Текст книги "День Святого Валентина"

Автор книги: Эмили Десмонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Улыбка Барбары тут же увяла.

– Меня волнует другое, – сказала она. – Я боюсь, что стоит тебе пожить бок о бок с Майклом Терри, как ты не захочешь уходить.

Глава 4

Майкл расхаживал у двери, сунув руки в карманы и уставившись в пол. Ожидание превратилось в настоящую пытку. Чтобы скоротать время, он решил вымыть посуду и вытереть пыль, но эти занятия не принесли ему спокойствия. Он инстинктивно ждал, что Мэри позвонит и сообщит, что передумала.

Если бы несколько недель назад кто-нибудь сказал, что он будет ждать вселения женщины в свой дом, Майкл рассмеялся бы ему в лицо. Это в корне противоречило его образу жизни. Видеть одного и того же человека изо дня в день?

Нет уж, увольте!

И все же ему хотелось, чтобы Мэри была рядом. Он помнил их прошлые беседы. Разговаривать с ней было забавно. Он ценил ее вдумчивые ответы и взвешенные советы. В отличие от большинства женщин она руководствовалась разумом, а не чувствами.

Спорить с ней будет весело, подумал Майкл.

В последние дни она проявляла характер. Это доказывает, что из пассивной девочки выросла очень решительная женщина. Упрямая, самоуверенная и… страстная.

Страстная и очень красивая. Майкл не сбрасывал это со счетов. Ему никогда не надоедало смотреть на Мэри. Эта красота не была плодом химии, косметики или хирургии. Перед ним была настоящая женщина. Ее красота была простой, естественной, безыскусной и расцветала с каждым днем.

Внезапно раздался зуммер охранной системы. Сонный Костнер спрыгнул с дивана в гостиной и залаял.

– Молчать, – сказал ему Майкл, вытер потные ладони о майку и сделал глубокий вдох. – И вести себя с дамой вежливо. Не прыгать, не лизаться и держаться от нее подальше… то есть не нюхать. – Мне и самому придется делать то же самое, подумал Майкл и негромко хмыкнул.

Он сделал паузу и открыл дверь. Ему казалось, что он обязан испытывать страх. В конце концов, у него было идеальное холостяцкое жилье, удобное и полностью соответствующее его нуждам. Но Мэри наверняка захочется что-то изменить.

– Мы с тобой терпеть не можем розовый цвет, – сказал Майкл Костнеру. – Если она принесет сюда что-нибудь розовое, я подам официальный протест, а ты разорвешь это в клочья. – Здесь было все, что требовалось мужчине: телевизор с плоским экраном, потрясающая стереосистема, тренажер и два кожаных кресла с высокими спинками. Майкл поморщился. Мой дом – моя крепость. И все же он не возражал бы, чтобы женщина добавила к существующему несколько штрихов – симпатичные кухонные полотенца, шторы, пару вышитых подушек… – Я человек гибкий и способен на компромисс.

Костнер сел у двери и застучал хвостом об пол. Даже если у нас ничего не выйдет, это будет полезный опыт. Может быть, я узнаю о женщинах то, что впоследствии поможет мне найти жену. А если выйдет, небольшие неудобства вполне приемлемая цена за любимую женщину.

Майкл вздохнул. Не слишком ли он радуется? С чего он взял, что у них с Мэри есть шанс?

Когда они были друзьями, то уважали друг друга. Следовало признать: иногда он предпочитал целомудренные вечера с Мэри страстным ночам с другой женщиной. Он надеялся, что со временем эта близость восстановится.

Прозвучал звонок, и Майкл быстро открыл дверь. Мэри держала в руках горшок с пальмой, закрывавшей ее лицо. Майкл быстро забрал у нее растение и сделал шаг назад.

– Входи. – Он поставил пальму на пол, посмотрел на Мэри и затаил дыхание. На ней были джинсы и свитер, волосы были перехвачены шарфом, и все же она была бесподобна. Да, Мэри сильно изменилась, но сейчас была очень похожа на девятнадцатилетнюю девочку, которую он когда-то знал.

Мэри слегка замешкалась на пороге, словно все еще сомневалась в правильности своего решения. Костнер завилял хвостом, и она посмотрела на пса с тревогой. Но потом все же сделала шаг вперед, и Майкл вздохнул с облегчением.

