Текст книги "Свобода с ароматом цитруса (СИ)"

Автор книги: Элли Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Ты всегда красивая

Если так посудить, то сейчас мне нечего делать. В том смысле, что от меня нет толку в отцовских делах. Я скорее все испорчу, чем помогу наладить бизнес. Поэтому в эти остаточные дни в Стамбуле можно с чистой совестью отдохнуть. Например, встретиться с Элайном. Это же не считается, что у родителей плохая дочь? Верно?Я стояла в ванной и поправляла распущенные локоны волос. Минут через 10 должен был приехать Юсуф, а Настя задолбила меня сообщения о том, что уже стоит на улице и что мне пора быстрее спуститься. Но я все не могла понять, правильно ли поступаю? Может стоило все отменить и что-то сделать для родителей?– Соберись! Толку от тебя ноль, если будешь тухнуть в отеле. Вот и иди отдыхать!Резкий выдох через рот и я отправилась на улицу.Фролова увидела меня и опустила плечи от облегчения.– Наконец-то! – она подошла ко мне, – ты что там так долго делала? Меня тут чуть не испепелили.Ее взгляд с намеком метнулся в сторону, где стояла мама и разговаривала с кем-то по телефону. Тут она заметила меня и скорее отключилась.– Диляра, ну что за наряд? Где ты это платье откапала? Я же проверяла твой чемодан и его там не было.Я пожала плечами.– Наверное, взяла после.Когда мама покачала головой, мы с Настей обменялись незаметными взглядами. Подруга сияла хитростью и гордостью, ведь это ее платье. Она еще утром утащила меня к себе и раскидала варианты, чтобы мне не надевать что-то неудобное и жаркое. Температура сейчас высокая, а к обеду и вовсе достигнет 35°. В костюмах будет душно. А легкий сарафан бежевого цвета с открытыми плечами в винтажном стиле самое то! Оно было единственное, не сильно короткое. Буквально на пару сантиметров выше колен.На горизонте сверкнул красный кабриолет, заметный издали. К отелю подъехал Юсуф. Завидев его, Настя аж дыхание задержала. Он был в белой футболке и светлых штанах. Пока турок выходил из автомобиля и поднимал очки, мама аккуратно и тихо шепнула мне на турецком языке:– Фролова мне совсем не нравится. Вот увидишь, она охомутает Юсуфа и заберет себе. Видела как выридилась к встрече с ним? Не к добру это все! Вот и увидишь!Я посмотрела на подругу. Ну да... Это же Фролова. Темно-зеленые шорты с завышеной талией и белая рубашка, подвязаная под топ. Что с нее взять? Любительница ярких и модных нарядов.– Будь с ней острожней и не дай отобрать у тебя Юсуфа, – договорила мама.Будто парень вещь, чтобы вот так его забирать или отдавать.Юсуф Улусой подошел к нам и первым делом вежливо поздоровался с моей мамой.– Здравствуйте, Милеке Ипек. Как ваши дела?– Дела хорошо. Спасибо, что спросил.Маме льстило его вежливое отношение. Правда о том, что он не стал идти по стопам родителей, а начал заниматься любимым делом – и вовсе испарилась. Как все-таки быстро меняется мнение.Турок посмотрел по сторонам.– Лев Альбертович не здесь?– Нет. Он уехал по делам.Пока они разговаривали, Настя подошла ко мне ближе и шепнула:– Как он классно говорит на турецком. Я сейчас почувствовала себя героиней из любимого турецкого фильма. Круто, что твое день рождения здесь.Мы тихо посмеялись.– Езжайте. Не теряйте времени зря, – сказала мама, чем привлекла наше внимание.Мы попрощались с ней и сели в автомобиль. Я специально заняла переднее место с водителем, чтобы мама не переживала ни о чем. Фролова же прыгнула назад.Юсуф завел мотор. Автомобиль тронулся и вырулил на дорогу. Уже там, подальше от обозрения матери, он спросил:– Куда едем?Фролова тут же высунулась между передними сидениями и заявила на английском:– Сначала, нам нужно высадить Дилю.Она назвала адрес, а парень вскинул брови и коротко посмотрел на меня.Я пожала плечами и покраснела.