Текст книги "Брак по расчету. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Райве, – Вейнер и не подумал освобождать стол, – я не расположен лицезреть традиционные авийские танцы и последующий ваш забег с препятствиями. Ужинать я так же не расположен. Дверь там!

Айрон мысленно уговаривал себя успокоиться и не орать. Несмотря на всю ярость, душившую ввиду собственной неспособности разобраться с возникшей проблемой, меньше всего ему хотелось срывать злость на Райве. Но авийянка не желала этого понять. Все так же стоя у стола, девушка спокойно смотрела в серые глаза адмирала, и ответом на его достаточно обидное заявление, была едва слышная просьба:

– Освободите стол, пожалуйста. Поднос не легкий, и мне тяжело…

«Лучше бы сырость развела, – мрачно подумал Вейнер.»

Вслух было сказано иное:

– Пошла вон!

Рядовая Фенияр кивнула, и все так же очень тихо и очень спокойно произнесла:

– Да, сэр… но поднос тяжелый, можно я его на стол поставлю?

На какое-то мгновение Вейнер лишился дара речи, а затем на всю каюту и область к ней прилегающую, раздался крик:

– Я. СКАЗАЛ. ПОШЛА ВОН СО СВОИМ ТУПЫМ ПОДНОСОМ!!!

Райве вздрагивала от каждого слова, но едва Айрон умолк, примиряющее произнесла:

– У меня ручки устали, я его на минуточку поставлю на стол, отдохну и уйду. Мне действительно тяжело… очень.

Карие глаза с такой преданностью и мольбой смотрели на него, что повторно орать на Райве Айрон просто не смог. Резким движением, смахнув все бумаги на пол, адмирал приказал:

– Ставь уже!

– Да, сэр, – девушка ловко переложила поднос на стол, а затем, совершенно невозмутимо начала раскладывать приборы.

С нарастающим бешенством, оторопевший от подобной наглости адмирал, смотрел, как перед ним на стол постелили салфетку, затем на нее положили накрытую тарелку, две ложки, вилку и нож, а после еще три тарелочки с салатом, мясной нарезкой и каким-то пирогом.

И с виртуозной ловкостью Райве налила в высокий стакан странную синюю жидкость, а после грациозным движением сняла крышку с собственно ужина. И одного взгляда на запеченное до аппетитной корочки мясо хватило, чтобы Вейнер вспомнил о том, как голоден.

– Я три часа готовила, – начала торопливо и примирительно говорить Райве, – так устала, но очень хотелось вас порадовать. Вы так много работаете, Айрон, ведь вам приходится постоянно заботиться о кораблях, армаде, всех нас…

«Издевается? – подумал сбитый с толку Вейнер».

А Райве не умолкала ни на мгновение:

– Это курятина, запеченная в меду – и вкусно и очень полезно. Вы попробуйте только, мясо просто тает, – глядя на девушку все это время, Айрон пропустил момент, в который она успела, взяв нож, отрезать кусочек и накалов на вилку скормить адмиралу. – Вкусно?

Медленно жуя, Айрон не ощущал вкуса. Зато отчетливо понимал, что в данный момент ведет себя как баран! И тут наглая авийянка, надув губки, обиженно спросила:

– Неужели не нравится? Я так старалась… – в карих глазах заблестели слезы.

«А вот и сырость, – обреченно подумал Вейнер и попытался распробовать вкус еды.»

Вкус определенно был, и он был приятным. Отобрав вилку и нож у Райве, Айрон начал есть, раздумывая над тем, что теперь-то девицу следует выставить прочь, чтобы не наглела.

– Я очень рада, что вам понравилось, – и девушка улыбнулась столь лучезарно, словно он тут минут пять рассыпался в комплиментах, – и салат попробуйте, пожалуйста.

Нож и вилка упали на стол, от чего тарелки жалобно звякнули.

– В общем так, – Вейнер поднялся, – ужинать я предпочитаю один! Тебе намек ясен, или как?

