Текст книги "Медовый месяц с похитителем"

Автор книги: Элинор Рис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Эмбер, я дал тебе время, но я не могу ждать вечно… Я люблю тебя, и мне кажется, что и ты неравнодушна ко мне…

Она глядела на него, не в состоянии поверить, что слышит слова, о которых мечтала. Будто сам земной шар сбросил маску и показал свое настоящее лицо.

Все стало другим… Она ошибалась, полагая, что понимает его, на самом же деле пребывала в полном неведении.

Джейк взял Эмбер за подбородок и поднял ее лицо так, что она была вынуждена взглянуть ему в глаза.

– Тебе нечего бояться. Тигровый Глаз. Мы будем спать здесь, и я тебя не трону даже пальцем. Я хочу совсем другого – хочу любить тебя, и ты тоже этого хочешь.

– Да, – вырвалось откуда-то из глубин ее существа. Все так странно…

Вдруг опять какая-нибудь ошибка? – Но, Джейк…

– Никаких больше «но», моя любовь. – Он наклонился и нежно поцеловал ее, отчего в груди у нее загорелся всепоглощающий огонь. – То, что случилось с нами там, на лесной прогалине, важнее всякой женитьбы. Ты принадлежишь мне, и я тебя никуда не отпущу, никогда. Мы вернемся в Англию и поженимся по всем правилам. Если достанем регистрационную лицензию, то сможем пожениться через два дня. Но ничего не имеет такого значения для нас обоих, как сегодняшняя ночь.

– Выйти за тебя замуж… Я не понимаю. – (Хотя на самом деле его слова были простыми и понятными.) – О, Джейк, ты уверен, что хочешь жениться? Ты говорил, что никогда больше не женишься. Ты говорил…

– Я знаю, что я говорил: одни глупости. Я тоже, как и ты, испытывал страх, но теперь все позади. – Он стал покрывать ее лицо страстными поцелуями, сжимая ее тело так крепко, что она едва дышала. – Любимая, милая моя, – шептал он, зарывшись лицом в ее волосы, и она чувствовала на шее его горячее дыхание. – Ведь это пытка: быть рядом с тобой и не сметь прикоснуться к тебе.

Они сели на кровать, но под тяжестью их тел пружины старой кровати стали издавать такие невероятно громкие звуки, что влюбленные, как дети, которых застали за недозволенными шалостями, отшатнулись друг от друга.

– Теперь ты понимаешь, что это значит? – спросила Эмбер, задыхаясь от смеха. – Невозможно…

– Ну нет уж! Если ты думаешь, что опять от меня отделаешься, лучше передумай. Ты недооцениваешь мою сообразительность и степень моего отчаяния.

– Джейк изобразил на своем лице мелодраматическую ухмылку. – Пусть ты сейчас от меня ускользнула, подождем до рассвета, и ты будешь моей! Только моей! Он притянул Эмбер к себе, покрывая ее лицо поцелуями.

Через несколько минут вернулась Маде с малышкой на руках, и Эмбер обрадовалась, что их с Джейком порыв безудержной страсти не получил продолжения.

– Маде спрашивает, не хочешь ли ты принять участие вместе с другими женщинами в приготовлении даров, – перевел Джейк. – Она поможет тебе переодеться в подобающий костюм. – Эмбер было замялась, но он подтолкнул ее, приговаривая:

– Давай, давай. Тигровый Глаз. Мы с тобой еще увидимся. – В голосе его звучали многообещающие нотки, и она ощутила дрожь предвкушения, пробежавшую вдоль позвоночника.

Эмбер пошла вслед за Маде, чувствуя себя невероятно счастливой в обществе этой грациозной островитянки, несмотря на невозможность объясниться на одном из двух языков. Эмбер очень хотелось поделиться с Маде своей радостью. То, что произошло в маленькой хижине, казалось теперь сном… Но, даже если бы они и могли объясниться на каком-нибудь языке, как расскажешь Маде о том, что случилось? Ведь та и так считала их мужем и женой.

Женщины улыбались друг другу и общались жестами. Вскоре Эмбер стала играть с малышкой, в то время как все принялись за работу.

Даже трехлетняя Ниоман украшала цветами рисовые пирожные для духов храма.

