Текст книги "Медведь-гора (фрагмент)"

Автор книги: Елена Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Елена Яковлевна Ильина
Медведь-гора (фрагмент)

Глава первая. Почему медведица окаменела

На юге Крыма, у моря, высится большая, тёмная от зелени гора. Это Аю-Даг, Медведь-гора.

Медведь-гора недаром так называется. Она и в самом деле очень похожа на огромную бурую медведицу.

Когда подъезжаешь к ней по белой дороге снизу из Партенита, то кажется, что у медведицы есть и голова, и спина, и лапы. Голова и лапы голые, каменные, а жирные бока и крутой горб густо поросли лесом и кустарником, точно шерстью.

Медведица лежит на брюхе. Передние лапы у неё вытянуты вперёд, а голова опущена вниз, в воду.

Можно подумать, что медведица только что улеглась у моря, чтобы напиться, да вдруг окаменела. А рядом к её боку прижалась, как медвежонок, маленькая горка, полускат.

Когда-то люди верили, что гора Аю-Даг и в самом деле была сначала живой медведицей, а потом превратилась в гору.

Вот что рассказывают про неё старики и старухи, которые живут у подножья Аю-Дага, в долинах и на склонах соседних гор.

Встарину, очень давно, на земле не было ни высоких гор, ни глубоких ущелий. Земля была гладкая, просторная, и селения лежали на виду друг у друга, как на ладони. Люди вместе пасли на лугах своих баранов, вместе вскапывали сады и виноградники и охотились на кабанов и туров.

Но время шло. Люди стали делить землю и отнимать у тех, кто послабее, лучшие сады, луга и виноградники. Пошли на земле споры и раздоры.

И тогда откуда-то из подземной пещеры вышла огромная бурая медведица и стала шагать по земле. А за нею шёл её медвежонок. Земля в то время была ещё мягкая. Куда ни ступит медведица, вдавливается земля под её передними и задними лапами, а посредине, под брюхом, вырастает гора.

Поднялись горы одна за другой и перегородили весь свет высокими стенами. Не стало у людей ни просторных садов, ни ровных пастбищ. Даже для жилья не осталось гладкого места. Пришлось людям селиться в горах, лепить дома, как птичьи гнёзда.

А медведица всё ходит и ходит. Да, наконец, устала она, и захотелось ей пить. Шуба у неё толстая, а солнце печёт жарко. Спустилась она к самому берегу, улеглась по-медвежьи и сунула голову в море, прикрыв её лапами. С ней рядом улёгся и её медвежонок.

Прошло столько лет, что и не запомнить, а медведица всё ещё лежит и не может подняться. Верно, старая стала – ноги не ходят. Морские волны одна за другой льются ей в пасть, а она всё пьёт, пьёт, пьёт – и никак не может напиться.

* * *

У одного бока Медведь-горы лежит каменный медвежонок, а у другого бока врыта в землю тонкая мачта с красным флагом над верхней реей. Каждый месяц приезжают сюда гости – мальчики и девочки со всего света.

Медведь-гора хорошо принимает гостей. Она как будто нарочно улеглась здесь, чтобы прикрыть берег от холодных восточных ветров. На её склонах растут деревья жарких стран – земляничник, мушмула, самшит.

Медведица угощает приезжих ребят кисленьким кизилом и фисташковыми орехами прямо с дерева.

А на самой спине медведицы растут цветы, которые бывают у нас только в садах – тёмно-розовые крупные пионы. Целая поляна пионов!

Но старая медведица не любит, когда к ней суются без спроса.

Только старожилу да опытному туристу не страшна гора Аю-Даг.

Хоть и много тропинок бороздит склоны горы, но нелегко выбрать ту, которая без обмана доведёт до вершины. Тропинки пересекают одна другую, путаются в лесу и могут легко сбить с дороги – завести в непроходимые заросли.