Теперь, когда он выпрямился во весь свой рост, Райве показалась такой маленькой, испуганной и беззащитной, что Айрону стало откровенно стыдно за свою грубость, но отступать от выбранной стратегии поведения он не собирался. Хотя, если быть еще более откровенным, иной стратегии он и не знал. «Женщина должна знать свое место, – говорил ему отец, – это как собака. Сказал «место», и она должна пойти. Один раз дашь слабину и все…». И потому сейчас ему было необходимо напомнить Райве, кто тут хозяин… оставалась лишь одна проблема – девушка, судя по испуганному взгляду, да и вообще исходя из модели поведения, на роль хозяйки и не претендовала.

– Уйди, – уже значительно тише и миролюбивее, приказал Вейнер.

Райве ласково улыбнулась, подошла, положив руки на его плечи, надавила, практически вынудив сесть. И едва Вейнер вновь занял место за столом, нагнулась и, поцеловав его в щеку, нежным голоском произнесла:

– Как скажешь, милый. Ты только поешь, пожалуйста, я потом за подносом приду.

И совершенно без обид, сырости и остальных женских вывертов, Райве оставила адмирала ужинать в одиночестве.

С некоторым раздражением глядя на закрывшуюся после авийянки дверь, адмирал вдруг понял, что без Райве в каюте стало как-то пусто, сумрачно и даже похолодало. А ужин, который действительно был вкусным, словно остыл. Но, несмотря на желание Вейнера гордо отказаться от «подачки», тем самым продемонстрировав авийянке, что ее забота не нужна, адмирал съел все до последней крошки. И все потому, что после ее слов «Я три часа готовила, так устала, но очень хотелось вас порадовать» отказаться от еды было бы с его стороны хамством, а Вейнер считал себя благородным человеком.

Когда Райве вышла из адмиральской каюты на ее лице сияла довольная улыбка, а в душе воцарились мир и спокойствие.

«Голодный мужчина – он как дикий зверь, – наставляла когда-то первая жена фасиха.» Теперь, после увиденного, авийянка поняла, что значит «голодный мужчина». А в коридоре ее ждали и те, кто слышал крики адмирала, с удивлением смотрели на улыбающуюся девушку.

– Вы еще тут? – изумилась Райве.

Присутствующие, кто, ругаясь, а кто, досадуя на скучную жизнь, нехотя начали расходиться. Райве, направилась в свою каюту и после душа, устроилась на постели, с любимой книжкой в руках.

Погрузившись в чтение, девушка не сразу расслышала стук в дверь.

***

Этот напиток сразу показался ему странным. Чуть терпкий, с привкусом горечи и послевкусием муската, но все же Айрон выпил первый стакан, а затем и последующие два. И что-то начало происходить. Ясность мысли в первый момент ошеломила его, адмирал вдруг начал с невероятной четкостью анализировать происходящее. И уронив вилку повторно за этот вечер, Вейнер бросился на пол, к разбросанным листкам. Лихорадочно складывая, раскладывая и разрывая ненужные, он вдруг ощутил всю целостность ситуации. Словно в одно мгновение из разрозненных деталек, начала складываться цельная объемная фигура. Нет, это состояние не было в новинку для адмирала Илонесской армады, нечто подобное он испытывал иной раз в бою и именно эта неожиданная кристальная ясность ума неоднократно выручала в самых безвыходных ситуациях. Но сейчас…

К тому моменту, как Алек Донато пришел с первыми результатами проверки, Вейнер пил генианский спирт, и сидел в кресле держа один-единственный листок.

– У тебя довольный вид, – заметил Алек.

– У меня потрясающая жена, – с чувством ответил Айрон, но тут же добавил, – и не менее потрясающая… невеста!

– Объяснишь? – генерал-лейтенант подвинул второе кресло и устроился напротив адмирала. Вейнер от щедрот душевных налил и подчиненному. – Итак?

– Сам разберусь, – Айрон продолжал улыбаться, – одно могу сказать – я всегда недооценивал женщин, Донато, в этом моя проблема.

– Даже спорить не буду, – согласился психолог, – и все же?

– По возвращению на Теяру меня ждут два мало приятных разговора, – Вейнер отсалютовал бокалом, – но это того стоит.

Оба выпили, после Донато произнес:

– Одной проблемой меньше, переходим к следующим.

