Текст книги "Приключения маленькой птички (СИ)"
Автор книги: Эльвира Осетина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Осетина Эльвира
Приключения маленькой птички
1 глава
Ирлинг придавил меня своими крыльями к скале и прижался всем телом, обхватив руками. Я пыталась вырываться кричать, ругаться биться и даже пинаться, но он молчал, а его руки на талии сдавливали меня все сильнее и сильнее, словно стальные канаты дерева Охта. Когда-то в далеком детстве я чуть не попалась этому хищнику-дереву на обед. Благо Сторан – старший брат был рядом и услышал мои крики, но где он сейчас, когда так нужен?
Я все продолжала биться, но понимала, что все мои усилия тщетны. И мужчина уже зацепил одно мое крыло своим, вбив коготь в одну из расщелин в камне, и принялся за второе.
И тут до меня стало доходить, что он собирается делать! И сознание затопило паникой. Я забилась еще сильнее, но все мои усилия были тщетны. И когда я поняла, что уже не в состоянии с ним бороться, решила попытаться с ним поговорить:
– Пожалуйста, не делайте этого, я здесь случайно, у меня же еще период фертильности не наступил, ну неужели вы не чувствуете? Мне же всего пятьдесят лет, пожалуйста, умоляю.
Я уже выдохлась и сил на сопротивление не хватало.
– Тише детка, сейчас и проверим.
Во мне затеплилась надежда.
– Вы проверите и отпустите, да?
Он издал какой-то странный смешок.
– Нет, милая, отпускать я уже тебя в любом случае не намерен.
Он вбил мой коготь на втором крыле в еще одну расщелину, и я в прямом смысле этого слова была распята на скале, а сзади меня прижимал здоровенный ирлинг. Он и правда был какой-то огромный, даже выше и больше моего отца. А он считается самым сильным и большим в нашем гроте. О, великий Цирбис! Как я буду отцепляться?
– Зачем вы прицепили меня?
– Солнышко, ты и правда не понимаешь или дурочкой прикидываешься?
Я сглотнула.
– Я же вам сказала, что мне еще пятьдесят лет расти, пока я буду готова к спариванию. Вы ошиблись, отпустите меня, а…
– Упрись коленками в стену, и держись покрепче руками.
Я осторожно, подтянулась и уперлась коленками в мягкий мох на скале. Руками ми же продолжала цепляться за камни, на одних крыльях будет очень больно держаться. Хоть он и прижимал меня сзади, однако вниз не тянул, посмотрела вверх, а он оказывается поверх моих крыльев и сам зацепился за камни своими когтями. Ощущения были странными. Нет, мы в детстве с сестрой касались крыльями друг друга, но было скорее щекотно, сейчас же я ощущала тепло и что-то не понятное, даже сложно было назвать это чувство. Почему-то внизу живота, что-то затрепетало.
– Вот умничка, а теперь расслабься.
И он начал стягивать с меня шорты.
– Что? Что вы делаете?
Я тут же запаниковала и одной рукой попыталась придержать их.
– Эй, малышка, ты что хочешь, чтобы мы оборвали крылья, упали и разбились? А ну держись!
И мне пришлось вернуть руку на место. О Цирбис, ну когда же это закончится? Зачем я полетела за сестрой? Мое проклятое любопытство увенчалось успехом? Теперь я похоже на себе прочувствую, что это такое – спаривание? А хотела просто подсмотреть…
Пока я занималась самобичеванием, он полностью снял мои шорты, и положил их в углубление в скале, а я осталась в одной майке. И тут же почувствовала его пальцы на своих потаённых местечках. Я задрожала от этих ощущений.
– Пожалуйста…
– Тсс… тише, я не сделаю тебе больно, успокойся, – прошептал он мне в ушко и лизнул его.
От чего у меня по спине поползли мурашки.
Я ощутила его пальцы на моих складочках. И низ живота начал наливаться странной тяжестью.