И это ещё не всё. На Аю-Даге есть и голые острые скалы, и глубокие узкие расщелины, и тесные площадки, засыпанные мелким щебнем, заваленные глыбами, и крутизны, и пропасти. Беда тем, кто собьется с пути. А это легко может случиться, если вы станете взбираться на Аю-Даг не по горной тропинке, а по высохшему руслу ручья. С виду такое русло похоже на лесенку с выступами и террасками. Но если пойдёте по такой лесенке, неизвестно, куда она вас заведет. Ведь её проложила весной вода, а воде всё равно какой дорогой спускаться с гор – по ступенькам или по кручам. Где откос, там она несётся потоком, где обрыв, там – водопадом. А человеку нужно ступать медленно, осторожно, шаг за шагом. Нет, уж лучше подальше держаться от такой лесенки. Не то закружится у вас голова, и полетите вы вниз с высоты шестиэтажного дома.

Не один раз у подножья Медведь-горы находили трупы людей, сорвавшихся с кручи.

Вот как встречает Медведица тех, кто приходит к ней, не узнав наперед её нрава.

Потому-то ребята из пионерского лагеря подымаются на Медведь-гору не одни, а со взрослыми, которые хорошо знают старую Медведицу. И тогда Медведица никого из них не трогает.

А всё-таки однажды, несколько лет тому назад, случилась в лагере беда.

Глава вторая. Гости издалека

В то лето съехалось в пионерский лагерь много гостей.

Если бы Медведь-гора хоть на минуту оторвалась от воды и повернула голову вправо, она увидела бы в самой глубине парка, у больших раскрытых ворот, целую толпу ребят, одетых во всё белое. Эти ребята кого-то ждали.

Медведица увидела бы ещё, как вьётся и уходит в горы гладкая шоссейная дорога и как далеко впереди – за несколько километров – мчатся по шоссе прямо к лагерю один за другим три автомобиля.

Но Медведица не могла поднять свою тяжёлую, каменную голову и поэтому ничего не видела.

– Керим, а Керим, – сказал Серёжа Левин, взобравшись на перекладину ворот и держась за нее обеими руками, – как ты думаешь, они уже близко?

Керим ничего не ответил. Он не любил болтать попусту.

– Неужели они ещё далеко? – спросил опять Серёжа Левин. – Как по-твоему?

– Немножко далеко, по-моему, – сказал Керим.

И вдруг откуда-то донеслись хрипловатые автомобильные гудки.

– Едут! Едут! – закричали ребята.

– Приехали! – крикнул сверху Серёжа и чуть не свалился вниз.

Далеко впереди из-за выступа скалы вынырнула на дорогу маленькая открытая машина и стала быстро приближаться к лагерю. За ней выскользнула из-за поворота вторая машина, за второй – третья.

– Приехали! – пронеслось от одного пионера к другому.

Серёжа и Керим в один миг сползли с ворот и бросились к передней машине. Первым из нее выскочил вожатый Лёва. Он был одет по-праздничному: в белые выутюженные брюки со складочкой и в белую рубашку. Шелковый красный галстук так и горел у него на шее. Вместе с Лёвой на машинах приехали мальчики и девочки – человек пятнадцать. Старшие были в куртках защитного цвета, с портупеями и в пилотках, а младшие – в матросских костюмах и краснофлотских бескозырках с развевающимися лентами.

Ворота распахнулись. Лёва вскочил на подножку, и все машины одна за другой вошли в парк. Медленно, на тормозах, двинулись они вниз по аллее, обсаженной с обеих сторон кипарисами.

Пионеры врассыпную побежали вдогонку.

Глава третья. Первое знакомство

Приезжие стояли на дорожке у скамеек и, жмурясь от солнца, оглядывались по сторонам.

А в это время Лёва, Керим и ещё какой-то незнакомый высокий парень в сером костюме и в длинных серых чулках выгружали из машины вещи – чемоданы и парусиновые дорожные сумки. Серёжа Левин забрался в машину и подавал из неё вещи пионерам.

– Серёжа, – сказала пионерка Валя Кузнецова, – не знаешь, кто этот длинный?

Серёжа поднял с кожаного сиденья блестящий чёрный чемодан, оглянулся и сказал:

– Это их вожатый. Его зовут Фриц. А ну-ка, лови, Валя!

Валя обеими руками поймала чемодан и осторожно поставила на землю.

