Текст книги "Книга вторая. Магическая Экспедиция"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Моя монография с грохотом рухнула на пол, профессор с размаху опустился на свой стул, а парни в группе понимающе заухмылялись, запереглядывались и начали активно намекать самым скромным студенткам, что они тоже готовы выступить в роли спасителей. Просто нескромные уже давно и основательно были спасены, по большей части представителями аристократии.

К счастью, рухнувшая монография несколько привела меня в чувство. Подняв ее, я выпрямилась и холодно ответила:

– Благодарю вас, «студент Вачовски», но нависшая над моей головой угроза устраивает меня гораздо больше, чем ваше сомнительное предложение.

– Да что же в нем сомнительного, аппетитная моя? – искренне изумился Владыка. – Вполне конкретное предложение, несущее одни сплошные выгоды. Или ты забыла, что можешь быть съедена драконом в любой момент?

– Вачовски!!! – взревел доведенный до предела профессор Ивас.

Я молча пошла в конец аудитории за свою старую парту. Села, отложила монографию, достала из ящика конспект и писчее перо и приготовилась слушать лекцию. Которой, похоже, не суждено было состояться.

– Вы! – орал профессор. – Наглый, бессовестный, беспардонный, без…

– Зато находчивый, – вставил ничуть не устыдившийся Владыка. – Я вам тут только что нашел безотказный способ спасения всех ваших девиц. Мне вообще за сообразительность полагается медаль.

– К ректору!!! – срывая голос, завопил Ивас. – Сейчас! Немедленно! Сию секунду! Вон!!!

– За медалью? – лениво уточнил Владыка.

– Именно за ней! – саркастически ухмыльнулся магистр.

Вачовски встал и вышел, Владыка нагло остался сидеть на месте, незримый для всех присутствующих, кроме меня.

Профессор Ивас, глубоко подышав, взял себя в руки и произнес:

– Тема сегодняшней лекции… – Но тут его выдержка дала сбой, и он разъяренно вопросил: – Радович, откуда это чудовище вас знает? Где вы вообще имели несчастье с ним познакомиться?

Несколько удивленная вопросом, я честно ответила:

– В Долине драконов.

– Ага! – злобно прошипел профессор. – То есть от этого одаренного недоразумения уже пытались избавиться, швырнув его на откуп драконам. Как же эта сволочь выжила?!

Вопрос, кажется, тоже адресовался мне, поэтому я и ответила:

– Ну… примерно, как и я.

Уточнять, что благодаря выживанию Гаррата и я жива, я не стала.

– Чудовищное создание! – в сердцах проговорил профессор. – Отвратительный характер, отвратительные манеры, отвратительное самомнение. Сирота?! Я не удивлюсь, если мать от этого монстра просто сбежала, прихватив с собой отца и прочих родственников!

Я невольно взглянула на Владыку и поняла… поняла, что профессор попал в точку. Невольно, не зная всех подробностей, он определенно оказался прав… Потом вспомнила рассказ Главнокомандующего и то, что ни мать, ни отец так и не вернулись во дворец, похоже, даже когда стало ясно, что Гаррат выздоровел и…

– Невыносимый человек, – сокрушенно продолжил профессор. – Полагаю, этот учебный год станет сложнейшим в моей карьере. Но знаете, уже сейчас мне его жаль.

Установившуюся тишину в аудитории нарушил вопрос студента Пановски:

– Чего жалеть? Вачовски оказался способен противостоять удару королевского артефакта власти! Без труда раскидал семнадцать пятикурсников, вообще не напрягаясь. За день добился зачисления в УМ. Тут не жалеть, тут завидовать нужно.

Профессор спустился с постамента, скрипнув досками, прошел, встал перед всеми студентами и, глядя в высокое окно, за которым начинал падать крупный пушистый снег, негромко произнес:

– Великая сила, Пановски, требует великой ответственности. Ответственность принять и достойно нести может лишь тот, кто великодушен. Человек мелочный, мстительный, упивающийся издевательствами над более слабыми, бремя ответственности нести не способен и гибнет под гнетом своей непомерной силы. Впрочем, наша лекция не об этом. Итак, записывайте, студенты, правила выживания при встрече с драконом в зимнем лесу. Правило первое – избегайте встречи!

