Текст книги "Тяжкий грех"
Автор книги: Елена Минькина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Глава 2
Поднявшись со стула, я шагнула в темноту библиотеки. Мне не требовалось включать свет, все здесь было знакомо с самого детства. Мои руки скользили по корешкам книг, и я наткнулась на пустой проем: именно здесь стояла книга «Преступление и наказание». Неужели в мое отсутствие кто-то посещал библиотеку? Вот уже полгода здесь не было ни одного посетителя.
Странно, именно сегодня я собиралась забрать ее домой и перечитать снова. Я начала ее читать в электронном виде, но мне милей бумажный вариант.
Эта книга папина. После его смерти я перетащила часть книг из дома в библиотеку, к великой радости мамы, которая постоянно ворчала, потому что в моей комнате они лежали на подоконнике, в платяном шкафу, даже под кроватью. Эта книга была с пометками, сделанными рукой папы Он писал свои мысли на полях, еще будучи школьником.
Я перестала тосковать по папе, когда в полной мере погрузилась в мир книг. У меня появилась своя, наполненная книжными событиями, жизнь. Я иногда вспоминала папу и думала о том, что некоторым людям удается избежать смерти, потому что они продолжают существовать в созданных ими книгах.
Почти все писатели – волшебники. Они могут вызвать слезы, гнев, радость и разочарование. Могут успокоить, увести в другой мир и даже в другое время. И при этом писатель может быть мертвым физически…
Интересно, что происходит с мертвыми? Они там одиноки? Их окружает мрак? Наблюдают ли они за нами? О, Господи, почему я так часто думаю о смерти? И все-таки, несмотря ни на что, я была счастлива каким-то непонятным хрупким счастьем. Будущее представлялось мне радужным и прекрасным….
Стукнула дверь, зажегся свет, слегка ослепив меня. На пороге комнаты стоял Алексей. Он удивленно смотрел на меня.
– Ты чего в темноте сидишь, свет не включаешь?
– Не знаю, – пожала я плечами.
Меня поразили бледность его лица и красные, опухшие от слез, глаза. Я бросилась к нему.
– Что случилось?!
Алексей отвернулся. Я видела, что он пытается взять себя в руки.
– Алексей, чем я могу помочь тебе? – я тронула его за плечо.
Наконец он заговорил слабым и дрожащим голосом.
– Сегодня ночью умерла бабуля.
– Что?! – я отпрянула от него.
Он взял меня за руку и повел в комнату Лидии Федоровны. Здесь все было как всегда: кипел самовар, пахло кофе. Казалось, сейчас старушка выйдет ко мне и предложит сесть за стол.
«Это неправда», – твердила я про себя.
Лидии Федоровне исполнилось восемьдесят пять, и я понимала, что рано или поздно это случится. Но ведь она была вполне здорова, я думала, проживет еще долго. Перед глазами возник ее прекрасный образ: седые волосы, уложенные в замысловатую прическу – сочетание волнистых локонов, тугих завитков и колечек. Лицо, покрытое слоем пудры, яркая губная помада на смелом контрасте… Никакого намека на старость и болезнь.
Я вспомнила, что очень долго, общаясь с ней, не видела ее глаз. В любую погоду она их прятала за солнцезащитными очками. Мне чудилось, что глаза, наверное, какие-то необыкновенные. И я ощущала ее взгляд, он проникал сквозь очки в мою душу. В детстве это пугало меня, потом я привыкла.
Однажды я попросила Лидию Федоровну снять очки и поразилась: на меня взглянули ярко-синие и прозрачные, как стекло, проницательные глаза. Мороз пробежал у меня по коже, и я поняла, что Лидия Федоровна обладает какой-то тайной или даром, настолько необычным был ее взгляд.
Помню, я присела на стул и долго не могла прийти в себя, не понимая, почему один ее взгляд произвел на меня такое действие. Она, заметив мою реакцию, деловито нацепила очки и улыбнулась.
– Я не выношу обычный свет, особенно солнечный. Эта редкое заболевание, оно протекает у меня, слава богу, в легкой форме. Когда-нибудь расскажу тебе об этом.
Я тяжело вздохнула: «Похоже, эта тайна ушла вместе с ней».
Я растерянно оглянулась и задала нелепый вопрос:
– Где она?
