Текст книги "Крокодиловы слезы"

Автор книги: Елена Яковлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава 25.
ВОЗВРАЩЕНИЕ СУПЕРМЕНА

Это было ужасно – сидеть запертой в шкафу, под платьями секретарши, тщательно развешенными на плечиках, вдыхать в себя запах средства от моли и не иметь возможности позвать кого-нибудь на помощь или хотя бы пошевелиться. А в соседней комнате капитан Петраков (я узнала его по голосу) вел спокойные и неторопливые разговоры с хозяйкой квартиры, даже не подозревая, с какой гадиной он имеет дело.

– Извините за поздний визит, – первым делом сказал он. Нашел перед кем извиняться. – Но у меня к вам, Лариса Петровна, несколько безотлагательных вопросов.

Это кто ж там Лариса Петровна? Секретарша, конечно.

– Ну что вы, какие извинения, – фальшиво промурлыкала ему в ответ эта тварь, – я понимаю, ваша работа такая. Спрашивайте, конечно, а Карина – это моя сестра – уйдет в другую комнату, чтобы нам не мешать.

Так они сестры, вот в чем дело! Да-а, миленькая история: старшая сестрица – секретарша, младшая – любовница, эти мегеры окучивали моего супермена с двух сторон.

Тихий шорох прикрываемой двери – это Карина ушла «в другую комнату, чтобы не мешать», в ту самую спальню, где стоял «мой» шкаф, плюхнулась на кресло и, очевидно, принялась нервно обкусывать заусенцы. Интересно, капитан Петраков понимает, что сестричек нужно потрясти от души? Но он остался в гостиной и, верно, думает, что младшая сестренка его собеседницы нашла себе какое-нибудь невинное девичье занятие вроде вязания.

– Я к вам, Лариса Петровна, вот по какому делу, – снова донеслось из гостиной, – помните, вы мне говорили, что незадолго до убийства Баркасова его посещала неизвестная вам женщина? Так вот, не могли бы вы мне ее описать еще раз?

Сердце екнуло, я поняла, что речь идет обо мне, хотя, казалось бы, чего мне было бояться, связанной, в шкафу, да еще и с заклеенным ртом. Ведь все или почти все возможные ужасы со мной уже произошли. Секретарша была сама любезность:

– Ну разумеется, я вам ее опишу. Ну… Такая невысокая, даже маленькая, невзрачная, нос вздернутый, глаза невыразительные. Я бы сказала, незапоминающаяся внешность.

У-у-у, змея подколодная! Изволь тут выслушивать подобные комплименты, как будто мало мне всего остального.

– А это не она, посмотрите? – снова спросил капитан Петраков.

– Дайте-ка посмотрю, – проворковала подлая Тимурова секретарша. – Да-да, это она, только здесь она помоложе. Очень неприятная особа! А что… простите меня за любопытство, вы ее подозреваете? Думаете, это она… она стреляла в Баркасова?

Ну и дрянь! Кому же, как не ей, знать, кто убил Варфоломея!

– Все возможно, – глубокомысленно изрек капитан Петраков, – но это между нами.

Ну и дела, блюститель порядка называется, а как же презумпция невиновности? Какое он имел право записать меня в убийцы! А я бессильна доказать ему обратное, хотя нахожусь совсем рядом, но не могу крикнуть или подать другой знак. С отчаяния я стала биться головой о стенку шкафа, звук получался глухой, но даже этого хватило для того, чтобы разозлить Карину. Я оставила попытки привлечь к себе внимание капитана Петракова после того, как она чуть-чуть приоткрыла дверцу шкафа и сунула в образовавшуюся щель дуло пистолета. Собственно, я даже не сразу поняла, что это дуло, сначала подумала, какая-то металлическая трубка.

– Ну что ж, – голос капитана Петракова стал удаляться, – это все, что я хотел у вас узнать. Так что не смею больше злоупотреблять вашим терпением. К тому же время позднее…

Смотри-ка, какой он галантный, можно подумать. Пажеский корпус закончил, а я тут пылюсь в платяном шкафу, и ни одна живая душа мне не поможет.

– Ну что вы, что вы… – закудахтала в ответ секретарша.

Громкий хлопок входной двери прозвучал как реквием по моим надеждам. Как говорят в таких случаях: «А счастье было так возможно!» Все, я пропала, эти гарпии разделаются со мной, как прежде разделались с Варфоломеем и Альбиной, а может, и с Урфином Джюсом. Хотя я еще не все понимаю, например, мне невдомек, какое отношение ко всему этому имеют владельцы «Розового фламинго», но до того ли мне теперь, когда я нахожусь в двух шагах от верной гибели? Именно в двух, потому что Карина рассерженно сопит за дверцей шкафа, все еще сжимая в руке пистолет.

