Текст книги "Не герой ее романа (СИ)"
Автор книги: Элиза Барра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Раньше? – Нахмурился он. – Я ведь написал, что вернусь двадцать девятого января.
– Ну да, – простодушно подтвердила Карина. – А еще только двадцать восьмое.
Митяй бросил на нее недоверчивый взгляд и, скосив взгляд на наручные часы, осторожно поправил:
– Если быть точнее, уже сорок шесть минут как тридцатое число.
– Как тридцатое?! – Схватилась за голову Карина в непритворном ужасе.
Она метнулась обратно к компьютеру, проверяя дату и горестно застонала, убеждаясь в правоте Митяя.
– Я тебе звонил перед тем, как приехать, но твой телефон не отвечал, – оправдал тот свое неожиданное для Карины появление в квартире.
Девушка тут же бросилась на поиски смартфона, который сиротливо лежал на самом дальнем от нее крае стола. Схватив устройство связи, она издала еще более страдальческий стон, обнаружив его полностью разряженным. Ей пришлось самой себе напомнить, что уже несколько дней у нее не доходили руки поставить телефон на зарядку, а когда тот перестал подавать признаки жизни, она про него совсем забыла. Как и про то, что Митяй вот-вот должен был вернуться, а все из-за проблемы в коде, над которой она уже столько времени билась.
– Прости-прости, пожалуйста, – жалобно залепетала Карина, снова возвращаясь к Митяю. – Я была абсолютно уверена, что ты приедешь только завтра. Вернее, уже сегодня, – поправила она себя, вспомнив о том, что время было за полночь.
– Смотрю, тебе было некогда скучать, – криво улыбнувшись, заметил Митяй.
– Да какое тут! – Поморщившись, досадливо махнула рукой Карина. – Уже и так все сроки вышли, клиент теряет терпение, на меня со всех сторон давят, я скоро свихнусь с ними.
Митяй сочувственно покивал головой а, заметив, что взгляд Карины снова вернулся к экрану монитора, окончательно уверовался в том, что не в силах соперничать с электронно-вычислительной машиной за ее внимание.
– Я уже все комбинации с дефайном перебрала, ничего не получается, – обреченно произнесла Карина и тяжело вздохнула.
– Если долго мучиться, что-нибудь получиться, – подбодрил ее Митяй и оповестил, что пойдет принимать душ.
Он с огромным удовольствием постоял под струями горячей воды, мысленно вознося хвалу благам цивилизации, которых был лишен два месяца. В квартире было тепло, поэтому он не стал особо утруждаться с одеждой, покинув ванную комнату в одних только плавках. Намывшись, он почувствовал, что голоден, но не стал отвлекать Карину, которая вновь сидела за компьютером с отрешенным выражением лица, а пошел хозяйничать на ее кухне.
Никакой приготовленной едой в ней, разумеется, не пахло. Судя по пустым коробочкам из-под китайкой еды в мусорном ведре, Карина уже несколько дней не занималась готовкой. Желудок Митяй удрученно заурчал, но мужчина не собирался падать духом и принялся исследовать холодильник, в недрах которого обнаружил запасы различных мясных и сырных деликатесов в вакуумных упаковках с хорошими сроками годностями. Баночки с йогуртово-творожным содержимым его не заинтересовали, а вот зелень и овощи могли пригодиться. Он знал, что в морозильном отделении у Карины хранится полуфабрикатная выпечка, которую достаточно было разогреть в духовке, чтобы получить вкусный свежий хлеб или батон.
Не прошло и получаса, как Митяй позвал Карину пить чай. На кухонном столе их дожидались две кружки с ароматным свежезаваренным чаем и гора бутербродов, каждый из которых выглядел как произведение кулинарного искусства с большим количеством начинки, украшенный овощами и зеленью.
– Не знала, что ты умеешь готовить, – призналась девушка, невольно сглатывая слюну от вида и запаха копченостей, витавших в тесном пространстве кухни.
