Текст книги "Темная Империя. Книга 2"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Но если бы вошедший был оборотнем, а не человеческим магом, он почувствовал бы запах крови, использованной вампиршей для мгновенного вызова магистра.
Подземелья. Западное королевство
Резиденция шестого жреца великой Тьмы
Золотой жрец с нежной, почти любящей улыбкой смотрел на молодого мага, с неизменным наслаждением вдыхая запах крови, в кортом совершенно отсутствовала примесь страха.
– Похвальное упорство, – растягивая слова, произнес Таэлран, – весьма похвальное.
Молодой маг мрачно сплюнул кровь, и, вскинув голову, направил полный ненависти взгляд на дроу. Но жест дался ему нелегко – пытки продолжались четвертые сутки, ввергая пленника в пучины боли разнообразной степени силы и продолжительности, и заставляя терять все больше и больше крови. Сколько он еще продержится, Ниран не знал, но отчетливо понимал главное – убивать его дроу не станет, уордена нет собственных некромантов, а возможности обратиться в седьмое королевство великая Судьба им не предоставит – главный министр своих держит крепко, не то что… пытки продолжатся!
Парень сплюнул повторно, уже не столько от ненависти к мучителю, сколько от досады. Досады на себя, свою наивность и веру, ту безграничную веру, которую он испытывал к ордену.
– Злишься, – безошибочно догадался Золотой жрец.
Маг не ответил, у него не осталось сил что-либо говорить, но юноша был искренне рад этому. Молчать, молчать и только молчать.
– Ниран Сайрен, – растягивая слова, протянул Таэлран, поигрывая позолоченным метательным кинжалом, – жаль, искренне жаль…
Оружие сверкнуло в полете. Неприятный звук стали, вошедшей в тело, хриплый стон пленника. А затем тишина и лишь монотонный плеск срывающихся вниз капель воды. Монотонный, мерный, постоянный. Маг концентрировался на нем при каждом взрыве боли, стискивая зубы и отсчитывая количество капель. Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять – он сумеет, он выдержит. Все выдержит.
– Одно из двух, – легкий шелест ткани свидетельствовал, что Таэлран поднялся со своего места, – либо маг говорит правду и действительно не знает, либо он лжет.
Коленопреклоненные дроу переглянулись – оба палача не могли понять – это вопрос, обращенный к ним, или очередное изречение в духе шестого. В любом случае решили промолчать – так безопаснее. Странное дело – гордые, не ведающие страха дроу трепетали от ужаса едва завидев Золотого жреца, одного из красивейших темных эльфов Западного королевства, чья красота была признана эталонной.
Эталон красоты истинных дроу меж тем медленно приблизился к прикованному юноше, когти его, царапая подбородок до крови, приподняли лицо мага, золотые глаза эльфа пристально взглянули в потемневшие от боли человеческие. Пристально, внимательно, испытующе.
«Я ничего не знаю. Все что я знаю, я сообщил ордену. Я предан истинному пути. Я верую» – снова и снова проговаривал про себя Ниран.
Маг не знал, способен ли Золотой жрец читать мысли, среди людей ходили такие слухи, но даже если и нет…
«Я ничего не знаю. Все что я знаю, я сообщил ордену. Я предан истинному пути. Я верую!»
Таэлран растянул губы в снисходительной усмешке, потрепал юношу по щеке и великодушно произнес:
– Я верю тебе, маг Сайрен. Ты доказал свою преданность ордену. Извлеки мои орудия из своего тела, вытри, отполируй каждый клинок и принеси мне не позднее этого часа. Ты прощен.
И величественный жрец покинул тюремную камеру, дав знак палачам отпустить пленника. Едва он покинул камеру из темноты слабоосвещенного коридора шагнули двое магов, оба склонились перед Золотым, ожидая распоряжений.
– Он что-то знает, – задумчиво проговорил Таэлран, рассматривая давно не мытые волосы магов с плохо скрываемой брезгливостью, но говорить не станет. Доставьте его сестру, уверен, в ее присутствии маг Сайрен станет гораздо словоохотливее.
Оба человека поклонились еще ниже, прежде чем старший задал вопрос:
– Его изолировать?
