Текст книги "Тайна проклятого герцога. Книга первая. Леди Ариэлла Уоторби"

Автор книги: Елена Звездная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Все так ужасно, Ариэлла?

Меня била мелкая дрожь, сказать что-либо, я была уже не в состоянии, а герцог… Лорд оттон Грэйд вдруг властно развернул меня, прижал спиной к двери, и, нависнув так, что его лицо оказалось ужасающе близко, зло произнес:

– Очень надеюсь, что вы действительно испугались, Ариэлла, и, как минимум, начнете опасаться вызвать мое неудовольствие. Потому что именно эта спальня, леди Уоторби, станет вашим наказанием при малейшем нарушении правил, о которых я вам поведал.

Я перестала дышать, в ужасе глядя на герцога, он же, с улыбкой, добавил:

– И в следующий раз, Ариэлла, разговоров не будет, – его ладонь поднялась, пальцы коснулись моих губ, и лорд Грэйд выдохнул: – Надеюсь, мы поняли друг друга?

Сжавшись, я продолжала смотреть на последнего представителя военной династии оттон Грэйд, не в силах ни отвернуться, ни пошевелиться, ни ответить. Тело сковало от ужаса, я едва могла дышать.

– И последнее, – уголки его рта изогнула злая ухмылка, – если вы еще раз посмеете отказаться от ужина, мне совершенно плевать по какой выдуманной причине, я приду в вашу спальню, свяжу ваши ручки, и накормлю лично. И я не гарантирую, леди Уоторби, что после этого оставлю вас спать в одиночестве.

Вздрогнув всем телом, я сглотнула, и едва слышно потрясенно произнесла:

– Вы же… вас же… вы же не извращенец!

Его улыбка была достойна полотна церковного художника, для отражения истинной сущности лукавого, и именно с этой улыбкой, герцог выдохнул мне в лицо:

– А вы не ребенок, Ариэлла, вы уже вполне сформировавшаяся юная женщина, и без обилия кружев и рюшей это вполне отчетливо видно.

Щелкнул замок. Дверь распахнулась и я, с трудом удержавшись на ногах, отпрянула от лорда оттон Грэйда. Страшно было так, что я побоялась повернуться к нему спиной, и отступала, в ужасе глядя на герцога. А он улыбался – весело, иронично, не скрывая чувства собственного превосходства и искренней насмешки надо мной.

Осознав это, мгновенно развернулась и, торопливо пройдя через гостиную, распахнула двери в галерею.

И замерла.

Там, на красном ковре стояли и нервно переминались с ноги на ногу госпожа Тортон и еще две женщины. Некоторое время мы несколько изумленно смотрели друг на друга, а после все женщины вдруг резко изобразили книксен. Присев значительно ниже, чем полагалось бы, и я не могла понять причин этого до тех пор, пока позади меня не прозвучало:

– Вы решили задержаться, леди Уоторби?

Осознание ситуации было ужасающим! Я стояла на пороге покоев герцога, он, судя по голосу, находился непосредственно позади меня, и все это на глазах госпожи Тортон и присутствующих с ней дам. О, пресвятой! Стыд опалил щеки, шею и даже уши, я с величайшим трудом удержала на лице приличествующее вежливое выражение, искренне проклиная лорда оттон Грэйда. Женщины так же были крайне смущены ситуацией, и даже вернувшись в исходное положение, не поднимали глаз, словно были бесконечно заинтересованы ворсом алого ковра и только герцог, судя по всему, чувствовал себя более чем комфортно.

– Госпожа Тортон, вы не желаете озвучить причину вашего нахождения возле комнат леди Уоторби?

Женщина вскинула голову, бросила на меня несколько растерянный, но очень сочувствующий взгляд, и, запинаясь, ответила:

– Мы… стучались, нам… не ответили.

– Хм, странно.

Герцог, приобняв за плечи вывел мгновенно окаменевшую от его прикосновения меня в галерею, и решительно направился к моей двери. Едва оказавшись за его спиной, абсолютно все присутствующие дамы вперили в меня заинтересованно-сочувствующие взгляды, а я понимала, что, несмотря на выдержку и даже улыбку, мои алеющие щеки слишком красноречивы. Казалось, я сейчас просто сгорю со стыда.

