Текст книги "А потом поцелуй (СИ)"

Автор книги: Elza Mavka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава 1.

В начале сентября погода особенно хороша – воздух такой теплый и прозрачный. Солнце еще греет, а ласковый ветер разносит по округе первые опавшие листья.

Лукас стоит под деревом, в парке напротив большого красивого дома. Он часто здесь гуляет один – ему нравится, что люди такие чистые и ухоженные, они не кричат и не ругаются матом. Они красивые, как этот дом. Он хотел бы жить в таком мире – чтобы его тоже водили за руку, как прочих детей, одевали в чистую одежду, покупали мороженое…

Мимо проходит взрослый омега с маленьким сыном. Он смотрит на Лукаса чуть брезгливо и отворачивается.

«Ну и ладно», – думает про себя Лукас и тоже отворачивается, снова смотрит на дом.

В это время к дому подъезжает большая, дорогая машина. Из нее выходят двое взрослых – альфа и омега. Омега открывает заднюю дверь и помогает выбраться из детского кресла своему сыну.

Лукас открывает рот. Он стоит достаточно близко, чтобы хорошо разглядеть мальчика. Такой тоненький, светленький омежка с большими темными глазами. Он доверчиво берет папу за руку и что-то спрашивает у него. Лукас не слышит слова, ветер уносит их, но он улавливает нежный звонкий голосок. Они идут по дорожке к дому и спустя минуту скрываются за дверью, оставляя Лукаса снаружи.

Лукас чувствует, как сильно бьется сердце. Отчего? Он не знает. Он стоит еще около часа, надеясь, что омежка выйдет на улицу или покажется в окне. Но ничего не происходит, и Лукас со вздохом идет домой.

Он живет через несколько кварталов от большого красивого дома. В маленьком некрасивом доме. Он заходит домой через заднюю дверь – чтобы не нарваться на пьяного отца или его таких же пьяных друзей. Папа опять на работе. Он все время на работе, и бывает время, когда Лукас не видит его несколько дней подряд. Он знает, что папа бывает дома, потому что оставляет ему еду на тумбочке у кровати. Чтобы отец не забрал…

Лукас тоже хотел бы пойти на работу, помогать папе. Но еще очень мал, ему всего девять.

На следующий день он снова видит того омежку и даже узнает его имя – Кевин Уолтерс. Кевин Уолтерс теперь учится в его классе.

Лукас так и застыл на своем стуле, когда учитель географии, мистер Барнелл, привел к ним Кевина и попросил его рассказать о себе. Кевин так мило смущался, но все равно говорил. Лукас слушал его голос, как музыку.

– Меня зовут Кевин Уолтерс, мне девять лет. Я приехал с родителями из Атланты. Я люблю учиться, и мне очень нравится литература и английский язык. Я люблю читать.

Он замолчал и посмотрел на учителя, а мистер Барнелл ласково сказал ему:

– Хорошо, Кевин. Спасибо. Садись на любое свободное место, которое тебе понравится.

Кевин оглядел класс своими большими карими глазами и нашел себе свободное место. Рядом с Лукасом.

Лукас сидел как на иголках. Он краснел и бледнел, в голове появились тысячи вопросов, но задать их прямо сейчас – значило вызвать гнев учителя, поэтому он молчал, ерзая на своем месте и то и дело скашивая глаза в сторону нового соседа. Тот пах так приятно, хотелось нагнуться и принюхаться. Едва уловимый, свежий аромат. Такой чистый и нежный.

Кевин сидел очень прямо, слушал внимательно и все-все записывал. У него были аккуратные тетрадки, остро заточенные карандаши и ровный, красивый почерк. Лукас прикрыл свои каракули рукой.

На перемене Лукас заметил заинтересованные взгляды, которые бросали его одноклассники на новенького. И решил опередить их всех.

– Давай я покажу тебе школу, – предложил Лукас.

Кевин робко ему улыбнулся и согласился.

Они весь день ходили вместе от кабинета к кабинету. Болтали, рассказывали друг другу разные истории, а на уроках прилежно молчали.

А после уроков Лукас вызвался проводить омегу до дома.

– Здесь бывает опасно, – сообщил он испугавшемуся Кевину и взял его за руку. – Но со мной ты можешь не бояться.

