Текст книги "По праву Дара и Крови. Книга первая. Надежда Ростона"

Автор книги: Эленора Валкур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3. Дайон

ТИЛИССК встречал гостей радушно распахнутыми воротами, в связи с ярмаркой входная пошлина не взималась, так что я сэкономила. Стража, лениво дремавшая в будке, даже взглядом не повела в мою сторону.

Столица показалась мне шумной, грязной и суетливой. Я не была здесь уже года три, но ничего принципиально не изменилось.

Красивые центральные улицы, прямые, как натянутые струны, оглушали гулом голосов, окриков, смехом и бранью. В некоторых местах приходилось буквально протискиваться сквозь народ, чтобы просто пройти к нужному дому. Дома, кстати, большие, каменные, с изразцами и скульптурами на фасаде. Кое-где я видела целые стены, недурно расписанные неизвестным уличным художником.

Аккуратные дворики с клумбами и скамеечками, мощеные дорожки, кованые двери с серебряными колокольчиками, иногда с чеканкой, иногда с висячими фонариками, которые в ночное время зажигали жильцы.

Зато переулки – узкие, кривые и мрачноватые, чем дальше от центральной площади, тем мрачнее и грязнее, потому как булыжники с мостовой исчезали уже через пять локтей, заменяясь на засохшую грязь.

Сточные канавы, в основном, закрыты, за исключением специальных колодцев возле каждого богатого дома, но журчание выдавало их с головой…

Куда бежали эти ручьи, я старалась не думать, но речка Горная, на берегах которой и возвышался Тилисск, впадала в Сию уже не чистой ледниковой водой, а мутным вонючим потоком…

И это несмотря на бодрые рапорты министра по окружающей среде, который признавал экологическую ситуацию нормальной, но на предложение хлебнуть водички из Горной ниже столицы неизменно отвечал отказом. Что поделать, в наши грустные времена еще не научились лечить холеру и дизентерию без вероятности летального исхода.

Публика толклась на улицах самая разная, понаехали со всего королевства. Среди них, однако, всегда четко узнавались местные. Как правило, одеты они дороже и по последней моде, но самое главное, выражение их лиц – снисходительно-пренебрежительное.

В ярмарочной суматохе по выщербленным булыжникам сновали туда-сюда экипажи, окатывая зазевавшихся прохожих грязью из-под колес. Изредка до слуха доносился свисток городской стражи, безуспешно гнавшейся за очередным вором, а может, за нерадивым торговцем – кто знает.

Позже оказалось, что деньги, которые я не заплатила за въезд, все же придется отдать. И виновата в этом снова ярмарка.

Остаток дня я потратила на поиск сначала приемлемого, а позже – хоть какого-нибудь места для ночлега.

Все гостиницы забиты битком, их владельцы сдавали в аренду даже сараи. Причем за сумму, превышающую стоимость приличного двухместного номера в обычный, не ярмарочный, день.

Я грустно пересчитала наличность. Серебро закончилось, тратить два сола из оставшихся четырех на третьесортную ночлежку с тараканами было обидно до слез, а за меньшую сумму в городе уже ничего не найдешь.

Я почти смирилась с необходимостью ночевать в сквере на скамеечке, как вдруг какая-то добрая душа предложила нам с Колокольчиком прекрасный денник на два лица – мое и лошадиное… Причем, за стоимость всего-то трехдневного проживания в скромной гостинице.

Я печально посмотрела в честные голубые глаза мародера и… согласилась. Конюшня однозначно лучше скамеечки, там хоть крыша есть, да и коня покормят. А если повезет, я на сеновале посплю.

Не повезло. Сеновал уже был сдан пятерым дюжим молодцам, выдававшим себя за братьев. Несмотря на то, что они настойчиво зазывали меня составить им компанию, я предпочла провести ночь с настоящим жеребцом. Принесла большую охапку сена, соорудив какое-то подобие постели прямо на полу, не постеснявшись устроить кучку повыше, чтобы конь случайно мне что-нибудь ночью не отдавил, и заговорила засов от несанкционированного проникновения.

