Текст книги "Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона"

От Ф<ани> И<сааковны> ^[5] получаю письма – наверно, Вы тоже получаете и знаете о ней больше, чем я.

А<нна> Е<леазаровна> и дети шлют Вам сердечный привет – а я обнимаю Вас. Надеюсь, на Рождество увидимся.

Ваш Шестов

PS. Очень бы хотелось, чтобы Вы мне всю правду о своем житье написали. Будьте уверены, что М<ирре> Я<ковлевне> я ничего не расскажу.

<приписка Анны Елеазаровны>:

9/XI.<19>23

7, rue Sarasate

Многоуважаемый Макс Ефимович!

Лев Исаакович вернулся из госпиталя. Боли у него еще не прошли, но самочувствие несколько лучше. Постараюсь ему устроить все, что в моих силах: уговорила его утром выходить гулять, а не прямо садиться за книги.

В воскресенье у нас, должно быть, будет Мирра Яковлевна со своей сестрой, будем рады их видеть. Ремизов здесь, был у нас. Всего лучшего, желаю удачно работать.

А. Шестова

* Почти полностью, с мелкими неточностями приведено в кн. Барановой-Шестовой, I: 300

1. Из-за мучительных болей в бедре Шестов по приезде из Виши вынужден был лечь в больницу.

2. После летне-осеннего отдыха в Биаррице Мирра Яковлевна осталась во Франции у сестры, а Макс Ефимович отправился в Берлин, см. прим. 3 к письму 2, от 2 октября 1923 г.

3. Ремизовы покинули Берлин 5 ноября 1923 г.

4. См. прим. 3 к письму 1, от 7 сентября 1923 г.

5. Фаня Исааковна Ловцкая, сестра Шестова (см. о ней во вступительной статье).

4

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ*

7. Rue Sarasate

Paris (XV)

16.01. <19>24

Дорогой Макс Ефимович

Спешу поделиться с Вами приятной новостью. Оказалось, что предположение пр<офессора> Сиротина ^[1] не оправдалось – и вышло, как предсказывали Вы и А<нна> Е<леазаровна>. Вчера вечером мне произвели рентгоскопию : никаких камней в почках, ни новообразований в кишечнике нет. Только почки и еще что-то опустилось, вследствие, как предполагает доктор (Сиротин, хотя и обещал, не пришел), от похудения и истощения. Так что остается только выдержать режим – усиленно питаться и «отдыхать» – и Бог даст, к следующему уч<ебному> году силы восстановятся и боли пройдут. Теперь, когда все ушло в прошлое, можно и Ф<ане> И<сааковне Ловцкой> рассказать: мне все-таки трудно много писем писать, тем более что сейчас пошли хлопотливые дни. Веду переговоры об издании по-фр<анцузски> Д<остоевский> и Н<итше> и Т<олстой> и Н<итше> ^[2] – и приходится самому ходить и у себя принимать. ^[3] Пока еще ничего определенного нет – на все время нужно.

От Маркана получил письмо, что Д<остоевский> и Н<итше> сдан в типографию и выйдет в марте. ^[4] Он очень жалуется на Лун<д>берга ^[5] – что он обещал, что будут рецензии – а до сих пор нигде ни одного отзыва не появилось. ^[6] Может Muller-Freienfels что-нибудь сделает?! ^[7]

У Ремизовых все по-прежнему. С Розенталем ^[8] ничего не вышло: мне он не ответил, а Ремизову через Бинштока ^[9] 300 фр<анков> прислал. Зато miss Harrison ^[10] дала мне для него 5 фунтов, которые обещала. Вчера к нам заезжала С.А. Найдич ^[11] – я ее позвал к нам на воскресенье слушать Ремизова – кажется, она его очень ценит. У Тани ^[12] сегодня свидание с Люшером, инспектором высших учебных заведений во Франции и членом комиссии S D Nat ^[13] по поддержке «умственных» работников, где председательствует Бергсон: ^[14] может быть, он даст ей интересную работу. ^[15]

Вот и все наши новости. Что у Вас? Как Ваш<а, и?> <1 нрзб.>? ^[16] Как Вы ведете себя Подражаете ли мне, т. е. выполняете ли режим? Я теперь могу себя в образцы в этом смысле ставить, т. к. даже А<нна> Е<леазаровна> утверждает, что я образцовый пациент. Как Ваша работа? Как Мирра Яковлевна? Если найдется часок свободный – пожалуйста, напишите. И о Фрейде не забудьте написать, как его здоровье. ^[17] Всего Вам доброго. Обнимаю Вас. А<нна> Е<леазаровна> шлет Вам и Мирре Яковлевне свой сердечный привет. Еще раз всего доброго Вам и Мирре Яковлевне.

