Текст книги "Темная Империя. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Тыыыыы... – богиня рухнула на земь, тонкая рука с отощавшими пальцами высунулась на свет, кожа мгновенно зашипела и покрылась волдырями, но Тьма словно не чувствовала боли.

Золотой жрец презрительно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на студенистое черное создание, колышущееся у его ног, повинуясь какому-то мальчишескому порыву прижал ногой одну из многочисленных лапок и существо жалобно запищало. Таэлран убрал ногу, затем вновь посмотрел на мать. Усмехнулся и произнес:

– Я видящий, мама, как и мой отец, и мы всегда видели тебя насквозь. Твой эгоизм, твою непомерную жадность, твою чрезмерную глупость, недалекость, примитивизм. Ты же богиня, мать. Ты – богиня! Но у дешевой продажной женщины, мозгов больше, чем у тебя!

Она тяжело дышала, с трудом убрав руку с освещенной полосы света – искореженную, покрытую волдырями ладонь. Затем подняла голову, с какой-то звериной тоской глядя на сына, и дрожащий в скальной нише Тахир вдруг почувствовал, что произойдет дальше. Демоны всегда ощущают смерть…

– Кстати, – Таэлран ослепительно улыбнулся матери, – у меня для тебя новость, мама, и полагаю, она тебя обрадует.

– Нет, – Тьма обреченно сжала руки, и ее когти с жалобным скрежетом прошлись по каменному полу.

– Да, мама, да, – Золотой жрец посмотрел вверх, на искусственное солнце, – боги смертны и...

– Скажи, чего ты хочешь,–      испуганно зашептала Тьма, просто скажи, чего ты хочешь, сынок. Я все сделаю, я...

– Ты!

Он вдруг отшвырнул порождение мрака, и то, описав дугу, с писком ударилось о скалу, и сползло по ней рваными клочьями.

– Ты, – повторил Таэлран. – Я ведь пришел к тебе просить помощи, мама. Все, что мне нужно было, это помощь в нахождении девушки, которую я полюбил всем сердцем, которого у меня, по определению нет! А я полюбил, мама! Искренне, сильно, страстно! Как никого и никогда! Но ты отказала мне даже в малейшем! Как отказывала и ранее, не позволяя открыть и часть своих способностей полубога! Ты мне не союзник, мама. Ты – мой враг. Я не оставляю врагов за спиной!

И маленькое каменное здание задрожало.

– Нет, сын, нет, прошу тебя! – заорала богиня.

Но Золотой жрец лишь улыбнулся, а после негромко произнес:

– Это понял еще отец, мама, я о смертности богов. Все мы – порождения Мрака, всех нас может убить лишь одно – свет.

Перепуганный Тахир, увидел как сверху, по стене его убежища, сползает маленький черный комочек крови, с огромными на всю крохотную голову еще более перепуганными чем у демона глазищами... Порыв для жителя миров Хаоса был совершенно не свойственный, но Тахир протянул руки, схватил дрожащий комочек, и прижал к себе. После торопливо поймал и свой выскользнувший хвост. И теперь дрожали втроем – демон, хвост и порождение Мрака. Страшно было всем.

А затем раздался грохот!

И убежище Тьмы расколовшись на мелкие осколки, разлетелось по всему пространству пещеры. И вспыхнул свет! Он стал ярким, интенсивным, убийственным. И Тахиру безумно хотелось зажмурить глаза и не видеть, но он смотрел. Смотрел как по полу катается сгорающая от света женщина, некогда бывшая Великой Богиней, смотрел как рожденный ее чревом дроу вскидывает руки, и в воздухе, над Тьмой формируется световое копье. Видел, как это орудие рухнуло вниз, протыкая и сжигая сердце орущей от боли женщины...

Видел, как она затихла без движения...

А затем, отчетливо разглядел, как ее тело становится сетью тонких энергетических линий, и те взмывают вверх, чтобы устремиться ко все еще стоящему с раскинутыми руками Золотому жрецу.

Вдох!

Шумный, отчетливо слышимый в замкнутом помещении и дроу впитал в себя энергию силы смерти Великой Тьмы.

И когда открыл глаза, посмотрел на мир совершенно черным, непроницаемо черным взглядом.

