Текст книги "Беглянка с секретом (СИ)"
Автор книги: Елена Счастная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Как чаще всего бывает, обратная дорога оказалась короче, чем путь в Пьятра Гри. И ни на миг Альдора не отпускало нехорошее предчувствие. Он пытался подумать над необходимостью жениться на достойной девице, ведь иначе передачи опеки не избежать: Григоре Джордже был настроен очень серьёзно. А уж при поддержке Венцеля всё это может случиться очень быстро, только зазевайся.
Но отчего-то мысли разбегались. Как только касались Юдит, и правда достаточно знатной и вполне подходящей на роль супруги, как тут же уносились совсем в другую сторону. И снова колыхалась внутри необъяснимая злость. Немая, затопляющая собой всё тело и как будто распирающая его границы. Нет, всё же Маркушу не стоит держать Йоланту так близко от себя… Это было опрометчивым решением.
Сомнения будто бы раздирали на части. То хотелось вновь прогнать аманту взашей, то Альдор уверялся, подобрав нужные аргументы, что лучше будет, если она останется в Анделналте. Чистое сумасшествие! С такими мыслями он и добрался до замка, едва уже чувствуя уставшие от почти непрерывной езды ноги. Кажется, за полдня они со спутниками сделали всего одну остановку в попутной деревушке. Там Альдор что-то съел и что-то выпил, словно бы стараясь залить разгорающийся внутри огонь – не понял толком. Как бы не пришлось вновь идти в каменную комнату.
Солнце уже совсем склонилось к закату, когда вереница всадников с Альдором во главе въехала на двор Анделналта. И тут же стало понятно, что здесь что-то случилось, потому как даже у конюшат и слуг вид был озадаченно-загадочный, словно они только что о чём-то шептались и замолчали лишь при виде хозяина. А на крыльцо удивительно проворно для своего возраста и веса вышел Рэзван.
– Добрый вечер, – поздоровался Альдор первым, не дождавшись приветствия.
– Может быть, вы приструните свою… – мажордом вздохнул, явно подбирая слова. – Офате Месарош.
Он запыхтел гневно, сжимая огромные кулачищи. Очень редко приходилось видеть Рэзвана в таком боевом расположении духа. Он почти всегда был спокоен и доброжелателен: даже к Юдит, которую недолюбливал почти так же, как Маркуш.
– Что случилось? – Альдор нахмурился устало.
Правду сказать, думать о кузине принца, которая и так разъела ему весь мозг по дороге, он уже был не в состоянии и готов был запереть её в комнате, лишь бы она не беспокоила его хотя бы до утра.
– Она вызвала сюда помощницу для Маркуша, – со звенящей злостью процедил рэзван. – А Йоланту вынудила уехать. Ранним утром.
Альдор забыл выпустить из пальцев повод лошади, очнулся только когда мальчишка-конюшонок ощутимо их дёрнул, напоминая о том, что её пора уводить.
– Какого?.. – теперь не осталось в душе и толики неуверенности в том, что Йоланте следовало бы здесь остаться. Вот так просто – от пары слов мажордома. Словно из жизни взяли и вынули что-то утвердившееся там накрепко.
– Представьте, меня мучает тот же вопрос, – ехидно отозвался Рэзван. – Она решила, что может вас заменить. Отдала распоряжение своему кучеру и слугам. Мне наплела чуши о том, что они с офате Делериш поедут в город. Вместе, представляете! И тут снова приезжает офате… прости, Матерь, я даже ещё не запомнил. И начинает утверждать, что она-де по распоряжению Юдит Месарош теперь будет компаньонкой Маркуша. Что вы одобрили. И прочая чепуха, которую я даже слушать не стал.
Альдор, внимая гневному и торопливому рассказу мажордома, прошёл мимо прямиком в остывшее без него нутро замка, а тот поспешил следом.
– Где Маркуш?
– Заперся у себя в комнате. Как только узнал. И отказывается даже говорить.
Альдор походя саданул кулаком в каменную стену. Светильники на ней полыхнули почти ослепительно, осыпая плечи искрами. Да, Юдит привыкла распоряжаться своей жизнью. В ней она всё решает сама уже несколько лет и многих способна прижать к ногтю, если нужно. А вот решать что-то в жизни Альдора без его ведома, ей никто не позволял.