Вейнер привык работать в авральном режиме, при необходимости он мог спать не более четырех часов в сутки, но, несмотря на состояние собранности и неожиданный прилив сил, мысли, то и дело возвращались к Райве. Откровенно говоря, Айрон ждал, когда же она придет за подносом, но авийянка все медлила. В результате, спустя три часа Вейнер вновь находился в крайне раздраженном состоянии – ждать каждую минуту, что вот сейчас откроется дверь, замирать, услышав шаги в коридоре и едва сдерживать разочарование, когда шаги удалялись дальше по коридору, оказалось слишком утомительно для его нервной системы.

– Остальное завтра, – прервал он монолог Донато, так как их общение давно перестало быть диалогом, – я устал.

– Сомневаюсь, – протянул генерал-лейтенант, – но это твое решение, Вейнер.

Избавившись от подчиненного, адмирал подключился к системе видеонаблюдения и с раздражением узнал, что Райве не спит. О нет, юная авийянка словно зачарованная, едва ли не закусывая губы от восторга, вчитывалась в отвратительно розовый любовный оманчик! Вейнер даже название смог рассмотреть: «Девственная страсть». Некоторое время после прочтения, адмирал честно пытался понять, что имелось ввиду под столь неординарным названием.

Мозг, даже обредший ясность после напитка Райве, смысл фразы понимать отказывался наотрез.

– Нет, чтобы заниматься, она об этом читает! – возмущался Айрон, направляясь к супруге.

Подойдя к ее двери он постучал. Нет, не из вежливости, исключительно во имя надежды, что услышав стук, Райве спрячет эту розово-сопливую порнографию. Однако за дверью было тихо.

Вейнер настойчиво постучал вновь, и снова в ответ тишина. В состоянии ярости, адмирал открыл дверь и ворвался в каюту супруги.

***

В коллекции книг, захваченных Райве из дома, лишь некоторая часть являлась любовными романами, вот и сейчас девушка увлеченно вчитывалась в строки не о страстных объятиях очередной выясняющей отношения парочки. Впрочем, в тот момент, когда Вейнер ворвался в ее каюту, Райве читала как раз о том самом:

«Текранские синие моллюски размножаются одной из рук. Процесс достаточно уникален для биосферы Текрана. В момент размножения, самец синего моллюска, вынимает из полости упакованную сперму и переносит ее на семяприемник самки».

– Райве! – от гневного оклика, авийянка испуганно выронила книгу, но тут же подхватила и прижала к груди, надеясь скрыть содержание.

Поздно! Адмирал, как и всякий мужчина, мгновенно подмечающий любые движимые объекты, схему спаривания моллюсков узрел, запомнил и выводы соответствующие сделал. Проблема в том, что текранские моллюски относились к виду головоногих и в момент соития отдаленно напоминали уродливых человечков, именно так их воспринял и Вейнер. И глядя на трепетную авийскую деву, прижимающую к груди дешевый, и как выяснилось, совершенно порнографичный романчик, Айрон пришел в бешенство.

– Я был о вас лучшего мнения, рядовая Фенияр, – угрожающе начал адмирал, – и я был гораздо лучшего мнения о вашем моральном облике!

Райве испуганно сжалась, прижимая книгу еще сильнее. На Авийе женщина ее происхождения могла быть только женой. Иное являлось недозволительным и один единственный раз, когда Райве была наказана розгами, возмездие было как раз за чтение научной литературы. А потому сейчас, глядя на взбешенного адмирала, перепуганная девушка думала лишь об одном – только бы не узнал!

– Ну же, Райве, что же ты молчишь? – Айрон шагнул к узкой койке.

– Начитавшись про «девственную страсть» язык проглотила?

– Да, сэр, – пролепетала авийянка.

– Что «да»? – Вейнер был в бешенстве.

– Читаю про девственную страсть, – Райве решила врать до последнего.

Ошеломленный ответом и полным отсутствием стыда по поводу подобного чтива, Айрон сел на край кровати, задумчиво потер подбородок и уже спокойно спросил:

– И как? Нравится?

– Очень, – Райве начала успокаиваться.

– Так значит, теория тебе нравится, – Айрон решил извлечь выгоду из положения, – а возбуждает?

