Текст книги "Ученик ведьмы"

Автор книги: Элизабет Бойе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Глава 2

Ивар скорчился за камнем, не решаясь хоть одним глазком глянуть на могилу и обезглавленный труп. Перед его мысленным взором все еще стояло жуткое зрелище – руки мертвеца, слепо шарящие по земле в поисках головы.

Когда он наконец осмелился выглянуть из-за камня, глубоко убежденный, что снова увидит призрак, ищущий свою голову, – к его вящему изумлению, круг оказался совершенно пуст. В траве проступал едва видимый могильный холмик – без единого признака, что покой этой могилы был когда-то нарушен. Не осталось и выжженного пятна там, где горел костер.

Ивар опрометью бросился к вершине холма, но Бирны там не оказалось. Тогда он помчался к дому, не замечая, что колючие ветви кустарника хватают его за ноги, и громко шлепая по лужам. Он и сам не знал, как добрался до дому, но появился именно тогда, когда Бирна снимала с огня чайник, чтобы налить две чашки крепкого чая.

– Чародей! – задыхаясь, выпалил Ивар. – Там, в каменном круге! Он поднял из могилы мертвеца и отрубил ему голову!

Бирна кивнула, затем резко мотнула головой – и дверь захлопнулась сама собой. Из-под капюшона в сети морщинок горели ее глаза.

– А теперь вспомни, чему я тебя учила, и назови приметы, которые помогли тебе распознать носителя Силы, все едино, льда и тьмы или огня и света.

Ивар, как безумный, метался по комнате и наконец схватился за старый посох:

– Не время для учения! Надо защищаться. Они знают, кто ты, они, верно, уже близко…

– Чепуха. Отсюда и до северной оконечности Скарпсея нет ни одного чародея. Ну же, Ивар, не ленись. По каким признакам можно опознать носителя Силы?

– Бирна!.. Нельзя же в такую минуту прихлебывать чай и донимать меня ненужными вопросами! Мы в опасности! Вставай, берись за дубинку или за заклинания! И отчего у меня нет меча или хотя бы лука и стрел?.. – Ивар метался от одного окна к другому и уже с десяток раз проверил дверной засов.

– Ивар, перестань сходить с ума и выслушай меня! – вскочив с места, повелительно крикнула Бирна. Глаза ее сверкнули. Ивар тотчас шлепнулся в свое кресло. – Если б что-то угрожало нам, я бы тотчас узнала это, разве нет? Ты забыл, что два года твоей учебы – ничто перед многими годами моего опыта. Нынешнего урока ты явно не усвоил, а ведь целый год требовал, чтобы я испытала тебя! Так вот – это было испытание, и, должна тебе сказать, ты вел себя не лучшим образом.

Ивар съежился в кресле с видом самым несчастным.

– Но ведь я же все это видел! – пробормотал он. – Стало быть, ты знала, что Лоример появится там именно в это время?

Бирна вздохнула и принялась чесать шерсть. Несколько минут она молча водила скребком по шерстяным волокнам и лишь затем отозвалась:

– Ты так и не понял, что видел.

Ивар уставился на старуху, пытаясь сообразить, что именно она испытывает – его память или умение стоять на своем.

– Я видел чародея Лоримера, который поднял из могилы мертвеца, – упрямо сказал он. – И я в этом уверен… Что, разве не так?

– Не так, – отрезала Бирна. – То, что ты видел, зовется наваждением. Это были не настоящие Грус и Лоример, а только их подобия, картина давно свершившихся событий. Я ведь еще раньше говорила тебе, что каждое событие оставляет свой след, а особенно преступное деяние – убийство или что еще похуже. Применив кое-какие чары, каждый, кто владеет магией, может воссоздать любой случай, когда бы он ни произошел в определенном месте. Неужели ты думаешь, что, если бы Лоример на самом деле был там, он за какие-то десять шагов не учуял бы тебя? Если пожелаешь, мы вернемся в каменный круг и повторим все сначала; я хочу быть уверена, что ты сразу узнаешь Лоримера, если когда-нибудь столкнешься с ним наяву.

Ивар уткнулся подбородком – в сплетенные пальцы:

– Да я его и за милю узнаю! Нет, не нужно ничего повторять. Так ты говоришь, это были только подобия? А настоящий чародей где-нибудь далеко отсюда занимается совсем другими делами?