Он снова сжал кулак, гася зарождающееся на ладони пламя – и оно ласковым клубком прокатилось по коже, утихая.
– Вы успокойтесь, унбар, – попытался всё же вразумить его Рэзван. – Я отправил на поиски офате Делериш мужчин из замка. Пришлось расспросить слуг, что они знают. Ведь всегда найдётся тот, кто что-то слышал. И, простите, я позволил себе отдать приказ, чтобы они вернули Йоланту в Анделналт. Когда найдут.
Альдор остановился перед лестницей, что вела в женскую часть замка. Он был уверен, что Юдит сейчас отсиживается в своих покоях, не рискнув дожидаться в его комнате. И, видит Матерь всего Света, пока ещё не погас её взор, озаряющий небеса, девице сейчас придётся худо. Будь она даже кузиной самого короля.
– Больше ничего не делай без моего ведома, Рэзван, – проговорил он глухо, едва проталкивая слово за словом сквозь вставшее в груди раскалённое марево. – Ты тоже слишком много на себя берёшь. Но сейчас… Спасибо.
Он взмахнул рукой, отсылая его прочь, а сам направился вверх по ступеням.
Глава 11
Всё же чужая воля снова вывела меня на дорогу к Одиину. Теперь – желание любовницы Альдора поскорей от меня избавиться. Она и правда проводила лишь до Сингурула, а там покинула у какого-то постоялого двора, вывеску которого я даже не успела рассмотреть. И вот теперь повозка с незнакомым кучером на козлах несла меня через широкие, поросшие уже набирающим цвет подсолнухом поля туда, где я ни разу не бывала.
А странная горечь всё давила на лёгкие – и как будто дышать становилось труднее. Можно только представить, как расстроится Маркуш когда узнает, что меня в Анделналте больше нет! Да мне не оставили выбора. И сейчас его не было тоже. Я не могла сойти там, где хочу, не могла ступить и шагу без присмотра даже во время остановок: приставленные Юдит стражи не спускали с меня глаз.
Странно всё же: я была в замке словно в неволе – приказом Альдора де ла Фиера. Но, покинув его, свободнее не стала. А сейчас ещё и поняла, что не так уж рвалась уезжать. Как будто впервые за многие годы с тех пор, как я уехала из дома в пансион Рассветной Матери, у меня появился якорь, способный удержать на месте. Даже несмотря на всю противоречивость нашего с Альдором общения, его скверный характер и пугающую порой загадочность Маркуша.
Прошёл целый день в пути, а за ним и ночь. Спать пришлось на случайном постоялом дворе, весьма тесном и потрёпанном. С тёмными клетушками, которые хозяин гордо именовал “покоями”, с маленькими оконцами, как в тюрьме. Но мне было всё равно. Это всего лишь одна ночь на пути, конца которому я пока не видела. Может быть, он приведёт к освобождению? Лишь бы не в ещё большую ловушку чем та, в которой я уже оказалась. А там – даже страшно о том думать – есть ли хоть малая возможность вернуться в Анделналт, если получится освободиться от карты? Захочет ли Альдор меня выслушать и поверить? Или Юдит всё же убедит его в том, что мой отъезд – это правильно… Но одно я теперь знала точно: если всё останется так, никогда мне не обрести покой с мыслями о том, что уехала оттуда, ни с кем не объяснившись.
Одиин оказался не таким уж большим, но богатым городком. Непосредственная близость к Некларским горам, цепь которых тянулась едва не через всё королевство с севера на юг, делала его излюбленным местом для торговцев драгоценностями. Ювелирные лавки тут встречались, кажется, чаще, чем жилые дома. За толстыми стёклами витрин поблескивало и сверкало, переливалось и слепило глаза – любые камни или изделия из золота и серебра. Голова шла кругом. И оттого, верно, на улицах было много богатых повозок. Какие-то неспешно двигались между домов, какие-то стояли у дверей мастерских.