– Кашеварить я, конечно, не мастер, но, являясь холостяком с большим стажем, варю пельмени и делаю бутерброды, как бог, – скромно сообщил он о себе, усаживаясь за стол.
– Что ж, сомневаться в этом не приходиться, – с готовностью подтвердила его слова Карина, откусив большой кусок мягкого хлеба с тонкими слайсами грудинки, выложенной в несколько слоев, и ломтиками свежего огурца.
Некоторое время они в полном молчании поглощали бутерброды, утоляя голод. Когда же пришло чувство насыщения, а их челюсти работали не столь усердно, Митяй поинтересовался у Карины, с какого рода проблемой она столкнулась.
– Если сможешь простым языком объяснить, конечно, – уточнил он, – а то я во всех этих ваших программерских делах несилен.
Задумчиво пережевывая бутерброд с сыровяленой колбасой и чеддером, Карина попыталась максимально доступно описать затруднение, которое возникло в рабочем процессе.
– Понимаешь, у меня есть одна разработка – начала она, – которую нужно интегрировать в другие проекты, поэтому порог ее вхождения должен быть минимальным. При ее установке неминуемо случается конфликт с системой сборки основного проекта, а мне нужно избежать его любой ценой. Пока не получается, – со вздохом констатировала Карина.
– Ни одна система не любит, когда в нее кто-то со стороны со своим уставом суется, – глубокомысленно заметил Митяй. – Проще задавить пришлых, чем перестраиваться на новый лад.
– Вот я и подыскиваю аргумент, который должен сработать для системы, чтобы она не артачилась, – погрустнев, в который раз вздохнула Карина.
– Ищи сразу несколько, – посоветовал ей умудренный жизненным опытом Митяй, – а на случай, если слова не помогут, стоит припастипоследний аргумент.
– Несколько аргументов…. – несвязно забормотала себе под нос Карина, – можно попробовать их объединить в один… а на следующем уровне развернуть.
Машинально отложив недоеденный бутерброд в тарелку, она с каким-то остекленевшим взглядом поднялась на ноги и вышла из кухни. Митяй с интересом проводил взглядом ее удаляющуюся фигуру, не поняв ровным счетом ничего кроме того, что похоже случайно натолкнул девушку на какую-то мысль. Довольно улыбнувшись, он принялся неторопливо допивать чай.
Убрав со стола и загрузив тарелки в посудомоечную машину, Митяй пошел спать. Карина все так же сидела за компьютером, но вокруг нее уже не витала аура отчаянья, поэтому он не стал ей мешать и лег в кровать. С неописуемым удовольствием он растянулся в полный рост на удобном матрасе широкой кровати и, не обращая никакого внимания на клацанье компьютерной мышки, мгновенно уснул. Разбудило его среди ночи тесно прильнувшее к нему женское тело, которое он автоматически обнял и прижал к себе.
– Ну как, получилось? – Сонно спросил он у лежащей рядом с ним девушки.
– Да! Правда gcc пока ругается, но с этим я разберусь, – оповестила его счастливая Карина, обжигая горячим дыханием шею.
Митяй понятия не имел о чем она говорит, но пообещал дать вредному gcc в лоб, чтобы тот больше не ругался. Пофыркивая от смеха, Карина принялась целовать его в шею, нашептывая слова признательности:
– Спасибо, милый, чтобы я без тебя делала…
– С утра отблагодаришь минетом, – благодушно произнес корыстный Митяй и тут же перехватил шаловливую ручку, попытавшуюся забраться ему в плавки, – я сказал утром, а сейчас спи давай.
Вероятно, от переполнявших ее эмоций и радостного возбуждения, Карина еще немного недовольно поерзала, но быстро притихла и заснула. Митяй нисколько не сомневался в том, что им обоим требовался отдых. Закрыв глаза, он прислушался к ровному дыханию спящей девушки и испытал странное чувство, будто находился на своем месте. Словно он кому-то по-настоящему небезразличен и нужен. Поддавшись на миг сладостной иллюзии, он провалился в привычный для себя сон без сновидений.