Колокольчик, конечно, был несколько шокирован, что его любимая ненаглядная хозяйка лежит там, где по всем законам природы должна находиться еда, но, потыкавшись мордой мне в лицо, понял, что уходить я не собираюсь, и смирился.

Утром я кое-как продрала глаза. Скрюченное всю ночь тело теперь нещадно ныло и никак не желало разгибаться. К тому же я обнаружила, что вчера неплотно закрыла сумки, чем воспользовался мой конь, нескромно съев остатки хлеба.

Злая, невыспавшаяся и голодная, я выползла в коридор. Увидев бочку, из которой брали воду для лошадей, я обрадовалась, умылась, повытаскивала сено из волос и, наконец-то, соизволила оглянуться. Солнце играло пылинками, судя по всему, день катился к полудню.

В конюшне никого не наблюдалось, кроме нескольких лошадей, при взгляде на которых у меня появились странные подозрения. Я подошла к деннику вплотную, чтобы рассмотреть одну из них сквозь прутья решетки, и онемела.

Колокольчика я считала красавцем – его мать редкой породы ниязских верховых, мне он казался воплощением грации и изящества, но по сравнению с экземпляром в этой конюшне он выглядел просто замухрышкой.

Шерсть на жеребце переливалась от бархатно-черного до сине-голубого оттенка, а шее позавидовали бы даже лебеди. Идеально расчесанная грива волнами струилась едва не до копыт. По соседству дремали еще три точно таких же коня… Подобных я видела один раз, и это была… (мама моя!!!) упряжка королевы!

Одно из двух – или король держит своих лошадей в чьей-то частной конюшне, что является полным абсурдом, или…

Я наскоро привела себя в порядок, переоделась в чистое платье, собрала волосы и осторожно выглянула наружу.

Так и есть! Конюшня пряталась в тени роскошного дворца «П» – образной формы с флигелями и гостевыми домиками и массой других подсобных помещений. Территория Летней Резиденции огромна, а вчера в темноте меня провели через заднюю калитку.

Так вот кого мне напомнил старый конюх-мародер – Тиону! Пока она пыталась устроиться в Ризе гувернанткой, ее дед неслабо наваривался на аренде не принадлежащих ему государственных площадей. Вот уж семейка, не дай Свет с ними ещё какие-нибудь дела иметь!

Я рассудила, что монарх сейчас в Ризе, поэтому в Резиденции всем заправляет прислуга. А кто управляет этой самой прислугой? И я пошла искать Дасму.

Нужный флигель нашла быстро, но Дасмы там не было. Мне посоветовали поискать на заднем дворе.

Шла на звук (голос у моей подруги командный, громогласный) и забрела на мощеную площадку внутреннего дворика, где под навесом возле длинного деревянного стола Дасма и распекала растерянную девушку в униформе служанки за недостаток чернил и бумаги.

Увидев меня, экономка прервала монолог, но обещала закончить позже. Затем степенно подошла ко мне с непроницаемым выражением лица и отвела за угол. Только там она кинулась обниматься.

– Умница, что приехала! Ты далеко остановилась?

– Ближе, чем ты могла бы предположить. В королевской конюшне, этот пройдоха конюх сдал мне ее за пол-луна.

Выслушав подробности, Дасма рассмеялась и уверила, что деньги нахальный тип мне обязательно вернет, так как в противном случае окажется на улице.

– Ты почему сразу ко мне не пришла? – сделала выговор подруга.

– Ну, все-таки Резиденция, охрана и всё такое, боялась, не пропустят… А этот… дед Тионы провел меня через калитку для торговцев, у него ключ был, ну, где зеленщик, мясник, молочница проходят. Смех смехом, но сюда может любой злоумышленник попасть.

– Я поговорю с начальником охраны, – серьезно пообещала Дасма, – а ты пока иди в комнату, вот тебе ключ. Только лошадь переведи в гостевую конюшню. Не думаю, что охрана обрадуется постороннему жеребцу в личной конюшне короля. Через три чашки я освобожусь и мы прогуляемся по городу, а пока отдохни, у меня ванна есть, вымойся с дороги.

– Эстан здесь? Ты говорила, он сюда направлялся.