Всю дорогу я обдумывала, что буду делать, когда доберусь. Куда пойду? Ведь, если меня не убили где-то в глуши на пути сюда, значит, и правда собирались отпустить восвояси, надеясь, что я не вернусь в Анделналт? Наверное, Юдит решила, что я в полной мере осознаю все её пожелания и все намёки, которые весьма ясно говорили о том, что мне лучше больше не попадатсья ей на глаза, иначе всё закончится гораздо хуже.
– Остановите у постоялого двора “Одинокий бук”, – попросила я кучера. – Вы можете оставить меня там?
Я выглянула в оконце повозки и встретилась взглядом с одним из стражей, звали которого Алин – он был среди остальных за старшего, а потому, если и приходилось заговаривать, то только с ним. Я указала взмахом руки на табличку в виде разлапистого дерева, которая висела над одной из дверей.
– Как пожелаете, – нехотя ответил тот. – Нам было сказано сопроводить вас до Одиина, а там дело ваше.
Хорошо бы… Возница, не ожидая особых приказов, молча остановил лошадей прямо напротив нужной двери. Посмотрел вдаль скучающе и явно ожидая, когда я наконец высажусь: теперь всем мужчинам в обратную дорогу двигаться, а я остаюсь здесь. Неведомо зачем, неизвестно, на сколько. И ждёт ли меня кто-нибудь? Может те, кому нужна карта, всё же должны были встретить Донату в Одиине?
Прощаться со мной никто не стал. Все мужчины просто развернулись и поехали обратно. Неужели это и правда всё? Меня не бросят в руки королевской стражи, позволят пойти туда, куда вздумается? В какой-то миг показалось, что Юдит отдаст меня прямо на волю своего кузена, раз уж знает обо мне многое. Но она, видно, решила остаться в стороне от всей этой возни. Возможно, рассчитывала, что я и сама окажусь в Пьятра Гри из-за своей неосмотрительности. А с неё и взять нечего – удобно и безопасно.
Слушая цокот копыт и громыхание колёс удалающейся повозки, я постояла немного у двери, не решаясь взяться за ручку. Было боязно, от неуверенности и смутного страха всё так и сжималось внутри. Может, уже слишком поздно? Ведь прошло столько времени от назначенного для встречи с Донатой дня.
Но я всё же вошла в слегка сумрачное, но опрятное нутро постоялого двора. В разгар дня тут оказалось пустовато. Только несколько мужчин сидели за столом вдали от окна. Они разговаривали и посмеивались, но не шумели излишне, будто стремились сохранить спокойствие этого места. Пахло капустой с отварным мясом: я, как ищейка, отчего-то ясно стала различать запахи. Наверное, это всё от голода. Завтрак на предыдущем постоялом дворе был уже давно, а сейчас внутри всё так и завывало.
За длинной дощатой стойкой никого не оказалось. Вдоль стены за ней стояли на полках аккуратно расставленные необъятные кружки и кувшины: пузатые и вытянутые – из Глоуросса. Именно там разливали вино по таким вот сосудам. И раз тут подают дорогие напитки, значит, и сама харчевня не последнего пошиба. Мужчины заметно притихли, вперив в меня изучающие взгляды. И до того стало неловко, что захотелось скорее скрыться с их глаз.
Я отыскала взглядом висящий на стене рядом со стойкой шнурок, который, верно, был привязан к некому колокольчику, и дёрнула его. Послышался приглушённый звон где-то за стеной, снова всё стихло, а через несколько мгновений ко мне вышел грузный, но на вид крепкий и сильный мужчина: его плечи всё же были шире солидного живота, а под чуть застиранной тканью рукавов перекатывались округлые мышцы. Совершенно лысая голова его поблескивала в свете закреплённых на стене свечей.
– Чем могу помочь, офате? – голос его оказался неожиданно приятным.
– Здравствуйте, – я улыбнулась. – Вы хозяин постоялого двора?
Мужчина, кажется, удивился, будто его положение здесь было написано на лице.
– Я. Конечно, я. Так что же?..
– Меня зовут Габи Иллеш, – я невольно понизила голос. – Хочу у вас остановиться.
Хозяин заметно вскинул подбородок, пристально меня оглядывая: понял, не забыл, что девушка с таким именем должна прибыть на его постоялый двор.
– Да, конечно, офате. Для вас подготовлена комната. Я ждал вас раньше.