Глава 8. «Не дождалась, и ладно, моего рожденья»
Глава 8. «Не дождалась, и ладно, моего рожденья»
В последующие несколько дней Карине стало казаться, что у нее в квартире завелся кот. Такой большой наглый котяра, который большую часть времени спит, а просыпается лишь для того, чтобы поесть и заняться сексом. Митяй честно предупредил, что после длительной командировки его организм нуждается в подобной релаксации, поэтому он может «уползти» к себе в нору, чтобы отлежаться, а вернуться к ней, когда вновь подкопит энергии. Карина отлично понимала его состояние, так что совершенно спокойно отнеслась к некому подобию спячки, в которую впал Митяй, восстанавливая силы.
Сама она в ускоренном темпе доводила свою разработку до ума, вымолив у руководителя своего отдела недельный отпуск после сдачи проекта. Ей хотелось как можно больше времени провести с Митяем, по которому успела жутко соскучиться. Он, как никто другой, умел привнести в ее жизнь яркие краски и сильные эмоции. Отрываясь от компьютера, она подолгу с умилением смотрела на мирно спящего в ее постели мужчину, и в ее груди разливалось благодатное тепло, отчего на душе звонкой трелью разливались многоголосые колокольчики.
Когда все правки были внесены, и работа над проектом завершилась, Карине пошли на встречу и отпустили на неделю в отпуск. Окрыленная она поспешила домой с намерением реабилитировать себя в качестве хозяйки и приготовить что-нибудь вкусненькое, чтобы угостить Митяя. Бедняге все эти дни приходилось с ней на пару питаться едой из доставок, хотя не сказать, чтобы он на это сильно жаловался.
Закупившись продуктами, Карина с полными пакетами вернулась в пустую квартиру. Митяю пришлось покинуть мягкую кровать, чтобы съездить в военную часть и подписать несколько, как он выразился, «бумажек» за всех членов своего отряда.
– Обычно вся эта бюрократия ложится на плечи Глеба. Мы разъезжаемся по домам, а он еще в Москве несколько дней кукует. А так как я все равно здесь остался, то мы договорились, что в этот раз отдуваться за всех предстоит мне, – разъяснил Митяй Карине.
Переодевшись в удобный домашний костюм, состоявший из футболки и бридж кофейного цвета, Карина подключила смартфон к блютуз-колонке и принялась за готовку, подпевая любимым исполнителям из своего плейлиста. В таком виде Митяй и застал ее на кухне, когда она обжаривала нарезанное мелкими кусочками куриное филе с белыми грибами, с чувством напевая «We drink your blood». Заметив улыбающегося Митяя, который замер в дверном проеме, Карина убавила громкость в колонке и смущено произнесла:
– Не успела к твоему приходу все доделать, придется немного подождать.
– Без проблем, – пожал плечами Митяй, проходя на кухню и усаживаясь за стол. – Вкусно пахнет, – с шумом втянул он носом воздух и насмешливо уточнил, намекая на музыкальный фон, – надеюсь, ты туда кровь младенцев не добавила?
– Нет, только кровь девственниц, – закатив глаза, с сарказмом произнесла Карина.
– Ой, не надо – у меня на них аллергия! – Дурачась, в деланном испуге округлил глаза и замахал руками Митяй.
Когда все было готово, они вместе накрыли на стол и стали снимать пробу с жюльена, поданный в порционных кокотницах. Карине было очень приятно, что Митяй расхвалил приготовленное ею блюдо и с откровенным удовольствием съел целых три порции. В качестве сопровождения была открыта бутылка белого полусухого вина, к которому прилагались тарелки с сырной и фруктовой нарезкой, а так же нежнейший паштет из индейки с поджаренными ломтиками багета. Неторопливо смакую из бокала вино после ужина, Митяй некоторое время рассматривал висевшее на стене панно в стиле прованс с фарфоровыми блюдцами и объемными плетенными корзинками с сушенными травами. Оно выбивалось из общего стиля кухни, в которой упор был сделан на функциональность и высокотехнологичность, поэтому смотрелось очень инородно.
