Текст книги "Незабудка"
Автор книги: Элизабет Лоуэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Алана закрыла глаза и вновь очутилась во власти воспоминании, радуясь им, как радуется цветок солнцу. Раф впервые так ласкал ее, его сила и страсть уравновешивались пониманием ее невинности.
И она отвечала на его ласки, сладостно извиваясь, цепляясь за кончики его пальцев, в то время как его губы осыпали поцелуями ее грудь; имя его звучало в ее устах, как песня любви. И он откликнулся на этот зов. Утонченная красота его ласковых рук заставила ее забыть обо всем на свете. Она не испытывала ничего, кроме сладостного восторга, бросавшего ее в дрожь, когда она пела его имя.
Словно нежной молнией пронзил он ее тело, добравшись до самых глубин. И она поняла, что значит умереть и заново родиться в объятиях мужчины, которого любишь.
Испытать необыкновенно нежные прикосновения снова…
Алану охватила дрожь: зародившись глубоко внутри, она слабой рябью пробежала по телу, легким румянцем выплеснулась на щеки.
Мельком взглянув на Алану, Раф отметил и слабый румянец, и часто пульсирующую жилку на шее, прямо над изумрудным вырезом ночной сорочки. На мгновение его пальцы напряглись, глаза вспыхнули дымчатым янтарным огнем.
Усилием воли он заставил себя вновь сосредоточиться на работе, зная, что время еще не пришло. Он должен набраться терпения, иначе вспугнет ее и загонит опять в унылую безопасность, отдалив от воспоминаний, от жизни.
От него.
Ее дыхание, неровное, прерывистое, по звуку напоминало потрескивание фитиля под стеклянным колпаком керосиновой лампы. Алана открыла глаза и посмотрела на Рафа, испытывая желание прикоснуться к нему, ощутить его волосы и кожу, так же осторожно дотронуться до него, как он осторожно ощупывал материалы, из которых изготавливал мушки.
Если она это сделает, он обязательно в ответ прикоснется к ней, и она испугается. А потом будет презирать себя за этот страх.
– Отец никогда не ловил на мушку, – произнесла Алана охрипшим голосом, пытаясь нащупать безопасную тему для разговора. – Только на червяка или на блесну. И еще спиннингом. Вот на чем я выросла.
– Многие предпочитают таким способом ловить рыбу, – ответил Раф.
Голос звучал спокойно, безразлично, ничего от нее не требуя.
– Но ведь ты-то по-другому?
Раф слегка улыбнулся, привязывая следующий кро щечный кусочек перышка к темно-коричневому тельцу мушки.
– Я отдаю предпочтение особенной рыбешке, осторожной и неуловимой, которая прячется глубоко в потайных местах, известных лишь ей одной, – объяснил Раф. – Чтобы выманить такую форель из глубины на солнце, требуются все мое мастерство, терпение и уважение.
Он покрутил перышко в пальцах, под разным углом подставляя его к источнику света и любуясь восхитительной игрой цвета.
– А не легче ли ловить форель на глубине и не пытаться выманить ее на поверхность? – задала вопрос Алана, внимательно поглядывая на Рафа.
– Легче, да. Но то, что легко достается, мало ценится. – Раф взглянул на Алану поверх темных очков. Его глаза были золотистого оттенка и пылали, словно огонь в керосиновой лампе. – Форели должно недоставать рыбака, – продолжал Раф. – В противном случае это всего лишь упражнение в добывании пищи. Я хочу изготовить приманку настолько совершенную, что лишь особенная форель поднимется к ней из глубины.
– И погибнет, – заметила Алана почти грубым голосом.
– Нет, – мягко возразил Раф. – На моих крючках нет зазубрин
Алана широко раскрыла глаза. Она взглянула на крючки, разложенные на столе, на готовые мушки и едва начатые. Каждый крючок представлял собой искусно изготовленную гладкую дугу без единой зазубрины, которая бы рвала мясо. Она посмотрела прямо в янтарные глаза Рафа и почувствовала, что дыхание остановилось в груди.
– Ты хочешь научиться ловить на мушку? – задал вопрос Раф.
В ожидании ответа он осторожно покрутил в лучах падающего от лампы света золотистое перышко фазана, заставляя его переливаться всеми цветами радуги.
