Текст книги "Благословенные монстры"

Автор книги: Эмили Дункан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Тело Малахии вновь начало меняться, и он, вздрогнув от внезапной судороги, зажмурился, так как это помогало облегчить неприятные ощущения, когда на коже начинали открываться новые глаза. К этому невозможно было привыкнуть и при этом сохранить хотя бы каплю человечности, с которой он так отчаянно не хотел расставаться.

Может быть, он ненавидел Надю, а может – самого себя, потому что просто не мог злиться на нее по-настоящему. Он понимал, что никогда не сможет отплатить ей за все, что она для него сделала. Малахия просчитался с заклинанием, и оно завело его дальше, чем он ожидал. Если бы Надя не спустилась в Соляные пещеры, если бы не вернула ему некое подобие человечности, он бы все еще оставался там, внизу. Он бы навсегда потерялся в своем безумии.

Малахия вспомнил, что творил в этом состоянии. Покидая пещеры, он отправлялся на поле боя и рвал врагов на части, лишь укрепляя образ кровожадных транавийцев в сознании калязинского народа. Но эти воспоминания не вызывали в нем ни капли сожаления. Надя была особенной, только это не означало, что и другие калязинцы заслуживали пощады.

«Это то, чего ты хочешь? Хорошо. В эту игру можно играть до тех пор, пока ты не поймешь, что со мной бесполезно бороться. Если мне придется тебя сломать, так тому и быть».

Малахия не успел возразить, что он уже и так сломан, потому что в этот момент по его телу прокатилась внезапная конвульсия.

Вокруг царили темнота и холод, но он знал их, потому что уже бывал здесь, в другое время, при других обстоятельствах. Только все его воспоминания стерлись: так хотели Стервятники. Они хотели, чтобы сознание детей было чистым листом, а их тела – сосудами для магии, которая смешается с их кровью. Процесс создания Стервятников держался в строжайшей тайне, но разве можно утаить что-то от Черного Стервятника? Он знал, что сопротивляться бесполезно.

Агония, обжигающий жар, который переходил в холод слишком быстро, слишком сильно, кипение и обожженная плоть, кусок льда, плотно прижатый к коже. Бесконечный процесс, повторяющийся по кругу до тех пор, пока не наступит критический момент. Точка невозврата. В конце концов, все ломались под пытками.

Кости ломались, разбивались и снова соединялись, чтобы стать прочнее железа, тверже стали и острыми, словно лезвие. Одно неверное движение могло рассечь плоть, но это только пока они не приспособятся, пока не научатся контролировать то, чем стали.

Крещение темной магией, холодным железом и кровью.

Но Малахия давно покинул то место; он стал чем-то большим, чем-то великим. Или все-таки нет. Не совсем. Он все еще был тем мальчиком, растерянным, испуганным и неуверенным, но теперь в его распоряжении оказалась огромная сила, которую можно было извратить и направить против него самого.

Его позвоночник хрустнул. Тяжесть крыльев давила на плечи, и он пытался остановить изменения, ведь когда-то мог их контролировать. Когда-то он мог подчинить их своей воле. Почему теперь все было иначе? Его ноги изогнулись, а сквозь кожу начали прорываться железные шипы. Постепенно он начал терять сознание. С каждой секундой он все больше и больше терял остатки своей человечности.

5

Серефин Мелески

«Брат и сестра, выросшие в заброшенном монастыре посреди глухого леса, Своятов Климент и Своятова Фрося Лещуковы, проникли в ряды транавийских солдат, но были пойманы и замучены еретиками».

Житие святых Васильева

Серефин не мог понять, как они попали на юг. Он помнил практически все, что происходило после того, как они вышли из леса. Да, события нескольких дней были затуманены лихорадкой, но когда они успели уйти так далеко?

– Лес выплюнул нас близко к своей границе, – объяснил Кацпер и пожал плечами, давая понять, что не собирается размышлять на эту тему и просто благодарен за то, что лес вообще позволил им уйти живыми.

Но Серефин хотел разобраться в произошедшем. Многое изменилось, а кое-что осталось прежним. Ему казалось, что он просто отсрочил неизбежное. Вырвав свой глаз, он, возможно, разорвал связь с безымянным голосом, но что насчет Велеса?

