Текст книги "Свиток Мертвого моря"

Автор книги: Элизабет Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Мальчик поднял взгляд.

– Вы убегать от людей. Я вас подобрать. Сначала вы отдохнуть, попить, умыться... – Он указал на окровавленную голову Джеффа.

Дайна понимала, что мальчик говорит на скверном английском, а не по-арабски, чтобы избежать лишних вопросов. Повернувшись на корточках, он вынул что-то из-за камня позади себя.

– Пейте, – предложил Мухаммед, протягивая извлеченный предмет.

Это была грязная и грубая глиняная бутыль, закупоренная обрывком тряпки. Форма и материал, из которого она была изготовлена, настолько напоминали сосуды, виденные Дайной в многочисленных музеях, что она была потрясена сходством.

Впрочем, будучи женщиной, она была не менее потрясена жутким видом импровизированной пробки, и, когда Мухаммед вытащил тряпку черными от грязи пальцами и снова протянул ей бутыль, она покачала головой.

Джефф, все еще размышлявший над несправедливым превосходством необразованных, был лишен подобных предрассудков. Он сделал большой глоток, вздрогнул и покраснел как рак.

– Уф!

– Что это?

– Арак. И притом отличного качества. Несомненно, контрабандный или краденый.

– Хорошие же у вас знакомые!

– Мухаммед – славный мальчуган. – Джефф снова глотнул из бутыли.

– По крайней мере, он спас нас от Картрайта. – Дайна приняла более удобную позу. – Кстати, о Картрайте, – продолжала она. – Я хотела у вас спросить... Господи, у меня столько вопросов! Насчет свитков...

Джефф, вновь подкреплявшийся араком, закашлялся и взглядом заставил ее умолкнуть.

– Давайте не будем допускать многословия насчет тайных дел, могущих возбудить неподобающие эмоции в людях незрелых. – Эту пышную фразу он произнес вполне серьезно.

– О... – Дайна не без труда разобралась в услышанном. – Его английский не так хорош, как ваш.

– Думаете, я все время изъясняюсь подобными фразами? Но он понимает достаточно, чтобы почуять, где пахнет прибылью.

Джефф посмотрел на Мухаммеда, и тот улыбнулся в ответ. Дайна поняла, что имеет в виду Джефф. Несмотря на простодушную физиономию, Мухаммед вибрировал как антенна, прислушиваясь к разговору.

– Подождите, пока мы останемся наедине, – продолжал Джефф. Он поднял бутыль, но, подумав, с сожалением опустил ее. – Еще один глоток, и я не смогу идти, а нам нужно двигаться дальше.

– Но мы не можем в таком виде появиться в вестибюле «Интерконтиненталя».

– Вот как? – Джефф окинул ее взглядом. – Да, вы выглядите изрядно поистрепавшейся. Давайте выясним, что нам еще предстоит.

Он обратился к мальчику, и Мухаммед, который смотрел в пространство с ангельской улыбкой, скрывавшей напряженное любопытство, кратко ему ответил.

– Он говорит, что нам нужно пролезть еще через одну скверную дыру, – перевел Джефф. – Ваше платье пока не совсем порвалось. Лучше снимите его.

Дайна собралась с возмущением отказаться, но передумала. Слишком уж по-викториански возражать против этого из соображений скромности.

– Хорошо, но как быть с вами? Ваша рубашка безнадежна – залита кровью сверху донизу.

– У Мухаммеда, возможно, есть лишняя, – последовал удивительный ответ.

Мухаммед заартачился, но после краткой дискуссии снял свой халат, обнаружив под ним великолепную ковбойку из красного атласа с бахромой и узким галстуком. Она была немного испачкана, но выглядела куда презентабельнее рубашки Джеффа. На парне были к тому же узкие желтые джинсы и пояс с серебряной пряжкой.

Его сердитая физиономия просветлела при взгляде на лицо Дайны, выражение которого Мухаммед ошибочно принял за безмолвное восхищение, и он, сняв рубашку, хвастливо поиграл мускулами.

– Только запомните, – предупредила Дайна вполголоса.

– Что именно?

– Я не стану снимать платье, пока мы не окажемся в темноте, и следом за мной пойдете вы, а не этот юный Давид. О'кей?

– Договорились, – усмехнулся Джефф.