Лукас провожал Кевина домой каждый день. А по утрам встречал его под большим дубом в парке, и они вместе шли на уроки. Это были самые лучшие дни в его жизни – Кевин каждый раз робко улыбался при виде Лукаса, доверчиво вкладывал свою маленькую ладошку в его – такую же маленькую. Они разговаривали обо всем и ни о чем, смеялись и были счастливы.

Лукасу даже стало проще находиться дома. В особенно тяжелые моменты, когда отец был пьян и разносил дом, или бил папу, или поднимал руку на сына, он вспоминал улыбку Кевина и тепло его руки. И это тепло придавало ему сил.

Родители Кевина были против дружбы сына с «этим дрянным мальчишкой». Они были наслышаны о нем – и что живет в неблагополучном районе, и что родители пьют, и что он учится плохо и дерется с другими детьми. Они даже приходили в школу с требованием проследить, чтобы Кевин не общался с Лукасом в школе и не сидел с ним за одной партой. Но Кевин на это послушно кивал головой, глядя на родителей с покорностью и любовью, а потом делал по-своему.

Зимой возвращаться домой стало интереснее. Выпал снег, его навалило почти по колено. Лукас и Кевин ни одного дня не проводили без того, чтобы не поиграть в снежки. Валялись в снегу, замерзали, простужались, но вновь и вновь устраивали снежные поединки, пытаясь выяснить, кто же из них победитель. Лукас был сильнее, зато Кевин – быстрее.

К Рождеству обменялись подарками. Кемин прямо на уроке передал под партой свой подарок – карманный светодиодный фонарик, мечта любого мальчишки. Лукас подарил ему снежный шар с маленькой церковкой внутри. Этот дешевый сувенир он когда-то давно нашел валяющимся в парке. У него игрушек было немного, и это шар он часто доставал, когда было скучно или плохо, встряхивал и смотрел, как кружатся внутри маленькие белые снежинки. Он отдал его Кевину, хотя расстаться с шаром было трудно. Но для Кевина ничего не жалко.

В марте они впервые поцеловались. Лукас долго не мог решиться, а ведь так сильно хотелось. То волнение, которое появилось в момент появления Кевина в его жизни, никуда не исчезло, напротив, нарастало с каждым днем. И Лукас решил, что пора действовать.

К этому времени все дети в классе уже дразнили их «парочкой» и «женихами». Кевин на это краснел, но упрямо продолжал дружбу с маленьким альфой.

Когда по дорогам потекли ручейки талого снега, Лукас, ведя своего друга за руку домой, начал важный разговор:

– Все думают, что мы с тобой встречаемся.

Кевин был в курсе, поэтому только кивнул.

– А ты бы согласился со мной встречаться? – Лукас бы и хотел как-то смягчить вопрос, подойти издалека, но не умел.

Кевин покраснел и снова кивнул. Потом нерешительно спросил:

– А что надо делать? Ну, чтобы встречаться.

Лукас со знанием дела ответил:

– Во-первых, надо поцеловаться.

Они остановились под большим дубом в парке и спрятались за ним, чтобы из дома было не видно.

– Я не умею, – признался Кевин и опустил глаза. – А ты умеешь?

– Конечно! Я тебя научу.

Да, Лукас умел. Он уже несколько недель тренировался в поцелуях с собственным отражением в зеркале, что висело в ванной. Потом старательно его оттирал, чтобы никто не заметил.

Кевин облегченно выдохнул.

– Что надо делать?

Лукас начал инструктаж:

– Сначала положи руки мне на плечи, – это он видел в кино.

Кевин осторожно сложил ладони на старую, потрескавшуюся кожаную куртку Лукаса.

– А я обнимаю тебя за талию, – Лукас кладет руки где-то в район талии Кевина.

Они стоят на расстоянии вытянутых рук и склоняются друг к другу.

– А потом мы целуемся, – тонким голосом говорит Лукас и прижимается губами к мягким, прохладным губам.

Так они стоят несколько секунд, закрыв глаза. Сердца колотятся, ладони потеют. Потом они отстраняются и улыбаются друг другу.

– Вот и все, – говорит Лукас. – Теперь мы встречаемся.

Новый этап их отношений длится недолго. Теперь они прощаются поцелуем каждый день – в течение пары недель. До тех пор, пока их не замечают родители Кевина.

