Текст книги "Женщина-трансформер"

Автор книги: Елена Нестерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

А может, всё-таки замуж? Выбирать поскольку уж не приходится, надо соглашаться и на этот вариант. Взять и раскрутить Стаса – люблю, не могу, вспоминаю-умираю, только о тебе мечтаю! У-уй, ну сколько можно мотать мысли по одному и тому же кругу?! Всё, думаю на эту тему последний раз. Последний-распоследний. Обещаю.

Какие у нас плюсы? Стас простой. Мы много раз с девчонками на работе приходили к выводу, что нужно постараться найти мужа «простого» – с конкретными и ясными человеческими мозгами, надёжного, без закидонов, эстетских понтов, интеллектуальных вывертов, неврозов и прочего, чем так богаты молодые и не очень люди нашего окружения. Стас явно такой, в смысле без понтов и закидонов. И ещё человек он хороший. Неподлый. Довольно симпатичный. Можно заставить похудеть – сам сказал, что очень поправился, когда пытался курить бросать. Килограммов двадцать убрать не помешает. И мне килограммов пять-семь тоже. Так что почему не попробовать начать худеть вместе? Это может нас сроднить. Дальше. У Стаса есть друзья. Он хочет детей. Есть стремление зарабатывать. Но пока явно зарабатывает немного – потому что, я так думаю, не понимает, зачем больше. Это можно у него воспитать.

А минусы? Плохо одевается – по-пролетарски. Исправимо. Это не значит, что вкуса нет. Это просто мужику всё равно, как и многим из них. Но! Не знает культурной жизни Москвы – даже суши ни разу не ел. Про кино, театры, клубные развлечения, даже курорты понятия не имеет. И не стремится. О чём это говорит? С одной стороны, хорошо, что не понторез, а с другой – так что же со всем этим делать-то? Работать гидом-проводником? Не он меня, а я его везде буду водить-просвещать? Я превращусь в мамочку, и это погубит наши отношения. Надо, чтобы хоть изредка мы менялись инициативой. Да… Не о чем нам поговорить? Сегодня за вечер он два раза рассказал один анекдот (конечно, Толя его в этом переплюнул – но с таким дубинноголовым, как Толя, я вообще бы не смогла – ни секунды), два раза историю про общего знакомого и три (один раз в самом начале нашей встречи) о недавнем приколе у него на работе. Сыплет шутками из гайдаевских фильмов, тут же над ними смеётся. Фильмы эти я тоже люблю, но пошути ты сам…

И, в принципе, всё.

Перспектива вырисовывается блёклая. Ну расскажет Станислав мне ещё штук пять случаев из детства, три-четыре о друзьях и работе. А дальше? Как мы будем общаться? Нас сблизят бытовые темы? Но я об этом никогда ни с кем не разговариваю. Не могу обсуждать обои, типы пылесосов, ремонт крана и покупку новой плиты. Жить без всего этого я тоже не могу, но и говорить о пылесосе, кране и плите – просто скучно.

Мои подруги Лара, Женя и Анжела сказали бы, что у нас со Стасом разные интеллектуальные уровни. Это что, я так умна? Да, блин, нет. Просто образованна. Высшее образование, интеллектуальный труд, постоянное увеличение эстетических запросов… А что он, Стас? Ах, барышня, ох, милая, – да просто вы надёжно обосновались за чертой «старая дева». Стали вредная, капризная и брюзгливая. Вот отсюда и нужно вести отсчёт глубины разделяющей вас со Стасом пропасти. Вот из-за этого недовольство и скука. А надо видеть в нём мужчину, мужчину – подарок судьбы, царя цивилизации, венец творения! И тогда никаких проблем не возникнет, глупая твоя голова!

Ничего, нас будет сближать нормальный здоровый секс. И всё наладится!

С этой позитивной мыслью я сбегала на кухню, налила из банки с маринованными огурцами в стакан рассола, в другой стакан минеральной воды, притащила всё в комнату и поставила возле спящего Стаса на табуреточку. Проснётся мой избранник, опохмелю и использую. Ради нашего будущего счастья.

