Текст книги "Уроки жизни"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Елена Веснина
Уроки жизни
(Исцеление любовью-6)
* * *
Какой важной может быть в нашей жизни встреча с другим человеком! Иногда она переворачивает всю нашу жизнь, заставляет по-новому увидеть многие вещи, по-новому чувствовать и думать. Когда предощущение этой встречи начинает витать в воздухе, то человека охватывает непонятное беспокойство и беспричинная радость. Потом оказывается, что эта радость связана именно с возможностью встречи, с ее неизбежностью. Такая встреча всегда – праздник.
Если очень хочется с кем-нибудь встретиться, то это желание часто исполняется. Андрей так мечтал о встрече с Машей, что она таки произошла. Какое-то время Андрей, не веря в свое везение, даже не подходил к девушке, а просто стоял и смотрел на нее издалека. Потом решился и направился к ней. Маша удивилась:
– Ой! Здравствуй, Андрей! Как ты здесь оказался?
– Привет, Маша. Не буду лукавить, искал тебя. И вот, пожалуйста, нашел.
– У тебя что-то срочное? Извини, но у меня такое настроение, что… не хочется ни с кем разговаривать, – призналась Маша.
– Понимаю. Дело у меня не срочное, но важное. Впрочем, если тебе сейчас не до меня… то увидимся в другой раз, – не очень уверенно предложил Андрей. Было видно, что поговорить ему хочется именно сейчас.
– Ох, Андрей… Ладно, говори, какое дело.
– Маша, обещай, что не будешь надо мной смеяться, – начал Андрей и вдруг, внимательно вглядевшись в Машино лицо, спросил: – Маша, ты плакала? Тебя кто-то обидел?
– Нет, нет, – быстро заверила Маша. – Все хорошо, все нормально. Говори про свое важное дело.
– Маша, у меня для тебя есть подарок.
– Правда? Для меня?
– Может, он поднимет твое настроение?
Андрей протянул Маше самодельную куколку. Она была очень похожа на оберег, который Маша сделала для Алеши.
– Ты уверен… что это мне? – растерялась Маша.
– Нравится? – спросил Андрей, любуясь куколкой.
– Очень! – призналась Маша. Она подержала куколку в руках, а потом( решительно вернула ее Андрею: – Спасибо, но я не могу ее взять!
– Почему, Маша? Я же от всей души дарю!
– Я верю, что от всей души! Но… принять такой подарок от тебя – это очень серьезное решение.
– А я так старался… Меня, знаешь, вдруг что-то толкнуло, появилось огромное желание сделать тебе приятное. Я сел и сделал куколку. Я, признаюсь, такой подарок делаю впервые. Сам от себя не ожидал.
– Но мне кажется, что такой подарок не должен делаться спонтанно, вдруг, по настроению. Не обижайся, пожалуйста. Для меня принять его… нет, я не могу.
– Ты считаешь меня несерьезным человеком? – вздохнул Андрей.
– Нет, конечно. Ты очень интересный, ты многое знаешь, многое умеешь. Вот, куколку такую чудную сделал… но я не могу принять ее. Прости.
– Это ты прости, я, наверное, что-то не то сделал… – загрустил Андрей.
– Ну вот, ты обиделся? Да? – заглянула ему в глаза Маша. Андрей молча покачал головой. Когда они подошли к Машиному дому, то увидели шикарную машину.
– Это, наверное, за тобой принц приехал, – предположил Андрей.
– Вряд ли. Может, заблудились?
– Разве у вас здесь можно заблудиться? Это не Москва…
– А может, это за тобой почетный эскорт прислали? Ты же столичная знаменитость… писатель…
Так, посмеиваясь, Маша и Андрей подошли к машине. В это время из машины вышел шофер и открыл заднюю дверцу. В глубине салона сидел какой-то мужчина.
– Пожалуйста, садитесь. Вас ждут, – сказал шофер. – Это человек, который вам обязан своей жизнью.
– Все ясно! – улыбнулась Маша. – Подожди меня здесь минутку.
Она села на заднее сидение, и шофер закрыл за ней дверцу. Андрей и шофер стояли недалеко от машины, но все равно за тонированными стеклами ничего не было видно. В салоне машины Машу ждал вице-мэр.
– Здравствуйте, Машенька! Все хорошеете… прямо загляденье… – сказал он нежно.
– Здравствуйте, Кирилл Леонидович! Давно ждете? А мы идем, не торопимся…
– Да нет, только подъехал.