– Только следить, – отдал распоряжение Золотой жрец, покидая слуг ордена Возрождения.
* * *
Палачи – дроу синхронно шагнули к измученному юноше, лязгнули затворы затворы наручников и Ниран мешком повалился на пол, зарычав от боли – при падении лезвия ножей вошли глубже. Но помогать ему никто не собирался. Цепи отстегнули, факелы унесли, оставив лишь тускло горящую свечу на столе, после чего оба темных эльфа покинули камеру.
На рык мага, выдирающего из собственного тела клинки, никто не обернулся. И стоя на коленях, юноша дрожащими, обессилевшими ладонями обхватывал следующий кинжал, чтобы сцепив зубы, рвануть его рукоять.
В голове шумело, кровь струилась по искалеченному телу, клинки, один за другим, покидали тело жертвы, пока сверкающей горкой не легли на пол, возле не сдерживающего слез мага. Встать Ниран не смог – две попытки закончились болезненным падением на колени, и потому, обвернув кинжалы остатками плаща, юноша пополз в угол камеры, туда, где продолжала монотонно капать вода.
Ополоснул трясущиеся ладони, смыл кровь с клинков, а затем, не поднимаясь, тщательно отполировал каждый, чувствуя, как жизнь покидает его тело. Следовало заняться собой. Найрина, в обход всех правил касты магов, обучила его основам исцеления, и он мог, мог спасти себя. Но приказ Таэлрана был жесток, сделав первоочередной задачей уход за оружием, без возможности исцелить себя.
Время от времени Нирану казалось, что вот сейчас он упадет, потеряет сознание от голода и ран, но дрожащие пальцы сжимая ошметок ткани, упрямо натирали каждый клинок до блеска, а боль… боль маг терпел, привычно отсчитывая падающие капли воды.
Скрипнула дверь, Ниран не оглянулся, но по легким шагам мгновенно узнал Вилиан, и уже куда более угрюмо принялся полировать железо, покрытое тонким слоем золота.
– Прости, прости, пожалуйста, – девушка опустилась за его спиной, накладывая ладони, светящиеся от призванной магии, на напряженные плечи, – но так будет лучше, Ниран, так лучше. И Найри будет здесь, с нами, чтобы в едином порыве…
Ему хотелось орать на нее, заставить уйти, оскорбить, и даже ударить. Хотелось, но маг молча полировал кинжалы, не испытывая даже тени благодарности к целительнице, старательно залечивающей его раны.
– Ведь там, там война, – продолжала торопливо шептать магианна, – а здесь мы все в безопасности.
«Дура, – мрачно подумал Ниран».
Но промолчал. За последние четверо суток маг отчетливо понял – нужно молчать. Всегда молчать. Неизменно. Молчать и делать вид, что покорно внимаешь руководителям ордена, не замечая, что прославленные убеленные сединами архимаги лишь жалкие марионетки дроу, что идея о Возрождении лишь кусок сыра в искусной мышеловке, что взгляды окружающих становятся полны фанатизма после каждого глотка разносимого за вечерней трапезой вина. И Ниран молчал, молчал и делал вид, что пьет – как научил его декан Ингер, как поступали многие из старших магов. Молчать и покоряться каждому бредовому повелению. Молчать, и не вспоминать о родных, тех, кто остался в Третьем королевстве.
И все работало. Он не выделялся из толпы, а после вина, как и все с обожанием смотрел на жрецов Тьмы, виртуозно научился лгать и притворятся, особенно когда очередной попавший в подземелье притворяющийся покорным маг осторожно сообщал, что сестра его ищет, что растратила все оставшиеся от родителей деньги на его поиски, что не останавливается… В тот вечер, когда он услышал об этом впервые, Ниран раздумал напасть с кинжалом на охранника из дроу. Он просто понял – его ждут, на его возвращение надеются, он нужен и важен.
И то глухое звериное желание убивать, что зрело в душе чрезмерно наблюдательного юноши, отступило. Он будто повзрослел в единый миг, стал осторожнее, расчетливее. Увы, в ту ночь, когда Вилиан скользнула под его одеяло, парень потерял голову. Ненадолго и не сразу, но шли ночи, и целительница становилась все роднее, именно ей он и рассказал о том, что сильные некроманты, так нужные «союзным» дроу, существуют не только в седьмом и четвертом королевствах.
