Текст книги "Ловелас и скромница"
Автор книги: Элизабет Бикон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Ну, это потому, что она тебя знает. До свадьбы ты вел себя, по меньшей мере, слишком рискованно. Она, если хочешь знать мое мнение, разумная женщина.
– Ты бы так не сказал, если бы она следила за каждым твоим шагом, – с чувством возразил Кит.
– Ничего, у нее появятся другие заботы, когда у вас родится второй ребенок, – заверил его Бен.
Отчасти он завидовал семейной жизни, в которую Кит и другие его друзья окунулись с такой радостью. С другой стороны, он считал, что уважающий себя мужчина не должен связывать себя этими узами и, в целом, предпочитал свободу.
– Только не у нее! Во всяком случае, наш первый ребенок не помешал Леа оставаться в каждой бочке затычкой. Так что вряд ли это удастся второму младенцу.
– Такой воинственной девице следовало бы служить в армии.
– Да, уж с ней Бонапарт скорее потерпел бы поражение.
– Вот только каково будет без нее Миранде? – спросил Бен.
Вспомнив о жене, с которой он расстался всего час назад, его друг счастливо улыбнулся, и Бен добродушно заметил:
– Об этом я и думать не хочу, так что Веллингтону придется обойтись без Леа. – Кит смущенно встретил иронический взгляд Бена.
– Будем надеяться, он как-нибудь справится, – коротко сказал Бен и осмотрел соленые огурцы и помидоры, прикидывая, что бы положить еще себе на тарелку, полную еды.
– Впрочем, все это ерунда, – вдруг серьезным тоном заговорил Кит, и Бен кивком подтвердил, что он согласен перейти к более важным проблемам. – Сейчас, когда Наполеон спасается бегством, судьба нашей страны в надежных руках. А вот что будет с нами? Хотя я никогда не соглашусь, чтобы какой-то отъявленный разбойник распоряжался моей судьбой, признаюсь, этот негодяй нарушает наше спокойствие. Не могу понять, как ему удается от нас скрываться! Но я не перестану его разыскивать.
По его горькой усмешке Бен понял, что ошибается, решив, что сейчас, когда жизнь его друга складывается так удачно и счастливо, он намерен оставить розыск их злейшего врага.
– Я знаю, – серьезно ответил Бен.
Кит со вздохом откинулся на спинку стула, осматривая пирожки с яблоками и молочник с жирными сливками, присланными из его поместья в Девоне.
– Я не сомневался. Но нам пора обдумать, как его схватить, пока он не натворил бед.
– Вот именно, как? До сих пор ему удавалось ускользнуть от всех ищеек, которых мы на него натравливали. И не забывай, что у него есть могущественный покровитель.
– Однако то, что стало нам известно об этом покровителе из письма моей кузины, вынуждает нас к действию. Судя по всему, оба наших неприятеля находятся в достаточно отчаянном положении, иначе они не велели бы своим бандитам напасть на меня. Определенно этим они хотели отпугнуть нас, чтобы мы перестали его разыскивать.
– Что очень обнадеживает. Только нужно иметь в виду, что он знает, кто мы, а мы понятия не имеем ни о том, ни о другом, – мрачно отвечал Бен.
– Ему приходится иметь дело с нами обоими, и я уверен, он не доверяет своему покровителю, поскольку тот может его бросить.
– Почему-то мне кажется, что они не прошли столь суровой школы, как мы с тобой.
Бен размышлял, стоит ли воспринимать их суровое детство как преимущество в этом темном деле. Были места, куда он не мог проникнуть даже с его деньгами и подозрительным происхождением, и, если Киту придется остаться в Дербишире, он тоже вряд ли в них попадет.
– Человек, который стоит за всем этим, очень умный и коварный, и мы не должны, судя по моему недавнему опыту, его недооценивать, иначе нас ждет гибель.
Кит выразительно потер ушибленную руку. Оба невольно подумали, что бы с ним стало, если бы Миранда не наказала Рубену, с которым Кестер отправился в Ирландию, ни на минуту не оставлять графа без присмотра.
