Текст книги "Мирали (СИ)"

Автор книги: Елена Зикевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

 

      – Натали, ты будешь? – я осторожно покосилась на подругу. Она кивнула, не поднимая от тарелки глаз. Я свернула капустный лист в трубочку и, улучив момент, когда надзирательница отвернулась, наблюдая за стаей горных гусей летевших мимо окон галереи, быстро переложила лист в тарелку Натали. Капуста утонула в мясной подливке, а мне в ответ приземлились два кусочка мяса, один из которых я тут же отправила в тарелку сидевшей справа Мариуки, а второй себе в рот. Девочка последовала моему примеру, тут же вилкой вороша свои макароны, скрывая предательские капли мясного соуса. Слева так же торопливо хрустела капустой Натали. Надзирательница обернулась.

      – Что это вы жуете? – она сдвинула тонкие брови и подозрительно уставилась на нас сквозь пенсне. Седой рыхлый пучок торчал вверх как корона. Мы как по команде показали ей свои тарелки. Мясо, салат, макароны. Все, что каждой из нас положено по сенсорному щиту. Остальные за столом ели, не поднимая глаз. Поднимешь или съешь, что тебе не положено – мигом окажешься в карцере. Но мы тайком ели и все остальные тоже. Много вы протянете на одной зелени? Я вот нет. А Мариуке вообще надо хорошо питаться. Только Натали все равно. Она вообще меня беспокоила в последнее время и то, что она не отказалась от салата, значило, что все не так плохо.

   Натали, с которой мы были подругами, нет, больше, мы были как сестры, делясь друг с другом надеждами и страхами, мыслями и чувствами, строя планы на будущее. А планы то взлетали к облакам, то возвращались к горькой действительности. После шестнадцатилетия мы должны были покинуть приют и отправиться в большой мир за горами. В мир, который мы не знали и который был для нас чужим. Мы боялись его, потому что там нас не ждало ничего хорошего. Все, на что могли рассчитывать воспитанники приюта – работа прислугой и чернорабочими в дешевых мотелях, забегаловках и других подобных местах. Общество доверяло нам только самую грязную работу, а штамп приюта в документах навсегда лишал права претендовать на любое повышение. Нас с Натали такое будущее не устраивало и потому мы часто думали о башне Сна. Башне, с которой однажды давно от такой же безысходности прыгнула первая воспитанница приюта. И мы с Натали решили, что в день совершеннолетия прыгнем с башни вместе, держась за руки.

      Тем временем надзирательница убедилась, что правила не нарушены и, откинувшись на стул, стала клевать носом. Обед подходил к концу, и тишину на галерее не нарушало ничего, кроме птичьих трелей в парке и стуканья вилок о тарелки. Я осторожно покосилась на Натали. Пепельная шапка волнистых волос склонилась над тарелкой, полностью скрывая лицо. Ладно, поговорю с ней потом. Я посмотрела вправо.

      Мариука с трудом скрывала довольную улыбку. Убедившись, что надзирательница дремлет, я подсунула девочке последний лист салата, получив в ответ полный благодарности взгляд ее живых карих глаз. Мариука вообще была красивой девочкой: приятные черты лица, длинные ресницы, каштановые волосы, уложенные в косу. Эту косу я плела ей каждое утро сама. Меня научила Натали. Мариука попала к нам в жутком состоянии – у нее был сотрясение, переломаны все ребра, и лекари знают что еще. Мы с Натали тогда дежурили в госпитале и сразу привязались к этой семилетней девчушке. Не знаю, как Натали, но я чувствовала себя ее старшей сестрой. Кто ее так избил – мы не спрашивали, а она не говорила. Здесь вообще не говорили о прошлом, только о настоящем.

      – Мирали! – грозный окрик надзирательницы заставил меня вздрогнуть и поднять голову, встретившись глазами с надзирательницей. Вопросов задавать не полагалось.

      – Ты почему всех задерживаешь?