– Сейчас я тебе все покажу, – сказал он. – Это Костнер. Лабрадор.

– Он большой, – пробормотала Мэри. Очень большой…

– Ты не любишь собак? Разве в детстве у тебя не было собаки?

– Мать не любила животных. От них слишком много беспорядка. Животных мне заменяли растения. – Она заставила себя улыбнуться и показала на пальму. – Нужно принести остальное, – сказала Мэри и пошла к двери. – Альбина чувствительна к холоду. Летисию я завернула в полиэтилен, но она тоже может пострадать.

– Альбина? Летисия?

– Разве ты их не помнишь? Альбина – это ослиный хвост, Летисия – шишковатый папоротник.

Майкл крепко схватил ее за руку.

– Все еще даешь имена своим растениям?

– Это те же самые растения, – ответила она, устремляясь к двери.

Майкл пошел за ней следом и спустился по ступенькам.

– Я помогу тебе. Таскать тяжести – это обязанность мужа.

– Хочешь сказать, что я не имею права носить собственные вещи? – с вызовом ответила она.

– Нет. Просто я буду рад сделать это для тебя.

– Тогда ладно, – ответила Мэри. – Но не думай, что мне не по силам донести несколько растений и коробок.

Майкл улыбнулся, обогнал Мэри и преградил ей путь. Они столкнулись, и он обнял ее за талию.

– Я думаю, ты справишься со всем, если поставишь перед собой такую цель. – Больше всего на свете ему хотелось привлечь Мэри к себе и поцеловать: это позволило бы снять напряжение. Но ему не хотелось ее пугать раньше времени. Впереди еще три месяца. Можно потерпеть.

– Давай займемся делом, – пробормотала она.

Майкл кивнул. Коробки и горшки с растениями лежали в задней части пикапа с логотипом «Аттенборо и Коллинз», припаркованного у парадного. Майкл помог ей быстро разгрузить пикап. Он поднимался по ступенькам и оставлял вещи за входной дверью. Когда с вещами покончили, он пропустил Мэри в дом, а сам прыгнул в пикап и загнал его в гараж.

Вернувшись в дом, он обнаружил Мэри на кухне. Она поливала какое-то растение, казавшееся увядшим.

– Оно оправится?

Застигнутая врасплох Мэри вздрогнула и обернулась.

– Думаю, да. Сейчас не лучшее время для перевозки. Растения привыкают к окружающей среде и… расстраиваются, когда условия жизни меняются.

Майкл остановился за ее спиной, посмотрел на горшок, и тут в его мозгу зашевелилось какое-то смутное воспоминание.

– Кто это?

– Белинда. Ты ее не помнишь?

– Из университета?

Мэри кивнула.

– Ты подарил ее мне, когда я набрала твою статью для юридического журнала. Она старая, но еще очень крепкая. Филодендроны не так чувствительны к вредителям и болезням. Тем более что я дважды ее пересаживала.

– Я ее помню. – Майкл сделал шаг назад, испугавшись, что сейчас наклонится и поцелует ее в шею. Он посмотрел на впадинку под ее ухом. Если прижаться к ней губами, наверняка окажется, что вкус кожи Мэри не хуже запаха. Он вдохнул, пытаясь определить этот запах. Он не был ни сильным, ни пряным, но едва ощутимым и напоминал аромат цветка, принесенного летним ветром.

Майкл сделал еще один вдох и заставил себя улыбнуться. Не нюхать!

– Наверно, нужно показать тебе дом.

Мэри повернулась к нему лицом.

– Наверно.

Майкл по очереди показывал ей помещения, и Мэри с любопытством осматривала их. Не тратя времени даром, Майкл пользовался любым предлогом, чтобы прикоснуться к ней. Костнер шел следом, встревоженный вторжением незнакомого посетителя.

– Я купил этот дом из-за высоких потолков, объяснил Майкл. – И архитектурных деталей. Лепные украшения остались неизменными, как и каминная полка в гостиной. В момент покупки они были закрашены.

Она кивнула.

– Красиво. Но оформление современное.

– Да. Я люблю минимализм. Сталь, стекло и кожу.

– Очень по-мужски, – буркнула Мэри.

– Я покажу тебе твою спальню. – Он взял Мэри за руку, и их пальцы переплелись. – Кухню и заднюю гостиную ты уже видела. На втором этаже расположены три спальни и ванная.