– Прежде чем вы наденете его рубашку, позвольте вымыть вам лицо. Здесь есть какая-нибудь вода?

– Какая-нибудь, может, и есть, но я предпочел бы не рисковать своей нежной кожей. Воспользуйтесь араком. Он послужит антисептиком – на вкус в нем не менее девяноста процентов чистого спирта.

Дайна оторвала еще один лоскут от комбинации и принялась за работу.

– Только не Микеланджело, – внезапно произнес Джефф.

– Что?

– Юный Давид.

– А чей же? Донателло?

– Тот, который в забавной шляпе.

– Действительно, похож, если не считать шляпы. Мальчик гораздо худее, но в нем что-то есть...

– Худощавая юношеская мужественность, – произнес Джефф уголком рта, так как Дайна трудилась над его щекой.

– Незачем острить. Может быть, бедный мальчик поправится, когда повзрослеет.

– Повзрослеет! Да ему... Ой! – Дайна нечаянно задела край раны. – Ему уже около двадцати... – закончил Джефф, вновь обретая дар речи.

– Правда? – Дайна снова села на корточки, изучая результаты своей работы. – Уже лучше, но волосы выглядят ужасно. Я не могу счистить с них кровь этой тряпкой.

– Чертова рана снова кровоточит, – мрачно сказал Джефф. Он снял рубашку и начал ее рвать. – Нужно обмотать чем-нибудь голову – по крайней мере, так мы можем появиться на людях.

– Двадцать, – пробормотала Дайна. – По виду ему столько не дашь...

Мухаммед надевал халат очень медленно, поэтому Дайна могла сравнить мускулатуру обоих. Мышцы Джеффа выглядели впечатляюще, к тому же у него был красивый ровный загар. Она подавила идиотское желание – абсолютно неподобающее дочери ее отца – потрогать мускулы спины Джеффа, напрягшиеся, когда он изо всех сил пытался справиться с плотной тканью рубашки.

Наконец ему удалось разорвать рубашку напополам, и он стал рвать один кусок на полосы.

– Недостаток пищи, воды, мыла, медицинской помощи и всего прочего, – проговорил он, и в его голосе Дайне послышались незнакомые нотки. – Неудивительно, что парень так выглядит. Чудо, что он вообще выжил. Продолжительность его жизни составляет примерно половину вашей или моей. И это относится ко многим представителям человеческого рода.

Чего еще можно ожидать, проживая в таких грязных, зараженных чем угодно местах вроде того, откуда мы только что выбрались? Конечно, это кажется мелочью, если мыслить категориями всей истории человечества... Иногда я спрашиваю себя, не боремся ли мы с каким-нибудь неумолимым законом всеобщего бедствия, который поглотит наши жалкие группы врачей-добровольцев, корпусы мира и докторов Швейцеров, словно океан – пузырек с чернилами.

– Неплохая речь, – одобрила Дайна. – А теперь позвольте перевязать вам голову.

– Мне следовало держать язык за зубами, – пробормотал Джефф, когда она начала обматывать его голову полосками ткани.

– Вовсе нет – было приятно познакомиться с вашей жизненной философией.

– Это только одна из них. У меня их около дюжины, в зависимости от настроения, погоды и тому подобного.

– И какова же ваша философия при хорошей погоде?

Джефф застенчиво улыбнулся, явно сожалея, что обнаружил свои истинные чувства.

– Изящный гедонизм.

– Несомненно, этот моральный кодекс и заставил Мухаммеда позаботиться о вас.

– Нет, наше знакомство восходит к тем дням, когда я был молодым идеалистом, полным любви к ближним. А теперь отложим разговоры о духовном до более удобного случая – нам нужно убираться отсюда.

Дайна как будто ударилась головой о знак «Посторонним вход воспрещен». Но ее это не смутило – она и так проникла Смиту в душу куда глубже, чем ожидала, и увиденное заинтересовало и тронуло ее. «Циник – всего лишь разочарованный идеалист», – напомнила она себе.

Глава 8

Выйдя из пещеры, они двинулись по туннелю, достаточно высокому, чтобы идти не сгибаясь. Сотни через две футов он сменился рядом маленьких пещер, очевидно служивших резервуарами. Это был конец легкого пути. Далее последовали ствол шахты, по которому они карабкались с помощью вбитых в стену деревянных клиньев, ступени, покрытые таким слоем пыли, что нога Дайны каждый раз скользила назад, трещины, валуны, наклонный коридор... Потом они добрались до самого худшего участка.

