Текст книги "Демон ночи. Книга 2"
Автор книги: Элиз Вюрм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Элиз Вюрм
Демон ночи. Книга 2
Как всегда – Тебе и Ему
«Разве вы никогда не испытывали желания, – спросил он, произнося слова в нос, пастырским тоном, – поделиться своими радостями?»
Глава 1
Их было трое, как всегда – трое, всегда и везде – трое.
Мидас сидел – положив ногу на ногу, Франк курила, а Нелл заинтересованно слушала Фаду.
– Ты говоришь по-португальски?
Нелл наклонилась к Франк.
– Понимаешь этот язык?
Женщина, одетая в потрясающее шелковое платье бежевого цвета, посмотрела на неё с нежностью.
– Конечно, ma poupée, но говорить на языке и понимать язык – это разные вещи.
Нелл удивилась.
– Почему «разные»?
– Потому, что сначала начинаешь понимать язык, а потом говорить…
Франк посмотрела на свою сигару.
– Когда мы занимаемся любовью, я называю тебя «ma sucette», и ты никогда не спрашиваешь меня, что это значит…
Она вновь недоговорила, посмотрела с мрачной лаской.
– Почему не спрашиваешь?!
Нелл смущённо улыбнулась, заглянула ей в глаза.
– Боюсь!
– Чего же? Pourquoi11
Почему
[Закрыть]?!
Глаза Франк в свете ламп показались Нелл лиловыми, а каштановые волосы – чёрными.
– Ты такая обольстительная женщина… я тебя боюсь! Хотя, нет, не тебя – себя!
Франк заулыбалась, очарованно и удивлённо.
А потом:
– «Ma sucette» – это значит «мой леденец»…
Она ласково прикоснулась к щеке Нелл.
– Мой леденечик… Ты сладкая, как леденечик!
Мидас взволнованно рассмеялся, посмотрел на Франк.
– Как тебе это удается, chérie, говорить пошлости так не пошло?!
Франк откинула голову назад и с удовольствием засмеялась.
Немолодая кубинка пела Фаду, которое когда-то пела Амалия Родригеш «Meu amor meu amor».
Франк сказала Нелл:
– Когда-то Жан-Пьер и я приходили сюда. Приходили слушать фадишту – так называют людей поющих Фаду – «фадишту», или «Амалия».
– «Амалия»? – Удивилась Нелл.
– Как цветок Фаду – Амалия Родригеш, грустный красивый цветок!
Нелл перевела взгляд с Франк, на женщину на сцене.
– Я влюбилась в Амалию так же внезапно, как и в Сезарию – Сезарию Эвору…
– «Sangue de Beirona»? – лукаво улыбнулся Мидас, посмотрев на Франк с блеском в глазах.
– «Sodad»!
Её глаза тоже вспыхнули.
– Это было «fatalidade»…
Нелл посмотрела на них обоих, их связывало что-то, чего она не знала – прошлое, прошлые чувства.
– Интересно, – подумала она. – Те чувства мешают жить, или спасают?
Внутренний голос сказал ей, – И то, и другое, настолько же мешают, насколько и спасают!
– Мы слушали, как фадишту поёт песню Сезарии «Apocalipse», – продолжила Франк. – «Ах, зачем в мире столько злобы,
Если дан лишь миг до гроба?
Зачем столько неприязни,
войн, несчастий и боязни?
Это б стоило обдумать
тугодумам, толстосумам»
Она нежно улыбнулась их глазам, смотрящим на неё честно и страстно.
– Я была с ним счастлива, то была другая жизнь!
– А эта? – Спросил Мидас. – В этой жизни ты счастлива? С нами…
Франк Рива посмотрела ему в глаза.
– Безусловно.
Как странно она сказала им это… Она сказала это как человек, который знает, чего хочет.
– Я очень счастлива! Ты подарил мне Алена и Мирей, а Нелл подарила мне себя!
Нелл встретила взгляд Франк. Любовь женщины была чем-то другим… Она вспомнила «Посмотри на меня! Я изменилась после родов? Моё тело больше не так красиво?!». И Нелл смотрела на неё, смотрела… ослеплённо!
Франк рассмеялась счастливо и польщённо.
– Твои глаза мне всё сказали!
– Что я люблю тебя!?
– Да, что я для тебя первая, даже если вторая!