А на третьем – одно большое незаконченное помещение. Я еще не решил, что с ним делать.

Они поднялись по лестнице, и Майкл показал пальцем на самую маленькую комнату.

– Я использую ее как кабинет. – Он открыл дверь, за которой обнаружились большая кровать, платяной шкаф и простой комод в датском стиле.

Потом Майкл прошел по коридору и открыл дверь комнаты для гостей.

– Это твоя. Она не очень велика, но для вещей места хватит.

Мэри вошла в комнату, затем круто развернулась и столкнулась с Майклом.

– Знаешь, мне пора идти.

Майкл бережно взял ее за руки и остановил.

– Мэри, не нужно меня бояться… – Он поддел пальцем ее подбородок, заставил поднять лицо и посмотрел в глаза. – Здесь ты в безопасности. Честное слово.

– Я… я знаю, – неуверенно ответила она.

– Тебе нужно немного привыкнуть, вот и все. – Майкл нагнулся, не сводя взгляда с ее губ.

Инстинкт подсказывал, что время для поцелуя еще не пришло: Мэри была слишком взвинчена.

Она со свистом втянула в себя воздух, и Майкл застыл на месте, поняв, что едва не совершил ошибку. – Извини, – пробормотал он. – Я… я спущусь за твоими вещами, ладно?

Она медленно кинула.

– Ладно.

Майкл сбежал по лестнице, прошел мимо коробок и горшков и устремился на кухню. Добравшись до раковины, он включил холодную воду, намочил руки и вытер ими лицо. Потом негромко выругался, взял кухонное полотенце, прислонился спиной к буфету и закрыл глаза.

По лицу текли струйки.

Через несколько секунд на кухню прибежал Костнер и уселся рядом с раковиной.

– Ну, что скажешь? – спросил его Майкл. – Знаю, знаю, она девушка. Но очень миленькая. Ты не находишь?

Костнер наклонил голову и поднял одно ухо. Похоже, гостья ему не понравилась. Майкл наклонился и потрепал пса по голове.

– Ей нужно привыкнуть к новому месту. Он бросил полотенце на буфет, снова пошел к лестнице, схватил три коробки и понес их в спальню.

Мэри сидела на кровати, держа в руках не то Альбину, не то Летисию – черт их разберет. Казалось, она была готова заплакать. Майкл поставил коробки на пол и опустился на колени.

– Что случилось?

Мэри заставила себя улыбнуться и покачала головой.

– Ничего.

– Выкладывай.

Она обвела взглядом комнату.

– Это не похоже на дом.

Внезапно на месте решительной, уверенной в себе женщины оказалась девочка, которую он знал. Девочка, которая плакала в конце сентиментальных фильмов. Девочка с открытым сердцем. Если этот договор так тяжело ей дался, то зачем она согласилась? Майкл заглянул ей в глаза, но ничего не понял. Неужели он заставил Мэри сделать то, чего ей не хотелось?

Он обругал себя. Нужно срочно что-то придумать. То, что заставит ее улыбнуться. Обычно он знал, чем утешить женщину, но Мэри Аттенборо лишала его душевного равновесия.

Старые трюки на нее не действовали. И его чары тоже.

– Ну что ж, тогда оформи комнату так, как тебе хочется. Купи шторы, картины… в общем, все, что нужно. Может быть, отдать тебе телевизор? Тогда ты сможешь смотреть здесь свои любимые старые фильмы. – Мэри слабо улыбнулась, и Майкл перевел дух. Слава богу, слез не будет…

– Наверно, я действительно кое-что здесь переделаю, – сказала она.

– Валяй. Черт побери, можешь даже выкрасить весь дом в розовый цвет, я возражать не стану. – Майкл поднялся и взял ее за руки. – Сейчас я принесу остальное, а потом мы отправимся обедать.

– А разве жена не обязана готовить обед? – спросила Мэри.

– Обязана. А муж обязан водить жену в ресторан. Минимум раз в неделю. Увы, на кухне у меня только ореховое масло, молоко, хлеб и пиво. Едва ли из этого можно что-то приготовить.

– Я действительно проголодалась.