Чемодан был гладкий, скользкий, замочки отполированные, а сбоку наклеен ярлычок с надписью на двух языках – по-русски и не по-русски:

Эдгар Мюллер. Шварцвальд. Германия.

Edgar Muller. Schwarzwald. Deutschland.

Серёжа вытащил из кузова автомобиля ещё два чемодана и передал их Кериму.

На одном было написано:

Алиса Смит. Англия.

Alice Smith. England.

А на другом:

Пьетро Мартини. Италия.

Pietro Martini. Italia.

Керим и Валя нагнулись над чемоданами, разглядывая ярлычки.

– Какое красивое имя! – сказала Валя. – Пьетро Мартини!

– Пётр Мартынов, – сказал Серёжа. – Что ж, и по-русски это не худо получается.

Тут к автомобилям подошли два приезжих пионера и, взяв в каждую руку по чемодану, понесли их по аллее.

– Не надо! – закричали разом Серёжа и Керим. – Мы вам сами их донесём!

Приезжие пионеры тогда только поняли, что говорят Серёжа и Керим, когда у них отняли чемоданы.

– Лёва! – крикнул Серёжа, – куда нести вещи?

Не успел Лёва ответить, как несколько рослых пионеров из самого старшего отряда выхватили чемоданы из рук Серёжи и Керима и, взвалив на плечи, побежали к большому дому.

– Не тяжело? – крикнул Лёва вдогонку.

– Ничего! – весело ответил один из пионеров и слегка подбросил вверх чемодан.

Машины загудели, дали задний ход и, развернувшись, укатили назад к воротам.

– Откуда у этих пионеров наши флотские шапки? – сказала Валя.

– Ну да, шапки, – усмехнулся Серёжа Левин, – это не шапки, а бескозырки. Должно быть, им наши краснофлотцы подарили. А пилотки подарили лётчики.

– Один пионер в трюме приехал, – вдруг сказал Керим, ни на кого не глядя.

Серёжа махнул рукой.

– Ну уж и в трюме. Тоже выдумал. Может быть, в трубе?

Керим хлопнул себя рукой по колену.

– Не веришь? Сам слышал!

– Что слышал – верю. А вот что в трюме приехал – не верю, спокойно сказал Серёжа.

Керим нахмурился и покраснел.

– Не веришь?

– Не верю!

Валя схватила Серёжу за руку.

– Серёжа, не дразни Керима! А то тебе от него опять влетит. Давайте лучше спросим у самих пионеров, приехал кто-нибудь из них в трюме или не приехал.

– А как же ты его спросишь, если он не приехал? – сказал Серёжа.

Валя смутилась.

– Да что ты меня путаешь, Серёжа. Я говорю, что надо спросить у тех, кто приехал.

– Всё равно не спросишь, – сказал Серёжа, – они же по-русски не понимают.

– Ну, как-нибудь объясним, хоть руками.

Серёжа подошел к Вале и стал размахивать перед ней руками и перебирать пальцами.

– Ну, понимаешь? – спросил он. – Ничего не понимаю.

– Вот и они не поймут, если будешь объяснять руками. Я тебе сказал, что у меня в Москве осталась тётка.

– А ну тебя, Серёжка, что ты все дразнишься? Уж поверь мне: как-нибудь сговоримся. Я три слова по-немецки знаю: дер, ди, дас.

Серёжа, Валя и Керим побежали к палаткам. Палатками в лагере назывались деревянные домики. Они и в самом деле были похожи на палатки: стены книзу расширялись, кверху суживались и выкрашены были изнутри под холст – желтоватой краской.

На крыльце одного из домиков стояла маленькая пионерка и поливала из большой лейки белые пышные цветы, которые росли в ящике на перилах крыльца.

– Аля! – крикнула Валя. – Не знаешь, куда пошли иностранные пионеры?

Аля поставила на крыльцо лейку и сказала: – Мыться пошли.

– Керим, идём к ним в ванную, – сказал Серёжа.

Серёжа и Керим подошли к маленькому белому флигельку. Одно окно было настежь открыто, и оттуда слышался плеск воды и гомон голосов.