– У меня руки – крюки, – запротестовала Алана.
Раф нежно рассмеялся и покачал головой.
– Только не у тебя.
Она вытянула руки, будто стараясь убедить его в своей неуклюжести. Он медленно провел перышком от запястий к ладоням, затем к кончикам пальцев, касаясь ее кожи с нежностью дыхания. Кончики ее пальцев слегка задрожали в ответ.
– Руки у тебя прекрасные, – сказал Раф. – Изящные, с длинными пальцами и очень, очень чувствительные.
У Аланы перехватило дыхание, стоило ей увидеть выражение лица Рафа. Она поняла, что он вспо минает ее ласки, чувственный контраст ее рук и сильного мужского тела, страсть и удовольствие, что дарила она ему.
– Тебе это понравится, – продолжал Раф мягко. – Я тебе обещаю.
– Я… да, – быстро согласилась Алана, прежде чем мысли потекли по другому руслу и страх опять охватил ее. – После завтрака?
– После завтрака.
Раф переключил внимание на крючок, зажатый в тисках. Он вытащил крючок и осторожно погрузил острый конец в кусочек шерсти, выстилавшей дно коробочки.
– Ты сможешь сейчас заснуть? – спросил он. – Или ты хочешь, чтобы я немного посидел около твоей кровати?
Затем поднял глаза, стараясь поймать и удержать ее взгляд.
– Я не дотронусь до тебя, пока ты сама об этом не попросишь, – пообещал Раф. – И я совсем не жду этой просьбы.
– Я знаю, – тихо ответила Алана. Она на самом деле доверяла Рафу. Осознание этого ярким лучом мелькнуло в темных глубинах ее мозга, заполненных страхом и потерей памяти.
– Ты согласишься побыть со мной? – прошептала Алана. – Всего несколько минут? Я знаю, это звучит по-детски.
– Тогда мы оба дети, – с легкостью произнес Раф, оборвав ее на полуслове, – потому что я предпочитаю посидеть около тебя, а не оставаться одному.
Алана провела кончиками пальцев по его усам.
– Спасибо, – выдохнула она.
Прикосновение было настолько легким, что казалось нереальным, но она почувствовала его всем телом.
И он тоже. Его глаза приобрели рыжевато-карий оттенок, отблески пляшущего пламени отражались в них.
– Моя прелесть, – выдохнул Раф. Затем он отвел взгляд, чтобы Алана не увидела его страстного желания.
– Поднимайся наверх, пока ты не замерзла, – предложил он. – Я сейчас здесь все уберу.
– Можно, я могу?
– Нет. Это займет не больше минуты.
Поколебавшись, Алана повернулась спиной, а Раф начал ловко рассортировывать материалы по коробочкам и складывать их на поднос.
Когда она уже не смотрела на него, Раф поднял глаза, не обращая внимания на блестящие кусочки материала в руках. Молча, не отрываясь, наблюдал он, как поднимается она по узкой лестнице на чердак.
Падающий от лампы свет отражался в черных блестящих волосах Аланы, как отражаются звезды в подернутой ветром глади полуночного озера. Нежная струящаяся ткань зеленой ночной сорочки обрисовывала женственные изгибы ее тела, то обнажая, то скрывая их. Ее босые ноги под колышущимися складками одежды казались маленькими, изящными, удивительно уязвимыми.
Молча Раф беспощадно проклинал Джека Ривза.
9
Алана открыла дверцу чугунной плиты, используя прихват, который вышивала еще бабушка Рафа. В oгненном чреве ярко горели дрова, сложенные аккуратной стопочкой, оранжевые языки пламени, будто живые вырывались наружу и лизали толстую сковороду, стоящую на плите.
– Пока все хорошо, – бормотала Алана. Она закрыла дверцу, установила заслонку, окунула пальцы в блюдечко с водой, потом стряхнула воду с пальцев на сковороду. Крохотные белые капельки воды зашипели, заплясали на горячей черной поверхности
– Отлично
Кухня была залита золотистым светом керосиновой лампы, до рассвета оставалось еще не менее получаса. Охотничий домик насквозь пропитался ароматом бекона и кофе, заманчивый запах добрался и до других хижин, подстегивая их обитателей побыстрее выбраться из постели.