Даже сильному и храброму Киту трудно было бы в одиночку противостоять бандитам.
– Мы должны наступать, – продолжал он. – Если бы мы знали, с кем имеем дело, можно было бы расставить ему ловушку.
– Пожалуй, тот, кто действует против нас, попался бы на наживку. Но имей в виду, Бен, я хочу схватить целиком всю его шайку и тех, других злодеев, что охотятся за невинными, – угрюмо ответил Кит.
Они не могли забыть о своих верных матросах, погибших в сражении с пиратами, которым удалось потопить их корабль благодаря предательству подкупленных членов команды. В результате только что созданная друзьями компания по морским перевозкам оказалась на грани краха, и им грозила унизительная нищета, из которой они с таким трудом выбрались. Глаза Бена стали жесткими: что, если их противник именно этого и добивался? Но хотя за время становления своего дела они нажили немало врагов, среди них не было ни одного достаточно могущественного, чтобы нанести им такой коварный удар. Однако они сумели выстоять, возместили все убытки от потери судна с ценным грузом и вскоре завоевали себе место на мировом рынке. Допустим, рассуждал Бен, устроивший это нападение пиратов хладнокровный враг, хотел их уничтожить по каким-то своим личным целям. Но ведь это ему не удалось! Тогда непонятно, почему он не возобновил свои попытки.
Ведь в то время у них было всего три корабля, и потеря второго судна означала бы полное разорение. Теперь же компании «Стоун и Шоу» принадлежат больше тридцати судов, которые доставляют товары в Англию изо всех уголков земного шара. Но с тех пор их суда не трогают пираты, которые захватывают корабли и присваивают себе грузы, предоставляя в страховую компанию отчеты о том, что они затонули. После того как затонуло их судно «Мария Луиза», «Ллойде» некоторое время отказывался их страховать, очевидно предполагая, что молодая компания таким образом рассчитывает утаить свою прибыль и одновременно присвоить стоимость страховки. Но они снова выжили. Оставшиеся у них суда отрывались от погони или ловко прятались, оставляя ни с чем пиратов и королевский флот, которые стремились подкупить их тщательно подобранные команды. Но хотя они с Китом нанимали самых опытных капитанов и ввели систему, при которой каждый член команды получал часть прибыли за каждый год верной и преданной службы, Бен сомневался, что одно это мешало и дальше преследовать их корабли.
– Как думаешь, Кит, кто ненавидит нас до такой степени, что хочет нас разорить? И почему он снова не пытается это сделать? – спросил он.
– Ну, Бракстон определенно меня ненавидит, – ответил его друг с улыбкой, ничего хорошего не предвещающей человеку, который едва не превратил путешествие Миранды в настоящий кошмар, если бы Кит не расправился с этим гнусным пьяницей.
Как всегда, при мысли о человеке, который пытался совратить наивную семнадцатилетнюю девушку, а потом с легким сердцем намеревался продать ее в публичный дом, Кит кипел от гнева и возмущения. Бен поражался силе любви своего друга. Вместе с тем он видел, что эта любовь сделала Кита более уязвимым, потому что он постоянно тревожился о Миранде.
– Тем более оснований для того, чтобы ты отвез ее домой и оберегал вместе с людьми, которые ее преданно любят, – серьезно сказал он Киту.
– Ты принимаешь меня за дурака! – Кит смотрел на него твердо и решительно, и Бен понял, что его будет нелегко уговорить.
– Напротив! Я считаю тебя слишком умным, чтобы рисковать всем нашим предприятием на этой стадии игры, подставляя под удар свою королеву, – возразил Бен, твердо встретив взгляд Кита.
– Не думаю, что стоящий за этой игрой негодяй соблюдает какие-либо правила, – наконец согласился Кит. – Но ты убедил меня, Бен. Я не могу вести игру с холодной головой, зная, что он может у меня за спиной повредить моей жене и семье.
– Если я буду знать, что она в безопасности, я с легкой душой совершу это за нас обоих, – заверил его Бен. – Тогда я уделю надлежащее внимание всем моим врагам – без исключения, – с кривой усмешкой добавил он.