– Ты спрашиваешь, где ее труп?
Я кивнула.
– Бабуля умерла ночью в больнице. Вечером в магазине упала. Покупатель вызвал «скорую», и ее увезли. Врачи сказали, обширный инфаркт.
Я открыла окно и подставила ладонь под капли дождя, а потом провела мокрой рукой по лицу. Меня слегка знобило, очень хотелось остаться одной, чтобы заорать, завыть от боли, выплакаться. Но я не могла это сделать при Алексее.
Он словно прочел мои мысли.
– Кристина, помоги мне. Здесь вещи бабули, надо их разобрать. Можешь взять себе все, что хочешь. У нее много новых вещей, даже ценники не сняты. Я постоянно привозил ей подарки из-за границы, она была им рада, но ничего не носила.
– Да, Алексей, я знаю. Лидия Федоровна любила надевать одно и то же платье, и только по праздникам могла надеть что-то новое.
– Ты можешь взять себе все, – повторил он.
– Можно, я разберу ее вещи завтра? Сегодня сил нет.
– Да, конечно, делай, как тебе удобно.
– Ты не хочешь оставить о ней память? – спросила я.
– Незачем, – Алексей улыбнулся грустно. – Память должна быть в сердце. Ты знаешь, что я любил ее, и буду всегда вспоминать о ней. Конечно, не смог уделить ей столько внимания, сколько она хотела. Но у нее была ты. Сейчас я хочу сказать тебе, что очень рад этому. Я видел, что бабуле хорошо с тобой, она была счастлива.
– А что будет с библиотекой? – спроси– ла я.
– Кристина, – он плотно сжал губы и немного напрягся. – Я знаю, ты и бабуля вложили в библиотеку много сил и энергии. Но этот бизнес крайне убыточен. Я постоянно вливаю сюда деньги и не получаю прибыли. Ты видишь, сюда практически никто не ходит. Кому нужна библиотека в наш век электроники? Книги сейчас читают либо электронные, либо аудио.
– Что будет с книгами? – в отчаянии спросила я, заранее зная ответ.
– Не знаю, – он пожал плечами. – Хочешь, забирай.
– Это невозможно, – тихо произнесла я. – Они в моей квартире не поместятся.
– Я собираюсь сдавать это помещение в аренду, а магазин и книги постараюсь продать, цену поставлю минимальную.
Я ужаснулась. Слава богу, Лидия Федоровна не слышит. Сколько труда вложено в библиотеку! В перерывах между поглощением книг я оказывала посильную помощь Лидии Федоровне. Сортировала книги по авторам и тематике, чистила от пыли, поверяла алфавитный порядок выставленных на полках произведений. Ухаживала за ними, как за маленькими детьми. Подрастая, брала на себя все больше обязанностей, часто замещала продавщицу в магазине.
Со временем я все меньше стала полагаться на слепой случай при выборе книг. Лидия Федоровна заметила это и стала заказывать книги, которые, по ее мнению, должны мне понравиться. Алексей оплачивал эти заказы.
Получается, старушка заставляла Алексея покупать книги для меня. Мне стало стыдно, лицо залилось ярким румянцем. Я отвернулась, сосредоточенно глядя в окно. На мое счастье, Алексей в это время не смотрел на меня. Я судорожно вздохнула.
– Кристина, поможешь распродать все здесь?
Я кивнула.
– Буду здесь, пока не найду работу.
Алексей ушел, а я осталась. Очень хотелось заплакать, но, как назло, не получалось. Поначалу я просто сидела и неподвижным взглядом глядела в пространство. Слышала шум, доносящийся из подъезда: громко хлопала входная дверь, потом кто-то настойчиво стал стучать в дверь магазина.
«Неужели люди не понимают, что закрыто?» – зло подумала я.
Встала и выключила свет, хотя на улице из-за дождя было достаточно темно. Так делала каждый день Лидия Федоровна, экономя электроэнергию. И все-таки покупатель попался настырный, пришлось пройти через темную библиотеку в магазин.
За стеклянной входной дверью стоял мужчина средних лет, с бородкой и небольшой лысиной. Он настойчиво бил кулаком по раме двери. На всякий случай я спряталась за полкой с товаром и совсем растерялась: одно дело открыть дверь, когда рядом Лидия Федоровна, другое дело открыть ее нервному незнакомцу. Сердце заколотилось от страха.