Лорд оттон Грэйд достаточно громко постучал в дверь.

Тишина.

– Оливия! – голос герцога заставил вздрогнуть всех присутствующих.

Тишина.

Резко выдохнув, герцог приложил ладонь к дереву… синеватое свечение, щелчок отворившегося замка, и я едва удержала удаленный вскрик.

Открыв дверь, лорд стремительно вошел в мои покои, и почти сразу раздалось:

– Какого демона, Оливия?!

Первой мыслью было – ее убили! Я ушла, камеристка же оставалась в моих покоях и ее убили! Напуганная собственным предположением я бросилась в комнату, но едва вбежала, замерла, недоверчиво глядя на госпожу Камиеру, подскочившую видимо после окрика герцога, и прижимающую к груди раскрытый томик «Безудержной страсти». Щеки горничной пылали, взгляд был томным и рассредоточенным, губы приоткрыты, словно она собиралась что-то сказать. И тут Оливия увидела меня. Замерла, тяжело дыша, после в ужасе посмотрела на герцога.

– Я, – выдохнула, наконец, женщина, – я… она спала! – последнее было почти криком. – Переживала, металась здесь, а после, отправилась спать и даже заперлась.

О, Пресветлый…

– Вот как? – бровь герцога насмешливо изогнулась. – И заперлась?

– На засов, – подтвердила камеристка. – Конечно, для меня это не составило сложностей и едва леди заснула, я вошла, проверила все ли в порядке и после вернулась. Но она спала!

Оттон Грэйд внимательно посмотрел на меня, затем прошел через гостиную, открыл дверь, вошел в спальню. Нервно кусая губы, я проследила за тем, как последний представитель военной династии Грэйд подошел к моей кровати, откинул одеяло… умело свернутые подушки идеально имитирующие тело спящего человека были пристально изучены, затем в моей спальне прозвучало:

– Просто-таки жажду прочесть вашу личную характеристику, леди Уоторби. Похоже, я найду в ней гораздо больше любопытного, чем смел даже предполагать.

Я не произнесла ни звука. Герцог же, медленно и несколько задумчиво вернулся в гостиную, и, подойдя к Оливии, небрежно отнял у нее книгу, закрыл, вчитался в название. Удивленно хмыкнул, открыл, переплеснул несколько страниц… На высокомерном аристократическом лице не отразилось ни единой эмоции, но это окаменевшее выражение уже говорило о многом. Откровенно недобрый взгляд черных глаз, направленный на меня после ознакомления с любовной литературой, так же смотрелся многозначительно.

– Леди Уоторби, я буду искренне разочарован, узнав, что эта книга принадлежит вам!

Ах вот как…

– Эта книга принадлежит мне, лорд оттон Грэйд, – с самой вежливой улыбкой ответила я.

Взгляд герцога потемнел. Захлопнув томик, он отшвырнул его на стол, и все это не отрывая от меня весьма злого взгляда. Мне же и был задан вопрос.

– Позвольте узнать, чем же вас так привлекает данная лишенная логики, морали, знаний и ума литература?!

Я улыбнулась. Не смогла сдержать улыбку, с ней же и ответила:

– Лорд оттон Грейд, позвольте с вами не согласиться – конкретно в этом издании, – я указала на сиротливо лежащий на самом краю столика том, – масса познавательного.

Не могу понять чего больше отразилось во взгляде оттон Грэйда – злости или откровенного недоверия. Обошел все так же пылающую Оливию, подошел к столику, вновь взял книгу. Открыл наугад, примерно на середине, вчитался…

– Ньор патокер эсваи, Оливия? – вопрос не мне.

Но… так уж вышло, что ведая о моих познаниях в ассаре, герцог использовал северное наречие королевства, и его «Действительность уточнения постельных сцен, Оливия?» – я фактически сразу перевела. Вероятно, мой перевод был груб, и, наверное, не «уточнение», а подробности, но не суть – фразу я поняла преотлично.

– Нал даскеве, – ответила камеристка.

Причем ни одна камеристка не могла происходить из мертвой ныне области – это язык магов. А сказала она «Без горизонта увлечение», что, скорее всего звучало бы вернее «Безгранично увлекательно». Все же северное наречие изобилует идиомами и двусмысленными значениями.

