Текст книги "К вопросу о феномене двойников"

Автор книги: Елизавета Манова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Манова Елизавета
К вопросу о феномене двойников

Елизавета МАНОВА

К ВОПРОСУ О ФЕНОМЕНЕ ДВОЙНИКОВ

Секретно

Индекс: ИВК

Шифр: НБО41238

Тема: Феномен двойников.

Сообщения по теме: документ N1

Примечание: копия снята

до вручения адресату.

Рафла-2, Нгандар

кислородный ярус

Генри О.Стирнеру

Дорогой Генри!

Простите, что запросто, но ведь вы, можно сказать, у меня на глазах выросли. Восемь лет я летал с Полем Стирнером, и глядел, как меняется ваша карточка у него в каюте. Так вы до двадцати лет доросли, таким для меня и остались. Не сердитесь за многословие, старики – народ болтливый, а я на три года старше Пола. Имя мое, думаю, теперь вам известно. Александр Хейли, Алек Хейли, системщик с "Каролины", и был я с вашим отцом до самого последнего дня. Почему раньше не написал? Если честно, так и не стал бы писать, не узнай ненароком, что вы прилетели на Старый Амбалор. И – не выдержал. Я ведь знаю, что вы значили для Пола, не могу, чтобы для вас его имя осталось замаранным.

Сразу вам скажу, молодой человек, писать я не мастер. Кроме отчетов сроду ничего не писал, да и от того отвык за двадцать лет, но все, что пишу – чистая правда. Будь здесь нотариус, пошел бы и заверил: я, Алек Хейли, землянин, в здравом уме и полной памяти, единственный уцелевший из экипажа "Каролины", излагаю вам истинную историю этого дела.

Наша "Каролина" была посудина не из последних. Тяжелый грузовик типа Е, дальник. Вы у стариков спросите, они вам объяснят, что к чему. Знаете, последний корабль – как последняя любовь. Первый вспоминаешь с улыбкой, последний – со слезами. Всех нас не радость привела на "Каролину", а все-таки я ее и теперь вспоминаю, как бессильный любовник: всю, до последней переборочки, до последнего кристаллика в схемах. На ощупь ее помню – до дрожи в руках, до комка в горле. Ну да это так, старческая слезливость, а одно верно: и корабль, и капитан – что надо. Дело ведь не в том, что я Полу всем обязан – он меня в самую черную мою минуту в кабаке, извините, подобрал и опять человеком сделал – а просто так оно и было.

И что он в Колониальный флот пошел – так это не вина его, а беда. Деться было некуда, вот и пошел. А почему – это вы у матери спросите, если Марион Стирнер еще жива, кому и знать, как не ей, а я, извините, промолчу.

Ну вот, а теперь я начну, наконец. В **** году "Каролину" откомандировали в распоряжение Федерации Амбалор. До этого мы ходили с грузами на Логор и Ксантос, нормальная работа – и на тебе, такой поворот. Было бы нам куда уходить, все бы ушли, а так только штурман дверью хлопнул – мог себе позволить, всего тридцать пять лет.

Экипаж у нас давно сросся: кэп, я, Джо Ньюмен – генераторщик и Перри Гальдер – трюмач. Всем много за сорок, а Перри вдобавок с Манара, чистое дитя природы – ничего не знает, зато все умеет, а культуры – только, что виски от джейла отличит.

А штурмана у нас не держались – вот и Льюк ушел. Мы даже обрадовались на минутку. Сразу решили: рейс дальний, без штурмана нельзя. Потянем время, авось что-то переменится. Только начальство на это не клюнуло сразу отвечает, что штурман будет. Кандидатура – пальчики оближешь: мальчишка-стажер с вылетом по третьему классу, меньше, чем ничего, если вам интересно. Переглянулись и решили, что он у нас не задержится.

Ладно, появляется. Штурман-стажер Джек Корн. Двадцать три года, глаза нараспашку, рот до ушей. Хотите точнее? Возьмите вашу карточку, где вам двадцать лет, только волосы темнее. Так и остался он у нас. Думайте как хотите, а только Пол каждого из нас в свое время из дерьма вытащил, так что его слово на "Каролине" все решало.

Ну ладно, штурмана получили, отговариваться нечем, загрузились и пошли.