– Надеюсь, ты не против, что я проведу время не с вами, – сказала ему, – у меня намечается кое-какая встреча.Он снова бросил на меня короткий вопросительный взгляд, но уже скоро все понял. Почему и разулыбался.– Нет. Я даже рад этому. Твоим родителям, естественно, ничего не говорить? – Нет, – зарделась я в ответ.– Хорошо.Дорога, по которой мы ехали, показалась мне смутно знакомой. Будто я уже ездила по ней. Но может оно и было так. За это время в Стамбуле, где мы только не побывали. Так что возможно было все.С главной трассы мы съехали на узкую улицу с многоэтажками. Серые здания стояли по обе стороны и не сильно отличались по высоте друг с другом. На балконах у некоторых сушились яркие вещи, что придавало какого-то уюта и домашности. Мимо нас проезжали желтые такси, микроавтобосы и прочие машины не такого дорогого класса, какие можно встретить на автострадах и в самом центре города.Через некоторое время красный кабриолет остановился сбоку от дороги прямо около небольшого ларька с овощами. Рядом стояли люди, разговаривали и торговались с продавцом.– Приехали, – сказал Юсуф.Мы втроем огляделись и только я заметила Элайна. Он стоял у фонарного столба и смотрел прямо мне в глаза. Друзья сразу ушли на второй план, стоило мне выбраться из автомобиля и подойти к парню.– Привет, Диля, – сказал турок.– Привет, – смущенно проговорила я и почесала кончик носа.До этого момента никто его не видел. А теперь и Юсуф и Настя знают как он выглядит. И это, можно сказать, даже хорошо. Вдруг Элайн оказался бы плодом моего вооброжения? Теперь же он реален. Настолько, что Фролова присвиснула:– А он красавчик!– Настя! – возмущенно кинула я в ее сторону, перейдя на русский.– Что? – та уже перелазила на переднее сидение, – они все равно не знают русский. Могу говорить, что хочу. Водитель, так вообще мачо.Помахав головой в стороны от поведения подруги, я взглянула на Юсуфа. Он смотрел прямо на Элайна, как и тот на него. Повисло некое напряжение. И вот. Парни молча кивнули друг другу, что очень меня обрадовало. Не хотелось, чтобы между ними завязалась молчаливая война...– Во сколько встретимся? – спросил Юсуф Улусой, обращаясь ко мне.Я пожала плечами.– Наверное, через пару часов? К тому моменту спишемся.– Хорошо.Затем турок посмотрел на Настю, опустил очки и спросил на английском:– Куда едем, красавица?Фролова резко покраснела, но, не изменяя своему поведению, кокетливо ответила:– Хоть на край света.Парочка помахала нам и вырулила на дорогу. Красный кабриолет ярким огоньком исчез меж узких улиц. Еще наблюдая за ними, мне стало интересно, куда же Юсуф повезет Настю? В сад Гюльхане? Ресторан? Или куда интереснее?Когда я повернулась, то заметила, что Элайн неотрывно смотрит на меня. Не просто разглядывает снизу вверх, а глядит в самые глаза. Мне стало душно. Щеки загорелись как яркие огоньки. При свете солнца парень выглядел куда лучше, чем в полутьме или при лунном свечении. А еще и в полном состоянии бодрствования. Например, утро на лавандовом поле, смутно отражалось в памяти. Меня переполняли одни эмоции и чувства.Теперь же его волосы отливались в солнечных лучах. Некоторые пряди казались золотистыми. Каждый сантиметр кожи лица показывал загорелость и молодость. Ссадины, после той ночи, почти исчезли. Только на губе осталась еле заметная ранка. А его глаза, оказывается, были не такими уж и темно-карими. Играясь в свете, они переливались от темного к медовому с почти черной оконтовкой. Это выглядело потрясающе. Он весь выглядел потрясающе. Серые джинсы и свободная светло серая футболка. По под ней виднелось достаточно подтянутое и мускулистое тело. Не зря же таскает тяжелые ящики с фруктами.Вспомнив о той мимолетной встрече на базаре стало сначала плохо. От того, что хотелось в обморок упасть из-за рельефности торса. А после стыдно. Из-за поведения матери.