Я, как и все, торопливо записала первое правило в конспекте. А затем, с чистой совестью, придвинула ближе монографию.

И вот тут меня ждало удивительное открытие.

Вообще с рукописными монографиями так, как я, никогда не обращаются, в смысле, их не роняют на пол самым безобразным образом, но… но я уронила. И от удара корешок частично проклеенной рукописи отошел, открывая, видимо, заклеенный позднее титульный лист. Другой титульный лист!

Я взглянула на книгу и прочла: «Профессор Владович. Грассы. Описание, повадки, возможности». А затем осторожно, очень осторожно просунув карандаш между двумя листками, оторвала один от другого. И перевернула, чтобы прочитать то, что было написано на истинном титульном листе:

«Владислав Воронир. Грассы. Описание, повадки, возможности, технология производства».

Очень медленно, как в кошмарном сне, я перевернула книгу на самый конец, чуть отклеила корешок и поняла – часть книги была оторвана. Безжалостно оторвана, а после максимально замаскирована так, чтобы ни у кого не появилось и мысли о существовании еще одной части данной монографии. Монографии, написанной магистром Ворониром!

И, уже едва дыша, я раскрыла книгу на первом параграфе, чтобы прочесть практически ожидаемое: «Создателем грассов является известный магический деятель, обладатель степени архимага Владислав Воронир».

И на этом монография была мной закрыта.

Дальнейшую лекцию я записывала крайне рассеянно. В конспект ложились строки о том, что не имеет смысла скрываться от драконов за деревьями и камнями, но вполне можно спрятаться, к примеру, в воде, правда, многие студенты вполне разумно заметили, что эта информация едва ли способна помочь – зимой вся вода покрывалась очень толстым слоем льда, так что бесшумно попасть в воду было сомнительно, впрочем, столь же сомнительным удовольствием можно было назвать и пребывание в ледяной воде. В остальном профессор ничем более не смог помочь, по его словам, если от дракона в человеческом обличье еще был шанс скрыться, то, едва он поднимался на крыло, принимая истинный облик, менялось и зрение, и обнаружить любого человека в лесу дракон мог с высоты птичьего полета.

Второй раз монографию с исследованием о грассах я открыла на перемене. Следующей лекцией так же шли ПБЖ, так что можно было просто посидеть в аудитории. Я и осталась в ней, когда практически все, кроме профессора, который, открыв записи, готовился ко второй лекции, вышли на перемену.

Чтение мое увлекательным не было. С каждым прочитанным пунктом, с каждой перевернутой страницей мне становилось все более жутко…

«Грассы безусловно подчинены приказу создателя…»

– Радович, что вы там так увлеченно читаете? – поинтересовался со своего места профессор Ивас.

– Монографию о грассах, – ответила я. А затем решила спросить: – Профессор, вот тут сказано, что грассы безусловно подчинены приказу создателя. Но, насколько мне известно, – говорить о том, что это сказал Аттинур я не стала, – эти животные уничтожили все лаборатории по их производству и убили своих создателей.

Еще довольно молодой профессор, задумчиво почесав подбородок, со вздохом протянул: «Грассы…» А затем уже спокойно ответил мне:

– В момент их атаки магистр Воронир находился с посольством в дета-королевстве.

Я удивленно посмотрела на магистра, и он пояснил:

– Одно из самых воинственных эльфийских государств. В силу сложности переговоров Воронир не сумел прибыть вовремя. Позднее брать под контроль грассов уже не имело смысла – они рассеялись по всему Горлумскому лесу, неплохо поладили с волками, ни разу не нападали на лесные поселения и занялись разведением скота для собственного прокорма. Кстати, оказалось, что грассы, не способные к размножению в неволе, прекрасно размножаются, будучи на свободе. По некоторым данным, их численность уже в десятки раз превышает ту, что была на момент уничтожения лабораторий.

