Текст книги "Русич"
Автор книги: Елена Тарасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Посвящается моей бабушке
Тарасовой Прасковье Яковлевне.
На Земле ничего не бывает без Солнца…
Тысячи лет, каждый день, происходит одно и тоже таинственное событие.
Глубокая синева неба, с горящими на нём огнями-звёздами начинает таять, светлеть, становиться прозрачной.
Появляется розовое сияние. Оно разгорается более ярким, розово-оранжевым светом.
И вдруг, из-за горизонта появляется краешек огненного шара.
Этот шар медленно-быстро поднимается в небо.
И небо становится неописуемо прекрасным, каждое утро неповторимо и не похоже на предыдущий восход.
Каждое утро – не-пов-то-ри-мо!
Весь мир преображается. Он проявляется яснее и ярче. Воздух наполняется запахами пробуждения.
Поют птицы.
Просыпаются звери.
Пробуждаются люди.
Свет и тепло наполняют леса и реки, горы и моря, ветра и снега. Всё становится краше.
И в груди у каждого человека улыбается сердце, оно радо
приветствовать обновлённый мир, рождённый заново день,
и этот огненный шар, без которого ничего невозможно
на Земле.
На опушке леса, на невысоком пригорке, залитом золотыми лучами, среди пушистой травы – сидел мальчик. Оперевшись локтями на колени, и поддерживая ладошками своё личико, он смотрел в даль.
За ним был лес, а впереди большой луг с сочной, зелёной травой и разноцветными цветами. За лугом несколько холмов, на которых располагалась деревушка, в которой он жил. Между холмами текла речка и утекала куда-то в даль. А за деревней луга и поля, и где-то у самого неба виднелся другой лес, в котором он никогда ещё не был.
Это был его мир. Мир, в котором он жил и не ведал никакого другого.
Мальчик знал, какие рыбы водятся в речке, как их надо ловить. Знал, как прохладна в реке вода, и что зимой она накрывается своим покрывалом изо льда, и тогда нельзя посмотреть через прозрачную воду и увидеть, как плавают рыбы , поднимаются вверх пузырьки воздуха, как красиво колышутся водоросли, играя солнечными лучами, проникающими вглубь реки.
Он знал животных, живущих в лесу. С какими из них можно играть, а каких лучше обойти стороной, если они встретятся на пути. Знал, как живут многие обитатели леса. Какие делают себе жилища, как растят детей и какие следы оставляют на лесных тропинках.
Мальчик ведал о силе деревьев и свойствах многих растений: трав, кустарников и цветов. Что вкусно и полезно человеку, какие деревья ему помогают. Он умел разговаривать с растениями и птицами, животными, и понимал ветер, речку и небо.
Это была его жизнь. Его мир. И сейчас над этим миром всходило солнце, освещая и согревая его, наполняя ясностью и теплом.
А он сидел, встречая пробуждение своего мира, и тихо радовался. Просто радовался тому, что есть. Есть эта красота.
Потом он достал свою дудочку, и вместе с птицами наполнил воздух чарующими звуками, которые неслись над лугом и взлетали в небо, как маленькие, невидимые птицы.
Когда он закончил свою игру, то заткнул за пояс свою дудочку, откинулся на спину, положив под голову руки – и задремал.
Мальчику снился забавный сон, но он стал куда-то пропадать, растворяться. Очень сильно начал чесаться нос, а во сне его было очень трудно почесать. То ли букашка заползла, то ли муха какая-нибудь села на нос. Он проснулся, начал чесать нос и вдруг услышал звонкий смех, знакомый и очень озорной. Между травы, за его головой – спряталась его сестренка и длинной колкой травинкой доставала до носа и щекотала его. Уж очень она была весёлая и озорная.
Вскочив на ноги, мальчик хотел схватить её, но ноги оказались связаны ленточкой. Он встал и упал, сначала сильно рассердился, а затем рассмеялся – самому было смешно над собой.