– Убрался? – спросила она шепотом. Значит, в спальню вошла Лариса.

– О-о-о, – протянула та, – у меня до сих пор все трясется. А вдруг бы он сунулся в спальню?

– Ни фига бы он не сунулся, – отрезала кровожадная стриптизерша, – для этого ордер на обыск нужен, а ему его просто так никто не даст. Улик-то нет!

– Ой, как я испугалась, – все еще стонала секретарша, – он мне эту фотографию сует, а у меня в глазах двоится со страху.

– Кстати, о фотографии, – пробормотала Карина, – похоже, он и вправду считает, что наша маленькая жучка прикончила Варфоломея. А что, это нам на руку. Мы ее надежно припрячем, а вместе с ней и все концы в воду.

Секретарша тоже вдохновилась:

– Каринка, ты прямо Дом советов. Это ты здорово дотумкала, пусть менты думают, что она всех убила, а пока они будут ее искать, мы заметем следы – и комар носу не подточит.

– Следы-то мы заметем, – уныло согласилась стриптизерша, – а документы где искать будем?

– Может, что-нибудь прояснится со временем? – высказала робкое предположение ее сестрица.

– Может, и прояснится, а сейчас спать давай, – распорядилась Карина и громко зевнула, – до двух часов, а потом вытащим ее и отвезем к реке. Черт, ведь я собиралась сегодня отоспаться…

Они погасили свет, еще немного пошуршали и успокоились, видно, спать улеглись. Я попыталась прикинуть, который час, чтобы понять, сколько мне еще осталось жить. До двух часов ночи, до двух часов, пульсировало у меня в висках. Если бы я могла что-нибудь придумать, если бы могла! Самое большее, на что я способна в создавшихся условиях, – биться головой о стенку шкафа, только какая от этого польза? Пара лишних шишек. И тут произошло нечто непредвиденное – этот зануда внутренний голос ни с того ни с сего выдал мне на удивление дельный совет. И я поспешила им воспользоваться.

Сначала я разбудила их единственным доступным мне способом. Ну, вы знаете, головой о стенку. Они сразу закопошились, зачертыхались, потом стриптизерша распахнула дверцу шкафа и приложила к моему лбу дуло пистолета. Я его не видела в темноте, но почувствовала смертельный холод вороненой стали.

– Сейчас я ее прикончу, – пообещала она зловещим тоном.

– Не вздумай, – взвизгнула секретарша, – всю одежду кровищей зальешь!

Тряпки она пожалела, а меня, меня кто пожалеет!

– Ладно, не ной, давай вытащим ее оттуда.

Они выволокли меня из шкафа и бросили на пол. Секретарша щелкнула выключателем, и в глаза мне ударил яркий свет. Неужели они убьют меня, прежде чем я успею им сказать?.. Я начала биться головой о пол, мое счастье, что он был застелен ковром.

Первой сообразила Лариса:

– Слушай, она хочет что-то сказать! Нужно отодрать пластырь.

– Заорать она хочет! – обозлилась на нее стриптизерша. – А я хочу спать.

– Ну давай послушаем, что она скажет…

Стриптизерша ничего не ответила, только с остервенением рванула ленту лейкопластыря, залепившую мой рот. Это было так больно, что я в голос заплакала.

– Ну… – Карина приблизила свое лицо к моему. Я увидела ее желтые, как у кошки, злые глаза. – Тебе минута на все разговоры.

– Я знаю, где желтый конверт! – выпалила я.

* * *

Конечно, это была чистейшей воды импровизация. Я сочиняла на ходу, думая лишь о том, как бы мне заставить их выйти из дому раньше, чем они запланировали, и в принципиально ином направлении. В сторону речки мне совершенно не хотелось, я мечтала попасть в какое-нибудь людное место, желательно поближе к городскому УВД.

Алчные сестрицы заглотили мою наживку, не могу сказать, что с большим удовольствием, но других вариантов у них просто не было. Желтый конверт им уже мерещился, не зря же они столько людей ради него загубили. Естественно, они загалдели наперебой, требуя от меня подробностей, а я сочла за благо немного поторговаться.

– Развяжите хотя бы руки, – попросила я и пожаловалась:

– Больно.

Стриптизерша отрицательно замотала головой, а секретарша выступила в несвойственной ей роли адвоката:

– Да ладно, давай развяжем, все равно никуда не убежит.