– Но ты заблуждаешься.
– Насчет чего?
– Относительно твоего отца, – сказал Кит, затрагивая щекотливую тему, коснуться которой не мог никто другой, не рискуя вызвать яростный гнев Бена.
– Вряд ли, – ответил он. – Поступки говорят яснее, чем все прекрасные слова, которые его светлость произносит в палате лордов, пытаясь внушить окружающим, что он человек добрый и справедливый – по отношению к тем, кто этого заслуживает.
У Бена невольно сжались кулаки и напрягались мускулы, стоило только заговорить о его отце, так называемом аристократе. По его мнению, подлый негодяй, совративший, а затем цинично покинувший беззащитную беременную девушку на произвол судьбы, был способен на любое преступление.
Год назад он решил, что больше не станет так болезненно воспринимать предательство отца, и вот опять все в нем закипело от ярости и – да, он должен признаться хотя бы самому себе – от страдания за то зло, какое причинил ему лорд Пемберли.
– Послушай, Бен. Как я ни пытался, мне не удалось обнаружить ни малейшей связи между ним и теми преступными и коррумпированными чиновниками, с которыми должен иметь дело покровитель наших врагов, чтобы безнаказанно вредить нам, – возразил Кит.
Бен безгранично доверял Киту, поэтому сказанное им заставило его задуматься. Если Кит так убежден в благородстве маркиза Пемберли, не следует ли отбросить подозрение, что именно отец стоит за этими попытками снова вернуть его в трущобы? Сознание, что родной отец его предал, отравляло Бену жизнь, но сейчас ему вдруг показалось, что он сможет освободиться от этого тяжкого гнета, и он проклял себя за то, что был таким глупым.
– Каким бы циничным и жестким ты ни стараешься выглядеть, в тебе все равно чувствуется доброта и человечность, – мягко заметил его друг.
– С чего ты решил? – с нарочитой небрежностью усмехнулся Бен, не желая даже Киту признаться в том, как тяжело ему было подозревать маркиза.
– Так считают мои сестры, моя жена и ее сестры, не говоря уже о многих других людях, которых ты готов защищать всеми силами! Признаюсь, я должен присоединиться к ним и сказать тебе, Бен, что ты мне ближе, чем мог бы быть родной брат! И хотя ты всегда сопротивлялся любви, мне кажется, что ты полюбил кого-то, дружище!
– Только никому об этом ни слова, договорились? – быстро сказал Бен.
Кит с понимающим видом кивнул и, решив пока оставить эту тему, серьезно спросил:
– Так как ты намерен вывести на белый свет наших врагов?
– Прежде всего, мне нужна информация, – сказал Бен и прямо взглянул в глаза друга.
– Нет! – коротко отрезал его друг.
– Да, Кит! Мне нужен твой зять.
– С моей сестрой Хью Кентон начал новую жизнь, – решительно заявил Кит.
Бен с сожалением понял, что для достижения цели ему придется сломить сопротивление Кита, стремившегося защитить своего нового родственника.
– Но пойми, его жизнь тоже под угрозой! – убеждал его Бен. – Мне нужен своего рода рычаг, который я мог бы применить против нашего врага, а получить его я могу только от Хью.
– Раньше – да, но теперь он этим не занимается. – Бен пристально смотрел на своего друга, ожидая признания, что он что-то от него скрывает. – Ну ладно. Я имел в виду, он уже много лет не участвует ни в каких преступных делах, – нехотя признался Кит. – Так, берется за разные мелкие делишки, что подворачиваются под руку, но не более того. Я не могу просить его вернуться в тот ад, из которого он выбрался, чтобы выслеживать моих врагов.
– Тогда это сделаю я. Мне необходимо знать не только наших врагов, но и тех, кто стоит между ними и нами, чтобы помешать им снова попытаться разорить нашу компанию. А так это все равно, что бежать со связанными ногами. – В комнате надолго повисло напряженное молчание. – Ты, может, и джентльмен, Кит, но у меня нет твоего происхождения и щепетильности. И потом, как ты представляешь, я могу сам рыскать в этом болоте?