Дайна успела бросить на него взгляд, прежде чем Мухаммед задул свечу, и едва не побежала назад. Им снова пришлось ползти на четвереньках, но это ужасное место выглядело таким узким, словно сквозь него вообще невозможно протиснуть тело. Потолок, казалось, состоял из грязи и расшатанных камней; при последней вспышке света Дайна увидела, как струйки песка пробиваются сверху и сыплются на пол туннеля. Не было даже наклона, способного облегчить продвижение.

– Пришло время разоблачиться, – шепнул ей на ухо Джефф. – Не беспокойтесь о Мухаммеде, он не сможет обернуться, даже если захочет, а пальцы ног у него хоть и цепкие, но...

– Заткнитесь.

– Я просто пытаюсь разрядить атмосферу. Надеюсь, вы не думаете, что я с радостью предвкушаю эту процедуру?

Если все путешествие было достаточно тяжким, то эта его часть представляла собой сплошной кошмар. Время от времени пальцы Дайны касались ноги парня, а прикосновения рук Джеффа к ее ступням оставались единственной связью с миром здравого смысла. Когда им пришлось осуществить поворот почти под прямым углом без какого-либо расширения коридора, Дайна застыла в ужасе, скорее психологическом, чем физическом: все примитивные страхи, когда-либо одолевавшие человеческий род, атаковали хрупкие барьеры ее силы воли. Боязнь темноты, замкнутого пространства, нехватки воздуха, тонны камней и грязи, давящие на ее тело... Из страха, что потолок обрушится на нее, она не могла двинуться ни вперед, ни назад, уже просунув за угол голову и плечи.

Внезапно пальцы Джеффа больно ткнули ее в пятку; Дайна инстинктивно дернулась и пролезла за угол, задыхаясь и волоча по земле исцарапанные колени. Если археологи таким способом зарабатывают себе на хлеб, то какое счастье, что она избрала своей профессией музыку... Забавно. Она давным-давно перестала думать о своей карьере, о постигшей ее удаче...

– Эй! – окликнул Джефф. Его рука ухватила Дайну за лодыжку. – Куда вы ползете? Мы выбрались.

Огарок Мухаммеда зажегся снова, и Дайна увидела, что они в самом деле выбрались на просторное место. Вместо того чтобы встать, она опустила подбородок на руки.

– Дайна, милая, с вами все в порядке?

– Не называйте меня милой! – огрызнулась она, и рука, коснувшаяся ее спины, сразу была убрана.

– Простите.

Дайна села.

– Это лишает меня мужества, – объяснила она, вытирая нос тыльной стороной ладони.

Джефф протянул ей тряпку, в которой она узнала кусок его рубашки. Дайна едва не разразилась истерическим смехом, заметив, как он отчаянно пытается не опускать взгляд ниже ее подбородка.

Вздрогнув, она поднялась на ноги. Ее бедному платью не пошло на пользу то, что его скатали в шар, но крепкая ткань оказалась достойной своей рекламы. Оно было измято куда меньше, чем ожидала Дайна. Отряхнувшись от пыли, она надела платье, и Джефф повернулся к ней, оторвавшись от сосредоточенного изучения белой стены.

– Неплохо. Выглядите так, будто всего-навсего уезжали на ночь за город.

– Мне не терпится добраться до отеля, – сказала Дайна. – А куда делся Мухаммед?

Огарок свечи, воткнутый в щель, сильно оплыл и едва мерцал на ветру.

– Возможно, ушел сделать приготовления. Он вернется. Возьмите арак – я захватил бутылку. Нет, не пейте, только вымойте лицо.

Они закончили омовение, и Мухаммед вернулся, проскользнув сквозь узкое отверстие так же беззвучно, как исчез. Он подал им знак следовать за ним, и они снова очутились в каком-то дворе. Три овцы и ослик с любопытством уставились на незваных гостей.

Они прошли через ворота и очутились на улице – не в извилистом переулке старого города, а на вполне современной улице с магазинами и маленькими домиками, утонувшими в зелени садов. У обочины стояло несколько машин. Одна из них находилась прямо за воротами, и как только они вышли на улицу, ее заднюю дверцу открыла чья-то невидимая рука.