Меня бросило в жар.
– Ну-ну все хорошо, малышка, ты такая нежная, и уже вся течешь, какая чувственная, а говоришь маленькая…
Зашептал он мне на ушко, а сам трогал меня, а второй рукой, начал задирать мою майку.
– Нет!
Я опять отцепила руку, и попыталась его остановить.
– Малыш, руку верни на место!
В его голосе я услышала такие властные нотки, что мне мгновенно захотелось, поджать хвостик и исполнять все его приказы.
О Цирбис! А где мой хвост? Я ощутила, как мой предатель хвост, зачем-то обвил его ногу. И начала осторожно его убирать.
– Солнышко, что же ты творишь, я же тебя сейчас съем….
Зашептал он мне в шею и начал выводить на ней языком безумные узоры. Я забыла о своем предателе-хвосте и застонала.
Его руки, были везде – на моей груди, сосках! Боже он добрался до них, и начал один сосок осторожно пальцами крутить и сжимать. Мне показалось, что я сейчас описаюсь, низ живота потеплел, и я сжала ноги.
– Ноги разжала!
Опять приказ властным тоном, которого боишься ослушаться. И я послушно раздвигаю ноги. А в голове уже пустота, и только и хочется слушать его приказы. Ощущать его прикосновения.
Его пальцы осторожно скользнули внутрь. Я задохнулась от ощущений.
– Да… и правда, еще маленькая…. но такая сладкая….
Он повернул мою голову и посмотрел мне в глаза.
– Как твое имя птичка.
– Олирания Сепфия, – с готовностью ответила я, рассматривая грубые черты его лица, и фиолетовые глаза, а ведь это что-то значит?
В голове щелкнуло, о, Цирбис, если его глаза фиолетовые, то он, он…
– Что-то ни так, Оли?
Он сократил мое имя? Это же значит, значит… он
– Оли? – опять властный голос, ослушаться которого невозможно.
– У в-вас фиолетовые глаза.
И я прикрыла свои, потому как его пальцы опять запорхали по моей нежной плоти, не давая мне сосредоточиться.
– И что, это плохо?
Во рту все пересохло, его пальцы… О, Цирбис! Что он делал со мной? Внутри моего живота бушевало торнадо. Я дрожала, и не могла понять и даже вспомнить, о чем мы сейчас говорили.
– Оли… ты просто чудо…
Опять я услышала его голос, и он впился в мои губы с поцелуем. Я приоткрыла свои губы и ощутила его язык, который ворвался в меня и начал исследовать, даже не так завоевывать все пространство. Он держал меня за волосы, стягивая их почти до боли, и я не могла отвернуться.
А его хвост уже скользил по моим бедрам, раздвигая их все сильнее и сильнее.
Я держалась за камни из последних сил. Воздуха уже стало не хватать, и он отпустил мои истерзанные губы.
– Ты моя, Оли, только моя… Я сделал свой выбор.
Зашептал он мне в затылок и укусил.
Я вскрикнула от легкой боли и почувствовала, как его пальцы перешли на мою вторую дырочку.
Мои глаза расширились от удивления.
– Нет! – вырвалось у меня, когда я поняла, что он уже размазывает смазку, по-моему анусу.
– Оли, не шевелись, я возьму тебя, чего бы это ни стоило. Твоя девственная плева, еще слишком толстая, надрезать ножом я ее не буду, я не собираюсь причинять тебе такую боль, так что расслабься, тебе понравится.
Из моих глаз потекли слезы, мне стало холодно и страшно, о Цирбис, если он сделает то, что говорит…
– Пожалуйста, не надо, умоляю вас, мне еще пятьдесят лет ждать дня выбора, мои родители откажутся от меня, если вы сделаете это…
– Тшш, все хорошо, они в любом случае от тебя уже откажутся, потому что ты теперь ровайя, моя…
Я не ослышалась?