Это была удивительная информация. Правда, меня очень интересовал все тот же момент:

– Профессор Ивас, но исключительно в теории, появись у магистра Воронира желание приказать грассам…

– Нужен вербальный контакт, – вставил магистр.

– Но если условия соблюсти? – упорствовала я.

Пожав плечами, Ивас ответил:

– Чисто теоретически – да, такое возможно. Все же основой их сознания было заложенное в них абсолютное и полное подчинение создателю.

После сказанного профессор вернулся к своим конспектам, а я осталась сидеть в полной растерянности. Получается, сейчас где-то в Горлумском лесу имеется растущая популяция грассов, теоретически полностью подвластная магистру Ворониру…

Я продолжила перелистывать страницы монографии, выхватывая отдельные фразы: «Расположенные семью рядами недоразвитые, скрытые в слизистой зубы, способные мгновенно заменить выпавшие», «Челюсти грассов с легкостью вспарывают плоть жертвы, подстраиваясь под ее особенности», «Скорость грасса в момент преследования добычи превышает скорость борзой в девять раз», «В прыжке грассы достигают верхушки столетней сосны», «На испытаниях показаны великолепные способности преодоления горных вершин»…

Все это настораживало. Может быть, раньше я бы не обратила внимания, но сейчас, после того как побывала в Долине драконов… «Великолепные способности преодоления горных вершин» – территории драконов от нас отделяют горы, именно горы – основная и практически непреодолимая преграда… непреодолимая для всех, кроме, похоже, грассов. Шкура драконов неимоверно прочна, но «челюсти грассов с легкостью вспарывают плоть жертвы, подстраиваясь под ее особенности». Драконы летают высоко, но, спускаясь, обычно некоторое время летят над вершинами деревьев, выбирая место для приземления – «в прыжке Грассы достигают верхушки столетней сосны». И собственно, после всего этого вопрос, для чего создавалась вся эта, ныне стремительно размножающаяся на воле армия, становился риторическим. Я закрыла монографию.

Затем угрюмо посмотрела на свои руки. Руки, которые окажутся по локоть в крови, если я ничего сейчас не сделаю.

Нет, я ни на миг не сомневалась, что Главнокомандующий справится с любой угрозой, вопрос лишь в том, когда? Как быстро? Успеет ли защитить детей и женщин до того, как до них доберутся способные подстраиваться под любой тип добычи челюсти хлынувших лавиной грассов? Ведь спастись от них будет непросто – это боевые драконы берут с места в карьер, взмывая сразу ввысь, а обычным драконам взлететь куда как сложнее.

«Я не желаю вас больше видеть! Никогда, никоим образом, ни даже по самой обоснованной причине! Попадетесь мне на глаза еще раз, и клянусь, наплевав на чувства благодарности и жалости, я возьму все то, на что имел полное право с первого мгновения!»

Эти слова жгли душу до сих пор. До сих пор так, словно я их вот только сейчас прочитала. Но я все равно встала и, взяв монографию, направилась к двери, практически заставляя себя сделать каждый шаг. Идти не хотелось. Писать Главнокомандующему не хотелось вдвойне. Где-то глубоко внутри неприятным холодком пронеслась мысль: «А может, я ошибаюсь?»

Хотела бы я, чтобы это было ошибкой.

Едва взялась за дверную ручку, профессор Ивас поднял голову от конспекта и спросил:

– Идешь монографию относить? – И тут же продолжил: – Задержишься, значит.

И на этом я была забыта.

Решив воспринять сказанное как разрешение задержаться, я поторопилась в свою комнату.

Правда, едва вышла, сильно удивилась – в коридорах было пусто. Совсем. Только из фойе доносились голоса и почему-то аплодисменты, но бежать туда я не собиралась. Свернув к жилым помещениям, прошла через учебные корпуса, поднялась на второй этаж и увидела грасса. Пес был виден. Причем превосходно виден. Вся морда у него была белая, на спине имелись пятна специй – красного толченого перца, черного толченого перца, горчицы, зеленого толченого укропа и прочего. Вкусный запах специй витал по всему коридору, перебивая запах сырого парного мяса, исходивший от задней части туши кабана, которая лежала на подносе, последний же находился в челюстях грасса. И вот мне сложно даже представить, какой силой должны обладать эти челюсти, чтобы удерживать на подносе вес в половину меня.