– Принц рано утром уехал с посольством в Стабиндар, какие-то военно-политические вопросы решать, так что, увы…

– Не очень то и хотелось, – буркнула я, попрощалась с Дасмой и пошла во флигель, чтобы отдохнуть на настоящей постели.

Дасма неплохо устроилась – скромные апартаменты экономки были в три раза больше нашей с ней комнаты в общежитии, да еще с кухней.

Маленькая уютная прихожая со встроенным шкафом и зеркалом в полный рост. Две небольшие комнатки – спальня и гостиная.

В гостиной старенький, но добротный диванчик, кресла и низкий столик на изразцовых ножках, шелковый пуфик, плюс пузатый буфет, набитый разной мелочью. Два протертых гобелена на противоположных стенах и розовые шторы, изящно подколотые булавками. Дасма уже успела приложить свою руку к интерьеру. На подоконнике ухоженные комнатные розы и герань, а книги в углу перевязаны бечевкой. Их разложить еще не успела.

Кухня маленькая, но в идеальном порядке. Всё начищено до блеска и расставлено по местам – посуда в шкафчиках, полотенца стопками на полочках, кастрюли, сковородки – развешаны на стенах. Посередине – круглый стол, покрытый родной, до боли, белоснежной скатертью с вышивкой.

Заглянула в спальню. У стены – громоздкий платяной шкаф, напротив – огромное окно, завешанное плотными бордовыми шторами. Кровать – широкая и на вид мягкая, с шелковым расшитым покрывалом в тон со шторами, прикроватные тумбочки с туалетными принадлежностями моей подруги. Я открыла шкаф и вытащила на свет полотенце и купальный халат.

Дасма не соврала – в наличии и ванная комната с медной ванной на гнутых львиных ножках и даже два крана с холодной и горячей водой – блаженство!

Решив подробнее изучить сию инженерную конструкцию, я прикинула направление труб и дошла до двери, где, по моим расчетам, таилась разгадка неслыханного удобства.

Точно, за дверью оказалась котельная и две емкости, в которые вода поднималась из вырытого здесь же колодца с помощью механического насоса на тяге в одну ослиную силу, сиротливо и понуро крутящую колесо. Под одной из них постоянно горел слабый огонь, другая стояла в стороне.

Следил за работой всей этой системы бодренький старик, но в данный момент он играл в карты с поваром и не обратил на меня никакого внимания.

Да, дисциплинка здесь на высоте… Это Дасма еще толком не начала работать, через несколько дней все радикально поменяется, или я не знаю свою подругу!

Решив, что инженерного самообразования на сегодня достаточно, я набрала горячей воды, наплюхала жидкого мыла из коллекции Дасмы и с наслаждением вымылась. После чего завернулась в тяжелый и необыкновенно мягкий халат и прямо в нем завалилась на широкую кровать отсыпаться за все уличные и конюшенные ночевки.

Дасма пришла через три чашки, разбудила меня, помогла привести в порядок спутанные невысохшие волосы и мы отправились на запланированную прогулку в бодром настроении.

Первым делом завернули к ростовщику на Скобяную улицу в дом под номером три. Ему принадлежало два этажа и подвал, который он оборудовал под хранилище.

Расписка лежала у меня в кармане, изрядно потертая на сгибах и несколько потерявшая вид за время хранения в тайнике нашей с тётей избушки. На потертой странице значилось, что «Дарэна Погорельская и Мия Погорельская отдали в рост пятьдесят солов под пять процентов годовых».

Так как я находилась в стране, можно сказать, инкогнито, необходимо было спрятать выдававший меня артефакт в надежное место. А что может быть надежней подвала ростовщика, у них ведь самые крепкие двери и самые сложные замки.

Ростовщики несут личную ответственность за вверенное им имущество и поэтому система безопасности у них всегда по высшему разряду. К тому же мне, на первое время, все равно нужны деньги, я планировала забрать проценты и солов пять снять с вклада.