Кетут, мальчики и Джейк ушли из дому. Маде кое-как объяснила Эмбер, что они пошли вместе со всеми мужчинами деревни смотреть петушиные бои.

До Эмбер доносились их возбужденные возгласы, но ей не хотелось присоединяться к зрителям этого жестокого представления – она предпочла наблюдать за традиционным украшением священных даров. Кроме того, там, среди мужчин, она чувствовала бы себя не – в своей тарелке. Местные женщины не проявляли интереса к мужским забавам.

Наконец все было готово, и Маде пригласила Эмбер в гостевую спальню, чтобы помочь ей переодеться, опоясаться широкой шалью и украсить волосы цветами. Казалось, рыжие волосы Эмбер приводили в восторг островитянку, когда она вплетала в них восковые цветы.

Вдруг Маде пришло в голову нечто важное:

– Вы нет это… – и она указала на низ живота Эмбер. – Время Луна, все женщины, вы нет теперь?

Эмбер покраснела, заверяя хозяйку, что все в порядке. И вновь, как это уже бывало, тень смутного подозрения замельтешила в ее мозгу… И куда-то скрылась.

Мужчины вернулись и пошли умыться и переодеться. Джейк появился в праздничном саронге и в головном уборе. Все женщины в доме защебетали вокруг него, словно стая колибри вокруг ястреба. Сердце Эмбер наполнилось гордостью, и она сразу поняла по его взгляду, что ее туалет тоже пришелся ему по вкусу.

Но они не могли уединиться. Празднество набирало обороты, появились молящиеся, и женщины понесли к храму дары на головах, Трехлетней Ниоман поручили заботу о гостях, и девочка отнеслась к своим обязанностям весьма серьезно: держась за подол саронга, она водила Эмбер и Джейка вокруг храма.

Ритуал приношения даров был простым и дружелюбным – совсем не таким, как Эмбер представляла себе. По прибытии всех приносящих дары процессия направилась внутрь храма. И там все женщины, даже пожилые, закружились в священном танце, а прекрасные дары из фруктов и цветов подносились к изображениям богов. Каждый член общины был орошен святой водой и получил благословение в виде нескольких зерен риса, вдавленных в лоб и щеку.

Между тем сгущались сумерки, и насыщенный ароматом цветов и ладана воздух наполнился звуками колокольчиков – в торжества включился местный оркестр.

Вокруг храма толпился народ: люди закусывали, болтали с соседями и смеялись.

Но вдруг, будто по какому-то таинственному сигналу, жители деревни стали собираться в углу двора вокруг оркестра. Дети, появившиеся неизвестно откуда, заняли первые ряды, а Ниоман вытащила гостей на самое почетное место – впереди всех. Толпа застыла в ожидании.

И вот начались танцы. Первым исполняли женственный балийский танец легонг. Джейк шепнул на ухо Эмбер, что его танцует самая знаменитая на острове труппа. Эмбер еще на прошлой неделе обратила внимание в гостинице на грациозных танцовщиц. И хотя их танцы были профессиональными, сущность их оставалась истинно народной. Великолепные парчовые костюмы обтягивали стройный стан танцовщиц. Зрелище было на грани волшебства. Глаза Эмбер, как и других зрителей, упивались действом, которое в сочетании с музыкой затрагивало сердца всех. А когда звуки оркестра стихли и танцовщицы, словно бабочки, упорхнули и скрылись в тропической ночи, Эмбер почудилось, что ее вернули из сказки к реальной жизни.

Танцы кончились, но празднество продол-г жалось. Все жители деревни собрались вокруг белого экрана – вроде тех, на которых показывают кинофильмы.

Эмбер испытала некоторое разочарование при виде столь современного предмета, как экран.

– А что будет теперь? – спросила она сонным шепотом у Джейка. Какой-нибудь фильм?

– Не совсем, соня. Это кукольный театр теней. Мы немножко посмотрим, а потом смоемся.

– А на нас не обидятся? Мне бы не хотелось кого-либо здесь огорчить. – Но ее голова становилась все тяжелее и наконец склонилась на его плечо.

Он заговорил нежным голосом:

– Не беспокойся. Тигровый Глаз. Это представление будет продолжаться до утра, и никто не заметит, как мы уйдем. Балийцы приходят в восторг от этого зрелища, я же через час засыпаю. А ты уже сейчас наполовину спишь.

