Текст книги "Глаза врага (СИ)"
Автор книги: Елена Стрельцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 21
Уже через неделю, я увидела первые результаты своей тактики.
Для учителя Лема я стала «дорогой Ликой». Теперь его уроки не были сухими и монотонными. Он рассказывал много историй из личной жизни, из жизни его учеников. Удивительно, но общение с ним, постепенно стало приносить мне радость.
По вечерам, перед сном, я начала посещать врача.
Мне было назначена расслабляющая ванна и та самая необычная процедура в кресле, с рябью в пространстве.
После этих процедур я спала как младенец, а на утро была всегда полна сил.
С Матрой мы тоже нашли общий язык. Пока я принимала ванну, она развлекала меня различными историями.
Не скажу, что мы стали подругами. Нет.
Но у меня было стойкое ощущение, что именно она дала мне один из самых важных советов в моей жизни. И за это, я ей была очень благодарна.
Даже от Нулы я стала получать приглашения на совместные прогулки.
Но при ней я всегда чувствовала разницу в нашем социальном происхождении. Плюс, она постоянно неодобрительно косилась на мое ожерелье, и меня это с каждым разом раздражало все больше и больше.
– Лика, – на очередной прогулке, начала она, – Вы удивляете меня все больше и больше, – она выдержала паузу. – На Вас до сих пор ожерелье.
– И что? – холодно спросила я. Это только мое личное дело, и ее оно не должно касаться.
– Вы уже знаете про обслуживающий зал, – резанула она по живому, – и до сих пор… – она многозначительно замолчала. – В нашей традиции…
– А в НАШЕЙ традиции, если женщина сразу прыгает в койку к мужчине, она просто шлюха, – не выдержала я. Ее намеки мне надоели.
Больше эту тему она никогда не поднимала.
А еще я начала изучать Амасканский язык.
Натолкнула меня на эту мысль Алиса.
Да, я снова связалась с моими друзьями, и теперь мы созванивались ежедневно. Свое долгое отсутствие объяснила безумной влюбленностью, и что «счастливые часов не наблюдают». Рассказывать правду друзьям не видела смысла. Помочь они мне все равно ничем не могли, а переживать стали бы. Рыжая, конечно побухтела-побухтела, но «любовную» наживку заглотила.
– Лик, а как на Амасканском «Я тебя люблю»? – спросила подруга, в одном из разговоров, с нездоровым блеском в глазах.
И в тот момент до меня дошло, что я ни слова не знаю по-Амаскански. При мне, все, всегда разговаривали на русском языке.
Уже на следующий день я торжественно заявила учителю Лему о своем желании выучить родной язык своего «драгоценного» мужа.
На миг мне показалось, что у учителя увлажнились глаза.
– Лика, как Вы изменились, как Вы изменились, – запричитал учитель.
Стало как-то совестно. Знал бы он…
– Начнем прямо сейчас, – энергично продолжил старик. – Наш язык чуть-чуть сложнее ваших языков. Вот смотрите…
Чуть-чуть?!
Уже через пятнадцать минут, после начала урока, я поняла, что этот язык мне не выучить никогда! Это был монстр. Дракон с десятью головами и как его одолеть, я понятия не имела.
Звучание языка было красивым, но я не могла произнести даже простые слова.
Прогресс с письменностью был не лучше, она была необычна для Землян.
Представьте нарисованный круг, перечеркнутый черточками, различной длины и в разных местах. Вот как раз, длина и положение черточек, имело значение.
Когда учитель Лем, передал мне лист бумаги со словами: «Дорогая Лика, это очень красивая история о любви», я же увидела лист с нарисованными забавными кружочками.
Так началась моя битва с языком. И эта битва, надо заметить, была не на жизнь, а на смерть.
Ежедневно, в первой половине дня я занималась с учителем. А во второй, отправлялась в библиотеку, на самостоятельные занятия.
Учитель Лем, загрузил на мой гаджет специальную программу. Ее функция заключалась в том, что бы прослушав мое произношение, разобрать ошибки и оценить мои успехи по стобалльной шкале.
Я брала книжки для трехлетних детей и читала их вслух. Выше пяти баллов мне подняться не удавалось, и то, это было только один раз.