Она разделась, нет, не разделась – скинула с себя одежду, словно освобождаясь. Она была высокой и тоненькой…
– Мой живот больше не такой плоский, а грудь не такая маленькая, как мне бы хотелось!
Франк подошла к Нелл, сидящей на постели в каюте Мидаса.
– Но я ещё похудею и стану собой!
– Ты прекрасна! – Сказала ей Нелл, и услышала свой голос, словно со стороны; в нём звучало восхищение, страсть, жажда.
Франк загадочно улыбнулась.
– Иногда наедине с тобой я чувствую себя почти как мужчина – я до безумия хочу тебя; я до безумия хочу тобой обладать, я хочу, чтобы ты забыла всё, кроме моего имени и моего тела!
На «Азимуте»22
Яхта Мидаса
[Закрыть] Нелл обняла детей – соскучилась!
Ален обнял её в ответ, а Мирей прижалась к ней – они всегда такие, решительный Ален и застенчивая Мирей.
Франк села на диван рядом с ними троими, заулыбалась.
– А меня кто-нибудь обнимет?
– А меня?! – раздался красивый молодой голос Мидаса.
Они долго сидели все вместе, обнявшись. Мидас смотрел на них очарованно, на детей и на женщин.
– Твоя мать написала мне письмо, – сказал он, Нелл, и она посмотрела на него с изумлением. – Мой секретарь переслал мне его.
– Чего она хочет? – смятенно спросила Нелл.
– Увидеть детей.
Он сказал ей это в своей обычной манере – деликатно.
– Ты хотел сказать; Мирей, увидеть Мирей…
Мать Нелл так и не признала Алена, хотя по закону он и её сын тоже – его родила Франк, но они втроём договорились, что у их детей две матери.
Он ласково посмотрел на неё, черноволосый красавец грек.
– Твоя мать не желает понять нас троих – это её выбор, но мы, ma chérie, должны понять её.
Нелл почувствовала неприязнь и гнев.
– Почему?!
– Потому, что людям свойственно ошибаться!
Мидас нежно прикоснулся к её щеке, погладил.
– Наши дети прекрасны, не нужно ставить сей факт под сомнение, негодуя на её отношение.
Нелл печально улыбнулась.
– Ты прав – я негодую!
– Зачем? – искренне удивился мужчина с глазами-маслинами. – Не нужно обижаться на человека, который заблуждается!
– Позволь ей увидеть Мирей, – нежно сказала Франк, Нелл. – Наш Ален не обделён любовью – нашим детям любовь дана с избытком, они купаются в ней, так же, как и мы, в любви друг друга!
Нелл удивили слова Франк, заставили задуматься.
Ей захотелось сказать Франк:
– Ты права, любимая, я боюсь, что Ален будет обделён!
Голубые глаза Франк вспыхнули.
– Не будет. Успокойся!
Она тоже протянула к Нелл руку, погладила по голове – по волосам.
– Никто не будет обделён!
Франк перевела взгляд на Мидаса.
– Мы не позволим этого никому и ничему!
Мужчина, одетый в белую сорочку с воротником «кент», и чёрные джинсы Dsquared2 из мягкого денима, поцеловал её в губы, жарко поцеловал, сладко.
– Положитесь на меня!
– В прямом смысле? – Лукаво рассмеялась Нелл.
Мидас посмотрел на неё глазами полными желания.
– Подожди… Подождите меня до вечера!
– Почему ты не любишь свою мать? – спросила Франк, Нелл, когда они покормили детей обедом, а Мидас ушёл в свой кабинет.
– Говорят, хочешь отомстить за нелюбовь – люби, одаривай любовью…
– Чтобы стало стыдно!? – поняла Франк.
Нелл посмотрела на море перед ними, бескрайнее, красивое, страшное бескрайностью.
– Ты сказала мне «человек так устроен, когда не может заплакать, поёт»…
Нелл посмотрела на Франк.
– А когда не может запеть, тоскует?!
– Да…
Франк посмотрела на Нелл с сожалением.
– Тоска – это невыплаканные слёзы, ma poupée.
– Что это значит «ma poupée»?!
Франк улыбнулась с материнской нежностью.
– Моя куколка!
Нелл почувствовала, как у неё внутри всё перевернулось; любовница, мать… любовница-мать – у неё никогда такой не было!