В течение нескольких минут Эмбер понаблюдала за перемещением кукольных теней по экрану, потом ее стало неумолимо клонить в сон. Джейк взял ее за руку и повел меж столпившихся зрителей.

Они незаметно выбрались из круга пылающих факелов в бархатную тьму тропической ночи. Небо было безлунным, но Джейк уверенно вел ее по узкой тропинке.

Эмбер доверчиво шла за ним в кромешной тьме. Вдруг он остановился и обнял ее.

– Я люблю тебя, Эмбер, и хочу, чтобы мы этой ночью были вместе.

Ей показалось, что усталость слетела с нее, точно покрывало.

– Джейк, мы не можем! Эта ужасная кровать! Сбежится вся деревня. Надо потерпеть…

Он покачал головой. Его близость, горячее дыхание, «которое было жарче тропической ночи, его нежность…

– Я уже терпел, но больше не могу. К тому же зачем нам кровать? У нас ведь и прежде ее не было…

Услышав эти слова, Эмбер стала озираться по сторонам и поняла, что они находятся вовсе не на пути к жилищу Кетута. Они оказались в темной кокосовой роще, среди шорохов и шепота ночи.

Взяв Эмбер за руку, Джейк подвел ее к высокой пальме и повернул лицом к себе. Сердце Эмбер бешено забилось, от волнения перехватило дыхание. Ее глаза постепенно привыкли к темноте. Джейк проговорил:

– На этом острове до прихода голландцев женщины ходили с открытой грудью.

Помнишь картины на выставке в Убуде? Тебе идет твой саронг, но теперь я хочу видеть тебя без него. – (Она неуверенно подняла руки к застежке.) – Нет, разреши мне. – Эмбер стояла молча в то время, как Джейк осторожно расстегивал пуговицы. Теперь ее блуза свободно болталась на плечах, и она видела впотьмах свою белую грудь. – Сбрось блузку, Эмбер.

Пожав плечами, она сняла шелковую блузку и теперь стояла перед ним с обнаженной грудью. Прохлада ночного воздуха ласкала ее разгоряченную кожу, и внезапное чувство свободы окрылило сердце. Именно о такой свободе она мечтала и неосознанно ждала ее. Ждала целый месяц, с той самой ночи на лесной прогалине…

И даже раньше: в глубине души она ждала с того самого мгновения, когда Джейк впервые поцеловал ее, пробудив женщину в пятнадцатилетней девочке.

Тогда она и стала принадлежать ему, и вот он пришел и предъявил свои права на нее.

Он снимал свой саронг… Как и у всех балийцев, под саронгом на нем ничего не было.

– Джейк, – прошептала Эмбер, протягивая к нему руки. – О, Джейк… Я люблю тебя! Я так хочу быть с тобой!

– И я тебя люблю. – Он обнял ее, и она почувствовала, как ее саронг падает на землю. Их обнаженные тела разделяла лишь узкая полоска ткани на ее бедрах. Встав на колени, Джейк стянул с нее бикини, и она тоже опустилась на колени.

Губы их встретились, и прохладная земля предоставила им свое мягкое ложе.

Казалось, прошлое и настоящее переплелись, как ветви кокосовых пальм смешались в ее воображении с ветвями деревьев ее далекой родины.

Но тогда, месяц назад, она была точно во сне, теперь же все было наяву.

Всеми фибрами тела и души она наслаждалась близостью Джейка, прикосновением его рук. А ее пальцы изучали пути земной радости на влажной коже его тела.

Торс Джейка темным облаком заслонил от нее ночное небо. Их соединила взаимная страсть, о которой она всегда догадывалась и которой всегда страшилась. Но теперь их тела слились, и радостный крик вырвался из ее груди.

Глава 10

Потом они лежали молча.

– Вставай, моя любимая, – произнес Джейк через некоторое время. – Если мы здесь останемся, то непременно заснем. Мне бы не хотелось огорчать Кетута: ведь он подумает, что нам не нравится его кровать. – Эмбер встала и последовала за Джейком, вспоминая ту, другую ночь, проведенную в лесу.

