Текст книги "Капкан Луки Войновича"
Автор книги: Элла Войта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Какие-то поляки.
– Ах, поляки! Ну, ничего, подождем еще. Только ты… будь там поаккуратнее, мой мальчик, ладно?
– Опять ты за свое! – воскликнул Лука, уже жалея, что позвонил.
– Ладно, не злись. Держи себя в руках и будь умницей. Ну, до вторника.
– До вторника.
Но ни во вторник, когда прилетел сэр Найджел, ни в следующий вторник, когда его уже не было во Львове, ничего не изменилось. Лука выяснил, какая фирма проводит работы, но кто является заказчиком по-прежнему оставалось тайной. Рабочие сами ничего не знали, а молодой прораб, с которым Лука поговорил еще раз через неделю, только насуплено отмолачивался. Его явно предупредили, чтобы он держал язык за зубами.
Строительство в Кроличьей Балке всколыхнуло все Тернаву.
Когда Лука приезжал на выходные, село гудело, как растревоженный улей. Сновали уже ставшие привычными грузовики, везде попадались рабочие, которые то выходили из магазина, то шли куда-то группами или поодиночке. Пару раз на улице Лука встречал компании местных жителей, которые что-то оживленно обсуждали. При его приближении всякие разговоры замолкали, а селяне только вежливо кивали. Он тоже кивал в ответ, и, удаляясь, демонстрировал им гордую спину. Селяне провожали Луку настороженными, полными любопытства взглядами.
Он не обращал внимания на пересуды. Его не тревожили глаза, внимательно следившие за ним, он был готов к этому. Пани Бронислава только сочувственно вздыхала, но больше тему строительства не поднимала, уяснив себе окончательно, что хозяину это неприятно.
В один из своих приездов он опять отправился в Кроличью Балку посмотреть, что изменилось. Осень стала больше походить на бесснежную зиму; ночами температура опускалась ниже нуля, и голый лес стоял мрачный и сырой. Казалось, солнце навеки заплутало среди облаков, задевающих серыми брюхами верхушки Карпат.
Однако строителей, судя по всему, близость зимы не пугала. Работы велись очень интенсивно, и асфальтовая дорога до моста была почти готова. Однако сами развалины, покрытые трудолюбивыми муравьями, были закованы в саркофаг тайны. Там рыли какие-то траншеи, потом их обратно закапывали, что-то долбили, устанавливали, то и дело приезжали какие-то люди, таскали оборудование – словом, движение не прекращалось ни на минуту. Чуть поодаль от башни-донжона, на расчищенной площадке возвели фундаментную плиту и стали выкладывать кирпичные стены.
Лука, сидя верхом на Синьоре, задумчиво смотрел, как каменщики деловито снуют верх-вниз по лесам. Кобыла уже привыкла к звукам стройки и стояла спокойно, давая хозяину возможность рассмотреть все вокруг.
Вдруг позади послышалась громкая французская речь. Он обернулся и увидел женщину, идущую прямиком к нему широким, решительным шагом. На ходу она обращалась к прорабу, который трусил рядом и еле поспевал. Женщина жестикулировала, что-то восклицала, и было очевидно, что она недовольна. На лице прораба застыло сосредоточенно-мучительное выражение. По-видимому, он плохо понимал по-французски, и прилагал все усилия, чтобы уловить суть претензий.
Женщине было около сорока. Очень живое, обезьянье лицо и короткие светлые волосы, которые торчали в разные стороны непослушными спиральками. Одета француженка была в просторную желтую куртку и резиновые сапоги.
Приблизившись, она без церемоний выпалила:
– Месье Войнович?
Он удивленно уставился на нее.
– Вы месье Лу́ка, так?
– С кем имею честь? – ответил он вопросом на вопрос, оглядывая незнакомку сверху вниз.
– Я Флоранс, архитектор.
Лука спешился. Как и несчастный прораб, он был несилен во французском, и тоже с трудом понимал напористую даму, и потому в одностороннем порядке перешел на английский.
– Откуда вы меня знаете?
– О, месье любопытен есть! – воскликнула она. Оказалось, что по-английски дама говорит не многим лучше, чем Лука по-французски.
– Я все знать, хозяин меня предупреждать.
– Вы архитектор этого проекта? – спросил Лука.