– У вас что-то случилось? Как вы себя чувствуете, Кирилл Леонидович? – поинтересовалась Маша, понимая, что этот визит не может быть случайным.
– Прекрасно, Машенька, чувствую себя таким молодым, энергичным. Словно лет двадцать сбросил. И все благодаря вам.
– Ну что вы, я бы одна не справилась. Вы сами себе во многом помогли – хотели жить, радоваться.
– Я, Машенька, собственно поэтому и приехал. У меня прекрасный повод порадоваться. Причем вместе с вами.
– Какой? Очень интересно!
– Я приглашаю вас в ближайший выходной к себе на день рождения.
– Спасибо, Кирилл Леонидович! – Маша немного смутилась.
– Отказа я не приму, даже и не думайте. Если бы не вы, Машенька, никакого дня рождения и не было бы. Именно вам я обязан своим новым рождением, да-да-да! И нечего смущаться!
– Спасибо, Кирилл Леонидович! Обязательно приду, – пообещала Маша.
– Простите за нескромный вопрос: тот молодой человек, с которым вы шли, он кто? – не сдержал своего любопытства Кирилл.
– Это мой друг, его зовут Андрей Москвин.
– Вот и чудесно. Берите своего друга и приходите вместе. Ваши друзья, Машенька, – это и мои друзья, – заверил Машу Кирилл Леонидович.
– Хорошо. Спасибо вам, до свиданья!
– Хорошая машина! Наверное, губернаторская, – сказал Андрей, глядя вслед машине.
– Почти. Это автомобиль вице-мэра, – подтвердила Маша.
– Маша, ты меня удивляешь каждый раз все больше и больше. Ты дружишь с вице-мэром? – изумился Андрей.
– Да… Кирилл Леонидович – мой хороший знакомый.
– Я буду очень любопытен, если спрошу, как вы познакомились? – поинтересовался Андрей.
– Как я с ним познакомилась? Он тогда был очень болен. Врачи говорили, что смертельно.
– Рак?
– Да. Он никому из родных не говорил об этом, но я сразу почувствовала в нем болезнь. – Маша вспомнила то время, когда впервые увидела Кирилла.
– Как страшно! А как ты это почувствовала?
– Знаешь, что-то внутри меня отозвалось на его боль. Я не могу объяснить, как у меня это получалось, но, когда я была рядом с Кириллом Леонидовичем, эта боль уходила. Ему становилось лучше.
– А как он сейчас себя чувствует?
– Не беспокойся, сейчас он совершенно здоров, – сказала с гордостью Маша.
– Так ты вылечила его? – восхитился Андрей. – Машенька, я не ошибся, сказав, что у тебя необыкновенные способности!
– Может быть, это совпадение. Но – счастливое совпадение, и я рада.
– И он приезжал, чтобы еще раз поблагодарить тебя?
– Да, – кивнула Маша не без удовольствия. – А еще он пригласил меня на день рождения. И тебя, кстати, тоже…
– Нас? Вместе? А в каком качестве я пойду на день рождения?
– В качестве моего друга. – Маша лукаво посмотрела на Андрея.
– Просто друга? – переспросил Андрей.
– Да. Именно в качестве друга. Не больше… но и не меньше.
– Ну тогда я за тобой зайду? – заулыбался Андрей. – Как просто друг…
– Конечно! – согласилась Маша.
Она подошла к двери дома и напоследок махнула ему рукой. Счастливый Андрей ответил ей тем же.
* * *
Если мужчина силой добивается женщины, которая его не хочет, он выглядит жалким. Таким жалким был и Самойлов, когда наконец осознал, что творит что-то не то.
– Как ты мог, Борис! – только и выдохнула Полина.
– Полина! Не уходи! – запоздало попросил Самойлов. Но Полина схватила свою сумочку и ринулась к двери. Самойлов понял, что все закончилось так позорно, и неожиданно для самого себя истерично закричал вслед Полине:
– Шлюха!
Полина от изумления даже остановилась в дверях. Она повернулась к нему и тихо сказала:
– Какой же ты, Борис, идиот!