– Милая вещица, – дипломатично заметил он, указывая на панно.
– Это подарок родителей на Новый Год, – сообщила ему Карина, со смешанными чувствами глядя на декоративное украшение. – Повесила, чтобы их не обидеть. Они прилетали ко мне на январских праздниках.
– Понятно. Наверное, они в первый раз были у тебя в гостях? – Предположил Митяй, чтобы хоть как-то объяснить несуразность выбора подарка.
– Нет, они уже навещали меня в этой квартире, и маме не понравился дизайн кухни, говорит, что в ней мало уюта, – со вздохом опровергла его предположение Карина. – Так что панно мне вручали с торжественным напутствием обзавестись, наконец, собственным жильем и свить в нем уютное семейное гнездышко. Ну и, разумеется, найти мужа, куда ж без этого, – в голосе Карины слышалось неприкрытое раздражение, накопленное в результате бесчисленных материнских наставлений и манипуляций с желанием понянчить будущих внуков.
Не успел Митяй посочувствовать Карине, как та огорошила его новостью о том, что он заочно принят ее родителями в качестве официального молодого человека.
– С этого момента поподробнее, – недоуменно вскинул брови Митяй, надеясь, что Карина пошутила.
– Понимаешь, мама каким-то образом обнаружила твою зубную щетку и бритву, которые я, между прочим, убрала на самую верхнюю полочку в шкафчике над умывальником. Она сразу заподозрила неладное и под дурацким предлогом устроила ревизию в моем шкафу, пока мы с отцом ходили в магазин. Когда мы вернулись, мама вызвала меня на разговор и предъявила твою забытую у меня футболку, бритву и щетку. Под давлением улик пришлось сознаться, что в моей квартире иногда появляется мужчина, – поделилась с ним подробностями материнского расследования Карина.
– С такой хваткой твоей маме стоило пойти в разведчики, – хмыкнул Митяй.
– И не говори, – кивнула Карина, – я почти ничего о тебе не рассказывала, но она сама все додумала и решила, что у меня, наконец-то, появился молодой человек, с которым «нужно непременно познакомиться, но пока не стоит торопить события, чтобы не сорвался с крючка», – с кислой миной дословно процитировала она свою маму.
– Вот так, ни сном ни духом, а ты уже чей-то потенциальный зять, – подытожил ее рассказ Митяй.
С извиняющей улыбкой Карина сокрушенно развела руками, признавая свое полное бессилие повлиять на выводы родителей, которые теперь свято верили в наличие у нее жениха. Ведь не будет же такая ответственная девочка встречаться с кем-попало без серьезных намерений, с легкой грустью припомнила она уверенное заявление матери, но не стала его озвучивать Митяю.
– Кстати, ты никогда не рассказывал о своей семье, – с намеком произнесла Карина, выразительно посмотрев на мужчину.
– У меня ее нет, поэтому и рассказывать нечего, – равнодушно пожал плечами Митяй и наполнил их опустевшие бокалы вином.
– Как? Совсем нет? – Растеряно переспросила у него ошеломленная Карина.
– Совсем, – подтвердил Митяй. – От меня отказались еще в роддоме. Лет до шести жил в приемной семье, но по какой-то причине они меня так и не усыновили. В начале девяностых главу семейства убили какие-то отморозки, и меня отправили в детский дом. Потом я еще через несколько приемных семей прошел, но к тому времени у меня характер такой говнистый стал, что меня каждый раз в детдом возвращали, а потом и перестали забирать. Из детского дома охотно только совсем малышей берут, школьники и подростки никого не интересуют, – скучающим тоном поведал он ей о самых ранних годах своей биографии.