Быстро развязав ленточку, он помчался догонять, но сестрёнка была уже среди деревьев и махала ему платочком, блестя на солнце своими золотыми кудряшками и заливая всё вокруг своим звонким смехом. Конечно, ей удалось провести своего братца, ведь она была младше него на два лета и только-то и делала, что бегала с подружками по деревне. Да вот сейчас, верно, с ними же шла в лес по ягоды или грибы. Но не смогла мирно пройти мимо задремавшего брата, решила над ним подшутить, жаль только, что убежала очень быстро – поиграть не успели.
Много ли, мало ли прошло времени, но со стороны дороги послышался приближающийся шум, и, обернувшись, он увидел своих друзей, скачущих на лошадях купать их в речке. Здесь, где он пас своё стадо, был очень лёгкий спуск к реке, и мелководье, на котором было удобно мыть лошадей, да и его коровы и козы приходили сюда пить воду.
И сейчас, пока его стадо мирно паслось за пригорком, он с радостью замахал друзьям руками, чтобы они взяли его с собой на речку.
Время близилось к зениту, полудню, и так хотелось искупаться в прохладной воде. Так хотелось!
И когда друзья встретились, то показали ему лошадь, на которую он смог бы забраться. Уцепившись за уздечку, применив всю свою ловкость, он запрыгнул на жеребца, ещё не такого высокого, как взрослые лошади, и они помчались в воду.
Что за радость – в жаркий, раскалённый солнечным жаром день оказаться в прохладной воде! Они плескались и ныряли. Устроили прятки и "нырялки" между лошадьми, кони фырчали и тоже разбрызгивали воду. Их мыли пучками травы, потом кидались этой же травой друг в друга. Скользкие маленькие рыбёшки, перепуганные такой суматохой, иногда выпрыгивали над водой, и всеобщее веселье только усиливалось от этого, ведь как смешно, когда карась перепрыгивает через спину лошади, а озорник мальчишка пытается его поймать.
Потом, немного устав, они играли в "замиралки" – кто дольше просидит под водой. Потом играли, кто дольше под водой проплывёт, и уже охладившись, устав от своих забав и весёлых игр, вышли на берег. Ребята прилегли на траву отдохнуть после купания, но ненадолго. Надо было возвращать лошадей княжеской дружине, часто проезжающей через их деревню, и уже доверявших ребятишкам заботу об их чистоте. А пастушок, опомнившись, что так надолго оставил своё стадо, помахав всем рукой, побежал в сторону леса.
Через несколько мгновений – он был уже на полянке, взобрался на пригорок, проверил взглядом каждую корову и телёнка, каждую козу и козлёнка, быков и козлов, и сел, сняв подвешенный на высоком кусте узелок с лепёшками – это его озорная сестрёнка занесла ему обед. Она всегда привязывала узелок с едой на куст, чтобы никакая корова или коза не дотянулись до него.
Мысленно поблагодарив бабушку, испёкшую лепёшки, сестрёнку их принесшую, помолившись, он начал не спеша кушать эти вкусные лепёшки, обмазанные мёдом, запивая их молоком. Это было самой вкусной едой, которую он любил!
Наевшись тремя лепёшками, он хотел завязать оставшиеся в узелок, но, услышав за спиной шелест травы, обернулся, и, отложив в сторону еду, встал и, вытянув вперёд руки, побежал в сторону леса.
«Деда, деда, здравствуй, дедушка!» – кричал он на ходу, немного замедляясь перед столкновением, и почти запрыгнул на руки к остановившемуся дедушке.
«Здравствуй, внучек. Здравствуй, Ванечка!» – ласково, мягко, но немного сердито сказал дедушка. «Эдак, когда ты подрастёшь, я и на ногах не устою – повалишь деда». И подержав внука немного у своей груди, поставил его на землю.
«Давно не виделись, дедушка. Уже несколько дней не выходил ты. Скучал я по тебе. С тобой хорошо очень. Спокойно. Интересно. Что ты мне сегодня расскажешь? Расскажи мне, какие в лесу твоём вести от зверей, что ты слышишь, о чём птицы щебечут, к какому урожаю готовиться, о землях далёких».
«Тише, тише, не стрекочи сорокою. О чём получится, о том и поговорим. Пойдём-ка поближе к тому пригорку, с которого стадо твоё хорошо видно. За разговором дело своё не забывай».