И так продолжалось изо дня в день. Пару раз я даже уснула в библиотеке. Благо, кресла там были огромные и удобные.
В один из таких дней, я опять ненадолго отключилась.
Проснулась я от голосов. Кресло полностью скрывало меня, говорящие и не подозревали, что в библиотеке не одни.
Голос Трая я узнала сразу, голос второго мужчины показался мне знакомым, но вспомнить, где слышала его, не смогла. Разговор проходил на Амасканском языке. Взяв что-то, через несколько минут они удалились.
Я глубоко вздохнула, казалось, что все это время я и не дышала.
Обидно было до слез, как я ни вслушивалась, но ни одного слова понять не смогла.
– Да чтоб тебя… – в сердцах прошептала я.
– Говорите громче, пожалуйста, – ожила моя программа.
Я перевела взгляд на планшет.
Улыбка расцвела само по себе. Вот это фортануло! Программа все это время работала, я уснула, не выключив ее.
– Оцени последние записи.
– Начало разбора, – сказала программа.
«Трай, почему ты не начинаешь взлом? В обществе растут недовольства»
«Сил, я сам решаю, что и когда мне начинать»
«Трай, ты очень рискуешь. Я прекрасно тебя понимаю, брат, все мы готовы на многое, ради своей пары, но ты поставил на кон абсолютно все»
«Сил. Это. Только. Мое. Дело»
«Ты можешь потерять абсолютно все. Подумай над этим, Трай. Многие стали сомневаться в правильности твоего решения»
«Вот именно, это мое решение»
«Ты же знаешь, что тебя ждет, если ты ошибся»
«Знаю, Сил»
«Трай, она того стоит?»
– Поздравляю. У Вас сто баллов, – сделала заключение программа.
Я уткнулась лицом в ладони. Конца-края нет этим тайнам…
Подслушанный разговор только убедил меня в том, что мне надо было как можно скорее влиться в Амасканское общество.
Я стала хвататься за каждую возможность, которая мне только предоставлялась.
Очень быстро я сообразила, что главный ключ, который у меня есть, это «забота о моем дорогом муже».
Хочу проследить сбор урожая на плантациях – Зачем? – Чтобы проконтролировать, качество плодов, которые вкушает тейваз Трай.
Хочу попасть в пищевой блок – Зачем? – Проконтролировать качество еды, и, конечно же, научиться кулинарным хитростям, что бы порадовать тейваза Трая.
Под этим предлогом, я втискивалась везде, где только можно втиснуться. Конечно, все это были мелочи, на серьезные объекты меня не пускали, но так я находилась среди Амасканцев. Они постепенно привыкали ко мне, разговаривали, а я слушала.
Однажды, во время сбора урожая Турнэ, плоды которого росли в земле, произошел странный случай.
Турнэ я ела уже много раз, но вот, как он растет, видела впервые. Мне стало любопытно, и я подошла к грядке, присела и достала из земли сам плод. Реакция Амасканцев меня насторожила. Они замерли, и все, как один смотрели на меня, как я ковыряюсь в земле.
В голове всплыло одно из правил Зориной: «В любой непонятной ситуации изображай из себя знатока. Вдруг, повезет».
Медленно встав, с плодом в руке, я с видом специалиста осмотрела фрукт. Подошла к контейнеру и положила его туда. Ко мне незамедлительно подошел Амасканец и подал мне полотенце.
– Вы испачкали руки, – склонил голову мужчина.
– Благополучие тейваза Трая, превыше моих испачканных рук, – ляпнула я первое, что пришло в голову.
Вытерев руки, я удалилась. Что это было, я не знала. Но ситуация явно не вписывалась в мировоззрение пришельцев.
Тем же вечером произошел интересный разговор за ужином с Траем.
– До меня дошли слухи, моя дорогая жена, что ты, ради моего благополучия, – он выразительно посмотрел на меня, – рылась в земле.
– Надеюсь, своим поведением я не кинула тень на твою безупречную репутацию, – вернула я ему его же взгляд. – Каждый раз боюсь, что не смогу соответствовать…
– Моя дорогая жена, – перебил меня Трай и пристально посмотрел мне в глаза, – ты не того боишься.
