Текст книги "Дьявольская кровь (СИ)"

Автор книги: Елена Симонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Пролог .

Раньше, в незапамятные времена, когда волшебными миром правило трое королей, разделив всю территорию на три части, три королевства – Эрдагон, Аденауэр, Эксалион, в другом измерении, сильно отличающимся от Земли, в одном большом, процветающем королевстве раздался громкий детский плач новорожденной девочки. Впервые за пять лет совместной жизни король и королева смогли родить ребенка. Радостный король взял у знахарки, которая принимала роды у королевы, завернутую в мягкое одеяло цвета чистого неба, который так подходил к глазам малышки, с вышитым на нем именем девочки, дочку на руки и, надев ей на шею цепочку из рогации – самого крепкого и дорогого металла, с кулоном в виде звезды и полумесяца, вышел с новорожденной малышкой на балкон королевских покоев и увидел свой народ, которые замерли в нетерпении, наконец-то они смогут увидеть чадо мудрого короля и будущую наследницу престола. Своим народом король считал всех существ, населяющих его третью часть мира, все расы жили в мире: ведьмы, эльфы, Фейри, феи, охотники, оборотни, вампиры, гоблины, тролли, маги, хранители памяти, и просто обычные люди, что, по правде говоря, было редкостью; встретить призрака можно чаще, чем чистокровного человека.

Затем король Питер Великолепный поднял дочку над головой, показывая новорожденную малышку своим подданным. Народ шумными, радостными и одобряющими возгласами встретил наследницу трона. Каждый из присутствующих на площади встал на одно колена и, склонив голову, положил руку на сердце.

– Принцесса Эллион де Моррисон Сойер Салливан Ла Вельфе-Эсте Эрондейл– дочь короля Питера Ассера Фармига Хронос де Ликан Ла Вельфе-Эсте Эрондейл– признается законной наследницей трона королевства Эксалион! – громким и властным голосом произнес король, поцеловав дочь в лоб.

Затем Питер увидел стаю драконов, летящих с запада, где простираются поля и горы с подземельями, за которыми находится небольшое поселение, в котором живут драконы в обличии людей. Они тоже являются жителями королевства Эксалион, но у них есть свой король. Не было ничего необычного в том, что на церемонию посвящения решили явиться драконы. Они не были темными созданиями или детьми зла, более того, нынешний король драконов – Элайджа де Лапрос Дерагон являлся хорошим и добрым другом короля Питера, поэтому их прилет вовсе не насторожил короля, ведь он сам лично писал приглашение для короля драконов. А вот громкий взрыв и пожар в южном крыле замка заметно напрягли короля Питера Великолепного. Он сразу же покинул балкон, выхватив свой меч, кованный из того же рогация, из ножен и посмотрел на супругу.

– Он пришел за ней… Я смогу защитить нашу дочь, Октавия, – рыжеволосая женщина слабо улыбнулась. После родов она очень ослабла, но все-таки смогла подняться на локтях и поцеловала дочку в лоб.

– Позаботься о ней, Питер. Не позволь ему отнять её у нас…

После этих слов их взгляды встретились. Голубое небо и синий океан. Затем король коротко кивнул, посмотрев на жену с любовью и нежностью, а затем покинул королевские покои, направляясь прямо по коридору. Он бережно прижимал малышку к своей груди, желаю защитить свое чадо от всего мира. Питер начал спускать вниз по каменной лестнице, стуча каблуками на кожаных сапогах, и уже через пару минут оказался возле большой двери, которая ведет к заднему выходу из замка. Отворив ей, Питер оказался во дворе и побежал в конюшню.

– Оседлать коня! – крикнул он конюху. Мужичок лет сорока пяти резко выпрямился, посмотрев на короля, а затем спохватился и ринулся к стойлам, где и находился черный жеребец короля – Риксон. В это время Питер бегло осмотрел дочку своими ярко-голубыми глазами, в которых выражалось беспокойство, страх, желание защитить и сожаление. Короткие темные волосы короля падали на лоб, прикрывая глаза, из-за чего Питеру пришлось пройтись мозолистой рукой по чуть жестковатым волосам, чтобы пригладить их; бледноватая кожа казалась еще бледнее, а ноздри небольшого аристократического носа расширялись при каждом вдохе, что было несвойственно для спокойного лица короля, который не без труда пытался делать вид зрителя всего происходящего. Если он хочет защитить свою дочь, которая уже сейчас походила на его уменьшенную копию, он должен быть спокоен, рассудителен и хладнокровен.

