Текст книги "Под звездами (ЛП)"

Автор книги: Эми Вастин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Данный файл предназначен только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить его с жесткого диска после прочтения и не распространять на любых отечественных или зарубежных сайтах .

Спасибо!

Книга: Под звездами

Автор: Эми Вастин

Вне серии (8 глав)

Жанр: короткий любовный роман

Рейтинг: 18+

Переводчик: Аня Коробко

Редактор: irina_vingurt4514

Переведено для группы https://vk.com/rom_com_books

Распространение на сторонних ресурсах без разрешения переводчика и редактора и ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО!

АННОТАЦИЯ:

Жизнь Джексона Брукса была идеальной. Красивая девушка с большими карими глазами говорила, что любит его и заставила поверить, что всегда будет с ним. Теперь его жизнь – отстой. Эта девушка села в автобус и уехала, не оглядываясь. Может, ему стоило попросить ее остаться? Совершит ли он одну и ту же ошибку дважды?

Глава 1

Джексон

Схватив последний тюк сена, я поднимаю его и складываю вместе с остальными. Мои руки уже горят от многочасовой тяжелой работы, которую я проделал сегодня. Однако конюшня теперь в порядке, и это все, что имеет значение. Я вытаскиваю тряпку из заднего кармана и вытираю пот, стекающий по шее. Затем снимаю шляпу и промокаю лоб. Сегодня жарче, чем в аду. Лето в Техасе похоже на жизнь в чугунной сковороде над бушующим костром. Жарко.

– Папа сказал, что до конца дня нужно починить забор. – Мой брат входит с седлом, перекинутым через плечо. Лиам любит жить на ранчо, но работать на нем – совсем другая история.

– Мне все еще нужно в город. Но у тебя достаточно времени, чтобы починить забор.

Лиам поправляет шляпу на голове, пристально глядя на меня.

– Давай же, Джексон. Я пойду проверю стадо, да и Эми нужно побегать. – Мой брат любит свою чертову лошадь. Реально любит ее. – Она ненавидит сидеть взаперти в конюшне. Малышка родилась, чтобы бегать. Правильно, девочка?

Как по сигналу раздается лошадиное ржание. Она знает, что он здесь ради нее. Чертова лошадь, наверное, тоже в него влюблена.

– Эндрю и Лукас заберут меня в семь. Я не знаю, будет ли у меня время. – Мой желудок делает эту бунтующую хрень, как всегда, когда я думаю о своем десятилетнем воссоединении класса. Вообще то, класс не воссоединится до завтра, но некоторые из нас собираются сегодня вечером на игру в ночной бейсбол в парке Мейер в память о старых временах.

– Ты уезжаешь от Рози сегодня вечером? – Брат выглядит потрясенным.

– Она беременна, а не умирает.

Лиам опускает седло и открывает стойло Эми.

– Она будет там сегодня вечером?

Мой желудок поднимается в горло, как будто кто-то только что наполнил мои внутренности содой, смешанной с уксусом. Определенно она и есть причина моего беспокойства по поводу встречи одноклассников.

– Не знаю. Все равно. Я уверен, что в Техасе нет такого соблазна, ради которого она покинула бы свой большой, модный город.

Лиам качает головой и гладит лошадь.

– Я все еще не могу поверить, что она уехала. Я думал, Эмили всегда будет называть Техас своим домом.

«Ну, теперь нас таких двое».

Иногда жизнь делает резкий поворот влево, когда ты думаешь, что поворачиваешь направо. Моя жизнь была идеальной. У меня была девушка с самыми красивыми карими глазами, и она любила меня. Или, по крайней мере, так говорила. А потом жизнь стала немного сумасшедшей. Моя девушка пришла ко мне вся в слезах и рассказала о возможностях в Нью-Йорке. Я держал рот на замке, потому что был чертовски уверен, что она предпочтет меня какой-то работе. Она должна была знать, что я тоже ее люблю. Я не говорил об этом так, как она, но я любил ее больше, чем могли выразить эти три маленьких слова. Я был неправ, и девушка, которую я люблю, села в автобус и даже не оглянулась назад. Это было пять лет назад. С тех пор  моя жизнь в значительной степени – отстой.