Майкл улыбнулся и потащил ее к двери. Он знал, что первый вечер будет трудным, и изо всех сил пытался ее успокоить. Он накормит Мэри, развеет страхи и подавит желание ее поцеловать. Желание, которое возникает каждый раз, когда он смотрит на нее.

Когда Мэри и Майкл поднялись на крыльцо, в доме было темно. Майкл открыл дверь, вошел в тамбур и отключил охранную систему.

Костнер сидел и терпеливо ждал. Он осторожно посмотрел на Мэри, а она обошла его стороной.

Можно ли доверять животным? Ее мать была помешана на чистоте, так что о лохматом щенке не могло быть и речи. Именно поэтому Мэри в детстве увлеклась цветами. Ее первой любимицей была африканская фиалка, которая погибла после того, как Мэри надушила ее дешевым одеколоном. Растения не лучшая замена щенку или котенку, однако, выбора у нее не было. Забавно… Эта деталь ее детства повлияла на выбор профессии.

Майкл помог Мэри снять жакет и повесил его во встроенный шкаф. Она смотрела на жакет, притулившийся среди мужских пальто, и думала, что все это очень странно. У нее появился сосед по квартире. Сосед, который весь вечер развлекал ее рассказами о своей работе и своих путешествиях. Сосед с самыми синими в мире глазами и самой обаятельной улыбкой на свете. Сосед, который пользовался каждой возможностью прикоснуться к ней, погладить по спине или взять за руку. Сначала его прикосновения обезоруживали Мэри и заставляли ее сердце биться чаще. Но затем они начали казаться ей приятными, успокаивающими и избавляющими от тревог и нехороших предчувствий.

– Я забыл тебе кое-что отдать, – сказал Майкл.

Мэри подняла глаза и неохотно взяла ключ.

При этом их пальцы соприкоснулись.

– От чего он?

– От входной двери. Точнее, ото всех дверей.

Теперь ты живешь здесь, так что без ключа тебе не обойтись.

– Да, верно. – Она сунула ключ в карман.

Ничего хорошего от этого сожительства Мэри не ждала и приготовилась к долгой адаптации.

Но все прошло на удивление легко. Мэри с удовольствием слушала рассказы Майкла и чувствовала себя самой очаровательной женщиной на свете. Теперь ясно, почему она по уши влюбилась в него много лет назад. И почему так долго не могла его забыть.

– Код охранной системы четыре-два-три-три, – добавил он. Когда будешь открывать дверь или уходить, наберешь его, а потом нажмешь на кнопку «С».

– Ясно, – пробормотала она и шагнула к щитку.

Майкл перегнулся через плечо Мэри, протянул руку и показал ей нужные кнопки. От его прикосновения по коже побежали мурашки. Она сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с сердцебиением, но это не помогло. Одной его близости было достаточно, чтобы поколебать ее решимость. Даже сейчас, когда он просто стоял сзади, ей хотелось, как можно дольше ощущать прикосновение его рук к коже и плеча к плечу.

Теплое дыхание Майкла шевелило ее волосы.

Мэри закрыла глаза и стала ждать, мечтая не лишиться рассудка и в то же время, желая, чтобы Майкл попытался проверить ее решимость.

Она чувствовала себя так, словно стоит на краю бездонной пропасти и пытается сохранить равновесие, зная, что внизу ждет опасность. Впрочем, терять ей нечего. Кроме собственного сердца.

– День был трудный, – пробормотала она.

– Должно быть, ты устала, – негромко сказал Майкл ей на ухо.

Она медленно повернулась, но Майкл не отодвинулся. Мэри оказалась зажатой между стеной и его телом. Она уставилась на его грудь, боясь поднять взгляд и увидеть в его глазах желание. Что тогда будет? Ожидание становилось невыносимым. Она женщина, он мужчина, они одни, а его спальня лишь в нескольких шагах отсюда…

Наверно, Майкл думает, что соблазнить ее ничего не стоит. Он начнет целовать ее – сначала нежно, а потом все крепче и крепче. Затем его руки начнут блуждать по ее телу, изучать его, касаться самых чувствительных мест. А потом на смену рукам придут губы. Потом разденет ее, и страсть одержит верх над здравым смыслом. Они упадут на кровать, и тогда она пропала. Пропала навсегда.