Тут опять надо кое-что объяснить – не от болтливости, просто не поймете иначе. Это ведь теперь корабли ходят напрямик: взламывают пространство где угодно и об энергии не думают. Мы же каждый мегаэрг считали, просачивались в местах гравиодеформаций. Теперь кораблевождение работа, тогда это было искусство, творчество. Прикинг-ходы редко ведут куда надо, а если попал в систему "черная-белая", так и выскочишь прямиком в центр звезды. Тут кроме расчетов еще чутье нужно было, талант, и у Пола этого хватало, можете поверить. Я до "Каролины" шестнадцать лет на дальних ходил, знаю, что говорю.

Путь до Амбалора Пол рассчитывал сам. Три прокола, первый выход возле одной звезды. Ни типа, ни номера указывать не стану, и вы время зря не тратьте: к созвездию Треугольника она никак не относится. У Пола была своя система – картина пространственных сот, так сказать, – он ее двадцать лет составлял по графикам пространственных деформаций. Тут свой расчет: еще когда мы прокачивали прикинг-ходы, Пол обмолвился, что по его картинке у этой звезды есть планетная система. А по инструкции в таком случае положено сделать предварительный осмотр, а если найдется перспективная планета – пробную высадку. Ну, а там – чем черт не шутит! – велят разведать, а Амбалор побоку.

К звезде мы вышли удачно – в поле деформации юпитероподобной планеты. Почему и как – вопросы технические, вам вряд ли интересно, просто выход был оптимальный. Подробности о системе ни к чему, а планета перспективная там была. Масса 0,8 земной, атмосфера, энергетический баланс очень приличный. Правда, атмосфера эта... Чуть не все химические элементы, даже те, которых там и быть не может – зато кислорода 18%.

Должен сказать, Полу эта планета сразу не понравилась. Сутки болтался на орбите, прежде чем сесть. Чутье, молодой человек! Этого не купишь – от Бога.

Сели. Первая неприятность: видимость ноль. Туман, как сироп, локаторы не берут. Ну, удивляться не приходиться, о составе атмосферы я говорил. Мы и не удивлялись, разве что Полу. Он даже ходовые генераторы выключить не позволил, оставил на холостом, значит, Джо Ньюмену куковать на борту. Так что разведчиков недолго искать: капитану не положено, остаются трое. Я – в любом случае: вездеход – мое хозяйство, а вторым Перри или Корн. Лучше бы Перри, но он этих планет видал-перевидал, а для Корна она была первая, прямо чуть хвостом не вилял, в глаза заглядывал, мы и размякли, старые дураки. Знаете, как бывает? Вроде и нет вины, а на всю жизнь виноват, и ничего тут не поделаешь.

Я сразу в ангар ушел. Раз Полу не по себе, тоже решил провериться. Еще не кончил прогон, и вдруг по селектору – крик:

– Корн, назад! Хейли, отбой выхода!

Так что _э_т_о_г_о_ сам я не видел, зато с Полом и Перри не раз потом толковал, можно сказать, представляю.

Покуда я возился, парень совсем измаялся. Ходил и вздыхал, пока Пол не разрешил ему выйти. Тоже по инструкции: кто-то должен встречать вездеход снаружи. Джек вышел из наружного тамбура, помахал рукой, сделал шаг и почти исчез в тумане. Только смутное такое пятно. Пол подумал было, что его надо вернуть – и тут их стало двое.

Два одинаковых пятна в тумане.

Перри этот момент не засек. Он услыхал два одинаковых голоса, они одновременно вскрикнули "Кто здесь?" – и тоже кинулся к экрану.

– Корн, назад! – рявкнул Пол, и обе фигуры бросились к люку.

Когда я влетел в рубку, Джек еще не являлся. Перри сидел белый, а Пол был спокоен... как в самых скверных передрягах.

– Что с парнем? – ору с порога.

– Узнаем, – отвечает Пол сквозь зубы. – Корн, хватит возиться! Немедленно в рубку!

Мы долго ждали, минуты три, а потом дверь открылась, и вошли два Корна. Хмурые такие, взъерошенные, словно тузили друг друга в скафандровой. У меня ноги отнялись – нащупал кресло и сел, Перри трясло, как в лихорадке, только Пол был ничего.

– Ну, Корн, – спрашивает сурово, – что это значит?

Те в один голос:

– Не знаю! Ох... – тут они замолчали, глянули друг на друга и стали бледнеть. Знаете, это и было всего страшней: одинаково побледнели и в глазах одинаковый страх. Пол говорит:

– Так. Один из вас, я полагаю, мой штурмах...