– Мой дорогой муж, – взгляд я отводить не собиралась, – наверное, если бы я владела большей информацией, то знала, чего надо бояться, а чего нет.
– Дорогая жена, если бы ты была готова принять всю информацию, – Трай на несколько секунд замолчал, – то, наверное, ее бы тебе сообщили.
Мы смотрели друг другу в глаза, словно каждый пытался узнать мысли и чувства другого.
И я поймала себя на мысли, что даже своих чувств уже не понимаю. Моя душа стремилась к этому мужчине, но разум подавлял эти порывы, подкидывая нужные воспоминания.
Все смешалось в моей душе, и боль предательства, и любовь, которую невозможно было просто взять и выкинуть.
А еще, где-то глубоко-глубоко, мелькали два чувства, которые сплелись в один клубок.
Одним из этих чувств была – надежда, которая никак не хотела умирать. Надежда на сказку…
А вторым чувством был – страх. Страх, что сказка окажется кошмаром…
Что чувствовал Трай, определить было невозможно. Он просто смотрел на меня так, словно именно в это мгновение принимал какое-то решение.
Глава 22
Так прошла еще одна неделя.
Каждое утро, я подбадривала себя пословицей «Назвался груздем – полезай в кузов». Изображать из себя ту, кем я не являлась, было трудно. Притворство никогда не было моей сильной стороной. Но, так или иначе, мне ежедневно приходилось исполнять навязанную роль.
Что по-настоящему меня захватило, так это изучение языка. Сказать, что было тяжело, ничего не сказать. Но я честно пыхтела над заданиями учителя, чем приводила его в умилительное состояние.
К концу недели, я заметила еще одну странность в Амасканском обществе, которую раньше не замечала. Может быть, в силу того, что раньше я не особо общалась с ними, а может, раньше этого и не было
Амасканцы незримо разделились на две группы.
Одна группа, и это были только одинокие мужчины, смотрели на меня с каким-то восхищением. Но это не было то восхищение, когда мужчина восхищается женщиной. Нет. Это было что-то другое. Они, словно что-то предвосхищали.
Другая группа была разношерстной, одинокие, женатые, но их объединяло какое-то разочарование и недоверие, а еще… наверное это было все-таки высокомерие. Очень утонченное, хорошо замаскированное под вежливость и учтивость, но это было превосходство.
Как ни странно, но вторая группа меня абсолютно не волновала. Я даже могла их понять. Ну, не полюбилась я им, а общаться, улыбаться и здороваться приходиться.
Меня больше настораживала первая группа. Вот их, я понять не могла, как ни старалась.
Но, в любом случае, все Амасканцы приветствовали мое превращение из простушки в ту, кем они меня хотели видеть.
Все. Кроме одного.
И это был Трай.
Единственный, кто не был доволен моим преображением в примерную Амасканскую жену, был тейваз Трай.
С каждым днем он становился все раздражительнее и раздражительнее. Может, конечно, это было связанно и не со мной, но факт оставался фактом. Амасканцу все труднее становилось «держать лицо».
После последней нашей перепалки, которая произошла из-за «Масок», я вернулась к традиционному, в Амасканской культуре, поведению жены. Всегда приветливый тон, никаких лишних эмоций, обращение только «тейваз Трай».
Что не так, тейваз Трай? Не вижу радости в Ваших глазах!
– Дорогая, – начал в один из вечеров Трай, – вижу, что ты уже впитала почти все наши традиции.
– Для меня нет большей радости, чем угождать моему мужу, – поклон головы.
– Я очень этому рад, – в его голосе почувствовались вкрадчивые нотки. – Хочу отблагодарить тебя.
– Похвала мужа – лучшая награда для меня, – насторожилась я. Трай стал расставлять силки, я это уже чувствовала.
– Жена не должна спорить с мужем, ты же знаешь, – наигранно пожурил меня Трай.
Я решила промолчать. Одно неверное слово, и Трай захлопнет ловушку. С ним в этом деле, я пока тягаться еще не могла.
– В награду, за примерное поведение, моя дорогая жена, – продолжил Трай, – я хочу сводить тебя в магазин домашнего платья. К тому же, это еще одна наша традиция.