С улицы, прямо напротив кухонной двери, доносились ясные четкие звуки – это Раф колол дрова для плиты. Звуки внушали удивительное спокойствие; они обещали тепло и напоминали, что Раф находится где-то поблизости.
Какие-то отдельные музыкальные ритмы слабо зазвучали у Аланы в голове, прокладывая себе путь вниз, к голосовым связкам. Она почти неслышно что-то замурлыкала себе под нос, практически не осознавая, что делает. Это был слишком слабый намек на звук, скорее надежда на песню, чем сама песня.
Взяв кувшин, наполненный тестом для блинов, Алана стала наливать на сковороду кремовые кружочки. Когда пузырьки лопались и тесто веселой струйкой уже не скатывалось в дырочки, она аккуратно переворачивала каждый блин. Вскоре на плите, чтобы не остывали, возвышались несколько горок блинов рядом с толстыми аппетитными кусочками бекона, уже приготовленными и отставленными в сторону.
Она налила еще теста на сковороду и почувствовала, что сзади кто-то подходит к ней.
– Пока мне больше не надо дров, Раф, – произнесла Алана, оборачиваясь и отставляя кувшин в сторону. – Пока я… о!
Стэн, а не Раф, подошел сзади к Алане. Алана машинально сделала шаг назад, забыв о горячей плите.
– Осторожнее! – Стэн непроизвольно бросился к ней, стараясь уберечь ее от ожогов.
Алана отклонилась назад, тыльной стороной ладони дотронулась до раскаленной плиты. Вскрикнула от боли, отпрянула в сторону, пытаясь ценой новых ожогов избежать прикосновений Стэна. Желая помочь, он опять бросился к ней.
– Не прикасайся к ней.
Голос Рафа звучал настолько холодно и взбешенно, что Алана едва узнала его.
Стэн, напротив, узнал его голос сразу. Он тотчас отступил назад. Едва голубые глаза Стэна оценили ужас, отразившийся на лице Аланы, он сделал еще несколько шагов назад, уступив места столько, сколько ей требовалось.
– Ты думаешь, черт возьми, что делаешь? – спросил Раф.
Голос ровный, низкий, в нем слышалось еле сдерживаемое бешенство. Дрова, которые он принес для плиты, упали в ящик с сильным грохотом, напомнившим выстрел в напряженной тишине.
Хотя Раф не сделал ни единого движения в сторону Стэна, блондин пятился назад весь путь к двери между столовой и кухней, прежде чем заговорил вновь.
– Виноват, – бормотал он. – Мы с Бобом подумали, что Алане, возможно, требуется помощь… в чем-либо.
– Вы с Бобом? О Господи, – прорычал Раф. – Самый идиотский дуэт, какой только можно встретить.
Стэн вспыхнул.
– Послушай, Уинтер…
– Иди скажи Бобу, если Алане потребуется помощь, которую вы имеете в виду, я первый ее предложу. Дошло?
Стэн поджал губы, но коротко кивнул, как бы соглашаясь с приказом Рафа.
– Ты проскочил мимо, – зловеще прошипел Раф. – Ты меня понял?
И опять Стэн коротко кивнул. Раф повернулся к нему спиной и направился к Алане.
– Дай я осмотрю ожог, – нежно произнес Раф. Перемена в голосе была поразительной. Голос звучал мягко, ласково, успокаивающе, казалось невероятным, что он принадлежал тому же самому человеку, который только что в пух и прах разнес Стэна.
– Все в порядке, цветочек, – шептал Раф. – Я не причиню тебе боль.
Глубоко и прерывисто дыша, Алана протянула Рафу обожженную руку.
В том месте, где кожа коснулась плиты, появились две красные полоски, при виде которых Рафа охватил приступ сильнейшего гнева, будто молния пронзила его насквозь. Повернувшись на пятках, он подошел к холодильнику и вытащил оттуда пригоршню льда. Он смочил кухонное полотенце, завернул в него лед и протянул его Алане.
– Приложи к месту ожога, – ласково произнес он. – Это снимет боль.
В оцепенении, Алана сделала все, что велел Раф. Через несколько секунд боль стихла.