– В-вы хотите сказать, что вы…
– Да детка, я древний сурд.
– Но я не видела вас в нашем гроте?
– Я с южного склона. Я два тысячелетия искал свою ровайя, и я не собираюсь тебя отпускать, чтобы дожидаться твоего фертильного периода.
– Но мои родители они не сурды, они коваки… и они не позволят…
– Глупая, твои родители получат большой откуп, и у них не будет выбора, иначе я заберу тебя силой, а ваш грот прикажу уничтожить. Ты этого хочешь?
Я зажмурилась и представила, что все мои знакомые и близкие родные могут погибнуть из-за меня, и мне стало страшно.
– Н-нет, конечно нет…
– Тогда молчи и подчиняйся!
И опять его властный тон, который что-то делает со мной, что мне хочется его слушать и больше ни о чем не думать.
И я расслабилась, он переместил вторую руку и положил пальцы на мои складочки, а другой рукой продолжал исследовать мою вторую дырочку, нежными движениями. А его язык все танцевал на моем позвоночнике, иногда сменяясь его клыками, царапающими кожу.
И я не поняла когда он скользнул во внутрь, и начал двигать пальцем, растягивая мои узкие мышцы изнутри. Я застонала от непривычных ощущений. А утихший было торнадо в моем животе, вновь набирал силу. И вот уже два пальца, все расширяют и растягивают мою попку, три…. Я закусила губу, и хотела сдвинуть колени. Но его хвост так обвил мои бедра, что я не смогла ими пошевелить.
Он осторожно вытащил свои пальцы, и я почувствовала, как что-то уперлось мне в попку, что-то толстое и начало медленно продвигаться легкими толчками.
– Ммм….Девственная попка… Сладкая девочка, и вся моя, я везде побываю, твоя попка будет принимать только меня, хочу твой ротик, Оли…, но это не сейчас, позже, в моем сэрти…
О боже, у него собственный сэрти… Но эта мысль, мелькнула в моей голове на одно мгновение, потому что дальше, там опять образовался вакуум…
Он переместил одну руку на мои соски и начал их крутить и сжимать по очереди до боли, что я не могла сконцентрироваться на ощущениях. А его член уже входил почти полностью, почти до конца, все глубже и глубже медленными толчками. А пальцы второй руки порхали по моим влажным складочкам. Я ощутила легкую боль и застонала, когда он вошел полностью и замер.
– Да, моя хорошая, стони, для меня, давай, я хочу слушать твой сладкий голосок.
И он толкнулся, и еще, и еще.
А я торнадо начал разрастаться уже во всем моем теле. Меня затрясло, и я сама подмахнула попкой.
– О, детка, не торопись.
И он убрал пальцы с моих складочек, и переложил их на второй сосок, от чего торнадо немного стих. А мужчина вновь толкнулся и у меня опять вырвался стон.
– Да, вот так, ты вся раскрылась, для меня, да Оли, подмахивай своей попкой, давай сладкая.
Глубже и глубже он входил в меня и уже не так медленно, а я автоматически толкалась ему на встречу. Это ощущение наполненности, мои тугие мышцы обхватывали его член полностью, и когда он начинал выходить не желали его отпускать, а он толкался и толкался. И я расслаблялась все сильнее и сильнее, и слышала уже шлепки и чувствовала его удары о мои ягодицы.
Скорость и глубина и напор… Меня трясло, но я не могла разрядиться. Я застонала и зашептала.
– Пожалуйста, пожалуйста, умоляю…
– Архус, мое имя Архустейн Абельверс Кьерский.
– Умоляю…. – просила его я…
– Имя! – Зарычал он мне в шею, продолжая ее покусывать и зализывать места укусов.
– Архус, умоляю, пожалуйста….