Утро было добрым. Румянилась заря, но я отменила её, плотно задвинув шторы на окне. Стас обрадовался моему опохмелочному набору, всё бодро выпил, расцеловал меня, сходил в душ и прыгнул под одеяло – мокрый, прохладный. Жизнь налаживалась.

Я снова усиленно старалась. И у меня всё получалось – я была очень страстная женщина-артистка, Стас явно радовался моим объятьям. Он прямо сходил с ума и говорил мне об этом. Да-а… Только пусто было в моём сердце, никакого инстинкта во мне практически не просыпалось, а потому в теле желания секса не появлялось. Наверное, потому, что мне было смешно. А я скрывала это – и играла страсть ещё бо льшую.

Стас с утра был особенно жизнерадостным, так что всё это могло не закончиться очень и очень долго. А так хотелось смотаться…

Это что ж получается – я как с Антуаном не могу, так и со Стасом не могу. И от дедушки ушёл, и от бабушки ушёл. Дело не в Антуане – зря я когда-то грешила на этого невинного человека. Во мне дело. Так что ж тебе надо, собака?

О, да я фригидна! Поэтому секс не доставляет мне удовольствия. Как я забыла про это умное и всё объясняющее слово! А ещё во влечении к малолетнему Глебу себя пыталась уличить – слишком уж большого вы мнения, дамочка, о собственных сексуальных возможностях! Перебор-с.

Но ведь когда-то давно, когда у меня был по-настоящему любимый человек, этот процесс доставлял радость! Да ещё какую.

Секс шёл в комплекте с любовью, вот в чём всё дело… Ответ тут простой. Только любовь.

Поэтому без этой самой любви, извините, ребята…

И я поняла, что этот проект (отношения со Стасом) нужно немедленно закрывать за абсолютной его нерентабельностью. То есть моей собственной неликвидностью.

Однако как же моё здоровье, ради которого, собственно, всё это и затевалось? (Акция под девизом: «Если не замуж, то хоть для здоровья!») Где моё упорство в достижении цели? Мне нужен мужчина? Нужен.

Ну вообще дурь какая-то… Зачем, для кого вообще придуман этот убогий процесс? Для смеха, честное слово. Я совершенно разучилась, видимо. Какие же скакуны у меня мысли. Интересно, о чём думают другие женщины во время секса? И почему раньше – помню, очень давно раньше, – мне и в голову не могло прийти в такие моменты о чём-нибудь подумать? Было приятно, весело и некогда. А сейчас. Чего ж всё так сейчас?..

Старенькая вы уже – вот что сейчас. В этом возрасте главное ум. Так, наверно. А потому думай и делай, балда! Сделай попытку сковать себе счастье, жопа такая!

И я делала.

Это было смешно вдвойне. Я делала то, что мне совершенно не нужно, не то что неприятно, а никак. Но делала – ради самой же себя. Не знаю, можно ли меня понять – или это может сделать только психиатр…

Подумав о психиатре, я совсем уж неприлично усмехнулась, но тут же исправилась – и переделала усмешку в сладострастный стон. А потому Стас ничего не заподозрил. Наоборот, записал очко на свой счёт – во как я порадовал женщину!

И тут я… предложила ему закончить процесс. Немедленно.

Хватит. Кому замуж, кому секс, кому психиатр. А мне на фиг всё это не надо. Дурь какая-то. Пусть у меня семь пятниц на неделе, пусть одна мысль исключает другую, пусть. Я хочу просто жить. Пусть одна. Пусть как не совсем полноценный человек. Пусть как женщина вне фазы активного использования ресурсов организма. Пусть у меня будут из-за этого проблемы. Пусть. Всё пусть.

Я ведь правильно решила недавно – мне ничего не надо. Я умею летать. Я же оборотень! Да и вообще – вау, как сказала бы моя подруга.

Ой, вот в чём дело-то! Наверное, оборотни могут вступать в связь только с себе подобными! Да! Так что я очень избирательная женщина просто-напросто! А не фригидная, не равнодушная, не больная! Так что теперь, после своего перепозиционирования на рынке женских кадров, я должна найти себе подходящего партнёра. И с ним-то у меня всё будет в порядке. Да, мне нужен мужчина-трансформер, такой же, как я. Вот с ним-то мы и зажжём. А пока можно расслабиться. И жить себе спокойно.

