Текст книги "Месть и любовь"

Автор книги: Эмбер Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Митчелл молча продолжал связывать ей руки.

Когда неприятная процедура была окончена, графиня быстро отступила назад, радуясь, что ее и Митчелла разделяют хоть несколько шагов. Несмотря на то, что этот мужчина был ближайшим другом Найла, она все-таки не могла избавиться от неприязни к нему. Может быть, он хороший человек и верный друг, но он ей решительно не нравился. Присутствие Митчелла угнетало Фиону.

Митчелл подошел к двери и остановился.

– Разве Найл не сказал вам, что его талисман был обнаружен в руке той женщины? – не глядя на девушку, произнес он.

– Должно быть, настоящий убийца подложил его туда, чтобы опорочить Найла и свалить на него свою вину, – шепотом сказала она.

– Да, должно быть, так оно и было, – он поднял на Фиону свои бледно-голубые глаза. – Я всегда именно так и думал и всегда верил ему, – ласково проговорил Митчелл и выскользнул за дверь.

Фионе стало плохо. Неужели кто-то из ближайшего окружения Найла мог до такой степени ненавидеть его, что не погнушался даже убийством? Какая низость – подставить его, использовав для этого его же собственный талисман! Девушка задумалась. Самое ужасное в этом деле то, что убийца все еще не свободе. Кто знает, каких дел он может еще натворить?

Еще графине не давала покоя мысль о том, почему Найл не может ничего вспомнить о событиях той злополучной ночи? Она собственными глазами видела, что он может выпить огромное количество эля и оставаться при этом трезвым и рассудительным. Значит, выпитое тогда спиртное никак не могло повлиять на его память. Вот если бы это было наркотическое опьянение, тогда странная забывчивость была бы понятна, но Найл не употребляет и никогда не употреблял наркотики. А что, если ему подсыпали это одуряющее зелье? У Фионы волосы стали дыбом. Ведь если ее догадка верна, значит, настоящий убийца – это близкий Найлу человек, раз сумел подсыпать наркотик ему в пищу или питье. Трапезу обычно делят с друзьями, а не с незнакомыми людьми, к тому же Найл очень подозрителен и не подпустил бы к себе чужака. Руки девушки похолодели.

Фиона медленно опустилась в кресло. Она уже поняла, кто этот «друг», отправивший Найла за решетку. Если она права, ее дар подтвердит это.

Глава 10

Найл вошел в игровую комнату клуба. Вокруг обитых зеленым сукном столов стояли и, лениво развалившись, сидели хорошо одетые мужчины. Помещение освещалось люстрами и многочисленными канделябрами. Воздух был пропитан ароматом дорогих сигар.

Уинтер, согнувшись, сидел за столиком для игры в вист. Найл намеревался сразу же бросить ему вызов, чтобы поскорее покончить с этим щекотливым делом. Но передумал. Вместо этого он не спеша подошел к столу и остановился возле него.

Вскоре один из четырех играющих мужчин сообщил, что ставка для него слишком высока, и ушел. Найл тут же занял освободившееся место. Уинтер, увидев нового игрока, немного смешался, и на лице его появилось выражение досадливого недоумения. Отвернувшись в сторону, виконт что-то пробормотал.

Найл, выискивающий предлог для ссоры, растягивая слова, произнес:

– Что ты сказал, Уинтер? Будь любезен, повтори, пожалуйста, я тебя не расслышал.

Уинтер покраснел и грубо ответил:

– У нас довольно высокие ставки, я банкую.

Найл окинул своего врага медленным и дерзким взглядом.

– Это ничего, дорогой друг. В свое время я очень удачно вложил деньги и теперь могу поддержать любую ставку, как бы высока она ни была, – сказав это, Найл ласково улыбнулся своей жертве.

Притворяясь, что следит за игрой, Найл на самом деле сконцентрировал все свое внимание на Уинтере. Виконт был напряжен и не отрывал взгляд от сдающего карты, тоже делая вид, что его интересует только игра. Но Найл-то знал, что в действительности Уинтер очень обеспокоен и томится в ожидании его дальнейших действий.

Вист – игра сложная, требующая внимания и определенного рода ловкости. Все эти качества были присущи Найлу, и он с партнером выигрывали одну партию за другой.

– Я удваиваю свою ставку, – громко произнес Найл, – а как ты, Уинтер, не желаешь присоединиться?