«Это правда. Твой поступок привел меня в замешательство».

Серефин старался не реагировать на возвращение этого пронзительного голоса, который он так ненавидел. Как и прежде, по его телу пробежала дрожь.

«Неужели от тебя никак нельзя избавиться?»

Он сделал все возможное, только этого оказалось недостаточно. Его все еще преследовало всезнающее калязинское божество.

«О нет, ты преуспел. Связи оборваны, контроль потерян – все это и даже больше. Ты свободен, маленький транавиец! Но те, кто хоть раз услышал мой голос, будут слышать его до самой смерти».

Это немного успокоило Серефина. Все могло быть намного хуже, и, тем не менее, сложившаяся ситуация вряд ли походила на идеальную.

«Больше никаких видений?»

«Никаких видений. Разве они тебе не нравились? Мне казалось, это забавно. Я так долго скучал один, в полной темноте. Жаль, что ты не захотел принимать участия в моих играх. Знаешь, совсем не обязательно было вырывать себе глаз».

Серефин не разделял этого мнения. Он не хотел подчиняться воле бога, который мог физически контролировать его тело, как Чирног, или извратить его разум и протащить через весь континент, как Велес. Он отказывался жить по прихоти каких-либо богов. И, пусть у него остался всего один глаз, оно того стоило.

«Что тут сказать, Чирног… он такой, какой есть».

Серефин вздрогнул, услышав это имя. Он не хотел вспоминать, каково это – терять контроль над собой.

«Но ведь ты не можешь делать так же, как он?»

«О нет, больше не могу. Да и не хочу! Разве я не само очарование?»

«Он заставил меня убить моего брата».

«Ты и так собирался это сделать», – заметил Велес.

Серефин с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Да, он планировал убить Малахию. Его брат был непредсказуемым и не внушал доверия, поэтому кто-то должен был разобраться с ним раз и навсегда. Но на самом деле Серефин не хотел решать этот вопрос таким способом. Он и так потерял слишком много. Мало того что на его руках была кровь отца, теперь он запятнал себя еще и кровью своего брата.

Как ему жить с этим?

Как он будет смотреть в глаза своей матери, если, конечно, доберется до Транавии?

Серефин не знал, как рассказать, что сын, которого она потеряла из-за Стервятников, мог вернуться к ней. Малахия стоял перед ним на вершине горы, испуганный, залитый слезами и готовый вернуться домой. И Серефин убил его. Он не мог признаться в этом своей матери. Он едва мог признаться в этом самому себе. Может быть, со смертью Малахии в мир вернулся хоть какой-то порядок, но этого было недостаточно, чтобы облегчить терзания Серефина. Даже осознание того, что Малахия приложил руку к его смерти, не помогало избавиться от чувства вины.

– Серефин?

Он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Что?

Кацпер окинул его внимательным взглядом, стараясь казаться расслабленным и беспечным, но ему плохо давалось притворство. Он волновался.

– Мне не нравится, когда ты вот так затихаешь, – сказал он, покачав головой.

Серефин огляделся, понимая, что вокруг действительно очень тихо. На дороге не было ни души. Они могли бы углубиться в лес, окружавший их с обеих сторон, но Серефину хватило лесов на ближайшее десять лет.

– Прости, – сказал Серефин, слабо улыбаясь Кацперу. – Теперь я буду болтать без остановки.

– Подожди, это не то…

– Я могу начать беседу на любую тему. При дворе всегда говорили, что я пугающе остроумен.

– Думаю, это был не комплимент…

– А еще в моей памяти хранится потрясающая коллекция пошлых частушек.

– Пожалуйста, больше никогда не произноси словосочетание «пошлые частушки» при мне.

– Кроме этого, у меня в арсенале есть множество невероятных шуток, но должен предупредить, что большинство из них я узнал от лейтенанта Винарски, когда мне было шестнадцать лет.

Кацпер с сомнением посмотрел на Серефина:

– Разве он не…

– Находился в крайне неустойчивом эмоциональном и психическом состоянии? Да. Я не говорил, что это хорошие шутки.

Губы Кацпера расплылись в усталой улыбке. Серефин не собирался портить момент, признавшись, что Велес так никуда и не исчез. Какая нелепость: король Транавии разговаривает с калязинским богом.