– Да, дружище, пожалуй, при твоем росте и внешности тебе невозможно остаться неузнанным.
И Бен понял, что победил, хотя ему и самому не очень хотелось прибегать к уникальным способностям Хью Кентона, чтобы устранить угрозу их жизни.
Глава 4
– И так, что вы на самом деле думаете о Бене Шоу? – спросила Изабелла в тот момент, когда Шарлотта собиралась попробовать куриный пирог.
Та опустила вилку и посмотрела на вкусный ломтик с таким видом, как будто он был отравлен.
– Что за вопрос, Иззи! – упрекнула сестру Кейт, в то же время явно ожидая ответа гувернантки.
– Дорогая сестренка, я стремлюсь к знаниям, что, как тебе известно, не всегда дается без труда.
В другое время эта шутливая пародия на нравоучения самой Шарлотты вызвала бы у нее смех и заставила в будущем от них отказаться, но только не сегодня.
– Мое мнение о джентльмене, который так близок с вашим зятем и практически является членом вашей семьи, является личным и останется им, Изабелла, так что займитесь завтраком и хотя бы внешне постарайтесь проявлять ко мне немного уважения, – с достоинством ответила она.
– О, мне совсем не нужно для этого стараться. Я действительно отношусь к вам с большим уважением, дорогая мисс Уэллс. Мне просто очень интересно знать, почему вы всегда так пикируетесь с Беном. Из-за этого у него складывается о вас совершенно неправильное представление. Вы сами признаете его членом нашей семьи, поэтому меня беспокоит ваша неприязнь к нему.
Встретив взгляд Кейт, в котором читалось отчаяние и невольное восхищение, Шарлотта сокрушенно покачала головой и нехотя улыбнулась. В самом деле, Изабелла обещала стать леди, смело высказывающей свое мнение. Шарлотта не знала, рассматривать ли это как полный провал своей системы воспитания или, напротив, как блестящую победу. Она только надеялась, что удачно устроится на новой работе, когда для мисс Изабеллы Элстоун настанет время выезжать в свет. Длительное обучение такой незаурядной юной леди, видимо, не очень благоприятно отразилось на ее бывшей гувернантке. Должно быть, в Шарлотте еще сохранились черты былой независимости и бунтарства, потому что отчасти ей доставляла удовольствие мысль, что ее подопечные появятся в высшем обществе, испытывая сомнения в его незыблемых устоях, невозможно, осмелятся даже отрицать его самые нелепые понятия. Шарлотта была убеждена, что девушек нельзя воспитывать таким образом, чтобы на них только любовались, но не прислушивались к их высказываниям, считая их пустой болтовней. Как-никак, женщины составляют половину численности человечества, и лишь глупцы считают возможным с пренебрежением относиться к их взглядам, забывая о том, что они вынашивают и воспитывают следующие поколения.
Она с горечью вспомнила, как высокомерно поглядывали знатные вдовы на скромную гувернантку на вчерашнем балу, не подозревая о ее крамольных мыслях. К счастью, она отлично понимала, что такие представления могут довести любую девушку, решившуюся применить их в жизни, до положения изгоя, превратить ее в тяжкую обузу для друзей, поэтому она никогда не обсуждала их со своими ученицами. Но если бы одна из них самостоятельно пришла к подобным убеждениям, она считала бы себя причастной к этому. Возможно, правы консерваторы, считающие, что образование усложняет жизнь женщин. Но она решила и впредь заниматься преподаванием, пока существуют родители, которые намерены дать своим дочерям достаточно широкое образование.
Некоторое время за столом царило молчание, и Шарлотта надеялась, что разговор о мистере Шоу окончен, но ее ожидало разочарование.
– А вы нравитесь Бену, – объявила Изабелла, раздумывая, чем полакомиться – пирогом с крыжовником или сладким творогом с мускатным орехом. Шарлотта промолчала, надеясь, что, не получив ответа, та перейдет к более легким темам. – А те леди, с которыми он встречается в свете, ему совсем не нравятся – кроме нас, конечно, но мы не считаемся.