– Думаешь, сможешь сбежать от меня? С моим сокровищем на руках? – сзади послышался жесткий и резкий голос мужчины, которого сам король видел лишь дважды. Малышка заплакала. Он инстинктивно прижал головку свой дочки к груди, где сердце чуть ли не вырывалось наружу, – Ты обещал мне своего первенца. Помнишь условия сделки? Пришло время платить по счетам, Великолепный, – сейчас в голосе послышалась язвительность.

– Нет! Моя дочь никогда не станет такой как вы! Она никогда не будет принадлежать вам! – взревел король, с ненавистью смотря прямо в глаза темноволосому незнакомцу. Из-под капюшона нельзя было понять, где именно находятся глаза и какого они цвета, но король был уверен, что смотрит именно в них. В черные глаза исчадия Ада.

– Она уже принадлежит нам! Она стала принадлежать нам в тот момент, когда мы с тобой заключили сделку. В ней уже течет моя кровь! Благодаря тебе. Станешь отрицать? Ты променял свою дочь, ту самую малышку, обладающую самой могущественно магической силой во всех трех королевствах за последние сто лет, которая так отчаянно и доверчиво прижимается к твоей груди, надеясь, что ты сможешь защитить её, на трон и мирный договор со всеми расами на своей территории. Или ты отдаешь девочку добровольно. Или я заберу её силой. В любом случае, она моя. Так всегда было, есть и будет.

Загорелось еще одной крыло замка. Практически в одно мгновение темные тучи сгустились над замком, сверкнула молния, потом прогремел гром.

– Я костьми лягу за свою дочь! – с устрашающим взглядом произнес король, готовый биться до последнего вздоха за своего ребенка.

– Отдай её!

Вдруг послышался страшный рев дракона. Как раз в тот момент, когда король отлетел к каменной стене каменного замка, пролетев пару метров. Но не отпустил девочку. Дракон спустился на землю и дыхнул огнем на незнакомца, но он его не коснулся. Красный дракон огромных размеров рывком оказался возле короля Питера.

– Элайджа… Забери ей. Спрячь. Унеси. Защити... – дракон с красной чешуёй и острыми шипами на спине и на носу взял девочку в большие лапы. Она заплакала, но почти сразу успокоилась, посмотрев на добрую морду дракона, который устремил на неё ласковый взгляд.

– Я защищу её… – прорычал он, а затем распустил свои мощные крылья и снова взмыл в воздух, унося принцессу с собой.

– Сильнейший из драконов найдет трещину между мирами, – начал говорить король хрипловатым голосом, схватившись одной рукой за сердце, – и вместе с юной принцессой и её защитником окажется в другом мире. Тогда случится разлом между измерениями. В Эксалионе остановиться время. Миры соединятся, и жители Эксалиона окажутся на Земле. Они будут скрывать от людей то, что они не должны увидеть, до тех пор, пока принцесса не откроет свою силу и не победит злого демона, который хочет завладеть ею. Тогда она сможет спасти свой народ, и они вернутся в Эксалион. И будет жить принцесса долго и… – глаза короля закрылись, сердце остановилось. Или же остановилось время. Заклятье-пророчество начало свое действие.

Красный огненный дракон с малышкой на руках пролетел в небольшую щель, образовавшуюся на темном небе между тучами. Из щели был виден яркий голубой свет, который согревал и давал надежду на светлое будущее. Вслед за драконом пролетел еще один дракон довольно маленьких размеров, если сравнивать с королем Элайджей, такого же цвета, и с небольшими шипами на спине, которые пока вряд ли нанесут урон хоть кому-нибудь, не считая тех, кто нарочно положит руку на шипы. Маленький дракон – сын короля Элайджи – защитник и хранитель принцессы.

Черноволосый незнакомец, стоящий над королем кинул полный ненависти взгляд на небо и громко, со злостью в голове, закричал от всей той ненависти, которая таилась в его душе до этого момента. И исчез. Растворился в воздухе.