За дверью она замерла и, прислонившись к стене, постояла некоторое время с закрытыми глазами. Потом немного успокоилась, достала из сумочки зеркальце и попыталась привести себя в порядок. Оказалось, что сделать это довольно трудно: на блузке были оторваны пуговицы. Полина запахнула кофточку и вдруг зарыдала. .Плача, она достала телефон и стала звонить Буравину. Но тот, услышав звонок, отклонил вызов, потому что вел важную беседу. Полина подумала, что Буравин не хочет с ней разговаривать, и в отчаянии разбила телефон о ступени лестницы.
* * *
Буравин же в это время был занят беседой с Женей, которого он отправлял в коммерческий рейс. Когда все было обсуждено, Буравин сказал:
– Ну, Евгений Юрьевич, приступай к новой службе. Мы с тобой обо всем договорились, иди!
Не успел Женя выйти, как в кабинет зашел Костя. Буравин встретил его довольно прохладно:
– Ну, здравствуй! Что там у тебя?
– У меня к вам важное дело, Виктор Гаврилович, – сообщил Костя.
– Важное, говоришь? Говори тогда быстрее и по существу, – попросил Буравин. – У меня еще много действительно важных дел.
– Виктор Гаврилович! Мне нужны акваланги…
– Так ты, Константин, не по адресу пришел. Я не даю акваланги напрокат. Я владелец судоходной компании, а не дайвинг-клуба.
– Мне очень нужно, Виктор Гаврилович! Ну пожалуйста, я же знаю, что у вас на складе есть.
– Будешь подводный мир изучать? Морскую флору и фауну? – с иронией спросил Буравин. – Или сокровища искать? А может, водолазному делу решил обучиться? Знаешь, хорошая профессия, нужная. Денег бы заработал.
– Виктор Гаврилович, так вы дадите или нет? – Костя в нетерпении переминался с ноги на ногу.
– Дам, дам. Надеюсь, пользоваться умеешь?
– Да. А два акваланга можно? Мне два нужно, Виктор Гаврилович.
Буравин что-то написал на листе бумаги:
– На. Возьми на складе, и проверь обязательно, чтобы кислороду было достаточно. А то увлечешься еще, любитель экзотики…
– Спасибо, – облегченно выдохнул Костя. Буравин все же решил поинтересоваться:
– Так все-таки – зачем тебе акваланги понадобились? А то даю тебе и не знаю, на что…
– Да понырять хочется! Интересно, что там под водой. Столько лет живу у моря и ни разу не нырял, – стал на ходу выкручиваться Костя.
– Понырять? В нашей-то воде? – удивился Буравин.
– А что? Предприятий вон сколько позакрывали. Говорят, вода стала чистой.
– Ну поныряй-поныряй, – примирительно сказал Буравин. – Я думал, для дела какого полезного акваланги берешь. А ты прямо как маленький. Детей заводить собираешься, а все в бирюльки играешь.
Костя замер, не дойдя до двери.
– Детей? Каких детей? С чего вы взяли, Виктор Гаврилович?
– Катерина была у меня. Все мне рассказала о ваших планах, – сообщил Буравин.
– Очень интересно, что такие новости я узнаю последним, – сказал Костя озадаченно.
Когда Костя ушел, Буравин посмотрел на мобильный телефон и увидел, что звонила Полина. Он попытался связаться с ней, но, конечно же, не смог, заволновался и решил съездить домой, проверить, что случилось.
* * *
Следователь и Марукин вышли из аптеки, остановились на ступеньках и закурили.
– Ну что, Григорий Тимофеич, что делать будем? – спросил Марукин. —Нет его здесь, Родя этого.
– Да без твоих причитаний тошно, помолчал бы… – махнул рукой следователь.
– Молчу-молчу. А на маяк к московскому писаке поедешь? – продолжал задавать вопросы Марукии.
– Ох, и неугомонный ты, брат Марукин. Сейчас и поеду, чего тянуть. Потрясу хорошенько Москвина, может, что и вытяну. В твоих словах, Марукин, есть зерно. Что-то много совпадений связано с этим Андреем Москвиным, это ты прав.
– Вот-вот, и я о том же. Он мне сразу не понравился, – гнул свою линию Марукин.
– Точно. Нанесу ему неожиданный визит, без предупреждения. Как говорится, разведка боем. Ну, а ты чем займешься?
– Да съезжу к затопленному доку, – равнодушно сказал Марукин. – Вдруг смотритель и вправду там. Надо проверить. На всякий случай.
– Ну вот и отлично. Разделимся и будем действовать в разных направлениях. Ведь где-то прячется этот Родь? Сквозь землю он ведь провалиться не мог?