– Спасибо, – сказала она, вздыхая. – Похоже, я постоянно благодарю тебя.
Раф взял из рук Аланы лопаточку и соскреб со сковороды подгоревший блин.
– Забавно, – пробормотал Раф, – а я, похоже, постоянно причиняю тебе боль.
– Ты не виноват. Так же, как, впрочем, и Стэн. Все произошло по моей собственной глупости, – произнесла Алана,
– Дерьмо, – сдавленно прошипел Раф. Резкими, злыми движениями он соскребал со сковороды почерневший блин.
– Если бы не я, тебя бы здесь не было, – заметил Раф, – как, впрочем, и Стэна.
От удивления Алана не нашлась, что ответить. Раф с отвращением швырнул лопатку и обернулся к Алане. Глаза его были почти черными от переполнявших эмоций.
– Прощаешь меня? – просто спросил он.
– Тебя не за что прощать.
– Молю Бога, чтобы это было правдой. – Раф резко повернулся к плите и начал смазывать маслом сковороду.
– Я закончу приготовление завтрака, – произнес он.
– Но…
– Сядь и держи лед на ожогах. Ты обожглась не очень сильно, но стоит тебе снять лед, как тут же возникнет боль.
Алана сидела на кухонной табуретке и любовалась мастерством Рафа. Он готовил так же, как выполнял и любую другую работу: уверенными, четкими, неторопливыми движениями, без суеты. Горка блинов увеличивалась.
К тому времени, когда все уселись в столовой, блинов было столько, что хватило бы накормить вдвое больше собравшихся за столом. По крайней мере так казалось, пока не приступили к еде. Высокогорье и свежий воздух сделали свое дело: аппетит удвоился.
Даже Алана съела достаточно много и начала уже охать. По молчаливому указанию Рафа Боб занялся мытьем посуды. Стэн и Джанис вызвались помочь ему. Раф доставал рыболовные принадлежности, а Алана упаковывала завтраки.
На небе еще не погасли последние звезды, когда Раф повел двух пижонов к месту ловли, по дороге давая советы, какая приманка наиболее эффективна, какие приемы стоит использовать при ловле в прозрачно чистой воде.
Только лишь Боб собрался последовать за Рафом и Аланой вверх по тропе, как Раф пристально посмотрел на него.
– Я обещал Алане научить ее ловить рыбу на мушку, – произнес Раф. – Для этого нам абсолютно не нужны зрители.
– Я не буду смеяться. – Некое подобие улыбки отразилось на лице Боба. – Много.
– Тебе вообще не придется смеяться, – спокойно возразил Раф, – поскольку тебя просто не будет рядом.
Боб метнул взгляд на сестру, но та покачала головой. Пожав плечами, он смирился с тем, что не пойдет ловить рыбу вместе со старшей сестрой.
– А, ладно, – согласился Боб. – Ведь я обещал показать Стэну, как пользоваться «красоткой». Держу пари, наш улов будет богаче.
– Безусловно, – кивнула Алана. – Раф пользуется крючками без зазубрин. Если захочется полакомиться форелью, все надежды возлагаем на тебя, братец.
– Без зазубрин? – поспешно переспросил Боб. – И как давно?
– С тех пор, как начал бриться.
– Глупейший способ ловить рыбу, – усмехнулся Боб, отворачиваясь. – Можно умереть с голоду.
– Рыбалка – это нечто большее, чем просто способ набить утробу, – заметил Раф.
– Зависит от того, насколько ты голоден, не так ли? – бросил через плечо Боб, спускаясь вниз по тропе.
– Смотря какой голод ты испытываешь, – спокойно парировал Раф. И, обернувшись к Алане, спросил: – Готова?
– Я…
– Я покажу тебе отличное местечко для рыбалки. Просторно, при резком взмахе удочке абсолютно не за что зацепиться.
– Ты полагаешь, я смогу хорошо забросить удочку? – криво усмехнулась Алана.
Нежный смех Рафа слился с журчанием горного ручейка, протекающего вдоль тропы.
Хотя солнце еще не высветило горные отроги, предрассветное прохладное сияние уже озарило землю, тропинка переливалась разноцветными красками, валуны, казалось, были окутаны серебристыми бархатными мантиями. В глубоких спокойных заводях, где не бурлила вода, форели поднимались к самой поверхности, оставляя на водной глади светлые расходящиеся круги.