Ох, мне даже полегчало. Я успокоилась окончательно. Да, приятно, что ни говори, осознание своей нормальности. Что не надо заморачиваться страданиями на тему неполноценности.

Так что мы со Стасиком добились результата. Каждый, я думаю, своего. Я в области познаний собственной сущности, а Стас… Стас остался доволен. Он ничего не заметил. В смысле того, насколько я удовлетворена сексом с ним. Хотя не представляю, что бы было, если бы заметил. Я поняла, что ни при каких условиях не могу обидеть человека, который, в сущности, не сделал мне ничего плохого. Пусть думает, что мне понравилось. Он ведь скоро останется со своей жизнью, я со своей. Ведь мы вряд ли ещё увидимся.

Да, на сей раз чуда не произошло. Интернет-знакомство не закончится свадьбой. Вот это всё не для меня… Ой, я даже громко спела, циничная женщина. А если бы менеджер Станислав увидел меня во всей красе? Обернулась бы я царевной Лебедью и вылетела в окно. Как бы он среагировал? И как бы его милые друзья? А, кстати, без проблем – быстро освоились бы. И наверняка стали бы вспоминать, что у каких-нибудь их знакомых кто-то из родственников тоже так умел. В мире обывателей всё должно быть объяснимо. Иначе он рухнет.

Я даже не стала себя ругать за то, что думаю о людях с пренебрежением и считаю их ниже себя. Потому что ничего я не считаю. Типа, обыватели – фу-фу… Ниже, выше. Высот этих никто не замерял. Кто из нас счастливее – тоже неизвестно. И кто успешнее с общечеловеческой точки зрения – тем более. Да, жить по их меркам и возможностям я не хочу. Не смогу просто. Скучно. Но и они моим проблемам не позавидуют. А вот моим возможностям… Моему небу, моим крыльям…

Ну чего привязалась к хорошим людям – какие, собственно, и составляют основу нашего общества? Из таких вот добрых семей, где люди любят друг друга, заботятся, хлопочут, копошатся в своих квартирках, и состоит МИР, тот самый, который наваливается «всем миром» на какую-нибудь проблему типа войны и решает её. Обыватели. А сама, можно подумать, утончённая аристократка с белыми костями и голубой кровью. Скорее уж вшивая интеллигенция из сферы интеллектуального обслуживания буржуазии.

Только отчего ж берёт меня тоска, когда я думаю, что вполне могу так же, как Оля с Толей? Замуж за Стаса – и вперёд, тоже с ними, мещанами-филистерами, потребителями рекламы и дешёвых развлечений копошиться! И стану женщиной своей мечты – социально востребованной, замужней, полноценной. Я так хотела этого, когда его не было – и тут вдруг забрезжило – а не хочется! С Антуаном было бы лучше – у него и запросы другие, и умнее он, и уровень выше. Да, вот такая я расчётливая невеста. Была, была! Сейчас уже нет!.. Эх, дело вовсе не в деньгах дяди Антоши, а в возможностях, которые они дают. Это все знают – про возможности, которые предоставляют деньги. У Антуана всё-таки при всех его убийственных минусах есть мозги, есть воображение, а потому с ним могло бы быть интересно, развитие было бы, и его и моё, вот что важно. Ради этого я и пристраивалась когда-то. А с таким, как Стас, я зачахну. Начну страдать, искать чего-то. Мучить его – Стаса этого или любого другого, подобного ему, парня из «простых», который наверняка долго этого не сможет понять, любить меня даже, дурачок, будет. Эх… Хороший всё же Стас, бесхитростный. А Антуан хитрожопый, ух, хитрожопый! Просчитал наверняка мои возможности, мой ресурс, способность к репродукции, которая стремительно в связи с возрастом сокращается. И – не торопится обзаводиться семьёй в моём лице, только приятных отношений просит. Интересно, ведь были же какие-то женщины у него эти три года. Так что ж его не устроило? Эх, и почему я про них не спросила?