– Я! – взвыли оба. Пол только головой мотнул.

– Один, я сказал. Сейчас мы взлетим, и тому, кто не Корн, стоит оставить корабль. Обещаю: он уйдет... спокойно.

Те опять в один голос:

– Капитан! Это не я! Это он! – и опять давай таращиться друг на друга.

– Зачем это вам? – спрашивает Пол устало. – Не будет вам здесь хорошо. Честное слово, не стоят люди таких жертв. – Глядит на парней, а те, похоже, вот-вот разревутся.

– Ладно, – опять устало говорит Пол, – все по местам. Взлет через пять минут.

Мы взлетели, но сразу не ушли: встали на гелиоцентрическую и медленно дрейфовали к звезде, чтобы войти в зону на минимальной скорости. Скверно у нас было. Знаете, стыдно признаться, но все потихоньку думали: лучше б погиб. Тоже бы себя ругали, но это ведь такое дело: Космос. А тут... Чужой в корабле, понимаете? Всегда ведь думается самое страшное: чужой, враг.

И не отличишь. Оба одинаковые и мучаются оба одинаково. Мы в это не сразу поверили, а когда уверились, еще страшней стало: действительно не знают, _к_т_о_ из них. Обоим известно все, что на борту было, оба на любой вопрос одними словами отвечают. Сами понимаете, мы их хорошо помучили, даже в диагностер укладывали – полная тождественность!

И вот что удивительно: пока мы сами мучились и их мучили, подружились парни. Я это первый усек: мы по работе больше всех связаны – его засыпка, мои жернова. Вхожу в штурманский отсек, а они сидят рядком и работают. Молча так, согласно. Один руку протянул, другой в эту руку таблицы сунул между прочим, не поднимая глаз.

Гляжу и чувствую, как страх меня отпускает. Логики в этом, конечно, нет, просто чувство такое: они уже друг другу нужны. Что-то между ними есть, чего мне не понять. А когда глянули и в один голос сказали: "Алек? Вот здорово! Посмотрите, мы тут второй этап прикинули!" – я только засмеялся и рукой махнул.

Словом, ко второму прикингу мы уже все смирились. Черт с ним, – оба наши, а что чужой глаз, так на корабле поневоле всякий свят. Помню я один вечерок – кстати, это Пол придумал, он к случаю умел пошутить. Собрались мы, четверо, у него в каюте; Пол подмигнул мне и вызывает Джека Корна.

Прибежали, конечно, оба. Пол спрашивает сердито:

– Сколько мне терпеть кавардак в личном составе? Алек, дайте журнал!

Подаю корабельный журнал, а там шестая строчка – никто и не скажет, что не с жетона отбита: "Джек Джеф Корн, штурман-стажер".

– Ну, – спрашивает их Пол, – кто из вас Джек?

Те молчат, никак не врубятся.

Пол – вроде даже с отвращением:

– Вы и в этом разобраться не можете? Перри, выяснить!

Перри подходит, сует одному под нос свои кулачищи: в какой, мол, руке? Тот хлопнул, не глядя. Перри распечатывает свой кулак, достает бумажку и читает чуть не по слогам:

– Джек Корн... Кэп! Оказывается, это Джек.

– Очень рад! – говорит Пол. – Завтра же пришить на форму опознавательные знаки. И запомните: если я зову Джека, это значит, что Джеф мне не нужен.

Что, Генри, считаете нас дурачками? Зря. Не скажу о Перри, а мы все понимали, что к чему. Я вам, на всякий случай, один разговор приведу. Это когда мы с Полом журнал портили. Я и спрашиваю: неужели он думает, что сойдет? Ну месяц, ну полгода, но все равно ведь выплывет.

– Полгода? – говорит Пол. – Боюсь, нам не стоит об этом тревожиться.

– Считаете, что он опасен? – спрашиваю.

– Если б я знал, Алек! Нет, – говорит, он наверняка не опасен, опасна ситуация.

– А если никакого наблюдателя? Например, наш Джек в роли матрицы.

Пол поглядел так грустно, усмехнулся:

– Вам хочется в это верить, Алек? А сумеете?

– Нет, – отвечаю, – не сумею.