Ваш Шестов

<на первой странице приписка:> Поклонитесь от нас Ф<ане> И<сааковне> и Г<ерману> Л<еопольдовичу> и письмо им уж покажите, чтоб и они наши новости знали.

* С сокращениями приведено в кн. Барановой-Шестовой, I: 304.

1. Баранова-Шестова неверно прочитала его фамилию как Сироткин. Без сомнения, имеется в виду известный русский врач и общественный деятель, ученик С.П. Боткина, профессор медицины Василий Николаевич Сиротинин (Сиротин) (1856–1934).

2. Именно так – Нитше – транслитерировал фамилию немецкого философа сам Шестов.

3. О французском писателе Жюле де Готье (Jules de Gaultier) (18581942), обратившемся к Шестову с предложением издать одну из его работ во французском издательстве Les editions de Siecle, где он, Готье, возглавил философский отдел, см.: Баранова-Шестова, I: 301-03. 6 апреля 1925 г. контракт был подписан, и осенью того же года книга L ’idee de bien chez Tolstoi et Nietzsche (перевод осуществили старшая дочь Шестова Татьяна и Ж. Батай (G. Bataille)), с предисловием Ж. де Готье увидела свет; о выходе во французском переводе книги Д<остоевский> и Н<итше> см. прим. 9 к письму 25, от 8 сентября 1925 г.

4. В данном случае речь идет о немецком переводе книги Д<остоевский> и Н<итше> (Dostojewsky undNietzsche), которая вышла в 1924 г. в кельнском издательстве Marcan Verlag (перевод осуществил Reinhold von Walter).

5. Евгений Германович Лундберг (1887–1965), писатель, литературный критик. Его знакомство с Шестовым состоялось в Киеве в 1903 или 1904 г. и продолжалось затем долгие годы. Осенью 1920 г. Лундберг организовал в Берлине левоэсеровское издательство Скифы, в котором были переизданы книги Шестова Достоевский и Нитше (1922) и Добро в учении гр. Толстого и Ф. Нитше (1923) и издана книга Власть ключей (1923), а до этого, в 1920 г., тиражом в 15.000 экземпляров Лундберг издал в Скифах шестовскую брошюру Что такое русский большевизм? (до этого напечатана по-французски – Qu’est-ce que le bolchevisme – в Mercure de France (1920, № 533, 1 septеmbre, pp. 257-90)), которую, спохватившись, почти полностью уничтожил в октябре 1921 г. См. об этом подробнее: Е. Лундберг. Записки писателя: в 2-х томах, т. 2. Изд-во писателей в Ленинграде, 1930, сс. 79, 83, 131, 198–203, 219; Л. Флейшман, Р. Хьюз, О. Раевская-Хьюз. Русский Берлин 1921–1923: По материалам архива Б.И. Николаевского в Гуверовском институте. Paris: YMCA-Press, 1983, сс. 28–31. А. Ремизов, близко Лундберга знавший, объяснял уничтожение им книги Шестова заботой о безопасности философа, см.: А. Ремизов, “О понимании” / Публ. А.М. Грачевой, Алексей Ремизов: Исследования и материалы. СПб.: Дмитрий Буланин, 1994, сс. 224-30. Об объявленных, но не разысканных работах Лундберга о Шестове (Лев Шестов и Бергсон и Шестов) см.: Баранова-Шестова, II: 310.

6. По всей видимости, говорится о рецензиях на книгу Tolstoi und Niezsche (перевод N. Strasser), которая в 1923 г. увидела свет в том же издательстве Marcan’a.