«Тьма исчезла... Да здравствуй новая Тьма...» – с ужасом подумал

Маленький комочек Мрака прижался к нему всем телом и дрожал все сильнее. Демон погладил его маленькой крысиной лапкой, но вот чем утешить понятия не имел – он вообще порождение Мрака впервые видел, и его искренне удивляло, что комочек тоже может бояться. Потом пришла мысль «Он же совсем маленький, только родился», и нежности в поглаживаниях стало больше. А еще Тахир вдруг понял – теперь он знает, как можно убить бога!

Именно об этом он и думал, когда Таэлран подошел к лежащей без движения богине, в чьей груди зияла выжженная дыра, ткнул ее носком сапога, после простер руку, проверяя осталась ли в богине жизнь. Не осталось. Удар огнем и спустя мгновение лишь пепел лежал на выжженном искусственном камнем песке. Безжизненный пепел.

– Прощай, мама, – глухо произнес Таэлран.

Третье королевство. Сарда.

Найрина Сайрен.

Это было крайне неспокойное утро – едва я легла спать, в двери вновь постучали и на этот раз посетителю требовался Ниран, который даже не успел выяснить, зачем ко мне приходили аристократы. Ниран ушел, заперев вход магией.

Но вскоре мой тревожный сон был нарушен чьими-то криками, после топотом многочисленных ног по улице, затем взрывом где– то далеко, но взрывом столь мощным, что дрожали стекла.

Стоит ли говорить, что я не выспалась совершенно – бессонная ночь по вине лорда Эллохара, излишне раннее утро благодаря благородству лорда Экнеса, и чрезмерно шумный город.

В итоге я поднялась совершенно не выспавшаяся и с больной головой. Боль сняла магия, чувство усталости так же, но осталось ощущение нереальности происходящего. И оно становилось только сильнее...

Я поднялась, торопливо позавтракала одним из оставленных для Нирана пирожков, к которым он так и не прикоснулся, собралась и выйдя из дома изменила маршрут следования к лечебнице так, чтобы пройти мимо торговой улицы.

Каково же было мое искреннее удивление, когда я свернула на улицу Злотых и обнаружила абсолютно все лавки закрытыми! Все. Ни лавка господина Урнаса, торгующего готовыми рубашками и открытого до полуночи, ни лавка господи Натаргас, в которой всегда можно было купить плащ, в любое время и любую погоду, ни все остальные лавки не были открыты. Решив, что усталость сыграла со мной плохую шутку и я поднялась, слишком поздно взглянула на городские часы, благо башня как раз располагалась в поле моего зрения, и увидела ожидаемое – половина восьмого утра. Лавки открываются в семь! Тогда почему все закрыто?!

К сожалению, времени выяснять у меня не было, а потому торопливо миновав половину торговой улицы, я свернула к лавке госпожи Лавейко «Нитка и иголка» и вежливо постучала в дверь.

Мне открыли не сразу – для начала там, за дверью, затаились, затем приоткрылось окошко наверху, на втором этаже, оттуда высунулась престарелая служка госпожи Лавейко, подслеповато прищурилась, и только после этого выдохнула:

– Это Найриша!

Меня здесь знали, и знали отлично – именно здесь я заказывала большую часть оформления для чайной, и потому была уверена, что впустят. Так и оказалось – дверь мгновенно приоткрылась, и госпожа Лавейко громко прошептала:

– Входи же. Быстрее.

Я почти вбежала, так как едва подошла ближе, госпожа Лавейко ухватив за руку, втянула в лавку, после торопливо заперла дверь, задвинула все засовы, прошла в середину лавки, откинула крышку люка и крикнула домочадцам:

– Найри это, все спокойно.

Где-то там, в темноте, заплакал ребенок – новорожденный старшей дочери госпожи Лавейко. Заплакал, а потом закашлялся нехорошо так.

– Кашель сухой! – воскликнула я.

Госпожа Лавейко судорожно вздохнула и прошептала:

– Да и жар всю ноченьку мучил.

– Так что ж вы его в сырой подпол! – возмутилась я – Госпожа Ассета, выходите немедленно!