      Я оглянулась. Все молча смотрели на меня и под этими где-то сочувствующими, а где-то злорадствующими взглядами я взяла стакан и торопливо стала пить. Когда я поставила стакан на стол, уши у меня наверняка горели. Хорошо, что их было не видно под волосами – как у всех старших, волосы у меня были обрезаны до шеи, чтобы не возникало мыслей о недостойном. Правую руку под столом тихонько сжала горячая ладошка.

      – В наказание будешь одна мыть всю посуду!

      Я только кивнула, не поднимая глаз. Сама виновата, нашла время философию разводить.

      На мытье тарелок у меня ушло часа два. Когда я наконец спустилась в сад, солнце уже касалось склонов гор. Еще полчаса и долина погрузится в темноту, и только с высокой западной башни Сна можно будет видеть, как солнце опускается ниже, туда, где у подножия горного хребта раскинулся настоящий большой город. Старшие как всегда сидели у подножия южной башни. По праздникам нам здесь накрывали стол и угощали пирожными и шоколадом. Но это было раза три в год, а место стало любимым. К тому же мшистые стены башни из серого камня укрывали от холодного северного ветра, а закатные лучи придавали этому месту какой-то романтизм. Мне нравилось тут сидеть на закате и не только мне одной. Старшие уже давно обосновались здесь. Всего нас, Старших, десять, пять девчонок и пять парней. Все с одинаковыми стрижками в целях воспитания. Длинные волосы полагались только Младшим, таким, как Мариука. Но Младших у нас было еще меньше: Мариука, Славик и еще пятеро совсем маленьких детей. Младшие держались особняком, но Мариука и Славик составляли исключение, вертясь в эти часы между обедом и ужином возле нас. Славик – светловолосый мальчишка лет девяти был полностью покорен вожаком старших парней, красавцем Маем. Но я его восторгов не разделяла, как и тихих восторгов других Старших девчонок.

      Я уже говорила, что короткие стрижки нисколько не останавливали недостойных мыслей. А недостойными считались мысли о кокетстве, прихорашивании и вообще об отношениях между мужчиной и женщиной. Я не знала, почему настоятельница свято верила в такие методы, но мы прекрасно знали на собственном опыте, что делают мужчина и женщина, когда остаются вдвоем. Два года назад я была с Роном, темноволосым задумчивым Старшим. Мне нравились его руки, неторопливые ласки и поцелуи. Мы встречались тайком, как и все Старшие, после отбоя, летом в саду, а зимой в северной части замка. Надзирательницы считали ее заброшенной, но в самой дальней, северной башне давно были оборудованы постели для таких, как мы с Роном. Мне было с ним хорошо, и я думала, что ему со мной тоже. А потом что-то случилось, и Рон перестал ко мне приходить. Я не спрашивала его, и так видела, что он теперь улыбается светло-рыжей Тане, которая тоже не была к нему равнодушной. А уж блеклая белобрысая отвратительная сплетница Гуля, готовая пойти в сад с любым Старшим, с удовольствием донесла мне, что Рон с Таней бывают вместе каждую ночь. Я нашла в себе силы не плакать в подушку и постараться забыть о Роне. К тому же я замечала, что и другие Старшие мальчишки посматривают в мою сторону. Не приходилось сомневаться, что они обсуждают нас, как и мы их. Алекс и Май пытались увести меня в сад, но я не хотела, а силой они не посмели. Знали, что я не побоюсь их выдать, и тогда всем забавам придет конец. Алекс предпочел остановится на Гуле, а Май избрал своей целью Натали.

      Вот и сейчас он пытался подразнить мою подругу.

      – Эй, Натали, пойдем погуляем! – Май, русоволосый нахал, недвусмысленно изобразил зачем.

      Натали фыркнула.

      – Отвали, – она стояла в последних солнечных лучах и смотрела вдаль, за горы. Я в который раз отметила ее удивительно гордую осанку.

      – Что, ждешь своего принца? – Май ехидно усмехался. – Думаешь, он к тебе с неба свалится? Смотри, не дождешься, пожалеешь! Останешься девочкой, а я тебя потом не захочу!