Неожиданно из-за туч вышло солнце, ярко осветив магазин и меня. Мужчина вперился в меня взглядом и неожиданно улыбнулся. В ярком солнечном свете я разглядела неясный солнечный нимб над его головой, гладкое лицо, небольшую бородку и абсолютно белоснежные зубы. Мне показалось, ему лет двадцать пять, не больше. Но он прищурился от солнца, и от его глаз разбежалась сеточки морщин, сразу добавив десяток лет.
Мой страх куда-то ушел, и я смело шагнула к двери, привычным движением вставила ключ в замок, повернула его, толкнула дверь и немного отстранилась, позволяя мужчине войти в магазин.
Солнце продолжало бить сквозь грязные разводы на стеклянной двери, и пушисто-кудрявый нимб над лысиной вошедшего наливался ярким золотом. Я замерла, разглядывая это необычное явление над его головой.
Мужчина продолжал приветливо улыбаться. Он подошел к прилавку, поставил на него портфель и достал большой конверт альбомного формата, скрепленный сургучной печатью. На конверте крупными прописными буквами было написано: «Кристине».
Я замерла, почти забыв о посетителе.
Странно, я ведь никогда не получала бумажных писем. В наш электронный век это стало такой редкостью…
Конверт был пухлым, возникло острое желание побыстрее открыть его. Незнакомец заметил мое нетерпение.
– Давай сначала познакомимся. Меня зовут Сергей Александрович. Думаю, ты не обидишься, если я с тобой буду на «ты».
– Меня зовут Кристина, – быстро ответила я, – но я буду с вами на «вы» и по имени-отчеству, потому что вы гораздо старше меня.
Он засмеялся.
– Да, шестой десяток уже разменял. Я, кстати, сразу узнал тебя, – он повел длинным пальцем по белой поверхности конверта, будто намереваясь открыть его.
«Это же мне письмо! Что он делает?!» – подумала я.
– Не волнуйся, – мужчина отдернул руку от конверта, – я не собираюсь его вскрывать.
– Кто вам передал конверт?
– Лидия Федоровна. В конверте книга и письмо от нее.
Мое тело откликнулось на знакомое имя, как на удар тока. Я тихонько присела на стул, на глазах выступили слезы.
– Прости, милая дама, если напугал, – Сергей Александрович развел руками. – Я медиум и доверенное лицо старушки. Сегодня утром она пришла ко мне с просьбой передать тебе это письмо, написанное незадолго до ее смерти.
– Что, простите?! – его слова повергли меня в шок.
Я растерянно посмотрела на часы на своей руке – стрелки неподвижно застыли на циферблате и показывали девять часов утра. Именно в это время Алексей сообщил о смерти Лидии Федоровны. Она уже давно мертва, почти сутки…
Я спиной ощутила чье-то присутствие. Оглянулась, но не увидела никого. По спине пробежал холодок.
– Лидия Федоровна к вам сама пришла? – спросила я как можно спокойнее.
«Ясно же, он сумасшедший», – мелькнула мысль.
– Да. В общем, она и сейчас здесь…
– Здесь?! Как такое возможно?!
– М-да, – мужчина почесал свою бородку. – Ты, видимо, не читала книг по эзотерике.
– Да, не читала. На мой взгляд, тратить на них время нерационально.
– Почему? – удивился Сергей Александрович. – Некоторые вещи очень даже помогают жить, решать проблемы…
– У меня нет проблем, – заявила я с вызовом.
Почему-то захотелось вступить с ним в спор, а лучше сделать так, чтобы он ушел, оставив меня наедине с письмом.
Сергей Александрович возражать не стал. Молча подошел к двери. Пол под его ногами заскрипел. Он постучал костяшками пальцев по стеклу, затем кивнул кому-то снаружи.
Мое сердце застучало испуганно.
«Кому это он кивает? Сообщник? Грабитель? Но здесь нет ничего ценного! Канцелярские товары? Но все это стоит копейки. Мы так и не сделали ремонт, на него просто не было денег», – огорченно подумала я, понимая бредовость мысли: кому теперь нужен этот ремонт?