Подумав о Антуане, я решительно отменила прежнюю мысль: не женятся на мне потому, что я не рыба и не мясо. Хрен-наны! Я хорошая! Я и рыба, и мясо! Это мужики козлы. Много лет я отказывалась о них так отзываться, думая, что если я к ним хорошо, то и они ко мне. А теперь признаю. Козлы, раз вовремя на мне не женились. А теперь я и сама не хочу. У-у-ух, как не хочу-у-у! Так что не надо со мной по-хитрому. Не знаю, как надо. Может, и никак.

Я снова мысленно послала отказ великовозрастному дяде Антуану. Хрен на блюде от меня получит. Вот. И Стас тоже. Хоть ни в чём и не виноватый.

Да…

Так я думала, пока мы шли всей компанией на остановку. Оля и похмельный жуткий Толя – красномордый, шатающийся и плетущий форменную чушь, провожали нас. Стасик не хотел уезжать от друзей. Но времени и так был уже пятый час дня – вот до скольки мы прокопались у Оли-Толи. Перед выходом из дома мужики выпили ещё бутылку водки, мы поели, попили чаю, посмотрели любимый мультфильм семьи. Я маялась несказанно, была злая – злее самой злой собаки. Но из-за дурацкой привычки врать ради общего блага говорила, что у меня просто болит голова от выпитого вчера – поэтому я и не веселюсь. Хоть ничего и не болело. Вруха-конспиратор.

И вот теперь мы наконец топали на троллейбусную остановку. Воскресенье пролетело коту под хвост, а завтра уже на работу.

Да, Стас уговаривал поехать к нему и продолжить пиршество страстных тел. Но отмазываться я хорошо умела. Так что помчался он домой один.

И я к себе ломанулась.

В ванне я провела часа два. Или три. Ныряла, всплывала, натиралась маслом, смывала его скрабом, сливала воду и стояла под душем, вновь набирала полную ванну, заныривала, даже вздремнула в воде. Выбралась уже к полуночи.

Всё смыла зато. Всё. Все объятия и поцелуи ни в чём не повинного, но неприятного мне Стаса. Люблю смывать неприятности. Так и вижу, как они в сточные воды утекают.

Вышла. Чистая-лучистая. Намазала тело нежнейшим увлажняющим лосьоном Oxygene – которым в силу его восхитительного кислородного запаха пользовалась только по праздникам. У меня и был праздник. Очередной праздник понимания. Я играла в себя – и перешла в этой игре ещё на один уровень. Поздравляю!

Сменила постельное бельё. Улеглась, выпила кружечку молока, выключила свет.

А ведь это катастрофа. Что не нужно мне никакого секса. Больше не нужно. Ну что же – это, значит, моя плата за то, что я теперь летучая женщина? С одной стороны, не такая уж и большая цена. Подумаешь – секс! Сто лет у меня его не было, да столько же и не надо. Без любви-то.

А может, это тогда, когда я три года назад к Антуану пристраивалась и жертвенно (ради семьи, всё ради мифической семьи!) занималась с ним сексом, думая, что этим нравлюсь ему – и испортила всё? Тело моё обиделось на мой столь убогий выбор и сказало сексу решительное НЕТ? Может быть, может…

Но версия о сексе с оборотнями, то есть себе подобными, грела меня больше. Но где они там, эти самые НАШИ? Дать объявление в Интернет? Поискать – может, и найду своих?

Нет уж – этим я точно не стану заморачиваться. Делать мне нечего – желающих спаривания оборотней по Интернету искать!

Да скорее всего просто физическая радость осталась в молодости. Слишком большой перерыв был у меня. И организм, стало быть, попросту уснул. Сначала перешёл в режим ожидания, а затем спокойненько отключил эту функцию. Да, перестал хотеть и уметь выполнять то, что раньше доставляло не просто удовольствие – восторг! Теперь вот так вот процесс организации секса убого и выглядит. Убого и смешно. Организм отвык. И заставлять его нечего. Да я и не буду. Всё.

Ведь теперь этот же самый восторг доставляют полёты. В природе всё взаимозаменяемо. Вот и хорошо.

А мне и правда стало хорошо. Как только я всё это мысленно оформила.

Решила завтра вылететь полетать над рекой. Только бы дождя не было. А если и будет – фигня. Прорвёмся. Как говорится: что нам, демонам?