Они прошли к тому месту, где лежал узелок с лепёшками, сели на примятую траву и немного помолчали, словно прислушиваясь друг к другу, к шелесту трав, к птичьим голосам с лесной опушки, к стрекотанию кузнечиков, дальним звукам, доносящимся из деревни. И все эти звуки слились в один единый звук тишины и радости. Они оба молча улыбнулись.
Хотя Ваня и звал отца своего отца дедом, но тот вовсе не выглядел старым. Даже седины в его волосах было ещё мало. Высокий, статный, с тёмно-русыми, длинными волосами, перехваченными на лбу берестяной тесёмкой, с такого же цвета бородой, доброй улыбкой, большими голубыми глазами. У деда были широкие плечи, очень сильные руки, и необыкновенный взгляд. Этот взгляд был полон силы, спокойствия и уверенности, понимания и добрых, весёлых искорок, которые, как казалось внуку, вылетали из глаз и превращались утром – в бабочек, днём – в капельки воды, искрящиеся на солнце, вечером, в маленькие огоньки, от которых становилось тепло и радостно.
Дед жил в лесу. Сколько себя помнил пастушок, дед всегда жил в лесу. Выходил он не редко и не часто на опушку, здесь его и можно было увидеть. Редко он сам приходил в деревню, только по особым случаям: предупредить о чём-нибудь, дать необходимый совет, помочь. Но чаще, даже те, кто захворал, приходили сюда, на опушку – здесь он излечивал хворых.
Не очень много знал пастушок о своём деде. То, что он был силён и мудр, добр и непонятен. Он лечил людей, говорил, когда сажать урожай, когда собирать, когда лучше ходить на охоту и прясть пряжу. Много полезен был его дед, для тех, кто жил в деревне. Но почему он жил один, в лесной избушке, а не среди других людей, внук ещё не понимал, да и спрашивать у дедушки всё не решался.
«Дедушка, а как живётся в лесу ночью? Наверное, страшно тебе? Волки воют, ухает филин, а ты один, и помочь тебе некому? – спросил внук.
Дедушка засмеялся, взъерошил своей ладонью волосы на голове у внука и, посмотрев на него весёлыми глазами, сказал: «Ох, и прав ты! Ночью в лесу очень боязно. Волки воют, филин ухает, нечисть лесная из своих нор вылезает, да по тропкам, стёжкам бродит, много вреда ночным путникам принося. То одежду зацепят, то в яму столкнут, а то и вовсе обманными огоньками в самую чащу леса заманят, а там волки и ждут».
«Добрый человек без крайней надобности ночью в лес не пойдёт».
«Да только хочу сказать тебе внучек, что самый первый враг-разбойник для человека – это его страх. Его собственный страх, что поселяется внутри самого человека. Много силы он забирает, а взамен даёт лишь боль, да потери».
«Посуди сам, что человеку угрожать-то в лесу может? Ведь всё живое кругом. Всё живое. И если по-доброму к окружающему миру, то и в ответ такое же будет».
«Ночью лучше в лес не ходить без надобности. Просто потому, что глаза у людей к темноте не приспособлены, а человек любит ясность, чтобы всё ему ясно и понятно было. А вот то, что не понятно и неведомо – боится он этого. Не смелы ещё люди».
«Ночью только луна, да звёзды могут помочь различить, как надо правильно идти в лесу. Но ходить, используя знания расположения звёзд, может лишь человек этому обученный. А невежа и впрямь нечаянно веткой получит по спине, страх его зашевелится, тут от страха-то легко и ногой об корягу зацепиться, и в яму свалиться».
«А человек, который знает законы жизни, он что? Без надобности ночью в лес не пойдёт, зачем жителей лесных беспокоить, ведь ночь, спят все. Уж если и идёт, то лишь по делу. Значит, дорога его через лес переходит. Он идёт знающим. Прежде, чем в лес войдёт – переговорит с ним, поздоровается, пожелает блага всем его обитателям, попросит прощения за беспокойство и пообещает помощь, если в ней будет нужда».