– То есть тебя опять кормить нужно, – догадалась я, подходя к грассу.

Пес радостно вильнул хвостом, из которого был виден только кончик, и то потому, что этим самым кончиком грасс влез в какую-то белую смесь, похоже сметану.

– А тебе не много будет? – указала на громадный кусок мяса.

Голод отрицательно мотнул головой.

– И держать такой поднос тоже не тяжело?

Нет, глаз собаки я не видела, но осуждающий взгляд почувствовала.

– Ладно, пошли, – пораженческим тоном сказала я, предварительно проверив магически, а затем открывая своим ключом двери.

Вежливый пес пропустил меня вперед, вошел следом, поставил поднос на середине комнаты, вернулся к двери… подцепил зубами ручку, дверь закрыл, вернулся и выразительно посмотрел на меня, намекая, что ему пора есть. Потрясенная, я глянула на Голода, потом на дверь, после осторожно спросила:

– Может, еще и на ключ запрешь?

Ключ я положила на стол. Грасс, недовольно зыркнув на меня, шумно вздохнул, пошел к столу, взял ключ, что не составило ему труда благодаря размерам, и это было ясно, но вот чего я не ожидала – пес взял ключ лапой! Дошел до двери, лапой же вставил ключ в замок, провернул два раза, запирая дверь, вернулся ко мне и сел перед своим мясом, уже очень недобро на меня поглядывая.

Я рухнула.

К счастью, на кровать. Посидела несколько секунд, с ужасом осознавая, на что способны эти… песики, после чего встала, подошла к мясу, не скажу, чтобы с удовольствием, но ввиду необходимости взялась за него и попыталась поднять, чтобы передать грассу, но – моих сил на это просто не хватило. Кусок действительно был в половину моего веса, если не больше. Растерянно посмотрела на грасса. Голод, скорбно вздохнув, протянул лапу… На моих глазах испачканные кровью и потому отчетливо видимые когти удлинились раз в пять, затем поменяли форму, заострившись наподобие острия ножа, после мне махнули, мол, «убери руки», я не то чтобы убрала, я вообще отшатнулась, а грасс, легко накромсав мясо на удобные шматы, просто втянул когти обратно…

То есть у него и лапы и когти были способны трансформироваться при необходимости!

Скармливая куски мяса Голоду, я поняла, что монографию нужно передать драконам. Причем без вариантов. У меня просто не будет времени и возможности достойно ее изучить, а грассы, как оказалось, способны слишком на многое. К тому же наделены разумом.

– И долго мне так тебя кормить? – спросила я у пса.

Голод, продолжая жевать, удлинил один свой коготь и нацарапал цифру «пять» на полу.

– Пять дней? – уточнила я.

Пес кивнул.

– А потом ты уйдешь к своим? – Вопрос был задан с затаенной надеждой.

Мне кивнули, с наслаждением продолжая жевать. Докармливая последний кусок мяса грассу, я не удержалась и спросила:

– А почему ты меня не съел?

В ответ Голод посмотрел так, что я почувствовала себя по крайней мере очень невкусной. Но ответ, как оказалось, был другим: «Не хозяин» – нацарапал грасс.

– Не хозяин – что? Это был не хозяин? – спросила я.

Пес смотрел молча.

– Не хозяин отдал приказ, да?

Голод кивнул.

«Грассы безусловно подчинены приказу создателя…»

Честно говоря, следующий вопрос я задала с содроганием:

– А если бы приказал хозяин, ты бы меня съел?

Грасс смотрел на меня несколько долгих секунд, а затем нацарапал всего одно слово: «Убил».

После чего поднялся, взял поднос в зубы, подошел к двери, трансформировав лапу, провернул ключ, открыл дверь, аккуратно вышел, дверь закрыл.

Я осталась сидеть на полу с испачканной кровью рукой.