– Элайн, – прервала я нашу тихую паузу, которую нарушали голоса и проезжающие машины, – я бы хотела извиниться за свою маму. В тот раз, на базаре, она неприлично выразилась в твой адрес. Сожалею, что так произошло.Турок криво усмехнулся, но мягко ответил:– Не нужно просить прощение за то, что сделали другие. Даже если они твои родители. Потому что в этом нет твоей вины. Лучше идем, я хочу кое-куда тебя сводить.Он протянул мне руку. Впервые за все время, что мы с ним виделись. И этот жест заставил меня задохнуться от лавины чувств. Чтобы скрыть это, я протянула свою ладонь и попутно спросила:– Спрашивать о том, куда мы пойдем, бессмысленно?– Точно, – кивнул тот.Моя ладонь в его руке оказалась такой маленькой. Я почувствовала себя ребенком. И это было прекрасно. Было безопасно.Мы отправились вперед по улице и завернули в ближайший переулок. Людей тут было не так много. На обочине по прежнему стояли автомобили. А еще, улица начинала медленно подниматься, что было не удивительно в таких холмистых и горных местностях. Интересно прокатиться по таким дорогам на простом велосипеде.Поворот вправо, переход через дорогу, затем налево и тут мое внимание привлекло кое-что. А именно, почему мне была знакома дорога, пока я ехала в красном кабриолете. Почти по этому же пути нас с Эсмой вез таксист! Те же магазинчики, стоящие друг с другом рядышком, тот же пешеходный переход на развилке и растущие в линию зеленые деревья между многоэтажек. Да даже наполовину окрашенная лавочка. Видимо краски не хватило.– Мы идем в больницу?!Мой голос в тот момент прозвучал больше как писк. Потому что было страшно. Либо что-то произошло с матерью Элайна, либо он вел меня к ней знакомиться. А последнее уже попахивало чем-то странным и волнительным!Турок, продолжая вести меня по пути, коротко ответил:– Ты, оказывается, догадливая.Когда больница и правда показалась на нашем пути, стоило только через дорогу перейти, я затормозила.– Стой! С ней что-то произошло? Зачем мы идем к ней?Элайну пришлось остановиться. Все равно загорелся красный. Да и вряд ли бы ему удалось спокойно и без боя потянуть меня дальше. Тут он повернулся ко мне и спокойно ответил на мои вопросы, будто для него это было не таким уж страшным действием. Сходить с малознакомой девушкой к матери в больницу. Что здесь такого?– Я не хотел показываться маме до этого. Чтобы она не переживала, увидев на моем лице синяки. Теперь все зажило. И я, как хороший сын, должен ее навестить.Когда мой рот приоткрылся, чтобы произнести что-нибудь, парень не дал мне и слова вставить, быстро сказав:– А раз мы с тобой вместе, то и сходим к ней ВМЕСТЕ.Он посмотрел на светофор. Уже скоро должен был загореться зеленый.Я же онемела на которкий промежуток времени и произнесла свои мысли вслух, когда очнулась.– Обычно, парни знакомят родителей с девушками только когда намерены на серьезные отношения. Либо они еще те бабники. Какой же тип ты?Элайн взглянул на меня и выждал пару секунд, прежде чем хитро прищурил глаза и ответил:– Поживем и узнаем.Загорелся зеленый и он сразу повел меня через дорогу. По пути же проговорил:– Но не все так быстро. Тебе еще левого-красавчика должны подослать.– Что?! Это оказывается правда?Я как-то слышала о том, что родня турка может невестке подкинуть левого парня, прямо перед свадьбой. Мол, ее жених занят и они бы могли пойти вместе в кафе, чтобы его дождаться. Это помогало понять, станет ли невестка уходить без жениха с неизвестным. Если да, то свадьба могла и не состояться. А если нет, то родственники принимали девушку. Правда перед этим, устраивая ей много всяких разных проверок. В общем, еще то «выживание».Элайн не ответил.Мы подошли к больнице ближе. Турок вдруг остановился и помедлил. Затем посмотрел на меня, продолжая держать за руку. Его глаза были чем-то обеспокоенны.