«Всё в лесу бывает, то птенец из гнезда выпадет, то старым деревом живность, какую придавит. Человек этому горю помогает. И когда идёт, то он знанием пользуется: расположение звёзд, звуки знает, запахи. Да и самое главное – уверен он в себе, ведь по делу идёт, разве страшно это, надо только осторожным быть, а бояться человеку не пристало. От страха у человека только беды и хвори, да неудачи».
«Как в лесу днём ходить ты знаешь, бабушка учила. Если к лесу с добром, то он тебе в ответ снова добро вернёт – нарадует птичьим пением и красотой своей, полянками, да родниками, грибами, ягодами».
«А мне, милый внучек, от того ещё в лесу не страшно, что я ведь раньше-то воином был, а воин с лесом дружбу ведёт, да и страх его другой совершенно, он уверенностью становится. Воины свой страх побеждают вначале, и только после этого могут побеждать в бою. Вот и твой отец – бесстрашный воин».
Дедушка замолчал. Вокруг всё менялось. Уже не так щебетали птицы, послеполуденное время было жарким. Даже воздух наполнился запахами горячей земли. Ветер совсем затих. Появилось какое-то расплавленное движение воздуха над верхушками травы и цветов.
Внук прилёг на колени к деду, и спросил: «А когда вернётся домой мой отец?»
«Вернётся», – ответил дедушка. «Вернётся, когда выйдет срок. Он – воин. Смелый в бою, сильный духом и телом, мудрый в жизни. Князь его своей правой рукой зовёт, доверяет ему и уважает. Мужчина – воин, он защитник земли своей, своего рода, Родины. Нет ещё мира на Земле-Матушке, приходят чужие, чтобы совершить насилие над другим народом. Нет ещё у людей чутья, что все народы едины, что если кому-то худо, то и другим не хорошо будет или сразу, или через время. Все люди, как одна птица, и если кто другому боль причинил, то эта птица, может, глаза лишилась, а может и крыло перебито».
«Вот и не может никак птица-человечество долететь к своему счастью, потому что нет понимания между нами, что никому нельзя сделать плохо, без вреда для себя».
«Твой отец стоит на страже своей Земли и никому не даст неправедность совершать. Защитным кругом огорожена наша Земля, а в центре круга наша жизнь с тобой течёт, дети растут, города да деревни строятся, поля засеваются, да пашутся».
«Должно настать время, когда люди перестанут
воевать, а будут силу тратить не на разрушение, а на созидание. Тогда и наступит счастливая, мирная жизнь, когда люди будут изучать самих себя, весь мир – и радоваться!»
«Вот и ты, внучек, подрастёшь, окрепнешь, пойдёшь в дружину к князю, Землю свою защищать будешь. В нашем роду много доблестных воинов».
Ванечка приподнялся с дедовых коленей, повернулся к нему своими ясными, голубыми глазами и тихо сказал: «Нет, дедушка, я к князю в дружину не пойду». И ещё, помолчав, добавил: «Я буду строить».
Дедушка посмотрел внимательно в чистые глаза внука и сказал: «Чтобы бы ты не делал, Ванечка, – слушай своё сердце и разумей – благо ли это твоему Роду и Руси-Матушке. Человек без Родины, если не бережёт Её, прежде всего в своей душе, – редко бывает счастлив. Наша Родина – наша Земля-Матушка, что сможешь на Её благо, то и созидай: охраняй, строй, выращивай, изучай. Не слушай людей, потерявших любовь к своему Истоку, жалей их, но не внимай им. Чистотою помыслов, праведными поступками и благостными Мечтами наполни жизнь свою и родная Земля всегда благодарна тебе будет и помощью в трудное время придёт. Люби. Учись Любить всё, что ради Жизни существует, а не ради Смерти. Ведь Жизнь всегда выбирает Жизнь. Береги Жизнь».
Мимо пролетела ворона, и, сделав небольшой круг села на куст, под которым сидели дедушка и внук, несколько раз каркнула. «Вот и пора тебе внучек домой возвращаться. Время жаркое, надо коз да коров домой вести, молоко доить пора, а то время упустишь – оно сладость и целебность начнёт терять. Да и в прохладных сенях им легче жар переносить. Собирайся». Дедушка достал из-за пазухи мешочек на верёвочке и передал его внуку. «Бабушке отдай "одолень-траву", ей она сейчас надобна. А это тебе» – и положил ему на ладонь берестяную грамоту.
