Текст книги "Внезапный огонь"

Автор книги: Элизабет Олдфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Ах, какая жалость! – с наигранным огорчением отозвалась Эшли.

Подхватив Томаса на руки, она проводила гостя до дороги.

Масина! – радостно воскликнул малыш, увидев «БМВ».

Когда я расскажу матери про Томаса, она непременно заведет свою любимую пластинку, – сухо заметил Витор, открывая переднюю дверцу машины.

А именно?

Что мне уже тридцать восемь и что, если я в ближайшее время не найду себе жену, маме не доведется увидеть своих внуков.

Значит, на Селесте он не женился. И вообще, видимо, не женат, подумала Эшли.

А как твоя мама?

Жива и здорова. – Витор сел за руль. – Будет рада, что мы встретились. Она, видишь ли, все еще питает к тебе слабость.

Эшли улыбнулась.

– Это взаимно.

Знакомство с матерью Витора, Маргридой д'Аркос, было очень коротким. Но всего за несколько часов эта седая женщина с мягким голосом стала для нее близким человеком.

– Передавай ей, пожалуйста, от меня привет.

– Непременно. Кроме того, как можно скорее пришлю тебе письмо с подтверждением моего предложения. Буду очень признателен, если ты рассмотришь его всерьез, и… – их глаза встретились, – запомни, что меня устраивает только победа. – Витор махнул рукой. – Прощай.

Возвратившись в дом, Эшли тяжело вздохнула. Может, сделать поворот на сто восемь градусов и продать ему дом? Такая уступчивость даст только один результат: последующие визиты Витора прекратятся. Если же этого не произойдет, то существует огромный риск, что на второй, третий или четвертый раз Витор заметит в Томасе сходство, сопоставит факты и догадается, что у его матери все-таки есть внук. В ее глазах металась тревога. Нельзя допустить, чтобы он сам это понял, нужно ему сказать. И она непременно скажет, но как-нибудь потом.

Томас упоенно играл с машинками, а Эшли хмуро сидела за столом. Мысли невольно обратились назад, к событиям двухлетней давности. Виновником всего произошедшего был Саймон. Слабовольный, обиженный мальчик Саймон…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Я бы предпочел, чтобы ты никому из моих знакомых не говорила, откуда мы друг друга знаем, – сказал Саймон, устремив взгляд своих серых глаз на дорогу. – Если тебя спросят, скажи, что наши семьи знакомы.

Эшли с грустью взглянула на своего спутника и вздохнула. Она знала, почему он стремится скрыть правду, но ей это было не по вкусу.

– Хочешь, чтобы я врала? – с недовольством спросила она.

– Совсем чуть-чуть. – Саймон заискивающе улыбнулся, – Ну что тебе стоит, Эшли?

Стоял февраль, было свежее субботнее утро. Саймон заехал за Эшли, и они отправились на трек, находившийся в самом центре Сюррея. Поучаствовав в «Формуле-3» как ученик, он недавно был приглашен вторым водителем в «Далджети» – ведущую команду «Формулы-1». Взволнованный и в то же время чрезвычайно гордый собой, он предложил Эшли сопровождать его в первый день.

Но послушай…

Я не хочу, чтобы кто бы то ни было знал, – упрямо повторил Саймон, откинув со лба вихор каштановых волос.

Эшли уступила.

– Наши семьи знакомы, – послушно кивнула она.

На его губах появилась довольная улыбка.

– Я был уверен, что ты меня поймешь. Знаешь, скоро я стану знаменитым и богатым, – продолжал он, искоса поглядывая на нее. – Через пару лет я заменю Витора и стану первым водителем в «Далджети», а потом перейду в какую-нибудь другую команду. За большие деньги, конечно.

– А не слишком ли это… – Эшли пыталась выбрать между «самоуверенно» и «глупо», – не слишком ли ты оптимистичен? Судя по тому, что пишут, Витор д'Аркос один из лучших гонщиков, когда-либо выходивших на трек. Он неоднократный призер Гран-При, и все считают, что, если бы у «Далджети» в прошлом году не подкачала техническая часть, он бы стал чемпионом мира. По правде говоря, не будь он так предан «Далджети» и согласись на посулы других команд, он бы не один раз уже смог завоевать звание чемпиона.