Авийянка изумленно посмотрела на адмирала и начала догадываться, к чему он клонит. А потому, ответила очень осторожно, понимая, что любое неверное слово будет для Вейнера приглашением к действию.

– Женщинам… нравится читать о мужчинах… готовых на все, ради любви…

Сев поудобнее, Айрон хитро взглянул на супругу и доказал, что в любовных романах определенно разбирается:

– Райве, дорогая, о любви и прочей дребедени пишут в каких-нибудь «Люби меня до смерти» или «Буду любить и после смерти, в смысле – в гробу достану», а название романа, который ты столь трепетно прижимаешь к не менее трепетной груди, четко указывает на его идейную направленность… И я уже молчу о картинках!

Девушка осторожно посмотрела на иллюстрацию коитуса головоногих моллюсков, представила, что подумал по этому поводу адмирал, и снова прижала роман к сердцу, уже понимая, что выкрутиться получиться. Последующие слова она произносила с не меньшей осторожностью:

– Мне… стыдно… Обещаю более не увлекаться подобной… литературой.

Но поздно, Вейрону уже очень интересно было узнать, о чем же там написано, к тому же мозг все еще отказывался понять смысл фразы «Девственная страсть».

– Дорогая, – почти пропел Айрон, – между супругами не должно оставаться ничего, что являлось бы запретным и постыдным.

У Райве на этот счет было совершенно иное мнение, и заученные наизусть догмы, например: «Для мужчины женщина это возвышенная фея, о низменных естественных надобностях женщины, он не ведает».

– Ты согласна со мной? – вопросил адмирал.

– Да, сэр, – солгала Райве.

Для Вейнера этот ответ прозвучал сладкой музыкой, и он пошел в атаку:

– Тогда ты понимаешь, дорогая, что я просто обязан разделить это постыдное чтиво с тобой!

Райве побледнела. Выдав нечто нечленораздельное, прижала книженцию так, что несчастное издание жалобно затрещало, но даже это не могло остановить Айрона, готового к очередному развлечению за чужой счет.

– Ну же дорогая, – он практически мурлыкал, – почитай мне… у тебя такой чудесный голосок.

В оцепенении авийянка смотрела, как адмирал Илонесской армады, устраивается на поперек постели, подвинув ее ноги, и хитро улыбаясь, ждет начала чтения. Отказать Райве не решилась – еще отберет книгу, прочитает сам, и тогда конец всем ее мечтам. И потому, нервно сглотнув, девушка сделала глубокий вдох, отняла книжку от груди и приготовилась к экспромту.

– Я готов внимать каждому твоему слову, – интимно прошептал Вейнер, – Ну же, продолжай, и можно именно с того момента, на котором остановилась…

Райве вгляделась в строки: «Сперматофоры хранятся в нидхэмовом органе. Они лежат компактной пачкой параллельно друг другу. Во время размножения струи воды выносят сперматофоры наружу через воронку. Здесь моллюск подхватывает их одной из своих рук и «преподносит» самке.»

Бросив взгляд на Вейнера, поняла, что лгать придется качественно, и с трудом начала имитировать чтение:

– Его орган… был готов к размножению…

– Как любопытно, – не удержался Айрон, – и что же было дальше?

– Струи воды…

– О, они в воде, – догадался адмирал, – эротично.

– Струи воды, – Райве никак не могла интерпретировать фразу «струи воды выносят сперматофоры наружу через воронку», – омывали их тела…

– Ну-ну, а дальше?

«Здесь моллюск подхватывает их одной из своих рук и «преподносит» самке.»

– Он… – Райве нервно прикусила губу, – рукой…

– И даже рукой? – давненько Айрону не приходилось испытывать подобного энтузиазма во время чтения художественной литературы.

Особый шарм ситуации придавала нежная, смущенная и растерянная Райве, которая, наконец, находилась в приличествующем ей образе испуганной девственницы, а не вела себя как опытная стервоза. В общем, Вейнер блаженствовал и был готов продолжать и дальше. – Ну же, я просто-таки чувствую, что начинается самое интересное!