– Из-под земли достанем, Григорий Тимофеич, не сомневайся, – заверил Марукин.
– Уж больно хитрый этот смотритель, его голыми руками не возьмешь…
– Ну ладно, Григорий Тимофеич! Я пошел. Если что нароешь, позвони, сообщи. Идет?
– Обязательно. Ты тоже, если что разузнаешь, поделись информацией.
Марукин и следователь пожали друг другу руки и разошлись. У каждого из них цель была своя.
* * *
Нет хуже ситуации, когда сын приходит домой и застает на кухне пьяного отца. Алеша, и так находившийся в дурном расположении духа, расстроился еще больше.
– Папа, ты же обещал мне не пить!
Самойлов отмахнулся, встал, пошатываясь достал из шкафчика вторую рюмку, поставил ее на стол, налил коньяк и сказал:
– Выпей со мной, сынок.
– Я не буду, папа. И тебе не советую. У тебя что, проблемы?
– А, пустяки. Дело житейское, – всхлипнул Самойлов.
– Заявку на тендер не приняли?
– У меня да не приняли? Ты что, сынок?
– Значит, в мэрии все нормально? Правильный галстук сработал?
– Еще как! Не галстук, а его носитель! – Самойлов протянул Алеше рюмку. – На, Леша, давай выпьем!
– Понятно. Значит, ты из-за мамы расстроен. Она приходила, да? Папа, ну почему каждый разговор с мамой заканчивается твоей выпивкой? Неужели это единственный способ решить все проблемы? Неужели вы с ней не можете выяснить отношения по-человечески?
– Сынок, не спрашивай меня ни о чем… мне и так плохо, – застонал Самойлов.
Что вы наговорили друг другу? Опять спорили? Обидели друг друга? Ты все же пойми – мама влюбилась, с кем не бывает. Как любой влюбленный
человек, она потеряла разум. Хотя в ее возрасте, конечно, можно было бы быть и более рассудительной. Папа, помнишь, как у Хайяма? «Сердце в будущем живет, настоящее уныло. Все мгновенно, все пройдет, что пройдет, – то будет мило». Я уверен: мама обязательно вернется. Влюбленность пройдет, и останется реальность. А реальность – это ты, я, Костя. Эти дни ты потом будешь вспоминать с улыбкой.
У Самойлова по лицу потекли слезы, но Алеша этого не замечал и продолжал:
– Отец, все образуется, вот увидишь. Ты, главное, знай, что я на твоей стороне. Мы должны взять себя в руки, навести порядок во всем – в бизнесе, в квартире и у себя в голове. Тогда мама придет и увидит, что Самойловы без нее не пропали, что у нас и без нее все как надо.
– Она сюда уже никогда не придет! Никогда! – с горечью сказал Самойлов.
– Папа, почему ты так говоришь? Почему мама сюда никогда не придет? Ты просто устал, и тебе все представляется в черном свете. Не отчаивайся, отец, не падай духом. Все постепенно наладится. А я всегда тебе помогу, я же твой сын, – говоря это, Алеша стал потихоньку наводить порядок на кухне.
– Ты, Лешка, как раз мамин сын, а не мой. Даже выпить со мной отказываешься… ведь ни разу ни выпил, ни капли. Вот Костя отцу не отказал бы. Ладно, сын, не хочешь пить со мной, не пей. Но за маму грех не выпить. Чтобы у нее все было хорошо.
– Что бы ты ни говорил, отец, но я твой сын! И я тебя никогда не предам. И никогда не откажусь.
– Откажешься, сынок, и очень даже скоро, – мрачно сообщил Самойлов.
Алеша решил не продолжать этот трудный для него разговор.
Смотритель наконец-то дождался Костю, который принес два комплекта аквалангов.
– Ты где так долго ходишь? Я все жданки проел, все курево скурил, пока тебя ждал, – нервно сказал смотритель. – Я уж начал подумывать – не решил ли ты из дела выйти, соскочить, пока не поздно.
– И не надейся, Михаил Макарыч. Мне деньги позарез нужны, причем много денег. И я готов на все, чтобы их добыть, – сказал взмыленный Костя, ставя тяжелые акваланги.
– Слышал, слышал. Ты слишком-то на эту тему не налегай. Я и так понимаю, что не от чистого сердца ты со мной валандаешься. Рассказывай!
– Л что рассказывать? Вот, к будущему тестю на поклон ходил. Ради таких барышей можно и на гордость наступить, – спокойно объяснил Костя.