О том, что проболтался напрасно понял уже утром, когда неожиданно был призван к самому Золотому жрецу.
– А знаешь, нам теперь выделят отдельную комнату, мне лорд Таэлран лично пообещал, благодаря за содействие, и, ты знаешь, оказывается это действительно стало решением проблемы, Нир! Ведь обученные некроманты их защищают, и подобраться не повредив ауру мы не могли, но теперь…
«Ненавижу!» – едва не выдохнул парень.
И поднялся. Теперь он мог, как целительница Вилиан была превосходна, а как человек… Ниран отчетливо знал – более никогда не обнимет эту женщину. Не сможет. Предательство не прощают.
– Мне нужно идти, – глухо произнес он.
– Но раны… – попыталась возразить магианна.
– Залечу сам, – пересохшее горло саднило. – И я рад, что «ты» переселяешься в отдельную комнату.
– Нет, Ниран, мы переселяемся, – вскочив, поправила девушка.
– Ты! – отрезал маг. – Точнее «вы», магианна Далар.
И юноша, сжав клинки, направился к Золотому жрецу, отчетливо осознавая – впереди новое унижение, но выбора не было.
Третье королевство. Сарда
Кондитерская «Пышечка»
Полноватый мужчина преклонных лет, время от времени потирая сухие ладони, упоительно переписывал четкие пропорции, меняя лишь названия в рецептах. Так, к примеру, «Миндальное печенье» превратилось в «Миндалек хрустящий», а «Гаренские эклеры», в «Шоколадные пышки». В том, что новый ассортимент его кондитерской придется по вкусу клиентам – господин Сайк даже не сомневался – у леди Сайрен оказался на редкость изысканный вкус, так что кондитер рассчитывал на внушительное увеличение прибыли уже с завтрашнего дня. К тому же, договор с братьями Шилли обязывал его ни в коем случае не использовать в коммерческих целях двенадцать предоставленных рецептов со следующими названиями, к примеру «Миндальное печенье». Ну так печенья и не будет, зато уже сегодня вечером кондитеры приступят к выпечке «Миндалька хрустящего», а сие ни законом, ни договором не запрещается.
Подхихикивающий кондитер не сразу обратил внимание на тихий, но настойчивый стук в дверь, а когда среагировал, было уже поздно – высокий светловолосый мужчина распахнув створку уверенно шагнул в его кабинет.
– Эм… простите, – начал было Сайк, вороватым движением собирая листы, исписанные аккуратным женским почерком.
– Прощаю, – с поистине царственной милостью произнес мужчина, запирая дверь.
Щелкнул проворачиваемый ключ, заставляя господина Сайка почувствовать себя несколько неуютно.
– Совесть, – отходя от двери, и весьма нагло присаживаясь на край жалобно скрипнувшего стола, представился странный хорошо одетый мужчина, – исключительно ваша совесть.
А вы полагали, что меня не существует?
Безгранично удивленный торговец слабеющим голосом вопросил:
– Что?!
Незнакомец растянул тонкие губы в насмешливой улыбке, затем подался ближе к сжавшемуся кондитеру, и выдохнул:
– Совесть.
– Чья? – вконец перепугался господин Сайк.
– Ваша, уважаемый, – снисходительно напомнил магистр Смерти, – исключительно ваша.
Торговец нервно икнул. В силу возраста и профессии господин Сайк в людях разбирался превосходно, и вот сейчас он отчетливо понимал – перед ним очень высокопоставленный человек. Пальцы, сжимающие листки с рецептами, нервно задрожали.
– Пппростите, – простонал старик, испуганно втягивая шею в плечи.
Эллохар усмехнулся, и язвительно поинтересовался:
– Это все, что вы желаете сообщить собственной совести?
Господин Сайк вздрогнул, затем потянулся в верхний ящик стола, где для вот таких вот ситуаций всегда имелось несколько кошелей с золотом, но едва раздался чуть металлический звук, магистр улыбнулся, почти кровожадно и вопросил:
– Уважаемый, я кто?