Эх, забыла выключить мобильный. Звонит Стас. Сообщает, что не спит и помнит моё прекрасное тело. И думает о нём. И мечтает вновь увидеть, обнять, ощутить, поцеловать.

Я промычала про то, что уже сплю. Он пожелал мне спокойной ночи и сообщил, что любит меня (вот это новости!). И что я хорошая.

Я не стала его ничем разочаровывать. Тоже пожелала ночи спокойной.

Отошью со временем. Необидно. Но отошью.

Стас не пропадёт. В Интернете полмиллиона женщин. А на улицах Москвы ещё больше. Пусть он познакомится с какой-нибудь хорошей. Он достоин этого. И пусть в их физиологии всё совпадёт к общему удовольствию. Будь счастлив, Стас!

Видимо, недаром говорят, что, как только женщина заводит себе одного мужчину, она сразу становится интересной и для других. Как будто у неё где-то там мёдом намазано, вот они и слетаются.

Потому что только я закрыла глазки, позвонил Антон. Антуанчик. На городской телефон. И неужели не видит, сколько времени? Не понимает, что человек спит?

Эти вопросы он оставил без ответа. Голосом с утробным подвыванием он сообщил мне, что я восхитительная, обворожительная и он, конечно же, страстно меня хочет. Что думает обо мне всё это время, что думал раньше, что я вообще супер. А, да – ещё что жаждет приехать и забрать меня к себе. Утром же, досыта напоив кофе, обязуется доставить на работу. Хрен тебе в сумку, как говорят в народе. Я пробормотала, что уже сплю и к тому же больше не думаю о суетном. Добрейшим голоском пожелала ему приятной ночи. И выдрала телефон из розетки. Что, интересно, сейчас в голове у Антуашки? Я больше не думаю о суетном – это в смысле о нём? Очень хорошо, если он так себе это оформит. Браво мне!

Шли дни. Я жила себе и жила. И мне было ХОРОШО! Мне было ПРОСТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНО! Я с удовольствием торопилась домой – и это только раньше переживала, что там меня никто не ждёт, только раньше! Теперь я, наоборот, была этому так рада, что словами не описать! Там всё для меня, там прекрасная ванна, в которой можно валяться часами, там моя мягчайшая коечка – в смысле друг-диван, там телевизор, который так удобно смотреть, устроившись под одеялом, там куча дисков, кассет, книжек и журналов, там еда, которую я любовно выбираю в магазине и волоку в недра холодильника. Чтобы хвать, хвать, хвать оттуда – и насыщаться, и наслаждаться! Там балкон, в конце концов, с которого я – эх! Возьму и стартану в небо. Только меня и видели!

Никогда бы не подумала, что всё это – и есть счастье. Сон – сладчайший, нежнейший, о котором я упоительно мечтала, возвращаясь в метро с работы, и точно так же спала – с ощущением этого самого восхитительного удовольствия. Еда – именно любимая, пусть калорийная и несбалансированная, но которую я ела, сидя у телевизора, – и сама себе завидовала. Так вкусно мне было. Мытьё тела приятнейшими средствами и последующая обработка средствами не менее приятными. Книжные и киноистории любви, которые я теперь читала и смотрела просто с интересом, без прежней убивающей, выдавливающей из глаз потоки слёз ЗАВИСТИ. Зависти тому, что с кем-то что-то ведь в жизни случается, не могут же авторы книг и фильмов всё выдумывать. Случается у других, случается – а у меня, блин, нет! Ничего не происходит. Не было теперь этого пораженческого обидного чувства. Да.

Так что проводила я время с громадным удовольствием. Я гуляла по московским улицам без этой дурацкой призрачно-дрожащей надежды в сердце: вот иду я такая, иду, а какой-то незнакомец – именно тот, кто предназначен мне Судьбой, вдруг и обратит на меня внимание. Я его не вижу пока, но он-то меня разглядит! И пусть не сегодня, не завтра, но этот самый ОН повстречается! И так в течение, мне кажется, двадцати лет, не меньше – ну да, лет с четырнадцати я об этом мечтала… Не повстречался, не увидел, не разглядел. Поэтому и ходила я теперь просто так. Мне было хорошо и легко. Наверное, это потому, что из сердца моего ушло сожаление. Которое ежедневно трясло и дёргало меня раньше: зачем ты так сказала, для чего ты это сделала, почему ты поздно об этом догадалась, кто тебя заставлял в эту ерунду выряжаться, как ты могла упустить такую возможность, ты тратишь время понапрасну, ты ничего так не добьёшься, а значит, ты какашка, пустышка, неудачница… Всё. Отпустило. Я больше не кляла, не ругала себя и не выставляла оценок за поведение.

