Текст книги "Анахрон. Книга вторая"

Автор книги: Елена Хаецкая

Соавторы: Виктор Беньковский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

– Да не приглашал я никого! У меня жилплощадь не позволяет… А старик умер. Кто же знал, что он помрет? А он в ночь на сегодня возьми да помри. Инфаркт, блин.

– Какой старик? Близкий кто-то?

– Такой старик… Потом расскажу.

– Ой, Морж, я же не знала, что у тебя такое горе…

– У меня горе. Только не такое. Другое. – Сигизмунд сел. Посмотрел на Вику.

– Ты действительно понимаешь, что они говорят?

– Так, с пятого на десятое. Кое-что.

– Пойдем-ка спросим этих парней. Только прими как данность, что они не врут. Я тебе потом все объясню. Все как есть. Но мне сперва надо кое-что самому выяснить. Пошли?

Вика пошла вперед и вдруг остановилась.

– Морж…

– Что?

– Ты не сердишься? – спросила она тихо.

Сигизмунд молча поцеловал ее в макушку. Он был счастлив просто оттого, что скандал наконец прекратился.

* * *

Сидя на коленях у Вавилы, неунывающая Аська демонстрировала собравшимся свое кольцо. Завидев Сигизмунда, соскочила, зачастила:

– Ну что, выдрыхся, Морж? Помирились? Морж, а ребята-то клевые! Они нам целый мешок пшеницы притащили, представляешь? Я оладушек напекла!

– Каких оладушек?

– Из пшеницы!

– Что, из зерен?

– Слушай, Морж, ты действительно такой или прикидываешься? Конечно, из муки. Я в кофемолке смолола. Поначалу коричневое получалось, с кофейком, а потом нормальная мука. Скушай оладушек…

На тарелке действительно громоздилась гора тонких липких оладушек.

Сигизмунд взял одну, машинально сунул в рот. Вавила, жадно следивший за ним, закивал с очень довольным видом. Мол, вот как угодил!

Вспомнив одну из реплик Вамбы, Сигизмунд спросил Викторию:

– Вика, а что такое «бади-тиви»?

Вика подумала немного. Потом предположила:

– Служанка в постели… Наложница, что ли? Что, уже наложницу просит? Ну, обнаглел…

– Да нет, это он тебя так вчера называл… – ляпнул Сигизмунд, не подумав.

Вика побагровела.

– Так вот, значит, как ты ко мне относишься!

– Вика, я тебя очень прошу. Все выяснения отношений – потом, ладно? Я к тебе НЕ ТАК отношусь. И ты об этом прекрасно знаешь.

Переборов себя, Вика заговорила с гостями о чем-то. Вамба, поигрывая наручниками, отвечал с глубоким достоинством. Несколько раз поправлял викино произношение, подсказывал слова, снисходительно кивал, когда она за ним повторяла. С некоторым недоумением Вика обратилась к Сигизмунду с Аськой.

– Я спросила: великий воин Сигизмунд так и не добился от Лантхильды, из каких краев она родом. Вамба же ответил, что Лантхильда вечно путаницу разводит и что весь их род происходит с реки Быстротечной.

– Спроси, как их народ называется.

Вамба неспешно перебрал несколько слов. Вика хмыкнула:

– Он назвал, но все эти слова переводятся как «люди» или «народ». – Она подумала немного и предложила: – Я спрошу, как их народ называется другими народами.

Было произнесено множество других слов. Вика старательно вникала, и вид у нее делался все более и более растерянный. Наконец она промолвила, запинаясь:

– Я не вполне понимаю… Они говорят… что они – виндилы… или вандилы… В общем…

– Вандалы? – завопила Аська. – Морж, я их отвлеку, а ты звони в ментовку! Они сейчас тебе нос отобьют и вообще! Ихний Аттила Рим разграбил и пожег, мы в школе проходили, в пятом классе! Вон, смотри, один уже с наручниками! Сейчас начнется!