Дверь распахнулась, и в магазин вошел огромный черный пушистый кот, его уши украшали маленькие кисточки, ну, точно, как у рыси. Именно таким я представляла себе кота в «Мастере и Маргарите», когда читала эту книгу.
Урча и мурлыкая, кот прошел в магазин, прыгнул на прилавок, уселся на конверт и нагло уставился на меня. Мне показалось, я схожу с ума. Разве кот может так себя вести?
Не обращая внимания на мое изумление, Сергей Александрович спокойно произнес:
– Знакомься, это Тим, мой кот. Он повсюду следует за мной и помогает в моих медиумных способностях. Без него я провести сеанс не смогу. Тим любил Лидию Федоровну, поэтому сейчас выделил ее вещь и сел на нее.
– Но как же он ходит за вами по улицам? Это же не собака! У нас дома тоже живет кот, мы не выпускаем его из квартиры, потому что он постоянно норовит удрать. И почему ваш кот такой огромный?
– Столько вопросов, – усмехнулся старик. – Но соглашусь, кот действительно необычный. Это мейн кун. Редкая порода кошек, их вес может достигать пятнадцати килограммов. Тим почти человек. Это заблудшая душа, каким-то образом поселившаяся в животном и, видимо, дана мне неспроста. Сейчас ты можешь о чем угодно спросить Лидию Федоровну.
– Я… я не верю вам! То, о чем вы говорите, невозможно! И даже если ваши слова – правда, я не знаю, о чем ее спросить…
В моем сердце крепло недоверие к этому человеку. Здесь явно какой-то подвох, возможно, это мошенник. Жалко, что Алексей ушел. Он бы не дал меня в обиду. Эти сказки про медиумов… Я всегда считала их бредом и шарлатанством. Что этому типу надо от меня? Возможно, письмо не от Лидии Федоровны?
– Да не переживай ты так, Кристина, – поспешил меня успокоить Сергей Александрович.
Я удивленно взглянула на него. Видимо, этот мужчина общается не только с мертвыми, но и умеет читать мои мысли… Откуда знает, что я беспокоюсь? Впрочем, это, скорее всего, написано у меня на лице.
– Тебе не надо меня бояться, – усмехнулся Сергей Александрович. – Просто доверься мне, и твоя жизнь станет другой, более интересной. А теперь задай мне вопрос, но такой, чтобы ответ на него знали только ты и Лидия Федоровна.
– Хорошо, – произнесла я, все еще негодуя. – Скажите, что наклеено на стене за первой полкой справа от входа?
«Уж на этот вопрос вы точно не ответите!» – позлорадствовала я мысленно.
Он немного подумал, при этом кот начал издавать непонятные звуки, совсем не похожие на кошачьи. Я напряглась.
– Там карта, – спокойно произнес Сергей Александрович. – Когда делали ремонт, не хватило обоев, и ты посоветовала Лидии Федоровне наклеить карту вместо обоев, она все равно не видна из-за полки.
– Но как такое возможно? – воскликнула я. – Неужели вы с ней когда-то говорили обо мне и об этой карте?
Сергей Александрович улыбнулся.
– Нет, мы с ней не говорили об этом, но сейчас она мне сообщила.
– Прямо сейчас?!
– Да, только что.
Действительно, про карту не знал никто, кроме меня и Лидии Федоровны, мы даже Алексею не рассказали. Я озадаченно молчала, переваривая услышанное.
«Надо придумать еще какой-то вопрос…»
– Может быть, ты мне кофе сваришь? – пришел на помощь Сергей Александрович. – Лидия Федоровна сообщил, что у нее на кухне есть удивительно вкусный кофе. И, кстати, в холодильнике пирог, который она испекла для тебя. А я открою ее тайну, которую она не успела тебе поведать, и дам кое-какие инструкции для книги, которую она для тебя передала.
– Да, Лидия Федоровна говорила мне про свою тайну и обещала ее открыть, когда я стану взрослой.
Сергей Александрович улыбнулся.
– Помнишь, когда ты, будучи еще ребенком, попросила ее снять очки?
Все, что угодно, я готова была услышать, но только не это. У меня мороз пробежал по коже: это означало только одно: покойница действительно находилась в комнате и каким-то образом общалась с этим мужчиной. Или нет? Все же я продолжала сомневаться. А что, если Лидия Федоровна все рассказывала ему, каждую мелочь из нашей жизни? А сейчас он пришел ко мне и пытается обмануть? Но зачем?