– Витор отличный гонщик, – без энтузиазма согласился Саймон. – Но я его переиграю и вершины карьеры достигну намного быстрее. – Он гордо выпятил грудь.

Эшли взглянула на него с сожалением. Хотя ее спутник был всего на два года моложе ее, в свои двадцать пять лет он зачастую вел себя как десятилетний мальчишка. То, стремясь произвести впечатление, прибегал к показным жестам, то вел себя напыщенно и претенциозно, позволяя себе это даже в тесном кругу своих близких. – Значит, милый мальчик позвонил мне ни с того ни с сего и пригласил взглянуть на свои первые шаги для того, чтобы продемонстрировать свою испорченность? – поддразнила она, стремясь спустить его на землю.

– Я тебя пригласил потому, что твоя мать сказала, что ты в конце концов поняла простую истину: в жизни, кроме работы, существуют еще и другие вещи, – ответил Саймон, – и теперь не против посещать зрелищные мероприятия.

Эшли с грустью улыбнулась.

– Это так, – признала она. – Я с удовольствием посмотрю, что такое «Формула-1».

Пока Эшли училась в колледже, у нее было много знакомых, и недостатка в поклонниках она не ощущала, но потом все свои силы и внимание посвятила исключительно карьере. С тех пор она намеренно избегала всякого общения с мужчинами и потому не знала мужской ласки, не целовалась, не занималась любовью. Довольно долго Эшли не замечала, что лишена радостей жизни, но в последнее время стала чувствовать себя какой-то… потерянной. Это вовсе не означало, что она готова была броситься на шею первому встречному. Нет, увольте, не настолько она безрассудна и опрометчива. Просто нужно восстановить баланс между работой и развлечением и больше интересоваться жизнью вокруг.

– Жаль, что Селесты, девушки Витора, сегодня не будет, а то бы ты могла сесть с ней, – заметил Саймон. – Она милая и обалденно выглядит. – Он снова повернул голову и окинул взглядом светлые волосы Эшли, фиолетовую кашемировую шаль, завершавшую ансамбль из черного свитера с высоким воротом и обтягивающих леггинсов, и добавил: – Хотя до тебя ей далеко.

Эшли шутливо ткнула его в бок:

– Сказал доблестный рыцарь Круглого стола.

– Нет, правда, – возразил Саймон. – Когда мы приедем, я усажу тебя на трибуне для гостей, а потом в час дня заберу пообедать. Говорят, хороший ресторан.

Тремя часами позже Эшли наблюдала, как остроносые машины с низкой посадкой делали по нескольку кругов, потом заезжали на ямы, где толпа механиков что-то подлаживала и подводила тщательную тончайшую регулировку. Не все автомобили принадлежали «Далджети». Apeнда трека подорожала, и, как объяснил Саймон, теперь здесь тренировались и другие команды. Эшли недовольно посмотрела на часы. Несмотря на то, что скорость, рев моторов и сама атмосфера «Формулы-1», безусловно, вызывали волнение, сейчас ее интересовал только обед. Было уже почти два часа дня. Другие водители, прихватив с собой некоторых ее соседок с трибуны, давно отправились в ресторан, а Саймон все не появлялся Где же он? Попытка различить его среди других гонщиков в шлемах оказалась безуспешной. В животе у Эшли урчало, и она встала. Где-то у входа на трибуну установлен автомат с закусками, надо пойти и купить себе шоколадку. Эшли спустилась на один пролет, затем на второй. Оказавшись внизу, она растерялась. Куда теперь: налево или направо? Она пошла налево, спустилась еще на один длинный лестничный пролет и уткнулась в дверь с надписью «Запасный выход».

– Вот черт, – пробормотала она.

Нажав на ручку, Эшли приоткрыла дверь. За ней оказалась огороженная площадка, где стояло несколько сверкающих фургонов для гоночных машин. Шагнув вперед, Эшли сообразила, что если она перейдет на другую сторону площадки и переберется через ограду, то окажется как раз у входа. Эшли замерла в нерешительности. Никого пo поблизости не было. Но стоит ли ей вторгаться на закрытую территорию или лучше пойти обратно? Неожиданно выбор за нее сделал порыв ветра, рванувший дверь и плотно захлопнувший ее за спиной.