Вика поморщилась.

– Морж, приструни ее, быстро.

– Аська! – рявкнул Сигизмунд.

Гости наблюдали эту сцену совершенно бесстрастно.

Так. Вандалы, стало быть. А этот, чернобородый, кто? Сейчас выясним.

Сигизмунд ткнул в сидевшего в углу мужика пальцем и обратился к Вавиле:

– Вандал?

Вавила переглянулся с Вамбой. Оба с достоинством повозмущались. Какой же это вандал? Что, не видно разве – не вандал это? Не бывает у людей народа вандальского столь подлой морды! И это в глаза должно бросаться сразу. А потом Вавила скорчил хитрую рожу, дружески хлопнул Сигизмунда по плечу и заржал. Все-таки большой ты шутник, Сигисмундс, раз так спрашиваешь! Умеешь насмешить других и сам посмеяться! Будто сам не видишь, что скалкс это ничтожный перед тобой!

– «Скалкс» это у нас хво? – осведомился Сигизмунд у Вики.

– Раб, – тотчас уверенно перевела Вика.

Вавила же дальше речь повел. Вика машинально переводила. Она настолько углубилась в лингвистическую суть проблемы, что не сразу вникла в содержание вавилиных разговоров.

Дерзки наложницы твои, Сигисмундс, говорил между тем Вавила. Должно быть, смешит тебя это очень. И то роднит нас с тобой, Сигисмундс, ибо меня бы это тоже очень смешило. А Вамбу не очень смешит. Это потому, что Вамба слишком благочинию привержен. Иной раз и лишним такое оказывается.

Новая удачная мысль посетила Вавилу. Аж голубые глаза засияли. Скалкс – хоть и презрен, а хорош, подлец! Полмира обойдешь – а второго такого скалкса не сыщешь! Давай, махта-харья Сигисмундс, меняться! Ты мне – Ассику бади-тиви отдашь, а я тебе – Дидиса-скалкса! Выгодный обмен! Не прогадаешь!..

– Что? – взревела Аська. – Началось! Звони в ментовку, Морж! Или ты с ними сговорился? Продать меня решил? И фирму свою на том поднять? Предатель! Иуда! Павлик Морозов! Бандера!

Сигизмунд поморщился. Сейчас он был не в состоянии переносить громкие звуки. Вавила, заглядывавший Сигизмунду в глаза – больно уж упрашивал! – заметил недовольство друга. Хлопнул его по плечу, хохотнув. Мол, сейчас все будет о'кей.

Вавила приблизился к Аське, навис над ней, щекоча ей макушку бородой, а потом вдруг наклонился и сгреб в охапку. Аська завизжала, отбиваясь, несколько раз стукнула Вавилу по спине кулаком. Вамба гулко захохотал.

Вавила легко потащил брыкающуюся Аську к «светелке». Сгрузил там. Дидиса позвал.

Скалкс – гигантская лохматая фигура – поднялся и, скребя в бороде, побрел следом за Вавилой.

Виктория побледнела.

– Что он с ней сделает?

– Не знаю.

– Они все-таки… вандалы… – Последнее слово Вика выговорила с усилием.

– Думаешь, нос ей отобьют? – спросил Сигизмунд. – Нормальные они мужики, ничего с ней не сделают… Побесится и утихнет. Боишься – пойдем посмотрим.

Оказалось – и в самом деле ничего особенного Вавила с Аськой не сделал. Просто запер буйную бади-тиви в «светелке», дабы благочинной беседе преград не чинила, а дверь скалксом Дидисом подпер.

Вавила был укушен. Посасывал руку, ухмыляясь. Сигизмунда по плечу одобрительно хлопнул. Мол, какую стервищу в доме держишь и не страшишься!

Слышно было, как запертая в «светелке», колотится в двери Аська.

