Текст книги "Дверь в будущее"

Автор книги: Элли Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

3
Инспекция

Эйприл считала, что теоретически всё могло быть и хуже.

Всё-таки здесь не случился настоящий пожар – всего лишь незначительный взрыв торта, который даже не вышел за пределы духовки. Конечно, все до единого обитатели дома Винтерборнов (возможно, за исключением Эйприл) выглядели так, словно устроили сражение едой. И еда победила. Но никто не истекал кровью. Если не учитывать руку Габриэля, никто даже не пострадал.

Секунду все просто стояли на кухне, наполнявшейся прохладным свежим воздухом с ароматом жжёной муки, ожидая, пока что-нибудь ещё перевернётся или полетит, сломается или загорится. Тем временем дым рассеялся, и Эйприл наконец-то представился случай сказать:

– Габ… эм… мистер Винтерборн. У нас гость. Это мисс Питтс.

– Эйприл…

– Она из службы защиты детей, – многозначительно добавила девочка. Она даже подмигнула. Но в целом Эйприл оставалось только молиться, чтобы Габриэль понял её намёк.

Тот открыл рот, но для чего – чтобы выругаться или зарычать, – Эйприл узнать так и не удалось, потому что в этот самый момент от потолка решила отклеиться оладья и рухнула женщине на голову.

– Как не вовремя, – пробормотал Колин, но в остальном на кухне было совершенно тихо – все стояли, не шевелясь.

– Мистер Винтерборн, – тон женщины был ледяным, а слова – резкими, но Габриэль не стал ждать, пока она договорит.

– Мистером Винтерборном был мой дядя, мадам. Если вы не слышали, он сейчас в тюрьме. Но я здесь. Зовите меня Габриэлем.

Габриэль Винтерборн был довольно молодым. И довольно красивым. И, посмотрим правде в глаза, достаточно богатым, чтобы очаровать всех вокруг. Но, хотя Габриэль научился почти успешно притворяться идеальным аристократом, очарование до сих пор давалось ему плохо.

Женщина снова скривилась и медленно произнесла:

– Мистер Винтерборн, меня зовут Глэдис Питтс. Я новый агент по вашему делу.

Это была бы самая ужасная в мире фраза, если бы Габриэль не сделал ещё хуже, повернувшись к детям и спросив:

– У нас что, был старый агент?

Колин прищурился и бросил на Габриэля взгляд, намекающий, что тот всё портит. Габриэль повернулся обратно к женщине.

– То есть, да. Рад познакомиться с вами, мисс Питтс. Добро пожаловать в дом Винтерборнов. Могу я предложить вам чашечку кофе?

– Кофе кончился, – напомнила Вайолет.

– Или чая, – добавил Габриэль.

– Чай тоже…

– Чем могу быть полезен, мисс Питтс? – продолжил Габриэль, словно зачитывая строки пьесы, в которой он совершенно не хотел участвовать.

– Мистер Винтерборн! – снова заговорила женщина. – Обычно я не занимаюсь подобными делами лично, но учитывая вашу… скажем так… репутацию, и… – она замолчала, оглядывая яйца, муку, бекон и тесто для оладий, медленно стекающее по стенам и капающее с потолка, – особенные обстоятельства…

– Вы это слышали? – Колин лукаво улыбнулся. – Мы особенные.

Женщину это не впечатлило.

– Боюсь, я вынуждена взять вашу ситуацию под свой личный контроль. И, должна сказать, если вы так готовитесь к инспекции…

– Инспекции? – хором спросили все обитатели дома Винтерборнов, но женщина их, похоже, даже не услышала.

– За двадцать три года я впервые работаю с опекуном, который не удосужился прочесть одно-единственное письмо…

– А что, было письмо? – спросил Габриэль, и как раз в этот момент массивная стопка бумаг покачнулась и наконец упала, рассыпавшись по полу.

Тем временем женщина взяла свой карандашик и начала писать на планшете:

– Чистота домашней обстановки, – она огляделась, поджала губы и сделала пометку. – Соответствие питания потребностям детей, – она развернулась и обошла остальную часть кухни, открыв большой (но почти пустой) холодильник, и сделала новую пометку, которую Эйприл не видела, но которая звучала довольно осуждающе. (Если, конечно, звук карандаша, делающего пометки, мог звучать осуждающе.)