– Даскеве?! – взревел лорд оттон Грэйд.

Я не выдержала и напомнила:

– Лорд Грэйд, несколько невежливо вести разговор в присутствии тех, но не понимает ни слова, – удивительная вещь – мне начинает нравиться откровенная ложь. – Либо соизвольте вернуться к понятному всем языку, либо вспомните о приличиях, хотя бы некоторых, и удалитесь продолжать обсуждение неведомого куда-либо в иное место, нежели моя гостиная.

Герцог хмуро взглянул на меня, затем совершил неожиданное – раскрыл книгу на самой последней странице.

– Леди Альвион Эррат.

Да, к сожалению, эта библиотека принадлежала не господину Иреку, а жаль. Прочти оттон Грэйд его имя, было бы куда забавнее. Впрочем, герцогу забавно не было. Закрыв книгу, он мрачно и пристально посмотрел на меня и констатировал:

– Вы мне солгали.

От его тона вздрогнула Оливия, но меня уже испугали до такой степени, что страх стал чем-то привычным и незаметным.

– Ложь в перечне правил моего поведения в вашем замке не указывалась, – гордо напомнила я.

Наверное, я продолжала улыбаться, потому как лицо его светлости каменело. Всего несколько секунд, после чего произнес:

– Леди Уоторби, не хотелось бы думать, что сказанное мной, не было в полной мере услышано вами.

Опустила глаза и промолчала. Мне хотелось бы высказаться, но, во-первых, я, как выяснилось, обладаю слишком живой мимикой, а во-вторых, не в присутствии посторонних дам.

– Леди Уоторби! – к полумерам последний представитель династии Грэйд видимо был неравнодушен.

В смысле считал неприемлемыми. Я же считала неприемлемым повышение голоса в разговоре с леди.

– Ложь в перечне правил моего поведения в вашем замке не указывалась.

Произнесла это достаточно тихо, но, к сожалению не достаточно уверенно. Слишком сильно боялась герцога, действительно боялась. Страшно осознавать, что этот человек может сотворить со мной все что угодно, причем совершенно безнаказанно.

– Леди Уоторби, – ледяной голос – соизвольте смотреть на меня, когда я с вами разговариваю.

Резко выдохнув и не поднимая головы, я произнесла:

– Лорд оттон Грэйд, будьте любезны не повышать голос, когда вы со мной разговариваете.

Хорошо, что моя голова была опущена – есть надежда, что никто не заметил зажмуренных от страха глаз. Впрочем, это продолжалось всего секунду, а затем я вскинула подбородок и уверенно взглянула на герцога. И только сейчас осознала, что в момент, пока я справлялась с эмоциями, Оливия нас покинула, более того, именно сейчас она закрывала двери, игнорируя возмущенный взгляд госпожи Тортон.

Когда дверь закрылась, в гостиной выделенных мне покоев, остались я и лорд оттон Грэйд… и книга. Хотелось бы хоть что-то сказать, но страх практически парализовал.

– Ариэлла, – герцог произнес мое имя не громко, но прозвучало это жутко, – еще раз, и более конкретно, раз уж первые наши беседы не произвели на вас должного впечатления. Я действительно был крайне зол, увидев малолетнюю монашку в качестве привезенной невесты. Зол и разочарован. Но вы сумели заставить присмотреться к вам и обратить внимание на ваши несомненные достоинства. И я оценил – вас, ваш ум, и возможности, предоставляемые мне вашей юностью. И в данный момент я отдаю себе отчет в том, что судьба предоставила мне шанс воспитать будущую леди оттон Грэйд так, как это требуется мне. И ваше воспитание, Ариэлла, будет достаточно жестким, но учтите, я могу сделать его жестоким. Результат будет все равно один – тот, что требуется мне. А вот избрать путь, по которому вы придете к этому результату, можете сами, Ариэлла. Но поверьте – жесткость и жестокость абсолютно разные определения.

Сердце болезненно сжалось, вопрос вырвался сам:

– Значит наша весьма содержательная беседа за завтраком, являлась элементом воспитания?