Нет! Я не хочу умирать! – беззвучно крикнула Мэри и отпрянула. В конце концов, это всего лишь временное соглашение. Все равно через несколько месяцев придется уйти отсюда, так зачем тащить за собой большой старый факел?

– Я пошла спать.

– Ладно. Увидимся утром, – лаконично ответил Майкл. – Тебе что-нибудь нужно?

– Нет. – Мэри покачала головой. – Спасибо за обед, Майкл.

– Мне было хорошо, – ответил Майкл. – Я забыл, как легко с тобой разговаривать.

Мэри покраснела и побежала наверх. Добравшись до спальни, она быстро закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Потом посмотрела на наручные часы и удивилась, поняв, что уже почти полночь. Завтра им с Барбарой предстоит работа, нужно прийти туда на рассвете.

Даже если она уснет сразу же, на сон останется всего пять часов. А она знала, что быстро уснуть не удастся.

Мэри стащила с себя свитер, бросила его на ближайший стул, затем медленно сняла с себя все остальное, облачилась в халат и села на край кровати.

– Летисия, что мы здесь делаем? – пробормотала она, взяв с тумбочки папоротник. – Может быть, нам следовало пожить у мамы и папы. Постоянные поездки туда и обратно были бы легче, чем это… – Мэри схватила пульверизатор, побрызгала Летисию, а потом поставила горшок на место. – Я думала, что у меня есть план. Но стоит ему прикоснуться ко мне, как все мои романтические бредни воскресают… Ты меня понимаешь? – Мэри долго смотрела на горшок. – Конечно, нет. Ты всего лишь растение. И не знаешь, что такое секс. – Она судорожно вздохнула. – Счастливый ты, папоротник…

Проблема именно в этом, думала она. Я знаю о сексе все. Знаю, что может случиться между женщиной и мужчиной. Особенно таким опытным соблазнителем, как Майкл. А о том, чего мне не довелось испытать самой, читала в книгах и журналах. И все же приходилось скрепя сердце признать: настоящего грандиозного секса она не знала. То, что ей доводилось испытывать, в лучшем случае заслуживает оценки «посредственно».

Мэри всегда слишком нервничала и боялась, что партнер поймет ее неопытность. О наслаждении речь не шла; ей хотелось выбраться из неприятной ситуации с наименьшими потерями. Другим наверняка везло больше. Иначе, зачем люди тратят столько времени на мысли о сексе, разговоры о сексе и занятия сексом?

Мэри испустила негромкий стон, упала на кровать и уставилась в потолок. В ее мозгу роились запретные образы – обнаженные тела, смятые простыни, сплетенные руки и ноги… Она крепко зажмурилась и попыталась подумать о чем-нибудь менее опасном.

– Папоротник девичий… Папоротник страусиный… Папоротник коричный… Папоротник королевский…

Перечисление видов растений всегда успокаивало Мэри. Иногда она пользовалась для этой цели папоротниками, иногда обычными сорняками. Если не помогало и это, переходила к деревьям и овощным культурам. Травы обычно шли в ход перед рассветом. Но, приступив к перечислению папоротников, Мэри уже знала, что ее усилия будут тщетными. Рано или поздно она остановится и грешные мысли вернутся.

– Семейство кленовых. Клен сахарный. Клен золотистый. Клен норвежский…

Когда она добралась до лиственных и хвойных деревьев, в доме наступила тишина. Мэри слезла с кровати, на цыпочках подошла к двери и осторожно открыла ее. Она затаила дыхание, прислушалась, но услышала лишь звуки, доносившиеся снаружи: гул моторов, гудки и шум города.

Майкл не выключил свет в ванной… Мэри неслышно пошла по коридору. Может быть, горячий душ поможет ей уснуть. Или пенная ванна. Но для этого нужно было миновать спальню Майкла. Увидев, что дверь слегка приоткрыта, Мэри замешкалась. Любопытство взяло верх, и она заглянула в щелку.

Когда Мэри увидела его, у нее перехватило дыхание. Свет из коридора освещал его тело. Он лежал на кровати, подложив одну руку под голову, а вторую откинув в сторону. Его грудь была обнажена, простыня сбилась на талию, оставив одну ногу голой. Мэри знала, что кроме простыни, на нем ничего нет. И понимала, что подглядывать нехорошо.