И он вернул свои пальцы на мою влажную плоть, а волна удовольствия начала затапливать меня. Его яростные толчки и нежные движения пальцами. Я зажмурилась, меня всю затрясло, и я ощутила невероятный взрыв в животе, и мы оба закричали или зарычали, какая разница, мне было уже все равно…
Ирлинги – Люди-птицы.
Цирбис – Бог создавший ирлингов.
Грот – Общины в которых проживают ирлинги. Чаще всего там живут ирлинги из одной касты.
День выбора – День, когда у самки Ирлинга начинается фертильный период и она готова к спариванию и зачатию. В это день самки летят на скалы грота привлекая самцов своим запахом, и тот кто сможет ее догнать и овладеть ей, станет отцом ее ребенка, но не обязательно мужем. Самка может вернуться назад в свой дом беременная, но без мужа, если самец ей не понравиться и сам отпустит ее. Беременную самку принимают назад в семью с удовольствием, ведь чем больше в семье членов, тем она сильнее и мощнее. Поэтому если самец, не желает отпускать самку, то он обязан дать семье за нее выкуп, и если глава семьи согласится, то самку отпускают, при рождении первенца, самец еще раз делает выкуп, а если нет, то малыша могут забрать в бывшую семью самки. Дальнейшее потомство уже не выкупается и остается в семье самца. Если самец возьмет самку до дня выбора, то она автоматически переходит в его владения. Поэтому самок, никогда не пускают на скалы без сопровождения самцов семьи, если они не фертильны.
Ровайя – Единственная, пара, от которой может зачать высший ирлинг – сурд. Другие самки ему не подходят.
Сурд – каста высших ирлингов. Правители ирлингов, самые сильные, в основном воины или правители всех каст.
Коваки – каста из среднего сословия ирлингов. Инженеры или творческие личности, редко бывают правителями, если только в своих гротах. Никогда не воюют, занимаются строительством и изобретениями. Ученые, художники, музыканты, творцы, созидатели.
Сэрти – дома высших ирлингов, на собственный сэрти имеют право лишь правители или советники. Воины обычно живут в чужих сэрти и эти дома не имеют права назвать своими.
2 глава
А дальше…, все было как во сне. Потому что я чувствовала себя измотанной и уставшей, руки и ноги тряслись от напряжения, и я даже толком не поняла, как он вышел из меня, надел на меня мои шорты. Вытащил мои когти из скалы и, спеленав в мои же собственные крылья, подхватил на руки и куда-то полетел.
Летели мы долго, я даже вздремнула в полете, проснулась же когда, он осторожно укладывал меня на траву.
Развернула крылья и осмотрелась. Мы были на берегу незнакомого лесного озера, вдали виднелись черные скалы.
– Оли, ты можешь искупаться, а я пока приготовлю нам что-нибудь на ужин.
Я не смело кивнула и присев, поежилась от холода, пришлось обратно закутываться в крылья.
Сурд начал собирать хворост на поляне. А я со сна пыталась понять, где мы и что вообще это за озеро, и мне вообще-то домой пора. Посмотрела на солнце, оно уже клонилось к закату. Отец, наверное, будет в бешенстве и запретит мне вылетать из кеста. Хотя после такого приключения, я и сама не захочу от туда выходить, до самого Дня выбора. Значит надо уже возвращаться.
Решила, умыться и подумать, как незаметно улизнуть от ирлинга. Думать о том, что случилось между мной и Архусом не хотелось. Я пока не могла понять, как я к этому всему отношусь. Поэтому душевные терзания решила отложить на потом, когда вернусь домой. Ведь если я смогу сбежать от сурда, а бежать от него нужно как можно быстрее, быть его единственной я не намерена. Еще не известно, что это за статус такой, я об этом мало, что слышала, у коваков есть «выбранная» и она является хозяйкой кеста, помогает своему ирлингу управлять кестом, если он главный, если не главный значит подчиняться ему и главе кеста или сэрти, смотря, в чей дом она зашла.