Молча, не нарушая покоя и безмятежности, царящих вокруг, Раф провел Алану к узкому выступу отполированного ледником гранитного утеса, который разделял озеро на две неравные части. Как только она ступила на каменный порожек, Раф тронул ее за плечо и указал на озеро.
К воде грациозно приближалась самка с двумя молодыми оленями. Пока олени пили, самка стояла на страже. А за ними под нежными предрассветными лучами окрашивался в розовый цвет гранит Разбитой Горы. Небо было удивительно прозрачное, казалось, первые лучи солнца разбудят волшебный хрустальный колокольчик и раздастся удивительный мелодичный перезвон.
Олени удалились, нарушив очарование тишины. Алана глубоко вздохнула.
Раф задержал на ней взгляд, затем начал собирать удочку.
– Ты когда-нибудь прежде пользовалась удочкой для ловли на мушку? – спросил он.
– Нет.
Алана внимательно смотрела, как на ее глазах длинная гибкая удочка приобретала форму.
– Мне всегда было интересно, как действует такая удочка, – заметила Алана. – Со спиннингом все ясно – вес приманки разматывает леску на катушке. Но смешно говорить о весе этой крохотной мушки.
– На такой удочке значение приобретает вес самой лески, – пояснил Раф. – Безусловно, и направляющее устройство удочки, и сама приманка, взятые в отдельности, весят немного. Но по-другому и невозможно. В противном случае они хлопнутся в воду с таким всплеском, что распугают достойную улова рыбу.
Ровным сложным узелком он привязал почти невесомую мушку к тонкому прозрачному кончику удилища. Затем отмотал толстую леску с катушки, демонстрируя Алане вес этой лески.
– Если правильно держать удочку, леска подтянет мушку и плавно посадит ее на воду, как будто у этой мушки действительно есть крылья, – объяснял Раф. – Самое главное, максимально похоже воспроизвести действительность. Кончик удочки прозрачный и достаточно длинный, чтобы рыба не могла заподозрить неладное и связать воедино тяжелую леску, плавающую на воде, и аппетитное насекомое, присевшее на водную поверхность в пятнадцати футах от нее.
Алана посмотрела на темную толстую леску для ловли на мушку.
– Ну, если ты так говоришь, – с сомнением произнесла она.
– Видишь ту рыбу, которая поднялась к поверхности у двухчасовой отметки? – спросил Раф.
Она посмотрела поверх руки Рафа, очертившего в воздухе огромный круг. Рыба находилась приблизительно на расстоянии пятидесяти футов.
– Да, я вижу ее.
– А теперь смотри.
Правой рукой Раф держал удочку за толстый конец в том месте, где прикрепляется катушка. Левой рукой отматывал леску с катушки. И одновременно правой рукой начал водить удочкой вперед-назад, описывая плавную сильную кривую.
Согласно законам кинетики гибкая удочка, подобно кнуту, податливо гнулась, с помощью направляющего устройства отматывая с катушки леску. При каждом уверенном движении руки Рафа леска соскальзывала с кончика удилища, она становилась все длиннее и длиннее, пока не описала плавную кривую на фоне светлеющего неба.
Молчаливо, спокойно, властно Раф уравновешивал силы лески и удочки, сопротивление и синхронность, притяжение и свободный полет до тех пор, пока между небом и землей не зависла удивительно длинная дуга. Затем он резко выпрямил дугу перед собой, превратив леску в длинную прямую с мушкой на конце.
Очень осторожно мушка опустилась на воду, точно по центру расходящихся кругов, оставленных высунувшейся наверх форелью. После ее приземления лишь легкая рябь проскользнула по поверхности воды. Казалось, мушка присела на воду чтобы передохнуть на окрашенной рассветом зеркальной глади озера.
Затем закружился серебристый водоворот, вода забурлила – форель схватила наживку. Конец удилища скрылся под водой, как только Раф начал левой рукой тащить на себя леску. Гибкая удочка танцевала, извивалась, вздрагивала в его руках; серебристый хвост форели был похож на восклицательный знак, вспыхнувший в предрассветном тумане.