Райве с тоской посмотрела на супруга, затем прочла: «У многих видов осьминогов гектокотиль имеет форму гибкой руки, снабженной двумя пальцами, из которых один очень длинный (лигула), второй очень короткий (калямус). Этими пальцами и захватываются сперматофоры».

Вслух было произнесено следующее:

– У него… было два пальца, очень длинный и очень… короткий…

– Это как? – Вейнер призадумался. – И это про какой… палец, или имеется ввиду орган?

Осознав, что конспирация трещит по швам, Райве стремительно начала исправлять положение:

– Герой просто с войны вернулся, и там его… покалечили.

– А медицина на что? – возмутился Айрон.

– Так это… исторический любовный роман, – выкрутилась девушка.

– Ааа, да, бывали в истории темные времена, когда мужика без самого дорогого оставить могли. Так все же, что у него пострадало?

– Пальцы!

– Да? А орган там какой?

Взглянув в книгу Райве прочитала «Сперматофоры хранятся в нидхэмовом органе.».

– Ни… ни… нефритовый, – вспомнила она распространенное обозначение в любовных романах.

– Бедный мужик, – Айрон искренне посочувствовал герою, – вернулся с войны искалеченный и поставили ему протез. Печаль.

Кажется, я начинаю понимать жестокий смысл названия «Девственная страсть».

– Я могу прочитать вам другой роман! – воодушевилась Райве.

– Нет уж, читай свой розово-слюнявый садизм, – Вейнер очаровательно улыбнулся, – в жизни всякое может случиться, нужно быть готовым даже к нефритовому органу. Читай уже!

Вчитавшись в последующие строки, Райве осознала весь ужас своего положения, так как интерпретировать данные фразы представлялось нереальным: «В высшей степени замечательное приспособление к оплодотворению наблюдается у мелких пелагических осьминогов из группы Argonautoidea – у тремоктопусов, оцитое, аргонавтов. Очень крупный гектокотиль у самцов аргонавтов и тремоктопусов развивается в особом мешке на голове. Зрелый гектокотиль отрывается от тела самца и, извиваясь, уплывает на розыски самки своего вида. Найдя самку, гектокотиль заползает в ее мантийную полость, где содержащиеся внутри его сперматофоры «взрываются» и оплодотворяют яйца.»

– Его… голова была покрыта… семенем… – начала стремительно бледнеющая Райве.

– На мой неискушенный чтением любовной прозы взгляд, данную часть органа следовало бы назвать как-то… уменьшительно-ласкательно, не находишь? – Вейнер в ожидании ответа смотрел на девушку. – Что-то ты странно реагируешь: там, где покраснеть следовало – бледнеешь. Все так ужасно? Ну, давай я вслух почитаю.

– Нет-нет… я сама, – Райве сделала глубокий вдох, – его семя взорвалось в ней и…

– Стоп! – Вейнер подскочил. – Что там взорвалось?

Девушка стремительным движением вновь прижала книжку к груди.

– Раааайве, – с подозрением протянул Айрон, – что-то вы темните, дорогая.

В следующее мгновение авийянка оценила готовность и желание адмирала прочесть о взрыве самостоятельно, мгновенно расставила приоритеты и начала прощупывать почву:

– Айрон, вы пришли, чтобы я стол убрала?

Вейнер с недоброй ухмылкой проследил за тем, как книга осторожно смещается с выдающейся собственно формами груди, и перекочевывает под подушку.

– Райвеиэлитинэ, – улыбка стала шире, – и появился у меня вопрос – а чем это вы тут по ночам занимаетесь?

– Чем я тут только не занимаюсь… – пробормотала Райве, которой в отсутствии служанок приходилось убирать самой, готовить вещи самой, да еще и птицы, как выяснилось, действительно гадят, а убирать опять же ей приходится.

В этот момент адмирал принял решение следить за данной комнатой круглосуточно и по ночам следить особенно пристально. А потом пришло неприятное осознание не особо приятного факта «Я же теперь не усну!». Айрон тяжело вздохнул и решил добиться внятного ответа:

– Райве, так чем же вы тут занимаетесь по ночам… одна… после эротичного чтива?

Девушка удивленно посмотрела на супруга, сопоставила название романа, извращенное чувство восприятия Вейнера, и вот после этого:

– Вы… вы, – Райве подскочила, – вы, о чем подумали вообще?!