Я снимаю рабочую перчатку и прижимаю руку к животу. Мне больно. А, может быть, боль намного выше, может быть, прямо в сердце. Я никогда не хотел и не желал чего-то так сильно. Увидеть Эмили было бы потрясающе, но в то же время я знал, что это добьет меня. Не уверен, что выживу, если она будет здесь. Конечно, я не уверен, что выживу, если ее не будет. Я такой жалкий придурок.

– Ну, если она здесь, убедись, что мама не узнает об этом. Только Господь знает, что она сделает, если получит возможность сказать пару слов девушке, которая разбила сердце ее бедному мальчику. – Мой младший брат дразнит меня, но он не слишком далек от истины. Мама – защищающая медведица. Никто не будет в безопасности, если причинит боль тому, кого она любит. А правда в том, что уход Эмили меня раздавил. Я этого не показывал, но мама знала. Матери всегда знают.

Я оставляю Лиама выгуливать его лошадь и направляюсь в главный дом, чтобы получить чек от отца. Брат по-прежнему живет в родительском доме, я же перебрался в небольшой коттедж на другой стороне нашей собственности. Но я все еще провожу большую часть времени с семьей. Мама готовит намного лучше меня, и к тому же я не большой поклонник одиночества. Не говоря уже о том, что мой дом заставляет меня думать об одной девушке, которая, как я думал, будет жить там со мной.

Мы с Эмили пробирались в коттедж и играли в «семью», когда учились в школе. И под играми я подразумеваю секс. У нас было много секса в том коттедже. Я часами ласкал руками ее нежную абрикосовую кожу, пытаясь запомнить каждый изгиб и веснушку. У нее была самая мягкая кожа, особенно на внутренней стороне бедер. Мои пальцы скользили туда-сюда, туда-сюда. Это было гипнотически. Она называла меня дразнилкой. Думаю, внутренняя сторона бедра – чувствительное место на теле женщины. Я не знаю. Я отказываюсь прикасаться к кому-либо еще. Никто больше не может быть таким мягким, и я знаю, что буду разочарован.

А я уже достаточно разочарован. Никто не целуется так, как она. Никто другой не может смотреть взглядом чистой невинности, делая при этом со мной много грязных вещей. Никто не заставляет мое сердце биться правильно. Никто не подходит. Я играю в игры. И я ухожу. Они не похожи на Эмили.

Глава 2

Джексон

Моя мать перехватывает меня, когда я собираюсь уезжать.

– Едешь в город?

– Да, мам.

– Мне нужны персики. Твой отец хочет персиковый пирог. Но не смей брать их из этого гипермаркета. Я узнаю, Джексон. Ты знаешь это.

– Да, мам. – Я наклоняю шляпу, чтобы скрыть то, как я закатываю глаза.

Наш маленький городок, наконец, перешел в 21-й век, когда в марте прошлого года у нас построили наш собственный гипермаркет Walmart. По такому случаю в городе устроили большую вечеринку. Мэр разрезал ленту, и все в радиусе пятидесяти миль приехали в Стантон, штат Техас. Все, кроме людей с фамилией Брукс. Мама с папой запретили нам идти, сказав, что корпоративной Америке нет места в нашем городе. Рынок «Сэла и Иды» был достаточно хорош в последние тридцать пять лет, почему бы ему не быть достаточно хорошим в следующие тридцать пять?

Признаюсь, я был там однажды с момента открытия. Я собирался купить пива, но по пути к кассе почти услышал голос матери, говорящий мне, что я предатель. И что, если я хотел делать покупки в Walmart, то, возможно, мне следует переехать в Нью-Йорк. Это все, что мне потребовалось, чтобы отложить это дерьмо и отправиться к «Сэлу и Иде», где я заплатил еще три доллара сверху за те же двенадцать банок Budweiser. Я никогда не буду жить в Нью-Йорке. Техас навсегда.