– Давай. Я первый войду в палату, чтобы увидеть ее самочувствие, а потом позову тебя. Хорошо?Я закивала и следом спросила:– А твоя мама не выгонит меня, как только увидит? Как я выгляжу? Не кажется тебе, что платье коротковато? И плечи голые?– Нет, – тот посмеялся, – у меня мама добрая. Своебразная немного. Но добрая. А на счет второго вопроса, скажу так: что бы ты не надела, ты всегда выглядишь красивой. Штаны, костюм или платья. Так что не переживай по этому поводу. Тебя никто не выгонит."Шикарная, чудесная, восхитительная, обворожительная, красивая", – вот, что мне чаще всего говорили. Но такие простые слова, какие произнес Элайн, редкость. Они делали акцент на мне. Именно на мне. А не на том, сколько бриллиантов висят на шее или мочках ушей.В который раз за этот день, мне хотелось упасть в обморок. Точно как Хюррем из «Великолепный век». Да и в целом, кажется, часть меня (а именно турчанка), все больше напоминает о себе. И хочет завладеть мной целиком.Войдя в больницу, Элайн один подошел к стойке регистрации, а потом вернулся, взял меня за руку и повел в правое крыло. Там мы молча поднялись на второй этаж и пошли по коридору, почти до самого конца. Мимо нас проходили врачи в белых халатах, медсестры и больные в сорочках. Повсюду пахло хлоркой и лекарствами. Хоть я и не лежала в больнице, но было неудобно и даже неприятно. Веяло какой-то болью, тоской и тишиной.У нужной палаты Элайн остановился. Я встала рядом. Мы посмотрели друг на друга и моя рука разжалась, выпуская его ладонь. Он хотел войти первым, а потом уже позвать меня.Турок благодарна кивнул, выдохнул и постучал в дверь. По ту сторону прозвучал слабый голос:– Войдите.Парень шепнул мне: «Я скоро позову тебя», – и исчез в палате.Я стала ждать его и прислушалась. Айгуль Дениз обрадовалась, увидев сына.– Элайн! Сын мой! Как я рада видеть своего любимого сына! Почему тебя так долго не было? Опять работал? Ну что же ты так? Береги себя!Следом за ней, неслышно прозвучал голос парня. Они коротко переговорили и тут Элайн позвал меня.– Диляра, заходи.Меня с ног до головы окатил страх. Тело затряслось. Руки задрожали. Не верится. На экзамене такого не было, как сейчас.Я пару раз судорожно выдохнула и, наконец, открыла дверь.Чтобы меня там ни ждало, а я готова.

Здесь и сейчас, остальное не важно

На белой больничной палате, отрегулированной так, чтобы можно было не лежать, а полусидеть, находилась бледная женщина. На ее голове была синяя шапочка, а из-под нее выглядывали редкие и тонкие каштановые волосы. Айгуль Дениз была одета в светлую сорочку и смотрела на меня уставшими, но яркими глазами. Рядом с ее кроватью стояла капельница, от которой прямо к руке тянулась тонкая и прозрачная трубочка. По ней в стабое тело поступали необходимые вещества.От вида того, какой прозрачной казалась ее кожа, какими бледными были пухлые губы и как ярко выделялись синяки под глазами от сильной усталости, мне стало не по себе. А ведь выглядела женщина максимум на лет сорок. – Здравствуйте, Айгуль Дениз, – проговорила я с трудом и осталась стоять в паре шагов от кровати.Мама Элайна посмотрела на сына, что сидел рядом с ней на стуле, а после на меня. Ее взгляд ничего не показывал, пока она вдруг не улыбнулась.– Здравствуй, Диляра. Проходи, что стоишь? Места сесть хватает.Она была права. В этой небольшой палате, находилось всего пару стульев у кровати и одно кресло в дальней углу. Само помещение выглядело как-то скромно и одиноко. Одно окно являлось соединением с миром, показывая зеленые вершины холмов и множество зданий с плоскими крышами. Но и то можно было легко спрятать за жалюзями.Я села на второй стул, что стоял рядом с Элайном и переглянулась с парнем. Вид у него был грустный, но в глазах стояли огоньки надежды. На то, что с его матерью все будет хорошо.