Но он был так дьявольски красив, так сексуален! Интересно, что случилось бы, если бы она вошла в комнату, сбросила с себя халат и легла рядом? Испугался бы он, обнаружив ее рядом, или смирился бы с ее присутствием как с неизбежностью?

Наверно, ей следует пересмотреть план. Она может провести эти три месяца в его постели и насладиться его плотью. Может сказать, что это входит в обязанности невесты – иными словами, будущей жены. Стирка, покупка продуктов.

Жаркий секс и оргазмы, от которых дрожит земля…

Мэри проглотила слюну и отпрянула от двери.

«Семейство березовых», – начала она вспоминать про себя и пошла в ванную. – «Береза бумажная…» – Ее сотрясала дрожь. – «Темные волосы и длинные ноги. Гладкая кожа и твердые мускулы. А глаза такие синие, что смотреть больно…»

Но что бы ни перечисляла Мэри – деревья или части тела, – было ясно, что сегодня ночью ей не уснуть. Разве можно уснуть, если в соседней спальне лежит обнаженный Майкл Терри, готовый доставить ей удовольствие?

– Что это за вонь? Пахнет так, словно здесь спрятан труп, – сказала Барбара, войдя на кухню.

– Это обед, – ответила Мэри и улыбнулась подруге. За Барбарой прибежал Костнер и занял место у холодильника. – Печенка с луком.

Часть моего дьявольского плана аннулировать этот дурацкий контракт. – Она остановилась у плиты и подняла крышку. – Фу!

Барбара сморщила нос.

– Первый обед… Неужели ты всерьез собираешься кормить Майкла этой гадостью?

– Пора разоблачить притворство. Если он действительно хочет жениться на мне, то съест и не поморщится. А если нет, это даст мне повод разорвать контракт.

– А если он действительно хочет жениться на тебе? Что будет, если он съест печенку и попросит добавки?

– Не съест. Я его знаю. Он не из тех, кто годится в мужья. – Мэри быстро закрыла крышку. – Ты нашла передник?

Барбара подняла сумку.

– Знаешь, сколько магазинов мне пришлось обойти? Нигде не торгуют передниками. Я взяла его взаймы у бабушки. – Она достала клетчатый хлопчатобумажный фартук и протянула его Мэри.

– Да он в оборочку! Замечательно. – Мэри завязала его на талии.

– Ты выглядишь в точности как моя бабушка, – пробормотала Барбара. – Только жемчужного ожерелья не хватает.

– У меня есть жемчужное ожерелье, – сказала Мэри. – Сейчас…

– Слушай, а ты не перегибаешь палку? Без слов ясно, что тебе нравится этот парень. Похоже, ты ему тоже нравишься. Брось ты этот дурацкий план и посмотри, что получится.

– Не могу. – Хотя мысль была заманчивая, Мэри слишком хорошо знала, какую власть над ней имеет Майкл Терри. Если признаться, что ее хоть чуть-чуть влечет к нему, пиши пропало.

Она влюбится в Майкла по уши, он будет очаровательным, нежным, внимательным… пока не увидит женщину интереснее и красивее.

Мэри прислонилась к буфету и тяжело вздохнула.

– Неужели ты не понимаешь, что здесь происходит? Он думает, что я все та же стыдливая, застенчивая и глупая Мэри Аттенборо, которая когда-то сходила по нему с ума. И очень хорошо, потому что если он будет меня недооценивать, это пойдет мне на пользу.

– Но ты все еще сходишь по нему с ума, верно?

Мэри с досадой покосилась на Барбару.

– Не говори глупостей. Я…

– Сходишь, – уверенно повторила подруга.

– Это невозможно. Если я дам себе волю, он растопчет меня. Какое-то время будет обращаться со мной так, словно я лучшая женщина на свете, а потом поймет, что это не так. И уйдет.

– Но он же хочет жениться на тебе.

– Это не так. Он устраивает спектакль, – объяснила Мэри, взяла нож и начала резать огурцы для салата. – Майкл хочет возглавить семейное дело. Отец требует, чтобы он женился.

Если Майкл покажет, что способен на серьезные отношения, отец оставит компанию ему. Но я докажу тебе, что серьезных намерений у Майкла нет. Он сбежит при первом намеке на трудности. От меня требуется только одно: приставать к нему, надоедать, пилить и ворчать. Тогда он решит, что брак со мной хуже тюрьмы.