Я запрыгиваю в свой грузовик и направляюсь вниз по пыльной дороге, мимо полей, где пасется наш скот и свободно бегают наши лошади. Когда я добираюсь до знака остановки через несколько миль, я не думаю о доме слева. Я не думаю о девушке, которая там жила, и о том, как она ездила на лошади на наше ранчо. Я не думаю о том, сколько раз мы останавливали мой грузовик и лежали в кузове, глядя на звезды и разговаривая о наших надеждах и мечтах.

Нет. Я поворачиваю направо и не думаю об этом. Хотя мой желудок делает тысячу кульбитов, поэтому я мысленно добавляю Пепто в свой список покупок.

Главная улица выглядит так же, как всегда: рядом с закусочной «Стантон» парикмахерская, а «Сэл и Ида» соседствуют с банком. Подъехав к одному единственному светофору в городе, я машу́ миссис Купер, городскому библиотекарю, когда она пересекает улицу передо мной. Конечно, при виде нее я вспоминаю, как та девушка, о которой я не должен думать, раньше была волонтером в библиотеке, и позволяла мне обжиматься с ней в разделе энциклопедий, потому что давайте будем реалистами – как только появился интернет, никто и не отваживался заходить в раздел энциклопедий. Я не могу смотреть на энциклопедии, которые стоят у родителей на большой книжной полке в гостиной, не чувствуя, что меня сейчас вырвет.

Магазин Китти Корнер – это большое белое кирпичное здание, в котором находится так же «Корм и семена» Мерфи. Я ходил в школу с Джоном Мерфи. «Корм и семена» был во владении его семьи на протяжении поколений. Джон окончил бизнес-колледж и теперь пытается помочь им перейти в цифровую эпоху, но я слышал, что это боль в заднице. В этом городе старые привычки умирают с трудом. Уэйлон Дженнингс, единственный торговец подержанными автомобилями в городе, по-прежнему принимает товары вместо наличных денег.

«Есть цыплята? У него есть машина для тебя!»

Я паркуюсь перед магазином «Сёдла Морриса». В свое время я потратил там небольшое состояние на все, от шляп до ботинок и седла. Сапоги – это моя зависимость; у Морриса лучшие сапоги в городе. Папа всегда говорит, что если ты собираешься раскошелиться на что-то, купи хорошую пару сапог. Никто не получает волдыри от дешевой шляпы. И он прав.

Я держусь подальше от Морриса, потому что в моем нынешнем состоянии тревоги я обязательно выйду оттуда с пустым банковским счетом. Лиам любит называть меня цыпочкой за то, что я время от времени совершаю покупки, но, по крайней мере, я не влюблен в лошадь.

Я захожу в банк и обналичиваю чек для отца, прежде чем заскочить в «Сэл и Иду», чтобы забрать чертовы персики. Я передумываю насчет Пепто, полагая, что мне просто нужно что-нибудь съесть, и беру готовый сэндвич в закусочной. Он завернут в такое количество слоев целлофана, что мне, вероятно, понадобится больше времени, чтобы вытащить эту чертову штуку, чем съесть ее.

Я возвращаюсь на главную улицу, разворачивая по пути этот сэндвич. И вот тогда я вижу ее. Она выходит из магазина Морриса, и я почти уверен, что забываю, как дышать. Девушка, которая уехала пять лет назад, уже не девушка. Она женщина. Потрясающая, умопомрачительная женщина, с изгибами, которых раньше не было.

Ее грудь больше, чем поместилось бы в мои ладони. Волосы короче, чем я помню. Они едва достают до лопаток и выглядят благоухающими. Знаете, это как если видеть, насколько хорошо они пахнут, просто глядя на них через дорогу. Я хочу зарыться в них носом и провести по ним пальцами. Они мягкие на ощупь, в этом я уверен. Она в джинсовых шортах, а подол футболки завязан узлом на бедре. Я смотрю на эти бедра, и мои пальцы на самом деле начинает чертовски покалывать, просто от мысли о том, как это будет снова прикоснуться к ним.

Именно тогда я вижу его. Парня, который следует за ней из магазина Морриса. Он определенно не местный. Над его головой практически мигает гигантский неоновый знак с надписью Нью-Йорк. Черная ковбойская шляпа на голове заставляет его выглядеть глупо, потому что нетрудно догадаться, что он не ковбой. Он снимает шляпу и надевает ее на голову Эмили. Она скользит ей на глаза, потому что у парня голова размером с долбаный арбуз.