Вечернее солнце ещё припекало, но уже мягко и ненавязчиво. Ростовщик – мужчина в возрасте, с блестящей лысиной и тремя подбородками, дремал за стойкой, лениво отгоняя мешавшую ему муху пухлой пятерней. Увидев нас, он и глазом не повел, только неохотно буркнул:

– Девушки, вышивальная лавка напротив.

– Мы знаем, – громко ответила я, чтобы наверняка разбудить его, и положила на стол Ледяной Зуб и кольцо Кин-кая, – сколько стоит оставить на хранение артефакты?

– В свинцовой коробочке, чтобы нельзя было обнаружить? – уточнил оживившийся ростовщик, поправляя тесноватый сюртук.

– Да, пожалуйста. Только коробочек должно быть две.

– Двадцать лунов.

– Это за луну хранения? – опешила я.

– Инфляция, девушка, что сделаешь, – печально вздохнул пройдоха, изобразив крайнюю степень сочувствия. Его холеная физиономия с трудом справлялась с такой задачей.

– Я ничего делать не буду, через дорогу еще ростовщик есть, он наверняка больше пяти не возьмет… – торговаться в этом городе можно везде, и мне это положительно нравилось. – Ещё у вас мой вклад и я, пожалуй, заберу все свои пятьдесят солов, чтобы уж с одним человеком работать…

– Э… Вы про Сетнака? – мгновенно взбодрился мужичок. – Да что вы, девушка, у него же система защиты такая, что любой начинающий воришка в подвалы пролезет! А у меня хранилище добротно сделано, если только регулярная армия с землей сравняет, но и то не факт, что двери открыть смогут… Там даже сигнализацию недавно поставили. Четыре собаки на территории, да еще профессиональная охрана круглосуточно! А у Сетнака – одна брехливая собака без зубов и сторожа – сын с зятем… – он задумался, чем еще поразить мое воображение, и выдал, – А еще, у меня вклады застрахованы! Сам Бахтар Ланорский крыш… ой, то есть, страхует!

– Зато Сетнак не просит по двадцать лунов за хранение, – упрямо стояла я на своем.

– Двадцать? Кто сказал «двадцать»? Вам послышалось! Семь, пусть мои дети голодными останутся.

На том и сошлись. Обезопасив артефакты и разжившись деньгами, мы с Дасмой пошли-таки на ярмарку, где я сразу прилипла к лотку с книгами. У скучающего продавца нашлась книга «Механика магического действа», о которой я давно мечтала, и недавно вышедшая из королевской типографии «Молекулярная магия». Ещё я прихватила старенькую, но актуальную брошюру «Некоторые аспекты психоэнергетического целительства».

Оставив у книжника полтора сола – целое состояние (книги – удовольствие недешевое!), мы с Дасмой переместились в ряды с готовой одеждой и тканями. Слегка прибарахлились, набрали сладостей и отправились через площадь обратно в Резиденцию.

Тут-то я и заметила некую странность. Нищие ко мне не приставали, а подозрительные и совершенно не подозрительные (как самая опасная категория из всех) граждане обходили меня стороной. Обнаружив такое дело, я повесила кошелек небрежно, нарочито показывая свою безалаберность.

Оценив мой маневр, один юркий босяк с перекрестка двух главных и самых многолюдных улиц улыбнулся во весь беззубый рот и, вежливо приподняв пыльную расплющенную шляпу, поклонился чуть ли не до земли, явно подражая изысканным манерам аристократов:

– День добрый, госпожа ведьма!

Ах, вот оно что! Я расхохоталась.

– И Вам незлого дня. Амису привет!

Бродяга помахал мне рукой и скрылся в подворотне, сверкая босыми грязными пятками.

Наткнувшись на недоуменный взгляд Дасмы, я с энтузиазмом поведала о знакомстве с представителем местной воровской братии. Глаза моей подруги прямо-таки на лоб вылезли.

– Мия! Амис – король воров Тилисска, за его поимку с поличным обещана награда в сто золотых, – и она ткнула пальцем в потрепанный ветром и дождем пергамент с королевской печатью, пришпиленный прямо к фонарному столбу. На нем красовалась сомнительной художественной ценности, но вполне узнаваемая физиономия моего давешнего знакомого, а под рисунком огромными буквами надпись: «Награда – 100 золотых!».

