Текст книги "Герлен. Загадочная история легендарной семьи парфюмеров"
Автор книги: Элизабет Де Фейдо
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Делай быстро!
В благополучные годы Июльской монархии облик Парижа преобразился. Городские окраины жили собственной жизнью, хотя по-прежнему считались заброшенными. Возле Елисейских Полей стали появляться отели, во владении Божон и на склонах холма. Долгое время неизвестная площадь, где по праздникам собирались торговцы, глотатели шпаг, музыканты и бродячие актеры, теперь притягивала к себе элегантные экипажи, направлявшиеся в Булонский лес. В 1836 году Триумфальная арка наконец была официально открыта. В следующем году здесь состоялся торжественный въезд в город Элен де Меклембург, ставшей герцогиней Орлеанской после свадьбы со старшим сыном короля Луи-Филиппа. Еще четыре года спустя, 15 декабря 1840 года, прошла церемония перезахоронения праха Наполеона, «триумфально вернувшегося из изгнания». Толпа была так велика, что Виктор Гюго (впоследствии похороненный там же) написал: «Чувство, будто весь Париж стекался в один район подобно воде в наклоненной вазе»[21]21
Мы имеем полное описание квартала благодаря истории, написанной Герленом по случаю открытия филиала по адресу: дом 68, Елисейские Поля.
[Закрыть]. Пьер-Франсуа-Паскаль не мог не радоваться происходившим переменам. Его дела лишь пришпоривали парижские метаморфозы.
Увы, именно самый известный аромат преждевременно подвел итог его жизни.
Двадцатого июля 1841 года его обожаемая жена, нежная и верная Луиза-Аделаида, умерла при родах у себя дома, на улице Риволи, истощенная предыдущими беременностями.
Пьер-Франсуа-Паскаль, потерянный и потрясенный утратой, взял на себя бремя заботы о воспитании и образовании детей, младший из которых едва появился на свет. Аликс, девяти лет от роду, старшая дочь Герлена, пыталась заменить мать своим братьям и пятилетней сестре. Родившийся в 1834 году Эме кое-что уже начал понимать, но никак не мог примириться с потерей матери.
Наследство матери перешло к детям, и 7 сентября 1841 года состоялся семейный совет для инвентаризации имущества. В доме супругов Герлен собрались члены двух семейств. Со стороны отца присутствовали Луи-Франсуа Герлен, живший в Абвиле, свояк Франсуа-Жозеф Шардон, печатник и муж Селестины Герлен, Жюль-Реми Николь, изготовитель зонтиков. Все они представляли интересы парфюмера. По материнской линии были Жан-Медар Канет, доктор медицины, ее дядя, Жан-Батист Николя Дюваль, капитан в отставке и кавалер ордена Почетного легиона, ее дядя (женатый на Люсиль Буле), Франсуа-Луи Буле, доктор медицины. Они представляли сторону покойной. Помимо коммерческих фондов, торговли и материала, необходимого для производства, у Герленов имелся дом в Пасси и сбережения, вложенные под проценты. Луиза-Аделаида получила в приданое 1200 франков (а также наследство бабушки в размере 12 000 франков). Пьер-Франсуа-Паскаль располагал 21 000 франков. Супруги взвешивали каждый шаг и экономили на мелочах, чтобы вложить все свободные деньги в развитие предприятия.
Такова цена успеха. Родные Герлена помогли им, дав денег взаймы. Но эту сумму Пьер-Франсуа-Паскаль намеревался вернуть с процентами[22]22
Архивы Сильвии Герлен: переписка П.-Ф.-П. Герлена (1828–1849).
[Закрыть], подобно премьер-министру Луи-Филиппу Гизо, который видел истоки богатства в экономии.
Однако у семьи были и другие траты. Подмастерье, которому Герлен предоставил кров и еду, получал по 30 су в день, а еще «одежду настоящего джентльмена». Луизу-Аделаиду отпугивали высокие парижские цены, поэтому масло, яйца и свежие продукты постоянно доставлялись из пикардийской деревни, где жили родители Герлена. У пары были маленькие дети; разумеется, они заботились об их здоровье, но не хотели тратить лишнего. В переписке с родителями проявляется предельная экономность Пьер-Франсуа-Паскаля. Он обязательно убеждался в том, что цена доставки будет фиксированной, чтобы не переплачивать. Он даже предложил Луи-Франсуа найти молодого человека, который будет ходить пешком из Абвиля в Париж! «Ничто так не формирует характер, как путешествие!»[23]23
Архивы Сильвии Герлен: письмо П.-Ф.-П. Герлена своему отцу, Луи-Франсуа Герлену, датированное 31 июля 1834 г.