– Кого у тебя не было? – спросил её внутренний голос. – Любовницы, матери?
– Она тебя не любила? – спросила Франк.
– Не взаимно. – Горько улыбнулась Нелл.
Женщина, одетая в белую хлопковую тунику, настойчиво взяла Нелл за руку, поднесла её руку к губам, и поцеловала.
– Значит, вот, почему ты такая!..
– Какая?
Нелл почувствовала нежность к Франк, нежность и желание.
– Строптивая женщина, которая не привыкла никому принадлежать…
Франк ласково заглянула Нелл в глаза.
– Даже себе не привыкла!
Сезария Эвора пела рядом с ними «Apocalipse», и Нелл почувствовала себя завороженной её голосом и мелодией песни.
– Это всё мать… Она сделала меня несчастной! Я не принадлежала себе потому, что принадлежала мыслям о ней!
Франк посмотрела на неё очень внимательно.
– Я понимаю. Мы всегда принадлежим тому, чего у нас нет.
Нелл смотрела на Франк – она была одета в белую тунику, её длинные ноги были загорелыми и гладкими. Красивая женщина. Шикарная женщина! Она похудела – ключицы стали тоньше, ей это было к лицу…
Они лежали в шезлонгах под тентом, отдыхали после обеда.
– Сними тунику, – вдруг даже для самой себя, сказала Нелл, Франк. – Слишком жарко!
– Под ней ничего нет!
Франк посмотрела на неё горящими глазами, улыбнулась.
– Я знаю!
– Знаешь?
– Всё!
Франк посмотрела на Нелл очень ласково.
– Ты как Мидас – он тоже знает всё… всегда!
Нелл почувствовала, как её тянет к этой женщине!
– Мы тебя любим – поэтому!
Она удивилась, женщина с мужским именем.
Нелл вспомнила «Однажды я почувствую себя счастливой… Я это знаю – нет ничего более непостоянного, чем несчастье, и тогда я стану Фрэнсис… Или Франсиной».
Она подумала, смотря на неё, – Нет, не станешь, ты всегда будешь Франк, Франк Рива! Ты это – Ты, такая как есть, женщина с мужским характером!
– Как ты меня любишь, Нелл?
– Как?..
Сезария Эвора пела «Отрицай»33
«Negue»
[Закрыть], она пела:
Отрицай свою любовь, свою нежность;
Говори, что ты уже меня забыла.
Растопчи, как ты это умеешь,
Это сердце, которое по-прежнему – твоё
Говори, что мои слёзы – проявление слабости,
Но не забывай,
Что когда-то ты была моей!
Скажи, что уже меня не желаешь!
Отрицай, что мне принадлежишь,
А я покажу влажные губы,
На которых ещё не остыл твой поцелуй.
– Как никогда не полюблю себя…
Нелл посмотрела Франк в глаза.
– Я не люблю в себе женщину, Франк! Я не люблю в себе мою мать!
В глазах Франк отразилось страшное смятение.
– «Кровь из Бейрона приятна и сладка»… Только с вами я стала Женщиной! А с мужем не была…
Нелл удивилась.
– Он дал тебе не всё?
Франк мрачно усмехнулась, заплакала.
– Он никогда не любил меня больше, чем себя!
Нелл захотелось спросить её:
– А это возможно? Любить кого-то больше, чем себя…
Франк посмотрела на неё с лаской, которую испытываешь после яркого оргазма.
– Но вы же любите!
Сезария начала петь «Одиночество в сумерках»44
«Crepuscular Solido»
[Закрыть]:
Ветер с моря
Приносит мне немного счастья
В этот день
С пасмурным небом.
Дождик любви
Заставляет расцветать сердце,
Которое сгорает от страсти.
В этом состоянии
Скромной жизни
Меня встретила
Госпожа Счастье.
Ни один взгляд
Не способен найти меня
В толпе людей
Такой одинокой.
Есть люди,
Слишком много людей,
Которые страдают
В одиночестве.
Есть люди,
Которые близки к смерти
В падающем свете
Наступающих сумерек.
Нелл обняла Франк, страсть затаилась, пришла саудади – госпожа Светлая печаль.
Нелл вдруг перестала злиться на свою мать – это стало не важно – не захотелось кормить своего внутреннего Дьявола, эту маленькую и жадную бездну.