Айрон, совершенно спокойно ответил:

– Я, если быть откровенным, даже думать уже опасаюсь, и именно поэтому я задал вопрос. И ответа еще нет.

Райве, пунцовая и разгневанная, сорвалась на крик:

– Да сплю я тут по ночам!

– И почему я тебе не верю? – философски вопросил адмирал, ни к кому не обращаясь.

– Да вы!.. – Райве спрыгнула с кровати и в гневе начала метаться по каюте. – Да что вы себе позволяете?

Айрон искоса следил за девушкой, и едва авийянка отошла на пару шагов, он себе и позволил. Рывок и адмирал Илонесской армады, выхватив из-под подушки роман, беззастенчиво устроился на девичьей постели и, подоткнув подушку для пущего удобства, демонстративно раскрыл книгу:

– Ну-с, почитаем!

Райве в ужасе смотрела на супруга, понимая, что нужно срочно что-то делать, но едва Вейнер приступил к чтению, и разумность, и почтение к мужчине, и даже чувство самосохранения ей отказали. В приступе ярости, вызванном и страхом и злостью, девушка бросилась на Айрона.

Менее всего адмирал ожидал подобного поворота событий, но как любой мужчина отреагировал на опасность мгновенно – отшвырнув книженцию, перехватил девушку, а дальше… пожалуй, даже самому себе он не сумел бы объяснить, почему разгневанная Райве вдруг оказалась под ним, но и на это стратегическое изменение ее положения, отреагировал закономерно:

– Попалась!

Райве вздрогнула, попыталась вырваться, но замерла, едва Вейнер начал медленно наклоняться к ней.

– Что… что вы делаете? – прошептала Райве.

– Это хороший вопрос, – был вынужден признать Айрон, – давай ответ поищем вместе?

И, не дожидаясь продолжения диалога, адмирал ласково коснулся лица авийянки. Нежно, бережно скользнул по щеке губами, замер на мгновение, вглядываясь в испуганные карие глаза и продолжая следить за девушкой, склонился к ее губам.

«Закроет, или не закроет? – отстраненно подумал Вейнер. – Не закрыла… плохо!»

Он целовал осторожно, менее всего желая напугать Райве. И все так же не отрывая взгляда прервал поцелуй, приподнялся, продолжая удерживать девушку и тихо спросил:

– Страшно?

Девушка кивнула, в каком-то оцепенении после его напора.

– Ладно, – Айрон весело улыбнулся, – а знаешь, как сделать, чтобы страшно не было?

– Как? – отозвалась Райве.

– Нужно залезть под одеяло, закрыть глаза и сказать себе «Все будет хорошо!».

Адмирал стремительно поднялся, чтобы через краткое мгновение избавившись от обуви и сняв мундир, снова устроиться на узкой кровати, накрыть себя и Райве покрывалом и прижав девушку, прошептать:

– А теперь страшно?

Авийянка ответила не сразу. Сначала Райве пыталась понять, что происходит, потом устраивалась поудобнее на плече Айрона, а в результате попыталась разобраться в ситуации:

– Сэр, вы хотите, чтобы я доставила вам удовольствие?

«Не отказался бы, – с тоской подумал Вейнер».

– Нет, Райве, – прозвучало вслух, – это было бы… скучно.

Девушка облегченно выдохнула и задала главный вопрос:

– Тогда что мы тут делаем?

– Где?

– Тут, на кровати и под покрывалом? – бояться авийянка уже перестала, более того, ее определенно радовал тот факт, что Вейнер забыл о книге.

– Мы тут лежим, – и он с удовольствием полежал бы так еще.

– Мы… просто лежим? – переспросила Райве.

– У тебя есть другие предложения?

– Нет…

– Тогда просто лежим, – Айрон тяжело вздохнул, – раз ничем другим ты заняться не хочешь, будем практиковать психотерапию… ты, я, замкнутое пространство.

Райве демонстративно откинула покрывало, нарушая интимное уединение. Вейнер обиженно посмотрел на рассерженную девушку, вспомнил о том, что утром рано вставать и решил вернуться в свою каюту.