– Гады!.. Не забуду!.. Урою!.. Всех урою!.. Вика, змея подколодная!.. А ты, Морж, ты!.. Жди завтра угрюмых мальчиков в подъезде!.. – И завыла визгливо:

– Смеясь отдамся королю и плача – палачу!.. Кайф невозможно отсосать назад!.. Будет тебе, Морж, кайф!.. Я тебе ЛСД в кофе подсыплю, гаду! Насмотришься у меня мультиков! Сдам слюноротого!.. Ви-ка! Вавила! Гондон штопаный! Убери этого мордоворота!

Сигизмунд беспомощно посмотрел на Вавилу. По квартире неудержимо неслось:

– Фа-арш невозмо-ожно… проверну-уть наза-ад!.. У, суки!.. Пусти-и-ите!..

– Как бы соседей не переполошила, – озаботился Сигизмунд.

Вика посмотрела на него с откровенным презрением.

– Больше тебя ничего не беспокоит?

– Меня слишком многое беспокоит, Виктория. Ты даже себе не представляешь – насколько.

Из коридора доносилось бормотание скалкса – колыбельную Аське напевал, что ли, или иначе как общался?

Тишину разрывали визгливые аськины выкрики:

– Я отрезанный ломоть, Я оторванный билет, Будет жизнь меня молоть, Словно мясо для котлет!

А тебя, Виктория, я больше за родственницу не держу! Моржу все равно, его сегодня завалят, а тебе плохо будет!..

Я потертый воробей, Я обстреляный калач, Я творец судьбы своей, Я сама себе палач!

И-и-и!!! Я измени-и-ила себе!..note 1Note1
  Бессвязные цитаты из различных песен А. Гавриловой (Умки)


[Закрыть]

С тобой, Морж, с гадом продажным, изменила!..

Однажды Аська орала блатные песни семь часов кряду. А опосля серебристым комариным сопрано пропищала романс «Белой акации гроздья душистые». Голос у нее, видите ли, от природы поставленный. Поэтому – и Сигизмунд знал это слишком хорошо – надрываться Анастасия может о-очень долго. Придется терпеть. В сталинских застенках и не такое терпели. И ничего. Даже Анахрон, гляди ж ты, сляпали.

…Они сидели на кухне и пытались чинно пить чай. Вели беседы.

Вамба, отпив неумеренно сладкого чая, по-сельски кондово – из блюдца, что-то сказал Сигизмунду. Вика перевела:

– Говорит, понравилась ему та штука, «где вода».

– Какая штука? Где вода? – не понял Сигизмунд.

– Унитаз, должно быть.

Сигизмунд неспешно ответил, что непременно поможет родовичу завести у себя в хузе подобное. Отчего же не помочь? И унитазом поможет, и трубами… Оно, конечно, водопровода в хузе нету, но можно ведь и без водопровода. Поставить «белого брата» посередь хуза, а рядом ведерко спроворить. И пользоваться. И глазу приятно, и гигиенично.

Сигизмунд говорил, а Вика переводила, переводила, дурея и плохо соображая. Слова «трубы», «водопровод», «унитаз» использовала русские.

Вамба послушал. Поразмыслил. Ответил так. Благодарен он махта-харье Сигисмундсу за предложенную помощь. Однако ж негоже пред оком богов подобным делом заниматься. За пределы очага «белого брата» вынести надобно. Так будет правильно. Так богами будет одобрено.

Сигизмунд почувствовал, что краснеет. Превзошел-таки его Вамба благолепием, ох превзошел!

Аська как-то особенно противно проскандировала:

– Как бельмо на глазу старика Денетора,

Рассекая пространство! И время разъемля!

Черный назгул кружит! Над землею Гондора!

Предвещая беду! Мрачно гадит на землю!

Вечером, когда весь мир усну-у-ул!

Пролетал! Над Гондором! Назгу-у-ул!..

Снизу кто-то начал бить по батарее. Аська с новой силой возликовала.