Трещина начала расти в размерах, небо, казалось, становилось чистым, а затем яркий свет распространился по всему небу над королевством. Два измерения соединились в одно.

Первая глава.

Уилсон, штат Северная Каролина. Восемнадцать лет спустя.

– Вовсе необязательно было оставаться здесь из-за меня, Элли, со мной ничего серьезного не случилось, – лежа на кровати в больничной палате, где пахло хлоркой и больничными препаратами, Томас пытался убедить подругу в том, что нет нужды откладывать отпуск в загородном домике в лесу из-за того, что он сломал ногу, когда на него наехал велосипедист. Он знал, что Элли нуждается в отдыхе, передышке, глубоком вздохе чистого воздуха за городом, особенно после того, как она не прошла отбор и не поступила в Хьюстонский университет на театральное отделение, о котором мечтала с двенадцати лет. Она давно мечтала выбраться из Уилсона. Нет, она не из тех, кто любит шумные города или толпы людей, просто Уилсон за восемнадцать лет может надоесть каждому, и вовсе не удивительно, что она стала одной из тех людей, которые хотят жить полной жизнью, иметь карьеру, будущее, перспективы. Тех людей, которые не бояться изменений.

– Томми, я уже на Спрус-стрит, через пару минут буду в больнице. И чтоб ты знал, завтра у меня день рождение, которое я хочу отпраздновать со своим лучшим другом. И если один лучший друг отказывается, придётся праздновать его с другим другом, – театрально вдохнула девушка и, выждав паузу, пока Томми все осмыслит, решила продолжить, но была нагло перебита.

– Что? Что?! Какой еще другой лучший друг? – даже идя по улице, Элли могла с легкостью представить, как Том жестикулирует руками и как корчит лицо, когда кривляется и пытается скопировать её голос.

– Уверена, Сэмми не будет против провести со мной мой день рожденья.

– Какой еще Сэмми? Стоп. Серьезно? – вздохнул парень, а затем засмеялся.

– Эй! Может, Сэмми и собака, но ты задеваешь его чувства. В отличии от тебя, он рад каждый раз, когда я к нему прихожу, и это при том, что мы живем в одной квартире, – обиженно пролепетала Элли, закатив глаза. Ей всегда было неприятно, когда к животным относились так, словно они недостойны другого обращения, низший сорт. Может, Томми и не относился так к животным, но особой симпатии к псу Элли после того, как Сэм укусил его за руку четыре года назад, все равно не питал. – Ладно, я уже поднимаюсь.

После того, как Элли оказалась в палате у друга, она узнала, что сегодня вечером его выписывают, а значит, она сможет провести с ним завтра весь день. Может, это и не совсем то, как мечтает провести свой день рождения каждый подросток от семи до восемнадцати лет, но зато не будет лицемерных людей, готовых стелиться перед каждым, у кого на вечеринке можно будет выпить, покурить травки, и, возможно, с кем-нибудь уединиться. Это то, о чем она явно не мечтала. До самого приезда родителей Томми Элли просидела в его палате, они много что обсудили за это время, много кого тоже, а всё остальное время они просто дурачились и кидались в друг друга апельсинами, которые Элли принесла, пока все их не съели. После того, как приехали миссис и мистер Стивенсон, они подбросили Элли до дому и поехали домой. Подойдя к нужному дому, окрашенному в белую краску, на Паркер лейн, девушка достала из сумки, висящей через плечо, ключи, вставила их в замок и, сделав два полных оборота, толкнула дверь вперед. Кинув ключи в короткую и широкую вазу, подарок миссис Фармиго, бывшей соседки, которая жила в соседнем доме, пока не вышла замуж и не взяла фамилию мужу, после чего стала миссис Энистон, на тумбочке, Элли улыбнулась и погладила большую собаку, которая сразу залаяла и запрыгала рядом с любимой хозяйкой. Затем девушка включила в гостиной свет, удивившись, что дома нет ни Элайджи, ни Оливера. Обычно к этому времени, а, то есть, примерно к девяти часам все дома. В семь вечера Элайджа закрывает свой ювелирный магазинчик, и к половине восьмого уже сидит дома и смотрит футбол, поедая чипсы. А Оли к шести уже возвращается из спортзала и отлеживается на диване, если не идет с друзьями в кино или клуб. Чаще всего, это именно она последняя приходит домой. Увидев записку на столе, Элли скинула сумку на пол и, сев на барный стул возле стойки на кухне, взяла желтый лист бумаги, который Элайджа наверняка вырвал из своего ежедневника, свернутый вдвое:

«Элли, звонил Ричард и попросил приехать. Ничего толком не объяснил, сказал, что у него проблемы. Я звонил Оливеру, он остался у Ксандера, завтра утром, думаю, будет дома. Прости, милая. Знаю, не такой день рождения ты хотела. Постараюсь приехать к обеду. Спагетти в холодильнике. Эклеры… Да, твои любимые, на столе на кухне. Перекуси перед сном, уверен, с утра ничего не ела. И я это не одобряю! Спокойно ночи.

Элайджа».

Тут он не прогадал. Она вовсе не так хотела отпраздновать день рождения. Можно понять: у Элайджи срочные дела. Но вот Оли… Как он мог бросить сестру одну?

Наскоро перекусив эклерами с зеленым чаем с двумя ложками сахара, девушка насыпала в миску Сэмми собачьего корма, а в другую свежей воды, и пошла в душ. Выйдя оттуда в пижаме и с мокрыми волосами, девушка легла в постель. День вроде был нетяжелый, но такой долгий, что, как только голова коснулась подушки, Элли крепко уснула.

***

Проснувшись на рассвете из-за того, что Сэмми начал облизывать её лицо, что было уже некой традицией, Элли опустила ноги на мягкий белый ковер средних размеров у кровати и встала. А затем легла на этот ковер, положив ноги под тумбочку у кровати. После упражнений на пресс и около трёх десятков приседаний, Элли направилась в ванную комнату и, почистив зубы, умывшись, расчесала и собрала темные шелковистые волосы в конский хвост. Сменив пижаму на серые леггинсы и белый спортивный бюстгальтер. Покинув ванную, девушка осмотрела свою комнату, которая не менялась годами: двуспальная кровать посередине комнаты, потому что во сне Элли часто ворочалась и, бывало, ненароком, падала на пол; две тумбочки по бокам возле кровати, белый ковер на полу, размером в середину комнату, паркет, большое окно с широким подоконником, на котором лежали две подушки и одеяло с пледом; Элли любила находиться там по вечерам, или в пасмурную погоду, она любила смотреть на то, как люди в грозу или просто сильный дождь бегут домой, а она уже дома, в тепле, с горячим шоколадом в руках; возле окна, у стены стоял белый резной шкаф, а рядом мягкое кресло с высокой спинкой, в другой части комнату, возле деревянной двери в ванную, стоял письменный стол, на полках которого стояли любимые книги, а на самом столе лежал ноутбук; на стенах были бежевые обои.

После сорокаминутной пробежки в парке и прогулки с Сэмми, девушка вернулась домой и сразу поплелась в душ. После горячей воды, которая смыла пот и пыль с тела Элли, она переоделась в домашнюю серую майку и светлые бриджи. Затем девушка спустилась на первый этаж и первым делом наполнила миску Сэмми разогретым мясом, которое варила вчера вечером. И сама перекусила спагетти с горячим кофе.

– Спасибо, что поздравили с днем рождением, родные. Да, действительно здорово! Мне уже восемнадцать, я совершеннолетняя. Очень приятно. Еще раз спасибо, – пробурчала Элли, сделав последний глоток черного кофе.

– Я дома, Элли! – Сэмми залаял и, отойдя от миски, завилял хвостом, когда из прихожей послышался громкий голос Оливера. Девушка поставила кружку кофе в раковину и вышла в гостиную.

– Какие гости. Блудный братец вернулся домой, – с сарказмом протянула Элли, облокотившись о стену.