Казалось, хуже быть уже не могло, но тут мисс Питтс подошла к Вайолет в её платье, сшитом на подростка – поверх другого платья, которое Тим порезал ножом.

– Бытовые потребности детей…

– Это всё я виновата! – наконец воскликнула Сэйди. – Я сделала эти «Сэйдиматы»! Меня зовут Сэйди, – добавила она услужливо. – Я делаю «Сэйдиматы». Они никогда не работают так, как задумано. Просто, знаете, «Сэйдимат» номер девятнадцать получился довольно хорошо, и мне казалась, что я в ударе, и…

Карандашик. Планшет. «Качество присмотра за детьми».

Отмечено.

– Это всё ради науки, – чуть не расплакалась Сэйди, но женщине было всё равно.

– Это было домашнее задание? – спросила она.

– Ну, нет, но…

– Я так и думала. Потому что вы, очевидно, не учитесь.

Сэйди ахнула.

– Конечно, я учусь! – Эйприл впервые слышала, чтобы голос подруги звучал так оскорблённо.

– Тогда почему вы сейчас не на уроках? В… – женщина взглянула на часы, – десять сорок пять, в будний день?

Сейчас был будний день? Честно говоря, Эйприл этого даже не знала. Дни, недели, месяцы… Они не замечали дат – только то, сколько времени прошло. Уже давно каждый день был днём, который заканчивался мыслью «Почему Иззи не вернулась домой?»

Женщина вскинула бровь, словно гордилась тем, что победила в споре с двенадцатилетней девочкой, и хотела получить свой приз.

Поэтому Эйприл сказала:

– Мы как раз собирались туда. На урок. Чтобы… образовываться. Прямо сейчас.

– Правда? – с сомнением спросила мисс Питтс. – И кто именно проведёт этот урок?

До неприличия долгое время все молчали. А затем Колин наступил Габриэлю на ногу. Сильно.

– Ай! – воскликнул тот, но секунду спустя собрался с мыслями. – Я проведу.

– Превосходно. – Женщина сильнее сжала свой планшет. – Тогда не стану вас задерживать. Давайте посмотрим на ваше учебное место. И пока мы будем там, возможно, я смогу переговорить с некоторыми детьми с глазу на глаз? – спросила мисс Питтс, но все присутствующие дети были достаточно умны, чтобы понять, что это не вопрос.

– Как тебя зовут?

– Колин.

– А дальше? – как только все поднялись в классную комнату, женщина надела очки, которым на вид было минимум пятьдесят лет. Они прекрасно сочетались со старомодными часами, и старомодным карандашиком, и старомодной причёской, в которой до сих пор виднелись кусочки яичной скорлупы.

– Какая у тебя фамилия, Колин? – спросила женщина.

– Зависит от того, кто спрашивает, – ответил тот, но мисс Питтс казалась растерянной, и мальчик пояснил: – У меня их несколько.

– Продолжай, – скомандовала женщина, которая явно ничего не знала про Колина и мелкую аферу, которая превратилась в крупную аферу, когда мать мальчика сбежала, отказавшись от него и бросив в доме Винтерборнов. Как оказалось, к счастью.

– Видите ли, дорогуша, когда-то я жил жизнью преступника. Я сменил множество городов. Множество имён. Можно сказать, я даже не знал, что такое стабильность и безопасность, до того, как попал в дом Винтерборнов.

Это было лучшее выступление маленького афериста, голос которого звучал весьма трогательно. – Эйприл хорошо его знала. Но женщину рассказ Колина не впечатлил.

– Ты попал сюда больше года назад, я права? – спросила она.

– Да, и я каждый день благодарю Господа за эту милость, – ответил Колин, вкладывая в слова побольше чувств.

– Но сейчас дом Винтерборнов стал другим, не так ли? – с нажимом спросила мисс Питтс. – Когда он… как бы сказать… перешёл под новое руководство?

Габриэль на другой стороне комнаты пытался развернуть старомодную карту, которая висела у потолка, свёрнутая в рулон. Но та разворачиваться не желала. Каждый раз, когда мужчина тянул шнур, карта быстро сворачивалась обратно, выскальзывая из рук.

– Ах да, мистер Винтерборн, – позвала женщина через всю комнату, – какой урок вы сегодня проведёте?

Карта снова попыталась свернуться, но на этот раз Габриэль успел её поймать. Он схватил со стола пару ножниц, пригвоздил полотно лезвиями к стене, и карта, наконец, осталась в развёрнутом виде.