В общем, я надеялась, что скоро все разрешится: этот тип отдаст мне конверт и уберется отсюда. Я желала остаться наедине, оплакать близкого мне человека… И побыстрее прочесть письмо от Лидии Федоровны.
Но мужчина не спешил уходить. Он еще раз улыбнулся, тронул меня за локоть.
– Кристина, расслабься, все будет хорошо.
Но я знала, что хорошо уже не будет. Я прощалась со своим уютным миром, который любила всем сердцем и который сейчас летел в тартарары.
Я закрыла дверь магазина на ключ, тяжело вздохнула и пригласила странного гостя пройти на кухню. Кот спрыгнул с прилавка и последовал за нами.
Вскоре аромат кофе поплыл по кухне. Мужчина достал из холодильника свежий пирог с малиной.
– Вот видишь! Разве я мог знать про пирог? Покойница сообщила, что это ты очень любишь ее пироги с малиной и кофе. Я сейчас приготовлю его сам, но по ее рецепту, – он подмигнул мне.
Я почувствовала, как мой рот набухает слюной. В последний раз я ела такой пирог два месяца назад. Перед моим отъездом в Москву Лидия Федоровна пекла его для меня. На глаза набежали слезы…
Я не просто любила Лидию Федоровну, я ее обожала. Временами меня охватывало чувство, что мы с ней обладаем знаниями, скрытыми от других людей. Только в ее голове эти знания разложены по полочкам, и она успешно пользуется ими, у меня в голове царил постоянный хаос.
Часто Лидия Федоровна спрашивала, какие книги мы проходим по литературе. Я подробно рассказывала. Она внимательно слушала, потом восклицала: «Это же совсем неправильно! Детям надо давать другую литературу!»
Спрашивала меня, что говорят нам учителя о религии, об этике и морали. Я подробно пересказывала ей слова учителей и видела, как сильно она огорчалась. Теперь я понимала, чего хотела от меня Лидия Федоровна: она предлагала мне подвергать сомнению все, что я слышала в школе.
– Пойми, моя девочка, историю писали люди и часто врали при этом. Чтобы видеть мир в ином свете, ты должна мыслить по-другому.
Она протягивала мне очередную книгу по эзотерике. Я брала ее, но, едва открыв, тут же закрывала, о чем сейчас очень жалею.
Общаясь с Лидией Федоровной, я чувствовала, что мои познания множатся, и я способна смотреть на мир ее глазами. Казалось, она знает истину и вот-вот откроет ее мне. Но старушка хотела, чтобы я познавала этот мир из книг, а не из ее уст.
Любимой книгой Лидии Федоровны была Библия. Она часто перечитывала ее, потом брала лист бумаги, загадочно улыбалась и тщательно выписывала на листок понравившиеся отрывки.
Потом восклицала:
– Кристина, ты никогда не должна критиковать себя! Слышишь?! Никогда и ни за что! Все беды у людей от этого!
Я выслушивала ее, не всегда соглашалась, пытаясь оспорить то, о чем она мне говорила.
– В школе учителя только и делают, что критикуют учеников, родители дома тоже это делают, – утверждала я.
– Они не ведают, что творят. Из учеников вырастет поколение жертв. Но, видимо, системе выгодно это: легче управлять людьми. Ты не должна быть такой. Мы живые люди и, конечно, иногда совершаем неблаговидные поступки. Если это произошло, постарайся простить себя и больше так не делай.
– Кристина! – голос прозвучал, словно раскат грома.
Я вздрогнула. Мне показалось, Сергей Александрович наклонился к моему уху и произнес мое имя. Но он стоял на другом конце кухни и варил кофе, аромат которого приятно щекотал ноздри.
– Что? – спросила я, растерянно глядя на него.
Он обернулся, удивленно посмотрел на меня и пожал плечами.
– Ничего.
– Но вы назвали мое имя.
Он засмеялся.
– Видимо, мои мысли слишком громко звучат у тебя в голове.
– Вы упорно пытаетесь навязать мне ваши эзотерические штучки, – я поморщилась. – Вы четко и громко произнесли мое имя!