– Ты прав, Костик! Ради таких бабок можно на все пойти! – согласился смотритель. – Ну, раз ты, как пионер, готов на все, тогда надевай, нырять будешь! Чего вылупился? Надевай, пацан, скорее, у нас совсем мало времени.
– Но почему я? – искренне удивился Костя. – Я ни разу не нырял, я не умею…
– А плавать-то умеешь? – тоскливо спросил смотритель.
– Плавать – да. Но дайвингом не увлекался.
– Вот, заодно хобби новое будет. Начнешь увлекаться прямо сегодня, – приказал смотритель.
– Но почему я?
– Да потому что! Если бы не бок, я и сам бы нырнул, – смотритель подмигнул Косте. – Самому, знаешь, надежнее. Но ведь болит, зараза. Мочи нет. А намокнет рана, боюсь, совсем кирдык будет. Так что, давай, напяливай акваланг, и без разговоров. Слушай меня внимательно, Костик, от этого жизнь твоя зависит. Нужно проплыть метров двести до сундука и столько же обратно, – объяснил он.
– А что, другим способом достать сундук нельзя? Почему обязательно под водой плыть? – поинтересовался Костя.
– Нельзя, Костик, нельзя. Там, поди, на берегу уже следят, нас дожидаются, когда мы дорожку к сокровищам покажем. А мы хитрее будем, хитрее. Поднырнем, возьмем и поминай как звали! Смотри, парень, на часы: у тебя кислорода в обрез. Будешь долго канителиться, рыбками любоваться, русалкам глазки строить – всплывешь кверху брюхом. Смотри на компас и обращай внимание на то, что по пути попадаться будет. Тебе нужно найти обломки катера. Там же и сундук должен быть, – смотритель, отдал Косте ключ от сундука и мешок. – Сюда переложишь драгоценности. Аккуратно. И не дрейфь! Поглядывай на часы – кислорода в обрез! Ну, с Богом, Костяш!
* * *
Зинаида внимательно проследила из-за оконной шторы за тем, как ее внучка села в машину, как вышла из нее. Потом отошла от окна и с невинным видом села вязать носок. Маша зашла в дом в хорошем настроении.
– Добрый день, бабушка!
– А он добрый, день-то? Что там за машина стояла? Приехала и стоит, мигает, только страху наводит. Все нервы вымотала, – ворчала Зинаида.
– Успокойся, бабушка! Это ко мне приезжали.
– К тебе? На такой машине… На таких только бандиты ездят. Что им от тебя было нужно? – Зинаиде все не нравилось.
– Ничего особенного. На день рождения пригласили. Только это не бандиты. Помнишь Кирилла Леонидовича?
– Это тот, кого ты от рака вылечила? – подняла глаза от вязания Зинаида. – Конечно, помню.
– Это он приезжал, – не без гордости сказала Маша.
– Слава Богу! – вздохнула Зинаида. – После того как ты в тюрьме посидела, я теперь, знаешь, как машин всяких, этих, с мигалками, побаиваюсь. Это Кирилл Леонидович тебя на день рождения позвал?
– Ох, все тебе скажи! – улыбнулась Маша.
– Да, все. И расскажи, кто тебя провожал, – потребовала всевидящая бабушка. – Далеко было, я не увидела. Это тот, кто чаи тут у нас распивал? Андрей, что ли, этот?
– Бабушка, и ты еще на зрение жалуешься! – засмеялась Маша.
– У вас там серьезное что-нибудь намечается? – вкрадчиво спросила Зинаида.
– Серьезного ничего не намечается.
– А этот… как его… Андрей? Что из себя представляет?
– Он, бабушка, писатель, историк. И еще он очень интересный человек.
– И солидный, серьезный, сразу видно. Не то что некоторые…
– Бабушка, ты у меня уникум. Так быстро о человеке мнение составила. По внешнему виду, что ли, серьезность определила?
– Да. Я женщина мудрая – сразу человека вижу, – уверенно сказала Зинаида. – Я тебе серьезно говорю: Андрей твой мне внушает доверие. Вот таким мужчинам верить можно.
– Да о чем ты, бабушка! Никакой он не «мой». Мы с Андреем дружим, и отношения у нас – исключительно товарищеские.
– Вот и дружи себе на здоровье! – согласилась Зинаида. – Наконец-то рядом с тобой мужчина – солидный, умный, делом занимается. Наберешься от него ума-разума, наконец, учиться поедешь.