Печальную память заглушала радость, пульсирующая во всем ее теле.

Трубные звуки оркестра и заунывный голос чтеца, сопровождающий кукольный спектакль теней, доносились до их слуха, когда они осторожно опустились на певучий матрас викторианской кровати.

– Спокойной ночи, Эмбер, – проговорил Джейк, положив руку на ее бедро, и через несколько минут она услышала его глубокое равномерное дыхание.

Но сама не могла уснуть. Лежа в полумраке спальни, она перебирала мысли, накопившиеся в голове, в которых не могла разобраться. В памяти всплыли слова Джейка: „Разве ты не видела объявлений…“ И еще напоминание Маде, которая смущенно указала на ее живот.

Эмбер пробыла на острове более трех недель. И все это время объявления в храме не имели к ней никакого отношения. Более трех недель!.. Если припомнить числа, напрашивается только один вывод: у нее задержка.

Но, как ни странно, ее не встревожила эта мысль – напротив, она ощутила успокоение, словно справедливость одержала победу. И еще она была благодарна своему телу за то, что оно не выдало эту тайну прежде времени.

Лишь теперь Эмбер точно знала причину задержки. Ни переживания, ни усталость, ни смена климата не могли быть причиной.

Она была уверена, что лишь одно обстоятельство играет решающую роль, а именно: она ждет ребенка от Джейка.

Утром она проснулась с этой пугающей и в то же время радостной мыслью. И вместе с тем появился страх. После всех переживаний, выпавших на долю Джейка в связи с его первой женитьбой, будет ли он рад принять на себя ответственность за судьбу ребенка, который появится на свет чуть ли не сразу после того, как они поженятся? Она обязана сообщить ему о своей новости теперь же.

На помощь ей пришли следующие события: когда они возвращались в гостиницу, Кетут остановил грузовичок и подобрал группу молодых женщин.

Эмбер взглянула на Джейка, не будет ли он возражать: Все шесть пассажирок, кроме одной, были с детьми.

Однако тревога была напрасной. Подвинувшись ближе к ней, чтобы освободить место для новых пассажиров, Джейк улыбнулся и сказал что-то по-индонезийски.

Что он сказал, Эмбер не поняла, но слова его вызвали взрыв хохота среди женщин, и одна из них передала ему на руки толстенького малыша, одетого в модную рубашку, с бейсболкой на голове, но без штанишек.

Очевидно, Джейк не имел опыта общения с такими малышами, но он явно хотел научиться этому. Когда же ребенок, еще не умеющий контролировать свои желания, помочился и вся компания во главе с матерью разразилась громким смехом, Джейк продолжал добродушно улыбаться.

– Им надевают вроде бы бамперсы, или как их там? – спросил он у Эмбер, торопливо передавая малыша матери. – Или они хотя бы как-то предупреждали…

– Как бы ты хотел, чтобы они предупреждали? Чтобы у малыша на макушке красный сигнал зажигался? – Эмбер пыталась шутить. – Ты меня просто удивляешь. Я и не предполагала, что тебя могут интересовать маленькие дети.

– Я и сам этого не предполагал, мадам Фаррелл, – проговорил он с усмешкой, вытирая носовым платком промокшую ткань одежды. – Но я подумал, что мне, пожалуй, уже пора привыкать к подобным ситуациям. Ведь мы с тобой не принимали никаких мер предосторожности… В любой момент я могу стать папашей.

– Ты употребляешь будущее время, а надо бы прошедшее, – заметила она и ужаснулась своим словам, потому что он ничего ей не ответил. – Я поняла это прошлой ночью, Джейк. Но я не решалась тебе сообщить. Ты не против?

Он долго молчал, и Эмбер стала ругать себя за то, что слишком рано открылась ему. Надо было подождать.

Но вот он заговорил, и сомнения исчезли:

– Это обстоятельство придает моей женитьбе на тебе еще большую прелесть, – нежно произнес он. С этими словами Джейк прикоснулся к ее талии. – А ты сама, что ты чувствуешь? Тебе не кажется, что ты оказалась… в ловушке?