Дедушка прижал внука к груди, поцеловал в пахнущие луговыми травами волосы и зашагал к лесу.
«До свиданья, дедушка, приходи скорей, я без тебя скучать буду, мне с тобой хорошо. Лесу передай поклон, пусть бережёт тебя» – в след удаляющемуся дедушке ласково и напевно прокричал Ванечка.
Последние слова утонули в мычании коров. Почуяв, что пора возвращаться домой они поднимались с земли, выбирались на тропинку, гулко мыча телятам, чтобы те не отставали. Забегали козлята, мекали козы, начали было драку два козла, да пастушок, взяв свой посох, грозно прикрикнул на них, стукнул о землю посохом – и они послушно расступились. Своего вожака-пастушка они слушались.
Животные двинулись по тропинке в деревню, хоть многие были с большим количеством молока, но двигались очень быстро. Было жарко, а дома их ждала прохлада и тень, вкусная еда и вода.
Пастушок еле поспевал за стадом, и через малое время они вошли в деревню.
Летний зной заставил всех уйти с солнцепёка, и никого не было видно. Коровы, позванивая колокольчиками на шеях, сами подходили к своим избам, заходили во двор. Самыми капризными были молодые бычки, которые по своему характеру почти всегда были своенравны и непослушны, они то и дело норовили зайти в чужой двор. При этом начинался такой шум! Кудахтали куры, кукарекали петухи, ругались хозяйки, кричали дети, пытаясь выгнать непрошеных гостей. В конце концов, нарушители покоя убирались восвояси, по свои дворам, и жадно окунали свои носатые головы в деревянные кадушки с водой.
Пройдя по всей деревне, Ваня дошёл до самого последнего двора, убедился, что живущая в нём коза
зашла во двор, и решил пойти домой огородами, позади изб. Там встречались большие деревья, и под их тенью было легче, прячась от палящих лучей солнца ступать по прохладной, не нагретой земле, идти домой.
Под одним деревом – это был широкий, раскидистый Ясень, он остановился, вынул из-за пазухи переданную ему дедушкой берестяную грамотку и развернул её. Грамота была небольшая, знаков на ней было совсем немного, но Ваня увлечённо стал рассматривать их, ища знакомые, пытаясь распознать смысл, радуясь понятому.
Ах, как это было интересно! Знаки, нацарапанные на бересте, говорили с ним своим языком, как человек рассказывали ему необычное и интересное, открывали мир, делали его шире, глубже, красивее, притягательнее.
Неспешно он представлял себе всё понятое из знаков. Чувствовал, переживал каждое слово, каждый возникающий образ, и задумчиво глядя то на грамотку, то вдаль – часто улыбался. Просто улыбался сам себе и всему миру.
За этим занятием он и не заметил вовсе, как набежали тучи, быстро заволокли всё небо, стало темнее, прохладнее. И только почувствовав порыв свежего ветра, он оглянулся вокруг, увидел изменения в Природе, и не много засомневался – идти ли домой, или остаться и переждать дождик здесь. Намокнуть он не боялся, а даже очень любил бегать под тёплым дождём – это была очень интересная игра. Прислонившись поближе, спиною к стволу дерева пастушок решил переждать дождик здесь.
Порыв ветра зашумел листьями сначала на самой верхушке дерева, потом усилился, и стали качаться даже толстые ветви, которые были такими большими и раскидистыми, что в некоторых местах касались земли.
Волнами закачалась высокая трава. Это было очень красиво. Погуляв по верхушкам луговых трав, ветер сильным порывом скинул на землю гнездо с совсем ещё маленькими птенчиками – и затих…
Тихо капнули первые капли дождя, зашумели по листьям сначала на самой верхушке дерева, затем их звуки стали сильнее и сильнее. Дождь набирал силу. Ваня рванулся в сторону гнезда, которое отлетело на несколько локтей от ствола дерева, хотя всё равно осталось ещё под кроной. Он бережно поднял его с земли, посмотрел вокруг – не вывалился ли какой птенчик из гнезда. Нет. Вокруг не было слышно никакого писка и не было видно пушистых комочков.