Мне было страшно.

* * *

Я просидела минуты две, не больше, правда, по моим личным ощущениям, это продолжалось бесконечно долго. Поднявшись, сходила вымыла руки, затем тщательно заперла дверь, сначала на ключ, потом оплела магией.

Древний… Каждый раз, используя магию и ощущая, насколько легче мне теперь прибегать к магической энергии, я с благодарностью вспоминала Асур-Ррата. С благодарностью и тоской. Я безумно скучала, и по нему, и по Камали с Хатором.

Завершив с дверью, подошла к кровати, сдвинула, опустившись на колени, прижала ладонь к полу и проследила за тем, как по кромке тайника пробегают искры, снимая блокировку. Сдвинув крышку, я извлекла свою курсовую, контрольные, документы по практике, свидетельство о рождении, свидетельство о зачислении в университет, бабушкин браслетик. Блокнот магистра Валентайна находился в самом низу.

Достав его, я вновь вернула все в тайник, заперла его, задвинула кровать и села за стол, достав из корешка блокнота парный к нему, испещренный знаками и рунами карандаш. Раскрыла блокнот, прижала грифель к бумаге и… и убрала руку.

Что писать?

Как начать?

Как вообще все это объяснить?

Я снова прикоснулась кончиком карандаша к бумаге… и снова убрала. На листочке осталась точка… Она простояла там почти минуту, а затем вдруг сменилась вопросительным знаком!

Сердце дрогнуло и ухнуло вниз.

И решило там подзадержаться, когда вопросительный знак исчез и на его месте появилось мрачное: «И?!»

И я закрыла блокнот.

Не знаю, оно как-то само вышло, что я его быстренько закрыла, засунула в него карандаш, пошла отодвинула кровать, открыла тайник, засунула блокнот в тайник, закрыла крышкой, зафиксировала магией, задвинула кровать обратно и села на нее сверху с чувством выполненного долга!

Под полом послышался звук пришедшего сообщения.

Потом еще один.

И еще.

Чувство выполненного долга сменилось напряженным ожиданием неприятностей.

Они не заставили себя ждать, и в следующий миг дверь без стука открылась, являя Зэрнура. Дракон посмотрел на меня, чинно восседающую на постели, после на пол, под которым вновь послышался звук пришедшего сообщения, снова на меня, затем взгляд его расфокусировался, и дракон сообщил кому-то, явно далекому:

– Нет, просто сидит. Да, вид перепуганный. Нет, судя по старательно невозмутимому выражению лица, не откроет.

После чего развернулся и, ни слова мне не говоря, ушел, не только плотно прикрыв за собой дверь, но еще и щелкнув замком, который провернулся вообще без ключа даже. Ключ же был с моей стороны! Я осталась сидеть, напряженно пытаясь понять, что это сейчас было. Блокнот молчал, похоже, что тоже напряженно. У меня появилось дикое и почти непреодолимое желание встать и спокойно отправиться на лекции, но… Но грассы, Долина драконов и собственно драконы…

С чувством обреченного на казнь человека я снова сдвинула кровать, опустившись на колени, открыла тайник, извлекла блокнот и очень нехотя его открыла, ожидая увидеть там все, что угодно, кроме… пустых строк. Причем я же слышала звук от пришедших сообщений, точно слышала, но сейчас на страничке было пусто, даже того самого вопросительного «И?» не осталось.

Вновь закрыв тайник и вернув кровать на место, я села за стол и, стараясь, чтобы рука не дрожала, а почерк не выглядел неровным, старательно вывела:

«Прозрачного неба, легкого ветра под крылом и долгих лет величия, прославленный в веках сын Правящего рода, ир-хан Главнокомандующий, уважаемый Ирэнарн-Ррат-Эгиатар!»

На самом деле я понятия не имела, как следует обращаться к дракону такого высокого положения, и сейчас, написав все это, искренне пожалела, что не потренировалась для начала на отдельном листе. А так и буквы вышли корявыми, и приветствие, и, кажется, даже обращение, потому что ответом мне было абсолютное молчание.