– И я не сумею, – говорит. – Слишком точная тест-ситуация. Смотрите, Алек, если отбросить наш инстинктивный страх перед двойником, как более точно и чисто выявить реакцию на новое? Будь это незнакомый объект, он мог бы невольно спровоцировать на нетипичные действия. А раз абсолютные двойники, значит, не просто реакция в чистом виде, но и реакция удвоенная.

– Значит, – спрашиваю, – мы нечаянно выдержали проверку?

– Вот именно. Будь это вы или я...

– Сожгли бы себя из бластеров.

– Перри...

– Набил бы себе морду.

– Джо...

– Грохнулся бы в обморок.

– Вот видите, Алек! А раз мы выдержали первую проверку, они или оно захотело узнать нас поближе.

– Думаете, у него есть связь с... с этим местом?

– Наверняка. Иначе зачем бы ему такое полное неведение? Оно должно быть человеком, Алек, понимаете?

– Пол, – спрашиваю, – а вы понимаете, что второй проверки нам не выдержать? Не забыли, куда летим?

– Ничего, Алек, – отвечает. – Давайте хоть мы будем честны.

Вам уже надоело, Генри? Не поймете, к чему? Или уже догадались? Знаете, расхотелось мне как-то писать – и больно, и обидно. Черт знает, какая дикая несправедливость, что они ушли без меня, что я в конце жизни остался один. Ладно, начато – надо кончить, поехали дальше.

Словом, убрали мы с Полом всю информацию об этой системе, они втроем пересчитали этап, и мы добрались до места в один прокол – почти что в срок.

Старый Амбалор... Не знаю, как там теперь, а тогда было скверно: живешь под куполом, каждый день прививки, а еще консервы, землетрясения и сухой закон. А рядышком планета не хуже Земли, с зеленой травкой и совместимыми белками – Новый Амбалор. Правда, со своими гуманоидами.

Может, я вам великих тайн не открою, но все мы знали, что этим парням недолго свою травку топтать. Неохота расписывать, только боюсь, что за двадцать лет все переврали: где подклеили, где заштопали, а где и фиговым листком прикрыли. Ну, постараюсь покороче.

Понимаете, очень уж большая редкость, чтобы в одной системе было сразу две планеты, годные для колонизации. Одна рудная, а другая комфортная, способная ее прокормить. Так и задумано было, надо полагать. Не первый случай и не последний. Заселили Старый Амбалор. Сначала просто Амбалор, Старым его назвали, когда на второй планете у какого-то вождя клок земли выторговали. Построили там поселочек и назвали его громко: Новый Амбалор. А тут уж, не мешкая, переименовали колонию в Федерацию Амбалор. Федерацию двух планет, понимаете? Сразу же, конечно, начались стычки. Само собой, Федерация обратилась за помощью в Управление колоний. А те скоренько отозвались: направили Федерации два транспортника: "Каролину" и "Вайоминг".

Корабли одного возраста, даже одной серии, но "Каролина" всегда была в добрых руках, можно сказать, бабенка в соку, ей летать и летать, а "Вайоминг" – просто летающий лом. На месяц раньше вышел, на неделю позже пришел, дошлепал до Амбалора и стал на ремонт.

Тут и выяснилось, что то ли Федерация не так просила, то ли Управление не так поняло. Им для десанта были нужны транспорты, а "Каролина" больше двадцати человек не берет: грузоподъемность 200 тысяч, да трюма грузовые, их под людей никак не переделаешь. Так что разгрузились, взяли сколько влезло, и поплелись на Новый Амбалор – в самую кашу.

А там война в разгаре, чуть не перестреляли нас, когда увидели сколько народу привезли. Хотели даже экипаж располовинить. Ну, Перри мы отстояли, а ребят не смогли. Правда, тут и их вина была – сами по молодости и по глупости в драку лезли.

Так мы и мотались месяц. Почти без передышки: загрузились – ушли, разгрузились – ушли. Ребят, конечно, не видели, так, слухи доходили, что они в джунглях, в штурмовом отряде. Мы с Полом об этом даже как-то и не говорили. Глянем друг на друга и глаза отведем.

Ладно, помотались, самое время чему-то разладится. За Джо, конечно, дело не стало – он в своей работе артист. Потеря синхронности в генераторах, еле плюхнулись на Новый Амбалор. Неполадка серьезная, и мы не при чем – генераторы на такой режим не рассчитаны.

Мы с Полом места себе не находили, все ждали, когда Он придет. Оба пришли. Посмуглевшие такие, в пятнистых комбинезонах. Бластеры под рукой, пистолетные кобуры не застегнуты.

