Текст книги "Подарок Ангела (СИ)"

Автор книги: Элла Азимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

И вот теперь он нашелся– и все хорошо.

Мой сын тоже любит играть в футбол, тихонько говорит она.

Миша думает, она что умеет читать мысли что за бред, кто она, какого хрена, что произошло? Что произошло?!

У него немного кружтся голова, и ноги не держат.

Ему хочеся присеть. И еще–спать. Господи, как же хочется спасть. Он широко евает, во всем рост, потом спохватывается. Он же на работе. На работе…

– Ну, так если вам ничего не надо, я пойду, робко говорит он и пятится назад спиной.

– Миша, самое главное, чтобы ты понимал, что ТЕБЕ надо–вежливо, чуть чопорно говорит Инга.

Теперь она похоже на строгую училку, кторая только что провела воспитательную беседу со своим способным, но немного ленивым учеником.

Миша кивает и пятится назад. И ее глаза вспыхивает снова, но уже просто веселым огоньком, как будто она с трудом сдерживает смех. – теперь Миша в растерянности, он думает что она просто прикалывается над ним.

Так, по доброму, как с хорошим приятелем. Но он все равно думает,

когда уберутся эти странные бабы

И еще он думает, что ему очень хорошо. …

Инга с удовольствием прнимается доедать свой ужин, а Маринка смеется

– Не удивлюсь, если четез пару – тройку лет увижу нашего Мишу владельцем какого нибудь ресторана, говорит она

– Нет Не думаю. Миша любит в футбол играть. Ему удача чере спорт придет, быстро отвечает Инга.

Инга не знает, почему она это говорит.

Кто то выше нее, или высший в ней, или высшее над ней знает ответы на все вопросы.

И про других людей тоже. И иногда она получает ответы, не успев задать вопрос. Когда это бывает нужно. Когда это позволено, чтобы исцелить.

– Так он вроде староват для футбольной карьеры

Удивляется Маринка.

– Можно делать много вещей, которые связаны со спортом, загадочно отвечает инга и больше они про Мишу не говорят.

А тот куда то исчезает и до конца их обела к ним никто вообще не походит.

Марина рассказывает подруге новости про работу, про свою последнюю командировку в Рим. Инга слушает ее внимательно, иногда задает вопросы.

Но почему то кажется что она уже не здесь.

Про себя она не рассказывает, маринка понимает, что спрашивать–нельзя, неправильно. Давать советы– тоже.

Что то с происходит сейчас с этой женщиной, сложное, непривычное, мало кому понятное. Словно движется она к намеченной цели, а цель то непростая.

Словно поднимается на высочайшую только ей предназначенную вершину, а вершина то–опасная и крутая. Вдруг сорвется, упадет, погибнет.

Особенный Путь богоизбранника, наделенного благодатью.

думает Маринка и затихает в благодарном удивлении. Такая ей милость оказана, быть рядом. Только что на ее глазах Инга сотворила очередное чудо.

Через что они проходят, пока становятся такими, думает Маринка иногда, переживая за свою наставницу и подругу. Кто ни, ка их назвать–учителя, избранные, иные?

Инга внешне ведет обычную жизнь обычной женщины, и не особенно то легкая эта жизнь у нее теперь..

Как она живет, на что? Она ведь такая непрактичная. слишком добрая, слишком откровенная, никогда не может схитрить, никого не может обидеть…

Отдает себя целиком, свою Силу, свою энергию. Она както пыталась поговорить с Ингой об этом, что мол не надо всем подряд помогать, да Инга только отмахнулась.

Господи, Неужели ей никто не помогает, думает Маринка.

Ее проницательный женский взгляд сразу заметил старую застиранную кофточку, сбитые каблуки сапог. Белые маленькие ручки – без маникюра просто коротко обстриженные короткие ноготки.

Боже мой, это моя Инга, первая модница, икона стиля, все вокруг восхищались как она выглядит, думает с состраданием Марина. Ах, Олег, подлец, подлец!.

Она кладет на стол принесенный с собой фирменный пакетик слоготипом Гуччи.

– Инга Александровна, это вам в подарок. Из Италии, говорит она.