– Спасите! Насилуют! Назгулы!..

Воспаленное воображение Сигизмунда рисовало уже ментов, вандалов… «Откуда у вас, гражданин Морж, золотая лунница?» – «Это приданое моей жены» – «Врете, Стрыйковский. Десять лет без права переписки. Плюс расстрел». И придется отсиживаться в Анахроне. Всегда. А Анахрон вдруг опять взбрыкнет и перенесет куда-нибудь… К деду, в тридцать седьмой. Или в страну назгулью…

Так. Все. Еще охтинского бугра вспомни.

Вавила глядел в потолок и упоенно слушал аськины вопли. Что-то он в них находил, видать.

Виктория тряхнула головой и резко проговорила:

– Пойду заткну Аську. Давай, укладывай спать родственничков. Потом поговорим.

– Может, утром? – вякнул Сигизмунд. – Я утром не такой бесноватый.

Виктория, даже не поглядев на него, встала и направилась в сторону «светелки».

– Заткнись, дура! – послышался из коридора металлический голос Вики. – Не до тебя сейчас! Дело серьезное.

Наступила тишина. Сигизмундом это воспринималось как чудо.

Вандалы оживленно переговаривались – комментировали, видать. Вамба непрерывно острил, Вавила благодарно хихикал.

Вернулась Вика, прямая и строгая.

– Ты будешь их спать устраивать?

Сигизмунд спохватился.

– Переведи.

Вика сказала что-то. Вавила с хрустом потянулся. Вамба хмыкнул и кивнул.

* * *

По возможности соблюдая церемонии, Сигизмунд с помощью Вики-переводчицы упихал гостей-вандалов в гостиную спать. Навалил им на полу курток, шуб и одеял – те зарылись и остались весьма довольны.

Сам же отправился в «светелку» – мириться с Аськой и давать сестрицам объяснения. А от объяснений теперь не отвертеться – это Сигизмунд уже понял.

Перегораживая коридор, перед «светелкой» преданно торчал скалкс.

– Слушай, Виктория, а этот так и будет здесь ошиваться? – шепотом спросил Сигизмунд.

Вика как-то неэлегантно почесала ногой об ногу. Ответила:

– Велели ему, вроде, Аську сторожить.

– Что делать будем?

– Ты хозяин дома, ты и распоряжайся.

Сигизмунд с сомнением оглядел гигантскую тушу скалкса. Сдвинешь такого с места, как же. И морда пройдошливая. И наглая.

– Разбаловал его Вавила, – сказал Сигизмунд ни к селу ни к городу. И крикнул: – Аська! Ты там?

– Иди ты в жопу, Морж! – был ответ.

Да. Надо бы установить взаимопонимание со скалксом. Заодно довести до его дремучего сознания, что хозяин здесь – Сигизмунд. И что Сигизмунда слушаться надлежит.

– Переведи этому, чтоб отошел, – прошипел Сигизмунд.

– Как я ему переведу? Откуда я знаю, как с ним обращаться?

Конокрадовые глаза скалкса перебегали с Сигизмунда на Вику. На Вике задерживались. Ощупывали, оценивали.

Аська крикнула из-за двери визгливо:

– Виктория! Посылай ты этого мудозвона в задницу! Вытащи меня и пошли отсюдова к херам!

Сигизмунд спросил Вику, явно невовремя:

– Кстати, а как ты с ними по-вандальски разговариваешь?

Вика явно теряла терпение:

– Я разговариваю с ними по-древнеисландски. А эти ублюдки еще произношение мне поправляют. И грамматику.

– Ты можешь его попросить отойти? Жалко тебе?

Сигизмунд еще раз прокрутил в голове все имеющиеся факты. В доме наличествуют три вандала. Из них один – его шурин, второй дружок шурина. А третий – раб дружка шурина. Теперь, стало быть, Сигизмунд тоже обзавелся шурином – на зависть Федору. Мелькнула некстати мысль: а если Вамбу да на федоровского шурина натравить – кто мудаковатее окажется?