– С днем рождения, родная. Прости, что вчера ушел. Как Томми? В общем мне не особо интересно, можешь не отвечать. У меня есть для тебя подарок, – Оли полез в карман своих джинсов. Сейчас он выглядел очень уставшим, даже не из-за того, что наверняка, не спал всю ночь, или был в клубе с друзьями; он просто выглядел измученным. Голубые глаза смотрелись на фоне бледной кожи очень яркими, обычно цвет кожи парня казалась более смуглой. Широкие плечи и мускулистые руки были напряжены; темные волосы были взъерошены, шатен явно давно не расчесывался. Оливер достал небольшую коробочку, в которой обычно лежат кольца, и потянул её сестре.

– О-о, ты делаешь мне предложение? Мне нужно подумать…

– Это кулон, – Оли закатил глаза, – Отец долго искал его, но все впустую, а вчера Ричард сказал, что нашел его. Я думаю, это знак… – последнюю фразу он пробурчал себе под нос, а затем снова посмотрел на сестру и открыл коробочку. Девушка застыла в изумлении. Такое чувство, будто она видела его раньше, но забыла. На золотой цепочке висел кулон, состоящий из золотой звезды и серебряного полумесяца.

– Он… великолепен. Спасибо большое, Оли, – Элли крепко обняла брата, положив подбородок на его уже расслабленное плечо.

– Рад, что тебе понравилось, – Оливер наконец-то улыбнулся той беззаботной улыбкой, которую Элли привыкла видеть на лице брата. – Повернись, я застегну.

Элли повернулась к Оливеру спиной и подняла волосы наверх. Ярко-голубые глаза сверкнули в зеркале, которое висело на стене между двумя мягкими креслами в гостиной, чуть бледная кожа только подчеркивала нереальность цвета глаз, чем и гордилась девушка, а темные были очень мягкими и шелковистыми на ощупь, хоть Элли и не любила делать маски для волос. Оливер застегнул кулон на тонкой шее сестры, и она опустила волосы.

– Могу поспорить, ты не ночевал у Ксандера, да и в клубе не был: алкоголем не пахнет. Где ты был всю ночь? – Элли повернулась к брату лицом. – У тебя проблемы?

– Не переживай, милая. И если ты не хочешь, чтобы я солгал тебе… Прошу, не спрашивай меня об этой ночи, – вздохнул шатен и крепко обнял сестру, поставив подбородок на её макушку, потому что был почти на полторы головы выше её.

Элли вздрогнула от телефонного звонка и направилась на кухню, где и оставила свой мобильный.

– Да?

– Я надеюсь, ты уже нашла, что наденешь сегодня? – в телефоне раздался веселый голос Томми.

– Я думала, все отменятся из-за твоей ноги, – они с Томми пару недель назад решили отпраздновать день рождения Элли в ночном клубе «Падшие», так же, как и праздновали восемнадцатилетние Томми, на углу Паркер Лейн.

– Еще чего. Перелом ноги не означает её отсутствие. К тому же, я не хочу, чтобы меня променяли на собаку, – Элли могла поклясться, что Томас нагло ухмылялся.

***

– Зачем ты ввязался в драку? – Элли за руку выводила Томми из клуба. Его темные волосы были взъерошены, на скуле выступал синяк, губа была разбита, а темная густая бровь была рассечена. В ореховых глазах плескалась ярость. Потрепанные в драке джинсы порвались на правой коленке над гипсом. Черная футболка тоже порвалась, в особенности левый рукав.

– Он приставал к тебе. Не отрицай это, – зло проговорил Томас, – Ты мне как сестра. А какой брат допустит, что его сестру лапал какой-то урод?

– Эй! Цыпленок, продолжим? – из клуба вслед за Томми и Элли вышел тот парень, что подрался со Стивенсоном, в компании еще двух дружков. Все были не в самом трезвом состоянии.

– Иди к машине, Элли, – Томми с трудом отцепил руку подруги от своей.

– Прошу, они провоцируют тебя. Не ввязывайся в драку.

– Я готов драться, – резко и нервно ответил брюнет.

– Советую не лезть, крошка, – один из дружков Тайлера – затейника драки – схватил Элли за руку, чуть выше локтя, больно сжав, – не дергайся.