Леска скользила в руках у Рафа, форель со всей силой тащила ее вниз. Но чувствительные пальцы Рафа медленно, аккуратно вытягивали леску из воды, пока в конце концов форель, накрепко привязанная к Рафу невидимой длиной направляющего устройства, не закружилась рядом с гранитным выступом, описывая на водной глади маленькие круги.
Как только первые лучи солнца вспыхнули над озером, форель опять запрыгала, забилась на удочке, ее гладкие бока переливались всеми цветами радуги, это разноцветье и дало рыбе ее название.
В благоговейной тишине Раф и Алана любовались этой красотой. Рафу ничего не стоило отцепить сачок, закрепленный у пояса, подвести рыбешку к зеленым ячейкам сетки и вытащить ее из воды. Но вместо этого он слегка хлопнул себя по запястью, освободив тем самым крючок, проткнувший хрящик во рту у рыбы.
Наступило мгновение удивительной тишины, затем вода забурлила, закружилась в водовороте – форель быстро исчезла в глубине.
– Видишь, как это легко? – произнес Раф, глядя на Алану сверкающими, словно рассвет, глазами. – Теперь твоя очередь.
Алана, казалось, уже в сотый раз снимает леску с толстой катушки, ставит руку удобнее, чтобы леска легче скользила вдоль удочки, начинает движения вперед-назад, чтобы леска через направляющее устройство взмыла над головой.
При каждом движении удочки она медленно разматывается, постепенно образуя четкую, плавную дугу необходимый атрибут ловли рыбы на мушку
Вдруг плавная линия дуги превратилась в бесформенную груду – крючок зацепился за каменный выступ позади Аланы.
– Движение вперед было слишком затянуто, не так ли? – пробормотала Алана. – Энергия, которая должна была удерживать леску, ушла на разматывание.
– Но ты уже отмотала почти половину лески, – заметил Раф, голосом и улыбкой подбадривая Алану.
– Но до этого я сломала о камни три крючка, подцепила на крючок сначала саму себя, потом и тебя, когда заводила руку назад, при движении вперед хлестнула леской по воде так, что вздыбилась пена, умудрилась навязать жуткие узлы на леске. В общем, сделала, кажется, все, только что не удушила себя этой леской.
Алана покачала головой, расстроенная и в то же время печально улыбающаяся. Раф был невероятно терпелив. Неважно, как часто запутывалась леска или безнадежно провисало на удочке направляющее устройство. Раф ни разу не засмеялся, не разозлился. Он был неизменно вежлив, успокаивал и подбадривал Алану. Он подхваливал ее, рассказывал забавные истории, вспоминая грандиозные клубки лески, которую он перепортил, пока научился ловить рыбу на мушку
– Алана, – нежно произнес Раф, привлекая ее внимание. – У тебя получается гораздо лучше, чем у меня в первый раз, когда я держал в руках восемь футов гибкой удочки и пятьдесят футов лески
Алана поморщилась
– Не верю. Я чувствую себя чертовски неуклюжей.
– Это не так. Ты грациозна, как та олениха.
– Возмутительная лесть, – улыбнулась она, – лишь навяжет новые узелки на твоей леске. – Алана опять взялась, за удочку.
– Ничего не получается.
Не совсем так. Образовался достаточно впечатляющий клубок. Раф распутывал леску с невероятным терпением, которое проявлял уже в течение часа.
В очередной раз протягивая Алане удочку, он на секунду замешкался.
– Если это не помешает тебе, – тихо произнес Раф, – я могу встать сзади, держать тебя за запястье, чтобы ты смогла ощутить согласованность движений. Вот в чем секрет. Нужна соразмер-ность движений. Никакой силы не требуется. Ловля на мушку – по существу, лишь ловкий прием, а не сила бицепсов.
Алана прикусила нижнюю губу, поглядывая на обманчиво простые с виду удочку и катушку.
– Хорошо, – согласилась она. – Давай испытаем твой способ. Мой не принес значительных результатов.
Раф встал позади Аланы. Их разделяло меньше дюйма, чтобы он мог дотянуться через нее до направляющего устройства. Несколько секунд он стоял не шелохнувшись, позволяя Алане привыкнуть к его присутствию за спиной.