«Я не просто бог».

«Ох, заткнись».

Серефину нужно было придумать, как скрыть свои мысли, чтобы Велес не подавал голос каждые несколько минут. По крайней мере, он разорвал более опасную связь, а значит, страдал не напрасно. Какое облегчение.

– Я тут подумал, – мягко сказал Серефин. – Нам придется найти способ незаметно пробраться в Гражик, чтобы Руминский ни о чем не узнал, – ему не нравилось лгать Кацперу, но ведь такой план мог прийти ему в голову, верно?

– Жаль, что нам не удалось освободить Жанетту, – задумчиво ответил Кацпер.

Серефин разделял его сожаления, но прошлого было не изменить. На самом деле, он сомневался, что ее возвращение могло хоть что-то изменить. Если Малахия говорил правду, Жанетте требовалось время, чтобы привыкнуть к своему новому телу. Он не знал, каким образом из людей делают Стервятников, но, казалось, что его брат был честен. По крайней мере, в тот раз.

Внезапно Серефин споткнулся о небольшую яму, которая, как ему казалось, находилась в нескольких шагах. В последний момент Кацпер поймал его за руку и удержал своего короля на ногах. Серефин понимал, что рано или поздно привыкнет к новому восприятию расстояния и глубины, но сейчас он чувствовал себя абсолютно бесполезным.

– Осторожно, – пробормотал Кацпер, не убирая руки.

Серефин замер, когда ладонь Кацпера скользнула вниз, а их пальцы переплелись между собой. Как будто все было в порядке и мир не погрузился в хаос.

В лесу раздался хруст, слишком громкий для обычного животного. Серефин тихо выругался и отпустил руку Кацпера, инстинктивно потянувшись за своей книгой заклинаний.

Спутники обменялись многозначительными взглядами.

Еще недавно их считали самыми опасными магами Транавии, но сейчас они были обычными мальчишками, бредущими по дороге вражеского королевства. Король и его лейтенант. Легкая добыча.

И что за существа пробудились в Калязине? Малахия разрушил стену, отделяющую проклятый лес от того жуткого места, скрытого в его чаще. Кого они освободили? Что произошло на той горе?

Серефин хотел свалить всю вину на Надю и Малахию, но ведь он тоже приложил к этому руку.

«Ты всего лишь следовал моим приказам», – раздраженно сказал Велес.

Серефин не снизошел до ответа. Может, он и действовал по принуждению, но ему хотелось думать иначе.

Еще один хруст в тени деревьев. Кто-то двигался в сторону дороги.

Рука Серефина упала с книги заклинаний, и он жестом показал Кацперу, что все в порядке. Возможно, они имели дело со смертными противниками.

«А ты не можешь помочь?»

«О нет, у тебя был шанс, но ты отказался мне подчиниться. Я ничего не могу сделать, и это твоя вина».

Серефин вздохнул. Он сделал все возможное, чтобы избавиться от влияния бога, и теперь, когда бог наконец оставил его в покое, было бы странно обижаться на отказ в помощи.

И все же Велес мог хотя бы сказать, с кем они имеют дело.

– Бросайте оружие, – из-за деревьев раздался молодой голос. Нахмурившись, Серефин посмотрел на Кацпера. Тот молча пожал плечами, но немного расслабился.

Серефин бросил зителку в грязь, взглядом призывая Кацпера сделать то же самое. Лейтенант скривился, но все же последовал его примеру.

– И это все? Не может быть.

– Уверяю тебя, дорогая, – сказал Серефин, даже не стараясь скрыть свой транавийский акцент. – Это все оружие, что у нас есть.

Из леса вышла девушка – примерно того же возраста, что и Серефин, – с бледной кожей и короткострижеными светлыми волосами. Она не стала полностью натягивать свой лук, но кончик стрелы нацелила прямо на горло Серефина.

– Деньги. Их тоже на землю.

– Ты будешь очень разочарована, – пробормотал Кацпер, драматично бросая практически пустой мешочек с монетами к зителке Серефина.

Значит, все это время их преследовали обычные грабители с большой дороги. Было неприятно терять деньги и оружие, но даже без них можно выжить.