Инга немного думает, прежде чем взять в руки. Маринка волнуется. Только бы Ингулик не начала сейчас свой упертость показывать.

Наконец Инга осторожно разворачивает слабо шуршаший пакетик и.

вытаскивает фиолетовую. тонкую рубашку из натурального шелка. Маринка затаила дыхание, вдруго обидится, откажет. Но Инга

улыбается, как довольный ребенок и тепло благодарит. Она так давно не получала никаких подарков!

– Вам спасибо, говорит Маринка и Инга не спрашивает – за что. Они обе знают.

– Как Дима? как у него дела? спрашивает Инга с неподдельным интересом.

– Хорошо…. Бизнес раскручивает. Боремся за то чтоб хотя бы по выходным отключал мобильник,

Счастливо смеется Маринка.

– Может вам поехать отдохнуть?. Куда нибудь подальше/

Может на БАли или в Таиланд

И тут Маринка наконец подходит к главной новости.

– Инга Александровна, не знаю можно ли мне сейчас такие долгие перелеты выдерживать

– А что такое…хочет спросить Инга и вдруг понимает.

– Ну слава богу, наконец, от душу говорит она.

– Сколько уже?

– Уже третий месяц пошел?

– Димка радуется?

– Да не знает он еще. Никто пока не знает, только вы, и мама моя.

– Что же ты ему не скажешь? дивляется подруга и от ее чуть более пристального вгляда чем обычно, Маринка опускает голову.

– Я боюсь./ Он говорит рано пока, мы еще толком на ноги не стали. Боюсь, что запретит он мне рожать,

бормочет она.

– На голодающих вы вроде не похожи, хладнокровно говорит Инга

– Так это вы ему объясните, вспыхивает Маринка и умоляюще смотрит на Ингу

– Поговорите с ним, ну пожалста, Инга Александрован по детски канючит она.

– Вас он послушает!

Инга сосредточенно размышляет. Ее белое тонкое лицо нахмурено и глубокая складка прорезает лоб.

– Так не пойдет! наконец говорит он решительно и у Маринки падает сердце.

– Слушать Димку должен не меня, а себя. А такие решения принимать вы должны вместе.

Маринка опускает голову еще ниже и пальцем рисует на скатерти узоры..

Ну боится она своему Димычу сказать про беременность и все. Вдруг он разозлится, подумает, что она его обманула и нарочно все это подстроила А она ничего не подстаивала. Разве что чуть чуть…Ну могла же она дни перепуть? Могла.

Инга смягчается, глядя в ее удрученную круглую мордашку

– Ладно давай сделаем так. Ты подумай, для чего вам нужен ребенок, деловито спрашивает она. Маринка приходит в амешательство от ее простого вопроса.

– Ну как для чего? Для чего всем…

– Так не пойдет, сухо константирует Инга и взгляд становятся немного строгим.

– Ты вот сейчас подумай сама и скажи для чего ты хочешь, чтобы в этот мир пришла новая божья душеньк.

Маринка честно пытается думать, но вголову лезут всякие мысли о том, что она будет красиво выглядеть на прогулках в джинсах Дизель с малышом в голубом кенгуренке.

А почему собственно, в голубом, онаже вроде девочку хочет.

Даже имя придумала, Катя, Екатерина Дмитриевна будет.

Она думает о том, кого же она все таки хочет сына или дочку и незаметно руки ее ложатся на живот тихонько обхватывают его

Маленькая крошка там внутри ее вырастет в забавного говорливого человечка, они будут гулять все втроем, Димка будет купать их малыша, она будет кормить и любить. Она будет защищать эту маленькую жизнь и постарается дать ей лучшее, что у нее есть

Она хочет, чтобы этот ребенок стал счастливый, и какая разница, чем он или она будет заниматься, когда вырастет Самое главное, он изменить мир к лучшему!

Ее лицо озаряет внутренний свет, и мягкая улыбка появляется на губах

– Наш ребенок будет любить нас, а мы будет любить его. Сейчас мы с Димкой вдвоем любим друг друга, а теперь у нас будет еще больше любви, А ради этого мы и живем, чтобы любить.,

С уверенным достоинством говорит она.