Джефф наклонился к переднему окошку. Оттуда высунулась смуглая толстая физиономия с косматой черной бородой и черными волосами, прикрытыми шоферской шапочкой.

– Салам, Мухаммед, – поздоровался Джефф.

– Ассалам алейкум, – отозвался шофер.

– Отель «Интерконтиненталь».

Такси помчалось по улице, и Дайна откинулась на потертый чехол сиденья.

– Здесь всех зовут Мухаммедами? – осведомилась она.

– Почти всех. Этот Мухаммед – дядя паренька.

– Рада, что у бедного парня есть хоть один почтенный родственник.

– Мухаммед водит такси только по ночам. Днем он работает на семейной фабрике. Они делают старинные лампы, распятия, а с недавнего времени – сувенирные меноры [33]33
  Менора – подсвечник, используемый в иудейских религиозных ритуалах.


[Закрыть] и макеты храма Соломона.

Дайна поднесла руку к шее – там было пусто. Она где-то потеряла серебряный крестик, который, как уверял торговец, ранее принадлежал старинной христианской семье.

– Вы знаете всех мошенников в Иерусалиме?

– Нет, – ответил Джефф тоном человека, скромно опровергающего незаслуженный комплимент. – Я ведь пробыл здесь всего около двух лет.

Они выехали за городские ворота и направились по дороге через долину Кедрона. На фоне звездного неба вырисовывались темные массы деревьев; шпили и купола иерусалимских храмов тянулись вверх, словно руки, просящие подаяния. Когда машина стала взбираться на последний склон, Дайна смахнула слезы с глаз и высморкалась.

– В чем дело? – спросил Джефф.

– Просто пришла в голову сентиментальная чепуха, о которой думают все, попадающие в Иерусалим.

– На некоторых город так действует – в том числе на меня. Но я вам советую переключиться на более земные проблемы... Вот мы и приехали.

Машина остановилась перед ярко освещенным фешенебельным отелем; швейцар тут же выбежал навстречу. Дайна с трудом подавила желание спрятаться в темноте кабины, и лицо швейцара, когда она выбралась из машины, подтвердило ее худшие опасения. Джефф вполголоса говорил с водителем. Когда он вышел следом за ней, его лицо выражало уморительное сочетание гнева и веселья.

– Мошенник обчистил меня до последнего динара, – процедил он сквозь зубы.

Они прошли через вестибюль, что было для Дайны мучительным испытанием. В лифте Джефф хранил высокомерное молчание, но как только двери закрылись за ними, облегченно вздохнул.

– Возможно, худшее позади, – мрачно промолвила Дайна, – но наше прибытие, безусловно, не осталось незамеченным.

– Картрайт в первую очередь стал бы проверять отель. – Джефф взял ее за руку. – Меня не заботит, сколько народу нас видело, покуда никто нас не остановил. Если мы сможем без помех добраться до вашей комнаты, я буду приятно удивлен. Куда идти?

– За угол и по коридору.

Они пустились со всех ног, подгоняемые последней вспышкой страха, которая часто настигает беглецов, когда цель уже рядом. Свернув за угол, Дайна увидела, что в коридоре, оканчивающемся глухой стеной, никого нет. Ее руки настолько дрожали, что она с трудом вставила ключ в замочную скважину.

Возможно, именно царапающий звук ключа привел к очередной неприятности, хотя позже Дайна не была в этом уверена. Соседняя дверь открылась с внезапностью, не оставлявшей им шанса на спасение, и наружу высунулась седая голова миссис Маркс.

– Вот и вы, наконец, – громко произнесла она.

Джефф выхватил ключ из онемевших пальцев Дайны и открыл дверь. Втолкнув ее в комнату, он повернулся, чтобы преградить дорогу миссис Маркс, но старая леди была для него слишком крепким орешком. Она наступала ему на ноги, надвигаясь на него с медленной, но неумолимой силой бульдозера. Помешать ей войти можно было только взяв ее за плечи и вытолкнув в коридор.

Дайна включила свет, сердито глядя на Джеффа. Он пожал плечами и возвел очи горе. Миссис Маркс, скрестив руки на груди, неодобрительно разглядывала обоих. На ней был полинявший красный халат из фланели, седые локоны прикрывала сетка для волос.