      Я еле успела перехватить Натали, готовую размазать Мая по стенке. Зеленые глаза сверкали, пепельные волосы разметались, черты лица гневно заострились. Натали была очень красива, даже когда злилась.

      – Натали, пойдем отсюда, – я силой взяла ее за плечи. – Не обращай внимания на идиота.

      Я повела подругу в сад. Май и его подпевала Алекс что-то еще кричали нам в след, прибежавшие Славик с Мариукой не понимали, что случилось. Мариука на всякий случай кинулась к нам и в этот момент мы все услышали ЭТО.

      Стрекот вертолетного винта.

      Все разногласия и обиды тут же были забыты. На моей памяти вертолет прилетал к нам только один раз, лет пять назад, привозил какую-то комиссию, которая нашла наш приют образцовым. Продукты и все остальное нам привозил из города грузовик по горному серпантину. И вот теперь мы, выглядывая из-за башни, с удивлением наблюдали как на площадку перед замком, в котором и располагался наш приют, садится военный вертолет, а с неба спускаются купола реактивных ранцев солдат.

      – Что это? – Славик изумленно выглядывал между мной и Натали. Ему никто не ответил. А из парадных дверей замка уже бежала запыхавшаяся настоятельница в сопровождении надзирательниц. Тем временем солдаты с портативными ранцами за плечами выстроились вокруг вертолета правильным квадратом, готовые отразить любое нападение, а из вертолета на автоматически расстелившуюся красную дорожку ступил седой высокий человек в роскошном военном мундире. Он отступил от двери и подал руку женщине в богатом серебряном платье. Такое мы видели только по общему каналу, когда показывали визит какой-то коронованной особы к нашему правительству. А тут у нас! В приюте!

      Королевская чета!

      Мы были в шоке.

      Тем временем король с королевой неторопливо шествовали к склонившейся настоятельнице. Остановившись перед ней и что-то спросив, они повернулись к нам и, сойдя с дорожки, пошли по траве в нашу сторону. Их сопровождала шестерка солдат, а мы стояли как током ударенные, и совершенно не понимая, что происходит. Королевская чета остановилась перед нами. Они были красивы, этот высокий седой зеленоглазый мужчина и пепельноволосая и кареглазая женщина.

      – Аннет, дорогая! – королева со слезами смотрела на нас. Нет, на Натали, которая явно имела сходство с ними обоими.

      – Дочка! – король шагнул вперед и прижал Натали к себе. – Девочка моя, наконец-то мы тебя нашли.

      Такого не ожидал никто. И меньше всего Натали. Нет, Аннет, наследная принцесса. Она растеряно оглянулась на меня, а я.... Что я, безродная, как и все остальные в приюте. Я взяла Мариуку за руку и повела ее прочь. Точнее, я хотела бы, чтобы так оно было. Но на самом деле Натали уже обнимала своих родителей, и до всего остального ей не было дела.

      – Идем дочка, – король обнял Натали за плечи и повел к вертолету. С другой стороны шла счастливая королева. Позади царской семьи шли мы, никому не нужные приютские сироты. Старшие это понимали, а вот Мариука нет.

      – Вот здорово, правда?! – она возбужденно подпрыгивала и дергала меня за рукав. – Теперь у Натали есть родители и она возьмет нас с собой!

      Я горько усмехнулась. Нужны мы принцессе как вертолету зонтик. А король уже улыбался настоятельнице.

      – Чем я могу отблагодарить вас?

      Настоятельница угодливо кланялась и уверяла, что ничего не надо, а я смотрела и чувствовала как внутри все готово взорваться от злости, боли и обиды.

      – Подарите нам ресторан!

      Ну что за нелегкая дернула меня за язык!!! Теперь карцера не избежать. Не меньше недели, как пить дать. Настоятельница опешила, а король обернулся ко мне.

      – Ресторан? – в его голосе звучало полное удивление. – Разве у вас не хватает еды?

      У меня на глаза навернулись слезы. Еда... Паек по сенсорному щиту! А ресторан я видела на новостном канале. Там все было так красиво и столько вкусной еды... Это была наша мечта с Натали. Я прогнала воспоминание и огрызнулась.