Виконт сразу как-то осунулся. Однако, он быстро справился с паникой, и глаза его загорелись азартом завзятого игрока. Присутствие Найла перестало смущать его.

– Я как ты, – сказал Уинтер, глядя в свои карты, – удача не вечна, не забывай этого, Кэрри.

Найл приподнял черную бровь.

– Ты прав, удача приходит и уходит, но мои ловкость и умение остаются и никогда мне не изменяют.

Сказав это, Найл легко выиграл партию. Забирая причитающиеся ему деньги, Кэрри внимательно оглядел сидящих за столом игроков. Уинтер напускал на себя безразличный вид, а вот его партнер сердито поджимал губы.

Игра продолжалась, и час спустя удача все еще была на стороне Найла. Мужчина, играющий с ним в паре, сиял от удовольствия и заказывал уже шестую бутылку портвейна. Самого Найла подобное везение ничуть не радовало. Получив очередной выигрыш, он невесело улыбнулся, вспомнив поговорку: «Повезет в картах – не повезет в любви». Лучше бы было наоборот.

Впрочем, в данный момент Найлу была нужна вовсе не любовь. Ему необходимо спровоцировать Уинтера, как-то заставить его сказать грубость или что-нибудь этакое. Одним словом, ему нужен был повод для вызова на дуэль.

Удобный случай не заставил себя ждать. Уинтер нервничал и вел себя совершенно несносно: задирался, спорил из-за ставок и раздражался все больше и больше. Найл терпеливо ждал накала страстей, когда можно будет всерьез сцепиться с виконтом.

При очередной сдаче карт Найл оставил большую часть своего выигрыша на столе. Он посмотрел Уинтеру прямо в глаза и громким, уверенным голосом заявил:

– Это моя следующая ставка. Уинтер ухмыльнулся и ехидно заметил:

– Но ведь ты даже не знаешь, какие карты тебе выпадут. Не слишком ли велик риск?

Найл улыбнулся ему и ответил:

– А я ничем не рискую. Мой противник так слаб, что я обыграю его с любыми картами.

Итак, оскорбление прозвучало. Найл откинулся на спинку кресла и, сложив руки на коленях, наблюдал за Уинтером. Хватит ли у виконта храбрости потребовать от него извинений?

Уинтер облизал пересохшие губы и быстро оглядел сидящих за столом мужчин. Участники игры не спускали с него настороженных глаз, видно было, что сложившаяся ситуация их тоже заинтересовала. Виконт еще раз облизал губы и срывающимся голосом произнес:

– Сдавай, Кэрри, продолжим игру.

Найл скривился. Проклятый трус! Снес оскорбление не моргнув глазом! Но ничего, он сумеет сделать так, что Уинтеру придется бросить ему вызов.

Не делая лишних движений, Найл взял колоду карт, медленно перетасовал ее и сдал игрокам. Глаза виконта сверкнули радостным блеском. Найл заметил это и тоже возликовал. Значит, Уинтеру досталась хорошая карта, а это может дать серьезный повод для ссоры.

Уже не скрывая своей радости, Уинтер склонился над столом и выложил в центр все свои деньги. Затем он выписал еще и долговую расписку, которую положил сверху.

– А это моя ставка, – довольным голосом произнес он.

Найл посмотрел на противника и лениво сказал:

– Откуда мне знать, что ты платежеспособен? Может быть, расписка липовая, и на твоем банковском счету нет ни пенса.

Удивленные вздохи мужчин были красноречивее всяких слов. На этот раз оскорбление было столь очевидно, что Уинтер был обязан потребовать объяснений и извинений. Ведь задеты его честь и достоинство. Виконт поджал губы и высокомерно заявил:

– Я в состоянии оплатить эту ставку, даю слово джентльмена. Этого достаточно?

Найл презирал Уинтера за его трусость, но отступать не собирался.

– Нет, мне этого не достаточно. Я сомневаюсь в том, что ты имеешь право давать слово джентльмена, а потому требую твердого обеспечения ставки.

Мужчины, сидящие за столом, молчали, но их вопросительные взгляды были устремлены на Уинтера.

– Кровожадный ублюдок! – истерично выкрикнул виконт, его руки дрожали. – Ты добиваешься от меня вызова на дуэль, чтобы убить, так же как ту несчастную женщину. Но ты этого не дождешься. Я не доставлю тебе такого удовольствия.