Бирна недовольно сверкнула глазами, и он ощутил себя усталым и обескураженным.

– Ты, однако, не такой тупица, каким кажешься, – резко проговорила она. – Впрочем, Ивар, ты забыл самую важную часть этого урока.

– Я вовсе и не стараюсь казаться тупицей, – проворчал он, усиленно напрягая одурманенные страхом мозги. – Ой да – вспомнил! Пять альвов-соглядатаев и Свартар. Лоример хочет завладеть Свартарриком и собирается…

– Да, и я давным-давно знаю об этом, Ивар. Знала еще до того, как отыскала тебя.

– А предупредил кто-нибудь Свартара? И что собирается делать Эльбегаст?

– Они оба еще ничего не знают. Время в мире альвов течет совсем иначе, чем здесь. Ну довольно на сегодня о призраках и наваждениях. Ни одной живой душе ты не расскажешь об этом. И, поскольку ты видел Лоримера, надо бы тебе теперь поберечься. Нельзя тебе больше в потемках бродить одному по холмам… Не перебивай меня, дай досказать. Ты можешь по-прежнему возвращаться поздно после посещения больных, но только лишь когда я буду рядом и смогу защитить тебя.

Глянув на старушонку, Ивар едва подавил смешок. Она была ростом ему до плеча и при всей своей выносливости и силе весила не больше ребенка.

Бирна, словно прочтя его мысли, метнула на него гневный взгляд.

– Я предчувствую недоброе, – строго сказала она, – и посмей только ослушаться! Придет время, когда ты еще обрадуешься моему покровительству. А теперь брысь в постель, быстро!

Ивар от души надеялся, что Бирна забудет о своих «предчувствиях». Уж очень ему нравилось в одиночку обходить жителей Белого Мыса и лечить их по своему разумению. Если же при этом была Бирна, ей доставались и хвала, и слава.

Когда однажды сообщили, что у зажиточного крестьянина захворал конь, Ивар попытался убедить Бирну отпустить его одного:

– До подворья Бьярги путь неблизкий. Я один сбегаю туда и вернусь куда быстрее, зачем же еще и тебя беспокоить? Я. же знаю, этой кляче надо только влить в глотку крапивного настоя, чтобы поднять ее на ноги.

– Ха! Ты хочешь сказать, что я уже совсем одряхлела?

– Слишком грубо сказано, Бирна, но ведь ты знаешь, что я и вправду хожу быстрее тебя.

– Чепуха! Захоти я – и перенеслась бы туда быстрее, чем ты успеешь снять локти со стола. Ты надеялся, что я забуду свои слова насчет хождения в потемках?

– Конечно! Я уже взрослый и не боюсь темноты. Нет страшнее оскорбления, чем покровительство хилой старушки! – Он постарался принять удрученный вид, но сумел только нахмуриться. – По-моему, куда естественней, чтобы я защищал тебя!.. С тех пор как я попал сюда, я чувствовал, что ты бы и без меня неплохо управлялась. Даже лучше – никто бы не путался у тебя под ногами и не задавал дурацких вопросов!

Бирна улыбнулась так, как улыбалась крайне редко, и похлопала его по плечу:

– Ну-ну, сколько шума… У тебя, дружок, еще будет возможность взять свое. А теперь отправимся к Бьярги и его больной лошади.

Упомянутая лошадь была многолетним и почитаемым членом семейства Бьярги, и, хотя она дожила до двадцати лет и почти ослепла, все домочадцы ее обожали. Осматривать и лечить ее следовало со всем должным почтением, памятуя о ее положении в семье, и когда наконец со всеми церемониями было покончено – причем все семейство Бьярги болталось вокруг и задавало тысячи ненужных вопросов, – к тому времени давно уже стемнело. К огорчению Ивара, Бирна отказалась от ужина и вышла во двор, засветив небольшой фонарь, что покачивался на навершьи ее посоха. Длинный плащ скрывал ее с головы до пят – от ночной сырости, как говорила Бирна, – и превращал ее в черную тень, почти неразличимую во тьме. Шагала она на диво быстро и бесшумно, и глаза ее видели, а уши слышали куда лучше, чем Ивар при свете дня. В пути они времени зря не теряли – Бирна перечисляла Ивару королей, которые правили гномами за много лет до того, как первый викинг бросил алчный взгляд на гостеприимные берега Скарпсея.