– Какая традиция?
– Жена, должна ходить дома в домашних нарядах, – поучительным тоном ответил Трай и сделал самое серьезное лицо, которое, наверное, только мог.
– Не слышала о такой.
– О, дорогая моя жена, что тебя так удивляет? – удивленно поднял он брови. – У Землян тоже есть такая традиция.
Подвох. Он определенно был.
И в магазине я увидела, в чем он заключался.
Нет, никаких сеток, прозрачных тряпочек, и прочей вульгарщины не было.
Это были платья. Тоже в пол. Тоже шикарные.
Но ткани были тоньше, вышивка – только нитями, никаких камней. Рукава сохранили свою длину, но они были не цельные, при любом движении руки обнажалась полностью.
И если бы только руки…
Разрезы на юбках, конечно, впечатляли. Впрочем, как и вырезы.
– Выбирай, моя дорогая жена, – расположившись в кресле, сообщил мне Трай. – Их обязательно надо примерить, а то не дай Бог, не подойдут, – уже не скрывая своего довольства, продолжил Трай.
Я примерила первое платье.
Если в нем просто стоять, и не шевелиться, то выглядело оно очень даже прилично. Но стоило сделать только шаг, как два разреза по бокам распахивались так, что обнажались не только ноги.
Юбка второго платья была скромнее, по крайне мере, моя пятая точка не оголялась при каждом движении. Но и в этот фасон дизайнер внес изюминку. Это был вырез. Наклоняться в нем было нельзя.
Третье платье Траю понравилось особенно.
– Подойди ко мне, Лика, – хриплым голосом попросил меня Трай.
Я старалась делать очень маленькие шажки. Разрез этого платья был по центру юбки. Как сказала бы Алиска: «по самое не балуйся».
– Еще ближе, – поманил он меня пальцами.
Я подошла.
– Эти платья, – начал Трай, положив при этом свою руку на мою коленку, – можно носить только дома, – его рука медленно поползла вверх, – и только без белья, – и он провел пальцем по краю моих трусиков.
Меня окатило жаром, лицо зарделось, и я не выдержала:
– Трай, – шепотом возмутилась я, – я никогда в жизни не поверю, что Амасканки ходят дома в этих платьях постоянно.
Метнула в парня разъяренный взгляд.
– А что не так? – сделал большие глазища Трай, но руку не убрал.
– Хватит прикидываться, – зло зашипела я. – Они для движения вообще не созданы. В них же ничего делать нельзя!
– Например? – его губы дернулись в улыбке.
– Да… вот… – домашней работой я не была обременена, и вряд ли Трай повесит на меня готовку или уборку, но надо было что-то придумать. – Да в них… они… При детях надевать их нельзя! Это же позорище!
– Уже планируешь детей? – его ладонь стала перемещаться на мой живот, а улыбка расползлась на его лице. – Жду не дождусь, когда мы с тобой приступим к самому процессу.
Сам процесс у меня перед глазами и нарисовался. Только меня там не было. Был Трай, и эти …
Как ледяной водой из ведра окатили.
– Да иди ты… – рыкнула я.
Трай дернул меня за руку, и я уселась ему на колени.
– Куда? – зло прошептал он.
– В свой чертов зал! – тоже шепотом крикнула я.
– И что же мне там делать? – его взгляд мог сейчас убить.
– Занимайся процессом, пусть нарожают тебе… ах, да, забыла, вы же изуродовали этих женщин! – выплюнула я ему обвинения.
– Запомни раз и навсегда, – его шепот срывался на рык, – этих баб никто, ни к чему, никогда не принуждал! Они сами сделали выбор!
Его ответ оглушил меня. Не может этого быть…
– Быстро переодевайся! Идем домой.
Спорить я не стала. Вечер предвещал грозу.
– Сядь! – рыкнул Трай, когда мы уже были в нашей гостиной. – Сейчас мы обсудим тему обслуживающего зала и закроем ее раз, и навсегда! Помниться, ты жаловалась, что от тебя скрывают информацию? – парень вопросительно посмотрел на меня. – Так вот, сейчас тебе представился случай показать, как ты готова принимать информацию. Но, – он замолчал, – у меня есть условие.