И если я смогу сбежать, значит, сурд уже не сможет предъявить на меня права. Но как только я окажусь в его сэрти, и он наденет на меня браслеты принадлежности, то родители уже не будут иметь права меня вернуть. Сбежавшая самка до церемонии объединения, это позор для самца, поэтому самец упустивший самку уже никогда не посмеет за ней прийти в ее родовой кест или сэрти, максимум будет ждать ее следующего полета на скалы в день выбора и попробует украсть ее вновь.
Мои старшие сестры Арика и Эльса уже имеют по двое детей и обе всегда сбегают от своих самцов. А вот Сальса, самая старшая, сбежать на прошлом дне выбора не смогла и осталась в доме мужа. Арика и Эльса шептались, что Сальса сделала это специально, так как влюбилась в Ворика. Я была в шоке, но поверить в это можно было, так как Сальса была самая сильная и самая быстрая из нас, она даже братьев обгоняла во время тренировочных полетов. Ей уже более четырех сотен лет. И самое странное, что каждый раз в День выбора на протяжении всех четырех сотен лет, именно Ворик ее догонял. У них уже шестеро детей. Но у Ворика не хватило денег выкупить их у моего отца, только последнего самого маленького и смог забрать. И то отец долго сопротивлялся, и не хотел отдавать малыша Эбика.
Я встала и пошла к озеру. Посмотрела на закат и, зачерпнув в ладошки воды, уже хотела умыться, как дернулась от щелчка своей застежки на майке.
– Детка, я, кажется, сказал тебе искупаться, а не умыться.
Моя кофточка слетела с меня, а я только и успела прикрыть грудь руками. Эта его беспардонность на столько меня взбесила, что я, оборачиваясь, в порыве злости, почерпнула крылом побольше воды, и облила его с ног до головы. И пока он не успел мне ответить, подпрыгнула и, взмахнув крыльями, попыталась улететь.
Но когда я уже планировала быть высоко в воздухе, он успел меня схватить за ногу и дернул с такой силой, что я, не удержавшись со всего размаху, рухнула на землю, причем так неудачно, что упала прямо на крыло и услышала хруст.
Слезы брызнули из глаз, и я закричала от жуткой боли.
Краем глаза я увидела как замер с расширенными глазами сурд. Я попыталась встать, но пошевелившись, взвыла еще сильнее.
Он тут же подбежал и подхватил меня на руки. Я заскулила, так как крыло видимо распрямилось под собственной тяжестью, и мое тело опять пронзило болью.
– Какого Сэбиса, Оли! Зачем ты сделала это? – Зарычал Архус, осторожно укладывая меня животом на песок, при этом еще и пытался убрать мокрые волосы со своего лица.
Я стиснула зубы, пытаясь превозмочь боль, чтобы не заплакать еще сильнее. У меня было двоякое ощущение, с одной стороны хотелось смеяться над мокрым, как лягушка сурдом, с другой плакать от боли. Так как, пока он укладывал меня, мое сломанное крыло каждый раз шевелилось под собственным весом и отдавалось болью во всем теле.
– Оли?
Я закрыла лицо ладошками и продолжала беззвучно плакать. Сказать что либо, у меня бы все равно не получилось, так как знала, что расплачусь еще сильнее. А сказать хотелось очень много, я в этот момент вспоминала все самые страшные ругательства, которые подслушивала у своих братьев, когда они устраивали между собой поединки или тренировки. Но сейчас я могла лишь всхлипывать, уткнувшись в песок. Последний раз я плакала, когда в детстве училась летать и сломала себе ногу. Мне было лет десять, наверное, и то меня обсмеяли все старшие братья и сестры, кроме Сторана, он всех разогнал и, подняв меня на руки, хотя и сам был ростом с меня, потащил обратно в кест. В нашей семье над плаксами всегда смеялись и потешались, поэтому, чтобы не случилось, я не позволяла себе прилюдно плакать, если уж совсем было худо, убегала в свою комнату, а там уже жалела себя от души. Но сейчас было настолько, больно, что я никак не могла успокоиться.