– Неизвестно, у кого в этом городе больше власти – у Стайлов или у твоего знакомого, – продолжила назидательную мысль Дасма, – и он тебе должен?!! Невероятно!

– Сто солов?! – задумчиво протянула я, разглядывая выцветший рисунок. – Надеюсь, его слово стоит дороже, не хотелось бы продешевить. Если он такой известный тип, зачем лично кошельки режет, ему же должны все воры проценты платить.

– У него своя школа, – со знанием дела пояснила подруга, – видно, проводил, так сказать, практические занятия.

– Ага, на тему «Как договориться с ведьмой», – захихикала я, – ох, и везет же мне на монархов – то принц, то король воров!

– Подобное к подобному, – глубокомысленно изрекла подруга, когда мы сворачивали с центральной улицы во дворы, срезая путь до Резиденции втрое.

– Угу, хоть ты об этом не напоминай.

– А что, еще кто-то осведомлен? – удивилась она, знавшая лучше всех, как ревностно я храню тайну происхождения.

– Ну, есть добрый человек. Точнее, не совсем человек… – и я рассказала о Кин-кае.

Дасма размышляла всего минуту, мы как раз вышли на улицу Цветов, а отсюда до Резиденции уже рукой подать.

– Сдается мне, не так все просто, моя дорогая, – наконец, сказала она, – жди сюрпризов в ближайшем будущем. Надеюсь, хороших, но готовься к чему угодно.

– С чего ты это взяла? – встревожилась я.

– Не знаю… так, ощущение…

И я всерьез забеспокоилась. Дасма считала, что не обладает Даром. Но почему-то ее «ощущения» всегда реализовывались.

Так что я только вздохнула и приготовилась к неожиданностям, которые, и правда, не заставили себя долго ждать.

На следующий день мы завтракали на кухне, точнее, я завтракала, а Дасма металась между окном в гостиной и мной.

– Сегодня второй тур, ты не забыла?

– С тобой забудешь! Четвертый раз за утро напомнить не стесняешься, дай поесть спокойно… Да сядь ты, наконец! Это же у меня отбор, не у тебя. Что ты суетишься?

– Ты толпу у Восточных Ворот видела? – возбужденно кричала она из гостиной. – Твои конкуренты уже собрались. Там один тип, при взгляде на которого у тебя аппетит сразу отобьется… А вон тот парнишка ничего, симпатичный.

Я не выдержала и присоединилась к ней у окна в гостиной. Отсюда лучше всего просматривались Восточные Ворота, где и в самом деле шевелилось народное море.

Я проследила взглядом в направлении, указанном подругой. Ну да, симпатичный парень, хотя рядом с Эстаном просто потеряется… а кто аппетит отобьет?…

Я его не столько увидела, сколько почуяла… словно чешуйчатая рептилия скользнула по позвоночнику и забилась в сердце… Несмотря на жару, он стоял, закутанный в плащ с ног до головы, от его фигуры тянуло зловещим холодом. Внизу живота разлился противный липкий страх.

– Дас… – жалобно прошелестела я, – не пойду я туда и точка.

– Ты что, Мия, как не пойдешь? – неестественно высоким от волнения голосом пискнула Дасма.

– Тот тип в плаще… Это некромант.

– Глупости! С чего ты взяла?

Она еще раз внимательней вгляделась в подозрительного типа.

– Ты не поймешь. Знаю, и все.

– Даже если и так, – упрямо накинулась подруга, – чего тебе бояться? Тебе было двенадцать лет…

– Тринадцать.

– Пусть тринадцать. Маленькая девочка, кто на тебя внимание обратит, к тому же ты считаешься погибшей.

– С некоторых пор нет.

Я вернулась на кухню в слабой надежде все же закончить завтрак. Но отделаться от Дасмы всегда было непросто.

– Кин-кая в союзе с тиолами? Не смеши. Ты взрослая девушка, тебе девятнадцать.

– Восемнадцать!

– Тьма! Ну, восемнадцать. Взрослая тетенька. Девочка крестьянского происхождения, из милости монарха воспитанная в школе. Да кто в тебе разглядит, что ты… Короче, этот тип не по твою душу.