Инга тоже улыбается и тихо говорит:

– Вот так и объясни своему мужу. Он поймет.

Инга не двигалась и пристально смотрела на нее, И Маринке показалось что ласковая теплая рука нежно коснулась ее щеки и бережно провела по волосам.

Ей стало так тепло и спокойно, как в детстве, когда мама приходила пред сном укутать ее красным шотландскм пледом и поцеловать на ночь. Свет синих глаз продолжал струиться от Инги к ней мягким трепетным потоком, окутывать заботой, погружая в комфортное ощущение всеоблемющего покоя. Маринка даже чуть прикрыла глаза, чтобы полнее насладиться этим ощущением блаженного спокойствия и мира в душе.

Когда она открыла глаза, ей показалось, что мир вокруг нее прояснел, стал свежим и радостным. Конечноже муж ее поймет и мало того, он обрадуется. Она уверена в этом. И

Инга попивала маленькими глоточками кофе и привередливо ковырялась в огромной куске торта, вытаскивая арахис, который не любила.

Они молча сидят еще какое то время и смотрят в окно, выходящий на тихий переулок. Снего плавно кружится и опускается на землю, и хотя на начало февраля и мороз минус двадцать, почему то Маринка говорит сонно и счастливо:

– Скоро весна.

Через некоторое время Маринка встанет и пойдет в туалет а по дороге подойдет к Мише и расплатится с ним у стойки бара. Миша, который будет умоляющее смотреть на нее своими теплыми ореховыми глазами, как будто пытаясь угадать что за тайну несетв себе ее загадочная подруга, но промолчит. И она ему ничего не скажет. Это тайна. Скоро сам все поймет.

Ее новенькая «Мазда» которую Димка подарил ей на день рождения стоит на парковке, уютно заметенная пушистыми сугробами.

Инга отказалась сначало чтобы ее подвезли– но Маринка упросила и теперь они едут по вечерней Москве.

Когда Инга назвала адрес, Маринка нгодующе покачала головой.

Такая задница!

Они теперь с димкой выплачивают ипотеку за свою двухкомнатную отличную квартиру на Соколе. А Инга вот значит куда переехала На самую окраину. Ну какой же Олег скотина!

Они все же немного поговорили про него.

Инга старалась держаться спокойно, но как же дрожали ее губы, когда она произносила его имя.

Она до сих пор любит эту сволочь, с огорчением поняла Маринка.

Она не посмела ей рассказать, что Олег теперь постоянно появляется с одной и той же бабой и говорят, это вроде серьезно. Девчонка везде треплется, что скоро выйдет замуж

з а Олежека. Вот так то…

Кажется ее зовут Олеся, бывшая модель, ей двадцать два, морда так себе, но фигура говорят, классная. Ноги от задницы, ну понятно…

Когда они подъехали наконец через полтора часа к серому дому, где Инга снимала квартиру, Маринка поежилась

Она то ладно, из балашихи ездила в москву, пока замуж не вышла. пока не переехала к димке. Но Инге то каково-с Остоженки и на улицу Бойцова, так называлась это темная скучная улица с рядом одинаковых хрущевок.

Подъехали к подъеду и долго в молчании, слушая по радио песню.

– мне тоже нравится эта вещь, сказала тихо Инга.

Маринка заглянула ей в лицо и у нее заболела сердце.

Это бледное, без единой краски лицо бесконечно одинокого человека.

Она крепко обняла ее и дрогнувшим голосом сказала:

– Инга Александровна, позвоните мне, если я хоть как то смогу помочь. Позвоните, слышите? Я никогда не забуду, что вы для меня сделали. И я и Димка. Знаете, как мы вас любим?.Вы для нас самая родная, помните об этом… Мы беспокоимся за вас… Пожалуйста, звоните, не пропадайте.

Инга подняла на нее измученные потемневшие глаза.

Казалось что она постраела на десятки лет и теперь перед ней сидела не блистательная красавица, добрая волшебница, с царственной великодушием раздающая подарки, а древняя уставшая старуха,

– Береги себя, малыш, тихо ответила Инга. и вышла из машины.