– Случились непредвиденные обстоятельства, которые задержали меня. Надеюсь, это не страшно?
Мужчина улыбнулся мягко, постукивая кончиками пальцев по стойке. Покачал головой, будто слушал несусветные глупости.
– Всё хорошо. Не беспокойтесь.
Послышались шаги на лестнице, и в харчевню неспешно спустилась молодая женщина в зелёном, щедро украшенном пуговицами по лифу и рукавам платье. Волосы её укрывала тонкая хлопковая шапочка-чепец, отчего она вдруг напомнила мне офате Трандафир. Хотя была не в пример ярче, её лицо запоминалось так легко, словно впечатывалось в память: крупноватые, но приятные черты, тёмные глаза в обрамлении густых ресниц и тонкие губы, будто бы поджатые в недовольстве. Она вцепилась в меня пытливым взглядом, точно приревновала ко мне хозяина: может, жена? Но нет, женщина прошла мимо, бросив походя:
– Я вернусь к вечеру, унбар Тудор. Ключ возьму с собой, чтобы вас не тревожить.
– Хорошо-хорошо, – тот махнул рукой и вновь обратил взор ко мне. – Я провожу вас?
Как будто у меня был выбор. Я вообще не знала теперь, чего мне ждать и что делать, понимая, что Доната так и не объявится. Отправленная мной для неё записка, возможно, даже до постоялого двора не дошла, несмотря на уверения Василе. Да и потеряла смысл она ещё в тот миг, когда была написана. Хозяин проводил меня по узкому коридору до комнаты почти в самом его конце. Открыл увесистым ключом и пропустил мимо себя внутрь.
– Можете пока располагаться.
Я огляделась мельком: обычная добротная комната, с виду чистая, с крепкой мебелью и усердно отскобленным полом. Гораздо приятнее, чем та, в которой пришлось остановиться ночью.
– Простите, унбар, – всё же окликнула я его, прежде чем он успел уйти, оставив ключ на столе. – Меня здесь никто не спрашивал? Может быть, для меня есть какие-то послания?
Я чувствовала себя идущей по дороге, усыпанной горячими углями. Приходится двигаться только вперёд, а остановишься – и тут же пожалеешь. Не хотелось ничего спрашивать, ни с кем встречаться, но сейчас это был единственный путь. Избавлюсь от карты, и, возможно, интерес ко мне принца тут же ослабнет.
– О вас меня спрашивали, пожалуй, слишком часто, – он улыбнулся.
Значит, это место Донатой было выбрано вовсе не случайно. На него ей указали. Вот только что готовили при встрече – это предстоит выяснить уже мне.
– И что же теперь? – всё же спросила я.
Что мне делать? Чего ждать? Я как будто приехала в пустоту – осталась без будущего, разрушив прошлое.
– Немного терпения, офате, – улыбнулся унбар Тудор. – Скоро всё прояснится. Я передам весть о вашем приезде. И вот, – он протянул мне записку, всё ещё запечатанную, которую я передавала подруге. Получить её оказалось некому.
Я приняла чуть помятый листок и только проводила мужчину взглядом, ни о чём не думая. Что же теперь с Донатой? Как ей живётся в имении Натана Миклоша, который не стал поднимать вокруг кражи страшный шум, а провернул всё достаточно тихо и спокойно. Наверное, никому в Пьятра Гри не выгодно, чтобы о пропаже карты узнали лишние люди. Но помогло ли это Донате? Воображение принялось рисовать картины одна страшнее другой: и пытки, и тёмные застенки Малой резиденции. А после – плен в замке советника. Доведётся ли хоть раз увидеть её снова?
Я села на кровать, сбросив с плеча дорожный мешок. Надо бы пойти поесть, да двигаться даже не хотелось. Я комкала в пальцах записку, едва удерживая слёзы, которые скапливались, готовые пролиться в любой миг. Теперь и правда, только ждать. И мысли сами собой всё возвращались в Анделналт. К Маркушу. И отчего-то – к Альдору, который, может быть, уже приехал из Пьятра Гри.