Кевин в тот день получает ремнем по попе и ревет полночи. Отец впервые поднял на него руку. Он плачет и кричит ему:

– Мы с Лукасом встречаемся! Мы решили пожениться!

Родители в ужасе. Они совещаются и решают: избавить сына от вредоносного влияния поможет только отъезд.

Больше Кевин в школе не появляется.

Лукас не знает, куда они уехали, а Кевин не знает адрес Лукаса и не может ему даже написать. Потому что Лукас так стеснялся своего дома… он ни разу не сказал своему «парню», где живет.

Глава 2.

Лукас возвращается с работы под утро, смена выдалась тяжелой. Папа спит. Он сильно сдал в последнее время, поседел и похудел. Хорошо, что отец давно в могиле, сейчас папа не отбился бы от него.

Он тихонько проходит на кухню и проверяет холодильник на наличие еды. Конечно же, папа сварил ему суп. Он разогревает себе еду и садится завтракать. Глаза слипаются, на плечи наваливается тяжесть.

Он очень изменился за последнее время. Недавно ему стукнуло девятнадцать, он превратился в мужчину. Все омеги в округе пускают на него слюнки. Пусть не красавец, но такой парень не оставит равнодушным ни одно нежное омежье сердце: подтянутое тело, широкий разворот плеч, высокий рост… от него так и веет чувственностью.

А еще он недосягаем. Сколько бы ни пытались привлечь его внимание и расположение омеги, у них ничего не получалось, потому что все еще Лукас помнил Кевина, свою первую детскую влюбленность. Его большие карие глаза, робкую улыбку, нежную маленькую ладонь в своей руке.

Не то чтобы он верил в возможность новой встречи. Кевин, должно быть, давно забыл его. Просто Лукас не мог заставить свое глупое сердце не надеяться.

Школу он закончил с горем пополам, и о возможности поступить в колледж не было и речи. Поэтому он устроился на работу на местный завод по производству станков. Сначала просто грузчиком был, потом освоился. Сейчас ему доверяли работы со сбором станков – ответственное и серьезное дело. Зарплата была приличная, на жизнь им с папой вполне хватало.

Лукас деньги на развлечения не тратил, на омег тоже. Только изредка встречался со своими старыми школьными друзьями в местном баре.

Так было и в этот раз. Многие его друзья учились в колледжах, один, Райт, даже поступил в университет Бостона. Он вернулся домой на Рождество и собрал старую компанию поговорить и вспомнить былые времена. Они пили пиво и весело проводили время, пока Райт вдруг не сказал:

– Лукас! А помнишь того омежку мелкого, симпатичного такого… ты еще его за руку все время таскал?

Лукас напрягся, но кивнул.

– Я его встретил. Он к нам в Бостон переехал, учится со мной в одном университете. Он меня не узнал, да и я его тоже… потом фамилию кто-то сказал. Уолтерс. Подумал, тебе будет интересно.

О да, Лукасу было интересно.

Он написал заявление на отпуск на следующий же день и купил билет до Бостона. Папа волновался, но Лукас его успокоил, говоря, что просто хочет развеяться и скоро вернется.

Он действительно так думал. Он старался задушить на корню надежду, что Кевин тоже помнит его, что он никем не занят. Такие омеги, как Кевин, обычно быстро выскакивали замуж, сразу после школы.

Уже в Бостоне Лукас понял, что серьезно сглупил. Были рождественские каникулы, семестр еще не начался. Пришлось несколько дней провести впустую, бесцельно слоняясь по городу.

В первый день учебы он был на месте. Сидел на холодной, замерзшей скамье у центрального входа и ждал. Он натянул шапку и поднял воротник, чтобы никто его не узнал. Под «никем» подразумевался, конечно, Кевин.

Лукас чувствовал себя последним идиотом. Кевин вряд ли его узнает спустя столько лет, да он и сам боялся его не узнать. Только сердце никак не давало покоя и не желало уступать главенство разумным мыслям.

Лукас провел в таком состоянии три дня, а на четвертый, наконец, увидел его.

Он узнал его сразу – по глазам. Кевин смотрел не на него, а на дверь, но глаза его – теплые карие глаза, широко распахнутые и доверчивые – были все те же. Кевин вырос, вытянулся. Стал почти таким же высоким, как сам Лукас. Под его серым пальто угадывалась ладная, стройная фигура. Кевин был все так же красив, но черты его лица стали четче, он повзрослел.