Глава 2
– Я освободился!
Мидас лёг рядом с ними, и они одновременно протянули к нему руки, погладили его, удивились этой одновременности, посмотрели друг на друга, улыбнулись.
Он закрыл глаза, заулыбался, и они гладили его, гладили.
– Я устал!
– От чего же? – влюблённо спросила его Франк.
Мужчина, растянувшийся рядом с ними как большой чёрный кот, ответил им не сразу.
– Быть вежливым с глупцами (а то и с невеждами), сдерживаться!
Нелл сказала ему, с трепетом гладя его красивую грудь:
– Только с тобой…
Посмотрела на Франк.
– С вами, я перестала сдерживаться!
Она почувствовала трепет и к Франк, словно ласкала и её тоже.
– Ты спросила меня, почему я не люблю свою мать… Она приучила меня к этой отвратительной сдержанности, скованности!
– Закомплексованности!? – поняла её женщина с голубыми как у волчицы, глазами.
– Да, – согласилась с ней, Нелл. – Она сделала меня дурой, закомплексованной невеждой – невежество это не только не развитость ума, но и не развитость чувств…
– Сексуальности. – печально сказал Мидас.
– Да!
Нелл с усилием добавила:
– Она не дала мне стать Женщиной!
Франк посмотрела на неё задумчиво.
– В репертуаре Хулио Иглесиаса есть такая песня «Se Mi Dai Una Mano Tu», в ней звучат такие слова: «Меня сделали таким женщины, / Которые меня разочаровали». Меня тоже – мужчины!.. Меня сделали такой, какая я есть, мужчины, которые меня разочаровали…
Мидас посмотрел на неё.
– Я тоже… тебя ранил?
– Иногда, chéri…
Франк посмотрела на него любяще.
– Но я тоже убивала тебя – одних убиваем мы, а другие нас, никто не проклят, мы просто не можем по-другому!
Он поднял смуглую руку в перстнях, к её лицу.
– Прости меня! Я не хотел!
– И я не хотела, bébée! Прости!
Мидас засмеялся.
– «Малыш»? Я два метра ростом, а ты говоришь мне «малыш»!
Но он понял, посмотрел понимающе, тепло, с нежностью.
– Любовь моя… Мальчик мой! Ты даришь мне ощущение надежды!
Нелл это поразило «ощущение надежды»…
Она подумала, – А мне ты дал ощущение веры в себя.
Мать и сестра отняли у неё веру в себя, а Мидас ей эту веру вернул, веру, без которой невозможно жить!
– Знаешь, какие самые часто употребляемые слова в Евангелие? – сказал Мидас, Франк. – «Радуйтесь» и «не бойтесь»… ты дала мне ощущение радости…
Он посмотрел на Нелл.
– Вы обе!
Он заглянул ей в глаза, мужчина похожий на греческого бога.
– Знаешь ли ты, какой ты стала красивой?! Твои серые глаза словно подсвечены изнутри, пепельно-русые волосы отрасли и стали длинными, а губы хочется целовать не отрываясь!..
Они утонули друг в друге, не прикасаясь, утонули в глазах друг друга.
Нелл захотелось сказать Мидасу:
– С тобой я ощущаю себя красивой… Самое драгоценное, что может дать любящий человек – это ощущение красоты и нужности!
Нелл перевела взгляд на Франк – она откинула свои длинные волосы назад, за плечо и Нелл почувствовала волнение. Любовь к мужчине, любовь к женщине…
Она вспомнила, как спросила Мидаса «Каким бы ты был? Каким ты видел себя в будущем?».
И он ответил ей:
– Без вас обеих!? Если бы ты нас испугалась!?.. Думаю, одиноким.
Он странно улыбнулся, то ли беззащитно, то ли растеряно.
– Франк не осталась бы со мной, если бы не ты. И я бы не остался с ней. Мы бы, конечно, пытались…
– Почему?
– Знаешь, что такое одиночество, Нелл?! Это когда у тебя есть только ты сам – у тебя вроде бы, есть кто-то ещё – женщина, которая тебя любит, но в душе она – жена своего мужа!».
Сейчас Нелл поняла, что Мидас хотел сказать ей – демон ночи, тот самый, который лишал Мидаса мужественности, а Франк – женственности – демон по имени Невозможность, невозможность отдаться кому-то полностью, забыться!