А потому и на улице, и дома мне было стабильно хорошо.

Плохо было только одно – что квартира съёмная, не моя. Вот была бы она моя… Да и не только эта, а и любая другая (желательно с видом на реку, лес или пустырь). Эх, вот была моя бы… Я бы тут же поймала молодого и здорового одноразового мужчину, размножилась – и мы с ребёночком летали бы вместе. Ерунда, что он может не летучим оказаться – ребёночек мой будет летун, я уверена. Но… Мечты из области фантастики. Ну надо же – такие простые человеческие дела, как заведение ребёнка и приобретение квартиры, для меня фантастика, а вылететь в окно и полетать – реальность…

Погода стояла самая что ни на есть осенняя. Хорошая погода, я такую люблю – мрачно, промозгло, самый романтизм. Конечно, мне и другие времена года нравятся, особенно когда тепло и приятно. Но почему-то больше всего дорог моей душе ночной непроглядный мрак русской осени. О нём я вспоминала и летом, и зимой. О нём – когда стоишь и смотришь куда-то в дальнюю – дальнюю темноту. Ничего не видно. Обязательно дует ветер – налетает откуда-то порывами, приносит влажные таинственные запахи: откуда, что – непонятно. Но тем ещё лучше. Там, где-то там, кажется, что-то такое есть, но не видно его. Только ощущается. Может, казалось мне всегда, пока я тут стою, что-то в этой самой дали так изменилось, что и не узнать! Недаром ведь ночной ветер тревожит, обещает что-то такое невнятное. Которое нужно только сформулировать – собраться как следует с мыслями, прислушаться – и понять. Тогда всё изменится, всё переиначится. Щемит от этого всего сердце, волнуется душа. Люблю я долго бродить вот так по открытым пространствам, вглядываться в темноту и упиваться этой невнятной осенней грустью.

Очень хотелось летать, очень. Я с раннего вечера принимала снотворное, засыпала на всю ночь – на ту часть суток, которая предоставлялась только мне. Остальное время, за вычетом пути к офису и обратно, было куплено моими работодателями. Не полетаешь. Но всё это время я мечтала о небе. Мечтал мозг, мечтало тело. Я подходила к окнам и много раз готова была в них выброситься – на глазах изумлённой публики или без её наблюдения. Тело ломало, душа томилась.

И в конце концов однажды чёрной-чёрной ночью, когда чёрные – чёрные тучи закрыли звёзды и из этих туч на чёрную-чёрную землю лил чёрный-чёрный дождь – в общем, в такую погоду, когда ни один хозяин не выгоняет из дома ни чёрную-пречёрную, ни белую-пребелую, ни рыжую-прерыжую, ни самую захудалую рябую собаку, я обернулась птицедевой и вылетела на улицу.

Да, это уже после вылета я поняла, что в ночи льёт этот самый чёрный-пречёрный дождь. А дома мне казалось, что всё по – другому. Просто ночь, темно. У меня в квартире играла музыка, так что шума дождя я не слышала…

Вот это погода! Порывом ветра меня тут же снесло в сторону и бросило на деревья. Очки залепило дождевыми каплями – эх, надо на такой случай в кепке с большим козырьком вылетать. И в линзах, разумеется.

Я кое-как вывернулась из воздушного потока, устремилась вверх – может, удастся подняться над облачностью, вдруг там дождя не будет.