– Географию, – прохладно ответил Габриэль.

– Превосходно, – сказала мисс Питтс.

Габриэль спросил:

– Все готовы? – и Эйприл поняла, что он на самом деле имел в виду: «Подыграйте мне. Не облажайтесь».

Дети шеренгой подошли к столу и расселись за ним так, словно делали это постоянно, и мисс Питтс, наверное, впервые за день выглядела немного впечатлённой.

– В доме Винтерборнов используется метод погружения в материал, – сказал Габриэль растерянной женщине.

– Понимаю, – ответила мисс Питтс тоном человека, который не понимал. – Продолжайте, мистер Винтерборн. Мне интересно посмотреть на ваш урок… географии, верно?

– Да. Эм… уф… дети, это Город, – он повернулся к карте и указал на маленькую страну возле Адриатического моря. – Он находится в трёх часах езды на машине от морской границы. Или в девятнадцати часах езды на осле. Я бы не советовал ехать на осле. В любом случае… это довольно отдалённая страна. Живёт сельским хозяйством. Их деньги называются коинами, но с тех пор, как там рухнул железный занавес, настоящей валютой стала власть, – Эйприл чувствовала, как растёт уверенность Габриэля. – Пара удачных взяток в нужные руки, и можно…

Колин громко кашлянул и кивнул головой в сторону социального работника. Габриэль тут же опомнился.

– Можно ознакомиться с богатой культурой этого замечательного места.

– Хм, – сказала женщина и взялась за свой крошечный карандашик.

– Мисс Питтс, у вас есть вопрос? – спросил её Габриэль.

– Кроме детей здесь находитесь только вы, мистер Винтерборн?

– Да, – честно признался Габриэль.

Женщина перевернула листок на планшете.

– Основываясь на наших документах, в особняке должен быть слуга.

Габриэль кивнул.

– Смиттерс сейчас в отпуске. Скоро будет дома.

– А ваш дядя? – спросила женщина, и Габриэль фыркнул:

– Как мы выяснили ещё внизу, мой дядя сейчас проживает в тюрьме, – мужчина улыбнулся.

– Он контактировал с детьми? – уточнила мисс Питтс, которая, к счастью, не услышала, как Колин бормочет себе под нос:

– Только когда пытался нас убить.

Но Габриэль сохранял самообладание. Он даже улыбнулся женщине.

– Тогда дом был, как вы выразились, «под руководством» другого человека.

– И где же Изабелла Нельсон?

Это было хуже, чем яйцо. Чем оладья. Чем все неловкие, смущающие, раздражающие вещи, произошедшие с тех пор, как мисс Глэдис Питтс переступила порог дома Винтерборнов. Она стояла с планшетом и карандашиком, совершенно не заботясь о том, что задала вопрос, на который никто здесь не знал ответа.

– Мистер…

– Путешествует, – огрызнулся Габриэль. – Изз… мисс Нельсон путешествует.

– Путешествует где?

– Мы только что получили от неё почтовую открытку. Из Дублина, – услужливо пояснила Сэйди.

– О, правда? Как мило. И как жаль.

– Почему жаль? – спросила Эйприл.

Мисс Питтс стояла, разглядывая комнату, где было больше пыли, чем мог бы позволить Смиттерс. С почти скучающим видом она сказала:

– Мисс Нельсон потребовалось много месяцев, чтобы стать главой и квалифицированным опекуном этого фонда.

– Теперь за фонд отвечаю я, – сообщил Габриэль.

– А дети? – мисс Питтс оглядела его с ног до головы. – За них тоже отвечаете вы? Потому что, должна сказать…

– Детям здесь хорошо, – сообщил Тим.

– Правда? – спросила женщина, снимая кусочек яичной скорлупы со своего платья. – Это мы ещё посмотрим. – Мисс Питтс направилась к двери. – Что ж, не хочу больше отвлекать вас от такой познавательной лекции, поэтому откланяюсь. Но, будьте уверены, вы обо мне ещё услышите, мистер Винтерборн. – Она остановилась и оглянулась. – Советую читать свои письма.

Женщина зашагала прочь – через дверь, по коридору, пока стук её чопорных туфель по паркетному полу не затих совсем.

– Тим?

– Пойти за ней и убедиться, что она ушла? – предположил мальчик.

Габриэль кивнул, и Тим стрелой бросился наружу. А вместе с ним, казалось, из комнаты пропал весь кислород.