– Что ж, меня это не удивляет. Ты всегда был трусом, – спокойным голосом произнес Найл, – однако не вижу повода прекращать игру, так что продолжим, джентльмены.

Партнеры по партии перевели изумленные взгляды с Уинтера на Найла, а затем все-таки снова взялись за карты.

Найл Кэрри был доволен. Он знал, что весть о дерзком оскорблении Уинтера к завтрашнему утру облетит весь Лондон. Мысль о том, что в светских гостиных будут горячо обсуждать трусость виконта, была приятна и вернула ему хорошее расположение духа.

Игра продолжалась. Найл, саркастически улыбаясь, придвинул к себе только что выигранную взятку. Он играл намного лучше бедняги Уинтера, несмотря на то, что не часто брал в руки карты. К тому же сегодня ему просто дьявольски везло.

При очередной сдаче Уинтер довольно улыбнулся и зашел тузом пик. Его партнер сыграл пикой меньшего достоинства, и виконт удовлетворенно кивнул, думая, что уж на этот раз победа будет за ними. Но каково же было его удивление, когда Найл выложил две червовые карты – последние из неразыгранных козырей, о которых он совершенно забыл. Партнер Найла скинул трефу, и эту партию снова выиграли они.

– Отличная игра, – поздравил партнер Уинтера.

– Благодарю вас, – сказал Найл, забирая выигрыш.

Поздравления прервал взбешенный виконт:

– Где ты взял черви? – негодующе спросил он. Его лицо пылало, как в лихорадке. – Готов поклясться, что все козыри были разыграны!

Найл застыл, его глаза загорелись радостным блеском. Он едва сдержал победный крик. Вот он его шанс! Ради этой минуты стоило просидеть в клубе половину ночи.

Найл встал и отчетливо произнес:

– Как я понял, ты обвиняешь меня в мошенничестве? – говоря это, он специально повысил голос для того, чтобы его слышали и за соседними столами тоже.

В комнате стало тихо. Все присутствующие, затаив дыхание, ждали, как поведет себя Уинтер. Сейчас на карту была поставлена не только честь, но и его положение в обществе. У виконта было только два выхода: либо принять вызов Найла, либо удалиться в деревню и жить там отшельником, которого презирают даже собственные слуги.

Найл почти пожалел этого мерзавца. Уинтер никогда не блистал умом, и их сегодняшний поединок напоминал игру кошки с мышью. К тому же этот несчастный проиграл целое состояние и сейчас находился в безвыходном положении.

Пока виконт смотрел на него открыв рот, Найл продолжал:

– Утром я пришлю к тебе моего секунданта. Затем, не дожидаясь пока Уинтер выдавит из себя хоть слово, Найл забрал свой выигрыш и, оглянувшись, сказал:

– Твою расписку я согласен забрать до дуэли.

На Уинтера было жалко смотреть: он то краснел, то бледнел, начиная понимать, что встречи с Найлом избежать не удастся.

Митчелл, не доиграв свою партию, торопливо вышел вслед за другом. Он догнал Найла только у гардероба и весело произнес:

– Ты загнал его в угол, у бедняги не осталось ни единого шанса. И это здорово, что тебе удалось сказать про расписку, он теперь не отвертится.

Взяв у слуги свои шляпы, ликующие мужчины вышли на улицу. Найл был счастлив оттого, что ему наконец удалось подловить Уинтера, и все остальное разом отошло на второй план. Вдыхая холодный ночной воздух, он улыбнулся и, повернувшись к Митчеллу, сказал:

– Утром первым делом пойди к Уинтеру и выясни, кто будет его секундантом. Я хочу покончить с этим делом как можно скорее.

– Что ж, согласен. И, надеюсь, тебе ничто не помешает.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Найл, ускоряя шаг.

Найл Кэрри все эти годы жестко контролировал себя и теперь, когда все стало на свои места, готов был лопнуть от нетерпения.

– Давай возьмем экипаж, – предложил запыхавшийся Митчелл. Он не успевал за быстрым шагом друга.

Найл взглянул на его раскрасневшиеся щеки и ответил:

– Ты поезжай, а я пойду пешком. Мне необходимо размяться и спокойно все обдумать.