– Можете сесть, молодой человек, – разрешила она. – Выглядите вы неважно. Что касается вас, Дайна, то ваш вид просто ужасен. А ваше поведение – исчезнуть, не сказав никому ни слова, – было в высшей степени неосмотрительным. Мы очень о вас беспокоились.

– Простите, – пролепетала Дайна. Эта тирада ее несколько успокоила: за несколько лет ей пришлось выслушать около двухсот подобных лекций от миссис Макинтош, экономки отца.

Миссис Маркс, сделав паузу, чтобы перевести дыхание, не дала возможности продолжить извинения.

– Я бы направила полицию на ваши поиски, если бы мистер Дроген не посоветовал мне подождать. Он вместе с остальными мужчинами обыскал весь район. Потом Мартина сказала наконец, что видела, как вы ушли с мужчиной. Ей показалось, что он брюнет, но, очевидно, она ошиблась. Если бы я знала, что вы ушли вот с этим, я бы настояла на том, чтобы сообщить полиции. Значит, таковы современные представления об ухаживании за девушками, молодой человек? Прятаться поблизости, чтобы встретить ее на улице, а потом привести назад в таком состоянии? Чем вы занимались?

Дайна беспомощно захихикала, а Джефф, повинуясь первоначальному указанию миссис Маркс, сел и вытянул ноги, избегая пытливого взгляда старой леди.

– Вообще-то, – признался он, – ухаживание не совсем входило в мои планы... Прекратите-ка это, мадам, не знаю, как вас зовут!

Старая леди с быстротой кошки, которая ловит мышь, ловко избежала молотящих по воздуху рук Джеффа и сорвала повязку у него с головы. Дайна села на кровать. Ситуация настолько вышла из-под контроля, что она чувствовала себя абсолютно спокойной, словно все это ее вообще не касалось.

– Ему нужен врач, – заметила миссис Маркс, шагнув назад и окинув свою жертву критическим взглядом.

– Не нужен мне никакой врач! Рана уже не кровоточит... Во всяком случае, – свирепо добавил Джефф, когда ему на лоб потекла алая струйка, – не кровоточила, пока вы не взялись за дело.

Миссис Маркс повернулась к Дайне:

– В этих местах, дорогая, любая инфекция опасна. Рана глубокая и выглядит скверно. Если не произвести должную антисептическую обработку...

Она мрачно покачала головой, а Дайне представились жуткие видения: заражение крови, бред, предсмертные судороги...

– Миссис Маркс права, – сказала она Джеффу. – В отеле должен быть врач.

Джефф протестующе затряс головой и продолжал это занятие, покуда женщины говорили между собой.

– Незачем вызывать постороннего врача, – быстро сказала миссис Маркс. – Я уверена, что доктор Краус будет только рад оказать помощь.

– Ну, не знаю...

– Чтобы вызвать врача из города, понадобится время. К тому же я не знаю здешних законов, но во многих странах врач обязан немедленно сообщить полиции об огнестрельном ранении.

Стоя посреди комнаты в своем красном фланелевом халате и задумчиво склонив набок седую голову, миссис Маркс являла собой воплощение старомодной благопристойности. Она встретила взгляд Дайны не моргнув глазом.

– Кто вы такая? – медленно спросила Дайна. – Почему вы вмешиваетесь в это дело?

– Дитя мое, по-вашему, жена священника ведет жизнь затворницы? Несомненно, ваш отец не вовлекал вас во все свои проблемы, но мой муж некоторое время служил в одном из промышленных городов Мидленда, и уверяю вас, мне довелось повидать очень многое! Естественно, я верю в законопослушность, но мы... э-э... англосаксы, должны держаться вместе, не так ли? Не то чтобы я не доверяла местным властям, но вы, разумеется, предпочтете избежать задержек и допросов.

– Безусловно, – согласилась Дайна.

– Тогда я приведу доктора. – Она повернулась к двери, заговорщически подмигнув Дайне. – Я постучу три раза – вот так.

Как только миссис Маркс удалилась, Джефф вскочил со стула и запер дверь на задвижку.

– Не впускайте ее больше, – нервно сказал он.

– Мы не можем ее не впустить. Вы не знаете миссис Маркс, но если ей не дадут сделать по-своему, она поднимет на ноги весь отель. Возможно, она в самом деле та, за кого себя выдает. Высказывание насчет англосаксов вполне в ее духе, к тому же она явно привыкла командовать окружающими.