Бахрома на шали развевалась на ветру, когда Эшли торопливо шагала вдоль фургонов. Добившись до ограды из трех перекладин, она уцедилась за верхнюю, а сама забралась на среднюю. И уже закинула ногу в кожаном ботинке через ограду, когда сзади раздался чей-то окрик:

– Эй!

Испугавшись, Эшли обернулась и увидела в нескольких ярдах от себя мужчину, одетого в алый комбинезон и белый защитный шлем. Эшли покачнулась и еще сильнее вцепилась в ограду. Это был не Саймон; незнакомец казался гораздо выше и шире в плечах.

Мужчина подошел ближе. Сейчас как разорется, подумала Эшли. Или сдаст ее охране. А может, снисходительно бросит, что у нее на редкость симпатичный зад, и предложит свою помощь? Эшли взвыла про себя. Благодаря привлекательной внешности, светлым волосам и хорошей фигуре она слишком часто подвергалась приставаниям всяких похотливых типов.

Гоночный шлем и надетый под ним вязаный подшлемник позволяли видеть только часть лица мужчины, но тем не менее Эшли заметила, что его темные глаза как бы светились изнутри, рот был красиво очерчен. Когда их взгляды встретились, она неожиданно почувствовала какое-то эмоциональное притяжение. Причем довольно ощутимое и взаимное. Этого не может быть, ведь они никогда раньше не встречались. Казалось, мужчина тоже напрягся: он нахмурился и снял сначала шлем, а затем стянул головы подшлемник. У Эшли замерло сердце. У него были темные взъерошенные волосы, золотистая кожа и тщательно выбритое лицо.

– Ваша шаль зацепилась за гвоздь, – предупредил незнакомец.

Он говорил с каким-то хрипловатым акцентом, и голос завораживал настолько, что, видимо, не потерял бы своего воздействия, возьмись он даже читать телефонную книгу.

Эшли освободила шаль.

– Спасибо.

Спустившись с ограды, она повернулась к нему лицом. Странно. Они всего-навсего посмотрели друг на друга и обменялись несколькими ничего не значащими словами, но возникло ощущение, что произошло нечто необыкновенное. Она еще не до конца это понимала, но ей уже хотелось узнать как можно больше об этом … живительном человеке.

Похоже, что эта территория только для частников гонок, – сказала Эшли, недоумевая, когда же ее сердце снова начнет биться. – Прошу извинить за вторжение, но я попала сюда через запасный выход и решила, что если перелезу через забор, то смогу попасть к главному входу и купить в автомате пару шоколадок. Саймон должен был отвести меня пообедать еще час назад, – продолжала тараторить Эшли, будучи не в силах остановиться, – но он, по-видимому, забыл, а я проголодалась и…

Так вы, должно быть, Эшли. Саймон предупреждал, что вы сегодня приедете, – сказал удивительный незнакомец и, прижав шлем к груди, протянул ей руку. – Я – Витор д'Аркос.

Очень приятно, – отозвалась Эшли.

Рукопожатие его было мягким, а улыбка теплой, однако Эшли почувствовала какую-то перемену. Возникшее между ними притяжение исчезло. А было ли оно вообще? Может, это необыкновенное ощущение только обман? Эшли плотнее закуталась в мягкую шаль. Неужели ей только показалось, что между ними вспыхнула искра? Значит, когда Витор д'Аркос так пристально смотрел на нее, он был всего лишь обескуражен посторонним вмешательством?

– Я только что видел, как Саймон с механиком углубились в выведенные на компьютер результаты. Так что вы правы, он про вас забыл, – сообщил д’Аркос и, сделав паузу, добавил: – К моему удовольствию.

– К удовольствию? Почему? – в недоумении спросила Эшли.

– Потому что одно из важнейших качеств гонщика – это способность к концентрации. Если вы мчитесь со скоростью две сотни миль в час и отвлечетесь хоть на долю секунды, это может иметь непоправимые последствия. Я собираюсь перекусить, – продолжил он. – И поскольку Саймон сейчас занят, как насчет того, чтобы составить мне компанию?