Сначала ничего. Посидели хорошо, Перри бутылочку добыл из своих запасов. Потолковали о том-другом, потом Джо работать пошел. Я было с ним, а тут один из ребят (они, черти, опять нашивки опознавательные посрывали) меня останавливает:

– Погоди, Алек, – говорит, – пожалуйста.

Опять мы с Полом друг на друга глянули и головы повесили.

– Капитан, – спрашивает другой, – вы знаете, что здесь творится?

– Догадываюсь, – отвечает Пол.

– И вас это не удивляет?

– Нет. Все это не ново, Джек. Пять сотен лет назад мои предки истребили индейцев – ради их земли. Сто лет назад предки Перри истребили манарцев – ради их земли. Сегодня чьи-то предки истребляют амбалорцев ради их земли.

– И вас это не возмущает?

– А кто я такой, чтобы возмущаться? Оружие, что на вас, привезли сюда мы. Вы, как штурман, подписывали грузовую декларацию. Вас это не возмутило?

Те переглянулись и опять уставились на Пола. И знаете, Генри, я прямо-таки шкурно обрадовался, что они не за меня взялись. Повзрослели мальчики, ощетинились. Сейчас, конечно, и из меня перья полетят, но пусть уж на минуту позже.

А они как угадали, повернулись ко мне и спрашивают (говорили-то они по очереди, а все равно выходило, будто вместе):

– А вы, Алек?

– Ребята, – говорю, – не за тех вы взялись. Мы из себя героев не корчим. Да, знали, куда идем. Сумели бы – не пошли, чтобы, значит, не соваться в эту грязь. Но грязь, птенчики мои, все равно бы замесили – есть кому.

– Но лишь бы не вы?

– У меня одна шкура, – говорю, – и та дырявая. Кому-нибудь я б за такое морду набил, а с целым человечеством драться – увольте!

Пол поглядел на меня и головой покачал:

– Бросьте, ребята. В чем вы нас упрекаете?

– Вас? Ни в чем. Но кто-то ведь виноват?

– Да, – говорит Пол. – Мы все. А тот, кто делает, и тот, кто молчит. Что вас, собственно, возмущает? То, что делается, или то, как?

Усмехнулись. Одинаковые такие угрюмые усмешки.

– Пожалуй, как.

– А я вам скажу: то, что происходит на Амбалоре, еще милосердно. На Терулене не воевали. Просто сломали образ жизни туземцев, дали им вымереть от пьянства, нищеты и наших болезней.

– Поэтому вы и сказали, что люди не стоят жертв?

Пол посмотрел на меня, будто помощи просил, но чем я мог ему помочь? Покачал головой и ответил:

– Наверное, я был не прав. Боюсь, люди еще заплатят за это... той же монетой.

Опять они усмехнулись.

– Это очень убедительно звучит, капитан. Особенно здесь. А вот когда посмотришь собственными глазами...

– Парни, – говорю, – а ну на пол деления назад! Вас что, уговаривали лезть в это дерьмо? Да я мозоли на языке набил...

– Хватит, Алек, – говорит Пол. – Нам легко быть благоразумными.

А меня уже понесло – от стыда больше:

– Своими глазами, говорите? А что, могу! Отпустите, кэп?

– Не делайте глупостей, Алек, – говорит Пол. – Опять попадете в историю.

– Да мы в ней по уши, – нам уже терять нечего!

Нового Амбалора вы не видели и не увидите, слава богу. Сборные домики, три локаторные башни, проволока под током и минные поля.

Ну, настроение, конечно, боевое – в поселке. Закатанные рукава, расстегнутые комбинезоны, друг друга по спинам хлопают. Мои парни среди этих домашних вояк бойцами смотрелись. Привели меня к старшему: мол, друг – приятель с "Каролины".

Тот – морда красная, лапы волосатые, бластер на брюхе – эдак снисходительно: стрелять мол умеете?

– Умею, – говорю. – Дай бог вам так уметь.

Стою: руки в карманы, глаза прищурил, ухмыляюсь краем рта – они, вояки колониальные, такую повадку любят.

Ну и всей проверки. Через час мы с парнями уже по лесу шагали. Природа... Ладно, она мне уже до чертиков надоела, эта природа. Как кончилась заминированная вырубка, сразу пошли джунгли. Под ногами грязь, по бокам стена. Вонь, мошкара, шорохи. Идешь – ушки на макушке, руки на бластере, а спина будто голая – все тянет обернутся.