Она смеется, и мое сердце ныряет на тротуар вместе с бутербродом. В этот момент я понимаю, что самой большой ошибкой в моей жизни было дать другому парню шанс быть причиной, по которой она улыбается. Я смотрю, как она снимает шляпу с головы и поворачивается к нему лицом. Она возвращает шляпу на его голову и смещает ее немного в сторону, как будто каким-то образом это дерьмо может стать правильным. Поверьте мне, это не так. Он наклоняется и целует ее.

«Все, с меня достаточно!»

Я опускаю свою шляпу на глаза, и отвожу взгляд на тротуар. Я остаюсь на своей стороне улицы, проскользнув к Мерфи. У меня есть список дел длиной в милю, и медленная мучительная смерть в него не входит.

Она здесь и даже не потрудилась предупредить меня. Я думаю, у нее были свои причины – например, шестифутовый имбецил в новой ковбойской шляпе. Когда я думаю, что меня вот-вот стошнит, старик Мерфи привлекает мое внимание.

– Джексон Брукс! Слышал, Рози родит в любой день.

– Да, сэр. Думаю, это случится раньше, чем позже.

– Как захватывающе. Я надеюсь, что вы готовы, – подмигивает он.

– Не могу дождаться, сэр.

Мистер Мерфи высокий и седовласый. Его руки неестественно длинные, и иногда я думаю, что он похож на одного героя комиксов – того, кто может растягиваться, как резиновая лента. Я часто представлял, как его гибкие руки дотягиваются до верхней полки, чтобы спустить что-то вниз.

– Молодец, сынок. Передавай родителям привет от меня.

Я киваю, и, пообещав сделать это, выхожу из магазина, но никаких следов Эмили и «Мистера Нью-Йорк» нет. Частично мне кажется, что я выдумал их. Но потом в моей голове появляется образ, как он касается своими дурацкими губами ее идеальных губ, и я знаю, что никогда не смогу выжечь это дерьмо из своей головы.

Мой желудок скручивает в узлы, и мне становится интересно, можно ли жить без желудка. Думаю, да; я же прожил пять лет без нормально функционирующего сердца. Готов поспорить, что мог бы жить и без желудка.

Я еду домой, очень стараясь не думать ни о чем, кроме Рози. Она – может быть единственное, что удерживает меня от полного разрушения. Я нужен ей, и не могу ее подвести.

Мама благодарит меня за персики, но мне кажется, она подозревает, что что-то не так. Она спрашивает, были ли у меня проблемы. Я отрицаю, так как я на самом деле не сталкивался с проблемой, она была на другой стороне улицы.

Маму не так легко убедить, тем более, я не на сто процентов честен. Она продолжает поглядывать на меня, пока моет фрукты.

– Видел кого-нибудь в городе?

И вот теперь мне интересно, неужели все, кроме меня знали, что она здесь. Хотя, мама вряд ли бы позволила мне наткнуться на то, что я видел.

– Мистер Мерфи передавал привет. – Я смотрю мимо нее в окно. Теперь, когда я знаю, что Эмили в городе, все выглядит по-другому. Ее присутствие все портит. Я тяжело и раздраженно вздыхаю. Неужели нельзя забыть эту девушку? Я собираюсь провести остаток своей жизни, выясняя, почему был не достаточно хорош для нее?

– Я собираюсь проверить Рози и починить забор до ужина, – говорю я.

Загонять дрова в землю – это как раз то, что мне нужно. Может быть, я смогу физически очистить эти чувства из своего тела. Мама кивает со знакомой, грустной улыбкой и отпускает меня без споров, хотя все еще подозрительна.

Она знает, что я расскажу об этом, если захочу. Но она также знает, что я никогда не захочу говорить об этом.

Глава 3

Джексон

– Десять лет, – задумчиво говорит Эндрю, наблюдая за закатом солнца на небе. – Как, черт возьми, прошло десять лет?

– Ну, прошел один год. Потом еще. Потом еще. Потом еще семь. – На мой сарказм Эндрю отвечает быстрым ударом в голень.