Мы со Стораном часто играли в игры, он мог подкрасться ко мне и напугать, а я обычно обсыпала его песком или обливала водой, а потом быстро взлетала и улепетывала, пока он отфыркивается. Мы играли с ним в догонялки, он, конечно, догонял меня, и, ловя прямо в воздухе, щекотал и отпускал, но никогда вот так вот не кидал об землю, он вообще ни разу в жизни не делал мне больно, как бы я не злила его.
– Малышка… я не хотел… у меня рефлексы, понимаешь, – он начал гладить меня по голове, и я слышала в его голосе вину, – проклятый Сэбис, эти рефлексы уже выработаны годами, сотнями лет. Давай, я осторожно расправлю тебе крыло и наложу шину.
– Нет! – вскрикнула я, и посмотрела на него с ужасом, если сейчас он начнет опять трогать мое крыло, я, наверное, сознание от боли потеряю.
– Детка, если я этого не сделаю, оно срастется не правильно, и ты не сможешь никогда летать, ты что этого хочешь?
– Позовите моего отца, он сам все сделает, а я пока здесь полежу.
На его лице заходили желваки.
– Во-первых, забудь о своих родных, ты их больше никогда не увидишь!
От услышанных слов у меня на загривке волосы зашевелились.
– И я умею правильно складывать переломы, просто тебе нужно потерпеть, – продолжал он, но я его уже не слушала.
– Так вы специально мне крыло сломали?!
Его взгляд заледенел.
– Ты за кого меня принимаешь, глупая девчонка! – Взревел он.
А мне было наплевать на его рев, в другой раз, наверное, испугалась бы, но не сейчас, сейчас я была очень зла, хуже и быть не могло, он специально сломал мне крыло, чтобы я не смогла от него сбежать, какой же он подлый! Я отвернулась и разрыдалась еще сильнее. Ведь домой я теперь однозначно не смогу попасть, если только пешком, но ведь это же так сложно! Я, наверное, решила выплакать все слезы, которые сдерживала все эти годы. И как же мне себя жалко стало…
– Оли, давай я выправлю тебе осторожно перелом и… – услышала я его тихий голос, и вскинулась, что бы ответить, и даже растерянный взгляд на его лице меня не остановил, так как меня уже понесло.
– Да уж, конечно, сам сломал, сам сделал, я больше не позволю вам до меня дотронуться! Я с вами просто играла, а вы… еще и крыло сломали, это же подло! Никто так не делает! Что, неужели так боялись, что не сможете догнать?!
Я опять уткнулась в ладошки и продолжила всхлипывать.
– Тысячи хаодов, ты что думаешь, что я решил, будто ты от меня сбежишь? Мало того, что это честь для любой самки, и все самки всю жизнь мечтают стать ровайя высшего сурда, тем более моей ровайя, – слово «моей» он специально выделил голосом, наверное, что бы я прониклась его значимостью, – так ты еще и думаешь, что я не в состоянии тебя догнать?
– Вот и выбирали бы любую другую самку, которая мечтает об этом, а я хочу домой, как мамееее и папееее!
Он опять тихо выругался. А моя истерика набирала обороты, мало того, что у меня крыло болело, так еще и я теперь не смогу домой вернуться. Я была в таком отчаянии, что никак не могла остановиться.
– Сэбис тебя побери, Оли! Я же уже объяснил, что у меня рефлекс! Ни один мой шэус не отважился бы так сделать, как это сделала ты! Глупая девчонка!
Я опять посмотрела на него со злостью.
– Мне плевать на ваши рефлексы, и на вас плевать! Я хочу домой!
Он закатил глаза. А в меня словно бес вселился. Даже сама не поняла, что на меня нашло. Но я начала кидать в него песком и кричать, что хочу домой и хочу к маме.