Прежде чем спуститься на первый ярус, я пересчитала все сбережения, что были у меня в кошельке. Юдит снова пыталась всунуть мне на дорогу увесистый мешочек, но я не приняла, потому что мне не хотелось продавать Маркуша. Принять деньги – значит дать лишний повод себя очернить. Пусть лучше все знают, что я уехала из Анделналта по приказу любовницы хозяина – от одной только мысли меня так и передёргивало. И цепляло, словно кожу – тонкой иголкой.
Я всё же спустилась в харчевню, слегка обдумав, что может ждать меня дальше. Попросила подавальщицу: молоенькую, худую, словно она не приставлена к кухне, девицу принести мне поесть что-то из того, что сейчас готово – чтобы не ждать. Никогда не была особо притязательна в еде. В пансионе кормили не слишком разнообразно, прививая воспитанницам сдержанность. И потому сейчас казалось, что я просто отварной репы готова съесть, как ни мало её любила. Но мне принесли хороший кусок запечённого с чёрным перцем мяса и горку крупно порубленной капусты. Девушка поставила на стол целый кувшин слабого эля и увесистую кружку, рассчитанную явно на жадную мужицкую глотку.
Я принялась за еду с таким рвением, что даже не сразу заметила, как в зал вошла немолодая высокая женщина в неприметном серо-синем, перехваченном на талии коричневым кожаным пояском платье, в скрывающем волосы полностью, хитро повязанном платке. Она мельком посмотрела на меня, строго поджав суховатые губы, а когда поймала мой взгляд, поманила за собой взмахом руки.
– Габи Иллеш? – только и спросила, когда я подошла, едва успев глотнуть слабого эля напоследок.
– Да.
– Пойдёмте со мной, – строго распорядилась незнакомка. – Вас ждут.
Громко загоготали мужчины, которые на этот раз небольшой кучкой в пять человек сидели недалеко от входа. Пришлось идти за женщиной, хоть и не хотелось, признаться. Уж никогда бы не подумала, что позовёт меня кто-то вроде неё. Встреть такую на улице – и забудешь о ней через миг. Пожалуй, она-то как раз и походила на жену хозяина. Я огляделась напоследок, отчего-то цепляясь взглядом за мужскую гурьбу, которая как будто не обращала на меня никакого внимания – их шумный разговор метался то громче, то тише от стены до стены харчевни.
Тем временем женщина пошла дальше – мимо ведущей наверх лестницы. Провела меня на задний двор, а там – кривым переулком на темноватую узкую улочку, где не виднелось ни одной вывески лавок – только двери в стенах, чуть растресканные от сырости, что стояла здесь, видно, почти постоянно, ряды маленьких окон над головой.
– Куда мы идём? – всё же спросила я, стараясь совладать с дыханием, которое уже сбилось от быстрой ходьбы.
Женщина обернулась через плечо коротко и одарила меня тяжёлым взглядом, будто спрашивать хоть что-то было запрещено – только меня об этом забыли предупредить. Нехорошее предчувствие всё нарастало, делая ноги тряпичными. Заставляя то и дело касаться запястья правой руки кончиками пальцев и озираться в поисках путей отступления.
– Не суетитесь, – всё же проговорила женщина после долгих мгновений молчания. – Если вы привезли то, что нужно, то скоро всё закончится.
– Я привезла, – мой голос отчего-то прозвучал не слишком убедительно.
Впереди послышался шум оживлённой улицы: стук копыт по каменной мостовой, голоса и отдельные выкрики. Какой-то звон и шуршание. Голос городской жизни вливался в узкое горло переулка, по которому мы шли, и оглушал после долгой тишины. Мы проскочили через светлую полосу оживлённой мостовой, едва успевая проталкиваться между людьми, и снова оказались в сдержанной тени другого хода.
Я оглянулась на мгновение, когда показалось, что меня окликнули. Но этот зыбкий звук сразу потонул в нескончаемом гомоне – как будто померещился.
– Вы можете сказать куда мы идём? – вновь обратилась я к идущей впереди спутнице.
И даже остановилась, решив, что без объяснений никуда больше не двинусь. Но меня вдруг ухватили за руку и втащили в узкую кишку какого-то закоулка. Я и пискнуть не успела, как оказалась прижата к шершавой холодной стене.