– Ссовесть, – прошептал господин Сайк.
– Правильно, – подтвердил темный лорд. – А совесть она что? Моргнув, торговец прошептал:
– Дорого стоит.
Чуть нахмурившись, Эллохар задумчиво произнес:
– Интересная логика.
И одного этого Сайку хватило, чтобы осознать – подкупить не получится. Никак. Старый торговец растерянно взглянул в сторону запертой двери, после на свою… совесть. Совесть широко улыбнулась, продемонстрировав неожиданно появившиеся внушительные клыки…
В следующий миг на столе кондитера вспыхнули листы бумаги, все, какие там были, но Сайк даже не пошевелился, в ужасе глядя на лицо монстра, еще более ужасающее в свете всполохов огня.
– Страшно? – полюбопытствовал магистр.
– Ддда, – едва слышно выдохнул торговец.
Клыки моментально исчезли, улыбка мужчины вновь стала иронично-насмешливой, а голос обманчиво мягким с поучительными нотками:
– Совесть не продается, уважаемый.
Листы бумаги догорели, оставив черные ошметки сажи на столе, и темный лорд уже собирался продолжить воспитательную беседу, как его настиг вызов вампирши:
«Магистр, здесь человеческий маг полный силы. При появлении был использован портал. Излишне бледная кожа и потускневшие волосы свидетельствуют о длительном пребывании вдали от солнечных лучей. Применил сканирующее заклинание не ниже двадцатого уровня, значит – архимаг. Его взгляд следует за магианной Сайрен, давая основания предположить, что именно она является целью его прибытия. Ваши приказания?»
Первым приказом, который собирался отдать Эллохар было – ждать.
Но секундное размышление, взгляд на остолбеневшего господина Сайка и адептка услышала иное:
«Найрина его видит?».
Спустя несколько мгновений пришел ответ от оборотня:
«Нет, магистр. В данный момент маг прикрывается иллюзией».
Кивнув собственным мыслям – темный лорд отдал приказ вампирше:
«Хсарин, прикрой его иллюзией. Максимально качественной, чтобы его и дальше никто не видел и не слышал. Свое присутствие не обнаруживать».
«Вас поняла!» – мгновенно отрапортовала адептка.
Магистр Смерти взглянул на торговца, виновато развел руками и пояснил:
– Повезло, на сегодня мучительная смерть откладывается. Но я обязательно зайду в следующий раз, я же совесть.
Вспыхнуло синее пламя.
Глядя вслед фигуре, вошедшей в нестерпимо яркий огонь, торговец сотворил знак защиты… и еще один. И еще.
В том, что он более никогда не совершит ничего, что могло бы потревожить его совесть, Сайк был решительно уверен.
Третье королевство. Сарда.
Ислан Габор стоял на пороге изысканно-элегантной чайной, пристально разглядывая свою добычу – Найрина Сайрен, маг-целитель лишенный силы.
Год назад, при отборе магов для ордена, взгляд его не задержался на магианне, и Габор избрал иных из группы, курируемой деканом Соер. Взял лишь троих, зная, что воспитанники несговорчивой магини отличаются гораздо более независимым мышлением, нежели иные адепты. И был прав – из троих отобранных преданным последователем не стал никто. Двое сбежали, третий гнил в застенках жрецов Тьмы. Это стало уроком для ордена, и более воспитанники Соер никогда не привлекались к работе. До этого дня.
Сегодня Габор собирался нарушить им же введенное правило, и пристально следил за магом, найти которого удалось с трудом. Помогла адептка Вилиан, сообщившая, что у Нирана Сайрена имеется личная вещь его сестры. Поисковое заклинание было запущено накануне, но точное местоположение девушки выяснилось лишь час назад. Сильные эмоции поколебали ауру, позволяя заклинанию четко наложиться поверх. И вот он, один из сильнейших архимагов Третьего королевства здесь, вглядывается в безмятежно улыбающуюся магиню, подбирая правильные слова для начала беседы. Габор знал – первые слова важнее всего разговора, и потому он начнет с новостей о Ниране Сайрене, которого девушка так безуспешно разыскивала, неоднократно посещая и кабинет самого архимага. Он испытал нечто сродни мрачному удовлетворению, глядя, как с трудом сдерживает слезы одна из самых лучших учениц Соер. Что ж, тогда он фактически мстил декану целительского факультета, сейчас же ему нужна была сама Найрина Сайрен. Причем, желательно как преданный последователь.