– Но вчера вечером миссис Рэмсден, кажется, очень ему понравилась, – вставила Кейт, и у Шарлотты почему-то пропал аппетит, и она отодвинула тарелку.
– Наконец-то хоть кто-то готов мне рассказать про вчерашний бал, – оживилась Изабелла.
Шарлотта сочла нужным сделать ей за это выговор, чтобы не придавать значения другим ее утверждениям.
– Но мне это интересно, мисс Уэллс! – с обезоруживающей улыбкой воскликнула Изабелла, на что Шарлотта только головой покачала.
– Вы можете представить, чтобы какой-либо поступок, совершенный на глазах у всего общества, не стал бы известным всем уже через пять секунд?! – презрительно сообщила Кейт, и на этот раз Шарлотта строго сдвинула брови, не желая, чтобы ее подопечная превратилась в циника.
– Большинство из них очень порядочные и достойные уважения люди, – наставительно сказала она, слегка покривив душой.
Обожающие своих чад мамаши и даже их мужья искренне озабочены стремлением удачно устроить своих отпрысков. И если в процессе осуществления своих целей они сами участвовали в развлечениях светского общества, как она может их критиковать? Но среди них она никогда не чувствовала себя комфортно, хотя была более знатного происхождения, чем можно было судить по занимаемому ею сейчас положению.
– Но в любом случае они не отличаются умом, – объявила свой приговор Кейт.
– Дорогая, кто-нибудь повел себя недостойно по отношению к вам? – обеспокоенно спросила Шарлотта.
– Нет, конечно! Никто бы на это не осмелился, когда рядом постоянно присутствовали вы с Беном, – улыбнулась Кейт.
– Так почему вы вдруг выражаете недовольство своим триумфом? Вы казались очень счастливой, когда вас объявили первой красавицей сезона.
– О, я не знаю, – вздохнула Кейт. – Просто у меня нет желания выйти замуж за молодого человека, которого больше интересует покрой его фрака и манера завязывать галстук, чем судьба государства и его населения.
– Думаю, большинство из них более озабочены серьезными предметами, чем готовы обнаружить это в компании с дамами.
– Поэтому я и не хочу выходить за них замуж! Представляете, мисс Уэллс, каково будет постоянно слышать: «Не забивай свою хорошенькую головку неженскими проблемами»? Меня это абсолютно не привлекает!
– Но ведь граф, кажется, не разговаривает с вами подобным образом? – спросила Шарлотта.
– Да, – упрямо ответила Кейт, сообразив, куда может зайти разговор.
– И мистер Шоу, насколько я понимаю?
– Да, но Бен не…
– Дорогая моя девочка, мистер Шоу очень благородный джентльмен и заботится о вашем благополучии. Он способен внушить вашим поклонникам, что им не следует вести себя легкомысленно по отношению к вам. Советую вам помнить об этом и соответственно изменить свои мысли и поведение.
В прекрасных синих глазах Кейт промелькнули обида и своенравие, но затем она успокоилась.
– Но, мисс Уэллс, я только хотела сказать, что Бен никогда не проявлял желания жениться, и мне всегда было интересно узнать, какая женщина способна заставить его изменить свое мнение, – невинно сказала она, и Изабелла едва не перегнулась через стол, чтобы услышать ответ Шарлотты.
Перед внутренним взором Шарлотты назойливо маячил образ хорошенькой и весьма целеустремленной миссис Рэмсден, с насмешливой улыбкой на губах.
– Я думаю, это покажет время, – коротко ответила она и, положив вилку и нож, встала из-за стола. – Даю вам еще десять минут, Изабелла, чтобы закончить завтрак и расспросить вашу сестру о бале, но затем прошу вас явиться в классную.
С этими словами она быстро покинула столовую.