– Алек, – спрашивает один, – а вы не боитесь?

– Чего бояться, птенчики? – отвечаю, – мы это уже изучали.

Свернули на боковую тропку, я только глянул... Вы уже поняли, наверное, биография у меня пестрая. Пришлось и повоевать – на Салинаре. Полгода в лесах, такие штуки сразу усекаю. Прежняя тропа естественная была, видно, еще туземцы ходили, наши только подправили слегка. А эту лучеметами прожгли. Судя по полосе захвата, ИСБ-12. Так что я знал уже чего ждать, не удивлялся, когда к пепелищу вышли.

Много я потом таких картинок видел и эту не забыл, только расписывать ее ни к чему. Ясно что врасплох напали, на безоружных. Наверное было мирное селенье, туземцы сами не дрались и беды не ждали. Где им знать, что раз пошло дело, так тут уж вина не обязательна. Это и я сквозь зубы понимаю, а нормальному человеку совсем не понять.

Гнусная была картинка, Генри! Трупы зверье уже прибрало, одни кости россыпью, а так, на глаз, человек двести полегло... больших и малых.

Гляжу на парней: жесткие стоят, угрюмые, а мне все равно хуже. Что их стыд против моего, если я знаю, _к_т_о_ это сейчас видит?

– Что, – спрашиваю, – и без вас не обошлось?

Кивнули.

– И дров наломали?

Усмехнулись, объясняют:

– Мир не без добрых людей, Алек. Командир штурмового отряда нас в карауле оставил. А потом... после бойни... еще и утешил – говорит: Вы, ребята, еще наивные. Думаете если кто похож на человека – значит, человек. А они, говорит, макаки, им верить нельзя. Если их не перебить нам здесь жизни не будет.

Слушаю, как они говорят – вроде бы спокойно, ленивенько даже, только зубы из-под верхней губы посверкивают – и на душе мороз. Я, Генри, такую ненависть знаю, она не враз завязывается, да потом уж не выкорчуешь ее ничем – ни местью, ни кровью, ни стыдом – как шрам внутри на всю жизнь.

– Ребята, – говорю, – тошно, конечно, а кое в чем он прав. Зря вы Дальний Космос земной меркой мерите – тут все другое.

– Что другое? Люди? Законы?

– Вот именно. На Земле все отмерено да расписано. А кому тесно, у кого шило в заднице – тех сюда выплеснуло, все здесь – и помои, и герои.

– А нас на помойку?

– Ребята, – прошу, – придержите себя! Тут не помойка – тут гадюшник. Дай нам бог выбраться отсюда! Вы мне _э_т_о_, – спрашиваю, – хотели показать? Видывал, парни. Еще и по хуже видывал. Только там люди были, там я знал, на какую сторону встать.

– А здесь макаки?

– Нет, – отвечаю, – тут просто выбора нет. Я еще Землю хочу повидать. У Пола на Земле сын, у Джо – старуха-мать, у Перри две семьи на Манаре штук шесть детей, по-моему. А вас что, никто на Земле не ждет?

Сказал – и язык прикусил: ждут-то ждут, да только одного. Но они это, слава богу, мимо ушей пропустили. Стоят, глядят с тоской, один мне руку на плечо положил. Говорит:

– Алек, но ведь я тоже "макака"!

– Ты? – а у самого сердце екнуло.

– Я, он... кто нас различит? Какая разница, если мы сами не знаем?

Второй:

– Алек, а если наши соратнички узнают? Что они с нами сделают?

Первый тычет дулом в развалины:

– Это самое, а Алек?

– А ведь узнают в конце концов!

– Еще и за вас возьмутся!

– Алек, а если мне сейчас стрела в бок, я за кого умру? За этих, что меня убьют?

Вернулся я на "Каролину" через два дня. Насмотрелся. Мужики глянули шкодливо и разбрелись потихоньку, а Пол позвал к себе.

– Теперь уже скоро, – говорю. – Они еще зелененькие, но дозреют. Кое до чего уже дошли, дойдут и до остального.

Починились мы – и опять туда-сюда. Настроение как на похоронах. Даже Перри стал задумываться. Явиться вечерком сядет и смотрит. А то вдруг Салинар вспоминать. Как мы им под Аханом врезали, да как в Ласарском лесу из кольца прорывались. Открылась болячка. На Салинар ведь впервые поселенцы с Манара пришли. Уже и обжились, когда их планета такой вот компании понадобилась. Ну что мне было ему сказать?