– Пусти! Мне больно! – девушка пыталась отбиться от назойливого парня со стальной хваткой, а он, в свою очередь, пытался схватить Элли за другую руку, чтобы она случайно, или же нарочно не заехала локтем или кулаком ему в лицо. Он почти схватил её руку, как она выдернула её и ухватилась за его шею, напрасно пытаясь её сжать, чтобы причинить парню боль. Она почувствовала жжение в ладонях, будто держит руки слишком близко к костру, и горящий огонь почти касается мягкий на ощупь кожи. Парень громко и пронзительно закричал, отчего у Элли мурашки прошлись по коже, он схватился обеими руками за свою шею, отцепившись от девушки и сделал пару шагов назад. На шеи виднелся… ожог.

– Бежим! Быстро! – крикнул тот, и вся троица, переглянувшись, словно решая что-то между собой, побежала прочь.

Всю дорогу к дому Элли чувствовала жжение в ладонях и колкость в пальцах, словно их кололи острыми иголками.

– Ты как? – спросил Томми, когда машина остановилась на против дома девушки.

– Всё в порядке, спасибо. Я позвоню тебе завтра, как только проснусь. Спокойной ночи, – чуть дрожащим из-за холода или страха голосом произнесла темноволосая девушка и вышла из машины. Черное платье с пышным подолом, длинной чуть выше коленок, и корсетом, развивалось на ветру. Черные замшевые туфли на высоких каблуках, которые девушка носила крайне редко, постукивали по асфальту в такт её шагам, пока она направлялась по каменной дорожке в сторону парадной двери. Она услышала, что машина темно-бардовый мустанг Томми отъехал. Дрожащими руками открыв белую деревянную дверь ключом, Элли услышала лай Сэмми, сибирского хаски больших размеров с голубыми глазами; пес прыгал рядом с темноволосой девушкой, пытаясь заслужить внимание любимой хозяйки.

Элайджа, русоволосый короткостриженый мужчина сорока лет, с тонкими губами и мягкими чертами лица, вмести с сыном Оливером, который пять месяцев назад праздновал своё двадцатилетие, вышли в прихожую, чтобы встретить Элли. Одиннадцать часов. Никто не ожидал, что она вернется домой так рано.

– Что я такое? – прошептала Элли, не отрывая взгляда от своих ладоней, жжение в которых не прекращалось ни на минуту.

Глава вторая.

– Что? О чем ты? – обеспокоенно спросил Элайджа, подходя к Элли, его плечи напряглись, как и он сам.

– Что со мной происходит? – девушка подняла свои наполненные слезами глаза. Она готова была расплакаться, закатить истерику, впасть в панику, или же просто упасть на колени и беззвучно заплакать, смотря в одну точку. – Я чудовище? Монстр? Что со мной не так?

– Пришло время рассказать, отец. Элли, мы должны были рассказать тебе все раньше, но… – начал было Оливер, но Элайджа его прервал.

– Мы не хотели ничего скрывать. В детстве, перед сном, я рассказывал тебе сказки, помнишь? – Элли понятия не имела, к чему ведет Элайджа, – Но потом они перестали быть тебе интересны. Я решил, что, может, это и к лучшему. Будет лучше, если ты как можно дольше поживешь нормальной жизнью. Я хотел для тебя хорошего детства. Тогда мы решили подождать, ты была еще не готова. Ты и сейчас не готова… Не знаю, что произошло, но ты не должна была узнать обо всем этом так. Прости, Эллион.

«Эллион? Почему он назвал меня так? О чем он говорит? Причем здесь сказки?» – судорожно думала девушка, перебирая холодными пальцами подол черного платья.

– Кто я? – прошептала Элли.

– Принцесса. Законная наследница трона королевства Эксалион – Эллион де Моррисон Сойер Салливан Ла Вельфы-Эсте Эрондейл – дочь короля Питера Ассера Фармига Хронос де Ликан Ла Вельфы-Эсте Эрондейл, ну или Великолепного. Единственная, кто сможет спасти свой народ. Кто вернет нас всех домой. Ты нефилим, если говорить о расе.  Но сейчас ты спасительница. И ты спасешь нас всех.

– Папа… – девушка боролась со слезами, пытаясь осознать, что говорит Элайджа.

– Кое-что в этом мире не меняется…

– Но становиться другим, – закончила Элли. Эта фраза, только на латыни, была набита в виде татуировки на левой стороне груди у Элайджи. Как и Оливера, – Папа, мне страшно.