– Бабушка! Опять ты за свое!
– И не перечь мне! Ты образование получить должна, профессию престижную, в жизни удачно устроиться. Ты со своими способностями, Машенька, достойна хорошей жизни.
– Да не поеду я никуда учиться! – отрезала Маша.
– Все из-за Алешечки своего? Опять дурь в голову взбрела? Хочешь всю жизнь таблетки выдавать? На анализы бирки наклеивать? Ну-ну! Кто тебя, как не бабушка родная, на путь истинный наставит? Кто тебе правду-то скажет? Кто глаза откроет?
– Не надо мне твоей правды! Я взрослая, сама во всем разберусь! – в Машином голосе уже окрепла уверенность.
– Как же, разберется она! Он, окаянный, тебя с толку сбил, от учебы отворотил и в ЗАГС потащил. А много ты разобралась? Все убиваешься по нему! Из-за слез никого вокруг не замечаешь! Ну что ты прикипела к этому Алеше? Что он из себя представляет? Тьфу! Местный папенькин сынок. А Андрей-то – солидный человек, ученый. Знаешь, какие у тебя с ним могут быть перспективы!
– Такие перспективы мне не нужны! – Маша повысила голос.
Зинаида хотела было продолжить свою речь, но тут в погребе раздался сильный хлопок.
– Что это? Хлопнуло никак?
– Да нет, тихо, – прислушавшись, сказала Маша.
– Так и будешь здесь всю жизнь горевать? А Андрей по всему миру ездит, книжки пишет! – начала Зинаида, но тут снова что-то хлопнуло в погребе. – Да что это пуляет, в самом деле? Стреляют в городе, что ли?
– Да нет, бабушка… не похоже.., это где-то рядом…
– Никак в погребе… ах ты, батюшки-святы! Пропало, все пропало!
И женщины побежали в погреб спасать фирменное вино.
Буравин приехал домой, увидел Полину и обрадовался:
– Хорошо, что ты дома. Я тебе звонил, а твой телефон не доступен. Что-то случилось?
– Нет. Уже все в порядке. А телефон… он сломался.
У Полины на глазах появились слезы.
– Да ты сама не своя. Что с тобой? – Буравин обнял ее.
– Ну почему, почему я опять не могла до тебя дозвониться, Витя? Как будто твоя Таисия заговорила этот чертов телефон! – плакала Полина. – Почему, Витя, когда ты мне очень-очень нужен, ты оказываешься недоступен? А?
– Извини, Полина. Просто у меня сегодня был очень тяжелый день. Ходил в мэрию, там, похоже, тендер решили провести без моего участия. Пришлось срочно менять планы. Прости, у меня не было возможности ответить на твой звонок. Когда освободился, – сразу же тебе позвонил. Но ты уже не отвечала. Я сразу же помчался домой. И вообще, причем здесь Таисия? Чуть что, сразу Таисию вспоминаешь? Ей, между прочим, и так тяжело. Пойми ее: осталась женщина одна и не хочет мириться с этим. Будь более снисходительна к ней.
– Я все понимаю, я сама женщина. – Полина утерла слезы. – Мне тоже ее жалко: мечется, тебя хочет вернуть. Способы всякие придумывает. Как же голова от всего этого раскалывается.
– Вот и давай больше о ней вспоминать не будем. Что прошло – то прошло. Правда?
– Правда, Витя! Просто все эти телефонные сложности мне не нравятся. Как побывал твой телефон у Таисии в руках – так мы теперь дозвониться друг до друга не можем… Мистика какая-то.
– Полина, все будет хорошо, таких накладок больше не повторится. Обещаю тебе всегда отвечать на твои телефонные звонки. А как у тебя прошел день? Где ты была? Что делала?
– Ходила к Ирине в тюрьму, а потом зашла домой… к своим… хотела убрать у них, а то совсем без меня грязью заросли. Видела… Бориса.
– В клоунском галстуке? – уточнил иронично Буравин.
Но Полина даже не заметила его слов, она продолжала:
– Встретились. Поговорили. Разговор получился серьезный. И очень тяжелый.
Полина поправила волосы, и Буравин увидел, что у нее руки в синяках, а на блузке нет пуговиц. Он– помрачнел.
– Вот это да. Видимо, очень серьезный разговор получился. Даже синяки остались. Я не понял, Полина! У вас что… было что-нибудь с ним?