Девушка указала на Серефина кончиком стрелы, и он пожал плечами:

– У меня больше ничего нет. Ты одна?

Грабительница подняла бровь. На ней была туника невыразительного серого цвета с обтрепанными краями и прорехой на вороте. Ее плащ и обтягивающие штаны испещряли дырки, а подошвы ботинок выглядели так, словно вот-вот отвалятся.

– Нам больше нечего…

– Твое кольцо, – сказала она, глядя на мизинец Серефина, и Кацпер напрягся. Рука юного короля сжалась в кулак. Кольцо с печаткой было одной из немногих вещей, что у него остались. Только оно все еще напоминало о его титуле, так как кованая железная корона потерялась в проклятом лесу.

Девушка понятия не имела, о чем просит, но благодаря реакции Серефина поняла, что кольцо имеет для него ценность.

Она улыбнулась:

– Снимай его.

– Боюсь, нам придется прийти к другому соглашению, – сказал Серефин.

Незнакомка отвела руку, натягивая тетиву. С такого расстояния она могла пробить ему горло, даже не будучи хорошим стрелком, а он не очень-то хотел умереть, захлебнувшись собственной кровью.

Но она была одна. Серефин мог бы с ней справиться. До этого момента мотыльки, порхавшие вокруг его головы, оставались практически незаметными, но теперь, когда он заметно напрягся, они взвились в воздух беспокойным роем.

Девушка отпрыгнула назад, и на Серефина с Кацпером нацелилось более дюжины стрел. Подельники юной воровки наконец дали о себе знать. Серефин вздохнул, поднимая руки.

– Я не буду просить второй раз, – предупредила лучница.

– И хорошо, потому что я все-равно откажусь, – весело ответил Серефин, чувствуя, как по его спине стекает пот.

Он еще не придумал, как выпутаться из этой ситуации. До леса – до Калязина – он бы с легкостью разобрался с нападающими с помощью магии крови, выхватив лук из рук этой девицы и уйдя с ее деньгами, но теперь ему придется полагаться только на собственную хитрость. Какие слова могли бы заставить ее опустить оружие? Судя по внешнему виду девушки, она голодала большую часть этой долгой зимы.

– Возьми деньги и оружие, – сказал он более серьезным тоном. – Кольцо ничего не стоит. Это обычная железка.

Ее взгляд метнулся к руке Серефина. Кажется, его слова не убедили девушку, но отчего-то она улыбнулась.

– Возьмите их, – сказала грабительница. – Они нам еще пригодятся.

– Подожди, нет, я не… – но прежде, чем Серефин смог закончить, что-то острое укололо его в шею.

Он упал на землю без сознания.

Серефин очнулся с привкусом крови во рту и гудящей головой. Его одежда промокла насквозь, и он продрог от холода. Не успев собраться с мыслями, он инстинктивно открыл глаз, но тут же пожалел об этом и снова притворился спящим.

Они столько времени бродили по Калязину, но именно сейчас их решили похитить обычные бандиты? Эта история могла бы показаться забавной, не будь такой чертовски грустной.

Веревки на его лодыжках и запястьях стягивали их слишком туго, а конечности стали ватными от недостатка кровообращения. Неудобно, но вполне терпимо. Серефин с облегчением почувствовал тяжесть железного кольца на мизинце. Если девушка была в таком отчаянии, то почему не сняла печатку с его пальца?

С другой стороны, если бы она пребывала в таком уж отчаянии, Серефин был бы уже мертв, а не валялся бы на снегу, связанный и промокший.

Он попытался сесть, чтобы поскорее покончить с этим, но, услышав тихий шепот, решил переждать.

Но чем дольше он слушал, тем больше разочаровывался. Болтовня оказалась совершенно бесполезной. Одна из девушек жаловалась, что скучает по возлюбленной, которая осталась дома, в их деревне, а остальные нещадно подтрунивали над ней. Серефин мысленно вздохнул. А ведь он боялся, что их схватили калязинские разведчики. Нет, они попали в руки простых воров, которые хотели быстро заработать пару монет, обокрав двух юношей на пустой дороге.

Хотя это не объясняло, почему их взяли живыми.

Он приоткрыл глаз. Еще не стемнело.