Вдруг Бирна остановилась, предостерегающе схватив Ивара за руку, и так яростно прошипела: «Стой!» – что он замер, не успев запротестовать. Ивар напряг слух и до боли вытаращил глаза. Пальцы Бирны сильнее стиснули его руку, беззвучно подсказав глянуть налево. Ледяная струйка страха пробежала по спине Ивара, он ощутил ту же дрожь ужаса, которую испытал в ночь явления призраков Лоримера и Груса в каменном круге. Но разглядел он только, что их тропу пересекла черная тень, по краям обведенная слабым свечением.

Едва тень исчезла, Бирна подтолкнула Ивара и все так же неутомимо зашагала дальше по тропе.

– Черный гном, – проворчала она, – или я не отличу гнома от стога сена?!

– Здесь, в этом мире? – сдавленно шепнул Ивар.

– Шпионил для Лоримера, это уж точно. Если так дела пойдут и дальше, придется нам быть поосторожнее. Я ни на миг не смогу упускать тебя из виду. – И она потыкала Ивара посохом, словно хотела убедиться, что он настоящий, а не призрак.

– Но что же… я не понимаю…

– Заткнись. Здесь не место для бесед. Повсюду чужие уши.

Четыре дня минуло, прежде чем Ивар убедил Бирну ответить на его вопрос. Все это время он помогал старухе резать овец на зиму, коптить, сушить и засаливать мясо.

– Зима на носу, – промолвила она, усаживаясь и вынимая изо рта трубку. – Того и гляди, повалит первый снег, а я должна еще кое-что тебе показать. Уж тогда, надеюсь, твое любопытство насытится.

Ивар неуверенно глянул на нее:

– После того как ночью, на дороге из подворья Бьярги, я почуял эту ледяную волну Силы, аппетит e моего любопытства поуменьшился.

– Да ведь это всего лишь черный гномик торопился домой к ужину, – фыркнула Бирна. – Теперь у нас дела посерьезнее. – Она оглядела кладовую, в которой они солили мясо. Это была уютная тесная комнатка, битком набитая продовольствием и всяким добром на продажу, и в ней витал аромат копченого барашка, приготовленного ко дню зимнего солнцестояния. Ивару всегда нравилось в кладовой, но сейчас в его мыслях возник образ чародея, и он ощутил легкий – пока еще – озноб страха.

Бирна глядела в дверной проем, на зеленевший внизу склон холма.

– На Белом Холме есть укромные местечки, – проговорила она задумчиво, – но и опасных немало. Говорят, когда-то под этим холмом были кузни искусных мастеров-гномов. Бывало, первые, поселенцы-скиплинги оставляли на камне золотую монету и рядом коня, и утром конь был подкован новенькими подковами, а деньги исчезали. Вот как близко бывали когда-то два мира! Однако много, очень много времени минуло с тех пор, как последний скиплинг прошел из этого мира – в тот.

– Ты хочешь сказать, что мне придется идти туда? – Ивар с трудом сглотнул слюну – рот у него внезапно пересох. К его обычному волнению примешивалась сейчас изрядная доля страха.

Бирна утвердительно кивнула:

– Прошлой ночью, покуда ты спал, у меня был посланец с той стороны.

– И ты меня не разбудила?! Ты же знаешь, что мне до смерти хочется увидеть живого альва! – Задетый до глубины души, он мерял шагами комнатушку. – А как же моя учеба? И ведь я был всего-то на чердаке; что тебе стоило…

Бирна вскинула руку, призывая к молчанию:

– Если хочешь знать, мы с ним только и говорили что о тебе. Я сочла, что лучше тебе ничего этого не слышать, пока не будет предпринят следующий шаг. Я сделала свое дело – подготовила тебя. Пора уходить, Ивар, и уже не важно, готов ты к этому или нет.

– Уходить? Куда? Разве я не могу остаться здесь? Ты хочешь, чтобы я вернулся в Безрыбье?

Бирна покачала головой и взглядом указала на потолок:

– Вернемся в кухню, и там я все объясню.