Маринка смотрела ей вслед, и когда дверь с противным метяллическим лязгом захлопнулась, уронила голову в ладони.

– Что ту можно поделать, думала она, вытирая бессильные злые слезы.

Что тут можно поделать, когда человек у тебя на глазах себя убивает.

Потому что всей своей преданной чистой душой она видела-Инга не хочет жить.

Тень смерти стоит над ней– и только чудо может спасти ту, которая по воле божьей совершает чудеса для других…

Миша медленно ехал к дому, борясь с надвигающееся усталостью. Он устал и ему, почему то было холодно муторно, и очень жаль себя. Так он чувствовал себя обычно после большого перепоя. Но ведь он не пил сегодня ни грамма.

Голова противно болела, и в мир вокруг казался ему гнетущим и безысходным. Какого черта он делает на этой работе, думал он с чувством нарождающееся злости Разве он о. это мечтал Но Танька, его капризная куколка Танюшка–ей ведь надо учиться надо ездить в институт-А на метро Танечке не нравится.

Ей машину подавай. И одеваться как все Танюша тоже не привыкла, ей бренды подавай. Вот и пришлось ему бросить свои институт и

Устроится этот ресторан и ходит с согнутой спиной, чтобы его девочка могла ездить с подружками на машине и ходить за шмотками в дорогие бутики

Он ревновал ее до безумия., она была самой красивой девчонкой в его школе, вес пацаны

Бегали за ней. А она выбрала его, и он так этим гордился.

Но все чаще приходили его в голову мысли. как он устал от ее капризов, тупых разговоро не очем, постоянных истерик.

Ее зеленые кошачьи глаза потеряли для него свою загадочность и тайну.

белое упругое тело, от которого от сходил с ума, за два года совместной жизни стало таким привычным и знакомым. Ее по детски капризный голосок потерял былую сладость–он слишком хорошо успел узнать его высокие визжащие интонации.

А кроме секса ведь их ничего и не держит вместе, думал Миша с оберченнной усталостью. Вообще ничего! Она умеет, молчать – но говорить с ней не о чем. умеет красиво танцевать-Он и так на работе устает как собака, так еще по клубам таскаться. Таня была глупа, скучна и надоедлива. Но расстаться с ней он почему то не мог…

Миша устало позвонил в дверь–никто не открывал.

Он открыл дверь своим ключом и зашел, и присвистнул.

В комнате был ужасный беспорядок. Повсюду валялись разбросанные коробки из под туфлей, пустые вешалки, измятые целофанновые пакеты.

И стоя посреди этого беспорядка, Миша понял с чувством огромного облегчения–танька бросила его. Ушла. Убралась

Он плюхнулся в кресло. и посидел немного собираясь с мыслями, потом кинул взгляд на ноутбук. К счастью, она его не забрала.

Зазвонил мобильник и он поморщился–так поздно ктобы это мог быть. Неужто танька решила всеже устроить сцену прощания.

Но, к счастью, это был Леха. Леха, его лучший друг детства и бессменный капитан дворовой футбольно компанды.

Леха давно стал преуспевающим бизнесменом, отдыхать ездил отдыхать в африку, в командировки в Лондон и Нью йорк. Он обзавелся семьей, детьми и новеньки круглым животиком, но старых друзей не забывал. в редкие их встречи Миша видел в нем все того же жизнерадостного открытого Леху.

и в глубине души Миша сам знал – встречи их редки не, потому что Леха зазнался и избегает его. Просто у него самого противно свербело в душе, когда Леха подъезжал на новеньком мерине, уверенно отдавал распоряжения по телефону сотрудникам, с веселой властностью платил по счету в ресторане. Завидовал он лехе. Пусть по белому, не со зла–но завидовал. Стыдно было ему своей зависти и своей неу 3 спшности по стравнениюс ним.

– Как дела жизнерадостно завопил леха по телефону, как будто не замечая что время уже первый час

– Нормально,

осторожно ответил миша.

– слушай у меня такая идея родилась, орал леха кА резаный

– Леха, Ты пьяный что ли., спросил Миша

– почему пьяный, не обиделся Лешка, я энергичный.