В моей голове постоянно крутилась одна и та же мысль: «Он либо вор, либо мошенник. В конверте какая-то книга, он мог сам положить ее туда. Почему тянет с передачей конверта?»
– Кристина, успокойся, ничего я тебе навязывать не буду. Не хочешь разговаривать с Лидией Федоровной, не надо. А между тем, она готова рассказать тебе много интересного.
Я вдруг заплакала в голос, будто кто-то невидимый разморозил меня, и чувства полились наружу.
Сергей Александрович подошел ко мне. Взгляд его был полон сострадания. Он достал из кармана и протянул мне аккуратно сложенный носовой платок.
– Извините, – пробормотала я, утирая слезы, – ваши слова… Я больше никогда не смогу поговорить с ней… Только что это осознала. Скажите честно, чего вы от меня хотите?
Он тяжело вздохнул, вернулся к плите, разлил кофе по чашкам и аккуратно поставил их на стол. Пока я пользовалась его платком, а он обдумывал, что ответить, за окном потемнело и загрохотало.
Сергей Александрович присел рядом со мной за стол, отхлебнул кофе из своей чашки.
– Природа совсем сошла с ума, – пробормотал он. – Гроза в октябре – редкое явление.
Я вспомнила: когда не о чем говорить, разговаривают о погоде. Все еще всхлипывая, я попыталась добиться от него ответа.
– Почему вы не отвечаете на мой вопрос: что вам от меня надо?
Он рассмеялся. Его смех прозвучал нелепо. Мне даже стало за него стыдно: разве можно смеяться, когда Лидия Федоровна умерла?
– Кристина, – Сергей Александрович скрестил руки на груди, – я попал в неловкую ситуацию… С одной стороны, Лидия Федоровна хочет, чтобы я передал тебе важную информацию насчет книги, с другой стороны, ты не хочешь ее слушать, объявляя меня мошенником и вором.
– Я вам такого не говорила, – ответила я резко и густо покраснела.
– Но подумала, – парировал он.
Да, действительно, я так думала минуту назад, но, могу поклясться, не говорила об этом вслух!
Сергей Александрович разрезал пирог, положил большой кусок на тарелку и протянул мне.
– Не хочу, – я сникла.
– Лидия Федоровна пекла его для тебя. Странно. Только что ты очень хотела этот пирог.
– Да, хотела. Но поймите, я всегда была на этой кухне вместе с ней, пила кофе… И вот ее не стало. Это ужасно! Я не могу есть, когда сильно нервничаю.
– Счастливая, – произнес он. – А я вот, наоборот, стресс заедаю. Вообще, я вижу, ты очень эмоциональная, надо научиться владеть собой.
«Он мне еще советы дает!» – с возмущением подумала я.
Сергей Александрович пододвинул к себе мою тарелку с пирогом и впился в него зубами. Его кот замяукал, требуя свою долю. Я с удивлением наблюдала, как Сергей Александрович отломал от своего пирога кусочек, положил его на салфетку и протянул коту. Тот понюхал и заурчал, пирог ему явно понравился.
– Впервые вижу такое: разве коты едят пироги?! – я от неожиданности прекратила плакать.
– Тим – необычный кот. Он вегетарианец, больше всего на свете любит пироги и фрукты. Я же говорил, в нем живет человеческая душа.
– Сергей Александрович, вы взрослый мужчина, уже даже немолодой, а несете чушь! Это антинаучно и никем не доказано! Может, и нет никакой души. А умирает человек, и весь его мир исчезает с ним!
– Как же ты отстала, Кристина, – он покачал головой. – Не понимаю, почему так получилась? Почему Лидия Федоровна… А ну да, понял. Она сейчас сообщила… Хотела, чтобы ты сама выросла…
Кот опять странно заурчал, а взгляд Сергея Александровича вдруг стал стеклянным, и заговорил он, глядя куда-то в пространство. Мне стало очень страшно. Я взглянула на телефон. Возможно, пора вызывать полицию…
Глядя словно сквозь меня, Сергей Александрович бросил в пространство вопрос:
– Но разве ты не боялась, что девочка деградирует? Сейчас такое тяжелое время… – Некоторое время он молчал, потом кивнул и продолжил: – Я говорю сейчас не от себя, Кристина, я от имени Лидии Федоровны. Послушай ее.
Я видела, как взгляд его стал неосмысленным. Он отключился, но все же продолжал общаться со мной.