– Мудак! – Я наклоняюсь, потирая то место, куда он только что ударил.

– Я говорю серьезно. – Эндрю никогда не бывает серьезным. Я не знаю, с чего он решил, что я могу подумать, будто он был серьезен сейчас.

Я опустошаю свое пиво и возвращаюсь, чтобы захватить еще одно. Лукас и Эндрю мои лучшие школьные друзья. После окончания мы все пошли в разных направлениях, но смогли остаться друзьями. Лукас поехал учится в Остин, затем переехал в какой-то пригород Далласа, чтобы преподавать физкультур.

Эндрю живет здесь, в Стантоне, после пяти лет обучения в университете Луизианы. Он был отличным футболистом, но этого было недостаточно, чтоб попасть в НФЛ. Эндрю вернулся сюда, чтобы работать на свиноферме своих родителей.

Что касается меня, я не учился в колледже. Не было необходимости. Я родился, чтобы быть фермером, и когда-нибудь унаследую ранчо. Черт, я уже практически управляющий им. Конечно, если бы я был настоящим боссом, Лиам был бы уволен. Я думаю, папа продержится, пока мой брат не придумает, что будет делать с остальной частью своей жизни. Да, удачи ему с этим.

Мы с друзьями тусуемся на моем грузовике в парке Майер, ожидая, пока покажутся все остальные. Тайлер, Джон, Брэйди и Эрик должны приехать. Кто-то слышал, что Джесс, Лорен и их компания тоже придут. Слава Богу, я еще не слышал ее имени.

– Мама сказала, что столкнулась с Эмили сегодня у Морриса, – говорит Лукас, и мое облегчение лопается, как мыльный пузырь.

Я смотрю на ноги и пожимаю плечами, как будто эта новость ничего для меня не значит.

– Мама говорит, она замечательно выглядит. С ней был какой-то парень. Вроде бы она сказала, что его зовут Маркус или что-то в этом роде.

«Маркус…»

Звучит так, будто ты кашляешь, когда простужаешься. Или как бранное слово, за которое можно попасть в беду в церкви. Эмили и Маркус. Звучит так... неправильно.

– Думаю, она много путешествовала по работе. Невероятно, правда? Маленькая Эмили Уайт – путешественница. Вы двое всегда были так неразлучны, я не думал, что она сделает это сама.

Я делаю глоток пива. Не уверен, поможет ли алкоголь этому бушующему расстройству желудка, от которого я страдаю, или усугубит его. Держу пари, что станет только хуже, но меня перестало волновать это еще три пива назад.

Эндрю сбрасывает бейсбольную кепку Лукаса с головы.

– Ты, черт возьми, тупой или как?

– Что? – Совершенно бестолково спрашивает Лукас.

– Мы не говорим о ней, придурок. Никогда.

Лукас поспешно обороняется.

– Прошло почти пять лет. Мы не можем говорить о ней через пять лет после того, как они расстались? Господи, он спал со всеми женщинами в округе с тех пор, как она уехала. Я думал, он уже все пережил.

– Для протокола, я не спал ни с одной женщиной в округе. Я просто не встречаюсь ни с кем больше, чем пару раз. Это создает иллюзию, что я имею каждую встречную женщину. Никто не видит меня с одной и той же женщиной больше одного или двух раз.

Наш разговор прерывается вереницей грузовиков и автомобилей. Бейсбольное поле в парке Мейер не имеет освещения, поэтому мы паркуем наши автомобили и грузовики за домашней базой и используем фары, чтобы все было хорошо видно.

Внезапно десять лет кажутся странным сочетанием вчерашнего дня и целой жизни. Люди вываливаются из своих автомобилей. Некоторые из них выглядят точно так же, как и тогда. Джесс повисает у меня на шее, а Тайлер одет, как будто он собирается играть здесь в профессиональный бейсбол. Лорен все так же раздражающе смеется, и Брэйди принес достаточно алкоголя, чтобы мог напиться весь город. Но есть те, кого я едва узнаю. Эрик лысеет, Шарлотта потеряла, по крайней мере, сто фунтов, а Анджела беременна близнецами.