– Я, давно уже обдумывая одну идейку, знаешь в Сингапуре, когда был, осенило меня.

Давай откроем фабрику по производству спортивной одежды

– В Сингапуре? – спросил Миша

– почему в Сингапуре? Удивился Леха

Не, в Сингапуре невыгодно. Производство лучше в Китае открывать. Но не факт. я и здесь в России я тут одно местечко наметил, производство заброшенное под Тверью…вообщем, хорошенько надо это дело обмозговать. дизайнера ра я уже тоже нашел, девчонка–двадцать два года-А талантище! разработаем свой бренд, концепцию.

– а я тут причем? уныло спросил Миша.

– как причем? А кто всем этим делом будет рулить? никто кроме тебя неможет, уверенно сказал друг.

– я уже месяц над этим делом бьюсь, дело то больно интересное-и Миша подумал–леха он такой, ему не только прибыл подвавй–но, чтоб интересно

– И вот все думал, продолжал басить в трубку Леха, кого бы на это дело поставить я ж не могу все сам, а ты … да для тебя это вообще не вопрос!

Миша подумал, а Леха продолжал расписывать радужные перспективы, В школе его называли Остап Бендер, тон любого мог увлечь своей идеей. И идеи то удавались!

Леха всегда мог убедить кого угодно в перспективе своего проекта, и проекты получались легкие, радостные, праздничные.

Но Мише светило повышение по службе, управляющий рестораном уходил на повышение в головной офис, и он почти пообещал, что Миша поставит на свое место. И то не чтобы Мише осень нравилось заведовать рестораном–но он за два годы работы в ресторанном бизнесе многом научилсч, здесь было ему все знакомо и понятно. И вот так вот все бросить и ввязаться в Лешкину авантюру было немного боязно.

И Миша сидел и смотрел перед собой, и слушал, слушал…

В голосе его друга, наверное единственного настоящего друга играл, переливался, звучал сотнями ярких огней веселый праздник, вдруг понял Миша.

Праздник!. Праздники бывают! Только не надо от них отказываться!

– Слушай, решительно сказал он в трубку. я шас к тебе приеду. Или ты ко мне.

– Сейчас? переспросил недоверчиво Леха

А чего откладывать то, уверенно произнес Миша.

Такие праздники, когда лучший друг с интересным предложением звонит, не каждый день бывает.

Но ведь бывают! с ликование подумал он. Бывют праздники! Только не надо от них отказываться. Пусть происходят. Спасибо, праздник!

Глава 4. Отец Алексей

Искать спасения у Бога, когда тебя предали люди, так естественно, так привычно для нас Но что можно сказать о человеке, которые просит о помощи, когда ему плохо, и не вспоминает про благодетеля, когда дела его поправились? А ведь мы зачастую ведем себя в наших отношениях с Богом.… Так задумчиво размышляла Юнга, пытаясь разобраться в том загадочном и непонятном что происходило с ней.

Теперь, когда Дар пробудился в ней, отделяя ее от остальных людей покровом непохожести и тайны, она стала часто читать святое писание и бегать в церкви, пытаясь найти ответ на свои вопросы.

Была одна которую она особенно полюбила, и часто ходила туда.

Это маленькая светлая церквушка, неподалеку от Чистопрудного бульвара, построенная еще в 17 веке, стала одной из самых любимых. Там было ей хорошо и спокойно, и казалось, что надежные крепкие стены ограждают ее от бессильной безнадеги последних месяцев..

Инга теперь часто приходила в церковь по утрам, сразу после заутрени. Она бережно сжимала в руке коричневые восковые свечи и переходила от одной иконы к другой, вглядываясь в одухотворенные светлые лики. Ей не хотелось оскорбить кого то из святых и угодников невниманием, но купленных свечек на всех не хватало, и она смущенно опускала глаза, проходя мимо тех, кому не досталось.

Ничего, в следующий раз зажгу свечечку и тебе, бормотала она, проскальзывая мимо.

Такой ее однажды и увидел отец Алексей, когда она, задрав тонкую белую шейку,

с любопытством слонялась от одной иконы к другой, разжигая в каком то странном порядке свечи.