Передо мной стояла та самая женщина, которую я только мельком видела утром, когда говорила с хозяином “Одинокого бука”. Провожатая же проворно исчезла, словно её смыло. Незнакомка передавила мне шею предплечьем, и перед глазами мелькнуло острое лезвие кинжала.
– Где карта? – незнакомка приблизила остриё к моему лицу.
– А вы кто такая? – зачем-то возмутилась я, как будто кто-то без очереди пролез вперёд меня к прилавку с ценным товаром.
Словно лишнее знание что-то изменит во всей этой скверной ситуации. Однако женщина немало удивилась моему нахальству, но быстро пришла в себя:
– Я спрашиваю, где карта? Её должна была привезти сюда Габи Иллеш. Ею ты назвалась в “Одиноком буке”, но выглядишь не так, как та девица, с которой я говорила раньше. Карта у тебя? Или ты подготовила какой-то другой сюрприз?
Я попыталась слегка освободить шею, но получилось плохо. Женщина оказалась на удивление крепкой, а длинный кинжал в руке делал её ещё опаснее. Отчего-то я не сомневалась, что она владеет им хорошо и убьёт меня, совершенно не дрогнув, если понадобится.
– Она надёжно спрятана. И я не отдам её, пока не получу свою… компенсацию за труды. Пока вы не перестанете меня душить. Я рисковала жизнью и свободой, чтобы добраться сюда, так что…
– Меня не интересует, – оборвала мою на удивление спокойную речь женщина. – Ты не получишь ничего, если не расскажешь, где.
– Я не скажу, где она, пока вы меня не отпустите, – я снова дёрнулась. – Или хотите убить? Тогда ищите карту сами сколько угодно. Или можете поискать других дурочек среди амант, которые согласятся украсть её для вас снова.
Нижняя сорочка липла к взмокшей спине, руки мелко подрагивали, а дышать становилось всё труднее. Но я всё же старалась сохранить лицо. В конце концов, без меня она точно карту не отыщет – в этом можно быть уверенной. Моим словам незнакомка, видимо, не поверила. Принялась обшаривать меня одной рукой, залезла в кошель на поясе, продолжая в другой сжимать оружие.
Я пыталась оттолкнуть её и проскочить мимо – а там выбежать бы на людную улицу и уносить ноги, пока цела.
– А ну стой, – женщина вдруг поймала мою правую руку и сжала пальцами так крепко, что я едва не вскрикнула от боли.
Она нахмурилась неверяще и зашептала что-то, в первый миг непонятное. Но постепенно из памяти начали появляться заученные слова древне-чайдеринского языка. Они не складывались во что-то связное: всё же заклинаний я не знала. Но понимала прекрасно, что это оно и есть, но каков прок от того женщине? Ведь они не могут управлять энергиями Колодцев? Но все мысли мгновенно выветрились из головы когда руку охватило страшным жжением.
– Не может быть… – покачала головой незнакомка. – Откуда?
Она приблизила лицо, опустив кинжал, вгляделась как будто в самую глубину глаз, в самую душу, словно там можно было увидеть какие-то ответы. Я вырывала запястье из её пальцев, едва сдерживая слёзы от боли, что плавила кожу. Как будто из меня начали вытягивать жилу за жилой. Но нет, похоже, она тянула из меня карту, и отчего-то сейчас мне не хотелось с ней расставаться. Потому что я знала, что в следующий миг меня просто убьют.
Всё тело покрылось липкой испариной, волосы у шеи намокли и противно липли к коже. Я упёрлась ладонью в плечо женщины, толкнула, но она и с места не сдвинулась, продолжая сверлить меня взглядом.
– Какой чистый поток, – проговорила она задумчиво. – Откуда он у тебя? Кто ты такая?
– Это кто ты такая?! На помощь! – выкрикнула я так, чтобы услышали на улице.