Она приготовила чай, накрыла на стол, и это обыденное занятие как будто помогло ей собраться с мыслями. Отрезав ломоть хлеба, она щедро намазала его маслом и глядела, как Ивар уписывает бутерброд за обе щеки. Удивляясь ее молчанию, юноша и сам не проронил ни слова, покуда не съел хлеб и не осушил кубок эля из бочонка, который Бирна хранила для самых особых случаев.

– Так что же посланец? – вкрадчиво напомнил он.

Бирна стряхнула с себя хмурое оцепенение:

– Ах да, посланец! Он сообщил, что убит Оттар, сын Свартара, и что в убийстве обвинили пятерых альвов-соглядатаев. В подобных случаях законы альвов гласят то же, что и наши. Ближайший родственник жертвы имеет право сам свершить суд над убийцами. Свартар схватил соглядатаев на следующий день после того, как разнеслась весть об убийстве.

– Их казнили? – спросил Ивар. Бирна покачала головой:

– Вира. Свартар отпустил альвов, но в пределах Свартаррика они объявлены вне закона, а это значит, что никто не поможет им, не даст еды и крова, иначе сам окажется изгоем. Альвы же должны до дня осеннего равноденствия засыпать золотом шкуру выдры. Если они этого не сделают, Свартар в отместку прольет кровь множества альвов.

– Шкура выдры невелика, – пробормотал Ивар и осекся, увидев, как вспыхнули глаза Бирны. – Опять я что-то упустил?

– Это же не просто шкура выдры! – проворчала старуха. – Чтоб засыпать ее, нужны бочонки золота! Она растет с каждой золотой монетой, что коснется ее. Может быть, ей вовсе нет предела – как горю Свартара. Он точно обезумел.

Ивар кивнул:

– Да, горячая заварилась каша. Только нам-то что до этого? Мы живем в совсем другом мире и недурно зарабатываем себе на жизнь. Я-то думал, что мне суждено стать когда-нибудь твоим преемником. Зачем же прогонять меня, Бирна? Мне здесь нравится.

– Это верно, – согласилась старуха, – ты уж очень привык к беззаботной жизни. Впрочем, я немало потрудилась в отмеренное мне время и надеюсь, что ты, оказавшись в ином мире, не ударишь лицом в грязь… И да сохранят нас боги, если я ошиблась! – пробормотала она себе под нос.

Больше Ивар от нее ничего не добился. Наутро, почти с рассветом, Бирна повела его на вершину Белого Холма. Она брела вверх молча – берегла дыхание – и лишь изредка останавливалась, чтобы отдышаться и обмахнуть разгоряченное лицо. Ивар принес ей напиться ледяной воды из ручья, пробившего себе в камне дорогу вниз, к морю. После краткого отдыха Бирна свернула с тропы и ступила на лужайку. Дойдя примерно до середины, она остановилась.

– Ну-ка, – позвала она, наклоняясь и похлопывая гладкий белый камень. – Что ты видишь?

– Белый, гладкий, округлый камень, размером примерно с лохань. – Ивар вгляделся пристальнее. – Немного оброс мхом. Есть под ним что-нибудь, кроме каменистой почвы Скарпсея?

Не отвечая, Бирна протянула руку с посохом, указуя на зеленый склон холма:

– Ну а там ты что видишь?

Ивар не спешил ответить: «Ничего», хотя и не солгал бы. За такой ответ Бирна его, пожалуй, поколотит.

– Вижу склон холма и еще много разных камней. Кустарник, зайца…

Бирна неодобрительно фыркнула:

– Что за камни?

– Черные. Явно из вулкана. – Ивар пожал плечами, и тут его осенило:

– Ага, а этот белый камень, должно быть? со дна реки! Его доставили сюда люди… или кто-то еще. Ничего не скажешь, увесистый камушек. И как его только сюда дотащили? – Он огляделся. Бирна снова указала посохом, и Ивар поднял взгляд к очертаниям вершины холма, выделявшимся на фоне неба. – Бирна, здесь, на склоне холма, метка! Ее вырубили чьи-то руки.

– Наконец-то разглядел, – кивнула старуха.

Обернувшись, Ивар поглядел вниз по склону. Там высился стоячий камень, слегка наклоненный к востоку, точно приветствующий восход солнца. Два камня и зарубка на скале находились на одной линии, тянувшейся в глубь суши, куда никто не забредал.