Она сложила руки на груди и вонзила в меня свой цепкий взгляд.

– А зачем он здесь? – нарочито уткнувшись в яичницу, вопросила я.

– А ты не хочешь это выяснить? – тон подруги приобрел еле заметный оттенок негодования. – Вчера собиралась весь Тиоль-Тунн раздавить, а сейчас испугалась одного вшивого некроманта. Если так боишься, я пойду и кочергой его зашибу, вряд ли его череп прочнее, чем у простого смертного.

– Не надо кочергой, – вяло улыбнулась я, – ответь только, как ты у него за двести локтей вшей разглядела?

Дасма была права, этот страх – не мой, это ужас испуганной десятилетней девочки, впервые столкнувшейся с некромантом. Я уже давно не она, и я справлюсь. По крайней мере, хочется в это верить.

– Хорошо, – я решительно бросила вилку, – будет вам деревенская девочка.

Разворошив весь гардероб, я извлекла на свет костюм «провинциалка в столице». Простая юбка крашеного льна, поверх белая туника с расшитым воротом и манжетами, нарядный поясок из красной ткани в тон юбке и вышивке.

Все ценные украшения сняла, их и было-то всего ничего – золотые сережки с сапфирами (мамин последний подарок) и кулон на тонкой золотой цепочке. На шею же повесила красные стеклянные бусы (купила их вчера просто так, как сорока). А волосы заплела в любимые две косички.

Дасма, обнаружив меня в этом наряде, упала на диван, содрогаясь от хохота. А я тем временем натянула легкие деревянные сандалии и, подумав, прихватила с собой леденец на палочке из сладостей, купленных вчера на ярмарке. Операция под кодовым названием «Покорение столицы провинциалкой» началась!

Чтобы не вызвать лишних подозрений, пришлось пробираться на улицу через знакомую заднюю дверь у конюшен. Обогнув Летнюю Резиденцию справа, я свернула в безлюдный переулок с нервными пугливыми кошками, которые завидев меня, бросились врассыпную. Далее я появилась уже с другой стороны роскошного дворца Резиденции, органично растворившись в толпе жаждущих приобщиться к магическому искусству.

Очередь толклась у кованых ворот Восточного Входа, от которых вглубь Королевского Сада тянулась красивая, отсыпанная белым гравием, дорожка. А по бокам от нее неприхотливые «драконьи глазки» приветливо махали гостям яркими фиолетовыми и розовыми лепестками. Дорожка терялась среди разросшихся необхватных исполинских деревьев, тоже цветущих и гудящих пчелами. Гулять здесь было бы сплошным удовольствием, но кандидаты в маги пришли не для этого.

– Ой, а тут дают чево? Тута в маги принимают или не тута? – вклинилась в толпу «девочка с леденцом».

– Куда без очереди, быдло, прешь? – изящно сквозь зубы высказалась очень высокая и оттого казавшаяся более худой, чем на самом деле, дамочка в платье желтого цвета, оттенка «вырви глаз – уже не понадобится». Особенно колоритно оно смотрелось на фоне ее бледной до синевы кожи. С детства люблю сочетание желтого и голубого. Напоминает солнышко на небе.

– Тетенька, Вам вредно нервничать, в Вашем возрасте от «нервув» может гипертонический криз случиться… Вот моя бабуля…

– Какой криз? – не поняла моего завуалированного оскорбления желто-голубая особа и по-настоящему впилась в простолюдинку настороженным прищуром, словно только что меня обнаружила.

– Удар, говорю, будет, как у моей бабули, – охотно пояснила мысль «девочка с леденцом». – Жара, вы «нервнячаете», так и до беды недалеко. Вам бы присесть, тетенька, в вашем возрасте вредны стрессы…

Бедолаге было от силы лет двадцать восемь, маскировалась она под восемнадцать, а в итоге выглядела на все сорок пять, учитывая расплавляющуюся на жаре штукатурку, не иначе как мастерком наложенную на лицо.

В конце концов, она смиренно уселась на любезно предложенную мной чурочку, валявшуюся неподалеку. А я вернулась к изучению этой выставки уникумов.