Габриэль пробормотал:

– Урок окончен, – но ни у кого не хватило смелости сказать, что это был совсем не урок. Это было испытание. И Эйприл ещё долго сидела за столом, боясь представить, какими будут результаты.

4
Приглашение

Эйприл должна была проголодаться. Но она не хотела есть. До того, как попасть в дом Винтерборнов, девочка постоянно была голодна. Но этим вечером Эйприл смотрела на шесть разных супов из того запаса продуктов, который Сэйди называла «экстренным шкафчиком Смиттерса», и ни один из них не казался ей даже чуточку аппетитным.

Возможно, Эйприл заболела. Или у неё было слишком много причин для беспокойства. И дело было даже не в том, что кто-то попытался спасти взорвавшийся торт, который стоял перед детьми, похожий на руины, с глазурью вместо побелки.

– Мммм. Выглядит так здо-о-орово, – протянула Вайолет, вымученно улыбаясь Габриэлю.

– Простите. Он должен был выглядеть… по-другому.

– Всё нормально, – поспешно сказал Тим.

– Нет. Он выглядит не так, как на картинке.

– Думаю, на вкус он неплохой, – попытался утешить его Тим (на вкус торт оказался ужасен).

– Я куплю разрыхлитель, когда пойду в магазин.

– Габриэль? – позвала Сэйди.

– Да?

– Возможно, тебе не понравится эта идея, но есть магазины, которые занимаются доставкой, и я могу всё организовать. Нам нужен будет только номер твоей кредитной карты и…

– О, я знаю номер его креди… – Колин осёкся, когда Габриэль покосился в его сторону.

– Не знаю. Я ничего не знаю, – поправился Колин и сунул в рот ложку с томатным супом.

– Хорошо, – через мгновение сказал Габриэль.

– Что? – спросила Сэйди.

– Сделай это. Что угодно. Заказывай всё, что хочешь, Сэйди. Мне неважно.

Эйприл видела, что ему действительно всё равно. От этого становилось грустно. И страшно. Потому что она провела в системе опеки десять долгих лет и успела понять, что безразличие опекуна не всегда было во благо.

Но Сэйди этого не знала. Сначала у неё были двое любящих родителей, потом бабушка, которая её обожала, а затем мисс Нельсон и Смиттерс, которые сделали бы всё возможное, чтобы девочка была в безопасности.

Она не видела угрозы в том, как Габриэль пожал плечами и пробормотал:

– Трать сколько хочешь. Покупай что хочешь. Мне всё равно.

Сэйди ничего не понимала. Но Тим понимал. Они с Эйприл переглянулись через стол.

– Ты имеешь в виду одежду и другие вещи тоже? – продолжала Сэйди, не веря своей удаче. – Потому что Вайолет до сих пор нужны…

– Да. Просто… покупай всё, что вам нужно. Мне безразлично. Уж деньги у меня есть.

Никто не стал спрашивать, чего у него нет – возможно, потому, что дети опасались услышать ответ. Поэтому они просто продолжили есть суп.

– Эта ужасная женщина не знает, о чём говорит, – сказала Эйприл. – Это лучшее место, где я когда-либо жила, Габриэль. За всю свою жизнь.

– Да, – согласился Тим. – У меня то же самое.

– Они нас не заберут, – воскликнула Сэйди. – Они не смогут. Они не станут! Ты… Мы… Они нас не заберут! Нужно только следить за письмами, чтобы не пропустить новое уведомление, и тогда я сама организую уборку, и мы будем мыть и прибирать дом по очереди, а ещё от Смиттерса и Иззи остались учебные планы, и мы можем… Они нас не заберут! – сказала девочка в последний раз, но это звучало так, словно Сэйди пыталась убедить саму себя.

– Конечно нет, – Габриэль вымученно улыбнулся. – А теперь ешьте, – добавил он, и все продолжили ужинать – кроме Колина, который принялся сортировать письма, раскладывая по стопкам.

– Предлагают кредитную карту. Может, ты хочешь…

– Колин, – зарычал Габриэль.

– Ладно, это мы выбросим, – сказал мальчик, пряча листок в одну из стопок, и продолжил разбирать бумаги.

– Счета. Счета. О, – Колин поднёс к носу розовый конверт и втянул воздух. – Духи. У кого-то здесь есть поклонница.

Габриэль просто пожал плечами и сказал:

– Порви.