Карина посмотрела куда-то в угол, словно там сидел невидимый советчик, и, крякнув, размотала пояс от махрового халата, туго стянувший мои запястья.

Поморщившись, я потерла посиневшие руки, а также для верности несколько раз встряхнула кистями, чтобы проверить, все ли у меня в порядке. Кстати, проделывая эти незамысловатые манипуляции, я намеренно тянула время: мне необходимо было обдумать ситуацию.

– Ну давай, выкладывай! – первой не выдержала Стриптизерша.

– У одной из любовниц Тимура, а их у него было много, – выдохнула я, затаила дыхание и посмотрела на Карину: уж той ли не знать о его страсти к юбкам.

– Как ее зовут? – тут же среагировала Карина.

– Точно не знаю, – я облизала пересохшие губы, – но это можно выяснить.

Она немного помолчала, а потом изрекла презрительно:

– Брехня! – А потом добавила специально для своей сестрицы:

– Я не верю ни одному ее слову!

– Тогда откуда бы я узнала про тебя! – воскликнула я со слезами в голосе, все-таки это был мой последний шанс. – Ведь твой адрес был написан на фотографии!

– На какой еще фотографии? – насторожилась Карина.

Терять мне было нечего, а потому я рассказала про коллекцию любовниц Тимура, собранную нанятым Альбиной детективом, в которой, как вы помните, имелся снимок Карины.

Видели бы вы, как ее перекосило, как нечистого от ладана, а значит, я попала в точку.

– Черт! – Она вцепилась в свою нечесаную гриву. – Если эта фотография попадется ментам… Куда, куда ты ее дела? – Она схватила меня за плечи.

– Оставила в «Розовом фламинго». – Из-за тряски я клацнула зубами.

Карина заметалась по комнате, выскочила в прихожую, схватила с вешалки плащ и натянула прямо поверх пижамы.

– Ты куда? – опешила секретарша.

– Дура, идиотка! – облаяла ее стриптизерша. – За фотографиями, конечно, куда же еще?

Потом она подбежала ко мне, снова стянула мне руки поясом от халата, а рот заклеила лейкопластырем. И грозно приказала сестре:

– Смотри тут за ней!

Щелкнула «собачкой» замка, распахнула входную дверь и замерла на пороге. Мы с секретаршей вытянули шеи, как гусыни, и снова заорать мне помешал залепленный рот: из темного нутра лестничной площадки на нас, чуть прищурясь, смотрел Тимур.

– Ты? – пролепетала Карина и отступила в глубь прихожей. – Разве ты жив?

– Нет, я явился с того света, чтобы с вами разобраться.

– В-ва-ва… – С секретаршей за моей спиной случилась истерика. Еще бы, покойник встал из могилы и явился к ней с визитом.

Только я не могла произнести ни звука, просто сверлила своего супермена глазами, полными слез. Он пришел меня спасти!

Однако замешательство в стане противника было недолгим, и первой очухалась стриптизерша. Сунув руку в карман плаща, она выхватила пистолет и прошипела, глядя на Тимура:

– Ну, на этот раз я тебя спроважу, можешь быть уверен!

Я зажмурилась, но выстрела не услышала, зато услышала грозный окрик:

– Бросай оружие!

И я снова узнала голос капитана Петракова.

Вместо эпилога.
КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ЗА СЧАСТЬЕМ

– Ну зря, зря так рисковали, уважаемая, – корил меня капитан Петраков, – ради чего, спрашивается?

– Ради кого, – поправила я его с улыбкой.

– Да хоть бы и ради кого, все равно не стоило, н-да. – Он забарабанил пальцами по столу. – Ведь на совести этих бабенок три трупа: Баркасов, Альбина Проскурина и одна темная личность по кличке Корявый. Последнего они наняли в качестве киллера, а потом сами с ним расправились, чтобы деньгами не делиться. А может, потому, что делиться им было нечем, они ведь не получили того, что хотели. В любом случае терять им было особенно нечего.

– Значит, вы давно все знаете? – Я невольно покраснела, подвиги, совершенные мною в процессе моего самоотверженного расследования, меркли буквально на глазах.

– Да нет, недавно, – усмехнулся капитан, – точнее, только после того, как у меня появилась одна очень эмоциональная гражданка, стриженная под нуль…

– Вероника? У вас была Вероника? – поразилась я.