– Это Путевая Линия, иначе – Линия Силы, – промолвила Бирна. – Всюду тянутся они, от священных холмов до каменных кругов, от могильных курганов до чистых источников. В древние смутные времена в обоих мирах безопасный путь пролегал только вдоль этих линий. Мы, конечно, уже много столетий не прибегали к загадочным древним силам, что таятся в Путевых Линиях и каменных кругах. Но когда нуждаешься в убежище, Линии Силы тебя не обманут. Помни это, а еще помни, что чем выше, тем безопасней. Обнаружить Путевую Линию можно с помощью маятника. Помнишь, как мы по качанию маятника отыскивали спрятанные вещи, металлы и тому подобное? На перекрестье двух линий безопасное… – Бирна запнулась, вдруг отчего-то задохнувшись. – Помни… высота… это безопасность, чем… выше, тем… безопасней… Низины… – задыхаясь, она обшаривала диким взором пустынный осенний пейзаж, – низины… и темнота… таится зло… – Бирна схватилась за горло, тяжело, с присвистом дыша. Губы ее странно посинели.

– Бирна, что стряслось? – Ивар поддержал пошатнувшуюся старуху.

– Сила… зло… – прохрипела она и двинулась, ковыляя, к стоячему камню ярдах в пятидесяти ниже по склону. – Хотят заполучить тебя… Беги… Танцуй в круге… сосредоточься… Три раза… или девять… раз. – Голос Бирны сорвался, колени подогнулись, как ни силился Ивар удержать ее. Старуха схватилась за грудь, гримаса боли исказила ее лицо.

– Бирна, что мне делать?

Вместо ответа она, сипло дыша, шарила в своей сумке. Ивар выхватил ее и вывернул содержимое на траву. Бирна рылась в мешочках и склянках и наконец отыскала скляночку синего стекла. Вид ее посиневшего лица приводил Ивара в ужас; казалось, каждый ее сиплый, надсадный вздох может стать последним. Пальцы Бирны сплелись с его пальцами в отчаянной попытке выдернуть пробку из синей склянки.

Ивар мельком глянул вверх – и ему почудился человек в черном плаще, стоящий над зарубкой, на вершине холма; воздев руки, он потрясал стиснутыми кулаками, явно творя заклятие. Только миг и длилось наваждение; Бирна вдруг выдернула пробку и – раз, два! – плеснула содержимое склянки в каждый глаз Ивара. Ивар взвыл от жгучей боли:

– Бирна! Как же я тебе помогу, если ничего не вижу?! Да что же это такое? Падаю!..

Затем чувство падения исчезло, и Ивар ожесточенно тер глаза тыльной стороной ладони, пока зрение не вернулось к нему, хотя слезы все еще застилали глаза. Он по-прежнему стоял на коленях рядом с Бирной, но ее хриплое дыхание стихло. Ивар глянул на нее – и сердце у него замерло. Зловещая синева исчезла с ее лица, и непривычная бледность кожи сменила привычный медно-красный загар. Широко распахнутые глаза глядели в небо, и слабая улыбка чуть тронула губы, придавая всему лицу выражение изумленной радости. Ивар ощупал ее запястья и горло, но пульса не ощутил. Бирна была мертва.

Опустошенный, Ивар молча опустился на землю и застыл – он был так потрясен, что не мог двинуться с места. Миг спустя луч солнца коснулся бледного лица Бирны, и вдруг черты ее на глазах у Ивара начали таять и исчезать. Он протянул руку, пытаясь как-то остановить это противоестественное действо, лишавшее его даже мертвой Бирны, – но рука стиснула пустой плащ. Тело Бирны и все ее существо исчезли бесследно.

Ивар поднялся, весь дрожа и комкая в руках тяжелый черный плащ. Что-то упало на землю у самых его ног – узкий серебряный кинжал с изукрашенной золотом рукоятью, смертоносная женская безделушка. Ивар сунул кинжал за пояс, понемногу приходя в себя. Глаза все еще жгло; моргая, он огляделся – и обмер от ужаса. Холодный ветер насквозь продувал одежду, и славная зеленая лужайка на склоне Белого Холма совершенно исчезла. Ивар стоял посреди каменного круга на вершине невысокого холма и глядел вниз, в долину, истерзанную ветрами и ледником. Ветер хлестал его в спину поверх стоячих камней и с воем обрушивался в безжизненную долину, зажатую меж двух массивных черных скал.