Керим быстро взобрался по карнизу на подоконник. За ним полез Серёжа. Они приподняли надутую, как парус, белую занавеску и заглянули в комнату.

В низких белых ваннах, доверху наполненных водой, брызгались и плескались шестеро мальчиков.

Из крайней ванны, которая стояла почти у самого окна, вдруг высунулась голая рука, помахала Серёже и Кериму губкой, и сразу изо всех ванн раздались приветствия:

– Хэлло!

– Гутен таг!

– Драстуй!

И не успели Серёжа и Керим ответить, как маленький смуглый пионер, сидевший в ванне у окна, прицелился и бросил прямо в Серёжу мокрую губку. Губка обрызгала Серёжу мыльной пеной и шлёпнулась на пол.

– Ах, так! А ещё иностранный пионер, – сказал Серёжа и вынул из кармана полдесятка кипарисовых шишек.

Увидев в руках у Серёжи целую кучу шишек, смуглый пионер прикрыл обеими руками ноздри и уши и нырнул на дно ванны.

Он так долго не показывался из воды, что Серёжа даже испугался и выпустил из рук шишки. Пионер сразу вынырнул и сказал, прижимая руки к груди:

– Очень много спасибо. Грациа.

– Видишь, они говорят по-русски, – сказал Серёжа Кериму. – Только при чём тут графия, – я не понимаю.

В это время в ванную вошёл вожатый в длинных чулках и что-то сказал по-немецки. Приезжие пионеры все как по команде выскочили из ванн и завернулись в мохнатые простыни. А Серёжа и Керим соскочили с подоконника на землю.

Глава четвёртая. Где горы выше?

Через полчаса приезжие пионеры собрались на спортивной площадке. Они уже были одеты по-лагерному – во всё белое.

Смуглый пионер, посмеиваясь, смотрел на Серёжу. Глаза у пионера блестели, как будто их тоже только что вымыли, а мокрые пряди волос свисали на лоб.

– Керим, а Керим! – сказал Серёжа. – Спроси что-нибудь у этого смуглого. Может, он по-твоему понимает?

– Нет, – ответил Керим. – Он только по-своему понимает.

Серёжа подошел к смуглому и спросил очень громко и медленно:

– Как тебя звать?

Смуглый пожал плечами.

– Не знает по-русски, – сказал Керим. – Надо простые слова спрашивать.

И, подумав немножко, он спросил:

– Ты большевик?

Смуглый закивал головой и улыбнулся.

– Большевико – очен карашо.

– Вот видишь, – сказал Керим. – Понимает.

– Керим, – шепнул ему Серёжа. – Это, наверно, и есть тот самый Пётр Мартынов. Из Италии.

Смуглый засмеялся и закивал головой:

– Италия, Италия!

Потом он внимательно посмотрел на Серёжу, ткнул себя рукой в грудь и сказал:

– Pietro Martini di Milano.

– Сергей Левин из Москвы, – представился Серёжа. – А это, – показал он на Керима, – Керим Сулейманов с Кавказа.

Тут Пьетро что-то быстро заговорил по-своему и потянул Серёжу и Керима за собой в палатку.

В палатке было тихо, прохладно и пахло влажными, только что срезанными цветами.

Прямо перед широким окном громоздилась Медведь-гора, заросшая зелено-бурой курчавой шерстью, а где-то внизу за кипарисами шумело море. Пьетро открыл шкафчик, стоявший у кровати, и вытащил оттуда желтый чемодан. Потом он опустился на колени, засунул в чемодан руку и достал цветную открытку.

– Италия, – сказал он.

На открытке была гора, похожая на Медведь-гору, а у подножия ее – несколько маленьких домиков.

Пьетро показал пальцем на круглую вершину горы и пощелкал языком.

– Высокая, значит, – сказал Серёжа. Потом тоже пощелкал языком и кивнул головой на Аю-Даг. – И у нас высокая. Видишь? Это Медведь-гора. Туда очень трудно подняться. Нужно тропинки знать!

И, чтобы объяснить, как трудно подняться на гору, Серёжа стал карабкаться на стену, охать и потирать колени.