– О нет! – Наоборот, ей казалось, что она парит в воздухе. – Ах, Джейк, я всегда мечтала о детях. Даже до того… А иметь твоего ребенка… – Она засмеялась счастливым смехом и, протянув руку, позволила одному из малышей ухватить ее за палец. – Я беспокоилась, как ты на это посмотришь. Но если ты тоже доволен… это просто чудо! Я надеюсь, мальчик будет похож на тебя.

На мгновение холод сковал сердце Эмбер. Чудо… Все так молниеносно изменилось, что казалось нереальным. Тут пухленький малыш крепко сжал ей палец, и набежавшая на ее сознание туча рассеялась. Все это правда; правда и то, что в ней зародилась новая жизнь.

Сердце ее прыгало от счастья.

– Analc canuc, – пробормотала Эмбер. Прекрасное дитя. – И хотя мать малыша была польщена, слова Эмбер относились не к ее мальчику.

Следующие несколько дней промелькнули, будто сладкий сон. И когда до отъезда оставался всего один день, Эмбер поняла, что им не хватит времени, чтобы реализовать все свои планы.

– Мы еще не видели, как балийцы кремируют своих усопших, – заметила она.

Джейк рассказывал ей о торжественной церемонии, какую устраивают островитяне, освобождая от бренного тела душу умерших родственников. – А ты еще хотел купить картину, из тех, что мы видели в Убуде.

– Давай купим сегодня, – предложил Джейк.

Эмбер покачала, головой.

– Нет, я не могу, я обещала Маде пойти с ней в храм. – Оказывается, Кетут, узнав об их тайне, настаивал, чтобы его жена и Эмбер отправились в храм с дарами ради благополучия и здравия не рожденного еще младенца. – Я обещала встретиться с ней сегодня утром.

– В таком случае ты пойдешь в храм, а я поеду в Убуд. В этой церемонии принимают участие только женщины, и я не хочу вам мешать. Встретимся во второй половине дня.

Вопрос был решен, несмотря на то что ей не хотелось расставаться с Джейком в их последний день на острове. Эмбер пожелала ему счастливого пути и осталась ждать Кетута, который должен был за ней заехать.

Маде приветствовала ее и показала, прежде чем они пошли в храм за благословением священнослужителя, как надо приготовить, дары. На подносе из замысловато сплетенной листвы были красиво разложены предметы, входящие в состав даров.

Церемония приношения даров была очень простой и в то же время трогательной; Эмбер чувствовала близость с этой маленькой женщиной, державшей малышку на руках. Различия в воспитании и образе жизни исчезли, оставив двух женщин с их чисто женскими заботами.

Когда они выходили из храма во дворик, навстречу им двигалась группа женщин. Одна из пожилых островитянок показалась Эмбер знакомой, и она вспомнила: это была та самая массажистка, которая приходила вместе с Уайан. Девушка тоже вскоре появилась во дворе храма.

Эмбер вспомнила о таинственном разговоре Джейка и пожилой женщины. Сама не зная почему, она была уверена, что внезапное исчезновение Джейка связано с тем, что ему сказала старуха. Но о чем был разговор? Эмбер попросила Маде, кое-как объяснив ей по-английски, выяснить то, что ее интересовало.

Сначала Маде была в недоумении, но все-таки выполнила просьбу Эмбер. Ответ старой женщины вызвал улыбку на лице Маде.

– Ваш муж просить говорить правда про беби, – сказала она.

Эмбер смутилась.

– Что вы имеете в виду? Какой беби?

Теперь уже Маде смутилась, решив, что ее английский виновен в замешательстве Эмбер, и она попыталась объяснить еще раз.

– Когда она говорить, вы имеет беби, он говорить – нет. – При этом Маде указала на живот и засмеялась.

– Но как она могла узнать? Я и сама ничего еще не знала. Вы, наверное, неправильно поняли.

Посмеиваясь, Маде вновь обратилась к массажистке, причем все женщины откровенно веселились, слушая эту беседу. И вот Маде вновь повернулась к Эмбер.

– Этот женщина, она… – Маде умолкла, подыскивая подходящее слово по-английски. – Когда женщина иметь беби, она помогать. Она видит беби очень рано и всегда знать. Она говорить ваш муж, будет хороший беби. Ваш муж нет знать?