Эшли улыбнулась.

Спасибо.

Мне нужно пойти переодеться, – сказал Витор, махнув рукой в сторону одного из фургонов, – но это недолго.

Витор д'Аркос сдержал слово: вернулся через пару минут. Теперь он был одет в толстый свитер кремового цвета, синие джинсы и кожаную черную куртку. Пока они дошли до ресторана, с ним все время здоровались, а когда они оказались в помещении с низким потолком, еще несколько человек остановили его перекинуться парой слов. Все явно выражали Витору свое восхищение, однако на нем это никак не отражалось. Вот бы Саймону взять с него пример, подумала Эшли.

– Вы сознаете, что скоро понесутся сплетни, будто мы с вами любовники? – спросил Витор, когда они присоединились к околачивающимся у буфетной стойки.

Сердце Эшли упало.

Л-любовники? – переспросила она.

Селеста может являться хоть на каждый Гран-При, но… – он взглянул ей прямо в глаза, – это не сможет остановить слухи о том, что отсюда мы отправимся прямиком в постель.

Мириады видений – одно соблазнительней другого – пронеслись у нее в голове. Великолепно сложенный, Витор д'Аркос при всей своей спокойной уверенности в себе, должно быть, был чертовски обольстительным любовником.

Вам нравится, что ваша приятельница присутствует на всех Гран-При? – спросила Эшли, внимательно изучая богатый выбор мясных закусок, тарталеток и салатов.

Это Селеста хочет присутствовать на всех Гран-При, – ответил он. – Я бы предпочел, чтобы она проявляла больше интереса к собственной карьере.

А в какой области?

Она – модель. И могла бы достичь больших высот, если бы задалась целью. Как, например, вы.

– Вы знаете, чем я занимаюсь? – удивленно спросила Эшли.

– Я знаю о вас все. – Витор отрезал себе кусочек окорока. – Саймон сообщил мне массу подробностей.

– Ах, вот как, – протянула Эшли, не совсем понимая, что он имел в виду. – Не всякий мужчина одобряет, когда женщина делает карьеру, – заметила она. Когда ее назначили директором, многие из ее коллег-мужчин не могли с этим смириться.

– А почему я должен быть против? – спросил Витор. Они уже наполнили свои тарелки и уселись за столик. – Я и сам честолюбив.

– Все равно меня это удивляет. – Эшли криво усмехнулась. – Вы же португалец, а большинство португальцев, с которыми мне доводилось встречаться, придерживались консервативных взглядов на роль женщины.

Витор удивленно поднял бровь.

– У вас богатый опыт общения с моими соотечественниками? – спросил он.

Эшли рассмеялась.

– Да нет, но в детстве я почти все каникулы проводила в Альгарве, так что мне довелось кое с кем побеседовать.

Вы говорили с ними на португальском?

Сим.

И вы все еще его помните?

– Сим, – снова ответила она. – Но мой португальский слегка заржавел.

Витор перешел на родной язык:

– Хотите попрактиковаться?

Эшли кивнула. От природы она обладала способностью к языкам и была не прочь освежить свои знания.

– Сим, пор фавор, – сказала она ему.

Они проговорили Бог знает сколько времени, смеша друг друга и обмениваясь мнениями, пока Витор не вспомнил, что ему давно пора вернуться на трек.

Из окна машины Эшли оглядывала окрестности, залитые сентябрьским солнцем. Через несколько минут они с Саймоном приедут в Синтру, в дом Маргриды д'Аркос, и она снова встретится с Витором. С февраля, когда они с ним болтали на португальском, она видела гонщика только дважды. В первый раз через две недели, когда Саймон пригласил ее еще на одну отборочную тренировку, а потом в июле, на Гран-При в Англии. Обе встречи были короткими и в окружении множества людей.

И все же, несмотря на то, что прошло несколько месяцев, она его не забыла.

Наоборот, время от времени Эшли ловила себя на том, что вспоминает его взгляды, его мягкий акцент, их первую встречу. А после того, как Саймон сообщил, что принял приглашение на обед, количество адреналина в ее крови сильно увеличилось.