Смотреть я продолжала исключительно в пол.

– Мне было любопытно, насколько хорошо вы владеете собой.

Подняла голову, взглянула на оттон Грэйда и сделала выпад в сторону его выдержки:

– Да, теперь я понимаю, почему гибли ваши невесты. Полагаю, они сочли самоубийство наиболее милосердным выходом из ситуации.

В темных глазах герцога промелькнуло что-то странное, а улыбка почему-то стала шире.

– Вы ошибаетесь, Ариэлла, – его голос на этот раз прозвучал неожиданно мягко, – к тому же вы единственная, чьим воспитанием я займусь лично.

– Мне… повезло, – с трудом произнесла я.

И пройдя к окну, замерла, вглядываясь в горизонт.

– О, понимаю, тонкая ирония, – с нескрываемой издевкой произнес лорд Грэйд.

– Что вы? – не оборачиваясь, изумилась я. – Исключительно грубый сарказм!

Меня трясло от ярости, но леди не должны проявлять гнев. И вскинув подбородок, я сконцентрировалась на созерцании морских просторов. Лорд оттон Грэйд некоторое время постоял за моей спиной, затем на моей шее был вновь застегнут кулон с бриллиантом, а после я услышала звук его удаляющихся шагов, скрип открывшейся двери, слова женщин «Мой герцог».

Через минуту портниха, ее помощница, госпожа Тортон и Оливия вошли в гостевую. Оливия попыталась что-то сказать, но промолчала. Госпожа Тортон также не подошла, и вскоре они все вчетвером защебетали обсуждая наряды, столичную моду, ткани… Я продолжала стоять, вглядываясь в горизонт, и лишь когда ворот платья промок, поняла очевидное – все это время я беззвучно плакала… даже не заметив.

– Леди Уоторби, – осторожно позвала меня госпожа Тортон, – госпоже Имис, лучшей портной на побережье, необходимо снять мерки, и…

– Я понимаю, – мой голос звучал ровно. – Госпожа Тортон, могу я узнать, как часто из крепости отправляются письма?

– Ежедневно, – некоторая тревога проскользнула в ее ответе, – но вам лучше обратиться с данным вопросом к герцогу, вся корреспонденция проверяется подотчетным ему отделом. Лишь после запечатывается и рассылается по адресатам, и если вы желаете отправить личное послание, лучше герцог… так письмо не подвергнется проверке.

– Благодарю, я поняла. Прошу меня извинить, я на минуту.

И ни на кого не глядя, я отправилась в спальню. Закрыла дверь, некоторое время стояла молча, затем сходила, умылась. Сменила платье. На точно такое же серое платье монастырской воспитанницы. После, с листком бумаги и пером вернулась в гостиную. Предметы для письма расположила на столике и отправилась знакомиться с портнихой.

В госпоже Имис с первого взгляда угадывалась южанка – смуглая кожа, темные глаза и волосы. Веселый легкий нрав, подвижность и улыбчивость. Ей было глубоко за сорок, но обаяния и умения легко общаться заставляли видеть в ней как минимум молодую особу. А вот профессионализм вызывал уважение. Она сняла мерки, провозившись не более получаса, и в процессе успела опросить меня о предпочтениях в цвете, любимых увлечениях и книгах. Мои односложные ответы ее расстроили, но на большее я, к сожалению, была не способна.

Спустя час дамы покинули нас с Оливией, пообещав вернуться уже завтра для первой примерки. Несмотря на удивление по поводу столь быстрого исполнения заказа, я заверила, что с нетерпением буду ожидать результатов их работы. Провожая портную и ее помощницу, госпожа Тортон хотела было что-то сказать, но натолкнулась на взгляд Оливии и тоже вышла.

– Надо же, – моя камеристка поджала губы, – уже завтра…

– Да, – ровным тоном отозвалась я, – меня это тоже удивило, видимо госпожа Имис с усердием отдается работе.

– Усердием? – Оливия хмыкнула. – Жена губернатора уже месяц ожидает собственное платье для свадебной церемонии дочери, а для вас портниха все приготовит уже на завтра.

– К чему же такая спешка? – устало спросила я.

– Герцог, – она произнесла это так, словно называла имя господа. – Ему всегда стараются угодить.