[Закрыть] – написал он.
Герлен полагал, что состояния наживаются неустанной работой и жертвами. Имущество, накопленное им, было поровну распределено между детьми, а Пьер-Франсуа-Паскаль стал их единственным опекуном. Вскоре после этой преждевременной утраты к семье приходит финансовый успех, причем такого масштаба, что они вновь переезжают. В 1841 году Герлен открыл бутик «на худо замощенной улице Парижа», в доме номер 11 по улице Мира.
Как знать, не вела ли его интуиция? Данный квартал постепенно становился новым средоточием столичного шика. Герлен предчувствовал это с 1839 года и часто обсуждал переезд с Луизой-Аделаидой. Они оба внимательно следили за изменениями в модной жизни Парижа и хотели открыть свой магазин в самом центре столичной жизни.
Открытая в 1806 года по приказу Наполеона улица Мира стала слиянием элегантности и парижского шика. Прежний бутик был закрыт, и предприятие переехало именно туда.
Герлен сообщил об этом, поместив рекламное объявление в журнале La Mode. Очаровательный баловник, «парфюмерный принц» (именно так его окрестила пресса) не ушел со сцены, а просто отправился на другие подмостки – в сады Капуцинок.
Перед Революцией весь квартал, ограниченный улицами Капюсин, Пти-шан, Луи-ле-гран и бульварами, принадлежал Братству Страстей Господних[24]24
Братство Страстей Господних – объединение актеров и ремесленников Парижа и других французских городов, исполнявших мистерии. В 1676 г. Братство было распущено.
[Закрыть]. Их здания занимали все больше и больше места и со временем достигли середины современной улицы Мира. На остальном пространстве (здание оперы еще не было построено) простирался огромный сад. Революция устроила из монастыря монетный двор, а народу достались сады. Здесь расположились кафе, проводились балы и карнавалы. Фокусник Робертсон привез туда свою фантасмагорию, Фраскати – свой цирк. Там показывали невероятных животных: блоха тянула колесницу, слон громил бутылки, был даже кит, привезенный с берегов Бретани. Журналисты только тем и занимались, что писали о Ноевом ковчеге на бульваре Капуцинок. В 1806 году Наполеон «пробил» его насквозь, приказав открыть продолжение улицы Кастильоне. По его задумке, она должна была стать самой красивой в Париже.
Герлен переехал туда в 1841 году, но в квартале еще не закончилась реконструкция. От прежнего сада остались развалины. Из старых зданий администрация сохранила только две части строений. Одна из них отошла Вандомской площади (теперь там печатали королевскую марку), а другая была переоборудована под казармы для сотни пожарных.
В договоре, подписанном Герленом с владелицей дома мадам де Жульяк, помимо площади под бутик, упоминается квартира, расположенная на третьем этаже дома. Годовая арендная плата составляла 2500 франков. Восьмого мая 1853 года они заключили второй договор. Его предметом стала квартира по тому же адресу, находившаяся на четвертом этаже с окнами во внутренний двор. По этому договору Герлен выплачивал 400 франков в год. Бутик открылся на месте кафе, где обычно собирались пожарные и солдаты Национальной гвардии с Вандомской площади.
Фасад здания, выполненный в стиле псевдоренессанса, и его черепичная крыша сегодня напоминают о минувшем времени. Однако внутренняя отделка была типичной для времен Второй империи, в ней отражалась помпезность. Мебель из эбенового и красного дерева служила своеобразным обрамлением продукции Дома Guerlain, тяжелые шторы и газовые люстры создавали атмосферу приватности. Продавщицы, стоявшие возле угловой кассы, с улыбкой встречали клиентов. Здесь совет ценился гораздо больше, чем необходимость продать товар, что неустанно подчеркивал Пьер-Франсуа-Паскаль. Речь шла о поддержании имиджа торговой марки, чтобы соответствовать восторженным отзывам прессы.