Кевин был не один. Рядом с ним шли, как решил для себя Лукас, его друзья – пара веселых, говорливых омег.

В момент, когда Кевин проходил мимо, о чем-то оживленно рассказывая, подул ветер.

И Кевин замер. Лукас замер тоже, еще не понимая, что происходит, но уже почувствовал сердцем: его узнали, даже не видя.

Кевин обернулся, безошибочно находя взглядом нахохлившегося Лукаса. Постоял немного, приходя в себя и все еще не веря. Потом подошел.

– Это, правда, ты? – его голос был таким мучительно-знакомым, таким красивым.

Лукас встал, опуская воротник, давая рассмотреть себя.

– Да.

– Ты нашел меня, – Кевин покачал головой и вдруг улыбнулся той самой улыбкой – немного робкой.

– Нашел.

Они помолчали, не зная, что сказать.

– Кев! – крикнул один из омег позади них. – Мы на пары опоздаем. Ты идешь?

Кевин обернулся и крикнул:

– Идите без меня. Я позже приду, – и тихо добавил, чтобы только Лукасу было слышно: – Или не приду.

– Может, тебе не стоит… – с сомнением начал Лукас, но замолк под взглядом Кевина.

– Даже не думай. Я столько лет тебя ждал… пойдем-ка.

Кевин повел его в маленькое студенческое кафе неподалеку. По пути он лукаво стрельнул глазами в Лукаса и вдруг сказал:

– Ты знаешь, Бостон – такой опасный город, – Лукас, который и без того чувствовал, как земля уходит из-под ног, вдруг ощутил в своей руке руку Кевина в перчатке. Он вскинул на него глаза и понял, что к горлу подступил комок. – Но со мной тебе нечего бояться.

В кафе они устроились в уголке и сняли верхнюю одежду. Лукас вдруг почувствовал себя неловко в растянутом свитере и потертых джинсах. Кевин выглядел, как модель с обложки журнала – белая рубашка, бежевый кардиган, черные брюки со стрелками.

Они заказали по чашке горячего чая и пирожки с малиной. Лукас на свой заказ внимания не обращал, все смотрел на Кевина, вдыхал его запах – все такой же нежный, свежий, с едва уловимыми нотками цитрусов.

– Я тогда чуть с ума не сошел, – рассказывал Кевин, улыбаясь и качая головой. – Все хотел сбежать к тебе, один раз даже вещи собрал, но папа меня поймал. Я под домашним арестом месяц сидел… потом как-то сгладилось. Жаль, что ты мне не дал своего адреса, – Кевин смотрел немного укоряюще.

Лукас опустил глаза и повертел в руках чашку с чаем. Как ему объяснить, что он до смерти стеснялся своего страшного дома и вечно пьяного отца? Он в ответ рассказал о том, как нашел Кевина. Кевин был доволен, смеялся, выглядел счастливым.

– Кстати, – вдруг вспомнил Лукас. – Как ты понял, что я там сижу?

– По запаху, – Кевин пожал плечами, как будто это само собой разумелось. – У тебя такой запах… запоминающийся.

Кевин вдруг опустил взгляд вниз и порозовел, сосредоточившись на своем чае.

Лукас чуть улыбнулся. И, чтобы отвлечь смущенного омегу, стал рассказывать о себе:

– Я работаю на заводе уже почти два года. Живу с папой. Вот, взял отпуск на три недели, чтобы тебя увидеть.

Кевин нахмурился, и голос его зазвучал расстроенно:

– Всего на три недели? Но, а как же…

Лукас решился. Что толку сидеть и мяться? Нельзя упускать момент.

– Это, знаешь, не только от меня зависит. У тебя кто-то есть?

Кевин покраснел еще сильнее и промямлил:

– Нет, нет… никого. А у тебя?

– И у меня нет.

Потом все пошло лучше, легче. Они смущенно улыбались, держались за руки через стол, как школьники, и не желали расставаться. В конце концов Лукас проводил Кевина до университета, хотя тот сопротивлялся.

– Я встречу тебя после пар. Ты только скажи, во сколько.

Кевин чуть-чуть успокоился, они условились встретиться в три часа.

Потом Кевин повел его к себе домой знакомить с родителями.