Увидев ее, он почувствовал словно толчок в сердце и замер, пытаясь понять, что привлекло его внимание к этой незнакомой молодой женщине.

Была она с непокрытой головой, что вообщем то не положено, но не это поразило его. Свет, исходящий от нее… Такое сильное свечение. Поразительно!

Отец алексей вгляделся затаив дыхание и замер, чувствуя странное томительное волнение.

Ну вот ты и пришла, подумал он с благодарным смирением. Вот ты и пришла к нам…

Он не стал ей мешать творить ею наивную молитву и вышел на церковный двор. Вздыхая с наслаждением чистый весенный воздух, он ощущал как праздничное счастливое настроение охватывает все его существо.

Через несколько минут Юнга вышла из церкви и увидела старенького православного батюшку, который смотрел на нее с веселым удивлением… Был он худенький, низкорослый, с тощей впалой грудью и бледными маленькими руками.,

Стоять ему видимо было трудно и он опирался на коричневую толстую палку. Бледное тонкое лицо все было расписано бесчисленными морщинками, но голубые проницательные глаза, казалось принадлежали молодому энергичному парню, такие были они яркие и жизнерадостные.

– Почему голова непокрыта, прихожанка? – сказал он глядя на нее с беззлобным неодобрением.

Как будто они давно знакомы и вот он на правах старого друга шутливо возмущается ее забывчивостью.

Инга насупилась. Ну да, надо бы конечно платочек взять с собой– но не нравилась она себе в платке. В голове у нее вертелись нелепые обрывки фраз, вроде церковь отделена у нас от государства, и-со своим уставом в чужой монастрыь не ходят.

Неопределенно улыбнувшись, она обронила осторожное «Здрасьте», и попыталась его обойти, но отец Алексей, сказал:

– Постой, постой, ты куда?. Идем, чаю выпьем.

В его добрых лучистых глазах заплясали искорки смеха, глядя на ее попытки смыться от него, и он походил на доброго мудрого гномика из мультика. Он очень бережно коснулся ее исхудавшей тонкой рукой, как бы призывая следвать за собой, но явно не собирался принимать отказа.

Инга слегка опешила. Чай со священником она еще никогда не пила, и не очень понимала как ей с ним держаться. И как его называть, батюшка или как, растерянно думала она, напряженно вглядывась в его лицо.

Будто угадав ее мысли, отец Алексей сказал:

– можно звать меня батюшкой. Можно – отец Алексей. А можно Алексеем Владимирович. Это уж как тебе угодно. Ну что, пойдем чай пить, прихожанка.

Инга вздохнула, и сдавшись под его напором, махнула рукой:

– Ну, чай так чай. Пойдемте. А куда?

Теперь удивился отец Алексей.

– Куда? Да в Шоколадницу можно, здесь рядом столько их. А можно ко мне домой, а тут неподалеку живу.

Инга представила, как она будет пить чай в кофейне со стареньким седобородым батюшкой, который был одет, как ему и полагалось, в длинную черную рясу. Картина выходила какая то странная., хотя вообщем то – что тут странного. Там не менее, она нерешительно пробормотала:

– Может лучше домой?.

Отец Алексей вышел из цорковных ворот, и она покорно потащилась за ним по улице, хотя внутри у нее все кипело от раздражения. Какого черта он меня тащит за собой, злобно думала она, какого чертра я согласить пойти. Но злость тут же сменяла робкая надежда-а может, господь мне утешение послал.

Может, пойму что со мной происходит.

Так она мучилась до самого его дома, разрываясь на части. Он дейсвительно жил неподалеку, в старинном красивом доме, в одном из широких тихих переулок, что отходили от Покровки к Яузе

Инга почему то была уверена что батюшка живет один, но им открыла дверь белокожая рыжеватая девушка, чем то неуловимо похожая на него

Она приветливо улыбнулась Инге, которая неловко топталась в прихожей и принесла пушистые желтые тапочки.

– Это ваша дочь, вежливо спросила Инга, думая про себя, как бы ей побыстрее смыться.

– Дочь? Весело удивился батюшка

– Это внучка моя, Ольга. Дочь живет в Питере.