      – Все-то вы знаете! – я развернулась и гордо направилась к замку, уже смирившись за подобную выходку с двумя неделями карцера. На Натали я не смотрела.

      Ожидая наказания, я сидела в теперь уже только своей комнате, когда дверь открылась и на пороге возникла настоятельница. У меня внутри все обмерло, и я встала, готовая ко всему. Но наша фурия через силу изобразила улыбку.

      – Тебе очень повезло, Мирали, – она шипела сквозь зубы. – Король решил остаться здесь на несколько дней, пока готовятся документы, но потом... – она так многозначительно улыбнулась, что я невольно подумала – а не отправиться ли мне на башню Сна прямо сейчас? Мгновения полета и все, не страшны никакие карцеры и настоятельницы. Но даже сквозь эти мысли во мне росло удивление. Король решил остаться, значит и Натали тоже! Я тут же одернула себя. Какая разница? Все равно это ничего не меняет.

      На ужин я выходить не хотела, но пришлось. Меня вытащила Мариука. К моему удивлению Натали сидела на своем привычном месте, а вот еда была... Я не поверила своим глазам, разглядывая многочисленные тарелки с красиво украшенными блюдами. Из ресторана! Ух ты! На несколько минут я просто отключилась, не замечая ничего вокруг себя. Для меня не существовало ничего, кроме тарелки полной вкусных вещей, многие из которых я видела только по экрану. Как потом оказалось, подобного ужина не ожидал никто из наших. Даже надзирательница изображала улыбку. Сначала я удивилась, а потом поняла, что она так старается из-за Натали. Принцесса как-никак.

      Но, не смотря ни на что, я не хотела говорить с теперь уже бывшей подругой. Я постаралась уйти незаметно, но Натали догнала меня в коридоре.

      – Мирали, я... Я так рада! – она тщетно пыталась поймать мой взгляд. – Я.. Прости меня, Мирали.

      – За что? – я не смогла сдержать обуревавшие меня чувства. – За то, что тебя нашли родители? Что ты принцесса?! Что ты теперь будешь жить как в сказке, а мы останемся здесь?! – Я кричала на нее, зло вытирая бегущие по щекам слезы. – За что тебя простить, принцесса?! Лучше бы ты сразу уехала и ничего этого не было бы! Я тебя ненавижу! – меня била дрожь и я сама не понимала, что говорю. – Убирайся со своим папашей ко всем бесам и оставь меня в покое! – я бросилась к выходу и чуть не врезалась в отца Натали, который похоже слышал все мои вопли. Ну и плевать! Я, даже не извинившись, пробежала мимо короля. Не знаю, смотрели они мне в спину или нет. Я не оборачивалась.

      Ночь я провела на верхнем этаже башни Сна в слезах и горьких мыслях. К утру я дико замерзла и твердое решение так и сидеть здесь, пока Натали не уедет, под звонкое клацанье собственных зубов было смягчено до решения спуститься вниз исключительно на завтрак.

      Завтрак был таким же роскошным, как и ужин. Я впервые в жизни попробовала горячий шоколад и мороженое. Никогда не думала, что на свете есть такие вкусные вещи! Натали сидела возле меня, но между нами теперь была глубокая пропасть. Я подумала, что теперь она всегда будет так есть и мое проклюнувшееся раскаяние вновь сменилось на раздражение. На Натали я больше не глядела и старалась делать вид, что ее вообще не существует, в отличие от остальных, которые вились вокруг принцессы. Весь день я старалась держаться в стороне ото всех, бродя по местам, где мы любили гулять с Натали. Я вспоминала прошлое и не хотела думать о будущем.

   Только Мариука, моя маленькая сестренка, оставалась со мной, не понимая до конца, что произошло. Она пыталась рассказывать мне, что происходит в замке, что делает Натали и другие, но я пресекала все эти разговоры. Мне все больше хотелось остаться одной на башне Сна. Я даже знала когда – через два дня, как только уедет Натали. Мне совсем не хотелось, чтобы она решила, что это все из-за нее. Может, все бы так и было, если бы не одно но.