Но на мой возглас, госпожа Лавейко отреагировала крайне странно

– быстро подошла и закрыла мне рот ладонью, а когда поняла, что я буду молчать, сурово кивнула, убрала руку и зашептала:

– Ох, леди Сайрен, всегда вы были наивная и добрая, ничего плохого вокруг не видите, да не замечаете. Ужель внимания не обратили, что закрыты лавки все? Видели ведь.

Я была вынуждена кивнуть, подтверждая, что видела.

Всплеснув руками, дородная женщина, которой не помешало бы похудеть, дабы снизить нагрузку на больное сердце, укоризненно головой покачала и спросила:

– Так не уж-то не знаете ничего, Найрина?

– Нннет, – недоуменно ответила я.

– Ох, Найрина, – госпожа Лавейко как на больную посмотрела на меня. – Горе у нас, Найрина, магия вернулась. Маги в городе! Под рассвет погромы были в трех кварталах от нас. Эти то оголодавшие, от силы своей одуревшие, в лавки врывались, брали что приглянется, на женщин... Оно ж как, леди Сайрен, если к магу магия вернулась, он же уже себя выше всех почитает, жизни людей простых не ставит ни во что, да...

Вновь закашлялся ребенок. Да так нехорошо, что я отсюда расслышала, как мокрота в легких ходит!

– Простите, госпожа Лавейко, – прошептала я торопливо, направившись к входу в подпол, – я сейчас и дорасскажете.

Лестницу искать на стала, спустилась используя простейшее заклинание левитации, подпол осветила тремя огненными шарами и увидела, что здесь не только семейство госпожи Лавейко, но так же семьи торговцев Унтасен, Амеро, Илгатан, все с детьми, женами, прислугой.

– Доброго дня вам, – поздоровалась я торопливо, и отметила, что у жены господина Амеро тахикардия, и ей требуется помощь.

Но не столь срочная, как новорожденному малышу, которому и так было плохо, а уж в условиях сырого подвала.

– Что же вы его мне в лечебницу не принесли, госпожа Ассета? Ц возмущенно спросила я у матери, стремительно подходя и забирая из ее несопротивляющихся рук корчащийся в судорогах сверток.

Села, от меня тут же отодвинулись, простерла раскрытую ладонь над ребенком – все было плохо! Все было крайне плохо!

– Да что же вы! – у меня добрых слов не осталось. – Госпожа Ассета, он бы до вечера не дожил!

И закрыв глаза, я принялась сбивать жар, первое, что необходимо было сделать. И что не выходило толком вовсе, потому как малыш оказался совершенно обессилен. Прекратив, я купировала мокроту, резко нажала на живот ребенку и та, повинуясь магической капле, покинула его легкие. Сожгла рассадник инфекции, после чего повернулась к застывшей девушке и приказала:

– Покормите его сейчас, пожалуйста. Быстро. Мне нужно сбить жар, а не выходит, тут лучше действовать естественным способом.

Она не взяла ребенка. И не сказала мне ничего, просто испуганно молчала.

Вопрос задал господин Унтасен, и задал он его нехорошим тоном:

– Леди Сайрен, к вам вернулась магия?

Мне не понравилось молчание, повисшее в темном мрачном подполе после этого вопроса. Мне не нравилось и другое – госпожа Ассета смотрела на меня, а не на своего младенца, которому нужна была помощь. И я поняла, что у девушки шок. Повернулась к ее супругу, господину Ассету, который держал скобяную лавку у городских ворот, и сказала ему:

– Ребенка нужно покормить, иначе даже со всей своей магией я не смогу спасти его. Прикройте жену, я понимаю, она испытывает стеснение, но малышу нужно грудное молоко, сейчас!

Мужчина как-то растерянно посмотрел на сверток, который я продолжала держать и произнес:

– Так не может он... кашель и...

– Я уничтожила мокроту, купировала кашель на некоторое время, маленькому нужно поесть! Займитесь!

И протянула ребенка отцу. Расчет оказался верным – господин Ассета тихо приказал жене:

– Повернись ко всем спиной и расстегни кофту.

Я одобрительно кивнула и, поднявшись, сообщила:

– У вас семь минут, потом я смогу закончить лечение.