– Да, она там работает?

– С мужем открыли салон художественный. Они художники оба. А Ольга со мной остается, старый я. Вот они за мной и присматривают, Оля и Илюшка, мой старшенький внучок. Ольга живет со мной, а Илюха у себя, на Алексеевской. Но навещает часто, не забывает деда. Он у нас бизнесмен, машинами торгует дорогими С детства машины любил большое всего на свете. Вот так то.

Старичок проводил ее в просторную светлую комнату и она остановилаьс на пороге, оглядываясь. Золотисто– бежевые шторы, тончайший золотой рисунок на гладких обоях, высокая с хрустальными висульками и золотистыми свечами огромная люстра–комната была какой то уютной и при этом торжественной. В углу висела большая икона в золотом блестящем окладе. В этой комнате был много золотого цвета-и был в этом какой то глубинный смысл, какая правильная семантика цвета, который она пока не могла ухватить.

Отец Алексей зайдя в комнату поклонился и перекрестился, а инга не стала. Вдоль стены располагался коричневый шкаф, заполненными книгами, напротив–изящные кожаный диван и кресло. У окна стоял стоял крепкий дубовый стол, на котором лежал ноутбук… Из кухни тихо доносилась какая то классическая музыка и слыщалось позвякивание посуды.

– Это мой кабинет, с улыбкой сказал батюшка, усаживая ее в кресло, а сам подсел к ноут буку, и принялся деловито что то печатать. На нее он не обращал никакого внимания и инга с тоской подумывала, как бы ей повежлевее откланяться.

Через несколько минут Ольга вошла с подносом, и накрыла им стол для чаепития. Чай был обжигающе горячий, крепкий, насыщенным ароматов душистых травок.

Еще на подносе была вазочка с кизиловым и клубничным вареньем и разнообразные шоколадные конфеты в цветных обертках. Инга с удовольствием ухватила «Белочку» Последнее время она замечала как сильно возросла е потребность в сладком, хотя мясо она не могла теперь видеть. Она подозревала, что перемены во вкусовых предпочтениях связаны с появением Дара, но почему так происходит не знала.

Она уже выпила чай, а батюшка продолжал печатать какой то текст не обращая на нее никакого внимания. Инга недовольно поджала губы Нет, он точно псих какой то сердито думала она. Просто сбрендил от старости и все Может он вообще забыл что я здесь?

Вдруг ей показалось что она видит нечто странное…

Дневной слабый свет из окна, пробиваяь свозь тонкие шторы, создавал странный эффект сияния вокруг его головы. Инга могла бы покляться, что отчетливо видит светящийся ореол, как на иконах, вокруг головы батюшки. Но старик мотнул головой и сияние исчезло. Показалось, наверное, подумала она с внезапным раздражением и отвернулась.

Инге было скучно и она ругала себя за то что согласилась прийти сюда..

Ну о чем она будет говорить с этим незнакомым чудным старичкм Хоть он вполне и современный, и квартирка очень даже ничего, стильная– но все же… О чем следует говорить с батюшкой? Зачем он ее позвал, с надвигающейся злобной тоской думала она.

Инга чувствала, что снова проваливается в черную бездну отчаяния, которая стала ее привычным состоянием после разрыва с Олегом.

– Говори, вдруг довольно резко сказал священник, подняв голову с реденькой седой бородкой.

– что говорить? неласково ответила Инга. Ей хотелось встать и рванут прочь из этой комнаты, от этого старого дурака, от всех.

Прочь, прочь, ей никто не нужен, ненавижу, всех ненавижу, бились в голове злые черные мысли.

Отец Алексей внимательн наблюдал за гостьей. Ее спина сгорбилась, синие глаза замутились, маленькие белые ладони сжались в кулаки.

Она походила теперь на затравленную тигрицу, которая от страха может быть очень опасна. Ярость, клокотавшия внутри нее, делала ее опасной, мучительная гноящаяся рана сводила женщину с ума…

Ему нужно было вытащить ее боль наружу. Ему нужно было освовободить ее…

Гнойник надо вскрыть, думал он с контролируемым состраданием, и вкрадчиво сказал:

– А где же твой муж, красавица?. Что то ты все одна, да одна

Инга вскинула голову. Ее губы скривились:

– Да вот так, холодно отрезала она.