Эшли поморщилась. Веду себя как глупая школьница, а не как взрослая женщина, раздраженно подумала она. Возможно, Витору и нравилось с ней беседовать, но это еще не означает, что он испытывал к ней интерес. С какой стати, когда рядом стройная девушка с гривой темных волос и оливкового цвета кожей, девушка, выглядевшая, как и говорил Саймон, обалденно. И к тому же невероятно преданная? Вчера, когда они с Селестой вместе наблюдали за португальским Гран-При, та просто глаз не сводила со своего возлюбленного.

– Обожаю Витора в комбинезоне, – хихикая, заявила Селеста. – Говорят, что, если бы огнеупорную пропитку их комбинезона разливали в бутылки, это было бы первостатейное возбуждающее средство.

Глядя вниз, туда, где машина Витора стояла в ожидании на старте, Селеста перестала хихикать и надула губы.

– Вот только эти его дурацкие идеи, что я должна работать! Я так хотела поехать на пикник к его матери, уже вещи собрала, но он узнал, что у меня в это время съемка, и запретил ее отменять.

Эшли крепко вцепилась в ремень безопасности, перетягивавший ее тонкое шелковое платье янтарного цвета. Чем ближе была встреча с Витором д'Аркосом, тем больше она волновалась и тем сильнее желала, чтобы в последний момент не появилась Селеста.

Эшли решительно тряхнула головой, взяла в руки путеводитель и прочитала вслух:

– «Благодаря своим холмам Синтра даже в разгар лета сохраняет свежесть, поэтому состоятельные люди предпочитают строить свои загородные дома именно здесь, чтобы скрыться из жаркого Лиссабона». – Она взглянула на зеленые холмы, покрытые густыми зарослями, – «Члены королевской фамилии тоже строили здесь свои дворцы», – продолжила она чтение и, увидев две конические трубы, выступавшие из-за деревьев, заключила: – Это, должно быть, Пако-да-Вила – Национальный дворец.

Саймон ее не слушал.

Шестое место, – победно выкрикнул он. – Я пришел шестым и получил мой первый чемпионский разряд!

Да, ты отличился, – согласилась Эшли.

В голосе ее звучала усталость, поскольку молодой человек не только весь прошлый вечер, но и большую часть сегодняшней поездки расхваливал самого себя.

У меня здорово получилось! Это говорит о том, что твое присутствие положительно на мне сказывается. – Он искоса взглянул на Эшли. – Если бы ты согласилась, чтобы я взял тебе авиабилет на все остальные Гран-При, я бы и там мог прийти в первой шестерке. Ну как?

Я не могу отрываться от работы, – возразила Эшли.

Да и не имею ни малейшего желания, добавила она про себя. Мне достаточно разок взглянуть на гонки – и все. Но даже независимо от этого Эшли восприняла предложение Саймона как один из его типичных красивых жестов: стоит ей согласиться отправиться в Мехико, Венгрию или куда-то еще, разговоры о бесплатном проезде тут же прекратятся.

В Лиссабон она приехала только потому, что поддалась на бесконечные уговоры Саймона и подумала, что, возможно, юноша действительно нуждался в поддержке кого-то из близких. К тому же после напряженной работы ей нужна была передышка. Но само собой разумелось, что платить она должна была за себя сама.

– Витор пришел третьим, а мог бы быть первым, если бы на последнем круге у его машины не возникли проблемы с горючим, – продолжал Саймон, занятый мыслями о гонке. Его пальцы так крепко вцепились в руль, что костяшки на них побелели. – Но я обгоню его еще до конца этого сезона, вот увидишь.

Эшли поморщилась. Эта бесконечно повторяемая похвальба звучала в его устах как мантра. Мало кто понимал, что за напускной развязностью и приятной наружностью Саймона скрывалась бесконечная неуверенность в себе. Вместо того чтобы воспринимать соревнование просто как соревнование, он становился агрессивным, пытаясь доказать, что именно он, Саймон Купер, лучше всех. Сочетание этой агрессивности с безусловными способностями помогло Саймону достичь довольно многого, и все же если Витор обладал профессиональным стремлением к победе, то Саймон попросту считал своего товарища по команде сильным противником, которого нужно одолеть любой ценой.