   Кто же знал, что будущее приготовило нам всем сюрприз, да ещё и не один.

      Я грустила в бывшей нашей с Натали, а теперь уже своей комнате, ожидая время ужина, когда ко мне прибежала Мариука и рассказала, что Таня плакала и бежала в башню Сна, а Гуля утверждала, что это все из-за меня. Подобное заявление меня возмутило, поскольку ни с кем из Старших я за весь день даже не говорила, и я пошла разбираться.

   Сначала я отправилась к Тане. Хотя пошла – это слабо сказано. Нехорошее предчувствие заставило меня бежать сломя голову, перепрыгивая через полуразрушенные ступеньки. Я успела в самый последний момент: Таня уже стояла на самом краю парапета и, закрыв глаза, собиралась сделать последний шаг. В два прыжка я оказалась возле нее и, схватив руками за пояс, со всей силы дернула на себя. Уйё-ё!... Каменное крошево больно ударило меня в спину, затылком я едва не приложилась об открытую крышку люка, а сверху на меня падала ничего не понимающая Таня. Ой, мамочки....Острый танин локоть пришелся мне прямо в грудь. Из глаз брызнули слезы, я закашлялась, а Таня сидела рядом, перекинув через меня ноги, и непонимающе озиралась. Я приподнялась, потерла грудь. Синяк будет... А Таня сообразила, что к чему.

      – ТЫ! – она задохнулась от возмущения и кинулась на меня с кулаками, ничего не объяснив. Я только успевала уворачиваться – ничего себе благодарность за спасение! Когда Таня в пятый раз попала кулаками по каменной крошке, у нее началась истерика. Она села и начала реветь вперемешку с неразборчивыми обвинениями в мой адрес. Я отряхнулась и села возле нее. Наверно, мне надо было уйти, но я осталась. В конце концов, мне стало понятно, что случилось. Оказываться, Рон решил ее бросить, так как по его словам «Мирали – подруга принцессы, а Таня простая девчонка». Такого предательства девушка не вынесла и решила прыгнуть. Сказать, что я была возмущена таким поступком Рона – значит, ничего не сказать. Убедившись, что Таня успокоилась и больше прыгать не собирается, я пошла в общий зал, где обычно собирались все Старшие. Следом за мной шла Таня.

      Я не ошиблась. Все Старшие были здесь. Парни громко ржали, подлиза Тина, которая всегда была в тени всех, и сплетница Гуля им подхихикивали. Увидев меня, компания с ожидающим интересом замолчала. А я подошла к Рону и от души впечатала ему пощечину. В полной тишине к опешившему парню подошла Таня и наградила его звонкой оплеухой с другой стороны.

      – Т..Таня... – Рон не мог прийти в себя. – Ми... Мирали....

      Я не стала дожидаться окончания немой сцены, и пошла к себе. Когда я шла по коридору, то слышала, как громко кричали Старшие в общем зале.

      На душе стало горько. У меня не осталось ни подруг, ни друзей.

   Радовало только одно – наша с Натали комната закрывалась изнутри и, вдосталь наревевшись, я без снов проспала до утра.

   На следующий день Рон решил отомстить.

   Мариука говорила мне, что Таня больше не захотела с ним гулять, зато Гуля и Тина не отходили от него ни на шаг. Наверняка они и придумали план мести. Только они не учли одно обстоятельство.

      Славика.

      Малыш, а для меня Славик и Мариука были малышами, услышал, что против меня готовиться что-то страшное и рассказал все Тане. А Таня решила рассказать мне.

      – Мирали, – она быстро скользнула в мою комнату после завтрака, закрыв за собой дверь. Я удивленно уставилась на нее. – Мирали, ты должна бежать!

      – Что?

      – Бежать! – Таня испуганно и возбужденно оглядывалась на дверь. – Май с мальчишками хотят тебя изнасиловать в Северной башне и оставить там навсегда!

      – Что?! – я соскочила с кровати. – Откуда ты знаешь?