– Держись, – говорю, – старик, скоро.

Сколько-то оно еще тянулось, а потом поломалось... сразу. На Старом еще Амбалоре перед вылетом зовет меня Пол.

– Алек, – спрашивает, – знаете, чем нас загрузили?

– Чем?

– Газовыми бомбами.

– Ну и что?

– Все, Алек. На этот раз бомбить нам самим.

– Вот так мы им надоели?

– Ну, "Вайоминг" починили, а мы – если грохнемся со своей начинкой, на сто миль ничего живого не будет.

– Такое интересное место?

Он на меня посмотрел и глаза отвел.

– Сегодня меня допрашивали. Джек пропал.

– Оба, что ли?

– А как иначе?

Не очень нам теперь, видно, доверяли, потому что надзирателей приставили. Бен и Ори. Я так до конца рейса не врубился, кто из них кто.

Здоровенные такие лбы, тупые, мордатые, и головы брили, как на Старом Амбалоре заведено. Обвешались оружием и тычутся по кораблю. Знаете, Генри, если бы нас нарочно хотели на бунт толкнуть, удачней бы не придумали! Мы же дальники, у нас божьи коровки не засиживаются, мигом их каботаж выносит. Ну, я все-таки держался пока. Решил до самой последней минуточки дотянуть. Не со страху – просто ничего еще не сообразил: ни как парней вытаскивать, ни как самим вылезать. Только знаете, как бывает, когда все решено? Повод пустячный, расскажи – засмеют. Собрались в рубку уже на подлете, сами понимаете, потом не поговоришь: тяжелый грузовик – не каботажная лоханка, запаришься на нем в планетарном режиме. И те два бугая конечно приперлись.

А у нас в рубке без них тесно. Перри возьми и встань кому-то на ногу! Смешно, да? А дальше, как в фильме: тот – кто уж он там был, Бен или Ори вмазал Перри в стенку. А Перри – не цветик полевой, у него кулачище – в обе руки не взять, я и моргнуть не успел, как тот тип на полу валялся, а второй уже пистолет выдергивал.

Ну, думать тут нечего, я и не думал – дал ногой под пузо, он и сложился. Пол кричит:

– Перри, Алек, отставить! Вы что, с ума сошли?

– Ага, – говорю. А сам Перри киваю, чтоб кончал своего. Нельзя уже было по-другому. Может, без них мы бы и выкрутились, кто знает? Пол ведь не от трусости на этот подлый рейс согласился, наверняка что-то на уме держал. Только уж слишком быстро все понеслось, слишком скоро кончилось, так мы с ним и не успели поговорить.

В одном я ни минуты не сомневался: Пол честно хотел спасти и нас, и парней. А еще точней: ребят и нас. Если б до выбора дошло, нас и спрашивать не надо: сколько смогли, пожили, сколько успели, отлетали. Умирать, конечно, всегда рано, но настоящий дальник со смертью на "ты" она нас не обходит, и мы от нее не шарахаемся. Особенно, когда пора по счетам платить.

Ладно, поняли вы это – хорошо, а нет – объяснять ни к чему. Одно скажу: в тот день, напоследок, как никогда я почувствовал, что Пол – это сила, капитан от бога. Сам-то я скис – мало радости убивать и с трупами возиться. И растерялся: сразу все отрезано. Гляжу на Пола, а он хоть бы выругался. Покачал головой – и только.

– Что делать? – спрашиваю.

А он спокойно, равнодушно даже:

– Садиться. Познакомимся с нашим объектом.

– А Джек?

– Ну если корабль не пожалели, там должна быть, по крайней мере столица.

– Думаете, такая диковина... перебежчик?

– Надеюсь. Джек – мальчик любознательный, он захочет сначала разобраться, что такое туземцы.

И мы сели. Что за посадка, думаю, даже вы поймете. Шуточки: тяжелый грузовик прямо на травку! На Новый Амбалор мы по трем маякам наводились, и то риск считался. А тут?.. Сели. С трех сторон лес, с одной горы, а посредине холмистая такая равнина, еле нашли местечко свои тысячи тонн примостить. Отдышались и загрустили: что делать?

А Пол и тут не дрогнул.

– Ждать, – говорит.