Он задал этот ненужный вопрос, просто чтобы оттянуть момент. Сердце забилось сильнее. Да, сейчас все прояснится.
– О да! Я есть тут главный во всем. – Она в своей характерной манере всплеснула руками. – Проект есть хорош, но строитель очень глупый, очень ленивый!
Гневный взгляд на прораба.
– Лучший строитель есть немец, а поляк и украинец работать не любить.
Прораб съежился, как провинившийся школьник. Он готов был сквозь землю провалиться. Да, дама явно умела командовать.
– Ваш заказчик знает меня? – спросил Лука.
– Я же сказала – он предупреждать, – и француженка без всякого стеснения уставилась ему прямо в глаза. Лука выдержал взгляд, и воцарилось неловкое молчание. Прораб удивленно глядел то на Луку, то на француженку. Она явно чего-то ждала от собеседника, но сама не намеревалась идти навстречу. Надо задавать правильные вопросы, если хочешь услышать ответы.
– Вы имеете в виду, вас обо мне предупредил месье Лакруа?
Она недоуменно моргнула.
– Месье Лакруа? О нет, я не иметь дела с месье. Я иметь дела с мадам. Меня предупреждать мадам Лакруа.
Теперь пришла очередь удивляться Луке. Какая еще мадам Лакруа?
– Конечно, – кивнул он, – мадам строит этот дом для себя?
– О да! – опять воскликнула француженка. Видимо, это был ее любимый способ выражать свои мысли. – Я строю для мадам прекрасный дом! Мадам хотеть иметь шато на землях своих предков!
Сказав эту фразу, она подхватила безвольного прораба под руку и устремилась прочь. Лука бросил ей вслед:
– Вообще-то это земля моих предков!
Француженка на ходу закивала головой:
– О, уи, месье Войнович! Меня предупреждать!
Лука с недоумением проводил ее глазами. Желтая куртка мелькала среди деревьев. Выходит, француженка знала, что Оранский замок когда-то принадлежал семье Луки Войновича. Следовательно, об этом ей сообщила мадам Лакруа.
– Мадам! Мадам Флоранс! – крикнул он и побежал за ней, бросив Синьору одну.
Француженка остановилась, отпустила прораба, который тут же с облегчением улизнул, и смерила Луку взглядом.
– Мадемуазель, – поправила она.
– Простите.
Синьора подошла и встала рядом с хозяином.
– Я хотел спросить у вас одну вещь. Мадам Лакруа собирается здесь жить?
Архитектор отстраненно пожала плечами.
– Я строить для нее дом, я не знать ее планов.
Потом неожиданно улыбнулась, отчего ее обезьянье лицо стало приветливым, и добавила:
– Да, мадам есть права. Много добра пропадать просто так.
– Что вы имеете в виду?
– Я иметь в виду, что вы очень красивый мужчина, месье Лука.
Не успел он и рта раскрыть, как она развернулась, сверкнув кудряшками, и быстрым шагом пошла прочь. Догонять такую решительную особу не имело никакого смысла.
Вечером перед камином он пил коньяк и слушал, как трещат в топке поленья. Пани Бронислава ушла в свою комнату и не подавала признаков жизни, чему он был несказанно рад. Дом погрузился в тишину и сумрак, один камин освещал гостиную.
Мысли в голове плавали тяжелые и неповоротливые. Он вспоминал лицо француженки, ее желтую куртку, мелькавшую среди деревьев… Все происходит по воле мадам Лакруа, которая много знает о нем. Мадам Лакруа, которая пожелала построить дом на земле его предков. Что же происходит на самом деле?
Неожиданно вместо ленивой апатии им овладело чувство, похожее на приступ паники: а что, если всем все давно известно, а он один в дураках? Поэтому все вокруг и перешептываются, и показывают на него пальцем. Флоранс, та точно в курсе, да и молодой прораб тоже. Наверняка, и рабочие знают, и пани Бронислава, и соседи. Вдруг все только и ждут отмашки от невидимого режиссера, чтобы насладиться концовкой пьесы? Ждут не дождутся, как он себя поведет, когда последним из всех откроет правду. Простофиля-муж, наконец узнавший о проделках жены, к которой ходит весь квартал. Вот умора, а самое приятное заключается в том, что мы-то не простофили, мы-то в безопасности, поскольку нам давно все известно.