И архимаг сняв иллюзию, уверенно шагнул в чайную. Шаг его был решителен, спина прямая, взгляд сочувствующий, улыбка открытая и дружелюбная он шел покорять очередное юное пламенное сердце, он собирался внушать идеи о свободе магов и высоких идеалах, в которые так наивно верит молодежь, и у него был острый крючок – информация о Ниране. Так что в успехе маг не сомневался, и величественно подойдя к девушке, полностью игнорируя при этом остальных имеющихся в чайной, произнес:
– Рад видеть вас в добром здравии, магианна Сайрен!
Магианна, удивительно хрупкая в темном обтянувшем стан платье, вблизи показалась Габору поразительно прекрасной – такая юная, светлая, чистая, и эта нежная радостная улыбка на ее губах, и блеск каре-зеленых глаз, ныне с таинственным зеленоватым отблеском, и светлые, искусно уложенные волосы… Залюбовавшись девушкой, архимаг не сразу разобрал ее слова:
– Алех, я полагаю, что цветов должно быть больше. – Она обернулась к крепкому молодому торговцу, опиравшемуся на костыль, и добавила: – Все же открытие, это практически праздник.
Потрясенный тем, что ни на него, ни на его слова Найрина Сайрен не обратила ни малейшего внимания, архимаг вскинул подбородок, и хмуро глядя на зарвавшуюся адептку, величественно сказал:
– Магианна Сайрен, с каких пор вы позволяете себе…
– Герман, нет! – перебила его девушка. – Расположи справа от двери, влево посетители будут поворачивать к столикам.
– И стоячим местам, – ворчливо добавил странного вида приземистый мужчина, сидевший за одним из столиков и что-то торопливо пишущий. – Не забывайте, леди, о стоячих местах.
Веселый смех, серебряными колокольчиками прозвеневший в чайной, и следом веселый ответ магианны:
– Как же я могу забыть о них, уважаемый мастер-кондитер господин Мелоуин! – девушка улыбнулась. – Видите ли, занавеси, пошедшие на эти столы в качестве скатерти, я сшивала самостоятельно, так что забыть не получится, при всем моем желании.
Бородатый мужчина поднял голову, взглянул на магианну Сайрен, усмехнулся, и весело подмигнув, произнес:
– Так-то оно так, леди, да только опосля меня ваши компаньоны не раз добрым словом вспомнят, уж поверьте.
Разговор показался архимагу странным, как и мысль, что магианна может шить, но все это не имело никакого значения в сравнении с тем, что его, великого Ислан Габора нагло игнорировали! Взбешенный этим, маг применил заклятие извещения, усилившее его голос в десятки раз, и прорычал:
– Адептка Сайрен!
Никто не вздрогнул.
Не загудели окна, не затряслась посуда, не повернулся ни один из присутствующих. А наглая девчонка, вновь рассмеявшись, ответила бородатому:
– Я вам верю, господин Мелоуин, заметьте, мы все признали ваш опыт и покорно следуем всем указаниям.
– То-то же, – проворчал торговец. – Так поспешайте же, поспешайте, нечего разговоры-разговаривать, дел еще полно. Ценники то все поменяны, а?
– О, – девушка прижала ладони к груди, – о… Благодарю за напоминание, господин Мелоуин.
И совершенно не обращая внимания на застывшего мага, леди Найрина Сайрен торопливой летящей походкой устремилась куда-то вглубь чайной, даже не оборачиваясь. Терпение архимага лопнуло!
Мгновенно призвав силу, Габор сплел заклинание Харанской Боли, вскинул ладони и…
– И вот будьте столь любезны, милейший, пролить свет на свои дальнейшие намерения? – насмешливым глубоким голосом произнес кто-то за его спиной. – Любопытно, знаете ли.