Первым делом присмотрелась к парню, на которого обратила внимание Дасма. Чуть выше среднего роста, смуглый, черноглазый брюнет с косо срезанной челкой, скорее всего, сам ножом обкорнал, хотя это и соответствовало последним тенденциям моды. Подозрительно изящные, почти музыкальные руки… Кто он такой? Такие кисти обычно у благородных, но что благородному делать в этой очереди?

Рядом симпатичная румяная пышечка примерно моих лет интенсивно, но безуспешно, строила ему глазки. При этом она что-то оживленно обсуждала с соседкой по очереди – брюнеткой с фарфорово-белой кожей и немного лошадиными чертами лица – девушка явно с запада королевства. Вот эти приятельницы никаких подозрений не вызывали, моя склонная к паранойе душа даже не шелохнулась.

Далее – стриженый под «горшок» светловолосый, с рыжинкой парень, нос картошкой, крепенький и коренастый, скорее всего «от сохи», внимательно слушал бестолковую трескотню брюнетки и пышечки и смущенно улыбался, когда пышечка случайно бросала в его сторону взгляд.

Неприметные с виду братья-близнецы, то есть неприметными они были бы по отдельности, а вдвоем, наоборот, сразу привлекали внимание, невзирая на тусклый соломенно-серый цвет волос и невыразительные желтые глаза, ибо похожи были, как две абсолютно одинаковые горошины. Для пущего эффекта они иногда производили одновременные движения руками или поворачивали головы в одну сторону.

Молоденький, лет семнадцати, толстенький мальчик, косился на окружающих с недовольной миной. Прямые каштановые прядки обрамляли по-детски круглое личико, вызывая неистребимое желание угостить конфеткой. Паренек заметно страдал от жары, его лоб уже обильно блестел градинками пота.

Одиноко стоял только мрачный тип, которому, похоже, жара не помеха, поскольку из-под капюшона выглядывал разве что кончик носа. А вот холод от него шел почти физический. Парадоксально, но служители Огненного Дракона почему-то вызывали у меня именно эти ощущения. Я порадовалась, что благоразумно спрятала Ледяной Зуб, иначе этот тип его наверняка бы учуял.

Смотреть на некроманта мне не хотелось совершенно, и я, отвернувшись, тут же наткнулась на другой любопытный взгляд. Брюнет с музыкальными руками разглядывал меня беззастенчиво и с явным интересом, но не как парень смотрит на девушку, а как энтомолог разглядывает редкий вид насекомого. Похоже, его ничуть не убедил костюм наивной провинциалки.

Я не замедлила ответить ему тем же, то есть нагло в упор уставилась на него. Но этот «энтомолог» ни капли не смутился, наоборот, заулыбался открыто и озорно. Мои губы тоже невольно расплылись в улыбке (боюсь, натянутой и деревянной, но уж как получилось), и я принялась старательно разглядывать кованые узоры ворот, а затем однообразный рельеф стены, которой обнесена Резиденция со всех сторон.

Паранойя настойчиво стучалась в голову, но я мужественно ее не впускала. Хватит мне одного некроманта. Если я каждого встречного подозревать начну, свихнусь окончательно.

Наконец, спустя вечность ожидания, на дорожке со стороны дворца показалась высокая изящная женщина лет сорока в просторной ярко-голубой мантии – что-то вроде цеховой униформы мастеров бытовой магии, боевики носили темно-синюю.

Ну, вот и наша наставница. Кудряшки цвета платины легкомысленно рассыпались по плечам. Круглое приятное лицо сияло, как новая монета. Два бравых стража в бордовых камзолах распахнули Восточные Ворота, и наставница важно вышла к нам, жестом потребовав тишины.

– Приветствую Вас, ребятки! – она обвела притихшую толпу оценивающим взглядом.

– Да-ас… Послал Свет ученичков. Ладно, идите за мной.

Дружной гурьбой мы ввалились в пределы вожделенной обители, вытянувшись вдоль дорожки извилистой разноперой змеей. Но до самого дворца нас так и не довели. Мы прошли за наставницей до конца Королевского Сада, где она остановилась, указывая на длинный невзрачный деревянный домик, скучавший в тени исполинских ветвей, защищенный от северного ветра надежной кладкой стены.