Я промолчала. Прошла к столу, села, и принялась писать послание.

– Леди Уторби, время обеда, – несколько нервно произнесла камеристка.

– Подготовьте мне платье, пожалуйста, – попросила я, выводя ровные строки.

Я не боялась, что их прочтут – чтение личной переписки в высшей степени безнравственно, посему была достаточно откровенна как в выражениях, так и в изъявлении намерений. Слова, слова, слова… только слова, но я точно знала, что мать настоятельница Иоланта увидит в них гораздо большее – мою боль. Мое горе. Мое нежелание хоронить себя в стенах Гнезда Орла. И я рассчитывала, как минимум получить совет, как максимум – помощь. Матушка Иоланта была не из тех, кто склонен к утешению, предпочитая помогать не словом, а делом.

– Леди Уоторби, – Оливия вошла, держа бирюзовую рубашку, – мне кажется, в сочетании с юбкой…

Окинув предложенное тяжелым взглядом, я спокойно ответила:

– А мне кажется, элемент туалета предназначенного для верховой езды будет неуместно смотреться.

Камеристка изумленно взглянула на меня, затем на рубашку, и несколько неуверенно:

– Но… это одна из немногих вещей которая подходит вам по…

– Размеру и статусу, – завершила я за нее, вложила письмо в конверт и зажгла свечу.

Растворив воск, вылила тонкой струйкой, запечатала фамильным кольцом. И только после этого пояснила:

– Я находилась в лицее, Оливия, на содержании матушки настоятельницы монастыря «Девы Эсмеры», как и остальные воспитанницы. А сшить новый мне попросту не успели. Следовательно, у меня имеется крайне ограниченный гардероб. Но даже в столь стесненных обстоятельствах, я не рискну появиться за обедом в наряде для верховой езды. Это в первую очередь неудобно, к данной рубашке полагается пышное накрахмаленное жабо, что касается второго пункта – без жакета эта вещь, по меньшей мере, неприлична.

С некоторым недоверием горничная растянула предмет одежды, изучила, и пожав плечами, заметила:

– Вы же… дома.

– Я в аду! – просто не сдержалась.

И сама вздрогнула. Устыдившись собственной несдержанности, тихо извинилась, прошла мимо застывшей Оливии, и направилась в гардеробную.

В светской жизни так много внимания уделяется туалетам. Утреннее платье, платье для прогулок, обеденный наряд, домашнее платье для послеобеденного отдыха, несомненно, вечерний костюм… Наряды, наряды, наряды. Бесконечный круговорот шелка, батиста, скромного хлопка… Я замерла на входе, оглядела имеющееся, молча развернулась и вышла, объявив камеристке:

– Я готова.

Оливия не решилась возразить, протянув только:

– Ваши волосы…

Коса несколько растрепалась после примерок тканей и снятия мерок портнихой, но не существенно. Гордо вскинув подбородок, я подошла к двери и выразительно посмотрела на камеристку. Госпожа Камиера несколько неуверенно приступила к своим обязанностям по сопровождению невесты лорда оттон Грэйда.

* * *

У меня сложилось странное впечатление, что герцог не любит принимать пищу дважды в одном месте. А как еще объяснить факт накрытого стола на незнакомой мне небольшой уютной террасе. Здесь были колонны из камня янтарного оттенка, плиты гладкого мрамора на полу, каменные перила малахитового оттенка и вид на тенистый сад в глубине замка.

А еще лорд Грэйд ожидал меня сидя за столом и мрачно глядя куда-то в никуда, ибо я искренне сомневаюсь, что его мог так заворожить каменный узор. Он не поднялся, даже когда я подошла, и лишь окинул хмурым взглядом, и произнес, обращаясь к Оливии:

– В замке маг.

Камеристка удивленно переспросила:

– Помимо нас?

Легкая улыбка скользнула по губам лорда.

– Простите, – мгновенно исправилась госпожа Камиера. – Мне проверить охранные заклинания?

Отрицательно мотнув головой, герцог указал мне на стул, а для Оливии было предназначено:

– Покои леди Уоторби.