Пьетро понял.

Он опять взял свою открытку и, показывая одной рукой на самую вершину раскрашенной горы, высоко поднял другую руку. Потом похлопал себя по груди и быстро заговорил.

– Он, верно, сам туда ходил, я так понимаю, – шепнул Керим Серёже.

– Теперь меня слушай, – сказал он, взяв за руку Пьетро Мартини. – Я тоже по горам много ходил.

Керим вскочил на высокую табуретку, а с табуретки на подоконник.

– У нас на Кавказе большие горы! – закричал он, подымая обе руки. – Эта гора маленькая. Туту Медведь-гора как будто лежит, а у нас медведь как будто бежит. За ним охотники гонятся. Это тоже горы такие. А ещё у нас есть Чемодан-гора, Спящая-красавица-гора, Петух-кричит-гора. Вот это гора!

Пьетро смотрел на поднятые руки Керима и покачивал головой. Наверное, он всё понимал.

Глава пятая. Кому что

На другой день, ещё до завтрака, сразу после прохладного душа Серёжа и Керим зашли за Пьетро и повели его к себе в палатку.

Керим вытащил из своего ящика большого сушёного краба и, осторожно держа его за спинку, протянул Пьетро.

– Хочешь? – спросил он.

Пьетро повертел краба в руках, перевернул вниз панцирем и положил его на столик перед кроватью Керима.

– У них в Италии этого добра, наверное, сколько угодно. Я лучше ему свой морской нож подарю, – сказал Серёжа.

Серёжин морской нож знали все в лагере. Это был обыкновенный перочинный нож, но очень большой, с двумя светлыми, длинными лезвиями и шилом. Оправа у него была из оленьего рога. Неизвестно почему, ножик назывался морским. Должно быть потому, что его можно было за кольцо привешивать к поясу, как это делают моряки из полного собрания Жюля Верна.

Пьетро взял в руку нож, погладил рукой оправу из оленьего рога и очень заинтересовался кольцом и шилом. Шилом он даже ковырнул свою подошву.

– Очень карашо, – сказал он. Потом высунулся из окна и закричал: – Эдгар! Ком хэр! Ригарда!

В палатку вбежал большой круглолицый пионер с коротко остриженными светлыми волосами. Он был весь пятнистый: щёки и нос ярко-красные, руки красные наполовину, а лоб совсем белый. Видно было, что он ещё не успел загореть, а только обжёгся за вчерашний день.

– Эдгар Мюллер, – сказал Пьетро, показывая на него рукой, и сразу же протянул Эдгару морской нож.

Пятнистый пионер потрогал оба лезвия пальцами, прикинул нож к поясу и одобрительно покачал головой.

Серёжа подтолкнул Керима и шепнул ему прямо в ухо:

– Надо что-нибудь и этому подарить.

Керим пошарил рукой в ящике, но в ящике не было ничего, кроме мыльницы, зубного порошка и двух сушеных жуков в коробочке.

– Не подходит, – сказал он.

– Погоди, я придумал, – сказал Серёжа. – Я подарю ему свой значок ГСО. У них таких нет.

Серёжа порылся в шкафчике и достал жетон, завернутый в прозрачную бумагу.

Жетон был эмалевый, на цепочке. Почистив носовым платком эмаль, Серёжа подошел к Эдгару и туго привинтил значок к его рубашке с правой стороны груди.

– Это значок ГСО, – объяснил Серёжа. – Понимаешь? Готов к санитарной обороне. Понимаешь? Са-ни-тар!

– Санитар, – сказал Эдгар Мюллер и, упершись подбородком в грудь, посмотрел на свой значок.

Потом он запустил руку глубоко в карман и вытащил что-то маленькое и блестящее. Это был тоже значок – четырехугольный, металлический. На нем были выведены эмалью два лица – одно черное, другое белое. Значок этот не привинчивался, а прикалывался. Эдгар приколол его к Серёжиной рубашке.

– Где ты такой взял? – спросил у Эдгара Керим, разглядывая значок.