Ивар съежился, прячась за камнями. Все здесь было чуждо и незнакомо. Он слышал, как далеко на западе рокочет прилив – там заходило солнце, и туман угрюмо вздымался от моря. Ивар не заметил ни единого признака жилья – ни пасущихся овец, ни дымка из трубы одинокой хижины.

– Бирна! – слабым голосом позвал он. Ветер подхватил его голос и швырнул угасающий звук в бездну каменного хаоса.

Глава 3

Нe сразу Ивар опомнился от изумления и выбрался из нагромождения камней. Он обошел вершину холма, озирая окрестности и гадая, куда же хотела отправить его Бирна. Сами стоячие камни ничем не могли помочь ему – три из них кренились в разные стороны, а еще шесть валялись на земле, обрастая шубами из влажного мха. Ивар провел рукой по шершавому боку самого большого камня, и вдруг пальцы его наткнулись на ложбинку – след резьбы. На камне был начертан странный угловатый знак – в доме Бирны юноша на такие знаки нагляделся досыта. Это была руна, знак магического письма. Вглядевшись пристальнее в свете угасающего дня, Ивар признал руну Тора, бога-молотоносца, которому поклонялись многочисленные черные гномы. Предки Ивара тоже когда-то чтили Тора, и юноша ощутил себя странно ободренным этой руной, значение которой разделяли с ним неведомые черные гномы. Он взглянул туда, куда указывал знак. Там, на востоке, зеленела равнина, усеянная округлыми холмиками, похожими на могильные курганы. Ивар намертво затянул шнуровку на башмаках, надеясь, что ему повезет достичь могильников до темноты. Даже могильный курган – укрытие, хоть и не из приятных.

Исполненный решимости, он зашагал к востоку, карабкаясь по черным ноздреватым валунам застывшей лавы и огибая неизбежно попадавшиеся на пути расселины и провалы, в которых стоячая вода поджидала неосторожного путника. Очень скоро у него мурашки побежали по спине – это значило, что за ним следят. При первой же возможности он присел в укромном месте, откуда хорошо просматривались окрестности. Долгое время Ивар ничего не замечал, затем невесть откуда вынырнула ласка и замерла, нагло уставясь на него, а потом осмелилась даже приблизиться на несколько шагов, и лишь тогда исчезла, растаяла, словно дым. Это дух, мрачно подумал Ивар, дух-хранитель. Кто-то приставил шустрых мелких тварей следить за тем, что творится в этом краю. Бирна рассказывала, что духи-хранители часто бывают злы и враждебны, когда хозяин земли не желает, чтобы его беспокоили чужаки.

Когда Ивар добрался до могильников, уже темнело. Он с беспокойством оглядывался в поисках подходящего убежища на ночь и с содроганием решил, что могильники все же не самое лучшее место для ночлега. Юноша заглянул было в разрытую могилу, прикидывая, нельзя ли спрятаться там, но какой-то предостерегающий шепот удержал его. На открытом месте хотя бы успеешь удрать от опасности, решил Ивар и в конце концов свернулся клубком у подножия груды острых камней, надеясь переждать там до утра. О сне не могло быть и речи: кинжал Бирны – не слишком надежная защита. Ивар скорчился на земле, думая о Бирне: он понимал, что она послала его сюда с какой-то особой целью и – ценой собственной жизни. Облик человека в черном плаще и с воздетыми к небу кулаками врезался в его память, точно след молнии, до черноты опалившей старый дуб.

Ему и так было не по себе, а вдобавок ночь полнилась тревожными и вкрадчивыми звуками. В бормотании ветра чудились неведомые голоса, и они как будто все приближались. Быть может, это упыри восстают из могил… Ивар изо всей силы стиснул рукоять кинжала и плотнее закутался в плащ, надеясь, что в темноте его можно будет спутать с камнем. Во всяком случае, его неподвижность обманула маленькую белую сову, которая бесшумно слетела на обломок скалы неподалеку, испуская резкое уханье. Только этого тоскливого соседства Ивару и не хватало. Он бросил в сову камешек, но птица лишь злобно глянула на него и щелкнула кривым острым клювом.

И тогда в пустынной тьме долины Ивар услыхал отчетливый шум. Миг спустя он понял, что это конь осторожно бредет по ноздреватой застывшей лаве, то и дело оскальзываясь подкованным копытом или сбивая камень. Животное мерно фыркало, выказывая недовольство трудной дорогой.