С этими словами, миновав подпол, я подошла к госпоже Амеро, без слов опустилась перед сидящей женщиной на колени, приложила обе ладони к области ее сердца. Женщина лишь вскрикнула, когда моя магия начала действовать.

– Что за траву вы начали пить? – не прерывая лечения, спросила я. – Что-то оказавшее подавляющее влияние на весь ваш организм.

Та побледнела, хотя и так была чрезвычайно бледна, и с трудом выговорила:

– Семена лейника.

Я припомнила эту степную траву, которой в народе приписывали чуть ли не свойства панацеи, хмуро взглянула на женщину и прямо спросила:

– Зачем?

Госпожа Амеро замялась, после руки ее затряслись и она едва слышно ответила:

– Так... девок-то уже семеро же...

Одной рукой продолжая лечение, вторую опустила до уровня живота, чуть ниже, и была вынуждена сообщить:

– Восьмого носите.

Вскрикнув, госпожа Амеро задрожала, и собиралась запричитать, но я отрезала достаточно жестко:

– Если вам требуется контрацепция – зайдите в лечебницу, я выдам требуемую настойку. А то, что вы пили, убило бы и вас, и нерожденного ребенка в течение двух месяцев! Сколько раз можно говорить – не принимайте травы, если не осведомлены о последствиях!

А после еще раз проверила зародыш и сообщила:

– Мальчика носите.

И сразу ощутила, как замерло ее сердце. Замерло, а затем забилось столь стремительно, что я сумела откорректировать все гораздо быстрее, чем планировала. И завершив, поднялась, вернулась обратно к чете Ассета, забрала малыша, села и только потом вспомнила, что у меня что-то спросили. Наложив ладонь на грудь новорожденного, принялась вливать в него магию по капле, и попросила:

– Господин Унтасен, простите, пожалуйста, отвлеклась, вы что-то спросили?

Ответом мне было растерянное:

– Ничего, леди Сайрен, вы простите...

– Ну что вы, – я пальцем прикоснулась к носику заулыбавшегося ™ мне ребенка, – моя вина, не ответила сразу. Я сегодня на редкость рассеянная.

Откуда-то из угла престарелая служанка вдруг сказала:

– Вопрос был про магию, что она вернулась...

– Вернулась, да, – не задумываясь, ответила я, уничтожая воспаление в малыше, – так уж три дня как. Ко мне и еще двум профессорам в лечебнице, вы не знали?

– Нет, – глухо ответил господин Унтасен.

– Да как же? – я продолжала исцелять и потому головы не поднимая, смотрела только на ребенка. – Мы стольких вылечили, а недавно и магианна Соер присоединилась, так всю лечебницу выписали за полдня... – пауза и я почему-то добавила, – к вечеру вновь заполнилась. Но я хоть на ночь домой ухожу, а профессора днюют и ночуют в лечебнице. Ох, госпожа Ассета, какое счастье что я к вам сейчас зашла! До вечера малыша бы не стало! И вот скажите мне, почему вы в лечебницу не пришли?!

– Так магии не было, – сказала все та же пожилая женщина.

– Магии не было, – согласилась я, – а знания все остались. Мы лечили людей и без магии. Все время. В любом случае, лучше было прийти в лечебницу и узнать!

Я сделала глубокий вдох, готовясь к последнему ассану. Выдох, g всплеск магии, и последняя инфекция погибла. Малыш дернулся, потом запищал, перепугавшись вспыхнувшего света, я улыбнулась ему, погладила по носику и маленький утих, с интересом глядя на меня.

– Кормить его сейчас больше, я передала ребенка отцу. – И вашей супруге больше питья, теплого. И не нервничать. Не болейте.

С этими словами я поднялась, извинилась перед всеми за то, что вынуждена их оставить, после чего взмыла вверх, и вот оказавшись в лавке, подошла к госпоже Лавейко и спросила:

– Так о чем вы там говорили?

Женщина вдруг заплакала. Я понять не могла что случилось, а она стояла и плакала, и на меня так смотрела, что вовсе неудобно стало и не по себе.

– Госпожа Лавейко, – растерялась я,– вы... Что случилось?

– Да ничего, ничего, Найришенька, – она достала платок, вытерла мокрое лицо и спросила: – А зачем приходила-то?