– Какое?
– После этого разговора, что бы я больше не видел весь этот цирк под названием «Идеальная жена»!
После этих слов я засмеялась. Уму непостижимо! Он поставил это мне в укор!
– Ты бы определился сначала с требованиями ко мне, а то я постоянно получаю противоречивые сигналы от тебя. Я тут, из кожи вон лезу, стараюсь соответствовать всем требованиям высокого звания, – начала ерничать я. – Ночами не сплю, переживаю, правильно ли я разложила столовые приборы для тейваза Трая…
– О, дорогая моя, – прорычал Трай, – можешь не беспокоиться, не каждая Амасканка уже может догнать тебя.
– Ты же сам этого хотел! – уже шипела я.
– Что-то расхотел, – таким же шипением ответил он мне.
Я фыркнула.
– Не испытывай мое терпение.
Я села и притихла. Ответы все же получить хотелось.
– Во-первых, ты должна понять, что никакого рабства не было и в помине. Эти женщины, знали, что их нанимают проститутками. Знали и условия, этой работы! – Трай пристально посмотрел на меня. – Они сами согласились на стерилизацию.
– Я не верю… – прошептала я.
– Тебе трудно поверить, только потому, что для тебя это недопустимое развитие событий.
– Зачем им это…?
– Зачем? – Трай подошел ко мне и наклонился, так, что наши лица оказались друг напротив друга. – А затем, дорогая моя, что ничего больше они делать не умеют. Да, и не хотят. Или ты думаешь, что все шлюхи на вашей планете стали таковыми из-за внешних обстоятельств?
Я покачала головой. Мне было трудно поверить во все это, но и закрывать глаза на то, что в его словах была правда, я тоже не могла…
– Все равно, это мерзко… Вы…
– Лика, – впервые за долгое время он назвал меня по имени, – а ты никогда не задумывалась, что мы намного лучше ваших мужчин?
– Почему? – спросила я пересохшими губами. Весь этот разговор давался мне нелегко.
– А потому, – начал Трай, но замолчал. – Знаешь, сейчас, я даже рад, что ты видела зал своими глазами.
Я не понимала, к чему он ведет.
– Что тебе бросилось в глаза в этом зале?
– Ты сейчас хочешь, что бы я сделала анализ увиденного?! – возмутилась я.
– Ответь на вопрос! – Трай терял терпение, я видела, что этот разговор так же не доставлял ему удовольствие.
– Все было… все были…Трай, я не могу… все были, как роботы, – выпалила я.
– Правильно. Мы, в отличие от ваших мужчин, не приукрашиваем шлюх, не уединяемся с ними, не влюбляемся в них, не делаем им подарки и не бросаем ради них своих жен. Они для нас все на одно лицо! Они обезличены! Им даже не позволено получать удовольствие! Им ставят блокаторы. И на все это они соглашались добровольно! Любая из них может покинуть корабль в любой момент, и никогда больше не возвращаться. Но что-то я не заметил толп отбывающих!
– Тогда зачем это вам?!
– Лика, – Трай устало провел ладонями по лицу, подошел ко мне и сел передо мной на корточки. – Ты должна знать еще кое-что. Эволюционно мы развивались слегка по-другому, наш гормональный фон отличается от вашего. Сильно, отличается.
Я непонимающе уставилась на него.
– Лика, мы просто более активны в плане секса. Поэтому обслуживающие залы в нашей культуре оправданы. Туда начинают ходить, еще, будучи совсем молодыми. Поэтому браки заключается почти сразу, наши женщины все знают. Это часть нашей жизни, никакого секрета нет, – он устало вздохнул. – Для наших мужчин, это как… просто сбросить напряжение.
– Но…
– Лика, не клейми нас. Для нас, например, тоже было удивительно узнать, что каждый второй мужчина на Земле, имеет любовницу, при постоянной партнерше. При этом, вы на каждом углу кричите про моногамию, которой нет и в помине. И никогда не было, – Трай на мгновение прикрыл глаза. – Лика, ты назвала нас лицемерами. Но лицемеры не мы. В нашем лексиконе даже нет слова «любовница».