– Ладно, вред уже причинен, – со вздохом согласился Джефф. – Утром вся ваша группа об этом узнает. Нам лучше поговорить, пока есть возможность. Прежде всего взгляните еще раз на это и убедитесь в вашей тупости и невежестве.

Джефф вытащил из кармана предмет, который Дайна сразу узнала, хотя он был весь мятый и грязный, положил его на стол, и оба склонились над ярким разноцветным буклетом.

– Смотрите, – продолжал Джефф. – Вот что Хэнк написал тем вечером в Бейруте, покуда остатки его совести боролись с трусостью и алчностью. Я не специалист в библеистике и тем более не разбираюсь в свитках, поэтому не знаю, имеют ли эти символы отношение к реальным манускриптам или же Хэнк выдумал их для каких-то своих целей. Но я не думаю, что это имеет значение. По-моему, он пытался дать мне ключ к сути того, что ему удалось обнаружить, и зашифровать то, что по-настоящему важно. Но я знаю достаточно, чтобы идентифицировать некоторые символы. MIC – это, конечно, Михей, а ОВ – Авдий [34]34
  Английское написание имени пророка Михея – Micah, а пророка Авдия – Obadiah.


[Закрыть].

Дайна застонала:

– Какая же я была дура! HOS – это Оси [35]35
  Английское написание – Hosea.


[Закрыть], а... Погодите. Что означает МАМ?

– Первая буква, подобно Q, обозначающему Кумран, подразумевает место, где была обнаружена рукопись. В данном случае вади [36]36
  Вади – сухая долина или ущелье, заполняемые водой в сезон дождей (араб.).


[Закрыть] Мураббат.

– Тогда AM означает Амос. Теперь мне ясно – все это книги Ветхого Завета... Нет, опять не понимаю. Пятая строка. Первая пещера, Кумран – отлично, но что такое МАТ? Такой книги нет в Ветхом Завете...

Дайна услышала, как ее голос поплыл, словно магнитофон, который выключили посредине записи. Выражение лица Джеффа подсказало ей, что она на верном пути – какой бы невозможной ни выглядела сама идея.

– Матфей! – воскликнула Дайна, не веря самой себе. – Евангелие от Матфея! Но ведь я знаю, что среди кумранских манускриптов нет книг Нового Завета! Кумранцы не были христианами!

Джефф снова опустился на стул. Его лицо казалось рассеянным, и при первых же словах Дайна поняла, что он просто повторяет логические умозаключения, которые неоднократно приводил самому себе, поэтому его речь звучит как заранее отрепетированная лекция.

– Во время Иудейской войны Иерусалим был захвачен римским полководцем Титом. К семидесятому году, всего сорок лет спустя после Распятия, в Палестине существовала солидная христианская община. Когда пришли римляне, эти бедняги оказались между молотом и наковальней. Они не могли ожидать милости от римлян, а большая часть соседей считала их еретиками и святотатцами. Существует старинное предание, что перед падением Иерусалима еврейские христиане бежали через Иордан в Пеллу. Мужчины, женщины и дети вместе со всем скарбом, который они могли унести. Возможно, они захватили кое-что еще.

Было много ученых споров о датировке Евангелий и даже о языке, на котором они написаны. Традиционная библейская наука предписывает всем Евангелиям относительно позднюю дату – не ранее семидесятого года, причем Евангелие от Иоанна было последним из четырех. Согласно традиционной школе, оригинальным языком Евангелий был греческий.

С другой стороны, одержимые радикалы полагают, что Евангелие от Иоанна было самым ранним и что все они возникли до восстания и были написаны по-арамейски. Две недели назад я считал это безумием. Но если подумать, то приходишь к выводу, что воспоминания людей, говоривших с Иисусом, должны были приобрести зафиксированную форму как можно раньше. В те дни жизнь была тяжелой, путешествия опасными, а эти люди ожидали мученической смерти. Могли они рисковать утратить хотя бы самую малую часть Слова Божия? Некоторые из первых христиан были бедными крестьянами и неграмотными рыбаками, но среди них встречались и образованные люди. Существование кумранских свитков доказывает, что религиозные общины имели библиотеки, а у христиан могли быть монастыри в пустыне, подобные кумранскому.

Послышались три ритмичных удара в дверь.