Карина сглотнула ком в горле, не зная, как реагировать на его признание. Оказывается, они с ним были из очень разных миров, а она этого даже не замечала.
– Почему ты считаешь, что у тебя был плохой характер? – Спросила она первое, что пришло в голову.
Заметив в ее глазах непрошенную жалость, которую девушка тщетно пыталась скрыть, Митяй пренебрежительно фыркнул.
– Да злобный был, как волчонок, – все же ответил он на ее вопрос. – Словно что-то в голове перемкнуло, когда выяснилось, что в той первой семье я неродной был, и чуть что – меня, как щенка приблудного, сразу за порог выпнули. Родных двух дочек новоявленная вдова не торопилась в детский дом сдавать, а меня, видать, лишним ртом посчитала. Может, это ее муж хотел сына, а как его не стало, так и я ненужным сделался, не знаю. Только понял я тогда, что сам за себя, поэтому врал напропалую, воровать не гнушался, по малейшему поводу в драку лез. Неудивительно, что меня раз за разом назад в детдом возвращали, а в моей бестолковой голове лишь крепла уверенность, что никому нельзя верить, кругом одни предатели. Поначалу сбегал часто на улицу, к беспризорникам прибивался, клей с ними нюхал, бензин, удивительно еще, как не сторчался.
– И что тебя из этой ямы вытащило? – Осторожно спросила у него Карина, от всей души сочувствуя тому, сколько испытаний выпало на долю несчастного ребенка, оставшегося без родителей.
– Скорее не что, а кто, – поправил Митяй, рассматривая золотистую жидкость на дне своего бокала, при этом взгляд его был затуманен воспоминаниями. – В наш детский дом учителем физкультуры устроился бывший тренер по борьбе, Борис Валерьевич, царство ему небесное. Он как-то смог до нас, пацанов, достучаться, стал вести секцию по борьбе, и наставлял между делом. Он, наверное, единственный с нами по-человечески обращался, но при этом жесткий был, с таким не забалуешь. – Уголки его губ дрогнули в улыбке, стоило вспомнить, как за любую выходку и шалость тренер заставлял отжиматься до изнеможения. – Мировой был мужик, жаль, что спился под конец жизни. Это он меня на военную стезю направил, говорил: «Дурь твою, Митяй, надо в правильное русло направлять, иначе по кривой дорожке пойдешь».
– Так это он тебе дал такую кличку? – Поинтересовалась Карина, которая не могла себя заставить обращаться к нему по выдуманному прозвищу, заменявшему мужчине имя.
– Я ее себе сам дал, – просто сказал Митяй. – Всегда ненавидел свое имя, все эти обидные дразнилки «Богдашка-какашка», «Богдашка-промокашка», – досадливо поморщился он. – А потом узнал, что моя настоящая мать отказалась от меня сразу после рождения. Имя придумала сердобольная пожилая санитарка в роддоме, а отчество дали в честь врача, который принимал роды. С кого-то перепугу решили, что имя может как-то помочь мне устроиться в жизни. Богом дан, – презрительно скривил губы Митяй, – это же просто насмешка над никому ненужным выродком, которому было бы лучше никогда не рождаться.
– Не говори так, – ломким голосом попросила Карина, кожей чувствуя, как Митяй весь напрягся и внутренне ощетинился. В его голосе сочилась едкая горечь, с головой выдававшая застарелую душевную боль. – Ты не пытался узнать что-нибудь о своей настоящей матери? Не искал ее?
– В моем свидетельстве о рождении указаны данные, взятые из ее паспорта. Митяева Светлана Константиновна, 1958 года рождения, – монотонно перечислил Митяй. – Это была не малолетняя соплюха, которая залетела и с перепугу отказалась от ребенка, а потом всю жизнь слезы лила по отданному чужим людям сынишке. Нет, она была зрелой женщиной, которой просто был не нужен ребенок. Зачем мне ее искать? Я ей был не нужен, а она не нужна мне.