Митчелл обиженно поджал губы, но спорить не стал. Махнув проезжающему мимо экипажу, он сел в него и уехал не попрощавшись. Таким образом он давал понять, что сердится. В последнее время они часто ссорились. Странно, но Найл не мог припомнить, чтобы когда-нибудь раньше Митчелл так сильно раздражал его. И в детстве, и позже, на флоте, их отношения всегда были ровными, а вот сейчас наступил перелом.

Впрочем, он опять обманывает сам себя. Ясно же, что это появление Фионы Макфи изменило их дружбу и его самого. Для Найла графиня стала источником не только огромного удовольствия, но и невероятных мучений. Необходимо поскорее выбраться из душного Лондона и снова отправиться в путь, снова спать под открытым небом, и пусть костер и верный Митчелл разделяют их, как и прежде. Если он останется с Фионой в одной комнате еще хотя бы на несколько дней, он не выдержит и снова займется с ней любовью. Видя ее, он теряет над собой контроль и умирает от желания обладать ею, но не может себе этого позволить. Что может он, Найл Кэрри, бывший заключенный, предложить дочери графа? Они никогда не смогут создать семью и вместе растить детей…

Найл досадливо поморщился и ускорил шаг. Мечты о том, чему не суждено стать реальностью, совершенно бесполезны, и не стоит забивать ими голову. Ему нужно просто «выпустить пар», прежде чем он вернется в гостиницу, иначе от соблазна не удержаться.

* * *

Фиона ждала Найла и, услышав, как открылась дверь, не стала притворяться, что спит. Она должна знать, удалось ли ему задуманное. Девушка села на кровати и зажгла свечу. При мерцающем свете она увидела напряженное лицо и сжатые губы мужчины – значит, он добился своего. Если бы ему не повезло, он бы сейчас хмурился.

На Фиону нахлынули видения. В глазах помутнело, окружающие предметы окутались мраком. Она поняла, что должно случиться что-то ужасное, ее дар предсказывал это. Девушка поднялась и наощупь двинулась к креслу, в котором сидел Найл. Зацепившись босой ногой за угол ковра, она споткнулась и чуть не упала, но его сильные руки поддержали ее.

– Спасибо, что оставила зажженную свечу на столе, – сказал он ей на ухо. – Но что это с тобой?

Темнота все еще застилала глаза Фионы, и она не могла видеть ясно. Иногда с ней такое случалось, и обычно это бывало тогда, когда она уже не могла изменить грядущее. Значит, и сейчас она не сможет помешать тому, что должно произойти. Возможно, дар таким образом оберегал ее от бесплодных попыток предотвратить неизбежное.

Пальцы девушки коснулись груди Найла, ей хотелось, чтобы он обнял и успокоил ее, но вместо этого мужчина подхватил графиню на руки и отнес на кровать. Осторожно положив Фиону, он присел рядом. Жар его тела обжигал девушку и в тоже время отвлекал от тяжелых мыслей.

– Ты больна? – озабоченно спросил Найл, убирая волосы с лица своей пленницы.

Фионе показалось, что его рука дрогнула, и ей захотелось, чтобы он приласкал ее. Впрочем, это, скорее всего, только игра воображения, и девушка подавила в себе пробуждающееся желание.

– Нет, я не больна, – проговорила она, стараясь, чтобы ее голос звучал убедительно, – просто немного закружилась голова.

Найл встал и пошел к умывальнику намочить полотенце. Вернувшись, он протер ей лоб, шею и, дойдя до груди, замер. Туман, застилающий глаза Фионы, рассеялся, и их взгляды встретились. Девушка увидела расширенные зрачки Найла и поняла, что он хочет любить ее. И собственное тело Фионы также томилось в ожидании его ласк. Она желала его даже после того, как видения предсказали ей грядущую катастрофу.

Фиона потянулась к Найлу, но прежде чем она успела его обнять, он отпрянул, забрав с собой влажное полотенце. Отойдя от кровати, Найл хмуро посмотрел на графиню. Он снял галстук и, раздраженно бросив его в кресло, хриплым голосом спросил:

– Если ты не больна, то объясни, что с тобой произошло? Выглядишь ты чуть лучше, чем покойник.

Фиона вымученно улыбнулась ему. Она знала, что сейчас он больше злится на самого себя, чем на нее. Ведь их тянет друг к другу, и как жаль, что он не хочет это признать.