– Счета, – продолжил Колин. – Научный еженедельник, – он протянул журнал Сэйди. – Счета… – тут мальчик замолчал и долгое время ничего не говорил. Только смотрел на большой конверт в руках. Даже через стол Эйприл видела, что это не рекламный буклет. И точно не счёт. Конверт выглядел дорогим и роскошным, из материала, больше похожего на ткань, чем на бумагу. Но именно адрес отправителя заставил всех за столом притихнуть.

«ФОНД ВИНТЕРБОРНОВ».

– Так, что у нас тут? – сказал Колин, вскрывая конверт и доставая карточку из плотной бумаги. В глаза Эйприл сразу бросились слова «торжественный» и «благотворительный» и «музей». Девочка не хотела на них смотреть, потому что эти слова напоминали о том, как она оказалась в музее во время пожара. И что в нём, возможно, самую малость была виновата она. (Совсем чуть-чуть.)

Поэтому Эйприл не хотелось задерживать взгляд на этом кусочке бумаги. Но Габриэль поступил наоборот. Он смотрел на приглашение не отрываясь и поглаживал пальцем обратную сторону листка так, словно тот содержал в себе тайны вселенной.

– Знаешь, это просто бумага. Ничего страшного, если… – Эйприл осеклась, увидев имя на приглашении: Изабелла Нельсон.

И тогда Габриэль встал.

И ушёл.

Эйприл помогла Тиму и Вайолет убрать со стола. Потом, пока Колин мыл, а Сэйди вытирала посуду, Эйприл её складывала. Но большую часть времени она просто стояла, скучая по Смиттерсу. И по Иззи. Потому что Смиттерс смог бы подобрать нужные слова, чтобы успокоить Габриэля. А Иззи просто дала бы ему подзатыльник и велела выбросить из головы всё, что его беспокоит. И Габриэль именно так бы и сделал.

– Как насчёт ночи кино? – спросила Сэйди, сверкая глазами, как только дети убрали в шкаф последнюю посуду. – Попкорн тоже кончился, но мы всё равно можем что-нибудь посмотреть. Лично у меня настроение пересмотреть мультики от Pixar.

Дети направились в домашний кинотеатр, но Эйприл, дойдя до двери, осталась стоять в коридоре.

Тим оглянулся на неё.

– Ты с нами?

– Нет. Может быть. То есть… я кое-что забыла.

Мальчик не стал спрашивать что. Он просто кивнул и сказал:

– Ладно. Скажешь нам, когда его найдёшь.

Но Эйприл Габриэля не нашла.

Его не было в той комнате, которую Смиттерс называл гостиной (и в которой, по мнению Эйприл, были самые неудобные кресла во всём доме).

Его не было в комнате, где он спал или должен был спать, но в которую ни разу не зашёл, потому что спальня принадлежала его маме и папе.

Габриэля не было в библиотеке. И в прачечной. И в оранжерее, за которой ухаживал Смиттерс, стараясь сохранять растения зелёными даже посреди зимы, хотя ничего съедобного там не росло.

Она заглянула в рабочий кабинет (хотя девочка не знала, над чем Габриэль там работал), музыкальную комнату (где совершенно никогда не звучала музыка) и кладовую дворецкого (где не обнаружилось никаких дворецких).

Она даже обыскала погреб, где Габриэль когда-то прятался и жил, и где чуть не умер.

Но Габриэля Винтерборна нигде не было.

Эйприл поднималась по библиотечной лестнице, чтобы снова проверить балкон, когда услышала какой-то скрежет внизу.

Эйприл уже привыкла видеть, как большие камни в полу библиотеки падают вниз, образуя спиральную лестницу, ведущую в темноту, где скрывался величайший секрет – и наследие – семьи Винтерборн. Но всё равно каждый раз это ощущалось как нечто волшебное. По какой-то причине этой ночью Эйприл стояла особенно тихо и неподвижно, стараясь не разрушить магию момента, когда из тайного хода появилась фигура в чёрной футболке и узких штанах. Девочка едва успела различить черты лица Габриэля, прежде чем он накинул на плечи плащ (да! плащ!) и натянул поглубже на глаза чёрную шляпу.

У Эйприл перехватило дыхание. Потому что мужчина перед ней больше не был Габриэлем Винтерборном. Он стал Стражем. И сейчас он направлялся к выходу.