Кому какая разница, если мистер Шоу оказался таким же восприимчивым к красоте миссис Рэмсден, как и любой другой мужчина? Только не Шарлотте Уэллс, заверила она себя и зашла в свою комнату, чтобы привести в порядок строгую прическу и темно-коричневое унылое платье. Она задержалась перед зеркалом. Типичная гувернантка, усмехнулась она с горечью. Гувернантка, получившая исключительное образование, владеющая французским и итальянским языками, способная научить молодых леди рисованию и живописи, к тому же умеющая держаться в тени. Она слегка поклонилась, недоумевая, почему эта глупая женщина с мягкими карими глазами смотрит на нее с таким упреком.
При взгляде на нее серые глаза мистера Бена Шоу никогда не загорятся таким блеском, как вчера, когда он смотрел на миссис Лавинию Рэмсден. Только подумав о том, каково было бы почувствовать его потеплевший взгляд на своем теле, она испытала мгновенную слабость. Разумеется, ей пришлось бы уложить волосы в более скромную прическу, чем у миссис Рэмсден, – при ее росте было бы глупо громоздить на голове такое пышное сооружение, – но несколько шелковистых локонов, спускающихся вдоль стройной шеи на искусно обнаженную грудь, пожалуй, могли бы куда больше подстегнуть чувственные фантазии мистера Шоу!
– После дождичка в четверг, милая Шарлотта! – сказала она себе назидательно и, отвернувшись от этих предательских глаз, вооружила себя здравым смыслом и учебниками.
– А вы никогда не представляли себя одной из них, мисс? – спросила Шарлотту горничная Джесси на следующий день, когда они возвращались домой по Бонд-стрит, проводив Кейт в гости к ее подруге.
– Одной из кого? – рассеянно переспросила Шарлотта, глядя на оживленных пешеходов.
– Одной из этих юных леди, – отвечала Джесси, кивком указав на группку девушек, шумно обсуждающих изящные капоры в витрине лавки дорогой модистки.
– Нет, – искренне сказала Шарлотта, нисколько не желая снова пережить то время, когда она сама была такой же юной и наивной.
– А мне хотелось бы, – со вздохом призналась Джесси.
– Для этого вы достаточно умная девушка, Джесси, – с сочувствующей улыбкой заметила Шарлотта.
– И все-таки иногда мне хочется быть глупой! – опять вздохнула та.
– Это было бы замечательно, не так ли? – сказала Шарлотта, уверенная, что, если бы в распоряжении Джесси оказалось больше свободного времени и денег, она была бы намного приятнее этих старшеклассниц, привлекающих внимание прохожих своим нескромным поведением.
– О да, мисс, пусть хотя бы на один денек – больше мне ничего не надо! – выдала Джесси свою самую сокровенную тайну.
– Даже выйти замуж за помощника грума, Джеймса? – со смешком посмотрела на нее Шарлотта, и девушка покраснела, хотя уже больше года была с ним обручена.
– Хотелось бы мне, чтобы он увидел меня такой, мисс, – призналась Джесси, указав на девушку, одетую в платье с множеством оборок и в капоре с огромным маком.
– А мне – нисколько. – Шарлотта смерила маленькую горничную оценивающим взглядом. – Вам подошел бы более строгий фасон, вроде нового платья мисс Кейт, с изящной синей накидкой. И капор с маленькой розочкой из шелка. Это было бы гораздо изысканнее, чем выставлять напоказ ваше хорошенькое личико и фигуру.
– О, мисс, это действительно было бы очень красиво! – восторженно воскликнула Джесси, и глаза ее загорелись.
– И гораздо приличнее, чем чересчур пышные юбки. В них девушка выглядит так, как будто ее можно запустить в стратосферу, как воздушный шар, – произнес низкий баритон слева от Шарлотты.
Она обернулась и увидела смеющиеся серые глаза мистера Шоу.
– Сэр, – легким поклоном головы приветствовала она его.
– Мадам, – торжественно ответил он, и Шарлотта готова была стукнуть его по плечу, а Джесси искренне рассмеялась этому подражанию, натянутым манерам Шарлотты и ее холодному кивку.
– Как поживаете, Джесси? – Он весело улыбнулся маленькой горничной, и Шарлотта испытала укол ревности.