Я, молча, сидела и переваривала информацию.
– Трай, я никогда не смирюсь, что ты посещаешь, этот зал!
– Знаю, – мягко ответил Трай и положил свою голову мне на колени. – Я от тебя этого и не требую. Я требую это от себя.
– В смысле?
– Последний раз, когда я был там… – он прервался, – ты видела, когда я был там в последний раз.
– Почему? – одними губами спросила я.
– Потому, что ты не простишь, – просто ответил он.
В моей груди произошел взрыв, и меня окатило горячей волной. Что этот мужчина делает со мной?
После шокового состояния от всего узнанного, ко мне стали возвращаться мысли, и возникать новые вопросы.
– Почему не рассказал все с самого начала?
Трай хмыкнул мне в коленки.
– Сама-то свою реакцию представляешь? – а после паузы добавил. – Я бы рассказал, но после того, как перестал его посещать. Эту часть нашей культуры невозможно было долго скрывать от тебя.
– Подожди, – у меня возник уже другой вопрос, – вы женитесь только для…?
– Женщина, – простонал мне Трай в платье, – как тебе все это приходит в голову?! Ты должна понять разницу. Не знаю, как тебе это объяснить. В зале мы скидываем физическое напряжение… Но с женой… мы словно теряем эмоциональную девственность… женщинам из зала даже не разрешается с нами разговаривать.
– Хорошо, – неуверенно протянула я. – А вот, когда ваши жены беременны?
Он поднял на меня взгляд, но голову с колен нет.
– Ты определенно сегодня настроена на зачатие.
– Дурак.
– Угу.
– Ответь на вопрос, не переводи тему!
– Когда ты будешь беременной, – и он поцеловал мой живот, – я тебя стольким тонкостям научу, – закрыл он глаза и заулыбался.
– Трай, – не сдавала я своих позиций. Вопрос надо было дожимать.
– В зал, женатые практически не ходят. Только в очень редких случаях. И на это действительно должна быть веская причина. Не беременность это точно, – хмыкнул он, и я почувствовала, как он начал расслабляться.
– Подожди! – почти крикнула я. Нехорошая мысль посетила мою голову.
– Что?! – теперь Трай действительно был напуган.
– Ты сказал, что не посещаешь зал? – он утвердительно кивнул. Я прищурилась и спросила – А что ты посещаешь?
Знаю я этих Амасканцев, зал не посещают, а может комнату, забегаловку или бордель какой… с ними все уточнять надо…
Через несколько секунд молчания Трай расхохотался.
– Лика, – сквозь смех, вытирая слезы, ответил Трай, – еще чуть-чуть и ты дашь мне фору.
Я пристально посмотрела на него. Он ушел от ответа.
– Лика, – серьезно начал Трай, он правильно истолковал мой взгляд, – с того момента, как ты увидела меня в обслуживающем зале, у меня не было никаких женщин. Вообще.
Я укусила себя за щеку, что бы сдержать улыбку, которая рвалась наружу.
Боже, дай мне силы не превратиться в растаявшее масло. Я, неприступная крепость, я неприступная крепость…
– Трай, я хочу уточнить некоторые моменты, – максимально серьезно начала я. Надеюсь, Трай не заметил, что моя крепость чуть не дала крен.
– Только, если они касаются темы зала, – с не меньшей серьезностью ответил Трай, – сегодня, только эта тема.
Я кивнула, это лучше, чем ничего.
– Какие вопросы тебя интересуют? – спросил парень и снова положил мне голову на колени.
– Трай.
– Мм?
– Сядь на кресло, пожалуйста.
– Почему?
– Ты мешаешь мне сосредоточиться. А для меня это очень серьезный разговор.
– Для меня тоже, – поцеловав снова мой живот, парень встал и выполнил мою просьбу.
Вот гад!
Я неприступная крепость, я неприступная крепость…
– Трай, вся эта история с залом… это… это, – я пыталась подобрать правильные слова, но в голову ничего приличного не шло. – Когда я вспоминаю про него, ком тошноты подкатывает…
– Другого, я от тебя и не ожидал, – спокойно ответил он.
– Ты так спокойно… Трай мне трудно все это принять.