Эйприл сбежала по спиральной лестнице к двери библиотеки как раз вовремя, чтобы увидеть, как Габриэль быстрыми шагами пересекает слабо освещённый задний двор особняка и начинает спускаться по лестнице, которая зигзагом прорезала скалу, заканчиваясь на каменистом побережье. Девочка перегнулась через скалистый уступ и увидела, как на лодочной пристани вспыхнул свет. Секунду спустя взревел мотор катера, и судно помчалось в море, направляясь в сторону города.

К этому моменту Эйприл уже перестала о чём-либо думать. Она развернулась и побежала обратно в дом. Петляя по коридорам, девочка добралась до домашнего кинотеатра и настежь распахнула двери.

Впрыгнув в мерцающий свет проектора перед остальными детьми, она воскликнула:

– Это случилось! Он это делает! Он стражничает!

– Не думаю, что такое слово существует, – сказал Колин, а Тим резко подскочил с кресла.

– Когда? – спросил он.

– Прямо сейчас.

5
Весна

Эйприл никогда не боялась темноты. Не потому, что хорошо видела. (Она всё-таки не кошка.) И даже не потому, что чувствовала себя уютно. (Эй, в темноте скрывается целая куча разных вещей. И многие из них кусаются!) Просто образ жизни Эйприл всегда был неразрывно связан с темнотой. В ней было удобно прятаться, и красться, и делать разные необходимые дела. Но, что важнее всего, ночь была временем, когда выходили монстры – разве это не лучшее время, чтобы на них охотиться?

Так себя убеждала Эйприл, пока бежала, низко пригнувшись, по скальному выступу у городской пристани.

Тим пришвартовался неподалёку от катера Габриэля – значит, мужчина был где-то рядом. Эйприл с Тимом и Колином вряд ли отставали от него больше чем на десять минут. Мотор катера был ещё тёплым, а значит, Габриэль не мог далеко уйти.

Но от воды поднимался густой туман, а луна скрылась за плотной пеленой облаков. С моря дул пронизывающий ветер, холодный и сырой, пахнущий солёным снегом. Но Эйприл не осмеливалась замедлить шаг – потому что у неё была миссия.

И голос в ухе, который сказал:

– Весна, ты видишь цель?

Эйприл закатила глаза, радуясь, что Тим с Колином убедили остальных девочек остаться в особняке и следить за коммуникатором, на использовании которого настояла Сэйди.

– Мне не нравится это кодовое имя.

– У тебя есть идеи получше? Конец связи.

– Не думаю, что нам обязательно каждый раз говорить «конец связи», – сказал Колин. И добавил: – Конец связи.

– Весна? – снова позвала Сэйди.

– Ты можешь называть меня Эйприл, – отозвалась девочка.

– Нет. Сэйди права, – сказал Колин.

– Спасибо, Джеймс Бонд, – поблагодарила Сэйди.

– Если честно, мне не нравится твоё кодовое имя, – пробормотал Тим.

– Очень жаль, – сказал Колин. – Я учтив. Любезен. И с лицензией на уби… Ай! – воскликнул мальчик, споткнувшись о камень. – Я в порядке! – закричал он в передатчик.

– Ты что-то говорил, Супершпион? – спросил его Тим.

Но Сэйди в их наушниках огрызнулась:

– Кто-нибудь из вас видит цель?

И Эйприл вспомнила, что у них ещё есть дела.

Она могла представить выражение лица Сэйди, которая смотрела на мониторы, отслеживая точки, обозначавшие их троих. Но точки Габриэля там не было. В этом-то и заключалась проблема.

– Я так и знала, что нужно было навесить маячки на старомодные вещички Стража, – сказала Сэйди уже, наверное, в десятый раз с того момента, как Эйприл ворвалась в кинотеатр, прерывая ночь кино. – Я думала, что смогу убедить Габриэля использовать мои изобретения, но не-е-ет, мне «ни в коем случае нельзя их трогать». Могу поспорить, его плащ даже не огнеупорный. А ведь я могла бы сообразить что-нибудь всего за неделю, если бы он разрешил.

Тим и Эйприл переглянулись. Им было страшно даже представить эксперименты, которыми Сэйди проверяла бы огнеупорность своих изобретений.