В гнезде их было трое. Они были совсем ещё маленькие. Пастушок бережно прижал их к своей груди, но руками трогать не стал. Испугаются. Гнездо было прочное, но очень мягкое, в нём было много маленьких мягких пёрышек и пуха. Птенчики немного попищали, а потом, чувствуя тепло, успокоились и заснули.
Кончится дождь, залезу наверх и положу их на самую прочную ветку, пусть родители их укрепят гнездо – подумал Ваня и чуть не выронил гнездо из рук от неожиданного толчка по ноге. Вздрогнув, он едва успел заметить, что задел его ноги промчавшийся мимо заяц. Вот чудак! Прибежав из леса полакомиться овощами: морковкой, да капустой, а то и сладкой, очень вкусной репкой, заяц, испугавшись сильного шума дождя, поспешил быстрее домой, в лес, в свою норку, да по пути промчался так, что чуть не сбил с ног мальчика. Правильно его зовут заяц-косой, ещё бы в дерево врезался, трусишка! – подумал Ваня.
А в это время раздался гром. Вот так– так. Грозу он побаивался, как и всякий человек, но уважал, правда, когда смотрел на неё из окошка дома. А сейчас он был один, не очень далеко от дома, но всё же один.
Можно было бы попробовать побежать огородами прямо к дому, и тогда, намокнув, он всё же успел бы скрыться от грозы дома, но в руках у него было гнездо с птенцами, которое он не мог бросить, как это сделал беззаботный ветер.
Заботиться и любить всё живое его научили бабушка с дедушкой, да и сама Природа-Матушка шептала ему об этом, где бы он ни появлялся. Это было основой Жизни. Живое должно заботиться о живом, иначе Жизнь уйдёт с этой Земли.
Ваня решил остаться, но передвинулся, как можно дальше от ствола дерева, скрываясь, всё же под самыми густыми ветками. Рядом со стволом оставаться было нельзя, в грозу молния выбирала именно одиноко стоящие деревья и попадала чаще в них.
Почему это происходило – он ещё не разобрался. Не на все свои вопросы просил ответа у бабушки с дедушкой, многое ему хотелось понять самому. Одно он знал точно, что молния вовсе не хотела уничтожить дерево или сделать ему больно. Просто у всего живого в природе есть свои законы, по которым они живут.
Дедушка говорил, что во многих случаях – это у них такая игра: между ветром и деревьями, рекой и землёй, огнём и дровами. Танец и песня.
Ваня любил любоваться красотой вонзающейся в землю молнии. Она была всегда разного узора, то похожа на опрокинутую сухую берёзу, то на прожилки, что виднеются посреди любого листика. Но чаще всего он видел молнию, как тропинку, тропинку с Неба на Землю, будто бы что-то с неба, мгновенно ударяясь об землю, преодолевает её, какие-то неведомые мощные силы проносятся по этой образовавшейся дорожке с Неба на Землю и растворяются в ней. Что-то расходится по поверхности, ведь не даром очень опасно оказаться рядом с тем местом, куда ударила молния – можно сгореть. А что-то уходит в глубь земли.
Откуда приходит это и куда уходит дальше, что было в этом огне, почему он такой сильный – мальчик не мог ещё себе ответить. Удивило его то, что однажды дедушка, когда они вместе попали в грозу и стояли рядом, любовались красотой сверкающих молний, сказал, что так наша Матушка-Земля думает. Ведь она тоже живая. Когда думают люди, тогда такие очень маленькие, невидимые для глаз молнии сверкают у нас в голове. А Земля, она ведь очень большая, и мы находимся всё же внутри неё. Не в самой земле, а между Небом и Землёй, но наше Небо – это тоже часть Земли, и потому мы можем видеть, как Она думает. А ещё мы можем познать, как Она чувствует, дышит, радуется и тоскует. Любит…
Вот, что говорил дедушка – и Ваня ему верил.
И сейчас смотрел на молнию без страха, а только с радостью и восторгом. Грома он совершенно не боялся, потому что гром, хоть и тоже был силён, но почему-то не вызывал такого интереса, как молния, тем более он всегда опаздывал. Какой-то был копуша.