Дома был его папа-омега, Алан Уолтерс.

– Папа! – крикнул Кевин с порога, снимая пальто и вешая в шкаф.

Лукас мялся рядом. Этот дом был похож на тот, другой, из их общего прошлого. Двухэтажный красивый особняк. Внутри все было элегантно и со вкусом обставлено, Лукас не привык находиться в таких домах.

Алан спустился откуда-то сверху и придирчиво оглядел альфу.

– Папа, знакомься, это Лукас Джонсон, помнишь его? Мы с ним дружили, когда жили в Эштонвилле.

Конечно, Алан Уолтерс помнил этого маленького альфу. Еще бы не помнить причину, послужившую причиной переезда, почти бегства… и вот он снова здесь, снова отравляет воздух своим присутствием, одним своим видом.

Алан попытался сдержать свои чувства и пригласил сына и его друга в гостиную. Он внимательно выслушал историю их воссоединения, задав пару уточняющих вопросов. Ему решительно не нравился счастливый блеск, появившийся в глазах Кевина. Поэтому он осторожно ему напомнил:

– Кевин, дорогой… сегодня к нам на ужин придут Миллеры, и Кристиан будет. Тебе нужно подготовиться.

Кевин поморщился.

– Папа, а можно Лукас тоже останется, пожалуйста?

Алан бросил на Лукаса предупреждающий взгляд, тот напрягся.

– Милый, это будет не совсем уместно. Лукас ведь никого из них не знает, ему будет неудобно. И Кристиан будет недоволен.

Лукас вдруг почувствовал, что что-то здесь не так. Кто такой этот Кристиан, который будет недоволен присутствием его, Лукаса? И с какой стати он будет недоволен?

Кевин вздохнул.

– Ну, ладно… тогда… мы еще немного побудем у меня, хорошо?

– Полчаса, не больше, – Алан и хотел бы отказать, но решил не портить сыну настроение на этот вечер.

Кевин уже не тот десятилетний мальчишка, его не заставишь повиноваться, посадив под домашний арест.

Они поднялись на второй этаж и закрылись в комнате Кевина.

Лукас делал вид, что осматривает комнату, но на самом деле обдумывал то, что сказал папа Кевина внизу, в гостиной. Кевин присел на кровать и смотрел на альфу в своей комнате, все еще не веря. Лукас прошелся по спальне. Голубые обои, занавески в тон. Шкаф-купе, большая кровать, на которой так правильно смотрится омега, но туда лучше не смотреть. Тумбочка у кровати, ночник, книга… «Куда уводят мечты». И… тот шар, что подарил он. Маленькая белая церковь, занесенная снегом.

– Ты сохранил его, – Лукас взял шар в руки и встряхнул, вызывая маленькую бурю в столь же маленькой вселенной.

– Да, сохранил.

– Я тоже храню твой фонарик, – сказал Лукас и поставил шар на место. – Кто такой Кристиан?

Кевин отмахнулся от вопроса, его мысли явно были заняты другим.

– Просто сын друзей семьи.

– Он альфа?

– Какая разница? Ну… да, альфа.

Вид Кевина стал немного виноватым. Лукас засунул руки в карманы.

– И вы с ним… – он многозначительно замолчал, ожидая ответа.

Кевин вспыхнул.

– Ты на что-то намекаешь? Я же сказал, у меня никого нет! Это родители… они думают, он хорошая партия. Но я так не считаю.

Лукас немного расслабился.

– И вообще… ты собираешься предложить мне снова?

Он немного растерялся от настойчивого тона Кевина.

– Предложить что?

– Встречаться.

Их взгляды встретились. Оба замерли, атмосфера между ними наэлектризовалась, даже воздух, казалось, застыл.

– Собираюсь.

– Тогда, – Кевин поднялся с кровати и подошел ближе, его губы чуть подрагивали. – Не напомнишь мне, что делают люди, которые встречаются?

– А ты не знаешь? – голос Лукаса стал хриплым.

Он горел. Всего несколько слов, произнесенных этим омегой, всего несколько шагов, сделанных ему навстречу – и его ведет, голова кружится.

– Я помню только то, чему ты меня учил… – шепотом.

– Правда? – такой же шепот.