Это был условленный сигнал. Дайна посмотрела на Джеффа. Сохраняя присутствие духа, он сел на буклет.

– Впустите их, – покорно вздохнул он. – Не то она выломает дверь.

Дайна с трудом двигалась после перенесенных приключений, поэтому, пока она добралась до двери, стук повторился. На сей раз его, очевидно, слышали во всем коридоре, и Дайна поспешно распахнула дверь, покуда миссис Маркс не стала колотить по ней ногами.

– Что вы так долго не открывали? – осведомилась старая леди громким шепотом, отчетливым, словно крик. – Хотите переполошить весь отель?

За ней следовал доктор Краус. Он казался смертельно напуганным – даже вид пулевого ранения не вызвал у него никаких комментариев.

Дайна села на кровать. Больше ей нечего было делать. В голове у нее царил такой сумбур, что она боялась говорить о чем угодно из страха нечаянно выдать важную информацию.

Теперь она представила достаточно ясно, что искал Джефф, и не порицала его за использование любых методов ради достижения цели, включая преследование ее повсюду. Но если пропавшие документы, из-за которых погиб Лейард, были всего лишь (всего лишь!) древними свитками, то зачем они понадобились Картрайту? Если он археолог, то она Клеопатра! Более того, Дайна привыкла считать археологов прямыми и честными людьми, которые никогда не опустятся до преступления ради приобретения ценных материалов. Она улыбнулась, представив себе крупнейшие музеи и университеты мира ведущими друг с другом гангстерскую войну. Британский музей нанимает Джеймса Бонда, чтобы похитить Венеру Милосскую, а музей «Метрополитен» обращается к мафии с целью похитить из каирского музея золотой гроб Тутанхамона... В этом было столько же смысла, сколько в некоторых других ее недавних предположениях.

К счастью для Дайны, миссис Маркс пребывала не в болтливом настроении. Она примостилась на краю стула, положив руки на колени и обшаривая комнату блестящими глазками. Когда доктор закончил работу и голова Джеффа стала похожа на голову египетской мумии, миссис Маркс поднялась, взяла Крауса за руку и вывела из комнаты. Доктор бросил на Дайну жалобный взгляд, но даже если он хотел что-то сказать, у него не было на это ни единого шанса. Дверь закрылась, и Дайна вопрошающе посмотрела на Джеффа.

– Должно быть, она на кого-то работает, – пробормотал Джефф. – Только не на британскую разведку – это было бы слишком очевидно.

Дайна начала молотить кулаками по кровати.

– Какое отношение имеет британская разведка к исчезнувшим свиткам? Каким образом любая разведывательная организация может быть связана с археологическими находками? Разумеется, если Лейард обнаружил библиотеку иерусалимских христиан, то это одно из самых потрясающих открытий. Разумеется, такая находка стоит безумного количества денег. Разумеется, она расширит научные знания о Евангелиях вплоть до нескольких лет после Распятия. Разумеется... все, что хотите. Но какого дьявола...

Джефф казался шокированным.

– Дорогая моя!..

– Я буду ругаться еще хуже, – предупредила Дайна, – если вы не объясните мне всю эту путаницу!

– В самом деле, ведь нас прервали! Все очень просто. Где буклет? – Он вытащил его из-под себя и разгладил. – Взгляните на нижнюю строчку.

Дайна подошла и присела у его ног.

– 1Q – то же самое – LJESb.

Ладонь Джеффа внезапно прикрыла ей рот жестом, который он, возможно, сам был не в состоянии объяснить. Глаза Дайны настолько расширились, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Она чувствовала, что бледнеет по мере того, как загадочные символы медленно начинают обретать смысл. Ей понадобилось много времени, чтобы понять простейшие вещи, а эта концепция была настолько монументальной, что ее ум словно зашатался под непосильной тяжестью.

– Я тоже так думаю, – кивнул Джефф, отвечая на ее невысказанный вопрос. – Не вижу, чем еще это может быть. В той же самой пещере, в том же неизвестном месте, где Хэнк нашел Евангелие от Матфея, он обнаружил еще по крайней мере два свитка – об этом свидетельствует буква "b". Где есть "b", должно быть и "a". "L" может иметь несколько значений, но мне пришло в голову одно... А вам?

– Life – жизнь, – сказала Дайна, и он снова кивнул. – LJ – жизнь Иисуса.