– Чего ждать? – спрашиваю. – В новом Амбалоре наверняка засекли, куда мы делись.

А он спокойно так:

– Наверняка. Давайте-ка зонд, Алек. Инфрадиапазон... ну, и частота полевых раций... сами прикиньте.

Пол и тут оказался прав. Джек пришел. Один – второго, как я понял, заложником оставили.

Дозрел мальчик. Куда и девалось щенячье – начисто выгорело. Поздоровался, будто вчера виделись – и к Полу: как да что, да чего мы здесь.

– Почему вы один? – спрашивает Пол.

– Об этом потом, капитан, – равнодушно этак: – Извините, но мне надо разобраться. Туземцы скверно настроены... могут быть неприятности, понимаете?

Мы с Полом переглянулись, и он коротко объяснил что и как.

– Интересно, – говорит Джек, – газовые бомбы? Но это ведь значит рисковать кораблем. Я правильно понимаю?

– Правильно, – отвечает Пол. – Риск не очень большой. Нам _у_ж_е_ не верят, а если удастся списать на туземцев, можно рассчитывать на карательный корпус.

– А если не удастся?

– Удастся, – говорю. – Давай, парень, выкладывай свою историю. Нам ведь тоже охота разобраться.

Вздохнул он, усмехнулся невесело:

– А вы уже давно разобрались. На Безымянной. Зря вы это сделали, капитан. Надо было нас обоих... сразу.

– И подлецами жить? – спрашиваю? – Дешево нас ценишь!

– Не сердись, Алек. Мы тоже не смогли... подлецами. Если уж знаешь, что ты такое...

– Вы? – спрашивает Пол.

– Я или он. Проще думать, что я. И мне, и ему.

– Ну, и что же вы такое?

– Шпион, надо полагать. Соглядатай. Может даже и связь есть... знаю. Наверняка есть. Иначе тот я... который не настоящий... знал бы, что он такое.

– А если он знает?

– Нет, я бы почувствовал. Разница, понимаете? А нам даже говорить не надо – все мысли одинаковые.

– А если все не так, Джек? Мало ли в Космосе необъяснимого?

– Не надо утешать, капитан. Случайно можно погибнуть. А воспоминания случайно не дублируются. У нас же все общее – с первой минуты. Это Разум... скорей даже, Сверхразум – не нашему чета. А что мы ему показали? Вы же об этом говорили, что люди заплатят... той же монетой?

Пол не ответил, так Джек за меня взялся:

– А вы что скажете, Алек?

– Ничего. Что не покажи – везде срам. Скотство.

– Не верю, – говорит. – Есть же Земля!

– А что Земля? Только что поверху дерьмо не плавает.

– Значит, все дерьмо? И вы четверо – тоже?

– Да уж не без того.

– Врете! Если уж вы дерьмо, тогда прочих надо просто перебить... без разговоров. Нет, Алек, понимаю, куда клоните, только я не согласен. Люди стоят жертв. Что, не так?

– Может и так, – говорю, – только не люблю, когда высоко забирают. Ты давай, рассказывай.

Они уже давно задумали перебежать. Сразу же как _д_о_ш_л_о_, у них ведь и выбора не было: все отрезано – и впереди и позади. За туземцами хоть правда: их право защищать свою землю и свою жизнь – а что за нами? Тут только и остается, что самому человеком быть, сдохнуть – а не разменяться.

Но и им, конечно, по-глупому умирать не хотелось, тем более понаслушались, как туземцы над пленными измываются (ну, тут их грех винить: поселенцы немало на это трудов положили).

Ладно, кто ждет – тот дождется. Пришло предупреждение, что туземцы уже в нескольких стычках пытаются взять пленных, парни и решились. Приключений, наверное, хватило, но Джек с этой историей в три слова расправился: ушли, нашли, объяснились. Нам тогда другое было важней: что за местечко нас бомбить послали. Услышали нас кипятком обдало!

Нозл – так оно зовется – главное святилище племенного союза бархов. И тут как раз собрался совет племен, самая головка, можно сказать. Был резон нашим землячкам это гнездо разбомбить! Все вожди и великие колдуны края! Правда, еще полон лес беженцев. Тысяч десять, по словам Джека. Старики, женщины, дети. Кто от резни уцелел, к кому резня впритык подкатилась, а еще сотни больных и отравленных из тех деревень, что наши сверху всякой дрянью посыпали. Сбежались, дурачье, под крылышко своим богам.