Эдгар не понял ни одного слова, но догадался, что значок Кериму понравился.

Он взял Керима за руку и потащил его к двери, а Серёжу и Пьетро поманил рукой.

* * *

В шкафчике у Эдгара оказался целый склад замечательных вещей: настоящая алюминиевая фляжка для воды, одетая в сухой чехол, с хорошо пригнанной пробкой на цепочке, компас, дымчатые очки и большой брезентовый шок с карманами по бокам и двумя ремнями.

– Зачем это? – спросил Керим и показал на мешок.

– Рюкзак, – ответил Эдгар.

– А, рюкзак! Чтобы ходить в горы, – сказал Серёжа. Наши туристы тоже всегда берут в горы такие рюкзаки.

Серёжа просунул руку в ременную петлю и стал надевать мешок на спину. А Эдгар нагнулся и достал из-под койки бамбуковую палку, раздвоенную на одном конце. Палка была длиннее самого Эдгара. Верхний конец ее напоминал вилку с двумя зубцами, а нижний конец был металлический и очень острый.

– Альпеншток, – сказал Эдгар.

Серёжа и Керим по очереди подержали альпеншток в руках.

– С этаким снаряжением хоть куда заберёшься, – сказал Серёжа.

А Керим покачан головой.

– На гору с палкой хорошо, а вниз – худо. Только мешать будет палка. Вот компас – это везде хорошо. У моего дяди такой есть!

Эдгар взял компас и сунул его в карман Кериму. Керим смутился, покраснел, а потом отошел в угол и стал определять, где в палатке север, а где юг.

Пока Эдгар показывал Серёже и Кериму горное снаряжение, Пьетро заметил за окном что-то очень интересное. Он перевесился через подоконник и громко свистнул. Эдгар, Серёжа и Керим тоже высунулись в окошко.

По аллее катилась, загребая песок кривыми лапками, маленькая лохматенькая собачонка. Она тащила в зубах чью-то полотняную шляпу.

Эдгар сел на подоконник боком, перебросил на ту сторону ноги и спрыгнул. Через минуту он снова подошёл к окну, держа в одной руке шляпу, в другой собачонку. Собачонка вела себя у него в руках так же спокойно, как и шляпа.

– Люк уат э суит литль дог! – закричал кто-то за окном.

– Кто это говорит? Какой там дог, – сказал Серёжа. – Это вовсе не дог, а самая обыкновенная дворняжка.

Он высунулся из окна и увидел, что рядом с Эдгаром на дорожке стоят ещё два приезжих пионера: один высокий, худой, в очках, другой – широкоплечий и рыжеватый.

Пионер в очках посмотрел на Серёжу и вдруг сказал хоть и по-русски, но каким-то нерусским голосом:

– Каждая собака на английском языке называется дог.

– Ты умеешь говорить по-русски? – вскрикнул Серёжа. – Где ты научился?

– Я по-русски разговаривать научился в доме МОПР, Москва, – сказал пионер в очках.

– А как тебя зовут?

– Зигфрид Вегер – моё имя.

– А ты и по-английски понимаешь?

Зигфрид кивнул головой.

– Немного понимаю. В доме МОПР есть различные национен.

– Вот и хорошо! – сказал Серёжа. – Ты будешь у нас за переводчика. Скажи, Зигфрид, а правда, что кто-то из ваших пионеров в трюме приехал?

– Это правда, – ответил Зигфрид. – Вот он приехал!

И Зигфрид с гордостью показал на рыжеватого пионера.

– Его имя – Клиффорд Хоггет. Он в Манчестер спрятал себя на пароход в трюм и приехал в Советский Союз.

Серёжа и Керим так и впились в Клиффорда глазами.

– В трюме! – сказал Серёжа. – А где же он там сидел, что его не заметили?

Пионер в очках поговорил с Клиффордом по-английски, а потом ответил Серёже:

– Он говорит, что сидел между два больших ящики на один маленький ящик.

– А что же он там ел?

Зигфрид Вегер опять поговорил с англичанином и перевёл:

– Он говорит, что ел немного хлеб, немного сыр и шесть баночек молоко.

Продолжение следует…