В итоге добилась того, что он попытался скрутить мои руки и задел крыло. А я взвыла еще сильнее.
Он отпрыгнул от меня, как от ядовитой истар. А затем отошел еще на несколько шагов. Я все кричала и всхлипывала и рыдала и что-то еще говорила, кажется, вспомнила заодно все свои обиды за все свои годы жизни. О том, что сестры все время оставляли мне больший кусок для мытья полов, я знаю, шагами меряла, о том, что племянникам всегда больше доставалось сладкой ибираны чем мне, я подсчитывала! И что маленький Эбик ударил меня молотком, когда я пыталась у него его забрать, а мама даже не на ругала его. И самое главное о том, что Сторану всегда можно было улетать одному, и у него проблем не было, а я вот такая непутевая вылетела и сразу попалась и кому, подлому сурду!
– Папа всегда говорил, что вы сурды все подлые, что от вас нужно держаться подальше, вы ведете себя как хозяева и на остальных вам наплевать, только и требуете поставок, а сами даже выплаты по закладным задерживаете! А у папы, между прочим, договоренность с гномами на поставки руды! А гномы, они же потом проценты такие заламывают, что папе приходится перед ними вечно извиняться и оправдываться и даже продавать им по дешевки семена священного дерева Хеса.
О, а вот это я зря, наверное, сказала. Так как растерянность из глаз сурда мгновенно ушла, и на лице заходили желваки. И он решительно подошел ко мне, что я даже замолчала и перестала всхлипывать.
– Я не собираюсь от тебя выслушивать всю эту чушь, так что терпи!
И я почувствовала, как Архус начал трогать мое крыло. Хотела уже отползти от него, но он придавил меня, опустив свое колено на мою попу. И не успела я возмутиться, как услышала хруст, и, закричав от боли пронзившей все мое тело, потеряла сознание.
Кест – жилища ирлингов из касты коваки (среднее сословие). Кесты строят внутри скал, в пещерах. Обычно в кестах проживают все семейство ирлингов. Родители их дети, дети детей и т. д.
Церемония объединения – когда ирлинг приводит в свой кест или сэрти самку, самец сразу же надевает браслеты, и ведет ее в храм Цирбиса. Там произносится ритуальная молитва и браслеты принадлежности превращаются в татуировки
Сэбис – антагонист Цирбиса. По легенде они были сводными братьями. Их отец великий бог Азран и создатель мира Азрана, в котором позже стали жить Ирлинги, создания его любимого сына Цирбиса, увидел в своем мире обычную смертную девушку-человека, и она ему понравилась. Он забрал ее с собой в свой мир, сделав наложницей, и подарил бессмертие. Но девушка не хотела быть с ним, так как на Азране у нее остался возлюбленный, и тогда, она что бы отомстить Азрану, родив ему сына Сэбиса настроила его против Цирбиса. И Сэбис однажды, напоив Цирбиса божественным нектаром, отрезал ему крылья. Когда Азран узнал об этом, он изгнал Сэбис в нижний мир и отрекся от него. А Цирбис больше никогда не смог летать. Поэтому он и создал Ирлингов, в надежде, что когда-нибудь и сам сможет вернуть свои собственные крылья.
Хаоды – Приспешники Сэбиса, которых он породил от собственной злости на отца, когда тот изгнал его в нижний мир.
Шэус – вассал или воин сурд. Починяется высшему сурду, служит на него или состоит в его свите.
Истар – разновидность змей со смертельным ядом.
Ибирана – сладкая красная ягода.
Священное дерево Хеса – Дерево Хеса считается священным, его семена заваривают и пьют на праздник в честь Цирбиса, и все ирлинги молятся мирозданию за то, что бы его крылья восстановились. И раздавать, тем более продавать эти семена другим расам строго настрого запрещено и вообще считается кощунством и святотатством.