Молния сверкнёт, а он всё никак за ней не поспеет, громыхнёт или ухнет много позже.
Капли дождя стали крупнее, но по листьям стучали всё тише и тише. Дождик был не долгий, и как всегда, при грозе: начинается тихо, потом обрушивается водопадом, затем вновь затихает.
Ваня стоял и смотрел в образовавшиеся лужи – было очень интересно, что в них отражается?
Сначала были видны лишь серые тучи, потом медленно они поплыли куда-то за горизонт. Появились окошечки голубого неба, они становились всё шире, ярче.
Кап, кап, кап – падали капельки, но это был уже не дождь, а то, что задержалось на листьях, и теперь тоже стекало вниз. Каждая капля волновала лужу, потому что, когда она падала, вокруг неё образовывались волны и кругами расходились к краям.
И вдруг, когда волны разошлись, и поверхность лужи успокоилась, на синем бездонном небе он увидел яркие краски. Пастушок поднял голову к небу и увидел Радугу!
Радуга протянулась разноцветной дугой по всему небу, от одного края земли до другого. Радуга – от слова радость. Он помнил, так говорила ему мама. А радость – это особая мудрость. Радость – это счастье. Цвета были яркими, сочными, но в тоже время так незаметно переходили друг в друга.
Красный был, как большая полянка спелой земляники – душистой и вкусной.
Оранжевый – как спелая тыква.
Жёлтый – как поле цветущих одуванчиков.
Зелёный – как стручки молодого горошка, вкусного и сладкого.
Голубой – как ручеёк, текущий по небесам.
Синий – как лукошко черники или голубики, только что принесённые из леса и пахнущие свежестью и хвоей.
Фиолетовый – как кустики васильков, виднеющихся среди спелых колосьев на поле.
Небо, на котором сияла радуга, было глубокого и прозрачного цвета синевы. А под радугой, насколько хватало взгляда – луга и поля, холмы и леса.
Солнышко согрело ему спину, пастушок вспомнил, что ему давно пора домой, улыбнулся, достал из-за пазухи гнездо. Он положил его к самой груди, под рубашку, где было тепло и сухо, хорошо птенчикам. Сначала он убедился, что птенчики целы и невредимы, потом, положив их снова под рубашку, в то место, где был подпоясан пояском – полез на дерево.
Толстые ветви, тоньше; всё выше и выше. Мокрый ствол скользил, стекали капли дождя, потревоженные на листьях. Ваня выбрал самую прочную ветку, разместил в переплетении ветвей гнездо и посмотрел вокруг.
Дерево было высоким, сочная, свежая, омытая дождиком листва приятно пахла. Свежий, умытый мир, его мир искрился отражёнными солнечными лучами. Блистали травы и деревья, дороги и дома в деревне. Небо дышало чистотой.
Его мир был так прекрасен! А он был между Землёй и Небом, дышал глубоко, свободно. Так хотелось расправить руки как крылья и полететь над всей этой красотой. Увидеть, какая большая Земля, и какой маленький его дом, дом, где живут его бабушка и сестрёнка, где его ждут и любят. Дом, который надо хранить и заботиться о нём.
Пора домой!
Как только он начал спускаться вниз, к гнезду, из гущи веток подлетели две птицы. Родители птенчиков пережидали грозу вместе с мальчиком под защитой дерева. Они радостно запищали над своими птенчиками. Как хорошо!
Пастушок спрыгнул на землю, помахал рукой дереву, птицам с птенчиками, и зашлёпал своими босыми ножками по лужам, весело сбегая с одного пригорка и забегая на другой.
Две ласточки облетели вокруг него несколько кругов благодаря за спасение своих малышей.
Ваня выбежал на дорожку и поспешил прямо к дому, где его давно заждалась бабушка и пришедшая из леса озорница-сестрёнка.
Умывшись во дворе прямо из бочки, вода в которой за день нагрелась как «парное молоко», он тихо вошёл в дом, прислушиваясь к звукам. Никого не было. Голоса бабушки и сестрёнки слышались в огородике за домом. Он не пошёл туда, а направился прямо к столу, на котором для него была приготовлена еда, накрытая сверху полотенцами с вышивкой.