Кевин кивает и смотрит прямо, уже не стесняясь. Его обуревают другие чувства. Он начинает дрожать, окутанный запахом своего альфы – альфы, о котором так и не смог забыть. Он хочет дотронуться до него, чтобы почувствовать это – его присутствие, тепло его тела. Поверить, наконец, окончательно и бесповоротно.

– Надо положить руки тебе на плечи, – он делает все, как сказал. – А ты обнимаешь меня за талию.

Лукас обнимает, притягивая ближе.

– А потом – поцелуй…

Кевин прижимается своими губами к губам Лукаса. Всего несколько секунд, отстраняется. Смотрит в затуманенные голубые глаза.

– И все?

– Это то, что я запомнил. Больше я ничего не умею.

Лукас смотрит в эти невинные глаза и верит. Кевин ждал его, так же, как Лукас ждал Кевина. Он не выдерживает и прижимает омегу к своему – уже разгоряченному – телу. Впивается в его рот поцелуем, раздвигает языком послушные губы, исследует, наслаждается. Его руки гладят и сжимают уступчивое тело, Кевин тихонько стонет. Когда поцелуй заканчивается, оба тяжело дышат.

– Мне пора, – говорит Лукас, все еще держа в объятиях Кевина.

– Да, – отвечает тот и снова тянется за поцелуем.

Вечером его родители обсуждают возникшую проблему.

– Это просто возмутительно! – эмоционально восклицает Алан. – Через столько лет!

Он ходит по гостиной внизу. Его муж задумчиво сидит в кресле. Они оба были свидетелями сегодняшних изменений в своем сыне. Кевин весь вечер витал в облаках, не обращал внимания на гостей, а менее всего – на Кристиана. И ушел наверх гораздо раньше обычного, сославшись на то, что неважно себя чувствует.

Он и раньше не давал Кристиану Миллеру надежд, но чтобы вот так рубить сплеча…

И ладно бы был достойный альфа! Так ведь нет же. Какой-то оборванец, без роду и племени, невоспитанный, необразованный, который пристал, как репей, никак не отлипнет.

– Погоди отчаиваться, – спокойно говорит мистер Джон Уолтерс. – Еще ничего ужасного не случилось.

– Ты так считаешь? – скептически спрашивает Алан, остановившись посреди гостиной. – Он же влюбился по уши.

– И что? Это пройдет. Ему просто пора повзрослеть. Когда у Кевина следующая течка?

В последующие дни Уолтерсы тщательно наблюдают за сыном. Кевин счастлив, едва ли не летает, встречается с Лукасом ежедневно. Но родители знают: они не заходят дальше поцелуев. Это им на руку.

Глава 3.

Лукас счастлив. Почти неделю они с Кевином встречаются – ходят в кино, кафе, Кевин познакомил его со своими друзьями. Они обсуждают возможность переезда Лукаса и его папы в Бостон.

Пару раз ужинают у родителей Кевина, но Лукас чувствует себя неуютно. Он знает, они его недолюбливают и хотели бы, чтобы их сын отдал предпочтение Кристиану Миллеру.

Кристиана он тоже видит однажды – дома у Уолтерсов. Красивый, самоуверенный альфа, он старше Лукаса и Кевина на несколько лет, уже закончил колледж, работает в конторе своего отца. Он адвокат. У него крутая тачка, он великолепно одет и смотрит на Лукаса, как на грязь под ногами. Но Лукасу все равно, главное, что Кевин его. Его целует так самозабвенно, ему принадлежит безраздельно. Пусть пока только сердцем, не телом, но это всего лишь дело времени.

Через неделю Кевин просыпается в своей постели, чувствуя, как горит все тело. У него началась течка – чуть раньше, чем должно быть, но это объяснимо – рядом с ним его альфа. Он глупо улыбается и достает из тумбочки подавители.

Проходит несколько часов, таблетки не помогают. Омега стонет, желая получить альфу.

Утром к нему заходит папа – и все понимает.

Кевин страдает. Ему плохо. Жар нестерпим, он разрывает все тело… член стоит колом, меж ягодиц все влажно, он течет… ему нужен мужчина. Ему нужен Лукас.

Когда дверь снова открывается, Кевин уже стонет в голос. Он теряется в проникшем в комнату аромате альфы. Не том аромате, не том… это другой запах. Но как же хочется!