«Магазины господина Герлена, расположенные в лучших частях города, не только пленяют обоняние, но и очаровывают», – писали в L’Illustration в 1862 году.
Однако вернемся в 1844 год. По замечанию Бальзака, улица Мира еще не получила «того величия, какое царило на Вандомской площади», и не вызывала «ни одной благородной мысли, влекущей впечатлительную душу на рю Рояль». Здесь только начали появляться люксовые магазины, которые привлекали английских лордов и русских князей, останавливавшихся теперь на знаменитых бульварах. Герлен стал свидетелем переезда известных Домов: корсетных дел мастера Жуслена, перчаточника Майера, химика Дусе и, конечно, Шапрона. Последний был известен продажей носовых платков отменного качества, он имел несколько магазинов, называвшихся Sublime Porte. После переезда на улицу Мира от платков Шапрона всегда исходил тонкий аромат роз – Bouquet de la duchesse de Buccley. Это стало одним из последних достижений Герлена.
Преображалась и площадь Этуаль, где раньше находилась мастерская Герлена. Ему нужно было найти место большей площади: его маленький цех снесли, чтобы сформировать запланированный городской пейзаж. Фабрика переехала в Пасси, дом номер 4 по рю Герлен. Разумеется, это название улица получила позднее. Она даже познает свои пятнадцать минут славы, когда неподалеку в 1845 году откроется ипподром, который проживет чуть меньше года, сгинет в пламени пожара и не будет восстановлен.
Рядом с новой фабрикой, которую также называли мыловарней, у Герлена был сад, в котором он любил прогуливаться вечерами. Сад этот был результатом великой страсти Пьер-Франсуа-Паскаля ко всем естественным природным ароматам. Он был засажен многими видами фруктовых деревьев: яблонями, вишнями, абрикосами, персиками. Все это можно узнать из «Описательного каталога фруктовых деревьев и прочих украшений сада господина Герлена». Сад был разделен на квадраты и участки, а его красота и разнообразие поражали воображение: 85 видов розовых кустов, 25 видов фруктовых деревьев, 24 вида винограда. В целом – более 130 разновидностей, учтенных на скрупулезно вычерченном плане Герлена.
Спустя некоторое время Пьер-Франсуа-Паскаль обзавелся участком в Нормандии, засаженным яблонями, вишнями, каштанами, миндалем и другими видами деревьев. Он даже пробил отверстие в стене, закрывающей Париж с севера, чтобы получать удобрения напрямую во двор своей мастерской. А воспользовавшись неразберихой во время Революции 1848 года, проложил обходной путь к Елисейским полям, чтобы существенно сократить время на дорогу.
Когда речь заходит о торговле, в этом деле не может быть мелочей. Магазин на улице Мира считался одним из самых шикарных мест того времени. Газеты и журналы восхваляли богатство и элегантность, особенно «высокие зеркала, увитые гирляндами роз», в которые клиенты осматривали себя, дабы привести свой костюм в порядок.
Подобная роскошь не могла не вызвать зависти и даже желания мести. Во время Революции 1848 года министерство иностранных дел, расположенное по соседству, оказалось мишенью восставших. Выстрелы раздавались возле магазина, появились баррикады, и Герлен при свете факелов видел, как противники Луи-Филиппа тащили колесницу с первыми жертвами. Крики «Месть!» доносились даже до него. Опасаясь восставших, Герлен готовился забаррикадироваться внутри, однако революционеры нагрянули к нему раньше. Дом Guerlain поставлял продукцию для многих королевских семей, поэтому на фасаде бутика повстанцы увидели гербы влиятельных родов разных стран.
Подобная деталь, не очень значимая в мирное время, свидетельствовала о том, что Герлен поддерживал власть. Этого вполне хватило, чтобы вызвать ярость у революционеров.
К счастью, Герлену достало духа, чтобы открыть несколько бутылок «вина демократии» и начать переговоры с восставшими. Алкоголь и слова поддержки сделали свое дело. Мятежники вернулись на баррикады, однако фасад все же покалечили.