7. Richard Muller-Freienfels (1882–1949), немецкий философ и психолог.

8. Речь идет о выходце из России Леонарде (Лазаре) Розентале (1874/75-1955), попавшем в Париж еще в 1890-х гг. и превратившемся во французского «короля жемчуга». Розенталь оказывал финансовую помощь (выдавал «стипендии») ряду русских писателей, см., напр., дневниковую запись И. Бунина от 11 апреля 1922 г.:

В 5 у Мережковских с Розенталем. Розенталь предложил нам помощь: на год мне, Мережковскому, Куприну и Бальмонту по 1000 фр<анков> в месяц (Устами Буниных: Дневники Ивана Алексеевича и Веры Николаевны и другие архивные материалы: в 3-х томах, т. 2 / Под ред. Милицы Грин. Frankfurt am Main: Посев, 1981, с. 85).

Розенталь помог открыть переплетную мастерскую жене А. Куприна (К.А. Куприна. Куприн – мой отец. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Художественная литература, 1979, с. 164), который писал о его благотворительной деятельности в очерке Островок (Русская газета, 1924, № 69, 13 июня); см. о Розентале также в письмах М. Цветаевой в кн.: М. Цветаева. Собрание сочинений: в 7-ми томах, т. 6. М.: Эллис Лак, 1995 (по указателю). Об эпизоде, связанном с попыткой получения стипендии от Розенталя В.И. Вернадским, см. работу М. Сорокиной Аймек-Гуарузим – Fondation Rosenthal в кн.: Евреи России – иммигранты Франции / Под ред. В. Московича . М.; Париж; Иерусалим: Гешарим-Мосты культуры, 2000, сс. 35–68. Проявил себя Розенталь и как продюсер – в частности, фильма Г. Александрова и С. Эйзенштейна Сентиментальный романс (Romance sentimentale), поставленного во Франции в 1930 г. Еще до Первой мировой войны построил и содержал на свои средства политехническую школу Ecole Rachel для русско-еврейской колонии Парижа (школа выпустила несколько сотен электромонтеров); поддерживал еврейские организации, в частности, ОРТ (Общество распространения труда), см.: “«Чашка чая» у Л. Розенталя”, Последние новости (Париж), 1929, № 3005, 14 июня, с. 2. О благотворительной деятельности Розенталя в годы Первой мировой войны см.: Я. Белинь-кий, “Евреи-волонтеры во французской армии”, Еврейская неделя (Москва), 1917, № 10/11, 14 марта, сс. 49–50.

Среди выпускников упомянутой политехнической школы числилось немало русских революционеров-политэмигрантов, которые оканчивали ее для добывания хлеба насущного. Вместе с ними в донесения агентов российской зарубежной охранки таким образом попадало и имя Розенталя (правда, нередко в искаженном виде), см., например, одну из таких полицейских реляций:

Илья, бывший каторжанин Зерентуя, эмигрант, грузин, бежал с поселения, живет в Париже, состоит вольным слушателем школы русских электромонтерских курсов (деньги на школу дает богатый еврей Розенблюм ; школа помещается на Авеню, парк Мансури – край города); живет около площади Республики. <. > (ГА РФ, ф. ДП ОО, оп. 1913, ед. хр. 9, л. 126).

9. Очевидно, имеется в виду юрист, писатель, журналист, переводчик, коллекционер, член бюро Комитета помощи русским писателям и ученым во Франции Владимир Львович Биншток (1868–1933). Вероятно, Ремизов возлагал на Бинштока дальнейшие надежды, ср. в его письме Шестову от 22–23 июня 1924 г.: «…с Бинштоком ничего сейчас не выйдет» (Переписка Шестова с Ремизовым, Русская литература, 1993, № 4, с. 155).

10. Jane Ellen Harrison (1850–1928), английский филолог-классик, специалист по греческой мифологии, культуре и религии, деятель феминистского движения. В 1920-х гг. жила в Медоне (пригород Париже), познакомилась и близко сошлась с Ремизовыми; выполнила при их участии перевод Жития протопопа Аввакума на английский язык, см.: The Life of the Archpriest Avvakum by Himself / Trans. from the Seventeenth Century Russian by Jane Harrison and Hope Mirrlees; with a Preface by Prince D.S. Mirskij. London, 1924. Об этом времени Ремизов вспоминал:

В 1924 году Аввакум заговорил по-английски. Перевод создавался в Париже мисс Харрисон Еленой Карловной, и ее ученицей Хоп Миррилиз Надеждой Васильевной в сотрудничестве С.П. Ремизовой-Довгелло и Д.П. Святополка-Мирского. Мое участие было в звании «чтеца»: интонация и ритм вшепчут и самое заковыристое и непривычное – не «литературное» – живую речь, которую всегда можно представить «книжно» и перевести на живую речь другого языка (А.М. Ремизов, “Неизданный «Мерлог»” / Публ. Антонеллы д’Амелиа, Минувшее: исторический альманах, 3. М.: Прогресс; Феникс, 1991, с. 236).