Полина накинула на плечи шаль и сказала:
– Еще не хватало, чтобы ты с глупой ревностью ко мне приставал!
– Я? С глупой? Значит, надо просто не обращать на это внимание, да? Это будет умно?
– Господи, какие же вы, мужики, все… примитивные.
– Вот здорово, договорились!
– Да ладно, Витя. Давай не будем больше об этом. Лучше расскажи, как прошла встреча в мэрии. Ты сдал документы для участия в тендере?
– Да сдал, сдал. Только выйдет ли из этого толк – не знаю. Борис твой шашни какие-то затеял.
– Никакой Борис не мой, что за вздор ты несешь? – взвилась Полина.
– А зачем к нему все время ходишь? Его дразнишь? Или меня? Или нас обоих?
– Да хватит, в конце концов! Что за день такой! – взмолилась Полина.
– Нет, не хватит. Знаешь, Полина, мне эти твои походы по памятным местам совсем не нравятся.
– Я была у Ирины в тюрьме, и мне нужно было поговорить об этом с Борисом.
– Видимо, очень хороший у вас вышел разговор! Аж все руки в синяках! Может, ему пирожки твои не понравились, а?
– Не смей со мной так разговаривать, Виктор! Кроме Бориса, там живут мои дети! И если я ушла от мужа, то я не могу уйти от собственных детей!
– А мне кажется, что тебя больше интересует судьба бывшего мужа. Все никак от Бориса отлепиться не можешь! – распалялся Буравин.
– Неправда!
– Правда! – закричал Буравин. – Да ты посмотри! Ты даже сумку свою не разобрала – так и стоит, ждет, когда ты с ней обратно к нему вернешься!
Полина схватила сумку с домашними вещами и изо всей силы швырнула ее о стену. Косметика разлетелась во все стороны. Буравин мгновенно остыл.
– Полина, послушай, давай поговорим спокойно.
– Если ты хочешь поговорить, то не надо доводить меня до такого состояния.
– Что же, мне спокойно смотреть на эти твои синяки? Ждать, когда ты снова пойдешь к Борису, и гадать, что у вас случится в этот раз?
– Ничего не случится.
– Если он тебя обидел, хочешь, я набью ему морду?
– Нет, ни в коем случае. И никто меня не обидел. Просто оставьте меня в покое.
– Вот именно этого я и не могу понять! Что же тогда случилось, что и он не виноват, и я не прав? В чем дело?
– Я сделала Борису больно, когда ушла к тебе. Он теперь пьет, и я очень за него переживаю. Ведь до того, как мы с тобой стали встречаться, у него в жизни все было хорошо.
– Но это не дает ему оснований мучить тебя.
– Так и ты не мучай меня, пожалуйста! – попросила Полина.
– Скажи, чем я тебя обидел?
– Не знаю, Витя, что тебе сказать. Я совсем измоталась. Иногда мне кажется, что мы с тобой совершили большую ошибку, когда решили жить вместе. Никто из детей не поддержал нашего решения, а о настроении наших «половин» я и не говорю.
– Но ты же сама говорила, что со временем они успокоятся, – напомнил Буравин.
– Может быть. Но больше меня пугает то, что мы с тобой совсем не понимаем друг друга.
– Наверное, для этого нужно время.
– Сколько?
– Не знаю. Но все это время я готов быть рядом с тобой. Давай начнем все заново: будем учиться понимать и любить друг друга.
– А не поздно учиться? Мы ведь уже не молоды.
– Зато снова вместе. Ты же хочешь стать моей женой? Правда? – в голосе Буравина звучала надежда.
– Теперь уже не знаю. Всю жизнь я выбирала между тобой и Борисом. Мне казалось, что у этой задачи, всего два решения. Но теперь иногда я думаю, что есть и третье.
– Какое же?
– Остаться одной: забыть и тебя, и его. Вот этого Буравин не ожидал!
* * *
Несмотря на отсутствие опыта, Костя все-таки довольно уверенно доплыл к обломкам катера. Ему повезло, потому что сундук оказался лежащим на виду. Правда, он был придавлен каким-то куском железа, и Косте пришлось его освобождать. На Костину беду как раз возле сундука на обломки катера намоталась рыболовная сеть. Костя не обратил на нее внимания. Он достал ключ и попытался открыть сундук. Крышка была тяжелой, он никак не мог ее поднять. Разворачиваясь, Костя зацепил сеть и оказался в западне.