– У меня предложение, – он снова склонился над девушкой, – я тебя целую и иду спать, а ты больше не читаешь эту порнографию, что скажешь?

Авийянка едва слышно переспросила:

– Вы меня целуете?

– Да, я!

– А почему вы?

Он мог бы ей ответить на этот вопрос, и более того ответ его был бы обширным и содержал бы немало нецензурной лексики, но…

– Не хочется, чтобы целующая меня девушка в самый интимный момент представляла всякие свечи на ветру. Итак, ты согласна с вышеозвученныи условиями? Один поцелуй, и я ухожу.

На лице Райве отразилась вся та гамма сомнений, что имелась в отношении сказанного Айроном, но главным для нее было сейчас остаться одной, а потому:

– Хорошо, – недовольно произнесла авийянка.

Не скрывая торжествующей ухмылки, Вейнер прошептал:

– Глаза закрой.

– Что???

– Закрой глаза! – приказным тоном потребовал Айрон.

– З-зачем?

– Я сказал.

Сдержав раздражение, Райве последовала указаниям, положительно не понимая этого мужчину. Сначала Райве почувствовала его прикосновение к ресницам. Вейнер осторожно касался пальцами ее лица, нежно погладил по щеке, а затем бережно поцеловал, словно касался губами цветка.

– «Прикосновение ветра», – буркнула авийянка, не открывая глаз.

«А чтоб тебя!» – в ярости подумал Айрон.

Следующий поцелуй был более быстрым, практически раздраженным, однако Вейнер вдруг осознал, что начал увлекаться, и в результате проник языком между губами, чтобы с удивлением встретить не яростное сопротивление, а осторожный и быстрый язычок Райве.

– Вот так нужно, – пояснила девушка, чуть прикусывая, а затем, лизнув его нижнюю губу, – это называется «Наинши». А мне уже можно открывать глаза?

Оторопевший Вейнер выругался и возмутился:

– Женщина, ты невыносима!

– А глаза открыть можно? – повторила вопрос Райве.

– Можно помолчать немного!

– Да, но…

«Сама нарвалась, – подумал взбешенный адмирал Илонесской армады».

Райве вздрогнула, ощутив обжигающее дыхание Айрона, вздрогнула снова, когда он прижался к ее губам сильным, властным поцелуем. Он больше не играл, не касался осторожно и не ждал ее реакции, теперь это был настойчивый, пресекающей любое сопротивление поцелуй захватчика, который решительно брал свое. Вейнер придерживался правил военной стратегии даже в сражениях на любовном фронте. Водоворот поцелуев, вихрь страсти, омут, в который Райве погружалась все глубже, забыв о возможности открыть глаза или остановить происходящее. Его сила, его властность, тьма, в которой каждое ощущение словно усиливалось и дрожь едва сдерживаемого желания, передалась Райве.

Когда первый, едва слышный стон заглушил грохот его собственного сердца, Айрон на мгновение замер, еще не веря в собственную победу. Но этого мгновения хватило, чтобы он расслышал ее тяжелое дыхание и ощутил биение ее сердца… Чистое, незамутненное ничем ощущение победы придало небывалого энтузиазма, но… но… «Нужно уйти, – приказал самому себе, – нужно… Она сама должна меня соблазнять. Сама! Женщина никогда не оценит то, что досталось ей без усилий. Нужно уйти». И лишь железная воля и, воспитанная с детства, самодисциплина позволили сдержаться и остановиться.

– Сладких снов, Райве, – прошептал адмирал, в последний раз приникая к влажным, чуть припухлым устам супруги.

Поспешнее, чем хотелось бы, Айрон поднялся, подхватил свои вещи, а затем, не оборачиваясь, покинул каюту. И только выйдя в коридор, неожиданно для самого себя вдруг рассмеялся и, насвистывая веселую мелодию, совершенно счастливый направился в свою каюту.

«Я тебе покажу – свеча на ветру!» – думал Вейнер, вспоминая ее самый первый и от того такой ценный стон, который он вырвал сам, без всяких там техник и приемов с идиотскими названиями.

***

– Теярский псих! – глядя в потолок, раздраженно произнесла Райве.

– Теярский псих! Псих!