Маг замер. Неожиданно пришло понимание того, что леди Найрина Сайрен слишком воспитана, чтобы проигнорировать кого бы то ни было, да и окружающие вряд ли обделили бы вниманием столь одиозную фигуру, как архимаг Габор. А значит, они его не видели и не слышали. Действительно не заметили. Никто. Кроме обладателя нахального голоса, посмевшего заговорить столь неуважительно.
«Ты сейчас сдохнешь!» – принял решение архимаг и стремительно развернулся.
Чтобы задохнуться от ужаса в то же мгновение, едва заглянув в мерцающие синим пламенем глаза смерти.
Магистра Смерти.
Чтобы осознать – все кончено.
Демон насмешливо улыбнулся стремительно бледнеющему архимагу и иронично-издевательски поздоровался:
– Темных и ужасающих, милейший.
Вспыхнувшего синего пламени Габор уже не увидел – он был напуган настолько, что замерев от ужаса, смотрел лишь в серые глаза наследника Хаоса.
Темная Империя. Ксарах
Школа Искусства Смерти
– За время вашего отсутствие произошло двадцать четыре стычки между адептами, шесть срывов лекций, два нарушения на полигонах, одни неуставные отношения, – бодро сообщил Тараг, явившемуся господину.
Магистр Смерти едва заметно скривился, анализируя информацию и старательно игнорируя начавшего подвывать от ужаса архимага, тяжело вздохнул и выдал вердикт:
– Скучно.
– Так вы пить бросили, вот все и притихли, – развел хвостом Тараг, встретивший магистра в облике синего призрачного змея.
Понимающе кивнув, Эллохар поинтересовался:
– Неуставные отношения чьи?
Возрожденный дух развернул призрачный экран, на котором отразилось, как маленькая гномочка с веселыми кудряшками чинно отсчитывает деньги, пока адепт тролльей национальности, выписывает долговую расписку.
– Пресечь? – вопросил Тараг.
Магистр Смерти задумчиво улыбнулся и отрицательно покачал головой, после чего отдал приказ:
– Фиксируй суммы и должников, уроком будет и им, и этой мелкопакостной ростовщичке.
Синий змей кивнул, после чего вопросил, указывая на трясущегося архимага:
– Новый учебный материал?
– Не совсем, – Эллохар ухватил пытающего упасть мага за шиворот и потребовал: – Соер ко мне.
После чего директор школы Смерти поволок потрясенного Габора в собственный кабинет.
Войдя, темный лорд швырнул трясущегося человека в ближайшее кресло, и сел за стол, молниеносно приступив к изучению документов, сложенных стопкой на краю столешницы. Читал магистр быстро, но неизменно крайне внимательно, и потому завизирована была лишь часть предоставленных бумаг, те, что лорд Эллохар счел несоответствующими, ложились в стопку на другой край стола.
Открылась дверь. Стройная дриада Сумрачного леса вплыла в кабинет директора, бросила быстрый взгляд на трясущегося архимага, чарующе улыбнулась мужчине и вопросила:
– Чай, вино, аперитив, сливовицу?
Ислан Габор ощутил! как нервная дрожь отступает, и не смотря на излишне бледную кожу явно кровососущей дриады, невольно почувствовал расположение к девушке, и даже уже собирался было ответить, как магистр Эллохар, не отрывая взгляда от бумаг, произнес:
– Айшарин, радость моя, это не гость.
Сердце архимага замерло.
Девушка же улыбнулась теперь куда шире, продемонстрировав острые клыки, и повернулась к темному лорду, ожидая распоряжений.
Распоряжений не последовало, имелись вопросы:
– Это что? – магистр Смерти указал на белоснежную, перевитую зеленой лентой папку.
– План постройки ведической школы, – пропела дриада. – Василена Владимировна лично доставила.
Темный вскинул голову, с некоторым удивлением взглянул на секретаря и прямо спросил:
– Где она?
Айшарин молча указала на дверь.
– Зови, – последовал краткий приказ, затем резкий взмах руки.
И кресло, в котором сидел Габор, отшвырнуло к стене, после архимаг ощутил, как его по ногам и рукам сковывает заклинание, а затем исчезла четкость очертаний кабинета и самого демона, накрывая человека пеленой иллюзии.