– Ты считаешь, что это аморально?
Я кивнула.
– На твоей планете нет ничего аморального?
– Есть, конечно, но…
– Я имею в виду то, что узаконено? Доступно для всех?
Я удивленно посмотрела на него. Ничего подобного я вспомнить не могла.
– Может, ты уже настолько привыкла, что даже не замечаешь?
– Я не понимаю о чем ты?
– Дома престарелых, детские дома, абортарии, – он вопросительно поднял брови. – Ничего не смущает?
– Да, но, Трай далеко не все это одобряют…
– Верно, но тот, кто не одобряет, просто уже ко всему этому привык. Это часть вашей жизни. И заметь, я беру только то, что доступно для широких масс на всех континентах.
– Трай, что ты мне сейчас пытаешься сказать, – я устало закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. – Что мы не в праве вас судить? Я прекрасно знаю, что мы не святые.
– В-общем то, нет. Я пытаюсь до тебя донести, что эти залы были, есть, и будут. Это часть нашей жизни, и тебе придется это принять. Единственное, что я тебе могу пообещать, что я туда, больше ходить не буду. Но залы, никто не закроет.
Я продолжала сидеть с закрытыми глазами и пыталась разобраться со своими чувствами. Не скрою, обещание Трая, что он больше не будет посещать это ужасное место, принесло мне облегчение и даже радость, но следом накатила другая волна чувств. Осознавать, что под боком находится бордель… и все это спокойно воспринимать… чужой уклад жизни… слишком тяжело…
– Лика, о чем ты сейчас думаешь?
– Трай, мы настолько разные…
Я услышала, как Трай встал с кресла. Через несколько мгновений он приподнял меня и усадил к себе на колени.
– И что? – устроив свою свой подбородок у меня на макушке, спросил Трай.
– А вдруг ничего не получиться? Я имею нас с тобой, – устало пояснила я. – Разве должно быть так трудно? За последний час я испытала столько различных эмоций… я словно на американских горках. Мы мучаем друг друга.
И я уткнулась носом в любимую шею.
– Может, ты ошибся? – почти прошептала я, задевая губами его кожу, – И нам лучше расстаться. Я отправлюсь на Землю, а ты… тебе нужна, кто-то вроде Инги. Я никогда не смогу так полюбить.
– Глупая, – прошептал Трай мне в волосы, – не знаешь, что говоришь.
В груди стало зарождаться возмущение. Опять. Да, что же такое!
– Трай, – выпрямившись, начала я, – а может, я не знаю, потому, что ты мне ничего не говоришь? Ты думаешь, я не чувствую, что… – я осеклась.
– Что ты чувствуешь? – прищурившись, спросил Трай.
– У меня такое ощущение, что в центре комнаты находиться слон, и его просто накрыли черной тряпкой, но все знают, что там слон. Все. Кроме меня.
Мы опять схлестнулись взглядами.
– Сегодня только тема зала, – напомнил Трай.
– Трай, – я глубоко вздохнула, – как ты видишь наше будущее? Ты его вообще видишь?
Трай снова привлек меня к себе, и я опять уткнулась ему в шею.
– Когда мы с тобой познакомились, – начал Трай, распустив при этом мне волосы, – я мог расписать тебе наше будущее на много – много лет вперед. До самой нашей смерти, – хмыкнул он мне в волосы.
– А сейчас? – прошептала я.
– А сейчас, единственное, в чем я уверен, что в принципе уже не важно, как. Главное с тобой.
Он так просто произнес эти слова, словно попросил подать стакан с водой. Слова, от которых сердце забилось в несколько раз быстрее, а дыхание перехватило.
После подобных признаний, нить разговора мне стало удерживать все труднее и труднее. Но эту нить отпускать нельзя.
– Трай, – прошептала я, – ни одно чувство не может существовать в вакууме. Тем более – любовь. У меня такое ощущение, что ты хочешь, что бы я любила тебя одного, без оглядки на обстоятельства. Я так не могу. Создается впечатление, что вокруг нас какая-то темная материя. И я не могу не обращать на это внимание.