И вот тогда, смущаясь и подбирая слова, я призналась, что:

– Мне нужны носки, мужские, большие, и нитки, чтобы их вышить…

Сложно передать словами выражение лица госпожи Лавейко, когда она услышала мою просьбу. Мне же пришлось продолжить:

– И я точно знаю, что нитки для вышивки я могу приобрести у вас, как и пяльца, наперстник и руководство по вышивке, носки у вас не продаются, знаю, но я буду очень благодарна, если вы подскажете, где я могу их приобрести.

Лицо госпожи Лавейко странным образом вытянулось, взгляд стал окончательно потрясенным, я же поспешила продолжить:

–      Мне нужна только одна пара и серебряные нитки.

Женщина кивнула, однако под ее внимательным взглядом я ощутила себя до крайности необычно, затем госпожа Лавейко спросила:

– Леди Сайрен, а... вы... вышивать умеете?

– Нет, – была вынуждена признать я, – но зашиваю хорошо, шрамов не остается.

– Ага,– выдохнула госпожа Лавейко, даже не скрывая скепсиса по поводу моей затеи.

Пришлось выдвинуть свой аргумент:

– Я научилась печь пирожки вчера за четыре часа.

– Это хорошо, – покивала владелица лавки. – А... вышивать когда будете?

Прикинув, что вечером мне вновь предстоит печь пирожки, я призналась:

– В обеденный перерыв вместо обеда. Четверти часа ведь хватит, чтобы вышить инициалы на двух носках?

На лице женщины отразилось сомнение, а затем госпожа Лавейко осторожно предложила:

– Найрина, а давайте я вышью вам эти носки, вечером заберете.

С тяжелым вздохом, я была вынуждена признаться:

– Не получится, я должна сделать это сама.

Хмыкнув, госпожа Лавейко шепотом сказала:

– Так никто не узнает, что я. Сделаю по-быстрому и вам отнесу в лечебницу.

Предложение было очень заманчивым, но:

–      Я буду знать, госпожа Лавейко, – ответила женщине. – Так вы мне поможете?

Лавку я покидала с пакетом черных носков самого большого размера, тремя наборами серебряных ниток, двумя иголок, пяльцами, схемами вышивки, и да – на двух парах носков госпожа Лавейко, сжалившись надо мной, мелком нанесла штрихи для будущей вышивки, в соответствии с моей задумкой-то есть инициалы Д.Э. А вот брать деньги госпожа Лавейко отказалась напрочь, сказав, что и так должна мне за лечение внука, и потому не взяла. Когда же я попыталась настоять, заявила, что обидится и я не нашла в себе силы поступить как требовала совесть.

Выйдя из лавки госпожи Лавейко, я в очередной раз поразилась необычайной тишине на торговой улице, а так же совершеннейшему отсутствию людей, свернула к городскому парку, и идя по пустым дорожкам, увидела странное зрелище – несколько молодых парней попеременно ныряли в городское озеро, в то время как толпа человек в двадцать ожидала их на берегу. И это были маги. Маги, которые не побоялись вновь надеть мантии. Странно.

Однако времени даже на то, чтобы поинтересоваться причиной их поведения у меня не было, и набросив на себя морок, я миновала скопление народа, не удержавшись от того, чтобы послать исцеляющий импульс тем четверым, что стояли мокрыми и дрожали под утренним ветром, после чего ускорив шаг заторопилась в лечебницу.

И замерла, едва вошла!

В приемном покое было на удивление пусто. Действительно пусто!

Там оказался лишь один юноша, не сразу замеченный мной из-за того, что в серой мантии послушника, он сидел в углу и, раскачиваясь, что-то бормотал.

Распахнулась дверь – показался профессор Лориес и трое братьев милосердия.

– О, магианна Сайрен, опоздание две минуты! Ступайте немедля переодеваться, у нас срочный вызов! – приветствовал он меня. – Голубчики, на выход.

Не задавая вопросов, я метнулась в лекарскую, накинула халат поверх платья, плащ, уже не надевала, захватила перчатки, сумку с лекарственными препаратами, и побежала на выход. Когда торопливо проходила мимо странного юноши, услышала его сбивчивое «Что я наделал... что я наделал...». Вдаваться в подробности было некогда, если Лориес оставил его здесь, значит ситуация была не критична.