– Каждому нужна мама, – тихо проговорила Карина и робко указала ему на очевидный факт, – единственное, что тебе досталось от матери, это ее фамилия. А ты не просто оставил ее себе, но и сделал из нее для себя новое имя.
– Ну, начались теории заговоров уровня РЕН ТВ. «Совпадение? Не думаю», – саркастично протянул Митяй. – Все, хватит разговоров, лучше иди ко мне.
Он пересадил к себе на колени Карину и впился в ее губы требовательным поцелуем, словно пытался заставить замолчать девушку самым простым и доступным способом. Карина не разделяла его пыла, но поддалась напору мужских губ, с трудом успевая отвечать на поцелуи. Вволю помучив ее губы, Митяй стянул с нее через голову футболку, а так как бюстгалтер на девушке отсутствовал, то его руки тут же накрыли два нежных полушария и принялись играть с чувствительными сосками. Карина невольно заерзала у него на коленях, чувствуя бедром, как постепенно в мужчине нарастает возбуждение.
Устав от возни на стуле, Митяй поднял Карину на ноги и, не разрывая объятий, повел ее в спальню. Девушка очень быстро оказалась лежащей на постели, пока с нее нетерпеливо сдергивали бриджи вместе с нижним бельем. Движения Митяя были порывистыми и немного грубоватыми, будто он сердился на Карину за то, что она разбередила в его душе незаживающие раны. Он с каким-то остервенением набросился на ее шею и грудь, оставляя на белой коже отметины от губ и зубов. Извиваясь в капкане его цепких рук, девушка ойкала и ахала от ощутимых укусов, которые мужчина сразу же зацеловывал, превращая свою бессознательную месть в любовную игру.
Карина ничего не могла поделать с тем, что он умело разжигал в ее податливом теле страсть, вынуждая уступать своим желаниям. Ее сознание как будто раздвоилось: одна часть была затянута пеленой вожделения, а другая вполне себе сохраняла ясность. Она словно со стороны наблюдала за тем, как Митяй наскоро натягивает презерватив и нетерпеливо погружается в нее, пока они оба не сплетаются в единое целое, изнывая от остроты ощущений. Мужчина резкими толчками входил в ее тело, выбивая из нее громкие стоны. Словно одержимый он не щадил ни ее, ни себя. Каким-то шестым чувством Карина понимала, что с помощью секса он хотел забыться, раствориться в ней, чтобы спрятаться от гнетущих мыслей и своего беспросветного одиночества, в котором провел долгие годы.
И Карина отдавала ему всю себя: свое тело, нежность, ласку, так необходимые ему. Она испытывала скорее моральное удовлетворение от их соития, чем сексуальное. Наверное, впервые ни он, ни она не заботились о том, чтобы Карина достигла пика, потому что оба были слишком сосредоточены на удовольствии Митяя. Карина ласково гладила его по плечам и широкой спине, качая бедрами навстречу сильным толчкам внутри себя. Ей хотелось стать невесомым облаком, чтобы плотнее окутать его со всех сторон, но она могла лишь обвить его поясницу ногами, чтобы еще теснее прижаться к горячему мужскому телу. Именно тогда она в полной мере осознала, что ее симпатия к Митяю проросла во что-то гораздо более сильное и прочное, чем ей хотелось бы.
Когда Митяй запрокинул голову и хаотично задвигал бедрами, уже слабо контролируя себя, Карина в упоении ловила малейшие проявления его оргазма. Митяй издал глухой протяжный стон и, сместившись, рухнул рядом с ней, освобождая от веса своего тела. Повернувшись к нему, она сняла губами несколько бисеринок пота, проступивших на раскрасневшемся мужском лице, и счастливо улыбнулась. Как оказалось, любовь это не только про то, когда тебе хорошо с любимым человеком, но и когда ему хорошо с тобой.