– Виктория, – как можно более проникновенно заговорил Сигизмунд, – клянусь, я тебе все объясню. Ты что, не понимаешь – мне Аську вызволить надо? Не разбираюсь я в ихних играх. Как твои древние исландцы в таких случаях поступают?

– Я не медиевист, – холодно процедила Виктория, – я филолог.

Она посмотрела на скалкса и вдруг с размаху пнула его ногой.

Скалкс Дидис уважительно осклабился. Пинок Виктории был для него как укус комара. Видимо, оценил не результат, а участие.

– Шевели задницей, ублюдок! – рявкнула Вика. – Вали отседова!

– Так их, Вика! – бесновалась за дверью Аська. – Пни там Моржа! У, рыло! Ненавижу!

– Виктория, – взорвался Сигизмунд, – ты владеешь второй сигнальной системой? Скажи ему, чтобы шел спать! К Вавиле!

Виктория коротко пролаяла что-то. Скалкс протянул нечто, что можно было понять как «давно бы так…», отлепился от двери, поднялся и двинулся по коридору к гостиной.

Тотчас же дверь распахнулась, и из «светелки», как чертик на пружинке, вылетела Аська. Она была очень красна.

– Ну ты, Морж, жлобяра! – прошипела она. – Ни минуты здесь не останусь! И чтоб не звонил мне! Знать тебя, говно, не хочу! Собирайся, Виктория!

Сигизмунд поймал Аську, которая рванулась было прочь. Аська сопротивлялась отчаянно, но была побеждена и оттеснена обратно в «светелку». Сигизмунд силой усадил ее на тахту. Кивнул Виктории:

– Садись.

Вика села с отсутствующим видом.

– Дай сигарету.

Задымила. Сигизмунд предложил и Аське, но та отвернулась. Поглядывала на курящую Вику, явно злясь.

Сигизмунд заложил руки за спину, прошелся по «светелке», как Ильич по кабинету, остановился и произнес:

– В общем, девки, такие дела…

* * *

…Да, вот как оно обернулось. Была девушка, Лантхильда. Тайна с ней была связана. Любовь – не побоимся этого слова. Как страдал, когда она исчезла! Как метался, искал, обламывался. Потом выяснил – отчего появилась, отчего исчезла. Сказали, что не вернется. Но все равно – ждал, надеялся. Любовь ведь!..

И вот свершилось… гм… чудо. Вместо девушки – три здоровенных облома, что дрыхнут сейчас в гостиной. Вандалы, понимаешь ли.

Это тебе не подкидыш в пеленке, в приют не снесешь. И не назойливые родственники из провинции, в провинцию обратно их не ушлешь. Куда их усылать прикажете? На реку Быстротечную? Анахрон работает через пень-колоду. И вообще базовый блок – на самостийной Украине.

Для чего, спрашивается, с Натальей разводился? Свобо-оды захотел. Кушай теперь свободу столовыми ложками. Дели теперь потом политую жилплощадь – и с кем? С вандалами. Они у слоников живо хоботы поотбивают… Их же до сих пор за вандализм только и помнят.

Такие мысли мучительно и бессвязно обуревали Сигизмунда, пока он излагал сестрицам краткий курс истории Анахрона. Те слушали: Аська – разинув рот, Виктория – с непроницаемым лицом. Когда Морж завершил повествование, легковерная и чувствительная Аська, забыв свою былую обиду, запричитала:

– Ой, Моржик, ой, бедненький, как же ты крышей-то не поехал? Такую тайнищу в себе носил лютую! За ней сам страшный Берия охотился, а ты сберег! Тебя опасности подстерегают!.. Ой, Моржик, а вдруг тебя убьют…Слушай, может, тебе у меня теперь вписаться? Мы тебя загримируем. Парик там, бакенбарды… Родная мать не узнает.

Виктория, молчавшая все это время, вдруг тряхнула головой и сказала:

– Нет. Не могу поверить. Где доказательства?

Сигизмунд устало потер глаза. Поднял голову. И вдруг уткнулся взором в странную вещь. Не сразу даже понял, что это такое.

С люстры свисала петля, сделанная из бельевой веревки.

– А это еще что?

– Это, – гордо поведала Аська, – я вешаться хотела. В последний миг передумала. Чудо спасло!

– Итак, – сказала Вика, докурив третью сигарету. – Резюмируем. Твой дед, товарищ Стрыйковский, сталинский прихвостень и создатель ГУЛАГа, построил адского монстра. Потом состряпал комплот и с тем почил. Боевой товарищ дедушки, мирный пенсионер-заговорщик, шантажом и угрозами вовлек тебя в дедушкин заговор, и теперь ты влип по уши. Так?

– Так, – мрачно согласился Сигизмунд.

– Что собираешься делать? Отдавать свою квартиру вандалам? А вдруг их сюда целое племя принесет?

– Запросто, – поддакнула Аська. У нее загорелись глаза. – Надо, Морж, идти в ментовку и каяться. У меня тут было тяжелый период, я каждый день ходила к батюшке в церковь и каялась, каялась… во всем каялась. О чем вспомню, в том и…

– Да нет, какая тут ментовка, – сказал Сигизмунд.

– Слушай, Виктория, – вдруг насторожилась Аська, – а что, если он нас с тобой парит?

– Не парит. Попроси, он тебе доказательства покажет.

– Своди нас лучше в Анахрон, Морж. Ну своди, чего тебе стоит? Там что, пещера Лихтвейса, да? Там есть озеро?

– Колодец. А в колодце злой Горлум.

– Да, – задумчиво сказала Вика, – про ментов лучше забыть. Никто нам не поможет. Против призрака коммунизма не попрешь.

Сигизмунд чувствовал, что засыпает. Усталость брала свое. Аська ткнула его твердым кулачком в плечо.

– Ты, Морж, главное – не ссы. И ни в чем не сознавайся. А если менты тебе подземным Анахроном тыкать начнут с отпечатками – говори, будто случайно нашел. Или еще лучше – кричи, мол, они сами же тебе его и подбросили! Меня раз с марь-иванной взяли, так я…

Вика вдруг проговорила что-то на вандальском языке. Сигизмунд устало посмотрел на нее. Вика хмыкнула.

– Я сказала: утро вечера мудренее, по утрам могучий юноша-вождь Сигизмунд Борисович не такой бесноватый.

* * *

Аська заявила, что сигизмундов флэт надобно освобождать, ибо от пипла на флэту не продохнуть. И вообще ей, Аське, выспаться бы надо. А то завтра на репетиции день-деньской прыгать-плясать.

Сестрицы двинулись к выходу, стали возиться с шубами и сапогами.

– Куда? Простудитесь! – вскинулся Сигизмунд. Вот еще не хватало… – Погодите, хоть на машине вас отвезу.

Вышли во двор. Аська вдруг повернулась к Сигизмунду и сказала ему вполголоса:

– Знаешь, Морж, это все-таки твои родственники. Попробуй не смотреть на них как на врагов. Они ничего мужики… Славные. Человеку, Морж, нужна надежная опора в этом качающемся мире.

Случаются у Аськи такие всплески человечности. Всякий раз они вызывали у Сигизмунда удивительно теплые чувства.

В гараже пахло. Несильно, но однозначно. Ошибиться невозможно. Ощутимо несло падалью.

С чего бы это? Когда с Вавилой заходили, вроде бы, попахивало, но тогда Сигизмунд не придал этому значения. Сейчас запашок стал, вроде бы, сильнее.

Ох какие неприятные мысли кольнули Сигизмунда!

Аська всунулась в гараж, потянула носом.

– Что у тебя там, Морж? Чем у тебя воняет?

– Я же вам растолковывал. Это дедова сигнализация. Так, Асенька, пахнет тайна, – ответил Сигизмунд.

– Сдох кто-то, что ли?

– Скорее, народился… Поехали.

Всю дорогу они молчали, девицы кемарили, Сигизмунд пытался не спать. Один раз стукнулся лбом о руль – заснул-таки. Потребовал, чтоб Аська пела.

Полусонная Аська спросила:

– У тебя в машине магнитофон есть?

– А что?

– Он техника, он спать не хочет…

И сунула Сигизмунду кассету, вынув ее из кармана.

– На, Морж, просветишься заодно…

За окнами проплывал ледяной заснеженный город, подсвеченный мертвенным сиянием фонарей. Из динамиков, до предела заполняя узкое пространство салона, сквозь отвратительное качество записи, рвался голос – неблагозвучный, утробный.

От лихого ума – лишь сума да тюрьма. От лихой головы – лишь канавы и рвы. От красивой души – только струпья и вши. От вселенской любви – только морда в крови…

Одновременно завораживал и раздражал контраст между интеллектуализмом текстов и исполнением, откровенно бьющим ниже пояса. И это было, пожалуй, сильно.

От бесплодных идей – до бесплотных гостей…note 2Note2
  Текст Яны Дягилевой.


[Закрыть]

Аська вдруг зашевелилась на заднем сиденье.

– А в тему, Морж, а? Ты не спи, не спи. Угробишься. Ну что, нравится тебе Янка?

Сигизмунду Янка не понравилась. На всякий случай сказал неопределенно:

– Ну…

Аська засмеялась, стряхивая с себя сон.

– Она с первого раза никому не нравится. А потом приколешься – не оторваться…

* * *

У подъезда Сигизмунд потянулся через сиденье, неловко обнял Вику.

– Зайдешь еще до отъезда? – спросил он.

– Так простились уж, – сказала Вика. И добавила с нарочитым акцентом: – Долгие проводы… Как это вы, русские, говорите?

Засмеялась и вышла из машины. Хлопнула дверь подъезда. Сигизмунд постоял еще немного. Потом поехал назад.

* * *

Четыре часа утра. Рассветет нескоро. Город уже заснул и еще не проснулся – стоял мертвый час «между волком и собакой». Сигизмунд гнал машину по пустынным улицам, а в голове бешено вертелись мысли.

В конце концов, мы так не договаривались! Что же получается? Хорошо было деду. Ему хоть целое племя сюда депортируй – на него все государство работало, того не ведая. А ему, Сигизмунду, что делать? Что ж теперь, до конца дней горбатиться, чтобы четырех вандалов в Питере «натурализировать»? Паспорта им купить, квартиры… Они же, подлецы, еще женятся, небось… Мужики-то молодые, здоровые…

Мысль вернулась к запаху в гараже. Неспроста там амбре усилилось, ох неспроста!.. Может, конечно, перенос раба таким образом сказывается… А вдруг нет? А вдруг в приемнике еще кто-то сидит? Может, там целый взвод каких-нибудь… Вавил?

От этой мысли Сигизмунду аж дурно стало. Экспе'имент, това'ищи, удался!

* * *

Открывал гараж с опаской. Запах оставался, хотя никаких других признаков вандальского взвода не наблюдалось. Ладно, подождут. Надо бы хоть пару часов поспать.

Сигизмунд вошел в квартиру. Там застоялся чужой тяжелый дух. Кобель пребывал в крайнем возбуждении. С точки зрения пса, гости источали на редкость соблазнительные запахи. Вообще, у кобеля имелась масса новых впечатлений, и он рвался поделиться ими с хозяином.

Сигизмунд отпихнул пса, выбросил из головы все мысли и направился в комнату. Лег, накрылся с головой одеялом и мгновенно заснул.