И я выбежала из лечебницы, почти не останавливаясь вбежала в повозку, села рядом с профессором и ухватилась за поручень – догадаться, что будем гнать, было не сложно.

– Дело такое, магианна Сайрен, – обстоятельно начал профессор, – вот тот охламон, коего вам довелось узреть в приемном покое, это маг, давеча, а точнее по ночи, вернувший себе магию с помощью осколка астероида, упавшего в озеро.

Мне тут же стало понятно, для чего маги ныряли в озеро – надеялись еще несколько осколков, дарующих магию найти.

– Так вот, – продолжил профессор, и стало заметно, что он старательно подбирает слова. – Данный лишенный мозгов адепт, некогда бывший самым одаренным на боевом факультете, устремился в полуразрушенную академию, имея сведения о том, что именно там в подземельях собираются такие как и он – бывшие адепты, не покинувшие столицу, и там, обнаружив банду юнцов, поведал им о своем божественном подарке и... – профессор скрипнул зубами, – дал жаждавшим прикоснуться к артефакту.

Пауза, в течение которой я вспоминала события моего собственного утра, но теперь видела их в совершенно ином свете.

– Более полусотни юнцов, – продолжил профессор Лориес, – вновь заполучив магию ринулись в город...

Еще одна пауза.

– Уверившиеся в своей безнаказанности юнцы, – вновь заговорил он, – жаждут денег, власти, женщин. К счастью аристократы вмешались вовремя, и после достаточно жесткой схватки им удалось захватить артефакт, но, к моему великому огорчению, впрочем, эти горы тренированных мышц сложно упрекать в отсутствии ума, нас не поставили в известность о случившемся! В данный момент мы с вами едем помочь тем несчастным, что стали жертвой нападения.

– Аристократы? – уточнила я.

– Магианна Сайрен! Все выжившие аристократы позаботиться о себе сами, впрочем Девенур уже с рассвета в королевском дворце. Я же говорю о...

Договаривать он не стал – я и сама поняла. Все поняла.

И пока повозка мчалась по дороге, я с ужасом вспоминала спрятавшихся в подполе торговцев, и те меры предосторожности, с которыми нас впустили.

Но вот повозка свернула с центральной улицы на Сдобную, что располагалась вблизи ныне разрушенной академии магии, и сердце мое замерло... Разбитые витрины, сожженные дома, кровь, порушенные лавки, повсюду кордоны аристократической гвардии... сломанная игрушка...

Нас остановили на въезде в огороженную часть и суровый закованный в латы лорд холодно осведомился:

– Кто?!

Профессор Лориес не говоря ни слова призвал заклинание ветра, но я остановила его, и, продолжая держать целителя за руку, торопливо ответила:

– Мое имя магианна Найрина Сайрен, это целитель высшей категории профессор Лориес, мы прибыли для помощи пострадавшим.

Аристократ шумно и тяжело выдохнул, затем снял шлем и я узнала его – лорд Игорн, один из доверенных людей короля. Мужчина холодно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на профессора и негромко сказал:

– Мы не воюем с целителями и вас пропустим. Но леди здесь делать нечего.

Я хотела было возразить, однако профессор опередил.

– Я понимаю, что магианна Сайрен не увидит там ничего приятного глазу, однако я стар, и сам не справлюсь. А если мои сведения точны, уже через час от ран скончается несколько девушек.

Лорд Игорн вновь тяжело вздохнул, затем отошел с дороги, позволяя нам проехать.

Третье королевство. Сарда.

Сдобный переулок.

Хеарин полоснула себя по ладони еще до того, как Ааран и оба всадника Мрака вернулись с быстрого осмотра квартала, вероятно потому, что по их лицам отчетливо поняла – там ужас. Тягучая кровь заструилась по коже, и вампирша отправила зов. Не дозвалась. Судорожно выдохнула и позвала снова.

«В чем дело?» – пришел встревоженный ответ.

Хеарин ничего не успела ответить, как вторгнувшийся в ее тело ставший призрачным Ссагрус прошипел:

– Вам женщина с предубеждениями на счет интимной жизни нужна?