На счастье Ивара, черный плащ надежно скрывал его, почтя сливаясь с темнотой; юноша оставил только щелку, чтоб поглядывать по сторонам. Кто бы ни был этот всадник, Ивара он обнаружит, лишь наткнувшись на него. В памяти всплыли древние предания о призрачном Ночном Всаднике, что рыщет меж безлюдных холмов и утаскивает свои жертвы в ледяное царство мертвых. Как ни бодрился Ивар, а горло стиснул тот же страх, который он ощутил при виде Лоримерова призрака.

Сова вдруг вспорхнула и метнулась прямо в морду коня, шумно хлопая крыльями и целя острыми когтями в глаза. Конь шарахнулся, испуганно и тонко заржав, а всадник мгновенно выхватил короткий меч – но птица уже исчезла. Конь упрямо пятился, не желая приближаться к месту, где его так напугали. Всадник выпрямился в седле, поводя вокруг бешеным взглядом, – черная рослая тень в слабом свете луны и звезд. Ивар заметил, что конь застриг острыми ушами, ловя звук чужого дыхания, – и страх с еще большей силой обуял Ивара.

– Гизур! – взревел вдруг всадник, да так громко и неожиданно, что и конь, и Ивар подпрыгнули. В хриплом голосе бесновался гнев. – Знаю, выскочка, ты затаился здесь! Я, Лоример, величайший чародей всех времен, велю тебе – покажись!

Взрыв насмешливого уханья был ему ответом. Лоример шпорами послал коня на звук, с такой силой вращая меч, что тот превратился в голубую мерцающую дугу.

– Эй, Гизур, я узнал твою фюльгью! Выходи, стань лицом к лицу, поговорим как маг с магом! – Лоример умолк и вслушался в насмешливое уханье совы, затем снова направил коня на звук. – Ты меня не обманешь, Гизур! Знаю, ты привел с той стороны скиплинга, надеясь, что он поможет этим ничтожным альвам! Ничего у тебя не выйдет! Слышишь, Гизур? Эй! Слышишь меня?

Сова дважды ухнула. Лоример так взмахнул мечом, что сталь загудела.

– Чего ты хочешь? Единоборства Силы? Так покажись! Выходи, я даже дам тебе право первого удара! – С этими словами он вложил меч в ножны и выжидательно смолк. Уханье совы удалялось. – Да что же это он о себе воображает? Наглый выскочка! Его даже нет в списках Гильдии.

Грус сдавленно захихикал:

– По-моему, эта совушка ищет мышку на ужин, а не собеседника.

– Заткнись! Это он, я знаю, что это он. Гизур! Если таков твой ответ – мне придется побеседовать с твоим скиплингом. Где-то здесь он прячется, точно кролик в кустах. И ты так легко с ним расстанешься, Гизур?

Сова не отвечала. Ивар сжался, готовый отпрыгнуть. Вдруг Лоример выбросил вперед посох с ярко светящимся наконечником, едва не ткнув им в глаз Ивару. Смертный холод плеснул в лицо, и юноша отпрянул, точно ослепленный.

– А вот и скиплинг, Грус. Ну что ты об этом думаешь? Должен ли я опасаться этакого ничтожества?

– Мне он не нравится, – заявил Грус, удобно устроившийся на ладони Лоримера. На его сморщенной кошачьей физиономии злобной зеленью горели глаза.

Лоример безрадостно хмыкнул, не спуская глаз с Ивара. На его лице, похожем на ссохшуюся кожаную маску, застыла глумливая усмешка, и в мертвенно-ярком свечении посоха оно казалось еще страшнее.

– Ничего дурного с тобой не случится, скиплинг, если будешь мне подчиняться. Выходи, мы хотим рассмотреть тебя поближе. Не каждый день в нашем мире встретишь этакую диковинку. Кто провел тебя сюда? Что ты собираешься делать?

– Не уверен, что мне хочется отвечать на твои вопросы, – пробормотал Ивар, ощупывая лезвие кинжала Бирны, увы! чересчур короткое и тупое.

Грус мерзко захихикал, и Лоример рявкнул:

– Заткнись, тролль, не то успокоишься в трясине! Подойди сюда, скиплинг. Ты, кажется, довольно молод? Так это тебя обучала Бирна? И ты, кажется, даже безоружен?