Несмотря на всю дикость, мысль не показалась такой уж невероятной.
Лука ощутил себя в западне, в капкане, из которого не выбраться. Что-то клубилось вокруг, как туман над болотом, и помимо воли он погружался в эту трясину. Его затягивало все глубже, и душа, наивная и беззащитная птица, полнилась обреченностью. Он уже знал, что никакие это не нервы, к чему себя обманывать – просто все уже случилось. Поздно. Он ощущал это подобно тому, как животные всем существом чуют неотвратимую гибель. Остается только ждать, надеяться не на что. Воля к жизни отступила перед силой более могущественной. Его не испугала обреченность, родившаяся в сердце, как будто он ждал ее и даже стремился к ней. Ну и пусть. Пусть все будет, как будет.
Огонь в камине трещал, и Лука в оцепенении смотрел на веселые языки пламени. Поленья выгорали и распадались на полыхающие угли. Уже на грани сна, когда веки смежились, перед ним промелькнуло женское лицо, обрамленное буйными темными волосами. Лицо было прекрасным, как лицо ангела, только глаза казались какими-то неживыми. Он не помнил этой женщины, но вместе с тем ее образ был смутно знаком. Кто она? В этом крылось что-то интересное и бесконечно волнующее. Бокал с коньяком выскользнул из пальцев, ударился о каминную решетку и разбился вдребезги, но он уже погрузился в темные глубины и не заметил этого.
Он проснулся в предутренний час, разбитый, с затекшей спиной. Огонь давно догорел, камин чернел пустым зевом с багровыми вкраплениями среди золы. Он с трудом встал с кресла и побрел в спальню. Не раздеваясь, рухнул на кровать, но заснуть так и не смог.
Глава 5
В понедельник утром, проверяя электронную почту, он обнаружил письмо от неизвестного адресата. Письмо гласило:
«Дорогой Лука!
Прошу прощение за столь бесцеремонное обращение, но меня извиняет то, что мы с Вами знакомы, хотя Вы, вероятно, этого не помните. Более того, мы не только знакомы, а являемся дальними родственниками. Я Ваша племянница, дочь Вашего двоюродного дяди Константина Войновича.
В последний раз мы встречались около двадцати лет назад, на свадьбе других наших родственников. Выйдя замуж, я поменяла имя и фамилию, и в настоящее время проживаю во Франции, однако в скором времени рассчитываю перебраться поближе к родным местам.
Я знаю, что у Вас есть дом в селе Тернава, а мы с мужем купили землю как раз по соседству, в месте, которое называется Кроличья Балка.
Надеюсь, что мы с Вами возобновим наши родственные отношения и станем добрыми соседями.
С уважением,
Эмма Лакруа, урожденная Войнович».
Он перечитал письмо, откинулся в кресле и уставился в потолок.
Невероятно. Эмма Лакруа, урожденная Войнович. Просто невероятно.
Он еще раз прочитал это сухое, почти деловое письмо от незнакомой женщины. Разве у него есть племянница? Впрочем, чему тут удивляться, такое вполне возможно, ведь семья Войновичей когда-то была очень многочисленной.
Стоп, конечно. Да, конечно!
Он начал припоминать. Совершенно точно, они встречались с этой девочкой! Дело было давно, действительно около двадцати лет назад. Тогда он только вернулся из Иностранного Легиона и еще был полон войной. От него за версту разило кровью и презрением ко всему человечеству. Ненависть так и бурлила в нем, а мирная жизнь казалась невыносимо пресной.
Это была чья-то свадьба. Кажется, совсем дальних родственников, но его почему-то пригласили. Он приехал всего на час, только ради памяти матери, чтобы не подумали, что она плохо его воспитала. Праздновали зимой, в селе, и он еле протиснулся в душную, битком набитую комнату. Через сдвинутые столы, за которыми галдели шумные гости, еле добрался до молодоженов и подарил деньги в конверте. На этой свадьбе присутствовал и двоюродный дядя Константин. Отец с двоюродным братом никогда не имели общих интересов, и семьи близко не общались. Может быть, это произошло потому, что отец остался жить во Львове, а брата каким-то ветром занесло на дальний хутор у самой границы. Уже после той свадьбы семья Константина вообще перебралась в Польшу и родственная связь окончательно прервалась.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