Но она, кажется, была слишком далеко. А из тех домов, что окружали нас, даже никто не выглянул. Эхо прокатилось в пустынном тенистом переулке, и затерялось где-то в вышине, растеклось по тонкой полоске неба, что виднелось между крышами. Вместе с тем как женщина продолжала тянуть из меня сокрытое внутри, я слабела всё больше. Меня никто не душил, но воздух вокруг как будто загустел и его очень трудно было вдыхать. Может, и убивать меня не придётся: я сама умру, как только из меня вынут карту? Отчего-то эта мысль, которая должна была нагонять панику, оказалась на удивление безразличной. Губы женщины шевелились, шёпот лился с них, как ядовитый поток, дурманя мысли, заставляя их сосредоточиться только на боли, которая уже охватила всю руку до плеча.
Но в тупую муть, что сгустилась в голове и вокруг, прорвались чьи-то тяжёлые шаги и голоса – совсем вдалеке. Захотелось отмахнуться от них, как от чего-то лишнего, незначительного – против той пустоты, что заливала нутро. Я даже голову повернуть не могла, до того перестала ощущать своё собственное тело – только натянутые, будто кожа на рамку в дубильне, мышцы.
И вдруг увидела вокруг не пахнущий плесенью проулок, а глубокую пещеру. Такие же тёмные стены, но вместо неба – каменный, изрытый глубокими тенями свод. Где-то капала вода, ударяясь в упругую поверхность лужицы. Что-то шуршало и вздыхало. Веяло мшистым камнем. Топало, отдаваясь гулкими отзвуками в глубине огромного грота. А с другой стороны доносилось гудение – умиротворённое, но могучее. Дыхание Колодца. Словно повинуясь ему, я повернула назад, вошла через извилистый ход на большой каменный уступ сразу за выходом из пещеры.
В лицо ударил солёный, пряно пахнущий воздух. Вдалеке плескалось море, перекатывалось между торчащими из воды камнями, бурля и пенясь. Его зеленоватая глубина казалась с высоты непроглядной. Как будто свалишься туда, и даже рук своих не увидишь. И вдруг из меня снова резким рывком как будто воздух вынули. Я задохнулась, прижимая руку к груди, упала на колени, ощущая внутри странную потерю. Вспышку, что обернулась непроглядной темнотой.
Я зажмурилась и распахнула глаза вновь – и поняла вдруг, что женщина меня отпустила. Её как будто отбросило на пару шагов. Она непонимающе моргала, встряхивая руку и продолжала ещё произносить заклинание, словно забыла остановиться. А может, соприкосновение уже больше не нужно?
– Осколок Зари… – пробормотала она будто бы между делом, но так ясно, что эти слова буквально впились в уши.
В следующий миг, едва дав свободно вдохнуть и выдохнуть несколько раз, она снова бросилась на меня, но ударилась в стену, когда я увернулась. Дотянулась, схватила за рукав и дёрнула к себе. Я лягнула её изо всех сил и попала куда-то не глядя: кажется, в колено. Так мы не договаривались! А потому карту я не отдам той, кто не умеет просить вежливо. И тут к звукам нашей почти тихой возни вновь примешался топот и голоса, что становились всё ближе. Не успела незнакомка снова поймать меня, как на нас налетели несколько мужчин.
Одно только лицо мне показалось знакомым, но я никак не могла понять, где его видела: не так уж давно. В голове лихорадочно бились мысли о том, как бы унести ноги подальше от этой бешеной бабы. Хватаясь за горящую огнём руку, я вдоль стены потащилась к выходу из проулка, то и дело цепляясь за камни плечом. Кто эти защитники и откуда взялись, почему-то не имело значения. Гулкая пустота сотрясалась внутри при каждом шаге, и казалось, что её ничем нельзя больше заполнить. Такое же чувство уже было у меня в ту ночь, как Альдор прогнал меня в грозу. И видение было похожим: ярким, как вспышка и таким же внезапно угасшим.
Передо мной словно из-под земли вырос ещё один мужчина: вот его я знала хорошо. Тот слуга, который порой встречал и провожал меня в Анделналте. А я ведь до сих пор не знала его имени. Да и когда знакомиться, если не угадаешь, останешься ли в замке ещё на день.
Он поймал меня за плечи:
– Что случилось, офате? Вы в порядке?
Я обернулась коротко, когда позади cнова затопотали ноги по камням. Та женщина убегала весьма проворно, она даже умудрилась выскользнуть из рук мужчин. Откуда только у неё такие навыки? Как будто учили нарочно. Вряд ли потом удастся найти её на постоялом дворе: будет скрываться. Да теперь я вообще сомневалась, что она там жила на самом деле.