      – Мне Славик рассказал, он Рона подслушал! – Таня была напугана всерьез, да и я тоже. – Тебе надо бежать!

      Согласна!

      Мы с Таней выскочили в коридор и как раз вовремя. Старшие парни во главе с Маем уже показались из-за угла, а под дверью переминался с ноги на ногу Славик. Я не успела спросить, что он тут делает.

      – Эй, Мирали, – Май махал рукой. – Мы хотим с тобой поговорить.

      Я развернулась и бросилась бежать. Следом за мной мчалась Таня, и пытался не отставать Славик. А Старшие с гиком кинулись в погоню.

      Впервые мне стало очень страшно. За мной гнались не просто Старшие в игре, а самые настоящие охотники, которые почуяли кровь жертвы. Мне в спину дышало их желание поймать меня, изнасиловать и убить. И страх заставлял меня мчаться по коридорам замка, не разбирая дороги. Только когда на моем пути оказалась старая деревянная дверь с полосками металла, я поняла, куда меня привели ноги.

      Башня Сна.

      Рядом со мной остановился запыхавшийся Славик, и в руках он держал два металлических прута.

      – Таня побежала за помощью, – он протянул мне прут. Я ошарашено взяла его в руки. Тяжелый холодный металл приводил в чувство. Я посмотрела на Славика.

      – Что это?

      – Твое оружие, – мальчуган по-деловому взвесил свою железку. – Я видел, у них такие же.

      – А? – от страха я вообще ничего не соображала. Славик потянул меня на лестницу башни.

      – Пошли, так им будет труднее.

      – Чего труднее? – я послушно шла за мальчишкой.

      – Тебя убить, – Славик вылез на крышу башни, закрыл за мной люк, привалил камнем с полуразрушенного парапета. А я совершенно обалдело смотрела как девятилетний мальчишка спасал мою жизнь. Славик снисходительно улыбнулся.

      – Не бойся, я видел по экрану, как надо делать, – он взял прут и несколько раз им махнул. На мой взгляд получилось довольно ловко. – Поняла, как надо? – Славик встал возле люка. Я кивнула, взяла прут в обе руки, попробовала ударить. Снизу уже раздались крики наших преследователей. Славик серьезно посмотрел на меня.

      – Не бойся. Главное, отбивай их удары, а Таня скоро приведет помощь.

      Какую помощь, я спросить уже не успела. Крышка люка затряслась от ударов. Хорошо, что лестница узкая и стоять могут не больше двух человек.

      – Давай сюда! – Славик прыгнул на доски люка и начал лупить по таким же железным прутам, которые Старшие просовывали в щели, надеясь сдвинуть камень. Я присоединилась к нему, стараясь не попасть своим прутом по мальчишке. Несколько секунд мы отбивали попытки нас ударить, я слышала, как подзадоривали Старших Гуля и Тина. Однако мы держались и на мгновение мне показалось, что все, мы выстоим. Но только на мгновение, так как доска, на которой одной ногой стоял мой защитник, с треском сломалась пополам, раззадорившийся Славик не удержал равновесия, покачнулся и стал падать прямо на остро обломанный прут, который, пробив доску, мчался ему навстречу.

      Они встретились.

      Прут, толщиной в мой большой палец, легко прошил тонкую ткань блузы, вошел в бок Славика, показав из спины моего защитника свое окровавленное острие, и рванулся обратно. Мальчишка выронил прут, побледнел, поднес ладошки под хлынувший поток крови и стал заваливаться на бок. И я вдруг услышала его шепот.

      – Мама...

      – Славик!! Сла-ави-и-и-к!!! – я отшвырнула прут и кинулась к нему. – Славик!!! Сволочи!! Он же ребенок!!! – я рыдала, оттащив мальчишку от люка и пытаясь остановить кровь. – Славик! Славик! Ненавижу вас!! Славик!!!

      От малыша меня оттащили сильные мужские руки, я вырывалась, пока вдруг не почувствовала укол в плечо и моя истерика начал уходить. Только теперь я увидела, что возле Славика крутятся медики в синих халатах, что ему ставят уколы и что-то вливают в вены. Над крышей стрекотал вертолет короля, а меня обнимали Мариука и Натали.