Айгуль Дениз поинтересовалась, попутно внимательно рассматривая меня:– Как тебе наш Стамбул? Нравится?Охотно кивнув, я улыбнулась. И поняла, что улыбка не была фальшивой, как это обычно происходило. Напротив. Уголки губ растянулись по собственной воли. От искренней радости сказанного.– Очень. Хоть моя родня в Анталии, Стамбул меня покорил больше. Здесь очень красиво, а еще впечатляет история города. Я хоть и не много узнала, но этого хватило, чтобы влюбиться. Спасибо, что спросили.– Да. Стамубл это город контрастов. На самом деле не каждый может здесь задержаться надолго. Многие туристы уезжают спустя месяц, потому что не справляются. Но я рада, что этот город приглянулся тебе.Я слушала ее, а сама удивлялась. Почему многие уезжают отсюда? Как по мне, здесь и дышится легче, и атмосфера более уютная. Уж молчу про виды, встречающие меня каждый день.Женщина вдруг закашлила, а следом тяжело выдохнула и положила голову на высокую подушку. Стало ее очень жаль. Даже не знаю, что было с ней до этого момента и в каком она была состоянии, если сейчас выглядит такой слабой и больной.Элайн рядом напрягся и подсел к своей маме чуть ближе. Пока та еще кашляла, он заботливо гладил ее по плечу одной рукой, а второй держал ее за ладонь.Когда Айгуль Дениз успокоилась, я острожно спросила:– Как ваше самочувствие?Та в ответ растянула уголки губ и сказала:– Намного лучше, чем было до этого. Не знаю, рассказывал ли тебе Элайн, но нашелся человек, который заплатил за мою операцию. Я бросила взгляд на парня. Тот незаметно скривил лицо, будто извиняясь, что не рассказал о том, кто же этот человек, заплативший за долг. Но мне не было обидно из-за этого. Напротив, самой хотелось, чтобы его мама не узнала о том, что это было моей инициативой. Почему то, для меня это ощущалось как хвастовство.Тут женщина продолжила:– Как же хорошо, что Он посылает нужных людей вовремя.– Он? Кто Он? – переспросила я, не понимая про кого говорит женщина.Айгуль Дениз мягко посмотрела на меня. В ее медовых глазах засверкали лучики радости, что было неожиданно.– Я говорю про Того, Кто каждый день следит за миллионами людей и плетет пути, чтобы помочь каждому страдающему. Как в моей ситуации."Того? Это в смысле Бога? ", – догодалась я и посмотрела на Элайна.Тот одними губами сказал, что потом все объяснит и я кивнула, предчувствуя интересный разговор с ним. Его же мама в этот момент посмотрела в окно и задумчиво, будто говоря самой себе, проговорила:– Наверняка, человек, который оплатил мне операцию и не догадывался, что такое произойдет. Даже в мыслях. Возможно даже, что он приезжий. Турист из другой страны у которого чистое, доброе и искреннее сердце. Может человек подумал, что это удивительная случайность: он узнал историю и смог помочь.На словах «чистое, доброе и искреннее сердце», хотелось просто лопнуть, как мыльный пузырь от переполняющей меня смущенности. Так обо мне еще никто не говорил. И пусть Айгуль Дениз не знала, что это я, но было и правда приятно от того, как она отзывалась о незнакомом человеке. У кого точно доброе сердце, так это у нее.Женщина повернулась к своему сыну и сжала его ладонь чуть сильней. Насколько хватало сил.– Вот видишь, сынок? Чудеса реальны. Реальнее чем мы можем только представить. А все потому, что Он обещал беречь своих детей. И в Его планы не входит пункт «забыть о больных и немощных». Все, что происходит в жизни так, как и должно быть. Тут ее взгляд перешел на меня. Такой светлый и радостный, не смотря на постепенную усталость, что ложилась поверх нее.– А нам, – сказала она трепетно, – стоит прислушиваться к жизненным подсказкам от Него. Потому что Он хочет для нас лучшей жизни. Вот и посылает, то людей, то обстоятельства, то обычные, порой не значимые, вещи. Только бы подсказать, по какому пути нам стоит идти.