Мы сплошная масса приветов и как, черт возьми, ты поживаешь. Я знакомлюсь с несколькими мужьями и женами, парнями и подругами. Завершает вереницу черный Мерседес. В городе есть только один придурок, который арендует Мерседес и его имя рифмуется с Фаркусом.

Эмили появляется с пассажирской стороны, и все девушки визжат, спеша заключить ее в объятия. Она обнимает и приветствует всех, но не сводит глаз с меня. Узлы в моем животе затягиваются так плотно, что я почти сгибаюсь пополам. Ее волосы завязаны в хвост, а поверх белой майки надета синяя футболка Рейнджерс. Она поменяла шорты на джинсы, но мои пальцы все еще зудят от желания прикоснуться к ней.

До тех пор, пока Маркус не открывает дверь и не присоединяется к вечеринке. Он здесь незваный гость, и я планирую ненавидеть его без всякой на то причины. За исключением того, что у него есть то, что раньше принадлежало мне. Похоже, это отличный повод кого-то ненавидеть. Я знаю, что он не крал ее и, возможно, даже не знал, что она была моей до того, как стала его, но для меня это ничего не меняет. Она всегда будет моей.

Просто я больше не принадлежу ей.

Глаза Эмили украли мое сердце, когда нам было по десять лет. Ее огромные карие глаза, которые обрамлены такими длинными ресницами, что кажется, будто они могут задеть тебя, если ты подойдешь слишком близко. Они как две шоколадно-коричневые ловушки Венеры, которые ждут, чтобы захватить и высосать из тебя жизнь.

Я стараюсь не думать о том, как она говорила, что любит меня, когда я был внутри нее. Или как я украдкой срывал поцелуи, когда мы должны были делать домашнюю работу за кухонным столом моей мамы. Я отталкиваю мысли о том, как она сидела в кузове моего пикапа со скрещенными лодыжками, а ее загорелые ноги раскачивались взад и вперед, как самый сексуальный маятник часов, пока я заканчивал свои дела. Как только я заканчивал, она раздвигала эти ноги и позволяла мне встать между ними, чтобы затем наградить меня за мою тяжелую работу поцелуем, который я чувствовал всем телом, от губ до пальцев ног.

Я очень стараюсь не думать обо всем этом, когда она направляется ко мне, поправляя на плече ремешок чехла от камеры. Эмили любит фотографировать. Она великолепно передает окружающий мир, и для неё это важнее, чем находиться самой в центре внимания. Раньше она фотографировала для местной газеты. Она сделала отличные снимки Лиама, когда он объезжал лошадь на родео. Снимки получились настолько классные, что одну из фотографий моего брата на диком скакуне подобрал национальный журнал. После этого раздался телефонный звонок из какого-то журнала, который хотел, чтобы она работала на них. В Нью-Йорке.

Остальное уже история. И все это приводит к настоящему моменту. К тому, в котором она собирается познакомить меня с парнем, теперь знающим все ее секреты. К тому, где я должен пожать ему руку, которая теперь касается ее груди, волос, чувствует мягкость ее бедер.

Я стараюсь сосредоточиться на том, что говорит мне Шарлотта, но все, что я могу делать, это смотреть, как Эмили подходит ближе. Мой желудок угрожает вернуть все пиво, которое я выпил.

Я не знаю, как собираюсь пережить это.

Глава 4

Эмили

Джексон Брукс будет моей смертью. Но он – единственная причина, по которой я здесь, поэтому избегать его кажется довольно глупым. Я думаю, что быстро оторвать пластырь – единственный способ уменьшить боль. Мы оказались в ловушке, в каком-то странном соревновании в гляделки. Это заставляет мое сердце биться слишком быстро, и я уверена, что рухну, прежде чем подойду к нему.

С другой стороны, он выглядит так же, каким я его помню – без изменений. Джексон сильный, молчаливый парень. Так было всегда. Я не думаю, что он даже понимает, сколько времени проводит в своей голове. Когда мы были вместе, он казался шокированным, когда я не могла прочитать его мысли. Он смотрел на меня, как на сумасшедшую, если я спрашивала его, что он думает о чем-нибудь. Как будто он уже ответил на этот вопрос в своей голове и не мог понять, как я могла не услышать его.