Кевин плачет. Альфа ложится на него, совершенно голый, по-хозяйски оглаживает тело, раздвигает ноги, устраиваясь между ног. Шепчет:

– Расслабься.

Не тот голос. Не те руки. Не тот запах. Но Кевин не может уже сопротивляться, его инстинкты требуют подчиниться, отдаться альфе. И он отдается.

Альфа проникает в него почти безболезненно, замирает, а потом начинает медленный, полный удовольствия танец. Кевин теряется в нем, цепляется за это удовольствие, думать уже не может. Альфа кончает в нем. Узел. Вязка. Все кончено.

Эта мысль бьется в голове, хотя он еще не пришел в себя. Его снова накрывает волна желания, и снова чужой, нелюбимый альфа дает ему то, в чем нуждается тело.

Все кончено. Кончено. Кончено.

Когда Кевин на следующий день не приходит в университет, Лукас начинает волноваться. Идет к нему домой, но Алан, даже не пустив его на порог, говорит:

– Он заболел. Подожди несколько дней.

Лукас ждет, но какое-то страшное, дурное предчувствие гнетет его. Через три дня он приходит снова, но получает тот же ответ.

Ему уже пора возвращаться, но он не может уехать, не попрощавшись. Да, он вернется, ведь они договорились, что Лукас уедет только для того, чтобы уволиться, продать дом и забрать папу. Но теперь уехать он не может. Не может.

Так проходит две недели.

Лукас приходит к дому Кевина каждый день и ждет.

Когда Кевин, наконец, выходит, все становится на свои места. Он бледен, дрожит, похудел. Под глазами появились темные круги. А Лукас задыхается от оставшегося на нем запаха другого альфы.

– Что… ты… сделал… – бормочет он, не веря.

Кевин опускает глаза. На его глаза наворачиваются слезы. Они стоят на крыльце под пронизывающим ветром.

– У меня была течка, – шепчет он еле слышно.

– Я вижу.

У Лукаса в груди вдруг становится холодно, там ветер рушит все, что было хорошего, светлого, счастливого. Маленькая буря в маленькой вселенной.

– Это родители. Они позвали его. Я ничего не мог…

Лукас понимает, как это ни странно. Да, как же он об этом не подумал! В прошлый раз то же самое… надо было забрать его сразу! Но еще не поздно, нет! Все можно исправить.

Доля секунды, и решение принято, он хватает Кевина за руку и тащит за собой.

– Мне все равно. Ты мой. Мы любим друг друга! Поедем…

Кевин вырывается.

– Я не могу, не могу…

– Почему?

Лукас чувствует, как слезы обжигают его щеки на морозе. Кевин тоже плачет. Он обхватывает руками лицо омеги и вытирает большими пальцами слезы.

– Ну что ты? Все наладится, я люблю тебя, пойдем со мной…

Кевин качает головой, слезы бегут, их невозможно остановить.

Дверь сзади открывается, хмурый Алан выходит на крыльцо.

– Кевин, иди в дом. Тебе нельзя переохлаждаться.

– Я жду ребенка, – говорит Кевин, глядя на Лукаса полными страха и страдания глазами. – Мы… у нас свадьба скоро.

Лукасу это безразлично.

– Мне все равно. Я буду ему отцом. Давай же, пойдем со мной…

Кевин молчит. Алан подходит ближе и обнимает его за плечи, уводит в дом, бросив на Лукаса последний, торжествующий взгляд.

Лукас стоит еще какое-то время, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Он не понимает, как такое могло случиться с ними. Ведь все было так хорошо, и вот, снова…

Потом он разворачивается и уходит. Долго лежит на своей кровати в съемной квартире, сожалея об утраченном.

Вечером звонит папа. Спрашивает, когда он вернется. Лукас собирает вещи. Он еще обдумывает вариант с похищением Кевина, но понимает, что все уже кончено.

По пути на вокзал заезжает к маленькому рыжему омежке – другу Кевина. Его зовут Микки, и он хороший парень.

– Присмотри за ним, – просит Лукас, глядя себе под ноги. – А если что понадобится, позвони.

И он оставляет свой номер Микки.

Следующие несколько недель проходят в алкогольном угаре. Лукас пьет, пытаясь забыться. На работу не выходит. Под испуганным взглядом папы медленно напивается каждый день, растрачивая оставшиеся деньги на случайных шлюх и выпивку.