Магистр Смерти не стал терять время на ожидание Верховной ведьмы, и вновь вернулся к изучению документации. Проще всего было собственно со школой, и все темно-синие листы просматривались им стремительно и быстро, но в стопке текущей документации располагались и черные тесненные красными сверкающими символами листы от управляющих демонов подвластного ДарНахеса, и вот с ними требовалось быть крайне осторожным и внимательным. Куда как более внимательным, чего стоило прошение от лорда Хашрага:
«О великий и могучий властитель Смерти, кошмарнейшего вам неба, господин мой».
И мелким почерком: «Памятуя о нелюбви вашей к пиетету, пропускаю все ваши семнадцать титулов».
Далее вновь витиеватыми символами Хаоса:
«Коленопреклоненно молю тебя, о наследник миров Ада, снизойти до просьбы моей нижайшей и позволить заселить мельчайший из клочков твоего великого домена, что расположен в низовьешке устья реки Крови».
Лорд Эллохар мысленно окинул взглядом подвластный домен, вспомнил собственно устье полноводной реки Крови, протяженностью не менее двенадцати дней пешего пути, оценил наглость главы клана низших демонов, и с самой милой улыбкой поверх прошения написал резолюцию: «Выделить лорду Хашрагу устье реки Кары для немедленного и полноценного заселения. Приду, проверю».
И позвал:
– Айшарин.
Дриада поспешно вплыла в кабинет.
– Отправь немедленно, – магистр протянул прошение.
Бегло просмотрев его, девушка приоткрыла рот, закрыла, с сомнением посмотрела на директора и осторожно спросила:
– Кара, это та самая мелкая речушка, что протекает по ядовитым землям на границе вашего домена?
Ответив ей самой что ни на есть коварной улыбкой, лорд Эллохар поднялся, приветствуя входящую в его кабинет ведьму.
Василена Владимировна вступила в пору рассвета женской красоты – чуть округлившиеся контуры тела, сияющие материнским теплом глаза, добрая, спокойная улыбка, плавные движения. Магистр не скрывал искреннего восхищения, улыбнувшись женщине.
– Доброго дня, лорд Эллохар, – певучим приятным голосом произнесла Василена.
– Доброго, – ответил демон, указывая на диван у окна. – Очень рад тебя видеть.
Айшарин подавила привычное желание широко, во все сорок два клыка, улыбнуться, отлично зная нетерпимость Эллохара в присутствии его любимой ведьмы, и лишь осведомилась:
– Чай, вино?
– Василене вино нельзя, – холодно напомнил Эллохар, обходя стол и не забыв при этом прихватить папку, – лучше сок.
– И уже обращаясь к верховной: – Яблочный?
Женщина кивнула, присаживаясь на край дивана и удивляясь собственной странной настороженности – ведьма отчетливо ощущала чье-то постороннее присутствие.
– Магистр, – васильковые глаза испуганно взглянули на лорда, – в вашем кабинете есть еще кто-то?
Айшарин, не умевшая врать, как ни старалась постичь эту тонкую науку, стремительно вышла, принц Хаоса лгать умел виртуозно, и потому, улыбнувшись настороженной ведьме, весело ответил:
– Дипломный проект Влада.
О том, что вампир приходится родным племянником магистру Василена знала, так что не удивилась присутствию учебного материала в директорском кабинете, и перешла к вопросам:
– Как вы себя чувствуете?
Эллохар улыбнулся шире, пристально глядя на ведьму. Верховная смутилась, осознав что вопрос, учитывая недавний идейный запой темного лорда, прозвучал не слишком тактично.
– Простите, – окончательно смутившись, произнесла женщина.
– У Риш язык всегда был излишне… длинным, – заметил Эллохар.
– Благодать Никаноровна о вас беспокоилась, – парировала Василена.
– Чрезмерное беспокойство типично для родных сестер, – темный лорд сел удобнее, и теперь постукивал длинными пальцами по папке. – Как дети, муж?
Василена пожала плечами, затем неожиданно для самой себя призналась:
– Что-то нехорошее происходит.