Не нужны ей его улыбки! Но даже если бы и были нужны, то ей не следовало завидовать из-за них девушке, которая так много работает и уже обзавелась женихом, а потому не придает никакого значения улыбке этого высокого красивого джентльмена, которая Шарлотту согрела бы до самых кончиков ее пальцев. Но к Шарлотте он никогда не обращался так просто и естественно, и никогда этого не сделает, а она не может позволить себе дружеских отношений с человеком, и присутствии которого она так стесняется себя и своей участи.
– Вы направляетесь в Карнвуд-Хаус, мистер Шоу? – спросила она, надеясь, что он идет в обратную сторону.
– Да, и надеялся, что вы проводите меня и скрасите мне путь, – вежливо отвечал он, но в его глазах она заметила усмешку и презрительно поджала губы.
Она и думать не хотела, отчего он возмущает в ней самые худшие чувства, но еще меньше была расположена развлекать его во время пешей прогулки.
Поскольку в ожидании ответа он смотрел на них обеих, Шарлотта невольно подумала, что его манеры намного благороднее манер большинства джентльменов, которые вообще не замечали слуг, тем более не стали бы спрашивать их согласия на что-либо. Она слабо улыбнулась ему в ответ, когда Джесси радостно пригласила его присоединиться к ним.
К счастью, идя между дамами, он не взял Шарлотту под руку. Несмотря на смущение, рядом с высоким спутником она чувствовала себя женщиной обычного роста.
Он даже не подозревает, до какой степени ее волнует, думала Шарлотта. А если бы даже он знал, то выразил бы только удивление и досаду. Что ж, ничтожная гувернантка может хранить свои секреты и унести их с собой в могилу, нашептывал ей дразнящий голос, и Шарлотта стоически старалась его заглушить.
– У вас запланированы на сегодня еще какие-нибудь дела, леди? – любезно поинтересовался мистер Шоу.
Шарлотта не смогла рассердиться на провоцирующий взгляд, который он кинул в ее сторону, тогда как польщенная его вниманием Джесси расцвела улыбкой.
– Нет, – сказала Шарлотта, выждав паузу и надеясь, что Джесси придумает какое-нибудь дело, которое позволит им немного задержаться. – Мы почти бездельничаем.
– Почти?
– Мистер Шоу, дома нас ожидает множество дел, поскольку граф с супругой собираются покинуть город, как только прибудет новая компаньонка мисс Элстоун, – сухо сообщила она, а личико Джесси сразу потускнело при напоминании об ожидающих ее хлопотах.
– Как разбогател мой друг, если для переезда ему требуется несколько дней. Когда-то ему достаточно было упаковать один чемодан.
– Вероятно, – мирно согласилась она.
– Отказываетесь со мной спорить, мисс Уэллс? Не верю своим ушам, это так на вас не похоже. Как вы думаете, Джесси, мисс Уэллс хорошо себя чувствует? Может, нам следует немедленно доставить ее домой и заставить принять порошок?
– Лучше не надо, сэр, – с улыбкой ответила Джесси, и Шарлотта вспыхнула, но промолчала, чтобы не подумали, что она сердится на горничную.
– Значит, вы думаете, с ней будет все в порядке? – с преувеличенной заботой спросил он, стараясь заглянуть в лицо отвернувшейся Шарлотты.
– Вполне вероятно, – сказала эта предательница Джесси.
– Между прочим, вы говорите в моем присутствии, – напомнила Шарлотта сквозь стиснутые губы и ускорила бы шаги, если бы это еще больше их не развеселило.
– Этого просто невозможно не заметить, уверяю вас, – сказал он, как будто этим можно было гордиться.
– Я и так знаю, что мой рост делает меня нелепой, так что вам не было необходимости подчеркивать это, мистер Шоу! – отрезала она, но сразу пожалела, что выдала свою уязвимость.
Почему-то в обществе мистера Шоу она ощущала себя наивной и робкой дебютанткой, мечтала стать более красивой и не такой высокой, чтобы вызывать восхищение, а не насмешки. Лучше было и не вспоминать, как сопровождающей ее компаньонке приходилось выслушивать сочувствующие замечания по поводу трудной задачи выдать замуж долговязую подопечную.