– Меня просто хотели ограбить, – я вновь повернулась к слуге. – Она требовала деньги.
Не хотелось врать, но но не выкладывать же правду тому, кто просто оказался рядом в нелёгкий миг. И кто вряд ли хоть что-то поймёт из моих слов. К тому же часть правды в том всё же есть: меня и впрямь хотели ограбить – самым жестоким и решительным образом. Мужчина нахмурился, глядя мне за спину. Остальные бранились громко, похоже, всё-таки упустив беглянку. Она резво скрылась в явно знакомых ей переходах, а преследователи возвращались, не желая, видно, тратить силы на её поимку.
– Она вас не ранила? – вновь обеспокоился слуга, тревожно ощупывая меня взглядом.
– Нет. Спасибо… – я замялась, не зная, как к нему обратиться.
– Мариус, – он улыбнулся.
– Откуда вы здесь взялись? – я вновь обернулась, вздрогнув от очередного выкрика.
Руку невыносимо пекло, и хотелось окунуть её в ведро с ледяной водой. Возможно, я так и сделаю, как только появится возможность, а пока приходилось делать вид, что меня ничего не беспокоит.
– Нас послал за вами унбар Рэзван, – Мариус отчего-то слегка виновато покривил губами. Словно в том было что постыдное. – Жаль, мы не сразу вас нагнали. Пришлось выяснять в Сингуруле, в какую сторону отправилась ваша повозка. Но ладно, успели вовремя!
Я с облегчением опёрлась на его руку. Сейчас не зазорно было принять помощь, потому что силы оставили меня едва не совсем. И всё это, к счастью, можно объяснить обычным испугом.
– И чего же хочет унбар Резван? – я медленно пошла вслед за Мариусом, который повёл меня из затхлого проулка на широкую улицу.
– Он хочет, чтобы вы вернулись, – спокойно, как что-то само собой разумеющееся, пояснил мужчина. – Он быстро узнал, что офате Месарош решила вас выгнать. И считает, что унбар де ла Фиер очень разозлится, когда узнает, что вы уехали.
– Снова возвращаться? – я приостановила шаг, вглядываясь в уверенное лицо слуги.
Он явно не собирался обсуждать со мной приказ мажордома: просто хотел погрузить в седло или на телегу, если придётся, и везти обратно в Анделналт.
– Вас что-то смущает? – в голосе Мариуса послышалось осторожное возмущение.
– Может, не судьбы мне работать на унбара де ла Фиера? И вам стоит отпустить меня? Сказать, что не нашли, не догнали. Потеряли следы…
Я говорила и сама не верила в свои слова. Потому что, кажется, судьбе как раз было угодно, чтобы я возвращалась в Анделналт снова и снова. И как бы я ни сопротивлялась тому, а стоило только задуматься – и понимала, что тянет меня туда сильнее, чем в дальнюю провинцию к тётке, которую я не видела много лет. Которая меня, может, уже и не помнит толком, не узнает и не пожелает принимать. Без поддержки мне один только путь: постоянный бег от преследователей, которые, кажется, не собираются платить. Самая большая плата, что меня ждёт – сталь по горлу, как только карту смогут из меня извлечь. А как это больно и страшно, я уже успела ощутить и не хотела пережить снова.
– Я ничего не знаю насчёт судьбы, офате, – усмехнулся слуга, чуть поразмыслив над моими словами, которые наверняка показались ему странными бреднями. – Я только знаю, что вы нужны унбару Маркушу. И что вы дороги унбару Рэзвану.
Он ничего не сказал про Альдора – и я горько улыбнулась проскользнувшему в груди сожалению. И правда, кажется, де ла Фиеру до меня вовсе не было бы никакого дела, не стань я вдруг близка его брату. Отчего-то было неприятно это осознавать. Неужели мне хотелось участия Альдора, его интереса? Да хотя бы любопытства… Но какое всё же противоречие: именно тот, в чьём сердце беспрестанно бьётся огонь, умеет быть холоднее льда на поверхности спокойного озера.