Посидела, нервно постукивая кончиком карандаша по столу, затем, решившись, для чего-то набрала побольше воздуха и продолжила:

«Надеюсь, здоровье ваших матушки и батюшки вас радует, да и вы не боле…»

Торопливо зачеркнула. К сожалению, зачеркнутая запись никуда не делась и осталась издевательским напоминанием о недалекости моего ума. Триединый, он же дракон, и с семьей у него отношения как-то не ладятся, и, может, у драконов вообще не принято интересоваться здоровьем ближайших родственников, и…

И блокнот молчал.

Все так же обжигая ледяным холодом презрения, видимо не простив мне позорной минутной слабости.

Я еще посидела, глядя на зачеркнутую строку, после чего вдох-выдох… и так еще три раза, и я продолжила:

«Нижайше молю простить меня за беспокойство, но я обратилась к вам лишь по причине искренней боязни причинить непоправимый вред своим молчанием»…

Внезапно все написанное мной исчезло, и в блокноте появилась запись, сделанная четким, уверенным, твердым почерком:

«Госпожа Радович, магическое поприще явно не ваша стезя, рекомендую обратить свое пристальное внимание на какой-либо эльфийский университет международных отношений – поверьте, там по достоинству оценят как ваш высокий слог, так и излишнее стремление к словоблудию».

От возмущения у меня рука не поднялась писать дальше. Но мое молчание явно не входило в планы Главнокомандующего, поэтому следующая запись гласила:

«Четко, кратко, по делу. Слушаю!»

Четко, кратко и по делу было бы закрыть блокнот к треклятой матери! Но взгляд на кровавое пятно, оставленное после кормления грасса, и я, собравшись с мыслями, начала:

«У меня есть все основания полагать, что в Горлумских лесах в данный момент находится стремительно увеличивающая свою численность стая грассов».

Главнокомандующий ничего не ответил на это, хотя я, если честно, ждала чего-нибудь издевательского на тему «а также там стремительно увеличивается поголовье кроликов, белок и барсуков».

Но нет, ответом мне был пустой блокнот, и я продолжила:

«В моих руках находится монография, посвященная описанию этих вполне разумных и способных трансформировать свои конечности существ. Также у грассов особым образом устроенная челюсть, позволяющая им с легкостью вспарывать плоть жертвы, подстраиваясь под особенности ее кожного покрова. Грассы развивают неимоверную скорость, в прыжке достигают верхушки столетней сосны, на испытаниях показаны великолепные способности преодоления горных вершин».

Мне казалось, все, что я написала, является неимоверно важным. Каждое слово важным. И в целом это. Но…

Но тут в блокноте появилось:

«Госпожа Радович, у вас есть маникюрные ножнички?»

«Да», – вывела дрогнувшей рукой, поэтому и надпись получилась неровная.

Секундная пауза – и издевательское:

«Не то чтобы в моих руках, но где-то в пределах Крепости имеется трактат об их использовании. Среди особенностей маникюрных ножниц есть особое устройство изогнутого лезвия, позволяющее придавать ногтю округлую форму, а также острия ножниц могут с легкостью вспарывать кожу и на испытаниях показали великолепные результаты как незаменимый инструмент ухода за руками.»

По мере прочтения всего этого у меня медленно, но верно глаза округлились, и, едва Главнокомандующий закончил, я потрясенно спросила:

«Вы издеваетесь?!»

«Самую малость…» – насмешка отчетливо читалась в каждой букве.

Но затем Главнокомандующий продолжил, уже вновь тем пугающе-твердым почерком:

«Возьмите ваши ножнички, госпожа Радович, сейчас! Это приказ».

Даже не знаю, почему безропотно подчинилась. Сходила, взяла коробочку с ножничками, пилочкой и прочим, таким нужным любой девушке, даже такой, как я, инструментом, вернулась, вынула ножницы.

Не знаю, как Ирэнарн-Ррат-Эгиатар узнал, что я снова перед блокнотом, но, едва ножницы оказались в моих руках, на странице появилась запись:

«Оцарапайте кожу на указательном пальце правой руки, затем приложите его к этой странице. Без вопросов и возражений!»