Ей становилось все хуже и она еле сдерживала себя чтобы не ударить батюшку. Что со мной творится, откуда такая ненависть, в краткий момент просветления, думала она о себе словно со сторон и снова погружалась в бездну.

Старичок протянул тонкую высохшую от старости руку чтобы погладить ее плечо, но не успел коснуться как Инга резко отдернулась в сторону

– Не трогайте меня, прошипела она и ее глаза сузились.

– Так может ты потому и одна, что тебя никто трогать не может? Сочувственно спросил он

Инга вспыхнула и покраснела от злости. Батюшка коснулся еще одного больного места.

После разрыва с Олегом она пыталась завести роман. Сначало от злости, чтобы Олег узнал и ревновал. Потом от одиночества и страха. Потом– потому что деньги закончились и хотелось чтобы кто нибудь о ней позаботился. Хоть кто нибудь!

И еще потому что тело, женское естество требовало ласки и нежности.

Но ничего не получалось.

Она, прежде имевшая множество поклонников, которых не успевала отваживать, оказалось в полной изоляции. В то же время она замечала, что и и теперь привлекает мужчин–но секса у нее не было. Ни с кем. Словно ее заколдовали. Порчу навели, думала она с угрюмой усмешкой.

Инга плакала по ночам в одинокой постели и думала, я– старая.

Старая! Все конец, кончилась моя молодость и красота, прощай женская привлекательность навеки вечные. Никому, никому я больше не нужна…

Но оплакивая себя, инга понимала при этом, что лукавит сама с собой. Сама себя накручивает, чтоб можно былопорыдать всласть, пожалеть себя, одинокую и брошенную.

Упитаться собственным страданием и болью, получая такое вот извращенное удовольствие

Ведь Дело было не в возрасте… Дар, разрастаясь в ней дивным белоснежным цветком, лишь увеличивал ее женскую. привлекательность. Мужчины порой столбенели, глядя на на нее со странным выражением лица, когда она проходила мимо и оглядываясь на нее, долго смотрели вслед.

Но завести роман у нее не получалось. Словно кто то сказал – нет. Нельзя. И она билась об этот запрет как о стену, и не могла прошибить ее. Словно боролась с тем, что намного превосходит ее собственные силы.

Опыт ее в интимных отношениях был слабенький, простой совсем опыт. По нынешним временам была она чиста и наивна как неопытная девушка.

До Олега у нее было всего двое мужчин. Муж Валерка, неглупый, и даже добрый, но единственный, безмерно избалованный сынок помешанных на нем родителей.

Она познакомилась, когда училась в институте на первом курсе, на втором вышла замуж, на терьем родила Максима, сыночка своего единственного. И это было единственное хорошее, что осталась от Валерки. Потому что жить с человеком, который спал до часу дня, никогда по жизни не работал, жил на подачки родителей, а потом тещи и тестя, был страшно. Он посылал беременную жену купить ему сигареты в киоске, итрагически смотрел темным бархатными глазами, когда она сначало просила, а потом уже требовавла, чтобы он устроился на работу. Но Валерка работаь не мог. Как же так, он такой умный и талатнливый, такой гордый-и пойдет кому то в услужение, так он это называл. Его тонокй натуре претила любая форма починения-и скоро Инга от него просто сбежала. Зимой укутала ребенка потеплеее, собрала сумк с его погремушками и вышла на улицу в тапочках, сапог то у нее и небыло. Ушла, чтобы уже никогда не возвращаться в ненавистный опостылевший дом..

Короткий ее насчатливый брак заканчивался долим тяжелым разрывом. Валерка долго не соглашался на развод, грозился покончить с собой. ЕЕ умоляли вренуться его родители, его друзья звонили в любое время дня и ночи и просили подумать о ребенке.

Это было настолько все утомительно, ч то получив в паспорте заветный штампик о разводе, Инга танцевала в обнимку с меленьким Максимокй в комнате и впервые в жизни плакала от облегчения.