Приходит в себя далеко не сразу. Просто однажды утром, проснувшись с тяжелой, гудящей головой, слышит, как плачет рядом папа. Это отрезвляет. Заставляет вспомнить, кто он и где находится. Что у него есть о ком позаботиться.

Он вновь идет на завод и просится обратно на работу. Начальник смотрит укоризненно, но, принимая во внимание годы хорошей работы, берет его обратно.

Внешне все налаживается.

По ночам Лукас тихонько воет, зажимая между зубов уголок одеяла.

Его папа сторожит под дверью.

Такой необходимый, самый важный в жизни звонок раздается через пять месяцев.

Глава 4.

– Лукас? Это Микки.

– Привет, Микки.

Лукас до боли сжимает пальцы в кулак.

– Я звоню, чтобы сказать… как бы это… в общем, все плохо, Кевину плохо.

– Что случилось?

Внутри пустота.

– Он ребенка потерял.

Лукас закрывает глаза. Разве это что-то меняет?

– Ничего страшного. Будет еще.

– Нет, нет… дело в том, что… они разводятся.

Дыхание срывается. Лукас молчит.

– Жди. Я скоро буду.

Он берет отпуск за свой счет на неопределенный срок. Снова просит папу не волноваться и уезжает. В Бостон.

На вокзале его встречает Микки. Потом они сидят в кафе, и он рассказывает. Лукас слушает, не перебивая.

– Они жили не вместе. После свадьбы Кевин у родителей остался, не хотел переезжать. Мистер Уолтерс его уговаривал, угрожал выгнать даже, но Кевин… он сказал, что так для ребенка лучше. Им пришлось смириться. Кристиан его тоже звал, хотел силой забрать. У них было… пару раз чуть не подрались. А потом Кристиан… он все-таки забрал его. Только в тот же день у Кевина выкидыш случился, потому что…

Тут Микки всхлипнул и высморкался в белый кружевной платочек.

– В общем, Кристиан его заставил. Изнасиловал. Они дрались, и Кевин… вот так. Уже две недели в больнице, ни с кем не разговаривает. Только сказал, что развод хочет. Родители пока молчат, Кристиан еще на что-то надеется.

– Значит, он не звал меня?

Микки замялся.

– Нет… я же говорю, он не разговаривает. И со мной тоже. Я просто подумал, он так тебя любит… ты можешь ему помочь.

Лукас качает головой.

– Ладно. Попробую.

Лукас останавливается в гостинице. Приводит себя в порядок, оставляет вещи. Микки везет его в больницу.

Их сначала не хотят пускать, но Микки удается прорваться. Идут в палату.

Кевин лежит на больничной койке, худенький, бледный. Спит.

Когда Лукас подходит ближе, то снова чувствует его аромат – чистый, свежий. Любимый.

Кевин глубоко вдыхает, открывает глаза.

– Лукас…

Он думает, что это сон, и улыбается нежно.

Лукас подходит ближе, гладит по щеке. Кевин от этого прикосновения понимает, что все наяву. Приходят воспоминания. Он отводит взгляд.

– Зачем ты приехал?

– За тобой.

Кевин смотрит ошеломленно.

– Откуда узнал?

Лукас рассказывает про Микки, про свой номер, который оставил ему в прошлый раз.

– Мы разводимся, – почему-то говорит Кевин и краснеет.

– Я знаю. И давай сразу поженимся, как только ты будешь свободен. А то мало ли…

Кевин улыбается и берет Лукаса за руку. Они сидят так долго, иногда что-то говорят. Пока не приходит медсестра и не выгоняет альфу из палаты.

На следующий день Лукас встречает у Кевина его родителей. Они смотрят на него неверяще, как будто он призрак. Кевин бросается к нему и обнимает.

– Да что же это такое, – говорит Алан и без сил садится на стул.

Мистер Уолтерс молчит и хмурится.

– Папа, мы решили пожениться, – говорит Кевин тихо, но твердо.

Мистер Уолтерс хмыкает.

– Да? Очень хороший выбор. Будешь жить в нищете, отмывать грязь и работать, не разгибая спину. Ты хоть раз видел, где он живет?

Лукас едва сдерживается, чтобы не врезать по этой холеной, самоуверенной роже, но Кевин успокаивающе гладит его по плечу.