А у меня были вопросы. И возражения тоже были! И…

«Иначе я прилечу и сделаю это сам, и мы с вами оба знаем, чем закончится наша встреча!» – с силой нажимая на грифель карандаша, написал Главнокомандующий.

И я молча поднесла острие к пальцу, зажмурившись, проткнула кожу, дождалась, пока капля выступившей крови станет достаточной для подтверждения магического отпечатка, и, поморщившись, приложила палец к бумаге.

Кровавый отпечаток, стоило мне убрать ладонь, полыхнул черным пламенем и исчез. Затем исчезли и все надписи. Посасывая окровавленный палец, я все ждала, что Ирэнарн снова будет командовать, давать указания или еще хоть что-нибудь… но блокнот продолжал демонстрировать лишь абсолютно чистую страницу.

И тишина…

Тишина…

Тишина…

Прозвучал сигнал к началу лекции, коридоры опустели, и начались занятия, а у меня было все так же пусто… и в душе, и в блокноте.

В конце концов, не выдержав, я написала:

«Господин Главнокомандующий, мне уже можно идти или я вам еще нужна?»

Секундное молчание – и медленно выведенное каллиграфическим почерком:

«Очень провокационный вопрос, госпожа Радович, не находите?»

Я перечитала свой вопрос, ничего в нем провокационного не нашла, но от чего-то покраснела.

Черный же дракон продолжил:

«Памятуя о том, что с аналогиями у вас не сложилось, отвечу более понятным для вас образом – в вашем вопросе слово „еще“ совершенно не отражает сложившейся ситуации. Замените его словом „всегда“, в этом случае написанное вами будет гораздо более приближено к действительности».

И… и все.

Все записи исчезли, словно их тут и не было, а мне более не написали ни слова. Вообще. И я бы, может, так и сидела, с какой-то необъяснимой болью в душе глядя на чистую страницу, если бы дверь в мою комнату не открылась, опять же без стука, впуская Зэрнура, задавшего мне всего один вопрос:

– Где монография?

Молча передала ему источник пугающей информации. Дракон так же молча взял его и вышел.

Я, посидев еще несколько минут, уже собиралась встать, закрыть блокнот, вернуть его в тайник, а самой вернуться на занятия, как вдруг в блокноте появился, как мне показалось, крайне злой вопрос:

«Госпожа Радович, кем вам приходится студент Вачовски?»

Вопрос застал врасплох, вогнал в тупик и вообще был не к месту. Мелькнула даже предательская, но очень соблазнительная мысль взять и закрыть блокнот, не отвечая, но я все же написала:

«Знакомым».

«Насколько близким знакомым? – было мгновенно выведено стремительным почерком и тут же добавлено: – Отвечать быстро!»

«Насколько? – неуверенно вывела я, даже не зная, что на это ответить, но, учитывая требование, стараясь ответить быстро. Быстро вышло только: – Ну… примерно, как вы».

Правда, я не стала добавлять, что в отличие от Главнокомандующего Владыка еще и закусить мной не против, но если по существу, то в принципе ответила правильно же. Точно правильно. И Гарр… в смысле, Вачовски не раскрыла, и Главнокомандующему написала чистую правду.

А вот Главнокомандующий мне больше не написал, ни правды, ни лжи, ни строчки, ни полстрочки, ни слова, ни полслова, ни вообще ничего.

Посидев еще немного, я все же закрыла блокнот, убрала его в тайник и отправилась на лекцию. Правда, мне бы сейчас очень не помешали слова древнего о том, что Главнокомандующий сам во всем разберется. Я очень опасалась, что Ирэнарн недооценивает угрозу, особенно после его издевательской аналогии с ножничками.

* * *

Когда я подошла к двери, собираясь постучаться, меня сильно удивила тишина. Абсолютная тишина в аудитории. И я еще бы поняла такое, если бы, к примеру, шла лекция у магистра Аттинура, но профессор Ивас и тишина – это вещи несовместимые. Постучавшись, осторожно открыла дверь, опасливо заглянула в аудиторию, и… и все посмотрели на меня. Все. Вся группа, злой и почему-то старательно демонстрирующий обиду Вачовски и даже профессор Ивас. Все были злые и недовольные.