– В Доврыбинске мы могли проводить вечера за сплетнями, как старые кумушки, – сказала девушка, которая ему угрожала, – но, если вы будете продолжать в том же духе, весь лес обрушится на наши головы. Не забывайте, что мы на земле кашивхесе.

– Земля кашивхесе, – насмешливо повторил один из мужчин. – Как же ты любишь детские сказки, Оля.

– Ну, тогда я не буду обходить твою палатку с молитвой, – отрезала она. – Сегодня ты обойдешься без благословения. Я вообще не уверена, что они тебе помогут, ведь благословения – не мухи и не липнут ко всякому дерьму.

Вся компания разразилась смехом, и Серефин невольно занервничал. Он знал, насколько опасными могут быть эти леса, и ему бы не хотелось, чтобы striczki, эти кровопийцы, застали его врасплох, пока он валяется на земле, связанный по рукам и ногам.

– Мне казалось, я сказала Цезарю отнести транавийцев в палатку, – в голосе Оли смешались усталость, раздражение и отвращение. Серефин был впечатлен.

– Чем это они заслужили кров над головами? – спросила какая-то женщина.

– Я просто не хочу, чтобы они умерли, – устало ответила Оля. – Бледный парень выглядит так, словно вот-вот отдаст концы. Отнесите их в палатку. Бабка Жиковня решит, что с ними делать.

Кто-то сплюнул на землю, а затем раздался резкий шлепок. Судя по всему, Оля ударила плевавшего.

– Я пришел сюда не для того, чтобы заниматься вашими ведьмовскими делами, – сказал мужчина.

– Тогда возвращайся в свою голодающую деревню, Степан, мне плевать, – огрызнулась Оля. – Отнеси их внутрь.

Размышляя, Серефин прикусил внутреннюю часть нижней губы. Он мог бы прокусить ее до крови и…

Ничего бы не случилось. Он думал, как маг крови, и это было совершенно бесполезно. Серефину казалось, что в нем еще осталось немного силы, но, возможно, это была заслуга Велеса. Ему не хотелось полагаться на помощь калязинского бога.

«А если у тебя не будет другого выбора?» – язвительно поинтересовался Велес.

И почему он не исчез, когда Серефин вырвал себе глаз?

«Потому что это оборвало лишь твою связь с Чирногом. А я завладел тобой совсем другим способом, так что твой опрометчивый поступок подействовал на меня в гораздо меньшей степени. Ничего, я не в обиде. В конце концов, я получил то, чего хотел».

«И чего же ты хотел?» – не выдержал Серефин.

Велес хотел разбудить других падших богов, чтобы отомстить своим обидчикам, но что это значило?

«Ты хотел смерти той богини?»

«Я не буду по ней тосковать. Правда, я ожидал, что лично приму участие в ее смерти. Кто же знал, что Стервятник убьет ее вместо меня».

«Ты можешь чувствовать тоску?»

«Нет».

Серефин повел плечами, стараясь хотя бы немного снять напряжение.

«Мои желания просты, и ты, так или иначе, воплотил их в жизнь. Я был изгнан вместе с другими, подобными мне, и хотел это исправить. Хотел отомстить Маржене, и вот, она мертва».

«А что насчет Чирнога?»

«Не могу сказать, что у нас общие цели».

По телу Серефина пробежала дрожь.

«Чего он хочет?»

«Смерти солнца. Конца мира. Обновления».

Серефин еще сильнее прижал голову к земле. Что он наделал?

Но разве боги не могли действовать без вмешательства смертных? Может быть, еще не все потеряно. Может быть, Чирног так и не нашел человека, готового исполнять его волю. Серефин надеялся на это всей душой.

Он хотел вернуться домой, но бежать было бесполезно. Ему не скрыться от последствий своих же поступков. Эти проблемы не ограничивались территорией Калязина: еще раньше они обрушатся на Транавию – страну еретиков.

«Я так тобой горжусь. Ты наконец-то начал соображать!»

«Все это – твоя вина», – мрачно подумал Серефин.

«Я хотел свободы для себя и наказания для Маржени. Теперь у меня есть и то, и другое. Я просто устроюсь поудобнее и буду наблюдать за тем, как рушится мир».

Серефин нахмурился.

«Но как же видения? Что насчет пепла, крови и… и…»

«Огня?»