Вместо ответа на свой вопрос он услышал спокойное:

«Еще раз вторгнешься в тело моей ученицы, и это будет последим,

что ты сделал в своей жизни».

Ни угрозы, ни гнева в данной фразе не было – предупреждение я только, но Ссагрус отлетел в сторону, и осознал насколько напугай, лишь когда достиг стены ближайшего здания. Замер, пытаясь унять сердцебиение, и понял то, что вероятнее всего не осознают адепты Смерти – принц Хаоса в ярости.

Но монстру Мрака не довелось услышать, как магистр Смерти, выслушавший свою ученицу, отдал четкий и ясный приказ:

«Спровоцируй магов, я пришлю Соер».

Третье королевство. Сарда.

Центральный парк города.

Адепты боевого факультета держались настороженно – аристократия утром дала понять, что настроена решительно, более того отпор был столь стремительным, что магам с трудом удалось уйти. И сейчас бывшие хозяева жизни отчетливо понимали – им требуется больше, значительно больше союзников. А значит нужен артефакт! Тот самый возвращающий магию артефакт. Но ни осколки астероида нырнув на дно, успехом не увенчались. Увы, на берегу сваленные в кучу валялись несколько трупов утопленников, один даже с камнем, на котором были высечены его инициалы и причина смерти «Жестокосердная горничная леди Анейро», но абсолютно ничего, что можно было бы классифицировать как остатки небесного тела.

И вдруг по рядам, по нестройной толпе, словно шепоток пронесся «Часть артефакта осталась в Сдобном переулке…

Трое боевых магов, взявших на себя управление своими обретшими магию сокурсниками, переглянулись. Решено было прорываться с боем.

Третье королевство. Сарда.

Сдобный переулок.

Найрина Сайрен

На Сдобной улице располагалась и часть лавки братьев Шилли, точнее та самая лавка, которой заведовал Алех. Располагалась не вся – витрина выходила на улицу Зарустры, а вот дополнительный вход как раз в начале Сдобного переулка был, и что меня сразу удивило – лавка Алеха совершенно не пострадала.

Впрочем, объяснение этому нашлось как только мы слезли с повозки, потому как дверь мгновенно распахнулась и я услышала встревоженное:

– Найри?!

И поразилась бледному виду брата. Ниран стоял пошатываясь, и даже отсюда я смогла оценить его ресурс – нулевой. Брат был совершенно опустошен, абсолютно. Но вместе с тем я увидела | призрачную дымку ведущую от него к лавке братьев Шилли, и к окружающим домам, и куда-то внутрь домов, и...

– Не ожидал, от вас, молодой человек, – задумчиво проговорил профессор Лориес. – Я так полагаю, помощь доблестным аристократам в борьбе с магами оказали вы?

Однако его предположение опроверг лорд Игорн, который с усмешкой произнес:

– Лорд Сайреи не стал принимать ничью сторону в сражении, он предпринял меры лишь для того, чтобы битва нанесла минимальные повреждения торговой собственности.

«Лишь»?!

И я, и профессор Лориес в ужасе посмотрели на Hирана. Создать такой щит и удерживать его во время магической битвы, когда рвутся и колеблются все энергетические линии это...

– Молодой человек, вы могли выгореть! – рявкнул разъяренный профессор.

Я же молча, бросилась к брату, обняла, одновременно передавая часть магического потока и не слушая его хриплое «Найри, там людям помощь нужна, там...».

– Тебе сейчас полежать нужно, – сказала я, хватая его за руку и уводя в лавку Алеха. – Отлежаться и выпить теплого очень сладкого чаю.

Ниран молча пошел за мной, лишь когда вошли, тихо сказал:

– Я знал, что ты не осудишь.

После такого я могла лишь спросить:

– А кто осудил?

Но едва мы вошли в саму лавку, я сразу поняла кто – братья Шилли. У Алеха был сломан нос, Сэм хрипел, баюкая сломанную руку, оба мрачно глянули на Нирана, и даже не улыбнулись мне.

– Найри,– Апех говорил в нос, и пытался остановить кровотечение, – как ты с Германом разминулась? Ты же выходишь из дому без четверти восемь!