Спустя некоторое время, когда угар Революции стих, успокоенный, но не желавший идти на уступки, Герлен потребовал от префектуры Сены возместить убытки. Дважды он получал отказ. Было принято постановление об упразднении старорежимных титулов, а также любых их изображений. Таким образом, Герлену пришлось переделывать фасад своего бутика без какой-либо компенсации. Напрасно он рассчитывал на замену выбитых стекол.
Однако он не держал зла на правительство Второй республики. Напротив, Герлен начал поддерживать новую власть, заявляя, что только она способна привнести «мораль, порядок и нравственность в нацию». Представляясь избирателям Соммы как кандидат в депутаты, он признался, что «верит республиканцам», «религии всей его жизни», «будет беречь ее и пронесет через жизнь со всей страстью, на какую способен». Герлен заявил, что располагает «скромной суммой, достаточной для независимости, которую он намерен завещать своим детям». «Да здравствует Республика!» – провозгласил он, отрекаясь от тех, кого называл «людьми привилегированных слоев».
Однако Герлен, как можно подумать, не собирался пилить сук, на котором сидел. Он позаботился о том, чтобы унять свой республиканский пыл и восстановить отношения с клиентурой. В небольшой приписке внизу страницы было сказано, что он не намеревался никому вредить, особенно аристократам. Герлен умел обнадеживать и говорил, что «будет заботиться о благосостоянии представителей знати, в особенности родовитой». За исключением экономии, он признавал за ними «смелость, достоинство, любовь к добру». Однако в политике он предсказывал им отстранение от дел, особенно в законодательном плане. «Их присутствие, – писал он 25 марта 1848 года, – может только вызвать подозрения у демократов».
Несмотря на все эти заверения, на улице Мира так и не восстановились былое спокойствие и оживленная торговля. Волнения не утихали. Особенно те, что касались президента (и императора впоследствии) Бонапарта.
Беда не приходит одна. Тринадцатого мая 1849 года умер отец Герлена, Луи-Франсуа. Герлен воспринял его потерю близко к сердцу. За последние годы они очень сблизились. После бегства из Абвиля Пьер-Франсуа-Паскаль мало-помалу возвращался в родовое гнездо, ища совета у отца, против которого восставал ранее. Со временем он стал восхищаться тем, как отец выстроил свою карьеру ремесленника, помог ему получить прекрасное образование и, конечно, привил необходимые ценности.
Герлен знал, что многим обязан отцу, и желал многое дать своим детям. Больше всего он мечтал о том, чтобы зажечь в них настоящее пламя, страсть к ремеслу парфюмера, а потом оставить им в наследство свое предприятие. С этой целью Пьер-Франсуа-Паскаль наблюдал за их образованием. Он отправил Эме в Англию, но также подталкивал к учебе и Авеля, который унаследовал страсть матери к эрудиции и стал бакалавром факультета изящной словесности.
Габриэль учился в Институте Блоаде-Даррагон, в классе коммерции. Это заведение находилось на рю Бас-дю-Рампар, в сердце 9-го арондисмана[25]25
Арондисман – во Франции: подразделение департамента, в Париже, Лионе и Марселе – городской (муниципальный) округ.
[Закрыть]. Именно Габриэль желал перенять семейное дело. И Герлен хотел дать сыну наилучшее образование.
Смена поколений завладела мыслями Герлена еще со времен Второй империи. В 1851 году он потребовал эмансипации своих несовершеннолетних детей, чтобы иметь возможность заложить дом. Для этого снова собрался семейный совет, на котором были выработаны принципы преемственности.
Как и любой сын своего времени, Герлен рассчитывал на мальчиков, но не сбрасывал со счетов и дочерей.
Увы, в 1852 году от болезни умерла Эдит в возрасте шестнадцати лет. И снова Герлен оказался в плену разбитого сердца. Эта утрата напомнила ему о смерти старшего сына Авеля и о раннем уходе из жизни его жены, чье отсутствие Эдит всегда пыталась восполнить. Жестокая история повторилась.
В тот год, когда утверждалась власть Наполеона III, Герлен, желая заглушить тоску и неутешное горе, решил увеличить количество проектов. Старая пикардийская пословица гласит: «Действуй быстро!»