«Мне казалось, что это предупреждение».

«Возможно. Предупреждение о неизбежном».

Серефин отступил, воздвигнув невидимую стену между собой и говорливым божеством. Велес приветствовал надвигающийся хаос, и было бы глупо доверять его наставлениям: скорее всего, они вели к катастрофе. Серефин не сомневался, что все еще можно исправить, но не собирался обсуждать это с богом.

Он не знал, какие напасти несут падшие боги, но полагал, что совсем скоро все станет очевидно. Если, конечно, он переживет эту стычку с грабителями.

Если богов можно освободить, это означало, что их можно и связать. Что, если бы их можно было отправить обратно под замок? Калязинцам наверняка не понравится эта идея, но совсем скоро их драгоценные боги обернутся против них, и тогда этот набожный народ изменит свое мнение.

Хотя не стоило ожидать, что все они окажутся такими же рассудительными, как Надя.

Наконец Оля подошла к своему пленнику и ослабила веревки на его запястьях.

– У тебя уже нет глаза, – сказала она. – Не буду лишать тебя еще и обеих рук.

– Чтобы я смог прикрыть лицо, когда ты замахнешься на меня кинжалом? – весело спросил Серефин.

– Если бы я хотела, ты бы уже был мертв, – сухо ответила она, возвращаясь к своим товарищам.

Серефину удалось переместиться в сидячее положение и подвинуться ближе к Кацперу, который смотрел на него с неприкрытым недоумением.

– У тебя определенно есть типаж, – заметил он.

– Мне уже не нравится этот разговор.

– Тебе нравятся девушки, которые хотят – и могут – тебя убить.

– А еще симпатичные парни, которые добры ко мне, – закончил Серефин. – И которые тоже хотели бы меня убить.

Кацпер задумчиво хмыкнул, словно не мог поверить своим ушам, но все-таки усмехнулся:

– Моя жизнь стала бы намного проще с твоей смертью.

– Разве тебе можно говорить такое о своем кор…

Кацпер со всей силы ткнул его локтем, и Серефин закашлялся.

– Разве тебе можно так делать?

– Очень надеюсь, что да, – пробормотал Кацпер. На мгновение его лицо исказилось от волнения. – Ведь можно?

– Конечно, – Серефин прижался к плечу своего лейтенанта и опустил голову, чтобы поцеловать его в шею. – Ты можешь делать все, что угодно. В разумных пределах.

– Вот как?

– Никаких военных переворотов.

– Я попытаюсь сдержаться, но ничего не обещаю.

Серефин тихо рассмеялся.

– Ты будешь хорошим королем, – Кацпер произнес последнюю фразу еле слышным шепотом, и Серефин не был уверен, что эти слова предназначались для его ушей.

К его щекам прилил жар. Он не разделял уверенности Кацпера. Даже будучи принцем, он никогда не думал о троне. Наоборот, с юных лет он знал, что ему суждено погибнуть на поле боя, где-нибудь в Калязине.

– Надеюсь, – тихо ответил Серефин. Ему оставалось лишь ухватиться за тонкую нить надежды. Может, он все-таки не погибнет во вражеском королевстве. Возможно, ему удастся вытащить свою страну из той передряги, в которой они оказались. Во многом по его же вине.

Сумерки окутали темные деревья странным, тусклым светом, и у Серефина возникло ужасное чувство, что их снова затащили в лес, из которого они недавно сбежали. Он чувствовал, как тьма вгрызается в его плоть, а неведомая, великая сила снова пытается разорвать его на части.

– Оля, посмотри на это, – позвала одна из грабителей. Держа в руках факел, она хмуро осматривала ствол дерева.

Оля с раздражением поднялась на ноги, но ее выражение лица изменилось, как только она присмотрелась к дереву.

– Держитесь от него подальше, – предупредила она. – Это не к добру.

– Почему? – спросила девушка, на что Оля только покачала головой.

– Если ты притащила нас сюда только для того, чтобы нас сожрала ведьмовская магия… – проворчал один из мужчин.

– Заткнись, Степан, – огрызнулась Оля, но в ее голосе прозвучали нотки легкого испуга. Серефин с Кацпером обменялись недоуменными взглядами.