Но попробуй над ней поднимись! Закручивает, кренит – и стабильно прижимает к земле. Просто плющит, я бы сказала. Не надо, не надо нарываться, надо поворачивать домой. Дождь холодный и противный, хорошо хоть перья не мокнут. Но ведь прибивает к земле, блин гороховый! Я снижаюсь стремительно. Может, не сопротивляться, сесть отдохнуть и снова взлететь? Вот сюда, на аллею. Это аллея? Нет, это дорога! И вон едет машина. Ага, у кого-то сейчас состоится встреча с неведомым. Вот тут, в свете фонаря… Ладно, жалко полуночного ковбоя. Не покажусь ему…

Куда-то я срулила. Водитель меня не заметил. А я раз – и в грязь. Прекрасно, все лапы извачкала. Надо в луже потоптаться, смыть грязюку хоть чуть-чуть. Домой, бойкий авиатор, домой!

Разбег, толчок. Крылья всё-таки тяжёлые, хоть, мне казалось, и не намокли. Дождь бузует. Ветер дует. Будем пробовать ещё. Другого выхода нет. Снова машина… В кусты и затаиться!..

Я боролась со стихией долго. Романтизма выше крыши. Ветер рванул откуда-то сбоку, я дёрнулась в этот поток и слилась с ним. В полном смысле слова. Дождь лил непрерывно. Меня подхватило ветром, я набрала высоту, сменила направление и после нескольких заходов на посадку замёрзшая, уставшая и злая рухнула на пол своего узенького балкона. Куда-то отлетели очки. Я обернулась и голая, мокрая и потому просто злейшая, коряво, но громко матерясь, принялась ползать ошалелым слепышом и искать их.

Нашла. Но сколько неудобств всяких…

Я бросилась к компьютеру и через Интернет бронировала себе номер на ближайшие выходные. В глухоманном доме отдыха Тверской области. Буду там летать. Сил моих больше нет.

Телефон с системой навигации. Купила. Суперский. Просто чудо! В магазине мне установили туда все карты, какие я попросила. И даже больше. Ребята возились с явным удовольствием! И учили меня тоже. Объясняли, что в домах навигатор не действует – сигнал от спутников ловится слабо, выходили со мной на улицу (всей компанией). Мы с точностью обнаружили своё местонахождение на карте Москвы. То же самое я могу теперь сделать в любой точке мира – карты закачаны. Ну вообще!

Однако дом отдыха пришлось отменить. И полёты с навигатором. Работа, едришкин-фишкин. Ну очень надо было. Коммерческое предприятие как-никак. Вот и работала в выходные.

Так что всё решилось само собой. На день рождения к Глебу поеду. Ничего страшного. Приеду как друг. Да. Глеб – друг монстра. Я монстр. Дружественный монстр. Здорово. Каждый ребёнок мечтает дружить с чудовищем – сильным и мощным. Я, когда была маленькая, убеждала всех, что дружу со Змеем Горынычем. Да: один гудок с вашей платформы – и зубы тронутся. Змей прилетит и разберётся. Мне, которую, в принципе, никто и не обижал, от осознания моей дружбы с мифическим существом становилось интереснее и значительнее. Не я значительнее, а мне значительнее. В смысле жизнь моя наполнялась особой значимостью. Вот.

И всё-таки – как же это я так долго жила одна? Да и, в сущности, продолжаю жить? Как же так получилось, что с тех пор, как отчалил от моих берегов понявший, что я очень хочу замуж, умняга-Антуан, не завёлся у меня ни один значительный кавалер? Стоп, как это – значительный? Никакой не завёлся. И до Антуана, который был активирован в моей жизни меньше чем на полгода, никого не было тоже несколько лет. Как я так существовала – в дурной надежде на чудесную встречу и только шарахалась от случайных ухажёров? Чудесной встречи так и не произошло.

А ведь я продолжала надеяться. Ездила в метро, ходила по улицам, кафе, магазинам и кинотеатрам, смотрела на мужчин и думала: есть, есть среди них очень славные персонажи! Стало быть, и надежда на то, что мне повезёт с ними, велика! Вот, например, стоит какой симпатичный. Или вот – тоже ничего. Или этот – с портфелем. Или вон тот, трогательный неформал. Мне искренне казалось, что только подойди, например, ты, симпатичный блондин, познакомься со мной – и всё у нас будет хорошо! Или ты подойди. Или ты… Или какой-нибудь случай сведёт нас вон с тем молодым человеком. Или с этим поджарым дяденькой… Или с этим. Не сводил случай. А я была почти готова.