Я никогда не знала, о чем думал Джексон. Я знала, что он любит меня целовать. Я знала, что он может придумать миллион причин, чтобы раздеть меня. Но он ни разу не сказал, что чувствует ко мне, ни разу не сказал, что любит меня. И долгое время я думала, что это не имеет значения. Он был со мной. Это должно было что-то значить, потому что Джексон мог быть с кем угодно. Он притягательный. Он великолепен. То, как он двигается, заставляет меня хотеть быть рядом с ним, просто чтобы наблюдать. Он классный парень, который дарит огромное количество тепла. Я хочу поднять его рубашку и прижаться щекой к его груди, чтобы почувствовать его тепло на своей коже. Я все еще мечтаю о том, чтобы быть в его объятиях, потому что это самое безопасное место во всем мире.

Эндрю останавливает меня, прежде чем я могу добраться до Джексона, и обнимает меня. Я и забыла, какой он на самом деле большой. Эндрю затмевает всех, кого я когда-либо встречала, но он нежный гигант. Он любит Джексона как брата, и это взаимно.

– Неужели это девочка из мегаполиса! Не могу поверить, что ты вернулась домой ради этого. – Эндрю отпускает меня, и я вижу, как Джексон тоже меня отпускает. Он переключает свое внимание на женщину, стоящую рядом с ним, которая очень похожа на уменьшенную версию Шарлотты Джонсон. Когда Джексон улыбается ей, можно подумать, что она выиграла в лотерею.

– Пришло время, – отвечаю я. Я не могла не приезжать вечно. Мне пришлось вернуться домой и оставить прошлое раз и навсегда.

– Это, должно быть, Маркус. – Эндрю протягивает руку, и я не могу поверить, что забыла о присутствии своего парня. Джексон делает это со мной. Рядом с ним я склонна забывать о существовании всех и каждого.

Не стоит удивляться, что Эндрю знает имя Маркуса. В этом городе ничего нельзя удержать в тайне. Когда я говорила с миссис Томпсон у Морриса, то знала, что пройдет не так много времени, прежде чем все в городе узнают, что я вернулась, и не одна. Я знала, что Джексон услышит об этом до того, как я приду на игру сегодня вечером. Не то чтобы его это волновало. Он не нуждается в предупреждении. Ничего не беспокоит Джексона. Я слышала, что после моего ухода он нашел много других девушек, которых можно целовать и раздевать. От этой мысли у меня подкашиваются ноги. Но я выдержу. Я уже выплакала все слезы, которые только возможно.

В то время как Эндрю и Маркус обмениваются любезностями, я, по старой привычке всегда знать где Джексон, ищу его, но не нахожу. Рядом с Шарлоттой его нет. Я нигде его не вижу, пока он не прочищает горло рядом со мной. Все мое тело реагирует, и я не могу поверить, что не почувствовала его до того, как увидела. Он пахнет так же – мылом и сеном. Он всегда пахнет сеном, даже когда выходит из душа. Я хочу наклониться ближе и уткнуться носом в его рубашку.

– Мы будем играть в бейсбол или как? – Говорит он Эндрю, даже не потрудившись признать мое присутствие. Это жалит больнее, чем пощечина, и комок в горле мешает мне дышать.

– Как мы собираемся играть в темноте? – Невинно спрашивает Маркус. – Ваши шары светятся в темноте или что-то вроде того? – Он улыбается, надеясь, что ребята будут смеяться, но Джексон смотрит на него безучастно.

– Вот для чего нужны фары, – объясняет Эндрю.

– Привет, Джексон, – мне наконец-то удается выплюнуть этот комок. Я чувствую головокружение и молюсь о том, чтобы не грохнуться в обморок.

Его ярко-зеленые глаза теперь смотрят на меня, и я парализована. Я люблю эти глаза. Зеленые, как холмы с мерцанием золота, похожего на звезды. Он и небо, и земля.

– Эмили.