Именно так и поступил Пьер-Франсуа-Паскаль…
Поставщик императорского двора
Eau Admirable, или кёльнская вода, также известная как одеколон, – знаковый продукт середины XIX века. Как пишет Луиза д’Альк, автор «Справочника красоты», «кёльнская вода постепенно вбирает в себя все преимущества воды туалетной; у нее меньше противопоказаний, использовать ее можно в разных случаях. Она нравится всем и никого не раздражает, поскольку обладает весьма приятным запахом».
Кёльнская вода служила не только и не столько косметическим продуктом. Ей отводилась другая роль. Парфюмеры продолжали искать панацею от миазмов и эпидемий.
Парфюм по-прежнему считался гигиеническим средством, и кёльнская вода не избежала подобной участи.
Последнюю использовали в качестве средства для умывания, поглощавшего избыток жира на коже. Ее добавляли в ванну, прописывали для ингаляций и ножных компрессов и даже применяли при обработке ран! Она стала единственным продуктом, вошедшим в Кодекс, введенный Наполеоном по указанию Парментье[26]26
Антуан-Огюст Пармантье – французский агроном и фармацевт эпохи Просвещения.
[Закрыть].
Кёльнская вода была подобна панацее, которой пользовались как женщины, так и мужчины, бедные и богатые, с момента индустриализации парфюмерного дела.
Именно для гигиенических и медицинских целей она, впоследствии столь высоко ценимая, и была создана. В 1695 году молодой миланец по имени Джованни Паоло Феминис придумал эту целебную воду, вдохновляясь Acqua della Regina, которую делали послушницы монастыря Санта-Мария-Новелла во Флоренции. В 1709 году он стал работать аптекарем в Кёльне и, не имея сыновей, передал процветающее дело зятю, Жан-Антуану Фарина, который перед смертью в 1788 году завещал все внуку, Жан-Мари Фарина[27]27
Из переписки Жан-Мари Фарина, 1806 г.
[Закрыть]. Документы, сохранившиеся в Доме Roger & Gallet, также свидетельствуют о том, что Джованни Паоло Феминис, державший магазин специй на границе Ломбардии и Пьемонта, уехал в Кёльн на муле, чтобы торговать там «сахаром, апельсинами, цедрой и фруктами». Aqua Mirabilis была создана на основе рецепта, который доверил ему по возвращении из Индии английский офицер, в свою очередь получивший его от монаха.
Со времен Семилетней войны солдаты Людовика XV привозили чудесное средство в Версаль. Там ему была уготована невероятная судьба – уже под названием «кёльнская вода». Тогда подобная настойка из цедры цитрусовых, смешанная с дистиллятом восемнадцати целебных растений, в число которых входил розмарин, больше напоминала лекарство, а не парфюм. Поклонники кёльнской воды, да и сам король (ужасный ипохондрик), использовали ее как тонизирующее средство. Дело дошло до того, что в 1727 году медицинская академия признала кёльнскую воду «оздоровительным медицинским препаратом».
В 1806 году, в возрасте двадцати лет, Жан-Мари Фарина стал эксклюзивным поставщиком Наполеона, известного почитателя кёльнской воды. Госпожа де Ремюза в своих «Воспоминаниях» писала, что он использовал до шестидесяти флаконов в месяц. Чудотворная вода расслабляла его и в то же время тонизировала. Он часто прибегал к ней в сложных ситуациях. В документах, сохранившихся в Национальном архиве, говорилось о тридцати флаконах в месяц. Как бы то ни было, «императорские флаконы», или «флаконы в упаковке», сохраненные обществом Roger & Gallet, преемником Жан-Мари Фарина, свидетельствуют о частом употреблении этого продукта Наполеоном, даже в ваннах на поле битвы.
Подобный успех, конечно, возбудил зависть конкурентов. В поисках защиты Фарина обратился в полицию. К тому времени его имя стало настоящей торговой маркой. Он даже выправил бумагу, согласно которой объявлялся единственным хранителем секрета Феминиса, чтобы никто больше не помышлял производить кёльнскую воду.
Однако вокруг прибыльного эликсира уже развернулись нешуточные страсти. Каждый парфюмер старался предложить свой вариант кёльнской воды, добавляя к оригиналу персональные детали: кожевенную ноту, легкий запах лаванды… Большая часть подобных вариаций окончила свои дни в небытии, за исключением незаменимой «4711» (названной по номеру дома в Кёльне, где ее и производили с 1792 года) и нескольких других рецептур.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