Но сейчас… Почему всё изменилось сейчас? Я езжу всё в том же московском метро. Вокруг мужчины. Я, как и раньше, на них смотрю. Смотрю и в магазинах. И на улицах. И – нет. Нет! Не могу ни с одним представить себя наедине. Ни в чьих объятьях. Ну, скажем прямо, в объятьях я и раньше не особо-то представляла. Только почему-то так, на вербальном уровне, общение мне виделось, в разговорах, из которых выяснилось бы наше совпадение друг с другом или несовпадение. Но и всё. А теперь я как представлю, что вон тот дрябло-кудрявый меня обнимает. Или вон тот усато-бородатый целует – фу-у-у-у… Я пыталась не впадать в крайности – и выбирать для мысленного эксперимента самых чистеньких-аккуратненьких. Но как представлю, что какой-то неведомый тип лезет ко мне обниматься-целоваться – аж передёргивает. Ну что вот это такое? Последствия контакта со Стасиком? Реакция на неумелые заигрывания Антуана, который вдруг опомнился и просит предоставления ему тела? Ой, до чего же он всё-таки неумный какой-то… На днях опять позвонил и сообщил, что всеми фибрами своего организма желает воссоединиться со мной в ночное время. Слова-то какие… Смешно, но Антон Артурович уверен, что шутит весьма остроумно, а потому без стеснения и с уверенностью в успехе у публики выражается витиевато и пафосно. Я обычно морщусь, если он меня не видит, и изо всех сил сдерживаюсь, если в этот момент оказываюсь у него перед глазами. Передёрнуло меня и на этот раз. Антон по телефону рвотных гримас не заметил. И добавил: ты мне в такие ночные моменты нравишься больше, чем днём, когда говоришь что-нибудь. Общение с твоим прекрасным телом доставляет мне гораздо больше удовольствия. И думает, видимо, что комплимент сказал! Значит, говорю я всякую хреновню, великого падишаха не устраивает, а когда бессловесное тело в ночи – это, стало быть, нравится… Да какая дура после такого заявления на Антуана-павиана поведётся? Не я, точно. Пошёл он в задницу. Пусть ищет себе какую-нибудь глухонемую секс-рабыню. И я к этому человеку ещё пыталась замуж пристроиться?..

В общем, всё – отцвела капуста и уснули мои половые чувства. Надо бить тревогу и бежать к врачу. А я к этому так спокойно отношусь. Ну и изменения со мной происходят! И нравится ведь мне всё это – вот какое дело!

Я придумала, что хочу подарить мальчишке-спасителю Глебу на восемнадцатилетие. На поиски позвала с собой Анжелку. Мы проехались по трём магазинам – и я купила роскошную куртку. Это была отличная вещь – канадская куртка охотника, тёплая, красивая и многофункциональная. Мой возлюбленный Ричард, в смысле Ромуальд, – охотник, так сказала я Анжеле. И она одобрила мой выбор. И куртки, и мэна.

К тому же вещи в магазине были не только качественными, но вообще элитными, о чём сообщили с гордостью продавцы. Этот магазин и нашла-то, собственно, Анжелка, я бы не догадалась о его существовании. Так что будет ходить по деревне Ключи и в её окрестностях молодой-премолодой человек в элитной-преэлитной, канадской-преканадской, охотничьей-преохотничьей куртейке. Хорошенький такой, прехорошенький.

Мы отправились в «Дурдинъ» – ресторан, где Анжелке всегда находился столик, и весело обмыли покупку. Хорошее там пиво, и еда вкусная – настоящий трескопуз. Люблю. Подруга благословила сумму, которую я потратила на куртку, и сделала из этого вывод, что мужчина, которому предназначался подарок, на самом деле мне дорог. А значит, она дважды благословляет и нашу связь. Ну, раз для неё это так важно, пусть.

– Только не будь дурой, дурой не будь! – тяжело и значительно глядя на меня, требовала Анжела. Это в смысле в отношениях с вымышленным мужчиной. В существовании которого теперь уж точно нельзя было сомневаться.