– Пока все в порядке? – невзначай спросил он
– Да… Мне легче от того, что ты понимаешь меня, мои ощущения, – призналась Алана низким голосом.
Она глубоко вздохнула. Ощутила смешанные запахи горного воздуха, солнечного света и Рафа. Его тепло трепетной дрожью пробежало по ее телу. Она почувствовала на шее его дыхание, ощутила неуловимые движения груди при каждом вздохе, легкое прикосновение его фланелевой рубашки.
– Готова? – спросил Раф.
Алана молча кивнула, не доверяя голосу. Затаившееся дыхание не имело ничего общего с чувством страха при прикосновениях к ней.
– Бери удочку, – скомандовал Раф. Она подняла удочку.
– Я намерен обхватить рукуй твое запястье вместе с удочкой, – произнес Раф. – Хорошо?
Она глубоко вздохнула.
– Хорошо.
Он поднял руку, положил ее на руку Аланы и обхватил удочку
Контраст его загорелой кожи на фоне руки Аланы был поразителен. Он напомнил Рафу, насколько нежна и бледна ее кожа там, где ее не коснулись солнечные лучи; Раф вспомнил удивительную бархатистость кожи, отвечающей на его нежные ласки.
Он на секунду закрыл глаза, не думая ни о чем.
– Пока все в порядке? – спросил он. Голос охрипший, но он ничего не мог с ним поделать, лишь старался сдержать нарастающую боль и разгорающееся в нем желание.
– Да.
Алана буквально выдохнула ответ. Ее пленили тепло и сила пальцев Рафа, обхвативших ее руку. Ей хотелось наклонить голову и губами коснуться его пальцев. От одной мысли, что она может дотронуться губами до его кожи, ее бросило в жар.
Раф тихо вздохнул, надеясь, что Алана ничего не подозревает о том, насколько опасна ее близость его тщательно оберегаемому самообладанию.
– Теперь запоминай, – начал объяснять Раф. – Удочка должна описывать дугу между десяткой и двойкой на воображаемых часах. Вот где требуется наибольшая сила и равновесие. Стоит тебе слегка переусердствовать, неминуема неприятность. Готова?
Алана кивнула.
Раф плавно водил ее рукой вместе с удочкой, вырисовывая короткую дугу между десяткой и двойкой, при этом тихо считал:
– Один, два, три, четыре. Теперь вперед, два, три, четыре. И назад, два, три, четыре.
Легко, плавно заданный ритм передался от Рафа Алане, затем удочке. Алана почувствовала силу энергии, накапливающейся по всей длине удочки, ощутила, как движется леска через направляющее устройство, склоняя кончик удочки к началу дуги. Затем раздался негромкий свист лески, взлетевшей через плечо Аланы вверх и немного назад, после чего удочка плавно пошла вперед, энергия сконцентрировалась на самом ее кончике, леска снова магически взметнулась; за спиной раздавался тихий голос Рафа, отсчитывающего движения. Леска пульсировала по всей длине удочки.
Алана почувствовала ритм движений и забыла обо всем на свете. Только голос Рафа, тепло его руки и леска, взметнувшаяся красивой изогнутой дугой над серебристой гладью озера.
Все двигалось в этом спокойном, неизменном и одновременно волнующем ритме; плавные движения лески были сродни беззвучной песне: казалось, в тиши звучали стихи, написанные изогнутыми кривыми над сверкающей гладью озера.
– А сейчас, – говорил Риф, отведя удочку вперед и остановив ее точно около десятки, – пускай.
Леска с тихим свистом прогнулась длинной грациозной дугой, изящно вытянувшись над озером. Сама леска, направляющее устройство и мушка как бы слились с водной гладью. Лишь рябь тронула водную поверхность в том месте, куда Алана опустила удочку Алана медленно, глубоко вздохнула, очарованная красотой распрямляющейся лески, единым порывом энергии и ритма, удивительным единством приманки, лески и серебристой воды.
– Это… невозможно, – тихо произнесла она. – Спасибо тебе, Раф.
– За что?
– За твое терпение. За обучение и за твое в нем участие.
Раф почувствовал, как при каждом вздохе шевелилось ее тело. Он хотел обхватить Алану руками, сжать в объятиях. Хотел ощутить, как их тела сливаются воедино, поскольку она приняла его объятия.