– Я вам ничего не скажу, – пятясь, объявил Ивар.

Грус скорчил жуткую гримасу.

– Ничего! Ты расскажешь нам все, что скрыла бы Бирна, будь она в живых, дурачок ты, простофиля! Тебе не суждено дожить до рассвета, так что прежде мы вытянем из тебя все что нужно.

Ивар замер, прервав свое осторожное отступление:

– Откуда вам известно, что Бирна мертва?

– Не важно, – отрезал Лоример. – Почему она послала тебя, а не героя? Или он прибудет позже? Отвечай немедля – я уже теряю терпение!

– До меня тебе далеко, – злорадно подмигивая, скрипуче заметил Грус. – Я-то потерял больше всех – то есть все, кроме головы.

– Отвечай! – повелительно гаркнул Лоример.

– Я ничего не скажу, пока ты не скажешь мне, кто убил Бирну, – спокойно ответил Ивар.

– Что ты знаешь об Оттаре?

Этот вопрос застал Ивара врасплох. Он поперхнулся, точно шпион, застигнутый при подслушивании, и не сразу нашелся что ответить.

– Он знает, знает! – закаркал Грус. – Ты только глянь на его глупую физиономию! Скиплинги совершенно не умеют хранить тайны.

Лоример ткнул посохом едва ли не в лицо – Ивара:

– Так что же ты знаешь о гибели Оттара? Говори, не то я тебя испепелю! Говори все, что тебе известно и откуда.

Ивар отступал, пока не прижался спиной к камню, не в силах оторвать взгляда от лица чародея, освещенного зловещим сиянием посоха.

– В каменном круге, где ты призвал Груса и отрубил ему голову, – выдавил он наконец. – Бирна мне сказала, что это лишь наваждение…

– Он знает, – не унимался Грус. – Лучше прикончи его, Лоример!

– Заткнись, – проворчал чародей. – Будь проклята эта Бирна, вечно она совала нос не в свои дела! Уж если она выболтала эту историю мальчишке, то могла поделиться ею с кем угодно. Знай я это, уж не дал бы ей помереть так легко. Я догадывался, что она попробует разрушить мои планы, но, пожалуй, послать героя она не успела. А значит, не все потеряно, и вдобавок нам повезло: мы наконец избавились от Бирны. Молокосос-скиплинг, безоружный и безыменный, скоро сгинет без следа.

Ивар не верил собственным ушам.

– Ты убил Бирну, да еще и похваляешься этим? Так это тебя я видел тогда на утесе?

Лоример остро глянул на него сквозь сияние посоха:

– Так ты меня видел?.. Да, я убил ее прежде, чем она успела прибегнуть к защите. Может, она и спаслась бы, но, должно быть, боялась, что я доберусь до тебя… как будто ты хоть сколько-нибудь можешь мне повредить. Так это тебя она послала помочь изгоям, которые убили Оттара, сына Свартара?

– Об этом я ничего не знаю, – с холодной яростью отвечал Ивар. – Но раз уж я здесь, я отомщу тебе, даже если это займет весь отмеренный мне жизненный срок. Ты – убийца, и, хуже того, подлый убийца.

– Ну что ж, – надменно проговорил Лоример, – если ты бросаешь мне вызов прямо сейчас, то мы живо управимся с этим дельцем. Не так ли, скиплинг? Будем биться до смерти? – Он отбросил полу плаща, чтобы выхватить меч, и спешился.

– Поберегись, Лоример, – вставил Грус, – как бы тебе не найти здесь свою погибель.

Ивар выхватил из-за пояса кинжал Бирны и вытянул руку вперед, точно держал меч. К немалому его изумлению, клинок вспыхнул жарким белым светом, в котором чернела рунная вязь.

– Альвийский кинжал! – проскрипел Грус. – Лоример, по-моему, ты испугался.

Лоример сунул голову тролля в седельную сумку и свободной рукой оттолкнул коня. Посох, который он воткнул в расщелину камня, светился теперь багровым зловещим светом.

– Привет, о скиплинг, и прощай! – донесся до Ивара приглушенный голос Груса. – Может быть, он сохранит твою голову, как сохранил мою. Как говорится у чародеев, одна голова хорошо, а две лучше, особенно если они славно выделаны!