Тёплый, не так давно испечённый хлеб, круглый, с хрустящей корочкой, горшочек с кашей, репка, кувшинчик с молоком, пучок сладкого зелёного лука-порея и лукошко с ягодами.
Из печки шёл вкусный запах грибов. Там, наверное, готовилась каша с грибами, но если бабушка не поставила её на стол, значит, она ещё не
готова. Без разрешения бабушки он ничего не брал.
Кушал Ваня долго, с наслаждением. Сначала попил молока. Отломил хлеба, и пока никого не было рядом – обгрыз корочки. Запил молоком. Это было так вкусно! Потом, не спеша, скушал кашу, тщательно собирая со стенок горшочка все остатки, закусывая сочным, зелёным, сладким луком. Самая вкусная часть лука была та, которой он сидел в земле, белая. Потом съел репку. Ещё попил молока и принялся за лукошко с ягодами. Сначала сладкая и душистая земляника. Каждую ягодку он подносил к носу, ему нравилось дышать ароматом этих ягод. Уж, какая душистая! Потом стал класть в рот всё подряд: и чернику и голубику, куманику, ежевику.
Покушав, вышел во двор, вымыл посуду, и, вернувшись снова в дом, взял ножик, деревянные поленца и, выйдя из дома сел под окошком, начал вытачивать из дерева игрушку.
День склонялся к вечеру.
Пастушок успел помочь ещё бабушке в огороде. К нему прибегали друзья, и они поиграли. Заходила соседка, попросила передать для дедушки свою просьбу. Сбегали вместе с сестрёнкой на речку и вместе с другими ребятами накупались, наигрались, смыли дневную пыль и грязь, и в начинающихся сумерках возвращались домой.
Ваня немного отстал. Шумные и весёлые друзья шли впереди. За играми на речке он и не заметил, как солнышко уже скрылось за лес. Цвет неба изменился. Оранжево-сиренево-розовое сияние заходящего солнца раскрашивало облака, и остатки небольших тучек, ещё не улетевших после дождя. Облака были так красивы!
Ваня очень любил смотреть на небо и видеть в проплывающих облаках что-то знакомое: очертания животных, растений. Это было очень интересным занятием. Иногда даже представлял себя летящим на спине какой-нибудь огромной белой птицы: орла или лебедя. Чувствовал вокруг себя совершенно другой воздух, пахнущий не цветами и травами, а солнцем.
И сейчас облака, еле заметно передвигающиеся по небу, напоминали ему большой терем, где живёт Небесный Князь со своею женою, дружиною и мудрецами. Их светлицы честны и радостны, красивы, и в них так хорошо жить.
Он увидел среди облаков луга и деревья, ладьи и колодца, из которых пьют небесную воду, дающую Вечную Жизнь, радость и счастье.
Улыбаясь, пастушок поспешил догнать своих друзей, бережно ощущая в своей груди то чувство, которое наполнило его, когда он путешествовал по облакам.
Попрощавшись с друзьями, и подбежав к дому, увидел бабушку, сидящую около крылечка и занятую каким-то шитьём. Бабушка всегда была в работе. Ведь на ней было почти всё их хозяйство. Помогали дети, чем могли в меру своих сил. Помогали соседи. Но большая часть забот, конечно, доставалась ей, ведь она одна растила двоих своих внуков.
Ваня очень любил бабушку. Самое главное чувство, которое делало её такой родной и близкой – это её доброта. Всегда тёплые и сухие руки, часто просто так гладящие по голове. Задумчивые глаза цвета спелого лесного ореха. Прямой красивый нос. Красивые губы, всегда улыбающиеся и лишь иногда, лишь изредка выдающие тихую печаль, которую можно заметить по их особому, еле уловимому положению. Её волосы тоже были цвета спелого лесного ореха; толстая коса, в которую так любила играть сестрёнка, была похожа на неведомую тропинку, усеянную мелкими листочками и лепестками цветов, мотыльками и маленькими пёрышками птиц. Это ветер за день приносил ей, играясь, разные частички этого огромного большого мира и они застревали в её волосах.