– Ну да, кажется, ее так зовут… Суетилась, заламывала руки и такого мне наговорила, что у меня глаза на лоб полезли: про драку на кладбище, про поэта-краснодеревщика… Поначалу я думал, что по ней психушка плачет, а потом призадумался… и моя стройная версия полетела ко всем чертям. Зашел с другой стороны, и что-то такое забрезжило. И секретарша эта показалась мне подозрительной, вечером я пришел с ней поговорить, и она показалась мне напуганной. Тогда-то я и распорядился взять ее под наблюдение. Ну а дальше все просто.

– Да, просто, – задумчиво повторила я, – только я до сих пор не знаю, что было в том желтом конверте.

Капитан Петраков хитро ухмыльнулся:

– А вот про это вам лучше расспросить того, ради кого вы совершали свои подвиги. Он вас в коридоре дожидается, насколько знаю.

– Да? – Я вздрогнула и стала поправлять волосы; как же я, должно быть, ужасно выгляжу. Поймала насмешливый взгляд Петракова и снова покраснела. – Ну, я пойду.

– Всего хорошего, – пожелал он мне.

* * *

Тимур и в самом деле ждал меня в сумрачном коридоре УВД, меряя его из конца в конец шагами и понуро свесив голову. Завидев меня, он обрадовался и пошел навстречу.

А я остановилась и поприветствовала его с издевкой:

– Ну здравствуй, котик.

Он сделал вид, что не понял, а может, он и не притворялся?

Я аккуратно его обошла и двинулась к выходу. Тимур послушно поплелся за мной, прихрамывая и шмыгая носом.

– Уже без гипса? – поинтересовалась я, взглянув на него через плечо.

– Да нет у меня перелома, – виновато сообщил он.

– Люся поставила точный диагноз? – уточнила я язвительно.

– Да, Люся, – признался он, не моргнув глазом, – только не думай…

Я его перебила:

– А что мне думать? Все логично – тебе нужна была медицинская помощь, и ты выбрал женщину, более других подходящую на роль сиделки, со специальным образованием.

– Все не так, – Тимур попытался меня обнять, но я сбросила его руку, – к Люсе я перебрался не поэтому, просто понял, что твоя сыскная деятельность привлечет внимание тех, кто на меня покушался…

– Ага, – снова вмешалась я, – ты испугался и удрал?

– Опять ты, – Тимур в сердцах махнул рукой, – все дело в желтом конверте. Там было совсем не то, на что я рассчитывал. В ту злополучную пятницу Варфоломей сам вручил его мне в качестве выручки за одну из сделок, мы ведь не все через банк проводили. Я в этот конверт, если честно, и не заглядывал, решил оставить, ну, как НЗ. Сунул в валенок, дальше ты знаешь. А уж когда ты мне его привезла, я во всем разобрался. Там были документы, из которых вытекало, что мой компаньон Варфоломей давно меня обманывал, вкладывая средства нашей фирмы в различные предприятия, причем весьма сомнительного свойства. В клуб «Розовый фламинго», в частности. Да фактически он был его владельцем. И когда я сделал это открытие, мне стало понятно, что враги у меня есть. Оставалось только их определить.

– Так Варфоломей был с ними в сговоре? – Я остановилась на ступеньках УВД.

– Нет, на убийство Варфоломей и в самом деле не способен, ну на мошенничество, на жульничество, только не на убийство. Зато наша секретарша, которая о его трюках пронюхала раньше меня, решила воспользоваться ситуацией. Если бы она и ее сестрица завладели этими документами, то здорово разбогатели бы. Но обстоятельства сложились так, что желтый конверт проплыл мимо них.

– Это уж точно, – кивнула я, – Урфин Джюс должен был тебя убить, но не успел, потому что его опередил Вероникин ухажер, а Варфоломей взял и перепутал конверты…

– Ничего удивительного, у нас этими желтыми конвертами все шкафы забиты, – вздохнул Тимур.

– Я в курсе, – грустно улыбнулась я, – по крайней мере, я держала в руках еще один желтый конверт, и в нем были не документы, а очень любопытные фотографии.

* * *

Можете считать меня бесхарактерной дурой, но в конце концов я простила своего супермена. Только с Люсей рассорилась. И вообще вот уже год, как порог моей квартиры не переступала ни одна женская нога, кроме моей, разумеется. Если Тимур задерживается с работы хотя бы на пять минут, я устраиваю ему такую головомойку, что всю следующую неделю он приходит домой на час раньше обычного и встречает меня горячим ужином. Правда, иногда в его глазах нет-нет да и мелькнет какая-то смутная тень, но в общем и целом мы счастливы, чего и вам от всей души желаем.