– Нет, он тогда не знал, – прошептала Эмбер. Получается, что Джейк, услышав про ее беременность, забеспокоился, и это вновь вызвало панический страх в ее душе. Она сама не могла понять причины своего волнения. То, что Джейк не поделился с ней новостью, не было таким уж непоправимым проступком.

Он, вероятно, не поверил или ждал, когда она сама сообщит ему об этом.

Причин для беспокойства не было, но все-таки… Все-таки в ее душе подспудно закопошилась тревога.

Заметив, что Маде наблюдает за ней, Эмбер взяла себя в руки и улыбнулась.

Попрощавшись с обеими массажистками, она вместе с Маде пошла к ожидавшему их в машине Кетуту.

Эмбер решила не рассказывать Джейку о встрече во дворе храма. Ведь это был их последний день на острове, конец медового месяца… Завтра они улетают в Англию к новой жизни, к супружеству…

И вдруг все прояснилось, словно она прочла подноготную поведения Джейка.

Ей стало ясно, почему ее охватило чувство паники, когда старая массажистка беседовала с Джейком на непонятном языке.

Эмбер даже не ощущала толчков грузовичка.

Отчего же она не смогла выстроить все факты раньше? Ведь Джейк ни разу не упомянул о женитьбе, пока старая островитянка не сообщила ему потрясающую новость. До этого он относился к ней дружелюбно, но не более того.

А когда пальцы опытной массажистки открыли ее тайну и она известила его об этом, он побледнел, вскочил и убежал из комнаты. После его возвращения все вдруг переменилось. В течение нескольких часов взаимоотношения между ними стали совсем другими. Тогда она не придала значения всем этим фактам.

Эмбер хладнокровно перебирала в мыслях калейдоскоп событий последних дней. Письмо дяди, в котором он напоминает Джейку, что не в его интересах было расстраивать помолвку Эмбер и Саймона. Поэтому Джейк и не сообщил ей содержания письма. Вероятно, он был огорчен…»

И всего несколько часов спустя старая повитуха показала ему выход из положения: вот и еще одна женщина с готовым ребенком… И Джейк понял, что действовать надо быстро. Ничтоже сумняшеся он бросает ее на волшебный ковер иллюзорной страсти. И даже тот факт, что Джейк пожелал использовать регистрационную лицензию для заключения брачного союза, приобрел теперь зловещий смысл. Ему было срочно необходимо жениться на ней, прежде чем она поняла, что болтовня об отказе от дедушкиного наследства всего лишь ложь.

Такая же, как и все остальное. Джейк снова обманул ее.

Взглянув трезвым взглядом на последние события, она расставила их по своим местам. Единственное, что не вписывалось в общую картину, была ее любовь к нему.

Сидя в грузовичке, едва сдерживая слезы, Эмбер старалась скрыть от Маде, как она опечалена. Джейк тоже не должен заподозрить ее прозрения, иначе он снова начнет лгать, а для нее это невыносимо и небезопасно. Джейк умеет достигать своей цели – даже дядя и тот ему поверил.

Да и ей самой так хотелось бы верить ему.

Самолет должен был вылететь в восемь утра, но вылет задерживался на два часа, и, когда наконец машина взмыла ввысь, нервы Эмбер были на пределе.

Даже во время полета она не успокоилась. Эмбер решила ничего не говорить Джейку, пока они не перелетят из Сингапура в Англию.

Кто знает, вдруг Джейк вытащит ее из самолета? У него везде есть друзья…

Она будет чувствовать себя еще более одинокой. Ее паспорт теперь уже лежал в ее сумочке, но Эмбер хорошо знала своего спутника и непредсказуемость его поступков. Как только самолет возьмет курс на Лондон, она поверит в свою свободу.

Ее свобода. Эти слова звучали мрачно, будто за ними маячила пустота.

Какая польза в свободе, если ты одинока и можешь лишь грустить и сгорать от любви к тому, кто заслуживает ненависти? Воспитывать ребенка, который будет напоминать своего отца…

И все же она не жалела о том, что станет матерью. Если Джейк и не будет ей принадлежать, то по крайней мере возле нее всегда будет напоминание о том, что их объединяло. Вернее, ей казалось, что объединяло… Существо, состоящее из их плоти и крови, их ребенок…

На мгновение она представила себе темноволосого малыша, который бежит ей навстречу из леса. Его темные глаза глядят на нее с любовью… Слезы подступили к горлу, слезы, которые не могло вызвать предательство Джейка.