J.E. Harrison могла познакомиться с Ремизовыми через Шестова, который, по всей видимости, впервые встретился с ней в Pontigny, где она вместе с ним присутствовала на 3-й декаде у P. Desjardins, см. прим. 3 к письму 1, от 7 сентября 1923 г.

В монографии Annabel Robinson The Life and Work of Jane Ellen Harrison (Oxford University Press, 2002) о переводе ею Жития протопопа Аввакума говорится без упоминания имен Ремизова и его жены (pp. 297-98).

J. Harrison была одним из контрибьюторов эмигрантского журнала Версты, см. об этом в ее письмах Д.П. Святополку-Мирскому: G.S. Smith, “Jane Ellen Harrison: Forty-Seven Letters to D. S. Mirsky, 1924–1926”, Oxford Slavonic Papers, 1995, n 28, рр. 62–97.

11. Сара Адольфовна Найдич, психоаналитик, последовательница Фрейда; сестра промышленника, еврейского общественного и сионистского деятеля И.А. Найдича (см. о нем прим. 3 к письму 24 (А.Е. Шестовой), от 5 апреля 1925 г.).

12. Старшая дочь Шестова (во 2-м браке Rageot; 1897–1972).

13. Иначе: Лига Наций. Историк-итальянист и драматург Жюльен Люшер (Julien Luchaire) (1876–1962) был в это время инспектором высших учебных заведений Франции и входил в состав комиссии по здравоохранению и культуре Лиги Наций.

14. Анри Бергсон (Henri Bergson) (1859–1941), французский философ, лауреат Нобелевской премии по литературе (1927).

15. Комментируя это место, Баранова-Шестова пишет:

Таня летом 1923 г. окончила университет (Licence es lettres), осенью изучила стенографию и машинопись и в это время искала место. Возможно, что после свидания Люшер дал Тане временную работу. Постоянное место он ей дал в октябре 1924 г., взяв ее секретаршей <…> В ноябре 1925 г. был основан Международный Институт Интеллектуального Сотрудничества (Institut International de Cooperation Intellectuelle), директором которого был назначен Люшер. Он представил Тане интересную работу в Институте с самого его основания. Таня работала там пять лет <. > (I: 304-05).

16. Возможно, «Как Ваша щека?» (вопрос Шестова вызван тем, что Эйтингон в это время страдал от ущемления лицевого нерва, см. прим. 3 к письму 2, от 2 октября 1924 г.).

17. См. прим. 4 к письму 2, от 2 октября 1923 г.

5

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ*

Paris (XV)

7. Rue Sarasate

18/II. <19>24

Дорогой Макс Ефимович!

Наконец, получил я Ваш адрес и могу написать Вам. Как Ваше здоровье, как Вы себя чувствуете? Очень бы хотелось все знать о Вас и – если Вам не очень трудно – напишите безотлагательно. В Оspedaletti – чудесно: я хоть и не был там, много об Оspedaletti слышал. И сейчас на Ривьере – лучшее время. Я надеюсь, что отдых и солнце сделали свое дело, и Вы поправляетесь или, быть может, уже поправились. ^[1]

И я себя лучше чувствую. Был еще раз у Сиротинина. Он снова осмотрел меня и пришел к заключению, что это спазматические сокращения. Прописал беладон, и, представьте, беладон оказал очень хорошее действие. Боли стали легче – так что я могу все-таки теперь намного больше работать. Правда – быстро устаю, но, надеюсь, и это пройдет. Выдерживаю, по-прежнему, строго режим – и так решил до лета выдерживать. Авось, после лета, опять силу вернутся.

У Ремизовых тоже, сравнительно, ничего. Если бы они не были такими нелепыми людьми, то, верно, они бы устроились в конце концов. Французы им заинтересовались и хотят его переводить. Питоев хочет ставить его пьесу. ^[2] Конечно, это все не сейчас – нужно ждать. Было как-то ему совсем материально плохо – тогда я решился на последнее, оставшееся у меня средство: написал Доброму.