Это просто мое имя, но оно режет меня, как теплый нож в масле. Я думала, что выплакала все слезы, но они угрожают вернуться. Не знаю, чего я ожидала от нашей встречи. Наверное, позволила себе поверить, что он скажет мне, каким был дураком, и что он никогда не должен был отпускать меня. Я представляла, как он возьмет меня на руки и скажет, что любит меня, что всегда любил меня.

Я просто дура. Всегда была его дурой.

– Маркус Кеннеди, приятно познакомиться, Джексон. – Маркус протягивает руку, другой обхватывая меня за талию. Я не говорила ему об Джексоне, но глядя на него можно сказать, что Джексон не тот парень, которого можно оставить наедине со своей девушкой.

Джексон пожимает его руку, прожигая взглядом другую руку на моем бедре. Он не отвечает на приветствие и не говорит ни слова. Он отпускает руку Маркуса и идет к мячу. Все следуют за ним, потому что это именно то, что ты делаешь, когда находишься рядом с Джексоном. Ты тяготеешь к нему и надеешься, что он не оттолкнет тебя. Джексон на самом деле не отталкивает. Но он также не остановит, если ты начнешь уходить.

– Мистер Характер, тоже мне, – говорит Маркус мне на ухо, а затем целует меня в висок.

– Не принимай это на свой счет. Он не очень разговорчивый парень.

– Это очевидно. – Маркус сухо смеется.

Мне нравится Маркус. Он очень хороший парень. У него потрясающая работа на Уолл-Стрит. Он любит меня. Я знаю, потому что он говорит мне об этом все время. В отличие от Джексона, который слушал, как я говорила это снова и снова, и ничего не делал, кроме как целовал мои губы и переворачивал мой мир. Маркус любит меня так сильно, что хочет жениться на мне. Я знаю это, потому что он спросил меня. Вслух. Так что я знаю,чего он хочет.

Мне нравится Маркус, но я влюблена в кого-то другого с десяти лет. Такую любовь трудно преодолеть. Я вернулась в Стантон, чтобы попрощаться по-настоящему. Я не могу выйти замуж за Маркуса или любого другого мужчину, если не могу перестать думать о Джексоне. Я здесь, чтобы попытаться навсегда поместить Джексона Брукса в зеркало заднего вида. Хотя я не питаю больших надежд.

К большому сожалению Тайлера Джексон и Эндрю – капитаны, и команды выбраны. Если ты привел на вечеринку спутника, он идет вместе с тобой. Нас с Маркусом выбирали последними, и это сделал Эндрю. Я знаю, что в тысячу раз лучше, чем все девчонки и половина парней. Я выросла, играя в мяч с Джексоном и Лиамом. Я могу бить и подавать.

– Я думал, он выберет тебя, или я бы сделал это первым. Ты ведь знаешь это, правда? – Говорит мне Эндрю, когда мы идем к нашим соответствующим базам.

Я просто киваю; комок в горле слишком велик, чтобы говорить. Джексон не выбрал меня. Он предпочел мне очень беременную Анжелу. Думаю, ему слишком легко отпустить меня.

Глава 5

Эмили

Команда Джексона выигрывает вбрасывание монеты и первую биту. Эндрю бросает мне мяч. Я подаю́, он ловит. Тайлер первый, и я получаю два удара, прежде чем он выбивает сингл. Я делаю второй удар, а затем очередь Джексона.

Он самоуверенно подходит к плитке, и я даже не уверена, что он знает об этом качестве в себе. Он стучит битой по базе и делает несколько тренировочных ударов. Меня завораживают его руки и грудь. Джексон крепкий. Его руки – шедевр, бицепсы и трицепсы, которые заставляют меня и каждую женщину в округе падать в обморок. Джексон никогда бы не заплатил деньги, чтобы пойти в спортзал, и никогда бы не потратил свое время на беговую дорожку. Как парни вроде Маркуса делают это, чтобы держать себя в форме. Джексон не покупает свою физическую форму. Он зарабатывает ее каждый день на ранчо, благодаря тяжелой работе и здоровой жизни.

Футболка с надписью Rangers плотно обхватывает его широкую грудь, когда он встает в свою позицию. Я знала, что он наденет эту футболку, поэтому я надела такую же. Я неудачница, если думала, что мы могли бы соответствовать футболками.