И, наконец, он страстно желал провести кончиком языка по бархатным волосам, вдохнуть солнечный свет и женственный аромат ее тела, нежно сжать зубами ее кожу, как бы проверяя ее упругость.
Раф безжалостно подавил пробудившееся в нем желание, которое с каждым ударом сердца все больше сковывало его тело, разжигало в нем пламя страсти.
– Учить тебя – удовольствие, – тихо произнес он. – А сейчас надо немного передохнуть. Ты истратила много сил, о существовании которых даже не подозревала. Почему бы нам не погреться на солнышке и не расслабиться? Вон там, чуть подальше, над озером, есть прекрасная полянка, заросшая травой и цветами.
– Звучит заманчиво, – согласилась Алана. Женщина распрямила плечи и слегка поводила ими. Она не слышала, как Раф осторожно втянул в себя воздух, когда, разгибаясь, случайно задела его.
– А разве не входит в твои обязанности помогать и пижонам? – спросила Алана.
– Думаю, они могут отличить один конец удочки от другого.
Раф взял из рук Аланы удочку, отцепил крючок и смотал леску. Затем начал быстро разбирать удочку быстрые, четкие, слаженные движения лишний раз доказывали, что он хорошо знает свое дело.
Она внимательно смотрела на его ловкие пальцы, на нити сухожилий, выглядывающие из-под закатанных рукавов темно-синей фланелевой рубашки.
– Пижоны совсем не такие, каких я ожидала увидеть, – произнесла Алана.
Раф неожиданно поднял глаза. Янтарный взгляд буквально пробуравил ее.
– Что ты имеешь в виду? – тихо спросил он. Напряженность голоса противоречила нежности тона.
– Во-первых, внешний вид Стэна, – заметила Алана, пожав плечами. – Мне очень нелегко постоянно лицезреть призрак Джека. Бедняга Стэн. Он, должно быть, думает, что я немного чокнутая.
– Ничего, переживет, – без всякого сочувствия произнес Раф.
– Да, конечно. Но все равно я неловко себя чувствую. – Алана вздохнула. – Они с Джанис удивительные гости. Ни на что не жалуются. Даже не рассчитывают на большое к ним внимание. Они забавны, милы и удивительно подходят друг другу.
Раф неопределенно хмыкнул в ответ.
– Найдется немного людей, которые смогут за один день преодолеть путь на Разбитую Гору, на следующий день подняться ни свет ни заря и отправиться на охоту или, точнее, на рыбалку, – сухо произнесла Алана.
Раф пожал плечами.
– И неважно, насколько непредсказуемы мои действия, – добавила Алана, – оба реагируют на все спокойно. Даже Стэн вел себя так, будто он был виноват, когда я с громкими криками неслась от него сломя голову.
Раф выдохнул что-то резкое в ответ. Алана внезапно рассмеялась.
– Полагаю, что гости так же необычны, как и сама экспедиция.
– Выигрыш в лотерею, – выразительно заметил Раф.
Быстрыми движениями Раф засунул удочку в упаковочный чехол.
– Факт, что эти славные ребята – твои друзья, имеет большее отношение к делу, чем выигрыш в лотерею, – парировала Алана. Раф прищурился, его глаза стали похожи на узкие полоски топаза.
– На что ты намекаешь?
– Я знаю, что ты делаешь, Раф.
– Ну и что, по-твоему? – нежно спросил он,
– Ты помогаешь Бобу начать хорошее дело. – Раф ничего не произнес в ответ.
– Ты знаешь, как много требуется ему денег, чтобы рассчитаться с Сэмом и Дейвом, – упорно продолжала Алана. – И ты знаешь, что Боб не хочет погубить землю, чтобы извлечь сиюминутную выгоду. Вот ты и кликнул клич друзьям, которые смогли бы помочь Бобу в организации высокогорных экспедиций.
Раф что-то невнятно проворчал.
– Не волнуйся, – поспешно добавила Алана, на секунду коснувшись рукой Рафа, – я ничего не расскажу Бобу. Я просто хотела, чтобы ты знал, как высоко ценю я твою помощь брату. Он, конечно, болтун, совсем не умеет держать язык за зубами, но он хороший парень, и я его люблю.