Низкий поклон, вместо полагающегося женщине реверанса и нас герцогом вновь оставили наедине. Поведение оттон Грэйда изменилось в тот же миг.

– Я вижу, вы решили меня порадовать, Ариэлла, – произнес он, с улыбкой разглядывая меня.

– Чем же? – не слишком дружелюбно спросила я, присаживаясь на стул.

Герцог поднялся, проявив подобающую галантность, пододвинул стул, затем склонился надо мной так близко, что его дыхание шевелило выбившиеся из прически волосы, прошептал:

– Вы остались в том платье, что так понравилось мне.

С языка чуть не слетело – «Я намеревалась вам досадить». Но сдержалась. Лорд оттон Грэйд вновь сел на свое место, и взяв блюдо с мясом, переложил на свою тарелку несколько обильно политых соусом кусочков. Затем последовали два вида салатов, причем один с хвостами морских гадов, а после герцог почему-то взглянул на меня.

– Вы решили спровоцировать войну скалки и поварешки, леди Уоторби? – насмешливо поинтересовался он. – Учтите, госпожа Винслоу очень старалась вам угодить, и ее несомненно оскорбит ваше нежелание даже попробовать.

– Скорее обидит, – не сдержалась я.

Герцог повел бровью, но ничего не сказал на это. Сняв крышку со своей тарелки, я обнаружила сырный суп и мысленно поблагодарила госпожу Винслоу. Обедали мы молча, я смотрела исключительно в свою тарелку, куда взирал лорд Грэйд даже знать не желаю. Но едва с обедом было покончено, я решилась поднять глаза на последнего представителя военной династии оттон Грэйд и поняла, что он, расправившийся с едой по-военному быстро, все это время наблюдал за мной.

Разгладив салфетку на коленях, решилась:

– Лорд Грэйд, мне нужно отправить письмо, и…

– Родителям? – тут же последовал вопрос.

– На конверте указан адрес, – вполне вежливо ответила я, и, достав письмо, протянула герцогу.

Менее всего я ожидала, что оттон Грэйд мгновенно развернет его лицевой стороной и прочтет имя адресата. Но именно так он и поступил. Затем окинул меня неприязненным взглядом и сухо спросил:

– Почему вы передали письмо мне?!

В каком смысле? Несколько мгновений я смотрела на лорда, не желая дурно думать о госпоже Тортон. Потому что была искренне убеждена – она меня не обманула. Но все же отвечая герцогу, я старательно подбирала слова:

– Видите ли, лорд Грэйд, меня предупредили, что любая корреспонденция в Гнезде Орла проверяется, а это же личная корреспонденция…

– Госпожа Тортон предупредила, – герцог мгновенно все понял.

И его несколько хищное лицо отразило откровенное недовольство. А я смотрела на него – опасного, жилистого, со смуглой кожей, которую только подчеркивал цвет белоснежной небрежно расстегнутой рубашки, и откровенно говоря, не могла понять его едва заметной злости. На скромный конверт он глядел почти с таким же выражением, с коим леди взирала бы на гусеницу, брезгливо отобранную у ребенка.

– Что-то не так? – спросила, не скрывая удивления.

– Маленький этический нюанс, – лорд оттон Грэйд посмотрел на меня, и теперь нервно постукивал моим письмом о стол. – Видите ли, Ариэлла, отправь вы данное письмо с поверенным, и оно отправилось бы на проверку моими секретарями в тот же миг. Естественно, письмо моей невесты никто бы не посмел открыть, следовательно, его доставили бы мне, где я, с преогромным удовольствием, ознакомился бы с его содержанием в приватной обстановке.

Возмущенный вскрик вырвался помимо моей воли. На эту вполне обоснованную его словами реакцию, герцог ответил ничуть не смущенной, скорее наглой ухмылкой, и продолжил.

– И вы бы ни о чем не узнали, Ариэлла, – в черных глазах на мгновение мелькнуло нечто совершенно мне не понятное. Однако лорд продолжил: – Теперь же, когда вы сами вручили мне данный конверт, отработанная схема проверки корреспонденции кажется мне несколько… не этичной.

– Не удивительно! – я была глубоко возмущена.

Герцог мне улыбнулся, а дальше:

– Терпеть не могу муки совести, – весело произнес он.