Она улыбнулась.

Это лучше, чем месть.

Медленно ползли минуты, и Эмбер заставляла себя держаться спокойно. Она немного поела, хотя пища казалась ей безвкусной. Пусть ее попутчик думает, что она сожалеет о том, что их медовый месяц уже закончился, и поэтому у нее дурное настроение.

Впрочем, Джейк тоже был не в своей тарелке, и, когда она поймала на себе его взгляд, выражение его глаз, казалось скорее оценивающим, чем озабоченным. Вероятно, сидит как на иголках, размышляя, удастся ли ему на этот раз выиграть в столь азартной игре.

Интересно, что произойдет, если она согласится принять участие в его коварных планах? О, если бы она могла забыть о том, что знала!.. На мгновение эта мысль привлекла ее. За последние дни она ощутила вкус к исполнению роли жены Джейка Фаррелла. Только он мог пробудить в ней страсть, увлечь ее в неведомый мир…

Потому что она любила его, что бы ни случилось, какую бы ложь он ей ни преподнес, она все равно любила его, и к тому же он был отцом ее ребенка;

Отчего же тогда не закрыть глаза на то, что она знала, и не принять предложенное ей счастье? Пусть Джейк ее не любит, но он будет с ней ласков в его интересах относиться к ней хорошо. И может быть…

Может быть… Эмбер вспомнила его слова в тот вечер, когда он прилетел на Бали: «Добро и зло – две стороны одной медали, и большинство людей являются своеобразным коктейлем…» Сможет ли та маленькая привязанность с его стороны перерасти в любовь? Она вспоминала его слова, взгляды. Все это было притворством?..

И хотя подобные мысли вызывали учащенное сердцебиение, Эмбер заставила себя успокоиться. Во всяком случае, она сможет вырастить ребенка без материальной поддержки, не мучая себя ложными надеждами.

Когда она однажды пренебрегла его предательской ложью, Джейк Фаррелл окончательно потерял стыд и совесть. Все его слова были пронизаны лицемерием.

Они пролетели Джакарту и Сингапур, а Эмбер все выжидала. С каждым часом ей становилось все труднее объясниться с ним. Она боялась, что Джейк постарается ее переубедить.

Эмбер то дремала в кресле салона, то читала, но мысленно готовилась к аргументированному разговору. Она провозгласит свой вердикт, глядя ему в глаза, и сообщит свою ложь.

Когда длинный день был уже на исходе, пришло время рискнуть – ведь оставалось лишь несколько часов до приземления в аэропорту Хитроу.

– Джейк, я должна кое-что тебе сообщить.

В ее голосе звучали нотки отчаяния, и он взглянул на нее с тревогой.

– Что такое, Тигровый Глаз?

То, что он назвал ее детским прозвищем, полоснуло по сердцу словно ножом, но она продолжала через силу гнуть свою линию.

– Джейк, я знаю, почему ты так поступаешь, – выпалила она напрямик. Ну вот, самое страшное позади… – Я имею в виду венчание. Но я с этим не согласна: ты меня не любишь, а меньшее меня не устраивает. Как забавно, правда? Ведь ты сам меня этому обучал.

Джейк глядел на нее как на умалишенную.

– Какого черта ты там еще придумала? Ты ведь знаешь, почему я так поступаю. Я не делаю из этого тайны. Все очень просто: я тебя люблю, ты любишь меня, и мы поженимся, как только прибудем в Англию.

– Нет! – воскликнула она. – Нет, Джейк, я не выйду за тебя. Ты меня не любишь по-настоящему. Тебе просто нужна жена с ребенком… А я – тут как тут. Я понимаю, почему ты на это пошел, и не осуждаю тебя. Но это плохо, Джейк, видишь ли, я знаю… – Она бормотала, едва отдавая отчет своим словам. – Мы и без тебя проживем, малыш и я. Дедушка Мэтью оставил мне приличное содержание. Ты помнишь?