И, представьте, Добрый отнесся очень хорошо – сразу дал ему тысячу франков и, по-видимому, вообще готов поддержать его. И позже достать немного денег – так что пока он держится. ^[3] Кроме того, сейчас уже начинают хлопотать о вечере для него – это тоже ему кой-что принесет. ^[4] Так что в общем, кажется, самое трудное уже позади, особенно, если Питоев, как предполагается, поставит в мае его пьесу и если пьеса будет иметь успех.

Какие Ваши дальнейшие планы? Долго Вы еще собираетесь оставаться на Ривьере? И, на обратном пути – не проедете ли через Париж? Очень было бы приятно повидаться. Как себя Мирра Яковлевна чувствует? Наверно рада, что, вместо туманов Берлина – теплое и яркое солнце Италии над нею. А от Фрейда имеете вести? Как его здоровье

А<нна> Е<леазаровна> шлет Вам и Мирре Яковлевне свой привет. Она бы тоже написала – но сейчас у нас в доме маленькие осложнения – у Наташи свинка и у А<нны> Е<леазаровны> уже совсем нет ни минуты свободной. Обнимаю Вас, сердечный привет Мирре Яковлевне.

Ваш Шестов

* Фрагмент (2-й абзац) приведен в кн. Барановой-Шестовой, I: 304.

1. См. прим. 3 к письму 2, от 2 октября 1923 г.

2. Жорж (Георгий Иванович) Питоев (Georges Pitoëff) (1884–1939), русский и французский актер, режиссер, театральный деятель армянского происхождения; основатель целой актерской династии. Вместе с женой, Людмилой Яковлевной Питоевой (урожд. Сманова; 1895–1951), организовал в Швейцарии в 1918 г. труппу Театр Питоевых, с которой обосновался в Париже в 1922 г. Питоев хотел поставить в своем театре пьесу Ремизова Бесовское действие, которую совместно с женой перевел на французский язык (перевод опубликован в Женеве в 1922 г.), однако спектакль не состоялся.

3. Абрам Юрьевич (Уриевич) Добрый (?-1936), промышленник, общественный деятель, меценат. Шестов был знаком с Добрым еще по Киеву, киевлянином, как и он сам, и хорошо помнил шумную историю, когда в 1918 г. Доброго пытались там похитить (организатором похищения оказался глава Совета министров Украинской народной республики В.А. Голубовский, см. об этом: А.А. Гольденвейзер, “Из киевских воспоминаний (19171921)”, Архив русской революции. VI. Берлин, 1922, сс. 213-14). Ремизов был участником сборника Памяти Абрама Юрьевича Доброго (Париж, 1939, сс. 19–22); он также упоминает Доброго и его сестру, Дору Юрьевну (Уриевну) в Мышиной дудочке (Дору Добрую еще в рассказе Стекольщик, (Грани, 1952, № 15, с. 7)). См. также в ремизовском письме Шестову от 31 января 1924 г., в котором сообщается о встрече с Добрым: «К Доброву завтра вечером, нет, сегодня», и в следующем письме ему же: «Как же зовут mme Добрую » (Переписка Шестова с Ремизовым, Русская литература, 1993, № 4, сс. 149, 150).

4. Вечер Ремизова, о котором пишет Шестов, состоялся 4 апреля в зале Hotel Lutetia; согласно газетной информации, писатель готовил к нему свои новые произведения: китайский рассказ, сказки, монолог из Трагедии об Иуде, принце искариотском (Хроника, I: 131).

6

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ

7. Rue Sarasate

Paris (XV)

28/II. <19>24

Дорогой Макс Ефимович!

Очень порадовался, получив Ваше письмо. Правда, поправка у Вас идет не так быстро, как бы хотелось, но, раз Вы поправляетесь, значит, надо думать, при настойчивости и совсем поправитесь. ^[1] А Вы ведь пишете, что в настойчивости подражаете мне, а Мирра Яковлевна в требовательности – Анне Елеазаровне. А это уже не мало!

И я себя чувствую лучше – даже последние недели позволил себе писать. Конечно, приходится и прерывать, и ограничивать себя – но все же кое-как можно работать. Удивляюсь я Фрейду – как же он так быстро после операции вернулся к работе. ^[2] Я думаю, что это хороший знак, хотя, конечно, не каждый на его месте проявил бы такую энергию. Видно, он человек не только большого ума, но и большого характера!