– Я все тебе расскажу, обещаю. Но позже. Оливер, иди собирай вещи, и ты тоже, милая. Берите самое необходимое. Сегодня мы должны уехать отсюда. Я не уверен, что мы сюда вернемся. Поедем в лесной домик.

– Но папа…

– Ты открыла свои силы сегодня. Они придут за тобой, мы должны убраться раньше, чем они найдут нас здесь.

Через два с половиной часа все нужные для первого времени вещи были собраны и погружены в серебристый пикап Элайджи. Машина тронулась с места.

Элли уронила голову на плечо брата, который вместе с ней сидел на заднем сидении; Сэм сидел на переднем. Оливер обнял сестру одной рукой, убрав волосы с лица второй. Девушка не заметила, как погрузилась в такой желанный сон, где ей не нужно будет ни о чем думать.

***

Элайджа заехал в круглосуточный магазин, находящийся на парковке, расположенной на окраине города, чтобы купить продуктов на ближайшие пару дней, которые они не должны будут покидать загородный дом, пока он не придумает, куда ехать дальше. Теперь опасно долго оставаться на одном месте. После возвращения мужчины в машину, автомобиль тронулся с места.

– Может, ты мне все расскажешь? – тихо спросила Элли, сидя на переднем сидении рядом с отцом. Спящий Оливер сидел сзади вместе с посапывающим и растянувшимся на сидении Сэмом. Когда машина остановилась Элли пошла в уборную, а когда вернулась решила сесть спереди, чтобы в дороге поговорить с отцом.

– Мы едем в наш загородный дом…

– Я не об этом. Что ты мне рассказывал дома? Почему мы уехали? И кто я такая? – девушка отвернулась от окна и посмотрела на отца, смахнув выбившуюся из хвоста прядь с лица.

– Я же сказал, ты принцесса, – посмотрев на дочь, которая закатила глаза, он продолжил: – Давая я начну с самого начала. Жил-был один мудрый король…

– Во имя ангела! Пап, мне не пять лет, – простонала Элли, – Ты меня удочерил? Кто мои биологические родители? Мутанты? На мне ставили опыты? Пап! Не молчи!

– Расскажи о том, что случилось сегодня.

– Игнорируешь меня? Ну и ладно… На вечеринке в клубе ко мне начал приставать один парень. Грубо так, потом начал лапать, и Томми его ударил. Завязалась драка. Нас выставили из клуба, а тот придурок со своими дружками вышел вслед за нами, он хотел продолжить драку, и Томми был не против, он был так зол… Клянусь, я точно видела в его глазах огонь, – усмехнулась Элли, – Один из дружков схватил меня за руку и велел не вмешиваться, я пыталась отбиться и схватила его за шею. Глупо, да? Потом он закричал. Я увидела на его шеи след от моей руки. Ожог моей руки. Ладони до сих пор горят, а пальцы колит…

Элли посильнее укуталась в голубую кофту от спортивного костюма, сейчас она была одета в тонкий свитшот белого света, в кофту поверх неё, в темно-синие джинсы в отбтяг и в черные тряпочные кеды.

– Замерзла? Держи плед, – девушка резка обернулась назад и увидела, что уже проснувшийся Оли протягивает её детский плед зеленого цвета с рисунком мишки посередине, под которым она спала до десяти лет, пока он не стал ей слишком маленьким. Он всегда лежит в машине, потому что Элли всю жизнь мерзла, особенно мерзли ноги. Сэмми громко зевнул и устроил голову на своих лапах.

– Спасибо, – Элли взяла плед и, подняв ноги на сидение, попыталась укрыть все части тела, – Ты ведь все слышал?

– Таких уродов нужно наказывать. Томми правильно поступил. Любой нормальный парень на его месте поступил бы точно так же.

– И ты? – спросила девушка.

– За свою любимую сестренку я бы порвал, – на полном серьезе ответил Оливер. Есть вещи, от которых парень отшучивается, иногда врет, но таким голосом он говорит только правду, только откровения, те вещи, о которых он никогда бы не посмел лгать, те вещи, которые он считает священными.