Нелл взяла сигариллы Франк – рэд, со вкусом вишни, закурила. Вечерело, солнце умирало вдалеке, огромное, раскалённое добела.
Ей захотелось заниматься с ними любовью – почувствовать ласки Франк, и тяжесть тела Мидаса – ей захотелось убедиться (ещё раз), ощутить, что её демон не лишил её женственности, не убил в ней женственность!
Нелл вспомнила, как Франк сказала ей «Каждый раз, когда мы хотели заниматься любовью, он ложился между нами, мой муж, – его призрак! И мы не могли его прогнать! Это сводило нас с ума!».
Она подумала, – Что сводит с ума меня?! Презрение матери? Её холодное отчуждение? Смерть сестры, близость с мужчиной, который был её мужем?!..
Нелл вспомнила, как увидела Мидаса впервые пришедшего в дом родителей – высокий молодой человек, со смуглой кожей и белоснежной улыбкой. Матери он понравился сразу – он подходил её амбициям…
На следующий день, довольно рано, они поехали в город – Мидасу понадобились новые лоферы.
Франк не выспалась – этой ночью она ушла к Мидасу – играть в Мортик (Mortal Kombat 11). Игра продолжилась до пяти утра с виски и матами, а в десять на яхту пришёл муж Медеи, давнего друга Мидаса, и пригласил всех в гости, заметив, что женщинам лучше надеть платки, так как в городе (Занзибар) много мусульман.
Им обеим пришлось надеть не только платки, но и более скромные, чем обычно, платья – с длинными рукавами и подолами.
Амин – муж Медеи, преуменьшил количество мусульман, их не просто много – их большинство, так как на Занзибаре главенствует Ислам.
Франк надела мрачное и торжественное платье сицилианской вдовы, а Нелл – то тёмное платье, которое Мидас когда-то назвал «безрадостным».
Лоферы купить не удалось – не было приличного магазина.
Занзибар как город производил неоднозначное впечатление – местами страшно, местами красиво. Местами разруха, местами туристические зоны, прекрасный пляж Нунгви, прекрасные Масаи.
Нелл поразили дома, словно опалённые пламенем пожара…
Медея Росси, так же как и этот город, производила неоднозначное впечатление – загорелая, седая, с красивыми темными глазами.
– Ты пришёл со своими женщинами!
Она посмотрела на них троих с интересом и удивлением.
– Здравствуй! – сказал ей Мидас, и его красивый голос прозвучал ласково.
– Здравствуй, Талос!
– Меня уже давно никто так не называет.
Он улыбнулся.
– Мне называть тебя Мидас?
– Как хочешь…
Нелл удивилась – Талос, так его иногда называет Франк…
Медея повела их за собой в патио.
– Ты писал мне, что у вас есть дети…
– Ален и Мирей!
Они вышли вперёд, Мидас и Медея.
– Ты стал мужчиной! Ты стал другим!..
– Я создал семью.
Он сказал это так непоколебимо – он был уверен в себе.
Нелл это поразило.
– Я тоже создала семью, Тал.
Медея делилась с ним – Нелл показалось, что для них обоих это было жизненно необходимо, создать семью.
– Твой муж араб?
– Креол.
Они вошли в патио, увидели Амина, он улыбнулся им, у него был мягкий взгляд.
Амин предложил им чай и сладости.
– Все говорят о вашей яхте… – сказал он Мидасу.
Мидас улыбнулся.
– Он красив, согласен.
– «Он»? – не понял Амин.
– «Азимут», яхту зовут «Азимут»…
Лукавая улыбка на губах Мидаса.
– Это «он».
Амин тоже улыбнулся, но растеряно, он хотел продолжить разговор, но не знал, как.
Посмотрел на жену.
– Он большой и красивый!..
Амин был простым человеком, ещё молодым, но уже старым – Нелл обратила внимание на его натруженные руки, на сильные предплечья.
– Чем вы занимаетесь? – с интересом спросила его Франк. – Вам понравился «Азимут»… Вы как то связаны с морем?
– Амин – рыбак. – ответила за него Медея. – Он продаёт морепродукты на рынке для местных жителей, а я сдаю в аренду туристам наш коттедж в районе пляжа Нунгви.
Она улыбнулась чёрным глазам Мидаса.