– Лика, а может тебе просто надо принять все как есть. Взять то, что дает тебе сейчас жизнь. Возьми меня за руку, я проведу тебя сквозь темную материю. Доверься мне.
– Серьезно? – я хмыкнула, – довериться? Трай, как? Как я могу тебе доверять, если ты мне ничего не рассказываешь?
– Лика, Лика, – вздохнул Трай, – ты даже существование наших обслуживающих залов восприняла очень тяжело. А ведь они абсолютно ничего не значат, – он поцеловал меня в макушку, – абсолютно ничего.
– То есть, это мелочь?! – я выпрямилась, и пристально посмотрела в глаза Траю.
– Да, – спокойно ответил парень, и заправил мне локон за ухо. – Это мелочь. Обычный бытовой момент в нашем укладе жизни.
Я смотрела на него и медленно осознавала пропасть между нашими мирами.
– Лика, доверься мне, – еще раз попросил Трай. – Пойди мне на встречу. Прими меня и мой мир. И я безболезненно проведу тебя через трудные моменты.
– Ты требуешь от меня полного принятия тебя, – грустно улыбнулась я. – Но я смогу это сделать, только, когда ты полностью откроешься мне. Трай, однажды, я уже доверилась тебе, и это принесло мне только боль.
– Жена не должна перечить мужу, – грустно попытался пошутить Трай.
Я усмехнулась.
– Кстати, почему ты называешь меня женой? – вспомнила я.
– А ты меня, почему мужем? – усмехнулся Трай.
– Держала удар, – не стала лукавить я.
– Лика, в нашем лексиконе нет слова «невеста». Помнишь, я тебе говорил, что все, что касается ухаживаний и брака, у нас происходит намного быстрее?
Я кивнула.
– Лика, у нас периода ухаживаний, как такового и нет. Дети изначально воспитываются так, что будущего мужа или жену, воспринимают, как дар свыше. Как только пара встречается, семья формируется в течение двух, трех дней. Наши знаки внимания до брака, это формальность.
Я покачала головой.
– Трай, но это… как то бесчувственно…
– Почему? Все, что вы делаете до свадьбы, мы делаем позже. Зачем тянуть с браком, если это единственно – верный выбор? Ухаживать, холить и лелеять мы начинаем женщину уже в браке.
– Шустро вы… – тихо произнесла я, – Но ты говорил, что «Воссоединение», это как наша помолвка?
– Да, но у нас, именно с этого момента женщина становится женой. «Единение» подтверждает консуммацию брака. Лика, это ожерелье, – он коснулся пальцами моего украшения, – его носят несколько часов…
Я отвела глаза, кто несколько часов, а кто, и несколько недель.
– Лика, ты должна понять, что я тебя уже никогда от себя не отпущу. Подумай над этим. В первую очередь ты должна принять меня. А потом, попробовать через меня понять и мой мир.
– А ты?
– А разве я не пытаюсь? Лика, когда-нибудь ты поймешь, сколько шагов навстречу к тебе я уже сделал. Сделай и ты.
– Например?
– Давай начнем все с начала. Нормально общаться. Без всего этого, – и Трай изобразил поклон. – Во внешнем мире, да, тебе придется вести себя, как принято в нашем обществе. Но, когда мы с тобой одни, прекращай.
– Я удивлена, Трай. Мне всегда казалось, что именно этого ты и хотел.
– Изначально, да. Но потом… Лика, любая линия жизни, любой план иногда идет не по доминантному пути. Всегда есть точка-омега. Ты моя омега.
– Ты ведь не объяснишь? – грустно улыбнулась я.
– Не сейчас, – подтвердил Трай, и тут же перевел тему, – Как продвигается твое изучение языка? Учитель Лем говорит, что ты проявляешь усердие, – в глазах Трая зажглись огоньки, которых я не замечала уже целую вечность, – правда, он, молча, рыдает, когда ты начинаешь читать.
Я метнула молнии в Трая.
– Ваш язык невозможен. Я никогда его не одолею.
– Это тебе только кажется. Ты думаешь, что он невозможен. У тебя все получится, я тебе помогу. И настанет день, когда ты спокойно сможешь на нем изъясняться.
Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза. И я прекрасно понимала, что Трай имеет в виду, не только язык.