– Ты же не в вендетте участвуешь, – возразила Эшли.

Парень смотрел прямо перед собой.

Куда теперь? – спросил он, поскольку они подъехали к развязке дорог.

Налево, – ответила она, взглянув на карту, лежавшую у нее на коленях. – На следующем перекрестке опять налево, и мы приехали.

Семейство д'Аркос обитало в построенной в девятнадцатом веке великолепной вилле с балконом по всему фасаду; красная черепичная крыша явно носила отпечаток времени. Вилла была окружена лимонными деревьями и благоухающими кустами дикой лаванды и располагалась чуть выше городка, некогда названного лордом Байроном «прекрасным Эдемом». Когда они припарковали машину и направились к распахнутым входным дверям, им навстречу, улыбаясь, вышла женщина в пепельно-розовом костюме. Ее седые волосы были тщательно уложены на затылке.

– Я – Маргрида д'Аркос, – сказала она, приглашая их в дом. – А вы?

– Саймон Купер, – коротко представился Саймон и выжидательно уставился на хозяйку.

– Ну как же! Вы тот самый способный молодой человек, который вчера занял шестое место, – любезно заметила она. – Я смотрела по телевизору, вы отлично проехали. Поздравляю.

Саймон просиял.

– Спасибо. Вы знаете…

– А меня зовут Эшли Флеминг, – поспешила вмешаться Эшли, не то Саймон опять начнет бить себя в грудь и хвалиться собственными достижениями.

Маргрида пожала ей руку и приняла цветы, которые Эшли ей преподнесла.

Я слышала, вы свободно владеете португальским, – приветливо улыбнулась пожилая дама.

Если бы так, но…

Но ты пытаешься, – раздался хорошо поставленный голос.

Эшли обернулась и увидела, как по застеленному персидским ковром холлу к ним приближается Витор. Он был одет в расстегнутую у ворота белую рубашку с короткими рукавами и классические джинсы на пуговицах. Как и всегда, в нем подспудно чувствовалась мужская сила, и, как всегда при виде него, у Эшли забилось сердце.

Эта незадача с горючим тебя здорово вчера подвела, – посочувствовала она ему после того, как они обменялись приветствиями.

В тот момент я не знал, то ли мне разрыдаться, то ли кого-нибудь задушить, но сейчас… – он пожал плечами, – все, что мне остается, так это подождать до следующего раза. – Взглянув на Саймона, он усмехнулся. – И еще надеяться, что мой многообещающий товарищ по команде не собирается меня уничтожить, чтобы вся слава досталась ему.

Собираюсь, – заявил юноша, и, хотя он широко улыбался, Эшли прекрасно знала, что это сущая правда. – К сожалению, нам в три придется уехать, – продолжил Саймон. – Механики начнут разбирать мотор, и мне нужно при этом присутствовать.

– Уедете в три? – переспросила Маргрида. В ее голосе прозвучало разочарование. Она обратилась к Эшли: – Неужели вам обоим нужно ехать? Если я договорюсь, чтобы вас подбросили, может, вы вернетесь в Лиссабон попозже?

Эшли колебалась. Чем дольше она будет находиться рядом с Витором, тем больше будут истрепаны ее нервы, но после просьбы его матери настаивать на раннем отъезде было бы просто невежливо.

– Можно и так, спасибо, – ответила Эшли.

Маргрида улыбнулась.

– Тогда присоединяйтесь к остальным гостям.

Как объяснил Саймон, сеньора д'Аркос после каждого Гран-При, проводимого в Португалии, устраивала обед для всей «Далджети». Пройдя следом за ней по сверкающему паркету гостиной через стеклянные двери, они вышли в большой внутренний сад. Там, на залитой солнцем террасе, куда падала тень от эвкалиптов, собралось около сорока человек гостей. Слышались смех и веселая болтовня.

Поинтересовавшись, что они будут пить, Витор принес красное вино в хрустальных бокалах, но быстро удалился, поскольку ему, как хозяину, нужно было разливать напитки и встречать вновь прибывших.