– Я довольна – муж добр ко мне!
– «Пусть жизнь горька, она твоя сестра»55
Поль Верлен
[Закрыть]…
Усмешка на его алых губах.
– Машаллах66
что Аллах дал
[Закрыть]!
Амин посмотрел на него с удивлением.
– Вы неверный и почитаете Коран?!
Мидас посмотрел на него.
– «Земная жизнь – всего лишь наслаждение обольщением»77
Сура 3, аят 185
[Закрыть].
Медея, Франк, и Нелл тоже посмотрели на него с удивлением.
– Я счастлив твоим счастьем! – сказал Мидас, Медее.
– Я тоже счастлива твоим счастьем!
Медея Росси вновь посмотрела на Франк и Нелл.
– Они разные, но какие красивые!
– Да.
Мидас кивнул ей.
Они говорили о чём-то, чего не понимали Амин, Франк, и Нелл – на своём языке, на языке прошлого, судьбы.
Нелл почувствовала, что им лучше их не понимать…
Позже, когда все сели ближе к камину, Медея спросила – почему-то Франк:
– Неужели вы не ревнуете?!
Женщина с «волчьими» глазами посмотрела на неё с недоумением.
– Мои чувства не касаются никого, кроме моего мужчины и моей женщины, но я отвечу вам: ревную, но не к тому, о чём вы думаете!
– Вы знаете, о чём я думаю?
Медея посмотрела на Франк почти неприязненно.
– Вы думаете, что она себе позволяет! Вы думаете, зачем она Мидасу… Я люблю – мы любим друг друга! Он не жадный, рассудительный, глубокий, умный, сдержанный. В любви я нахожу своё посмертие – когда я умру, я свалюсь в чёрную бездну, без мыслей, без муки, без ничего!
Странно Медея посмотрела на Франк.
– Знаете, почему Мидаса называют «Талос»? В древней легенде Талос был сыном сестры Дедала. Дедал столкнул Талоса со скалы за любовь к матери, как он думал, за неестественную кровосмесительную, любовь. Но то была истинная всепоглощающая любовь сына к матери!
Медея перевела взгляд на Мидаса.
– Расскажи им о своём прошлом, расскажи о женщине, которая привела тебя в детский дом из любви к мужчине!
– Которая «сбросила меня со скалы»!?
Нежная усмешка на его губах.
– Она была моложе, чем я сейчас, Медея – ей ничего не стоило со мной расстаться!
Нелл поразили слова Мидаса – он пытался то ли, понять свою мать, то ли, оправдать.
– У немцев есть такое понятие – «Zeitgeist» (дух Времени), – продолжал Мидас. – Дух Времени должен меняться!
Он отпил чаю.
– Знаете, к чему приводит человека месть? К одиночеству. Я не хочу мстить – я не хочу быть одиноким! Я так долго был одинок… Не хочу!
Мидас посмотрел на тонкое стекло армуду88
Стакан для чая
[Закрыть].
– Я понял: ты – не тот, кем ты себя считаешь, а лишь тот, кем тебя видят окружающие тебя люди…
Он посмотрел на Амина, Медею, Франк, Нелл.
– Один человек сказал «когда-то я хотел, чтобы меня боялись, а теперь хочу только любви». Я тоже! Я не хочу, чтобы меня боялись мои женщины и дети… Когда я прихожу домой, Франк и Нелл обнимают и целуют меня, а дети висят на мне! Я не хочу, чтобы меня боялись мои друзья – чем старше становишься, тем меньше их остаётся!
– Сколько вы ещё пробудете здесь? – вдруг спросил Амин, Мидаса.
– Пару дней.
– Я хочу сходить с вами в мечеть, хадж99
Так называют мусульманина, совершившего хадж в Мекку. Так можно обратиться и к мусульманину, который еще не совершал хадж – такое обращение воспринимается положительно.
[Закрыть], я хочу показать вам моего Бога – своего вы мне показали…
Мидас остановился у витрины магазина.
Нелл подняла голову – вывеска гласила: Надья и Али σαρδάνιος.
– Что значит это слово?
– «Сардонический».
Их глаза встретились.
– Как странно… – сказала она.
– В древней легенде так называли жрицу Трагедии – Сардоник…
– Трагедия была богиней?
– И остаётся.
Его глаза вспыхнули лаской.