От имени Лидии Федоровны, он произнес:
– Я знаю всю твою жизнь, до мельчайших подробностей. Ты рассказывала мне о каждом своем дне. Помнишь, как в заброшенном доме Антон, сын твоего отчима, отхлестал тебя крапивой? Тогда мне пришлось на лето увезти тебя в деревню. Ты постоянно боялась за свою маму и часто плакала по ночам, кричала во сне. Помнишь, я отвела тебя к старенькой бабушке, которая жила на краю деревни? А на левом плече у тебя родинка…
Кровь ударила мне в голову.
Лидия Федоровна предала меня! Я с ней делилась своими сокровенными секретами, а она все рассказывала этому типу! И даже о родинке. Зачем?! Господи, как бы я хотела, чтобы он заткнулся! Не надо мне обо мне рассказывать!
В ту же секунду Сергей Александрович замолчал. Молча допил свой кофе, доел пирог и отправился к выходу.
– Вы уже уходите?! – удивилась я.
– Да, ухожу, – он пожал плечами. – Мне здесь больше нечего делать. Ты и сама все понимаешь. Ты, девочка, еще не выросла, ты слишком материальна, не готова принять необычность этого мира. Ну и ладно. Я и так потратил на тебя много времени, а тратить свое время впустую нельзя, оно мне очень дорого.
Я не возражала и молча проводила его до дверей, не пытаясь остановить. Потом, много месяцев спустя, очень жалела об этом.
Как только выпроводила гостя, я бросилась к письму. Вскрыла конверт, извлекла оттуда книгу в ярко-синей бархатной обложке, на которой золотыми тесненными буквами было написано ее название – Книга Жизни.
Книга была старинная, в тяжелом кожаном переплете, страницы золоченые, обложка кое-где затерта до дыр. Я вспомнила, что Лидия Федоровна как-то рассказывала об этой книге. Но пока я сомневалась: о ней ли она говорила?
Я знала, что в иудаизме и христианстве это название связано с книгой Господа, в которую внесены все достойные для жизни люди, а кто вычеркнут из нее, тот обречен на смерть. В исламе считается, что в этой книге записаны все деяния человека, как добрые, так и злые. Книга Жизни запечатана до Страшного Суда, и ее невозможно прочесть. Она откроется в будущем, перед приходом мессии. Но я всегда считала, что на самом деле такой книги не существует.
Лидия Федоровна читала мне цитаты из Откровения святого Иоанна Богослова, где тоже говорилось о Книге Жизни. Но тогда я не слушала старушку, считала эти цитаты бредом, и сейчас очень жалела об этом.
Я бросилась к прилавку, там хранился ее дневник. Открыла его и быстро нашла интересующий меня отрывок Откровения Иоанна Богослова, гл. 20. 12–15: «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих перед Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть Книга Жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. И смерть, и ад повержены в озеро огненное. Это – смерть вторая. И кто не записан в Книге Жизни, тот был брошен в озеро огненное».
Неужели та самая книга? Не может быть! Ее не существует! Это просто старинная книга.
Волнение нарастало. Дрожащей рукой я попыталась открыть ее, но не смогла. Обложка словно приросла к страницам. Тогда я засунула ножницы между обложкой и первой страницей. Яркая вспышка перед глазами, и больше ничего не помню.
Очнулась на полу, за окном уже было темно. Я взяла телефон и ужаснулась – шесть часов вечера! Я пролежала без сознания почти целый день! С опаской взглянула на книгу, понимая, что она стала причиной моего состояния. Или не она? Возможно, со мной что-то не так, и я больна?! Эта мысль пронзила меня, вызвав панику. Я очень боялась заболеть тяжелой болезнью.
Я взяла в руки конверт и вытащила из него несколько листиков, исписанных мелким почерком Лидии Федоровны.
В это время пискнул телефон – пришло сообщение от мамы: «Доченька, ты не забыла? У тебя собеседование. Сбрасываю адрес. Помни, эта твоя последняя надежда устроиться здесь на работу. Уж ты постарайся…»
– Забыла! – закричала я, будто мама меня слышала.
Я схватила конверт, запихнула туда листочки и книгу и пулей вылетела из магазина.
Опоздать на собеседование! Это ужасно!