– Вы бывали раньше в Синтре? – поинтересовалась Маргрида.

Эшли покачала головой.

Нет, но я читала о ее истории.

А о короле Жоао и его увлечении? – спросила хозяйка.

Нет, расскажите, пожалуйста.

История гласит, что король поцеловал одну из придворных дам своей королевы – англичанки Филиппы Ланкастерской. Он поклялся, что этот поцелуй был роr bеn, что в переводе означает… – Маргрида на минуту задумалась, – «без последствий» или, вернее, «не имеющий никакого значения», и жена ему поверила.

Саймон слушал невнимательно, потом вдруг увидел кого-то, с кем можно было бы обсудить его вчерашний успех, извинился и поспешил прочь.

Так вот, – продолжала Маргрида, – этот случай вызвал столько пересудов среди его придворных, что королю Жоао это надоело, и он приказал расписать потолок во дворце, изобразив на нем столько сорок, сколько было во дворце болтушек. Все сороки разные. И у каждой в клюве красная роза Ланкашира, а рядом надпись «роr bеn». Это должно было увековечить его невиновность. Вам нужно обязательно посетить Пако-да-Вилу и посмотреть на Сорочьи Палаты.

Я бы с радостью, но только я улетаю рано утром, – с сожалением сказала Эшли.

– Тогда вы должны приехать в Синтру следующей весной и остановиться у меня. Съездим туда вместе, – заявила Маргрида, и в искренности ее намерений сомневаться не приходилось.

Эшли перевела взгляд на Витора, разговаривавшего с гостями. Она была уверена, что будет себя прекрасно чувствовать в компании его матери, но ей не хотелось поощрять отношения, которые могут привести к новым встречам с Витором.

Эшли отхлебнула из бокала. Она точно не знала, почему именно опасается снова встретиться с Витором, но чувствовала, что будет более благоразумным избегать этой встречи.

– Если мне удастся освободиться на работе, – пробормотала она.

Неожиданно внимание Маргриды привлекли действия повара, готовившего стейк и кебабы на жаровне поодаль в саду.

– Мне нужно идти, дорогая, пока еще не поздно, а то у него отвратительная привычка все пережаривать. – Она улыбнулась. – Вам, наверное, не терпится возвратиться к своему приятелю, я и так завладела вами слишком надолго.

– Гм, – неопределенно промычала Эшли.

Тут же, как по заказу, явился Саймон, и вскоре хозяйка сообщила, что все готово. После жареного мяса, к которому полагались салат и картофель в мундире, подали пышный миндальный торт, а затем – несколько сортов местного сыра и свежие фрукты.

Наливая себе вторую чашку ароматного черного кофе, Эшли опят нахмурилась. Не только Маргрида считала, что она девушка Саймона, Селеста вчера явно дала ей понять то же самое. А только что энергичный администратор команды «Далджети» остановил ее и сообщил, как он рад тому, что у них новый гонщик влюблен в такую симпатичную и преуспевающую девушку. Эшли поставила кофейник обратно на стол. С этим надо разобраться.

Она подождала, пока гости не разошлись – кто осматривать сад, а кто опустить руки под звонкие прохладные струи фонтанов, – и поближе придвинула стул к своему спутнику.

Если я и согласилась ничего не говорить о том, откуда мы друг друга знаем, это не значит, что мне нравится, чтобы нас считали влюбленной парой! – возмутилась она. – Не знаю, что ты там наговорил, но здесь все уверены, будто…

Ничего я не говорил, – перебил ее Саймон; на его щеках проступил румянец. – Ясно, что такая мысль сама придет им в голову.

Неужели? Я появляюсь с тобой только в редких случаях, почему бы им не считать меня просто знакомой? – спросила Эшли.

Саймон насупился.

А что такого, если тебя будут считать моей девушкой?

Ничего, но я не твоя девушка. Если бы люди узнали, что мои родители воспитывали тебя, когда ты был подростком, их мнение о тебе ничуть не ухудшилось. – Голос ее стал мягким, поскольку это был давнишний «пунктик» Саймона. В ее семье не один год пытались помочь ему от него избавиться. – Наоборот, они бы стали восхищаться тем, чего ты сумел добиться в своей жизни.