– Я вовсе не хотел вас задеть, мисс Уэллс, просто я на самом деле постоянно помню о вашем неодобрительном ко мне отношении. Мне трудно не замечать дрожь, которая охватывает меня рядом с вами, – закончил он с озорной улыбкой, отчего ей тоже захотелось улыбнуться ему, как влюбленной девчонке.
Вместо этого она сердито насупилась, и он едва не рассмеялся.
– Очень приятно, сэр, что вы меня замечаете, потому что порой мне кажется, вы совершенно меня не слышите, – язвительно отвечала она на его провокацию.
– Напротив, мисс Уэллс, я всегда очень внимательно прислушиваюсь к каждому вашему слову, – возразил он.
– Ну, не будем об этом спорить, – сказала она, бросив предостерегающий взгляд на Джесси, которая с открытым интересом прислушивалась к их обмену репликами.
Он ответил ей улыбкой и промолчал.
– Слышали какие-нибудь новости о сражениях во Франции? – спросила она, надеясь отвлечь его разговором о бесконечной войне.
– Только то, что теперь, когда многие отвернулись от Бонапарта, он уже долго не продержится, – став серьезным, отвечал он.
– И вы этого не одобряете? – спросила она.
– Как я могу одобрять лицемерие и предательство? Но так уж устроен мир, мисс Уэллс, что вам хорошо известно с вашим глубоким знанием истории.
Джесси энергично кивнула, как будто присоединялась к мнению Бена, хотя и не получила никакого образования. Но никто не знал, что, отданная после смерти обоих родителей в руки предполагаемых попечителей, которые на деле не любили ее и совершенно о ней не заботились, она с детства пристрастилась к чтению, которое помогало ей забыть обо всех невзгодах. Но Джесси не любила об этом вспоминать.
– Каждое историческое событие уникально, хотя и может казаться похожим на предыдущее, – заявила она непринужденно, – и вам, сэр, виднее, чем нам с мисс Уэллс, все подробности и последствия данной ситуации.
– Да, конечно, я вижу, как меняется деловой мир, но у меня нет шпионов при французском дворе, чтобы знать, кто незаметно ретируется, как будто не понимает, как он здесь оказался, а кто решил оставаться до самого конца. – Его лицо выражало суровое осуждение измены во время обороны. Затем он пожал плечами, словно сбрасывая с них заботу об императорах, и снова повеселел. – Когда император поймет, что второе чудо ему не по силам, и откажется от борьбы, в Лондоне начнут устраивать торжественное празднование победы. Отсюда вопрос, мисс Уэллс: вы дадите своей ученице отдых от занятий или предпочтете сделать вид, что просто наступила очередная весна?
– О, разумеется, я выберу последнее – ведь я жестокий тиран, а потому не могу одобрять то разнузданное ликование, с которым будет встречено окончание двадцатипятилетней войны.
– Какое это будет счастье! – воскликнула Джесси, имея в виду прекращение смертельной схватки и лишений, сопровождавших все ее детство, не заметив скрытого ехидства в разговоре ее спутников. – Я даже не помню, что такое мирная жизнь.
– Думаю, вы еще не появились на свет, когда мы жили без войны, потому что поражение при Амьене стало для Бони только передышкой, тогда как бы ожидали большего, – с горечью сказал Бен.
– И пережили такое сильное разочарование, – грустно поддержала его Шарлотта.
Война лишила ее любящего отца, погибшего в битве на Ниле, и сколько еще человек погибли или лишились счастья? Она постаралась не думать сейчас об отце, ушедшем из жизни всего через год после ее матери. По крайней мере, она выжила, хотя и оказалась на попечении вечно недовольных деда и бабки, которые ее совсем не любили. Интересно, вдруг пришло ей в голову, была бы она замужем за каким-нибудь красивым и подающим надежды морским офицером, если бы родители были живы? Вспомнив импровизированные балы, на которых она веселилась вместе с родителями, перед тем как ее отправили в Англию для получения серьезного образования, она пришла к выводу, что это было вполне возможно.