Девушка уже совсем оправилась и, приподнявшись на локтях, попросила:

– Принеси мне попить, пожалуйста.

Увидев, что он снова нахмурился, она быстро добавила:

– Я все объясню тебе, как только утолю жажду. Найл подошел к столу и плеснул в стакан немного скотча. Этот обжигающий напиток обладает свойством хорошо успокаивать нервы. Он передал ей стакан и, зацепив ногой кресло, подтянул его к кровати. Пока Фиона пила виски, возвращающее ее телу тепло, Найл молча сидел и смотрел на нее. Но как только последняя капля была выпита, он требовательно спросил:

– Так что же с тобой произошло?

Фиона сделала глубокий вдох и изучающе посмотрела на него. Она уже говорила ему о своем даре, но они никогда это не обсуждали, и сейчас девушка не знала, верит он ее предсказаниям или нет. Она и не предполагала, что когда-нибудь возникнет такая ситуация, при которой ей придется рассказать ему о своих видениях.

Графиня, разумеется, не собиралась говорить Найлу о том, что она почувствовала, когда впервые увидела его. И уж конечно, она не скажет ему о тех ощущениях, которые вызывает в ней Митчелл. Жизнь научила ее тому, что подобную информацию надо держать при себе, потому что людей это либо огорчает, либо они просто не верят. Многие даже ненавидели ее за предсказание неприятных событий, изменить которые невозможно.

Фиона снова вздохнула и заговорила, тщательно подбирая слова:

– Тебе удалось вызвать Уинтера на дуэль, не так ли?

Он кивнул и уже открыл рот, собираясь сказать, что по горло сыт ее нравоучениями, как девушка снова заговорила:

– Я не собираюсь возвращаться к старому и объяснять тебе, что такое хорошо и что такое плохо, – она слабо улыбнулась, – увидев, как ты напряжен, я поняла, что ты добился своего. Когда ты терпишь поражение, то ведешь себя по-другому.

– Ты ведьма, – пробормотал он, наливая себе щедрую порцию виски.

Фиона с упреком посмотрела на него и произнесла:

– Да, я не такая, как все, но это не дает тебе права оскорблять меня.

Найл бросил на нее суровый взгляд и, вернувшись к столу, снова наполнил свой стакан.

– Продолжай, – сказал он, усаживаясь и делая большой глоток.

Мужчина прикрыл глаза и, расслабившись, приготовился слушать. Фиона даже позавидовала ему. Если бы только она могла так же легко избавиться от напряжения. Но сейчас лишь беспокойство и неуверенность терзали ее душу. Как поведет себя Найл, дослушав ее рассказ до конца? Не станет ли он избегать ее после этого? Энгус именно так и поступил.

Энгус. Она не вспоминала о нем уже несколько недель – с тех пор, как они с Найлом впервые занимались любовью на пляже острова Скай. Подумав об этом, Фиона загрустила. Какой наивной теперь казалась ее мечта вернуться в Эдинбург и завоевать мужчину, которого она, как ей думалось, любила. Сейчас-то она уже наверняка знала, что это не так.

– Ну? – требовательно поторопил ее Найл. Посмотрев на него, Фиона медленно начала свой рассказ:

– Еще в детстве у меня проявилась способность видеть будущее. Чаще всего это были эмоциональные впечатления или не совсем понятные ощущения чего-то тревожного. Однажды, когда мне было всего два года, я вдруг увидела, что моя любимая собака умирает. Это случилось ночью, и я сразу же бросилась в спальню родителей. К счастью, они поняли меня, и животное удалось спасти, но я была так расстроена, что проплакала несколько дней. Я не понимала, что произошло, но чувство тревоги еще долго не отпускало меня. Найл кивнул.

– Я могу это понять.

– Правда? – обрадованно спросила она, сразу же ему поверив. Ей очень хотелось, чтобы он говорил искренне.

– Да. Твой дар явление известное, но встречается он крайне редко.

Теперь настала ее очередь кивать.

– Верно. Человека, обладающего тем же даром, что и у меня, я никогда не видела, – она замолчала, размышляя о том, что же произойдет, если встретятся двое с одинаковыми способностями. Увидят ли они одни и те же вещи? Скорее всего, она об этом никогда не узнает.