Мы с Элайном провели бы с Айгуль Дениз больше времени, но из-за того, что женщина слаба, ей положен отдых. Так что наша первая с ней встреча прошла несколько коротко, но являлась очень нужной.Во-первых, я узнала о том, как Элайн любит свою маму. Это не могло не радовать. Он, как человек, который прежде показался мне бандитом или маньяком, вел себя со своей матерью нежно и трепетно. Каждую секунду времени смотрел на нее, держал за руку и гладил по плечу. Такого сына я еще не встречала в своем окружении. И это поднимало его в моих глазах. Заботливый сын – признак хорошего мужчины в будущем.Во-вторых, Айгуль Дениз и правда оказалась не такой уж и страшной. Я бы даже сказала, что она Божий одуванчик. Приветливая, добрая и, не смотря на трудности, продолжающая верить в Того, Кто находился в небесах и следил за нами.В-третьих... Как же понять Его знаки, чтобы идти по тому жизненному пути, который будет лучшим для меня?Мои родители не сильно увлекались верой в Того, Кто был на небесах. Возмодно иногда ходили в Церковь или монастырь, смотря у кого какая вера. Но чтобы вот так отказываться и верить, было удивительным.Перед тем как уйти, турок сходил к лечащему врачу, чтобы расспросить о самочувствии матери. И только после этого вернулся и повел меня на улицу.– Мне понравилась твоя мама, – сказала я Элайну.Мы вышли из больницы и теперь шли по улочке в неизвестном направлении. Времени было предостаточно, так что можно и погулять с чистой совестью.Турок убрал руки в карманы и улыбнулся, глядя себе под ноги.– Я рад.После встречи с его мамой, он заметно притих. Это настраживало. Поэтому, когда мы свернули на улицу, где могли пройти только люди, но которых и не было почти, я взяла его за рукав рубашки. Мы оба остановились.– С тобой все хорошо? Ты грустный какой-то. Доктор что-то плохое сказал?Элайн поматал головой в стороны и задержал взгляд на моих глазах.– Нет. Доктор сказал, что все идет по графику. И что шанс благоприятного исхода от операции возрос.– Тогда почему ты такой грустный?Смотреть на него вот такого, оказалось тяжело. Таким, я видела его только в ту ночь, когда он явился и забрался ко мне на балкон. Побитый, печальный и в неком роде отстранённый. Пусть сейчас это не было так явно, все же что-то явно ощущалось.Вместо ответа на вопрос, парень задал свой и неожиданный:– Хочешь узнать, почему я не хотел, чтобы ты оплачивала лечение моей маме?– К-конечно.Его вопрос поставил меня в тупик. Я понятия не имела что у него было в голове. Тем не менее даже обрадовалась, что ему захотелось рассказать что-то. Что-то личное, о чем он сразу не говорил.– Это все из-за отца.После этой короткой фразы, мы оба поняли, что разговор лучше продолжить в другом месте. Потому что он обещал быть тяжелым. Поэтому Элайн отвел меня в ближайший небольшой парк прямо около пролива Босфор. Сидя на скамейке, мы смотрели на воду, что блестела в лучах солнца, и готовились к разговору.Перед тем, как парень начал говорить о своем отце, я поняла, что все это время даже не интересовалась по поводу его семьи. Знала, что они с Эсмой брат и сестра, и что у них есть мама. Но про отца не слышала. А может и был момент, да как-то забылось. Теперь же стало интересно, узнать об Элайне чуть больше. И понять причину, по которой он так зло спросил у меня, когда залез на балкон: «Зачем ты оплатила лечение моей маме?».Спустя минут пять тишины, в которую ощущалось, как парень собирается с мыслями, турок наконец заговорил.– Мама родила Эсму в 18 лет, когда встретила одного парня. Он был родом из Аданы. Его родители владели промышленной компанией и имели приличное состояние. А моя мама была из простой семьи торговца сувенирами. Еще и лишилась родителей в раннем возрасте.