– Это гостевые палаты для претендентов, – сообщила наставница, – прошу вас, размещайтесь строго по списку, который огласит господин Насагн.

Она ткнула пальцем в низенького пожилого помощника Дасмы, которого я видела в первый день прибытия. Гладко прилизанные волосы, камзол с иголочки, идеально круглые чистые ногти, начищенные башмаки и сумка из кожи буйвола через плечо, из которой он и вынул упомянутый список.

И, конечно, мне в соседки досталась наша «Леди Совершенство» в желтом платье. Ну, уж нет! Я лучше с Дасмой – и привычнее, и уютнее, и за четыре года мы научились друг друга не раздражать.

А эта «тётенька» выводила меня из себя всем своим видом, уж больно повадками Тиону напоминала. Тоже, поди, себя считает незаконнорожденной дочерью заезжего герцога, как наша Тиона, – правнучкой короля, согрешившим с матерью её деда-конюха.

После показательной экскурсии вдоль довольно узкого коридора предполагаемого жилища и раздачи ключей с привязанными на пеньку номерками от комнат, наставница снова собрала всех на улице и громогласно объявила:

– Мое имя Элойна, для вас – Светлая госпожа Элойна. Кто будет путать – превращу в жабу на сутки. Я не шучу! – и парочка незадачливых весельчаков в толпе тут же притихла. – Сегодня размещайтесь в комнатах. Летний душ и туалет за домом. Обед через чашку. Ужин в восемь. Питаться будете в малой столовой, входить через черный ход. Дорогу вам покажет господин Насагн. По дворцу не болтаться, страже даны указания, посторонних не впускать, так что любопытных арестуют, как бродяг или шпионов. Завтра в девять встречаемся у Восточного Входа. Кто опоздает – может сразу собирать вещички. Вопросы есть? Нет? Отлично. До свидания!

Уф. Мегера удалилась торопливым шагом, а мы разбрелись «размещаться» по комнатам под руководством суетливого господина Насагна.

Мою потенциальную соседку звали Орисяной (про себя я тут же именовала ее Орясиной). Как я и предполагала, она оказалась дочерью кухарки и гостившего у господ барона (переоценила я титул ее предполагаемого папаши).

Нет, поймите меня правильно. Я вполне допускаю, что ей как незаконнорожденной туго приходилось, – общество Тальсска в этом отношении довольно щепетильно. Но, согласитесь, это не повод обливать окружающих таким количеством презрения.

У Дасмы тоже отца нет, да и мать умерла, тетка ее воспитывала, но она же такой не стала. И сама себе, между прочим, добыла место под солнцем, так как понимает, что ей никто никогда ничего просто так не даст.

А эта особа вместо того, чтобы пробиваться самой, доказать личную ценность, когда на происхождение внимания уже обращать не будут, выбрала более простой и легкий путь – обиделась на весь мир вообще и на людей в частности.

Правда, образование она получила хорошее. Кстати, в моей школе. По специальности шеф-повара, перспективной и весьма недурно оплачиваемой, при наличии таланта, конечно.

Интересно, как ей это удалось? Я на свою кухню её бы и близко не пустила, если только на приготовление творога или сыра – от ее вида все молоко должно моментально скисать.

И вот мы с Орисяной остались вдвоем в предоставленных апартаментах. Вытянутая тусклая комната рядом с общим входом, и поэтому постоянно слышны шаги, голоса и звонкий хлопок входной двери. Две железные кровати с продавленными матрасами. Еще влажное постельное белье аккуратной стопочкой высится возле подушки, обтянутой наперником в подозрительных темных пятнах. Слева от входа платяной шкаф с не закрывающейся дверкой, а справа – вешалка прибита так высоко, что только «Орясина» и сможет достать.

Между кроватями у окна добротный деревянный стол с единственным стулом. Когда Орисяна поставила на него походную сумку с вещами, он издал жалобный вздох, и больше мы его трогать не рискнули – задвинули под стол.