      – Мирали, прости меня, – Натали, точнее Аннет, виновато заглядывала мне в лицо. – Это все из-за меня, я должна была раньше тебе все рассказать...

      – Сла... Славик... – вместо слов вышел очередной всхлип. Укол помог, но нервное напряжение все еще не ушло.

      – С ним все будет хорошо, – Мариука гладила меня по руке. – А мы скоро улетаем!

      – К..Куда? – я растеряно хлопала мокрыми глазами.

      – К нам, – Аннет протянула мне руку, помогая встать. – Папа уже готовит бумаги на тебя и Мариуку. Я вас здесь не оставлю. И Славика тоже.

      – Натали, – моя голова виновато опустилась. – Прости меня. Я такая дура...

      – Это точно, – вместо принцессы мне ответила Мариука. – Пошли давай, папа ждет.

      Папа... Я оглянулась на короля, перед которым отчитывался один из медиков. Папа... Конечно, наследниками мы не будем, но это и неважно. Главное, у нас теперь будет семья. Настоящая семья. И только теперь я заметила, что наши преследователи стоят в окружении солдат, а Май так и держит окровавленный прут. Май, которым так восхищался Славик. А Май смотрел, как медики осторожно укладывают малыша на носилки и грузят его в вертолет. Неожиданно на пустом лице Мая появилась ненависть.

      – Ты! Это все ты!

      Я вздрогнула, но гнев Старшего был направлен не на меня. Май кинулся на Рона.

      – Это все ты! – они сцепились, и, не удержавшись на крае, сорвались вниз. Я вздрогнула, Мариука прижалась ко мне.

      – По заслугам, – Натали говорила уверенно и без жалости. – Так им и надо.

      – А Таня? – я посмотрела на рыжую девушку, которая глотала слезы у парапета, жалея то ли Славика, то ли Рона, то ли себя.

      – Я поговорю с отцом, – Натали взяла меня за руку, – он определит ее в хорошую семью, – во вторую руку она взяла ладошку Мариуки.

      – Вы мне как сестры, – Натали посмотрела на нас.

      – И так будет всегда, – Мариука серьезно поглядела на меня. – Правда, Мирали?

      – Правда, – я кивнула в ответ, и мы пошли к лестнице.

      Навстречу нашей новой семье.

      – Натали, ты будешь? – я осторожно покосилась на подругу. Она кивнула, не поднимая от тарелки глаз. Я свернула капустный лист в трубочку и, улучив момент, когда надзирательница отвернулась, наблюдая за стаей горных гусей летевших мимо окон галереи, быстро переложила лист в тарелку Натали. Капуста утонула в мясной подливке, а мне в ответ приземлились два кусочка мяса, один из которых я тут же отправила в тарелку сидевшей справа Мариуки, а второй себе в рот. Девочка последовала моему примеру, тут же вилкой вороша свои макароны, скрывая предательские капли мясного соуса. Слева так же торопливо хрустела капустой Натали. Надзирательница обернулась.

      – Что это вы жуете? – она сдвинула тонкие брови и подозрительно уставилась на нас сквозь пенсне. Седой рыхлый пучок торчал вверх как корона. Мы как по команде показали ей свои тарелки. Мясо, салат, макароны. Все, что каждой из нас положено по сенсорному щиту. Остальные за столом ели, не поднимая глаз. Поднимешь или съешь, что тебе не положено – мигом окажешься в карцере. Но мы тайком ели и все остальные тоже. Много вы протянете на одной зелени? Я вот нет. А Мариуке вообще надо хорошо питаться. Только Натали все равно. Она вообще меня беспокоила в последнее время и то, что она не отказалась от салата, значило, что все не так плохо.