– Ты лучший брат из всех, что у меня были.

– Я единственный брат из всех, что у тебя были, – со смешком добавил Оливер. Элли сжала протянутую руку брата.

– Так что со мной не так? Я часть какого-то эксперимента? Мутант? Я приемная? – девушка повернулась к отцу. Он кивнул.

– Приемная, – нехотя произнес мужчина, но тут же добавил: – Но я люблю тебя от этого не меньше. Ты всегда будешь моей малышкой.

– И моей малышкой! – гордо произнес Оливер, Сэмми тоже подал голос, отчего все присутствующие в машине засмеялись.

– Я тоже вас очень люблю.

– Как я уже тебе рассказывал, Эллион, ты принцесса одного королевства – Эксалиона. Твой родной отец – король Питер, восемнадцать лет назад отдал мне тебя, чтобы я спрятал и защитил тебя.

– Он отдал меня? Бросил? – ошеломленно прошептала девушка.

– Нет, что ты. В тот день, в день твоего рождения, он полюбил тебя больше всех на свете, он готов был умереть, только для того, чтобы демон не дотронулся до тебя. Если бы я не прибыл туда, он был бы мертв, чего я сейчас не исключаю, и ты была бы у демона.

– Демон?

– Да, злой такой, с рожками, в Аду живет, – усмехнулся Оливер.

– Оливер! – раздраженно воскликнул Элайджа.

– Прости, отец, – парень перестал улыбаться и опустил глаза.

– Я понятия не имею, зачем ты ему нужна, милая. Но даже в этом мире он до тебя не доберется, пока я жив. Сегодня ты открыла свою силу, а значит, он возобновил твои поиски.

– Мне страшно...

– Я твой защитник, дракон принцессы, и я клянусь, что не допущу того, чтобы он причинил тебе вред, малышка, – Оливер дотронулся до щеки сестры и нежно погладил, отчего девушка невольно улыбнулась.

– Я верю тебе.

Третья глава.

Утром, часам к семи, серебристо-голубоватый пикап остановился около деревянного дома с большим количеством больших окон, что любил каждый член семьи. Двери машины открылись почти одновременно, первой салон покинула Элли, встав на ноги и потянув руки к пасмурному небу, пыталась отойти от шестичасовой поездки на машине. Все тело ныло, ноги почти не передвигались, а в горле стал ком, она редко так долго ездит на машине, её всегда укачивает, эту поездку, как и любую другую, она продержалась лишь на таблетках, которые к концу пути уже не помогали, с трудом хватало сил сдерживать рвотный позыв и сейчас.

– Ты зеленая, – констатировал факт Оли, захлопнув за собой и сестрой двери.

– Радуйся, что не синяя, – пробубнила девушка и огляделась. Здесь находился не только дом семьи Дерагон, но еще парочка домов, что в общей численности составляло три на десятки миль вокруг. Рядом стоял небольшой двухэтажный коттедж, сделанный из красного кирпича с небольшим балконом, на котором стоял столик и два кресла-качалки, окна были небольшими, а крыша плоская, здесь жила пожилая пара, чьи дети на золотую свадьбу и подарили им этот домик, здесь они бывают только пару недель зимой, до сильных морозов, и летом, – мистер и миссис Бэккет. А вот у последнего домика, что стоял напротив дома Дерагон не было хозяев, как-то здесь жил пару лет мистер Роджер – пятидесятилетний седой мужчина с мягким характером, который всегда по выходным пек лимонный пирог и ровно половину относил семье Дерагон, потому что знал, что Элли всегда любила лимоны, со своей собакой Билом, но потом перестал приезжать, миссис Бэккет говорила, что он утонул в озере, когда гостил в доме своего племянника, а Бил теперь живет у миссис Бэккет и её мужа, потому что мистер Роджер, если ненадолго уезжал в то время, когда семья Бэккет жила в коттедже, отдавал молодого пса им на попечение, а они никогда не были против, мистер Бэккет любил животных, и именно он подарил Элли на одно из её дней рождения Сэма, маленького щенка хаски с яркими голубыми глазками, который сразу поразил и влюбил в себя девушку. Наверное, тот домик все еще пустует, если его не продали.