Оля резко обернулась, и ее взгляд остановился на транавийцах. Прищурившись, она жестом подозвала ближайшего калязинца, который поднял Серефина на ноги и подтолкнул его в направлении дерева.

– Совсем не обязательно меня лапать, – запротестовал Серефин. – Сначала купи мне выпить.

Но его сердце ушло в пятки, когда он увидел, что так обеспокоило Олю.

Что-то пожирало деревья заживо. Черная плесень расползалась по коре, проникая все глубже. Серефин вгляделся в эту черноту, и вдруг его охватило внезапное желание погрузить в нее руку. В этот момент он был даже благодарен, что связан.

– Ты не видела таких деревьев по дороге сюда? – спросила Оля, обращаясь к девушке.

Та покачала головой, не сводя глаз с Серефина.

– Не понимаю, зачем ты мне это показываешь, – невозмутимо сказал он.

– Ты маг крови, благословленный богами, – прямо ответила Оля, глядя на его глаз.

Серефин замер, чувствуя, как сжимается его желудок, а пальцы дрогнули от непреодолимого желания прикрыть лицо руками.

– Развяжи меня, – попросил он.

– Ты считаешь меня дурой?

Он так не думал. На самом деле, он начал догадываться, что Оля – не простая воровка. Серефин так устал от властных калязинских девушек, одаренных магией.

– Ну и как я должен… – он не успел договорить, потому что среди деревьев раздались крики, и их окружила какофония жутких визгов.

На землю с глухим стуком упала огромная черная птица. Еще несколько секунд она билась в агонии, прежде чем смерть оборвала ее крики.

Серефин тяжело сглотнул, переводя взгляд наверх, где на ветвях деревьев сидели сотни таких же.

Они кричали, разинув черные клювы

В ту ночь их группа потеряла чуть ли не половину людей. Они часами спорили о едкой плесени и умирающих птицах. Оля устало объясняла остальным, что они находятся на приличном расстоянии от Тачилвника, поэтому ужасы проклятого леса не могли проникнуть так далеко.

Серефин не спешил переубеждать своих похитителей. Вокруг них витала древняя магия, ненасытная и безумная. Она кусалась и царапалась, завывая от голода.

Серефин придвинулся к Кацперу, положил голову ему на плечо и прислушался к спорам. Большая часть грабителей покинула лагерь, жалуясь на темную магию и транавийских демонов, с которыми никогда не стоит иметь дела, даже если они связаны по рукам и ногам. Осталось всего несколько человек: девочка, старик и мальчик, примерно того же возраста, что и Серефин. Мрачный и дерганный парнишка чем-то напоминал Малахию. Происходящая чертовщина вызывала у него какой-то болезненный восторг, и это навевало некоторые опасения. Оля же воспринимала его энтузиазм с усталым терпением, словно уже привыкла к такому поведению.

– Ведьмы сумеют все объяснить, – только и сказала она.

– Это не ведьмовская магия, – настаивал мальчишка. Судя по виду, он был родом из самых северных земель Калязина: прямые черные волосы, завязанные в хвост, и узкие темные глаза, скрытые за непослушными прядями, которые падали ему на лицо.

Серефин слегка наклонил голову, чтобы взглянуть на Кацпера.

Оля присела на корточки, тыча палкой в мертвую птицу.

– Это не магия крови, – сказала она, глядя на своих транавийских пленников.

Серефин поежился. Он старался не думать про жуткие крики, которые все еще звенели у него в голове.

Чирног исчез, но Серефин не чувствовал облегчения. Он не знал, куда делся этот жестокий бог, и, пока его сны будут наполнены огромными дверями, из-за которых на волю рвутся чьи-то руки с острыми когтями, ничто не могло принести ему желанного покоя.

– Ведьмы знают, что происходит, – сказал Оля. – Они должны знать.

– Так этих ведьм много? – тихо спросил Кацпер.

Серефин покачал головой:

– Это не худшая ситуация, в которой мы могли бы оказаться.

Он чувствовал недоверие Кацпера, но не хотел объясняться в присутствии калязинцев.

– Магия, – прошептал он.

Кацпер закатил глаза.

– Из-за магии мы попали в эту передрягу.

– Значит, она же нас и спасет.