Даже слыша его слова, девушка не сразу поняла, что происходит. И после ухода адмирала, еще несколько минут так и лежала с диким ощущением потери, все еще не открывая глаз. И когда по щекам потекли слезы, Райве лежала, словно находясь в каком-то оцепенении. Потом медленно села, вытерла глаза, и вот после этого разозлилась. На адмирала, на себя, и снова на Вейнера.

– Псих… – слезы снова потекли по щекам. – Ненормальныыыыый…

«Так значит только блондинки… – спустя час, наполненный приготовлениями ко сну и проклятиями в адрес адмирала, подумала девушка, – одни только блондинки…».

В гареме фасиха Фенияра из уст в уста передавались разные легенды, и одна из них была как раз о государственном муже, который оставил всех своих жен ради блондинки с прекрасными голубыми глазами.

Женщины рассказывали это, едва скрывая извечный женский страх лишиться любви и быть отвергнутой.

«А мне все равно, – пришла она к выводу, накрываясь покрывалом, – он мне не нужен и вообще мне никакой мужчина не нужен!.. Я тебе устрою блондинку!».

***

Ночь прошла в метаниях, мотив которых был даже самой Райве неизвестен. А утром, бледная не выспавшаяся и зареванная девушка, переворачивая очередную партию блинчиков, старалась не обращать внимания на сочувствующие взгляды. Да и вообще не смотрела ни на кого, не слышала ничего, и механически выполняя действия, не заметила входящего в пищевой блок Айрона.

– Доброе утро, дорогая, – сильные ладони скользнули на ее талию, – и как спалось?

Где-то внутри стало вдруг очень тепло, улыбка, впервые за все утро коснулась значительно припухших губ, но гнев никуда не делся. Как и желание треснуть адмирала чем-нибудь… да хоть блинчиком!

– Замечательно мне спалось, – прошипела Райве, подхватывая лопаткой мучное изделие, – только теперь… руки дрожат!

– Да? – адмирал был несколько удивлен ответом. – И сильно?

– Очень!

Блинчик взвился в воздух, целенаправленно летя в наглую морду самодовольного Вейнера. Айрон стремительно отступил, не утруждаясь при этом отпустить жену и когда блин с тихим «Шмяк» свалился на пол, адмирал все еще удерживал Райве, практически на весу.

– Потрясающе, – изрек Вейнер, глядя на распластавшийся по полу завтрак, – и как это понимать?

Райве, в отличие от Айрона смотрела не на блин. Она-то как раз видела все те взгляды, которыми их одаривали застывшие в изумлении повара. И только Гелер взирал исключительно на плиту, где подгорала партия из оставшихся девяти блинов. Вспомнив о своих прямых обязанностях, Райве попыталась вырваться из захвата, но адмирал с детства имел проблемы с отпусканием своего. Вот и сейчас, едва девушка начала вырываться, рефлекторно сжал сильнее, одновременно размышляя, что же сделал не так. Исходя из его предположений, Райве как минимум должна была поднять на него влажные от слез восхищения глаза, ну и… в своих мечтах адмирал, наконец, дошел до самого волнующего.

– Отпустите меня! – нервным шепотом потребовала Райве.

– Размечталась, – задумчиво ответил Айрон, все еще размышляя над тем, в каком же месте допустил промах. В этот момент в кухне появился характерный запах гари и адмирал, втянув воздух, произнес. – Что-то горит… мое сердце, наверное…

– Нет у вас сердца! – громко и решительно заявила авийянка, вырвалась из захвата и пошла сдирать подгорелые блины с поверхности плиты.

Вейнер с улыбкой следил за хрупкой фигуркой в белом халате не по размеру, за каждым движением нежных ручек, за тем, как Райве чуть прикусывала нижнюю губу от досады. И это само по себе было странным – Айрон любил женщин, но чтобы вот так откровенно любоваться каждым движением, такое с ним было впервые. И переступив через собственные принципы, адмирал вновь подошел к девушке, нежно обнял и, склонившись к порозовевшему ушку, прошептал:

– Прости… я ушел ночью, только потому, что не хотел напугать. Прости. Даже предположить не мог, что тебя это обидит.