Очень благодарю Вас за Вашу заботливость. Шолем-Аш действительно долго жил в Америке и, вероятно, может много рассказать о тамошних издателях. ^[3] Кто издал мои книги в Америке – к сожалению, сейчас не могу сказать. Мне даже, для приличия, не прислали экземпляров. ^[4] Но я написал своему кузену в Чикаго – просил его навести справки. ^[5] Как получу ответ, напишу Вам.

О Ремизове ничего нового не могу сообщить Вам – т. к. вот уже две недели, как его не видел. Мы сейчас живем в карантине, т. к. Наташа две недели тому назад заболела свинкой – ужасно прилипчивой болезнью.

В знакомой семье нашей (от которой Наташа эту свинку принесла) – все члены, не только молодежь, но и мать, женщина старше 50 лет, переболели свинкой.

У нас пока только Наташа – хотя, быть может, и к Тане придет – заболела, но к нам теперь боятся ходить, и мы почти никуда не ходим. О Ремизове только знаю, что он квартиру переменил – больше ничего. ^[6] Но если могли переехать на другую квартиру, значит, было чем заплатить и за месяц вперед и за перевозку. Стало быть – пока существует.

О концертах Плевицкой ничего никто не знает – даже Борис Федорович <Шлецер>, который вращается постоянно в музыкальной среде. А меж тем Вы пишете, что концерт предполагается в начале марта. Отчего же нет нигде объявлений, и вообще из концерта как бы делается тайна? Вероятно, у нее неумелый импресарио! Если Вы с ней переписываетесь, напишите ей, чтоб она обратилась или к Шлецеру или к нам, и мы, конечно, с радостью сделаем, что можем. ^[7]

Всего Вам доброго – привет Мирре Яковлевне. Пишите – и, главное, подробнее о здоровье.

Ваш Шестов

1. См. прим. 3 к письму 2, от 2 октября 1923 г.

2. См. прим. 4 к письму 2, от 2 октября 1923 г.

3. Шалом (Шолом, Шолем) Аш (1880–1957), еврейский (идишский) писатель. Во время Первой мировой войны жил в США, затем вернулся в Польшу, оттуда перебрался во Францию, где, по всей видимости, встречался с Шестовым (в Париже широко и торжественно, например, отмечалось его 50-летие, в котором принимали участие известные французские, еврейские, немецкие и русские деятели культуры, см.: “Юбилей Шолома Аша”, Последние новости (Париж), 1931, № 3587, 17 января, с. 2); в 1938 г. окончательно переселился в США.

4. Речь идет о переводе книги Шестова Апофеоз беспочвенности: (Опыт адогматического мышления) (1-е изд., 1905) на английский язык: All Things Are Possible / Authorized translation by S.S. Koteliansky, with a foreword by D.H. Lawrence. New York: R.M. McBride&Co., 1920 (эта книга не учтена в наиболее полной библиографии Шестова, составленной Н. Барановой-Шестовой, в которой указано лишь ее параллельное лондонское издание, см.: Bibliographie des œuvres de Léon Chestov / Étable par Nathalie Baranoff. Paris: Institut d’Études slaves, 1975, p. 14).

5. Имеется в виду живший в Чикаго кузен Шестова Николай Яковлевич Прицкер (1871–1957).

6. По приезде в Париж Ремизовы временно поселились у одной старинной приятельницы Алексея Михайловича. Затем они сняли квартиру на 59, rue Chardon-Lagache в районе Auteuil (XVI-e), где они прожили осень и зиму 1923–24 гг., и затем перебрались на 120 bis, Av. Mozart (XVI-e), которую занимали в течение трех лет (см. описание последней в кн.: Н.В. Резникова. Огненная память: Воспоминания о Алексее Ремизове. Berkeley: Berkeley Slavic Specialties, 1980, cc. 72–3 (Modern Russian Literature and Culture, Studies and Texts, vol. 4)).

7. Н. Плевицкая дала в Париже два концерта – 11 и 24 марта (оба в Salle Gaveau, 45–47, rue La Boétie, VIII-e); ей аккомпанировал за роялем Мирон Якобсон, см.: Хроника, I: 128, 129.