Элайн тяжело вздохнул и подался вперед, уперев локти в колени. Потирая ладони, он продолжил:– Мама не нравилась его родителям. Они делали все, чтобы разрушить их отношения. Но Рузгар, так звали парня, не слушал их и женился на маме сразу же, как узнал о беременности. Через пару лет родился я. В течении пяти лет, по словам мамы, они были счастливы. Но потом о себе напомнили родители Рузгара.Он сжал руки и посмотрел на меня. Его взгляд был ненавистным.– Сначала, они делали вид, что приняли мою маму. Дарили подарки, часто приезжали. А после стали звать сына к себе. Говорили что-то о том, что хотят перевести на него весь свой бизнес. Типо, его отец болен и не может сам справиться с делами. В одну из ночей, Рузгару позвонила его мать. Сказала, что отец попал в больницу из-за сердца. Рузгару пришлось срочно ехать из Стамбула в Адану. По пути к аэропорту он попал в аварию и его не смогли спасти.От услышанного, я в шоке прикрыла рот руками.– Мне так жаль, Элайн...Парень слабо натянул уголок рта, но взгляд по прежнему оставался грустным. И злым. Я буквально ощутила то, как лавина злобы струилась по его венам. Горела в душе долгим пламенем, не утихая.– После смерти, – тихо сказал он, – его родители во всем обвинили маму. Даже не смотря на то, что обманули своего сына. Его отец был здоров. Они не признали и нас с Эсмой, как внуков, и отказались как-либо контактировать с нами. Я узнал обо всем только тогда, когда мама первый раз попала в больницу. Эсма плакала и не знала что делать. Поэтому рассказала. В те годы, она хоть и была маленькой, но многое запомнила в отличие от меня. Я попытался найти их, чтобы попросить денег на лечения, но они назвали нашу семью второсортной и отказались. Тогда то я и решил, что никогда не возьму денег у богатых людей. Таких как родители моего погибшего отца. И тут появилась ты.– Из богатой семьи, – поняла я и кивнула.Ну конечно. Он обещал себе, что не свяжется с богатыми людьми из-за посутпка своих родных бабушки и дедушки. А тут появилась я и, можно сказать, насильно заплатила за лечение его матери. Еще и заявила, что не нужно выплачивать долг. Любой бы в этот момент растерялся. И не понял, что с этим делать. Как будто в этом прячется подвох.Элайн медленно выпрямился, протянул руку и переплел наши пальцы. В каждом его движении сквозила теплота и нежность. Почти так, как он недавно общался со своей мамой.– Ты спрашиваешь, все ли хорошо и я не знаю что сказать в ответ. С одной стороны, мама идет на поправку и скоро пройдет операция. Именно этого я ждал в течении долгого времени.Мы оба подняли головы и пересеклись взглядами. Злость в карих глазах Элайна сменилась печалью.– Но мне все равно грустно от того, как устроен этот мир. Что нам приходится проходить трудности. А порой терять кого-то. И очень скоро, ты уедешь. А значит...Пока он не начал говорить дальше, точно открывая рану в моей душе, я остановила его. Не хотелось думать о том, что будет дальше. Не хотелось думать о прощании с ним и расстоянии, которое появится между нами. Почему, когда он рядом, так тяжело уходить? И даже просто об этом думать?– Давай не будем говорить о том, что будет дальше? Мы есть здесь. И сейчас. Это важнее.Элайн протянул другую руку и провел по моей щеке, глядя в глаза. Кода в тех местах вспыхнула.– Ты права, – шепнул он, – мы есть сейчас.Затем он придвинулся ко мне, а я двинулась навстречу. И когда между губами осталось пару сантиметров, турок вдруг сказал:– Я не купил нам мороженое.– У нас нет времени на мороженое.В небе летали чайки, от Босфора звучали всплески воды, а солнце начинало припекать. И в этот прекрасный момент, мы, две одинокие души, пытались остановить время, целуя друг другу с теми чувствами, которые переполняли нас из-за скорой разлуки. Все остальное не имело значения.