Смотритель ждал его, поглядывая на часы и разговаривая сам с собой:
– Надеюсь, Костя, ты справился. Потому что тебе пора уже плыть обратно. Да что ты, в самом деле! Не хватало тебе утонуть!
А Костя был в плену рыболовной сети – она зацепилась за баллоны. Он тщетно пытался освободиться. Ключ выпал из его руки. Времени на всплытие оставалось все меньше и меньше.
– Ну что же ты, Костя? – нервничал смотритель. – Неужели напутал со временем?
Наконец смотритель не выдержал, спустился по трапу и прыгнул в лодку. Он сел на весла, но грести ему было безумно тяжело, потому что рана снова стала кровоточить. Он плыл к тому месту, где, по его предположению, должен был вынырнуть Костя.
Костя все-таки сумел освободиться от сети, но вынырнул полностью обессиленный.
– Держись! Сейчас вытащу! – крикнул ему смотритель. – Подожди, я тебе весло подам!
Костя уцепился за весло и стал карабкаться в лодку. Лодка накренилась, и смотритель вывалился за борт. Теперь они оба, и Костя, и смотритель, плавали рядом с лодкой, причем Костя стал цепляться за смотрителя. Тот схватил Костю за волосы и ударил головой о борт лодки. Костя потерял сознание. Смотритель, держась одной рукой за борт лодки, выловил потерявшего сознание Костю и подтянул к себе. Перевалив его через борт лодки, чертыхаясь, тяжело забрался в нее и сам.
Костя пришел в себя, откашлял воду, потер ушибленную голову.
– Ты что, с ума сошел? – спросил он у смотрителя. – Ты же чуть не убил меня!
– Дурачок! Если бы я тебя не вырубил, ты бы в панике и меня на дно утянул.
– Зачем же бить? Сказал бы или крикнул! – не унимался Костя.
– До тебя докричишься! Я вот тебе еще в доке русским языком говорил: «Смотри на часы!». Почему ты меня не послушал? Мы же можем так засветиться! – смотритель показал на берег, с которого их хорошо было видно.
– Сундук завалило камнями. Я пытался его освободить, но не смог, – стал рассказывать Костя. – А тут еще кусок сети рыболовной!
– Все равно на часы надо было смотреть. Увидел, что не успеваешь, сразу надо было назад поворачивать. Вместе что-нибудь придумали бы, – хрипло говорил смотритель.
– Я хотел за один раз все успеть. Сам же говорил, что времени у нас в обрез и сокровища надо быстрее поднимать!
– Ну ты даешь! Еще азартнее, чем я! – довольным голосом заметил смотритель. – Но в следующий раз не надо так рисковать. Жизнь все-таки дороже! Тем более твоя – молодая!
Неожиданно смотритель застонал.
– Что такое? – бросился к нему Костя.
– В рану вода попала! Греби, я уже не смогу. Надо побыстрее в док уходить: нам лишние глаза ни к чему.
Костя сел на весла и стал грести к доку. А между тем Марукин с берега наблюдал за ними в бинокль. Он был весьма доволен увиденным.
– Ах вы мои молодцы! Ну спасибо! Показали, где сокровища спрятаны. Теперь-то я без труда твои богатства, Миша, подниму со дна морского! – бормотал он себе под нос.
Костя завел смотрителя в док.
– Все, спасибо, – сказал смотритель. – Тут уж я сам как-нибудь. Да и болит уже меньше.
– Михаил Макарыч, к чему геройствовать? Я помогу!
– Говорю же, сам! Значит – сам! Ты лучше лодку привяжи и посмотри повнимательней, не следил ли кто за нами.
– Успею еще! Надо рану обработать, а то загноится.
– Иди, тебе говорят! Пока мы тут с тобой над этой царапиной охать будем, какой-нибудь ловкач наше золотишко подымет. Иди!
Смотритель оттолкнул Костю, сделал несколько шагов и упал без сознания.
– Михаил Макарыч! – кинулся к нему Костя, но смотритель не подавал признаков жизни.
* * *
Самойлов посмотрел на чисто убранную Алешей кухню и решил продолжить разговор о тендере:
– Сынок, я думаю, что у нас с тобой очень высокие шансы на победу в тендере.
– Почему? – спросил его Алеша, завершая уборку.
– Мое предложение самое выгодное.
– Лучше, чем у Буравина? – с надеждой спросил сын.