Затем взял нож и вскрыл письмо!

От возмущения я просто лишилась дара речи! И я, оторопев от подобной наглости, с изумлением наблюдала за тем, как лорд оттон Грэйд бегло читает мою личную переписку! Мое письмо! Мое…

– «Дорогая матушка Иоланта, – зачитал вслух лорд, – к сожалению, мне не доведется описать вам мой первый бал, как и обещала, по причинам не зависящим от меня и вследствие того, что моего имени в списках дебютанток уже не значится. С прискорбием сообщаю, что волею некоторых мерзких личностей родом из восточных степей, я стала невестой того самого похоронившего двенадцать претенденток на роль герцогини оттон Грэйд. Собственно о самом последнем представителе военной династии Грэйд – матушка, помнится вы застали нас за чтением утренней газетенки „Сплетница“ за номером сто двенадцать от первого зимнего месяца ушедшего года, и прочли незабываемую лекцию о пагубности чтения слухов, сплетен и домыслов. Так вот, достаньте эту газету, прочтите ту пространную статью с перечислением отнюдь не достоинств лорда на две страницы и вот вы не поверите – все хуже. Все значительно хуже».

Прервав чтение, лорд оттон Грэйд внимательно посмотрел на меня, и далее опустил несколько абзацев, и зачитал еще три предложения:

– «К сожалению, я отчетливо осознаю, что попытка побега ляжет несмываемым позором на род Уоторби, но и оставаться здесь выше моих сил. Надеюсь, лоно церкви станет мне защитой. Я соглашусь даже не медицинское освидетельствование».

Еще один очень внимательный взгляд на побелевшую меня, усмешка.

– Да, – продолжив чтение, несколько хмуро произнес герцог, – рад, что отбросил муки совести и не стал скрывать от вас произошедшее. Иначе, в дальнейшем, пришлось бы как-то объяснить тот пренеприятный факт, что письмо не дошло до адресата.

С этими словами лорд Грэйд молча разорвал послание, сложил две половинки, разорвал снова… опять сложил и… порвал…

– Что вы… – у меня голос осип, – как вы… вы…

– Кстати, – он сложил остатки моего письма на правую руку, легко подул и бумага мгновенно вспыхнула. А герцог, продолжая держать на раскрытой ладони маленький костер, продолжил, – мы с вами уходим в плавание, Ариэлла.

И он стряхнул пепел, прямо на пол террасы. А затем, вытирая пальцы, продолжил:

– Я планировал оставить вас под присмотром Ирека и Оливии, однако теперь эта идея не кажется мне правильной. Во-первых, господин поверенный совершил глупость и приволок вам книги, которые давно следовало сжечь, – насмешливый взгляд на меня. – Во-вторых, кто-то значительно более умный, чем Оливия, ощущается в замке, следовательно, мне придется взять вас с собой. Чтобы присматривать. Лично.

Широко распахнутыми глазами я потрясенно смотрела на герцога. Он же, с неизменной чуть насмешливой улыбкой, посвятил меня в детали:

– Только представьте – армада юга, сорок четыре корабля, «Ревущий» – флагманский корабль, двести метров в длину, водоизмещением две с половиной тысячи тонн, вы и я… в одной каюте.

Резко выдохнув, я перебила его злым:

– Зачем вы это сделали?

Вместо ответа спокойная улыбка.

– Зачем?! – я едва не сорвалась на крик.

– Вам откровенно ответить или выдать приличествующую нашим отношениям версию?

Мне не понравился тон, с каким это было сказано. Не угрожающе, нет, но угроза читалась в этом насмешливом спокойствии.

– Первое, – попросила я ровным тоном.

Усмешка, и сложив руки на груди, герцог, продолжая пристально смотреть на меня, произнес ледяным тоном:

– Ненавижу храмовников.

Больше не было сказано ни слова. Я ждала, надеялась, и даже уточнила:

– Это все?

– По первой версии – да, – ответил герцог.

– Будьте столь любезны, озвучить вторую, – откровенно потребовала.

Хитрый взгляд хищных чуть раскосых глаз и вопрос:

– Чего вы добивались, написав данное послание?