Но сейчас у них была проблема поважнее. Габриэль был неподалёку. Где-то. Делая… что-то. И он мог быть ранен. Мог нуждаться в помощи. Конечно, семья Винтерборн целыми поколениями переодевалась в легендарного Стража и боролась с преступностью. Сам Габриэль учился фехтованию с раннего детства и провёл десять лет в бегах, сражаясь, выживая и тренируясь, чтобы свершить свою месть. Но сегодня он впервые примерил на себя роль супергероя, да и Эйприл, в конце концов, просто хотела увидеть его в деле.

Пристань была небольшой. Над головой висели тусклые лампочки, освещая путь от катеров до пустынной парковки справа. За ней виднелась дорога пошире, ведущая в более оживлённые части города. Но именно то, что было слева от Эйприл, заставило её остановиться и замереть. Темнота, галька и деревья. Девочка была на девяносто процентов уверена, что там какой-то парк – но ощущался он, скорее, как чёрная дыра. Как бездна. И Эйприл никак не могла решить, какой путь страшнее, и поэтому стояла на месте и обдумывала варианты.

Она уже собиралась предложить Колину и Тиму разделиться, чтобы было удобнее осматривать большую территорию, но тут в наушниках «Сэйдисоника» раздался голос Вайолет:

– Эм… ребята. Мне кажется, что там… кто-то есть. Слева от вас.

Эйприл застыла и стала вглядываться в сумрак. Дул холодный ветер, да тихонько гудел над головой «Сэйдивидец 600», пилотируемый Вайолет. Девочка чувствовала, что Колин стоит у неё за спиной.

И тогда Тим сказал:

– Я его вижу.

Тени вдали зашевелились, и среди камней и деревьев стремительно, как клочок бумаги, гонимый ветром, мелькнула чёрная фигура.

Эйприл уже видела, как он тренировался. Видела, как он сражался. Она знала Габриэля Винтерборна, но в том, как он крался сквозь кромешную тьму прямо сейчас, было что-то потустороннее. И, похоже, это чувствовала не только Эйприл, потому что все трое были особенно осторожны, поднимаясь по неровной земле каменистого холма. Несколько раз девочке хотелось обернуться, чтобы проверить, не осталась ли она одна. Потому что внутри росло чувство холоднее и сильнее ветра. Эйприл не замечала ничего, кроме пристани, исчезающей за спиной, и тени Стража, которая металась во тьме впереди, а тучи над головой висели всё так же плотно, закрывая свет луны.

Вдалеке виднелась высокая и внушительная каменная стена, и когда дети добрались до неё, Эйприл даже не удивилась, не обнаружив поблизости Габриэля.

– Вы же не думаете, что он… перелез через неё, нет? – спросил Колин, а Тим рассмеялся.

– Ты что, Габриэля не знаешь? – спросил он.

– Разумное замечание, – проворчал Колин, когда Эйприл отодвинула его в сторону и начала ощупывать каменную стену, ища там зазоры.

– Кто-нибудь, подсадите меня.

– Полегче, Весна, – сказал Колин, – давай не будем торопиться.

Но Тим уже подставил сцепленные в замок ладони под правую ногу Эйприл и подтолкнул её достаточно высоко, чтобы девочка смогла уцепиться за грубые холодные камни наверху стены.

– Мне кажется, это не лучшая идея, – предупредил Колин.

Но Эйприл уже перебирала ногами, подтягиваясь. Её пальцы горели, а в животе ворочалось беспокойство, словно девочка съела то, что не стоило трогать.

– Эйприл, – прошептал Колин, – мы даже не знаем, где находимся.

Но, заглянув за стену, Эйприл с усилием сглотнула и призналась:

– На самом деле… я знаю.

Дыма не было, но девочке показалось, что его запах возник у неё в носу, кружась в туманном воздухе и смешиваясь с солью моря. Эйприл смотрела на здание, которое в последний раз видела в языках пламени. В газетах писали, что оно было полностью уничтожено, но газеты, похоже, ошибались, потому что одно крыло уцелело. Через высокие окна лился золотистый свет, и всё внутри выглядело ярким, свежим и новым.

– Эйприл, ты скажешь нам, что там, или нет…

– Это музей, Сэйди. Мы рядом с музеем.

– Тем, который ты сожгла? – спросил Колин, когда Эйприл наконец подтянулась достаточно высоко, чтобы усесться на стену.

– Ага. – Взгляд Эйприл блуждал по двору музея. – Тем самым.

– Что Габриэль там забыл? – спросила Сэйди, а Тим помог Колину забраться на стену рядом с Эйприл и сказал:

– Есть только один способ это узнать.