– Вероятность того, что ты когда-нибудь встретишь подобных себе, очень мала, – заметил Найл, словно прочитав ее мысли, – поэтому выброси все из головы и расскажи, что ты видела на этот раз?

Фиона удивленно посмотрела на него.

– Вот как? Значит, ты мне поверил? Но ведь я еще не сказала тебе ничего такого, что могло бы подтвердить мои слова.

Найл, глядя на Фиону, ласково произнес:

– Не забывай, что я вырос на Шотландских островах и моя семья происходит от древней династии кельтских бардов. Я воспитан на легендах и песнях, которым с детства привык доверять.

– А играешь ты просто замечательно, – восхищенно сказала девушка, – напрасно я думала, что ты не поймешь, о чем я говорю, теперь мне ясно, как сильно я заблуждалась. Ведь стоит тебе взять в руки арфу, как происходит встреча с чудом.

Найл улыбнулся, на его левой щеке появилась манящая ямочка. Это была именно та улыбка, которую она видела у него на острове Скай. В ней было столько тепла и душевности, что графине захотелось полностью довериться ему.

Мужчина вдруг встал и, одним глотком прикончив свой виски, серьезно спросил:

– Так что же показал тебе дар, когда я вошел? Обескураженная его стремительностью, Фиона выпалила:

– Во время дуэли произойдет что-то ужасное, но я не знаю что именно, – девушка нервно сжала кулаки, – я никогда ясно не видела, что должно случиться, но всегда твердо знала, какое это будет событие – хорошее или плохое. Мне вообще только однажды удалось изменить грядущее – в случае с моей собакой. После этого я ни разу не смогла предотвратить то, что должно произойти, изменить ход событий мне не дано.

Найл встал и отошел от нее.

– Ну, раз все равно ничего нельзя сделать, значит, так тому и быть, – тихо произнес он.

Фиона печально посмотрела на него и сказала:

– Нет, не так. Ты можешь все изменить, если не станешь драться с Уинтером. До тех пор, пока ты не принудил его к дуэли, у меня не было никаких предчувствий.

Он, нахмурившись, посмотрел на нее и тихо, но отчетливо произнес:

– Ни за что! Находясь в тюрьме, я сохранил здравый рассудок только потому, что думал о том, как отомщу своим обидчикам. И теперь, когда цель так близка, я не собираюсь от нее отказываться.

Фиона вскочила с кровати и стала перед ним, уперев руки в бока.

– Упрямый болван! – гневно воскликнула она. – Ты перенес тюремные тяготы для того, чтобы жить, в не для того, чтобы мстить.

Найл угрожающе двинулся на нее.

– Недалекая женщина! Что ты можешь знать о тяготах тюремной жизни?

Фиона посмотрела ему прямо в глаза и спокойно произнесла:

– Благодаря тебе я знаю, что такое плен и как это тяжело.

Мужчина остановился. Замешательство и гнев отразились на его лице. Едва сдерживая себя, он хрипло произнес:

– А я благодаря тебе потерял покой и уже не владею ни своим телом, ни своим разумом.

Сердце графини громко забилось. Их беседа приняла неожиданный оборот, и она едва отважилась спросить:

– Что ты имеешь в виду?

– Вот что, – сказал он, протягивая вперед руки. Его пальцы дрожали. – Я не понимаю, что со мной происходит и знаю только то, что хочу тебя. Это всепоглощающая страсть, но я не должен ей поддаваться. Я никогда больше не буду заниматься с тобой любовью и никогда не женюсь на тебе. У нас нет будущего, ведь я собираюсь убить твоего брата.

Фиона, задетая до глубины души, воскликнула:

– Я же не просила тебя заниматься со мной любовью и уж тем более не настаивала на свадьбе!

Найл отступил, его руки упали и безвольно повисли вдоль тела.

– Нет, не просила. Ты только хотела достучаться до моей души и убеждала меня прекратить преследование мужчин, повинных в моем позоре. Тебе кажется, что это легко, но я так долго вынашивал свой план, что теперь просто не могу от него отказаться.

Эти слова явились последней каплей.

– Поступай как знаешь, – резко сказала Фиона, – отправляйся хоть к черту, к дьяволу, хоть в сам ад, мне больше нет до тебя никакого дела!

Девушка бросилась на кровать и залезла под одеяло. Как бы ей хотелось находиться подальше от этого упрямца! Когда-нибудь она от него точно сбежит!