– Мм-м… а я могу не входить? – невольно вырвалось у меня.

– Обойдешься! Марш на свое место, Радович! – рявкнул на меня профессор Ивас.

И я мышкой юркнула в аудиторию.

Профессор же, отличавшийся весьма уважительным к студентам подходом в обучении и в целом бывший всегда доброжелательным и радушным, развернулся к Владыке, у которого сейчас с его иллюзорным Вачовски было совершенно одинаковое выражение лица, и как заорет:

– Слушай, ты, ошибка мироздания, еще раз для тех, чьим родителям вообще лучше было бы не встречаться, драконы жрут девственниц!!!

Судя по тону, уровню громкости заявления и наличию истерических ноток, данное утверждение для профессора уже стало чем-то личным, вроде догм типа «солнце восходит на востоке» и «за коротким летом следует долгая зима».

Вачовски, выдав издевательскую ухмылку в духе Владыки, произнес:

– Профессор, складывается впечатление, что вам в принципе неизвестен никакой иной интерес к девственницам, кроме гастрономического.

Ивас пошел некрасивыми красными пятнами.

Студенты в аудитории застыли, боясь не то чтобы пошевелиться, но даже и дышать громко. Все дело в том, что профессору Ивасу, при всем его добром и в целом миролюбивом характере, были свойственны вспышки ярости, при которых происходили неконтролируемые выбросы магии… Ничего смертельного, но у всей группы вполне себе был шанс выпрыгать из аудитории с зеленым цветом кожи и на жабьих лапках… или выползти. Вылететь еще никому не удавалось, почему-то выбросы магии профессора в направлении птицеобразования не работали, а вот выпрыгать или выползти так вполне. Оно потом, конечно, проходит… часа через два-три, но приятного в этом было все равно мало.

И поэтому нет ничего удивительного, что, чувствующая себя в некотором роде ответственной за появление Владыки в УМе, я решилась вмешаться и осторожно позвала:

– Вачовски, а вам… в смысле, тебе не кажется, что подобное отношение к преподавателю…

Но от меня отмахнулись издевательским:

– Умолкни, Миладка, я тут, между прочим, твои интересы защищаю!

– Что? – Я даже привстала от удивления. – Что значит «мои»?!

Вачовски же обернулся ко мне и с самым серьезным видом заявил:

– Короче, так, Миладка, я понял страшное – или мы идем ко мне в комнату и я как твой личный герой и спаситель привожу тебя в несъедобное состояние, или тебя тут сожрут. Я, так понимаю, эти, – Владыка кивнул в сторону остолбеневшего профессора, – вас тут жрут по-тихому, а вину за это скидывают на драконов.

У меня слов не было.

У Владыки нашлись:

– Ты, кстати, семнадцатая в спасательном списке, но я готов сдвинуть тебя на второе место, на первом Васюта, ей нужнее, у нее от страха вообще зуб на зуб не попадает, даже говорить не может. Я бы ее, кстати, уже спас, но тут лекция началась.

В этот момент у профессора Иваса в секунду все красные пятна с лица сошли, ярость схлынула, а на бледных губах появилась с трудом сдерживаемая улыбочка.

– Ну что же вы, Вачовски, – произнес он, мгновенно преисполнившись преподавательского величия и снисхождения, – я несмотря на все ваши обвинения всегда за спасение невинных… дев. Не смею вас задерживать, Вачовски, ни секунды не смею. Поспешите. Прямо сейчас. Немедля! Во имя справедливости и супротив пожирания девственниц! Сию секунду! Ступайте, Вачовски!

После чего:

– Заткнись, Радович! – Это мне, вместе с заклинанием молчания, которое мгновенно запечатало мои губы, не позволяя выкрикнуть отчаянное «Нет!». И елейным тоном: – Васюточка, красавица наша, иди, спасайся!