– Но ведь ты совсем не такая. – Барбара потрепала Мэри по плечу. – Ты умная и веселая.

Каждый мужчина мечтает о такой жене.

– А Пол? Я встречалась с ним больше года, а мы так и не продвинулись дальше поцелуя в щечку.

– Пол голубой, – решительно ответила Барбара.

Мэри застонала и закрыла лицо руками.

– Да, наверно. Я надеялась, что он или слишком чувствителен, или слишком застенчив. Твердила себе, что мне нужен мужчина, который думает не только о сексе. Но он никогда не думает о сексе. Во всяком случае, о сексе со мной.

– И что ты собираешься с ним делать?

– Ничего. Он голубой.

– Да, – улыбнулась Барбара. – А с Майклом?

– О, в чем, в чем, а в этом его не упрекнешь.

Не сомневаюсь, что он думает о сексе всегда.

Он просто не может смотреть на женщину и не думать о сексе. Разве что когда смотрит на меня.

Барбара села на табуретку.

– А когда ты смотришь на него? Что чувствуешь ты?

– Когда он улыбается, у меня холодеет в животе. Когда вчера вечером он рассказывал что-то смешное, у меня захватило дух. А потом я увидела его обнаженным в постели и…

– Что? – вскрикнула Барбара.

– Сегодня ночью я встала и… заглянула к нему в спальню. Он спал… в своей кровати, и мне показалось, что он был совершенно голый.

– Так был или не был?

– Ну, был. Выше талии и ниже бедер. А что было под простыней, я не знаю.

– Но тебе хотелось выяснить это, правда?

– Нет! – Мэри шутливо шлепнула подругу и негромко хихикнула. – Нет… Однажды он поцеловал меня, и я чуть не потеряла сознания.

А если я когда-нибудь увижу его обнаженным, меня хватит удар.

– Это было шесть лет назад, – пробормотала Барбара. – Ты не думаешь, что пора провести повторный эксперимент? Зачем жить старыми воспоминаниями, если можно получить новые?

– Я не могу…

Барбара взяла ее за подбородок.

– Почему? Поцелуй его как следует и посмотри, что он будет делать. Если все это спектакль, то он не ответит. А если ответит, у нас будет о чем поговорить.

Мэри вытерла руки о передник.

– Едва ли моя мать одобрила бы такой поступок. – Барбара застонала и закатила глаза.

– Сдаюсь. Понятия не имею, чем кончатся ваши ненормальные отношения. Если у вас что-нибудь получится, я буду самым счастливым человеком на свете. А если нет, ты сможешь поплакаться мне в жилетку. – Она встала и взяла ключи от пикапа. – По дороге домой мне нужно забрать гирлянды. Ты завтра работаешь?

– Раз ты забираешь пикап, то заедешь за мной, – ответила Мэри. Только пораньше, чтобы я могла…

– Не столкнуться с ним в ванной?

– Нет. Чтобы по дороге на работу мы могли заехать в офис.

– Ты не сможешь избегать его всегда, – сказала Барбара.

– Я буду избегать его при любой возможности. Особенно когда у меня лицо в пятнах, а волосы выглядят так, словно я попала под трактор. У меня еще сохранилась гордость.

Барбара подняла брови.

– Кажется, ты собиралась выглядеть как можно хуже. Разве тебе не хотелось отпугнуть его?

– Поезжай за своими лампочками, – сказала Мэри, не желая признаваться в своих настоящих чувствах к Майклу.

Мэри вернулась к печенке, шипевшей на сковородке. Когда она подняла крышку, запах заполнил всю кухню, и Мэри пришлось заткнуть нос. О боже, она ненавидит печенку, но дело того стоит. Интересно будет посмотреть на лицо Майкла, когда он станет резать жесткое мясо.

Что-то ткнуло ее в ногу. Она опустила глаза и увидела Костнера, перебравшегося к плите.

– Хочешь попробовать?

Он завилял хвостом и тявкнул.

Мэри взяла со сковородки кусочек, положила на блюдце и поставила его перед псом. Костнер наклонился, понюхал угощение, а потом посмотрел на нее так, словно его оскорбили. Он вздохнул, встал, ушел и лег у дверей.

– Прекрасно. Если даже собака не ест эту гадость, значит, я добилась своего.