– Я помню только, ты говорила, что любишь меня, Эмбер. – Его лицо исказилось страданием, и она заколебалась. Впрочем, она знала, какой он настойчивый; ей нельзя сдаваться… Его голос зазвучал резко, словно удары молота:

– И, кроме того, женщина, ты говоришь чушь. Ты, наверное, запамятовала, что ничего не сказала мне про ребенка, пока я не сделал тебе предложение. Если бы я был таким отъявленным негодяем, то не стал бы покупать кота в мешке.

Он посмотрел на нее с вызовом, но Эмбер выдержала его взгляд.

– Но ведь ты же, Джейк, все знал. – Она произнесла эти слова в утвердительной форме, а не в вопросительной. И тут заметила, как он отвел глаза, понимая свое поражение. – Старая массажистка сообщила тебе о ребенке. Я встретилась с ней в храме, и Маде помогла нам объясниться. – Она помолчала, давая ему возможность уразуметь все сказанное ею. – Потому-то ты и решил поспешить со свадьбой, не правда ли? Тебе надо было срочно принимать решение.

Выражение его, лица заставило Эмбер пожалеть о сказанных ею словах.

Может, его решение было не из легких, может, он не такой уж хладнокровный мерзавец, каким представляется?.. Но в конечном счете он выбрал предательство…

Джейк пожал плечами и повернул ее к себе лицом.

– Хорошо, я согласен. – Он слегка потряс ее. – Да, я знал о ребенке. Но ты ошибаешься, если думаешь, что я только поэтому сделал тебе предложение. Я люблю тебя, Эмбер…

– Не говори так, пожалуйста. Я все равно тебе не верю. Просто мне еще тяжелее от твоих слов. – Она гневно взглянула ему в глаза. – Не знаю, правда, запланировал ли ты игру с самого начала. Возможно, ты всего лишь хотел выяснить, не собираемся ли мы с Саймоном воссоединиться. Ты предполагал, что он тогда поделится с тобой дедушкиными деньгами. Но затем у тебя появилась возможность завладеть всем наследством.

– Да ты что?! Черт возьми! Это все не так, Эмбер, я клянусь!..

– Тогда, Джейк, скажи всю правду. Если бы ты не знал, что я жду ребенка, ты бы сделал мне предложение?

Он молча глядел ей в глаза, затем отвернулся и опустился в кресле пониже.

– Боже мой! – (Казалось, он устал до предела, и не только от длительного полета. Эмбер помимо воли потянулась к нему всем сердцем. Но она должна выдержать характер…) – Сейчас не подходящее время для споров, – произнес он мрачно. – Но, если ты хочешь знать правду, я не сделал бы тебе тогда предложения. Тогда не сделал бы. Я хотел…

– Что ты хотел? Нет, не утруждай себя ответом. – Она почувствовала, что нужно поставить точку в этом споре. Чем дольше он будет говорить, тем скорее собьет ее с намеченного пути. Она же хотела, ради них обоих, порвать отношения раз и навсегда. – Я тебе все равно не поверю, что бы ты ни говорил, Джейк. – Эмбер сердито покачала головой. – И кроме того… – тут она и произнесла самую отъявленную ложь в своей жизни:

– Я не люблю тебя, Джейк. – Эти слова Эмбер выдавила из себя с трудом. – Не могу отрицать физического влечения к тебе, но этого недостаточно для замужества. Когда я думала, что хоть, может, ты меня любишь, я согласилась – ради будущего ребенка. Теперь же понимаю: наш союз невозможен. Ты ведь пережил подобное и должен со мной согласиться.

Его лицо менялось на глазах, и Эмбер даже испугалась выражения горечи в его взгляде. Но она поступила правильно: пока Джейк воображает, что она беззащитна перед ним, он будет ее преследовать.

Джейк заговорил глубоким низким голосом:

– Ты сказала, что не любишь меня, Эмбер? И никогда не любила?

Она услышала свой ответ, сказанный каким-то чужим голосом:

– Да, Джейк, ты все правильно понял. – Великая ложь…

– Тогда будь ты проклята! Убирайся ко всем чертям! – Он уже не мог себя контролировать, и Эмбер услышала шорох и движение пассажиров, оказавшихся свидетелями разыгравшейся драмы. Но Джейку было все равно, он вскочил и бросился к стюардессе, требуя посадить его на другое место.