Эллохар прекратил улыбаться и теперь смотрел внимательно, без тени насмешки, позволяя ведьме выговориться. А говорить ей было практически не о чем. Женщина нервно разгладила складки на платье, затем пальцы сжались, сминая ткань, но слов не было.
– Ты что-то чувствуешь, но не можешь понять что именно, – догадался демон.
Ведьма кивнула.
– Как давно началось? – задал вопрос магистр.
– Девять дней назад, – прошептала Василсна, удивляясь тому, что своему бывшему учителю рассказывает то, что не смогла сказать даже любимому мужу.
А потому она замолчала, пытаясь взять себя в руки и сдержаться.
– Сдается мне, ты опять ждешь ребенка, – неожиданно произнес Эллохар.
Василена вскинула голову, возмущенно взглянув на него и только увидев хитрую улыбку магистра, поняла, что над ней тонко подшутили. По-доброму, и исключительно для того, чтобы успокоилась.
– Иди сюда, – позвал демон, похлопав по дивану рядом с собой, и едва Василена придвинулась, осторожно обнял за плечи, наклонился, и прошептал: – Девять дней назад идущие путем Ненависти приступили к активным действиям и совершили первое убийство. – Женщина вздрогнула, но демон, обняв крепче, так же шепотом продолжил: – Ты очень сильная ведьма, Василена, сильнейшая из всех кого я встречал, но, прелесть моя с васильковыми газами, откуда столько неуверенности в себе, а?
Тяжелый вздох был ему ответом.
– Василена-Василена, – он осторожно погладил ее по щеке, – если ты что-то почувствовала, значит оно, нехорошее, есть. Ты ведьма, ты что-то почувствовала, значит оно, нехорошее, есть. Ты ведьма, ты Верховная ведьма, ты должна доверять себе.
И он отпустил успокоившуюся женщину, вновь откинувшись на спинку дивана и иронично-покровительственно глядя на вконец смутившуюся Василену. Ведьма недолго смущалась, слова о том, что она все-таки Верховная заставили вспомнить об ответственности и о статусе. И Василена Владимировна села ровнее, вскинула подбородок и уже увереннее начала задавать вопросы:
– Что это за идущие путем Ненависти? Насколько это опасно для нас? Для седьмого королевства?
Улыбка демона стала чуть шире.
– Не опасно, – догадалась Василена.
Эллохар кивнул.
– Почему же тогда я почувствовала? – на последнем слове ее голос дрогнул.
– Ты ведьма, – протянул магистр Смерти, – ты ощущаешь изменения в силовом поле, а идущие сейчас разворачивают спираль силы, начиная подготовку к ритуалу пробуждения Тьмы.
Верховная удивленно посмотрела на него, но отвечать подробно Эллохар не стал, лишь пояснил:
– Ни шанса, Василена. Они затронули личные интересы Тьера, и, Соответственно, мои.
– Да, вы своих учеников не бросаете, – улыбнулась ведьма.
Темный лорд кивнул.
Он казался мудрым, спокойным, уверенным в себе и совершенно расслабленным. Лгать и притворяться Эллохар умел виртуозно и ведьма совершенно успокоилась, потому что была человеком. А люди не способны ощутить ярость высших демонов, как не способны почувствовать ее те, кто был рожден вне Хаоса.
И потому многие преподаватели в школе Смерти были крайне удивлены тем, что в этот миг вдруг тихо зарычали адепты двух младших групп боевого факультета, пропустили удар шайгены из средней, замерли низшие демоны, оскалили клыки оборотни, уронила пересчитываемые деньги адептка Ликаси. И возможно, Василену насторожил бы звук разбившейся посуды, выпавшей из вмиг ослабевших пальцев Айшарин, но Тараг среагировал мгновенно, и подхватил поднос.
Так что когда спустя мгновение улыбающаяся сумеречная дриада вошла в кабинет директора, Эллохар лишь весело подмигнул секретарю, вынуждая бледную Айшарин улыбаться.
Не более пятнадцати минут магистр потратил на обсуждение проекта постройки филиала Ведической школы, после чего, сославшись на дела, проводил Василену. И лишь когда Верховная покинула территорию школы Смерти, запах крови наполнил кабинет магистра и вдаль понеслись слова:
