Текст книги "История Жанны"

Автор книги: Елена Глушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

У тети Софии на этот счет было другое мнение. Сказать, что она приняла меня как родную, значит ничего не сказать. Через неделю пребывания в Миддлтоне мне начало казаться, что я живу здесь всю жизнь.

Меня ни на минуту не оставляли одну. Если я не помогала тете распутывать пряжу или подбирать нитки для очередной вышивки, то, значит, прогуливалась с Бетси, которая показывала мне окрестности и делилась впечатлениями о своем первом лондонском сезоне. С сэром Генри мы играли в шахматы, с близнецами в прятки. Со дня на день ждали появления леди Каролины с семейством.

Удручало одно – абсолютно все в этом доме, кроме сэра Генри, называли меня Джинни. Сэр Генри обращался ко мне «моя дорогая», но он так обращался ко всем особам женского пола. И только Катрин еще помнила, как меня зовут.

Катрин была счастлива и не скрывала этого. Она жила в великолепном поместье, у нее была своя комната. Утомительные работы по дому исключались. Единственное, что ей еще оставалось делать, так это выполнять функции моей горничной, но поскольку я всю жизнь одевалась сама, то и эта обязанность была не слишком обременительной.

А главное, Тоби, второй конюх, здоровенный лохматый парень, готов был жизнь отдать за очаровательное создание с другого берега Ла-Манша. Катрин еще не говорила по-английски, но кому нужны слова, когда можно изъясняться взглядами!

Существование в Миддлтоне можно было бы назвать безоблачным, если бы не одно омрачающее обстоятельство – тетя София была категорически против моей любви к мужской одежде. Не помогало ничто: ни мольбы, ни уговоры. Тетя была непреклонна:

– Это неприлично!

Она сдалась, только когда узнала, что я не езжу верхом в женском седле. У меня его отродясь не было. А сидеть по-мужски в юбках было просто невозможно.

Мои платья в количестве трех штук были с пристрастием осмотрены и приговорены к ссылке в чулан со старым тряпьем. В Лондоне мне предстояли визиты к самым модным портнихам, а пока в срочном порядке перешивались несколько платьев Бетси, из которых она выросла еще в прошлом году.

Ибо Бетси в восемнадцать лет была выше меня на полголовы. На мой взгляд, она олицетворяла собой тип английской красоты – высокая, белокожая, прекрасно сложенная. Справная, как сказала бы Матильда. И ни тебе выступающих ключиц, ни острых локтей.

Я не могла оторвать взгляд от волос Бетси – пшеничного цвета, длинных и абсолютно прямых. Вот же счастье!

* * *

Сегодня мы с Бетси осматривали северные границы Миддлтона. Неширокая дорожка, пропетляв в тисовом лесу, вывела нас к зеленым холмам, на которых паслись овцы удивительного окраса – белые с черными головами.

Бетси с упоением рассказывала о бале, который дал лорд Дартмут в честь ее первого выхода в свет. Ее щеки раскраснелись от долгой прогулки. Сегодня на ней было простое муслиновое платье в мелкий цветочек и скромный капор, украшенный одной-единственной лентой. И все равно она выглядела настоящей богиней юности.

Я с улыбкой слушала Бетси, живо представляя себе, как она, взволнованная и трепещущая, спускается по парадной лестнице в зал под руку с сэром Генри.

Из-за ближайшего холма вывернул человек. Мне показалось, что он сбавил скорость, увидев нас, как будто подумывал, не повернуть ли ему обратно. Но затем решился и пошел нам навстречу.

Чем меньшее расстояние оставалось между нами, тем меньше я верила своим глазам. К нам направлялся тот самый моряк-рыбак, который пытался утонуть в бухте Меридора! Правда, сейчас он был одет совсем по-другому. Темно-синий камзол, простой, но очень элегантный, шпага на боку, трость в правой руке. Невероятно!

– Джек! Джек! – радостно завопила Бетси и кинулась ему на шею.

Он, смеясь, подхватил ее и закружил.

– Джек, негодный, где ты пропадал? Без тебя было так скучно!

Джек, наконец, поставил ее на землю. Было заметно, что он устал – он побледнел и запыхался.

– Отвечай немедленно, почему ты так долго не появлялся?

Бетси требовательно дернула его за левую руку. Джек охнул и скривился от боли.

– Господь всемогущий, что с тобой? Ты болен?

– Пустяки, – он пришел в себя и улыбнулся. – Несчастный случай на охоте.

– Так ты все это время охотился?

– Да, радость моя, мы с Хитфилдом травили лис в Прайор-парке.

Я стояла рядом и во все глаза глядела на него. Он был выше ростом, нежели я полагала. Рослая Бетси была ниже его примерно на полголовы. Он не носил косичку и не убирал волосы в хвост, на немецкий манер, а просто оставил их свободно распущенными. Глаза у него оказались синими, в тон камзола. Было заметно, что он еще не совсем оправился после ранения.

Бетси продолжала трещать, он со смехом отвечал ей, время от времени поглядывая на меня и, видимо, недоумевая, что это за столб стоит рядом с ними.

Наконец, Бетси спохватилась и, ойкнув, повернулась ко мне.

– Джинни, прости меня, ради Бога! Я так обрадовалась, что совсем о тебе забыла! Познакомься, это Джек Стэнли, мой кузен. Джек, это Джинни, моя кузина из Франции. Она совсем недавно приехала, но мы с ней уже лучшие подруги. Джинни бежала от ужасов революции. Представляешь, ее собирались казнить!

Он не произнес ни звука. Просто впился глазами в мое лицо. Я все так же стояла столбом, и через секунду он расслабился. А Бетси продолжала вдохновенно описывать мои злоключения.

У меня перед глазами стояла пещера и он, распростертый на песке, весь в крови. Вот я его перевязываю, вот смываю кровь с ссадины на голове. Я подняла взгляд наверх и попыталась разобрать, прошла ли его шишка. Темные волосы, растрепавшись, упали ему на лоб, и я ничего не разглядела.

– Джинни, ты меня слышишь? Я все правильно рассказываю?

Бетси толкнула меня в бок. Я очнулась, посмотрела ему в глаза и замерла, завороженная невиданным зрелищем. Его левая бровь начала подниматься. Поднималась, поднималась и остановилась, наконец, на небывалой высоте.

– Джек, я не понимаю, что с ней. Обычно она более общительна!

– Я догадывался, что нравлюсь женщинам. Но не предполагал, что оказываю на них такое парализующее воздействие.

Синие глаза откровенно смеялись надо мной. Ну и нахал!

– Как Вы себя чувствуете?

Понятия не имею, почему я так спросила! Он перестал улыбаться.

– Вполне прилично. Благодарю Вас.

Бетси уже снова теребила его за руку, требуя внимания.

– Джек, ты должен к нам приехать! Слышишь? Непременно! Мама и папа будут так рады! К тому же мы сегодня ждем Каролину.

– Вот как? Ну что ж, придется проведать старушку.

– Бессовестный! Она же тебя младше на целых два года! Я ей расскажу, как ты ее назвал!

И снова завязалась словесная перепалка.

Спустя некоторое время Бетси и Джек распрощались. Мистер Стэнли склонился над моей рукой, сказав, что не может выразить словами, как он рад знакомству со мной. Глаза его снова смеялись.

* * *

Мы возвращались в Миддлтон той же дорогой. Бетси взахлеб говорила о своем кузене. Джек Стэнли был единственным сыном единственной сестры сэра Генри. Рано лишившись обоих родителей, он воспитывался попеременно то у лорда Дартмута, то у своего дяди по отцовской линии герцога Олдерли.

Я слушала и не верила своим ушам. Ничего себе рыбак! Какого черта он делал на побережье Бретани месяц назад?

Джеку недавно исполнилось тридцать лет, и любящие тетки графиня Дартмут и герцогиня Олдерли утроили свои усилия женить его, наконец. Но мистер Стэнли очень ловко ускользал от ответственности, приводя оба семейства в отчаяние. В настоящий момент скрытую угрозу представляли бледные дочери лорда Бэйтмена, которые не нравились Джеку, а так же некая миссис Дьюз, молодая и богатая вдова, которая не нравилась Бетси.

– Ей слишком хочется стать герцогиней! – сказала Бетси.

В ответ на мой непонимающий взгляд она пояснила:

– У герцога Олдерли нет сына. Только три дочери – Китти, Сюзи и Энни. Так что его наследником является Джек. Правда, Мелинда, герцогиня Олдерли не теряет надежды родить сына и, по-моему, снова беременна.

Похоже, Джек Стэнли был всеобщим любимцем. Он баловал младших детей и опекал Бетси и Китти, которые одновременно начали выезжать в свет. Джек сопровождал их на балы и в театры, вывозил на пикники и посещал с ними выставки и концерты. Кроме того, он был большой любитель конных состязаний и прекрасно играл в покер.

Складывалось впечатление, что мистер Стэнли живет насыщенной светской жизнью, но я подозревала, что это лишь видимость.

Как следовало из слов Бетси, Джек часто уезжал охотиться со своим другом Гарри Хитфилдом. Интересно, на кого он охотился в Бретани…

– Он та-а-акой красивый! – мечтательно протянула Бетси.

– Кто? – я упустила нить беседы и слегка растерялась.

– Гарри. Ну, мистер Хитфилд. Половина незамужних девушек Лондона сохнет по мистеру Хитфилду.

Из этого я сделала вывод, что, вероятно, другая половина сохнет по мистеру Стэнли.

* * *

Беседуя подобным приятным образом, мы вернулись в Миддлтон.

У парадного подъезда стояла большая дорожная карета, и как раз в этот момент из нее выходила молодая женщина.

– Каролина! Девочка моя!

Тетя София спорхнула с крыльца и упала на руки старшей дочери. Последовали объятия, поцелуи и бессвязные восклицания.

– Бабуля!

Следом из кареты выпрыгнул светловолосый мальчик и повис на леди Дартмут. Тетушка героически выдержала натиск внука.

– Уильям, сокровище мое, сколько раз тебе говорить – не называй меня так! Я сразу старею от таких слов.

Сказать по правде, тетя София совсем не походила бабушку. Энергичная и жизнерадостная, она выглядела очень молодо, хоть и была старше моего отца.

Бетси подхватила юбки и бросилась к приезжим. На шум вышел сэр Генри, вслед за ним во двор выскочили близнецы. Я стояла в стороне и с улыбкой наблюдала трогательную картину встречи любящих родственников.

Почти вся семья была в сборе. Не хватало только Джеффри. Все дети, как на подбор, были рослыми, светловолосыми, с отличным цветом лица. Короче, все в отца. Я не сомневалась, что и Джеффри был таким же. Хрупкая и изящная тетушка совершенно терялась на фоне своих крупных родственников. Но, несмотря на это, она очень искусно управляла всем своим большим семейством и была истинным главой дома, о чем совершенно не догадывался лорд Дартмут.

– Джинни, Джинни! Иди скорей сюда! Познакомься с Каролиной и Уильямом! – Бетси нетерпеливо махала мне рукой, подзывая к себе.

Мне понравилась леди Кортни. Впрочем, как и все в этом замечательном семействе. Очень спокойная, доброжелательная, точная копия сэра Генри.

– Мама, Герберт не смог поехать с нами. У него война с управляющим. Поэтому я упросила дорогую Эмили составить мне компанию.

И тут из кареты появилось самое прекрасное создание, какое я только видела в жизни. Черные волосы, уложенные в простую прическу, красиво обрамляли нежное лицо, в чертах которого я не нашла ни одного изъяна. В темных, точно бархатных глазах можно было утонуть. Вишневое платье, совпадая по цвету с идеально очерченными губами, выгодно подчеркивало ее безупречную фигуру.

– Папа, ты помнишь миссис Дьюз?

Так вот она, охотница за будущим герцогом Олдерли!

Миссис Дьюз спокойно улыбалась, прекрасно сознавая производимый ею эффект. Я не понимала, как можно противиться ее чарам. Вероятно, у мистера Стэнли было плохо со зрением. А тут еще и ранение в голову…

После нескольких минут повторных представлений и обменов комплиментами вся компания проследовала в дом.

Проходя мимо Бетси, миссис Дьюз вскользь обронила:

– Какой славный ситчик, дорогая Бетси!

– Это муслин, дорогая Эмили! – пропела в ответ моя кузина, приятно улыбаясь.

* * *

Вечером мы с сэром Генри продолжили шахматную партию, начатую накануне. Пока сэр Генри раздумывал над очередным ходом, я разглядывала миссис Дьюз.

Все в ней радовало глаз. Двигалась она плавно, словно скользя, держалась уверенно, зная себе цену. Но когда открывала рот, все очарование куда-то пропадало. Во всяком случае, для меня. Поскольку говорила миссис Дьюз мало, но очень едко. Свои колкости она произносила с улыбкой и таким нежным голосом, что смысл ее слов улавливался не сразу.

– Моя дорогая, не засыпайте!

Сэр Генри сделал ход и теперь требовал моего внимания. Я повернулась к доске и попыталась сосредоточиться.

Так, что у нас тут? Ага… Сэр Генри жертвовал коня в надежде, что я не замечу подготавливаемую им атаку на левом фланге. Если я беру его коня, то через три хода мне, похоже, будет мат. А вот если не беру…

Тетя София вышивала очередную подушку. Каролина и миссис Дьюз разбирали нитки. Разговор вертелся вокруг общих знакомых. Каролина рассказывала маменьке о каком-то бале, а миссис Дьюз изредка вставляла свои комментарии. Характеристики, которые она давала своим жертвам, были просто убийственны.

Итак, если я не беру этого коня…

Ни с того, ни с сего перед глазами встал мистер Стэнли. Я явственно увидела смеющиеся синие глаза. Ветер растрепал его волосы, и непокорные пряди упали на лоб. Все-таки интересно, прошла его шишка или еще нет?

– Моя дорогая, где Вы витаете?

Чертов конь, так брать его или не брать?

Сэр Генри сжалился надо мной и отпустил меня спать.

Глава 8

Следующее утро выдалось пасмурным, и настроение было ему под стать.

Я сидела в своей комнате, смотрела в окно и думала про Меридор. Господи, как они там без меня? Я так соскучилась! Душа рвалась домой. Прошло чуть больше двух недель, как я в Англии, а кажется, что прошла целая вечность.

Ближе к полудню показалось солнышко, и я решила проехаться верхом.

Тетя забраковала не только мои платья, но и мои панталоны и старую папину куртку. Среди вещей, из которых вырос Джеффри, мне подошли удобные замшевые штаны и сюртук для верховой езды. Высокие сапоги с желтыми отворотами довершили костюм, и теперь я выглядела настоящим охотником. Правда, сюртук и сапоги были великоваты, особенно сапоги, но выбирать не приходилось.

Волосы опять отросли до плеч, но теперь Катрин ежедневно подолгу причесывала меня, утром и вечером перед сном. Так что выглядела я вполне прилично и стричься пока не собиралась.

Из высокого зеркала на меня угрюмо смотрел худосочный подросток в сюртуке с плеча старшего брата. Я подмигнула ему, расправила плечи («Жанна, не сутулься!» – послышался мне окрик отца) и пошла на конюшню.

* * *

Лошади в Миддлтоне были все как одна сытые, гладкие и ленивые. Единственная, кто радовалась долгим прогулкам, была серая кобыла по кличке Полная Луна. Тоби оседлал ее для меня, и мы с Луной неспешно выехали со двора.

От сопровождающих я неизменно отказывалась, обещая тете и дяде не уезжать далеко от поместья.

– Умоляю, не попадись кому-нибудь на глаза в таком виде! – неизменно просила леди Дартмут.

Сегодня мне захотелось съездить к ручью, отделяющему Миддлтон от соседних земель с юга.

Полная Луна выказывала признаки нетерпения, и в конце длинной аллеи я пустила ее вскачь.

Солнце пробивалось сквозь желтеющую листву. Воздух был свеж, восхитительно пахло лесом. Мы с Луной откровенно наслаждались прогулкой и, наверно, поэтому не заметили всадника, скачущего нам наперерез.

К маленькому лесному перекрестку мы с ним подъехали одновременно. Обе лошади встали на дыбы. Луна ударила грудью рослого гнедого жеребца, и его всадник не удержался в седле.

Он кубарем покатился по земле, а гнедой нервным галопом умчался прочь.

Все произошло так быстро, что ни один из нас не успел произнести ни слова. Я спрыгнула с лошади и бросилась к нему. В голове вертелась только одна мысль: «Убила!»

Он зашевелился и сел, неловко прижимая к себе правой рукой левую. А я упала перед ним на колени.

– Что с Вами, сэр? Вы ранены?

Он поднял голову, и наши глаза встретились. Я выругалась по-бретонски, а он, видимо, по-английски. А затем мы одновременно воскликнули:

– Это Вы?

Он сморщился от боли.

– Какого черта! Вы неслись, как сумасшедшая!

– Я же не собиралась никуда сворачивать! А вот Вам надо было притормозить, чтобы вписаться в поворот. Вы ведь ехали в Миддлтон? Вы собирались свернуть, не так ли?

Он скривился, а потом нехотя признал:

– Вы правы. Должно быть, я не рассчитал скорость. К тому же правил одной рукой, вот и не удержал Капитана. Простите меня и помогите мне встать, пожалуйста.

– Подождите, – сказала я, удерживая его. – Сначала покажите мне Ваше плечо.

– Да с ним все в порядке. Я ничего не сломал. Просто рука еще не окончательно зажила, а я…

– Я знаю. Покажите плечо!

Он нехотя подчинился, и я помогла ему снять сюртук. На белой сорочке расплывалось красное пятно.

– Вот черт! – выругался мистер Стэнли, а я закатала его рукав.

Так и есть! Длинный шов, наискось тянувшийся вдоль предплечья, лопнул от удара о землю. Я оценила результат своего врачевания и поставила себе высшую оценку. Рана практически зажила, края были ровные, розовые. Если бы не это падение…

Пришлось достать платок и перевязать ему руку. Потом я опустила рукав его сорочки и помогла надеть сюртук.

Наверно, мистер Стэнли слишком резко поднялся на ноги, и у него закружилась голова. Он покачнулся и, чтобы не упасть, ухватился за мое плечо.

Все ясно. Прогулка закончилась, не успев начаться. Самое скверное, если он опять повредил голову.

– Вы, случайно, головой не стукнулись?

Не дай Бог, если у него сотрясение мозга!

Он замотал своей глупой головой и чуть не упал во второй раз. Я еле успела поддержать его.

– Вам надо домой, в постель, и немедленно. Вы еще не здоровы, и Вам рано ездить верхом.

– Ну, во-первых, до дома я не доеду. Во-вторых, я собирался навестить дражайших родственников. А в-третьих…

Он замолчал.

– Что в-третьих?

– Забыл.

Мистер Стэнли, заметно побледневший, стоял, вцепившись в мое плечо, и явно был не в состоянии связно мыслить.

– Хорошо, мы поедем в Миддлтон. Вы сможете удержаться в седле?

Он кисло улыбнулся:

– Разумеется, если никто не будет выскакивать на меня из-за кустов.

Я не собиралась с ним препираться. Меня интересовало, где его лошадь. Представляю, как перепугаются его домочадцы, если Капитан вернется домой один, без седока.

Мистер Стэнли громко свистнул. Я чуть не оглохла, но зато спустя некоторое время мы услышали топот.

Гнедой фыркал и вскидывал голову, но все же позволил себя поймать и подвести к хозяину. Мистер Стэнли с трудом взобрался в седло и взял поводья в правую руку. Его качнуло. Я испугалась, как бы он снова не свалился, и отобрала у него поводья.

– Ваша задача – не упасть с лошади. Держитесь лучше за седло, а я поведу Капитана.

– Не надо меня опекать! – огрызнулся он, но я не обратила на это никакого внимания.

* * *

В Миддлтоне мистера Стэнли встретили с распростертыми объятиями.

Мы с ним ни словом не обмолвились о происшествии в лесу, и его бледность была списана на счет затянувшегося выздоровления от травм, полученных месяц назад на охоте.

Тетя София носилась с ним, как курица с цыпленком. Кузины хлопотали вокруг него, наперебой предлагая свои услуги. И даже миссис Дьюз потеряла свою обычную невозмутимость.

Только мы с сэром Генри сохраняли спокойствие. Сэр Генри сказал, что вообще не понимает, из-за чего столько шума, посоветовал оставить мальчика в покое и удалился в библиотеку.

Мистер Стэнли попросил пару часов, чтобы придти в себя после утомительной дороги, и был немедленно уведен заботливой тетушкой.

* * *

Вечером все собрались в гостиной.

Мы с сэром Генри уселись за шахматной доской. Дядя потирал руки, предвкушая скорую победу. Но я не собиралась сдаваться.

Мистер Стэнли сидел на диване в окружении любящих женщин семейства Дартмут и развлекал их всякими забавными историями. Миссис Дьюз перебирала ноты, разложенные на большом концертном рояле, и через некоторое время Каролина стала упрашивать ее спеть.

– Ах, мама! У Эмили такой великолепный голос!

Миссис Дьюз позволила себя уговорить и уселась за инструмент.

Пела она и в самом деле замечательно. Голос у нее был не очень сильный, но чистый и неожиданно низкий. Проникновенным контральто она исполнила романс и сорвала заслуженные аплодисменты.

Я уныло отметила про себя, что талантам миссис Дьюз просто нет числа.

Все наперебой шумно выражали ей свое восхищение. Особенно старался мистер Стэнли. Его комплименты были настолько замысловаты, что мне подумалось, уж не смеется ли он над ней.

Я, наконец, решилась и взяла черного коня лорда Дартмута своей белой ладьей. Сэр Генри даже всплеснул руками от радости и ринулся в атаку. Моя контратака требовала глубокой проработки. Я погрузилась в размышления и не сразу услышала, что ко мне обращаются.

Миссис Дьюз интересовало, есть ли у меня хобби. Я растерялась.

– Хобби? Я не знаю, что это такое, но, скорее всего, у меня его нет.

Все засмеялись, и я почувствовала себя полной дурой. А сэр Генри добродушно объяснил мне, что хобби – это что-то вроде увлечения, любимого занятия в свободное время.

Я молчала, не зная, как им объяснить, что дома, в Меридоре, у меня просто не было достаточно свободного времени, чтобы обзавестись хобби. А здесь, в Миддлтоне, я слишком недавно, чтобы можно было говорить о каких-то увлечениях.

Миссис Дьюз не отставала. Видимо, выбрав жертву, она добивала ее, не оставляя несчастную в живых.

– Как, неужели Вы не любите вышивать? Или музицировать? Вы играете на фортепиано? Нет? Какая жалость! Ну, может быть, тогда рисование? Акварель? Тоже нет? Но, милая мисс Джинни, должно же быть что-то, что Вам нравится!

Она меня достала. Я не выдержала и отчеканила:

– В свободное от ведения домашнего хозяйства и управления поместьем время я с большим удовольствием занималась фехтованием.

Это была чистая правда. Сначала я занималась с отцом, а после того, как папа заболел, оттачивала мастерство на Жероме. Он превосходил меня силой и мощью, но я брала техникой и ловкостью. В последние полгода, с тех пор как он записался в гвардию, мне очень не хватало практики.

Видимо, я опять сказала что-то не то, поскольку последовал новый взрыв всеобщего веселья. Только мистер Стэнли посмотрел на меня как-то странно. Наверное, счел безнадежной тупицей.

– Вам шах, моя дорогая!

Лорд Дартмут не скрывал торжества.

– Вам мат, сэр Генри!

Ничего не понимая, дядя уставился на доску. Через минуту он в крайнем огорчении объявил, что отправляется спать.

Это был сигнал. Все стали расходиться по своим комнатам, благодаря друг друга за прекрасный вечер.

* * *

Ночью пошел дождь. Он шел весь день, поэтому о верховой прогулке пришлось забыть.

После завтрака встал вопрос, чем заняться веселой компании. Пока все обсуждали возможные варианты, от живых картин до поисков сокровищ, я ускользнула в библиотеку.

Это была моя любимая комната в Миддлтоне. Размерами она, наверное, уступала библиотеке крестного в Троншуа, но зато была более уютной.

Сэр Генри поступил так же, как и мой отец – выбрал библиотеку своим кабинетом. Поэтому здесь тоже стоял большой письменный стол на гнутых ножках. За ним лорд Дартмут, восседая, как на троне, в огромном кресле с высокой спинкой, вел свои дела: разбирал бумаги и писал письма. А я составляла ему компанию, забравшись с ногами на мягкий диван и удобно устроившись с книжкой и миской с фруктами.

Тишину нарушало только потрескивание углей в камине, да хруст, с которым я вгрызалась в яблоко. Иногда сэр Генри вслух читал какую-нибудь фразу, требовавшую глубокого осмысления. В эту минуту он спускал очки на самый кончик носа и смотрел на меня поверх стекол. Совсем как мой отец. Ему не требовался собеседник, потому что он вел внутренний диалог сам с собой. Но я отрывалась от своей книги и внимательно смотрела на него. После паузы сэр Генри поднимал вверх указательный палец – вероятно, это означало, что решение принято – и продолжал читать или писать, смотря по обстановке.

Мне кажется, я ему не мешала. А порой даже помогала – просто своим присутствием. Как-то раз он по обыкновению прочитал вслух длинную фразу из какого-то доклада и неожиданно спросил:

– Так?

Учитывая, что я читала «Записки о галльской войне» Цезаря и не прислушивалась к его словам, я даже не представляла, о чем он спросил. Но тут словно бес подтолкнул меня в бок, и неизвестно почему, но я сказала:

– Нет, не так!

И замерла в ожидании страшной кары.

Сэр Генри поднял брови и задумался. Через минуту он поднял палец вверх и изрек:

– Абсолютно верно!

Он вернулся к чтению доклада, сделав какую-то пометку на полях, а я перевела дыхание и вернулась к Цезарю.

* * *

Я прошлась вдоль полок с книгами, раздумывая, что бы такого почитать. Сначала я выбрала «Потерянный рай» Мильтона, но потом увидела «Мемуары» Филиппа де Коммина на английском языке и передумала.

Забравшись на диван, как обычно с ногами, я пододвинула к себе тарелку с яблоками и погрузилась в чтение.

Мария Бургундская, дочь Карла Смелого, только-только вышла замуж за Максимилиана Габсбурга, оградив, таким образом, свое наследство от притязаний короля Людовика XI, который хотел выдать ее за собственного сына.

Я догрызала третье яблоко и чуть не подавилась, когда над моим ухом прозвучал вкрадчивый голос:

– Не помешаю?

Если бы взгляды могли убивать, мистер Стэнли пал бы бездыханным в ту же секунду. Но он, нимало не смутившись и прихватив с собой последнее яблоко из моей тарелки, прошествовал к письменному столу и уселся на него.

Я откашлялась и сухим тоном ответила:

– Ни в коем случае.

Затем демонстративно вернулась к «Мемуарам», всем своим видом давая понять, что не намерена поддерживать беседу.

Мистер Стэнли спокойно сидел на столе, грыз мое яблоко и качал ногой. Он безмерно раздражал меня и не давал сосредоточиться на чтении.

Через пять минут я сдалась. Отложив книгу, я скрестила руки на груди, постаравшись принять самый неприступный вид, и, наконец, взглянула на него.

Мистер Стэнли положил яблочный огрызок на стол и поискал взглядом, обо что бы вытереть руку. Не найдя ничего подходящего, он пожал плечами и вытер руку о штаны. А затем спросил меня самым задушевным тоном:

– Позвольте полюбопытствовать, что Вы читаете?

Я показала ему обложку и приняла прежнее положение. Его левая бровь начала подниматься, парализуя меня, как и в прошлый раз.

– Любопытно, – сказал мистер Стэнли.

Я совершенно не понимала, что ему от меня нужно. Ну не из-за моих же прекрасных глаз он тут торчал, мешая мне читать! Я бы поняла еще, если б в доме больше не с кем было поговорить. Но все семейство Дартмутов было к его услугам. А, кроме того, была еще прекрасная миссис Дьюз, просто жаждущая его общества.

– Бетси рассказала мне о Ваших злоключениях. Искренне сочувствую, – сказал он очень мягко, и меня внезапно кольнуло острое чувство благодарности. – Вы, кажется, из Бретани? А откуда именно, если не секрет?

Ах, вот в чем дело! А я-то, дурочка, чуть не купилась на его сочувствие!

– Не секрет, – ответила я любезно. – Я из Меридора. Это на Изумрудном берегу, неподалеку от Сен-Мало.

Он пристально смотрел на меня, и мне было совершенно непонятно, о чем он думает.

– А Вы были когда-нибудь в Бретани?

Я спросила об этом самым нейтральным тоном и замерла в ожидании ответа.

– Нет, не был. Я вообще никуда и никогда не уезжал из Англии.

Он был абсолютно спокоен. Продолжал покачивать ногой и лгал мне с самым безмятежным видом.

Та-а-ак. Тайная деятельность мистера Стэнли была не только смертельно опасной, но и совершенно секретной. Похоже, передо мной на столе сидел правительственный шпион.

– Вы пошутили вчера насчет фехтования? – мистер Стэнли предпочел сменить тему.

– Ничуть.

– А кто Вас обучал?

Я совершенно не собиралась ничего ему рассказывать, но почему-то рассказала все. Он слушал меня с видимым интересом.

– Я еще не совсем оправился от своего… – он запнулся, подбирая нужное слово, – падения на охоте. Но, думаю, уже через неделю приду в форму и смогу составить Вам компанию. Меня считают неплохим фехтовальщиком. Как Вам такое предложение?

Я сидела, не зная, что сказать, и молча глядела на него. Не дождавшись моего ответа, – а, может, он и не ждал его, а просто любовался произведенным эффектом, – мистер Стэнли усмехнулся, спрыгнул со стола и, коротко поклонившись, вышел из библиотеки.

* * *

Остаток дня он не обращал на меня никакого внимания.

Мистер Стэнли был оживлен и строил планы на завтра. Погода налаживалась. Закат был чистым. Завтрашний день обещал быть солнечным и безветренным.

Было решено всей компанией отправиться в Вудхолл, поместье мистера Стэнли, доставшееся ему по наследству от матери. У него было еще одно поместье, Прайор-парк, то самое, где он «недавно охотился».

Изредка за столом и в гостиной я поглядывала на него, пытаясь понять, чем был вызван его интерес ко мне. Из большого количества самых нелепых предположений наиболее вероятными мне казались два.

Было совершенно очевидно, что мистер Стэнли искренне любит своих родственников. Он распутывал нитки для тети Софии, прогуливался с Каролиной, сплетничал с Бетси и играл с мальчиками. Сэр Генри души в нем не чаял и подолгу что-то с ним обсуждал. Может быть, мистер Стэнли решил заодно опекать и меня, как нового члена семьи Дартмутов?

Но, скорее всего, его интерес ко мне объяснялся надеждой получить от меня какую-то интересующую его информацию. Не представляю, что именно я могла бы ему сообщить, и как я могла быть ему полезна. Но кто знает, что на уме у секретного агента. А в том, что он секретный агент, я не сомневалась.

Короче говоря, одно из двух. Хотя, не исключено, что и то, и другое одновременно.

* * *

Назавтра многочисленная компания, погрузившись в две коляски, отправилась в Вудхолл. Я думала увильнуть от путешествия, но сэр Генри не пожелал ничего слушать и усадил меня рядом с собой. С нами в коляске также ехали Том, Ник и Вилли.

Мистеру Стэнли не дали забраться в седло. С двух сторон его зажали Бетси и Каролина, а тетя София и миссис Дьюз уселись напротив.

Мальчики кричали, смеялись и вертели головами во все стороны. Маленький Вилли совершенно не робел в компании своих дядьев, которые были в два раза его старше. Наша поездка казалась всем им большим приключением.

Я с улыбкой наблюдала, как сэр Генри терпеливо отвечает на их вопросы. А вопросов было много! Их интересовало все: как устроена мельница, почему у овечек головы черные и так далее, и так далее.

Коляска повернула направо, и у меня перехватило дыхание.

Дорога шла вверх, и там, на вершине холма, стоял дом из серого камня. Его стены были увиты плющом, а высокие окна ярко горели на солнце. Он не был ни большим, ни грозным, но почему-то мне на ум пришло сравнение со сторожевой башней. Оттуда сверху должны были прекрасно просматриваться и лежащая внизу долина, и окрестные леса.

Вудхолл ничем не походил на Меридор, но, тем не менее, я сразу вспомнила свой дом, и у меня сжалось сердце.

Сэр Генри заметил мое смятение, но истолковал его неверно.

– Не переживайте так, моя дорогая! Это совершенно частный визит, а не парадный выход. Не будет никого из посторонних, и Вам совершенно нечего бояться!