   Натали, с которой мы были подругами, нет, больше, мы были как сестры, делясь друг с другом надеждами и страхами, мыслями и чувствами, строя планы на будущее. А планы то взлетали к облакам, то возвращались к горькой действительности. После шестнадцатилетия мы должны были покинуть приют и отправиться в большой мир за горами. В мир, который мы не знали и который был для нас чужим. Мы боялись его, потому что там нас не ждало ничего хорошего. Все, на что могли рассчитывать воспитанники приюта – работа прислугой и чернорабочими в дешевых мотелях, забегаловках и других подобных местах. Общество доверяло нам только самую грязную работу, а штамп приюта в документах навсегда лишал права претендовать на любое повышение. Нас с Натали такое будущее не устраивало и потому мы часто думали о башне Сна. Башне, с которой однажды давно от такой же безысходности прыгнула первая воспитанница приюта. И мы с Натали решили, что в день совершеннолетия прыгнем с башни вместе, держась за руки.

      Тем временем надзирательница убедилась, что правила не нарушены и, откинувшись на стул, стала клевать носом. Обед подходил к концу, и тишину на галерее не нарушало ничего, кроме птичьих трелей в парке и стуканья вилок о тарелки. Я осторожно покосилась на Натали. Пепельная шапка волнистых волос склонилась над тарелкой, полностью скрывая лицо. Ладно, поговорю с ней потом. Я посмотрела вправо.

      Мариука с трудом скрывала довольную улыбку. Убедившись, что надзирательница дремлет, я подсунула девочке последний лист салата, получив в ответ полный благодарности взгляд ее живых карих глаз. Мариука вообще была красивой девочкой: приятные черты лица, длинные ресницы, каштановые волосы, уложенные в косу. Эту косу я плела ей каждое утро сама. Меня научила Натали. Мариука попала к нам в жутком состоянии – у нее был сотрясение, переломаны все ребра, и лекари знают что еще. Мы с Натали тогда дежурили в госпитале и сразу привязались к этой семилетней девчушке. Не знаю, как Натали, но я чувствовала себя ее старшей сестрой. Кто ее так избил – мы не спрашивали, а она не говорила. Здесь вообще не говорили о прошлом, только о настоящем.

      – Мирали! – грозный окрик надзирательницы заставил меня вздрогнуть и поднять голову, встретившись глазами с надзирательницей. Вопросов задавать не полагалось.

      – Ты почему всех задерживаешь?

      Я оглянулась. Все молча смотрели на меня и под этими где-то сочувствующими, а где-то злорадствующими взглядами я взяла стакан и торопливо стала пить. Когда я поставила стакан на стол, уши у меня наверняка горели. Хорошо, что их было не видно под волосами – как у всех старших, волосы у меня были обрезаны до шеи, чтобы не возникало мыслей о недостойном. Правую руку под столом тихонько сжала горячая ладошка.

      – В наказание будешь одна мыть всю посуду!

      Я только кивнула, не поднимая глаз. Сама виновата, нашла время философию разводить.

      На мытье тарелок у меня ушло часа два. Когда я наконец спустилась в сад, солнце уже касалось склонов гор. Еще полчаса и долина погрузится в темноту, и только с высокой западной башни Сна можно будет видеть, как солнце опускается ниже, туда, где у подножия горного хребта раскинулся настоящий большой город. Старшие как всегда сидели у подножия южной башни. По праздникам нам здесь накрывали стол и угощали пирожными и шоколадом. Но это было раза три в год, а место стало любимым. К тому же мшистые стены башни из серого камня укрывали от холодного северного ветра, а закатные лучи придавали этому месту какой-то романтизм. Мне нравилось тут сидеть на закате и не только мне одной. Старшие уже давно обосновались здесь. Всего нас, Старших, десять, пять девчонок и пять парней. Все с одинаковыми стрижками в целях воспитания. Длинные волосы полагались только Младшим, таким, как Мариука. Но Младших у нас было еще меньше: Мариука, Славик и еще пятеро совсем маленьких детей. Младшие держались особняком, но Мариука и Славик составляли исключение, вертясь в эти часы между обедом и ужином возле нас. Славик – светловолосый мальчишка лет девяти был полностью покорен вожаком старших парней, красавцем Маем. Но я его восторгов не разделяла, как и тихих восторгов других Старших девчонок.