– Послушай, – нетерпеливо произнес Саймон, – до сих пор обо мне только мельком упоминалось в газетах, но, когда я прославлюсь, интерес прессы возрастет. И если станет известно, что я большую часть детства воспитывался в чужом доме, репортеры примутся вынюхивать, пока не раздуют это черт знает во что.

Эшли вздохнула. Саймону, конечно, следует быть честным со своими коллегами, но она понимала его нежелание, чтобы в газетах появились рассказы о том, как отец-неудачник ушел из семьи еще до рождения сына, а потом его бросила и собственная мать.

Ну хорошо, обещаю ничего не говорить. Но тем не менее, – добавила она более резко, – буду тебе очень обязана, если ты четко дашь понять своим приятелям из «Формулы-1», что мы друзья, и ничего больше!

Обязательно, – согласился ее приемный брат.

– У тебя никогда не было проблем с девушками, почему же сейчас при тебе никого нет? – спросила Эшли. – Толпы девушек крутятся вокруг мототрека и…

– Они все пустышки, – вяло сказал Саймон и взглянул на часы. Было три часа. – Я могу задержаться допоздна, но как только освобожусь, подскочу к тебе в отель. Она покачала головой.

Нет смысла. Завтра я должна быть в аэропорту к шести утра, поэтому лягу рано.

Когда мы снова увидимся? – спросил юноша. – В этом сезоне осталось только две гонки на Гран-При, одна в…

Извини, но ближайшие два месяца я проведу в долгосрочных деловых поездках, – перебила его Эшли. – Встретимся, когда ты вернешься в Англию.

После его ухода она поболтала с другими гостями, узнала еще кое-что из истории здешних мест от Маргриды, потом ее снова поймал администратор «Далджети». Поговорить с Витором так и не удалось, хотя весь день Эшли постоянно наблюдала за ним. Отмечала, как он жестикулирует, рассказывая о чем-то. Как привлекательны темные завитки волос, видневшиеся из расстегнутого ворота рубашки. Как великолепно сидят на нем джинсы – как влитые.

Волнующие ощущения вызывали смутное беспокойство. У нее не было привычки строить глазки мужчинам, и хотя за последние несколько месяцев она приняла пару приглашений на ужин и в театр, но ни одно из этих свиданий не вызвало в ней ни малейшего интереса.

В положенное время гости стали разъезжаться. Эшли ждала, когда ей скажут, с кем поедет она. Но число гостей все уменьшалось, а ей ничего не говорили.

– Вас отвезет Витор, – сообщила наконец Маргрида, когда последние гости помахали на прощание хозяйке.

Сердце Эшли заколотилось.

– Я, – переспросил Витор и с удивлением посмотрел на обеих женщин. – Для меня это новость.

– Отель Эшли находится в другой части города, не там, где остановились остальные гости. Не стоило их просить делать такой крюк, – пояснила ему мать. – А ты все равно возвращаешься в свою квартиру.

Эшли нахмурилась. В голосе Витора она услышала не только удивление, но и раздражение. Ну что ж, ей тоже не очень-то хотелось, чтобы он выступал в роли ее шофера.

– Я могу вызвать такси, – предложила она.

Маргрида и слышать об этом не желала.

– Витор с радостью отвезет вас, – беззаботно заявила она и поцеловала Эшли в обе щеки – Я была так рада повидаться с вами, и не забудьте то, что я говорила насчет весны.

– Не забуду, – вяло улыбнулась Эшли.

– Почему бы вам не возвращаться сразу, а проехать вверх по холмам, чтобы Эшли могла полюбоваться видом? – предложила Маргрида, когда Витор усаживал Эшли в «судзуки».

Он сдержанно кивнул и включил зажигание. Завизжали колеса, и темно-зеленый автомобиль рванулся вниз по дороге.

– Мне жаль, что на тебя взвалили неприятную обязанность меня подвозить, – сухо сказала Эшли, когда они выехали на шоссе. – И уж совсем не стоит себя утруждать и показывать мне окрестности.