Прямой вопрос. Я дала не менее прямой ответ:

– Расторжения помолвки.

– Я против, – спокойно ответил лорд оттон Грэйд.

И улыбнулся. Практически провокационно.

Создалось странное впечатление, что герцог намеренно выводил меня из себя. Намеренно и методично, получая от этого какое-то извращенное удовольствие. Словно проверял на прочность.

– Безупречная выдержка, – с улыбкой произнес лорд. Но затем, ледяным тоном добавил: – Ариэлла, потрясен вашими знаниями в области законодательства империи. Однако хочу предупредить заранее – если на пороге моего замка появится любой из длиннохламидных служителей Пресвятого с требованием передать невинное дитя в лоно церкви, вы мгновенно окажетесь в моей постели и перестанете быть невинной. И не потому что я беспринципный ублюдок, а исключительно из желания уберечь вас от самой страшной ошибки в жизни.

«Это война» – мрачно подумала я. Только подумала, потому что объявлять об этом тому, в чьей абсолютной власти я находилась, было бы откровенно глупо. Он уже нарушил все мыслимые законы этики, морали и гостеприимства.

– Знаете, – я отвела глаза и теперь разглядывала рисунок на скатерти, – во время путешествия в Гнездо Орла, я догадывалась, что будет не просто. Я осознавала, что эта огромная крепость станет мне тюрьмой. Я даже знала, что вы страшный, жестокий и уверившийся в своей безгрешности и всесилии деспот. Но все же, – вздернув подбородок, взглянула в черные глаза оттон Грэйда, – я надеялась, что со мной, как минимум, будут обращаться как с леди!

Демонстративная усмешка, показное разведение рук, и веселое:

– Не всем надеждам суждено сбываться, Ариэлла. Добро пожаловать во взрослую жизнь.

Медленно поднявшись, я заставила себя вежливо улыбнуться, и не менее вежливо ответить:

– Спасибо, – и ядовито добавила, – вы сделали мое взросление крайне…

– Запоминающимся? – подсказал оттон Грэйд.

– Я бы сказала – болезненным, – вежливо ответила лорду.

Рассмеялся и весело предложил:

– Дайте выход своему гневу, Ариэлла, можете запустить в меня чем-нибудь. Станет легче.

Выйдя из-за стола, присела в реверансе, а поднявшись, ледяным тоном ответила:

– Благодарю, лорд оттон Грэйд, но причинение вреда окружающим, в стремлении сделать себе «легче», на мой взгляд, просто низко. И я до подобного не опускаюсь, – пауза, затем откровенно злое, – в отличие от вас.

Улыбка покинула лицо герцога в то же мгновение. Хищные глаза сузились, на скулах заиграли желваки.

– Откровенность за откровенность, лорд оттон Грэйд, – издевательски-вежливо произнесла я.

Легкое движение пальца и в тот же миг на террасу ступила Оливия.

* * *

На сборы у меня было менее часа, после все та же закрытая карета, путь по послеполуденному зною вниз, и еще несколько часов по ровной укатанной магически дороге, к военному порту Санрэны. Сопровождал меня господин Ирек, но и он предпочел путешествовать верхом, предоставив душное пространство транспорта исключительно в моем распоряжении.

И мне оставалось только прислушиваться к звукам за тонкими стенами. И если по дороге мне был слышен лишь мерный стук копыт, то приближаясь к столице Юга я была оглушена разноголосьем шумного прославленного Санрэнского базара, на котором можно было купить абсолютно все – от сладких плодов горного Веранаса, до изысканных ковров восточных степей и книг мудрецов прошедших веков. Всегда мечтала побывать здесь… Но вот карета миновала шумный рынок, некоторое время мы ехали по заполненным людьми улицам, но звуки голосов становились все тише… а вскоре я услышала:

– Въезд в транспорте на территорию военного порта запрещен.

Суровый лишенный эмоций голос офицера охраны. Все верно, порт военный, а потому повышенные меры безопасности. Но как же я была им благодарна за возможность покинуть душную карету и пройтись… Увы.

– Я сопровождаю леди Уоторби, невесту герцога оттон Грэйда, – с заметным чувством превосходства и даже с некоторой надменностью, произнес господин Ирек.