– Сегодня пораньше вышла, нужно было на торговую улицу зайти, – торопливо ответила я, провела Нирана к скамье, с силой усадила и подбежала к Алеху, отнимая его руки от искалеченного носа. – Правильно сделали, что Германа за мной послали, иначе у тебя бы нос кривым остался, – заметила я, начиная лечение.

– Дура, – неожиданно грубо, произнес старший Шилли. – Я Германа отправил, чтобы он тебя из города увез!

Грубость была более чем неприятна, но я позволила себе лишь укоризненный взгляд, и приказала:

– Сядь.

Затем добавила «Пожалуйста», потому что Алех продолжал стоять. Опустился на стул он как-то обреченно, затем его руки обняли мои колени, но я не обратила внимания – осколки костей нужно было прирастить, и сделать это аккуратно. Не прекращая работы, спросила:

– Сэм, очень больно?

– Потерплю, – ответил средний Шилли.

Я кивнула, закрыла глаза и сосредоточилась на исцелении. Работа была не сложная, но кропотливая, а еще у меня было катастрофически мало времени.

. К сожалению, основную проблему я заметила не сразу – у Алеха был значительный внутренний ожег. И сотворить подобное была способна лишь боевая магия, причем один из пренеприятнейших ee разделов – истязания с целью получения сведений.

– Ты вздрогнула, – прогундосил Алех. – В чем дело?

– Почему не сказал, что внутри все огнем горит? – спросила я, стараясь не думать о том, кто мог столь жестоко поступить с парнем.

Старший Шилли промолчал.

– У Сэма повреждения сильнее, – внезапно сказал Ниран,– ему Метку смерти поставили. Вот теперь я содрогнулась всем телом, едва не нарушив собственную работу.

– Тихо-тихо,– Алех погладил меня по ноге, – все хорошо, малышка, все совсем хорошо. Слушай, у нас у бабки в Брейне лечебница есть, так вот...

– Найри не поедет в Брейн, Алех! – отрезал Ниран.

– Значит ты идиот! – прошипел Сэм.

– Сам остолоп! – рыкнул Ниран.

– Прекратили оба, – потребовала я.

Нос Алеха я залечила быстро, после расположив руку на его лбу, нагнулась и вторую разместила четко напротив сожженной слизистой. Исцелить было не сложно, хуже другое – это отобрало много энергии. Можно было бы сократить количество, но тогда был бы израсходован другой безумно ценный сейчас ресурс – время.

– Ох, Найри, – выдохнул Алех, едва я закончила, – ты волшебница.

– Я целитель, – ответила торопливо, проверяя ауру старшего Шилли.

Повреждений больше не было, и я, оставив Алеха, быстро подошла к Сэму, сразу скомандовав:

– Ложись.

Он странно улыбнулся и спокойно произнес:

– Найриша, волшебница наша, с меткой Смерти не выживают.

– Кто сказал? удивленно спросила я.

Средний Шилли странно на меня глянул, после послушно лег и

Средний Шилли странно на меня глянул, после послушно лег и больше не возражал, ни пока я чистила ауру от тьмы, разъедающей ее постепенно, ни когда залечивала сломанную в шести местах руку. И лишь на завершающем этапе, когда концентрации не требовалось, пояснила:

– Метка Смерти – больше имеет психологический эффект, нежели действительно смертельно опасный. В целительстве имели место случая, когда получив подобную метку больной излечивался сам, совершенно без магии, одной только волей к жизни. Не дергайся, я сейчас шестой перелом залечиваю.

На улице послышался странный отдаленный гул.

«Магия перемещения» – почему-то подумала я.

И почти сразу раздался взрыв! Взрыв столь сильный, что едва не смял щиты, выставленные Нираном, но устояв, те затребовали еще энергии и брат захрипел, согнулся, пытаясь удержать связь.

Я еще никогда столь быстро не завершала лечение – за тридцать секунд то, что требовало еще четырех минут. И закончив, метнулась к Нирану, передавая ему часть своей силы – у нас одна кровь, для нас подобное допустимо.

– Найри, мммаги... беги, – прошипел брат, с трудом сохраняя способность говорить.