Текст книги "Немезида"

Автор книги: Елена Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Спасибо за помощь, Сергей Петрович! – с благодарностью сказала я.

– Ну что ты, девонька. Как по другому-то!? Давай отдыхай, а то всю ночь бежала! – сказал мужчина и вышел из дома.

Не успела я повернуть голову, чтобы понять куда идти, как подошла Галина Георгиевна и отвела меня в комнату сына, пожелав хорошо отдохнуть.

Я долго лежала, обдумывая свое положение. Плохое предчувствие не отпускало меня, хотя, по идее… я уже в безопасности. Так почему меня выворачивало изнутри?

Когда я уж совсем извертелась, стала вспоминать свою сестренку, которая была светом для меня, и через десять минут заснула.

Проснулась оттого, что меня трясло. Мне снились кровавые следы, ужасные рычания и детский плач. Во сне я ощущала боль.

Да что же это такое? Вывод напрашивался сам, очень неутешительный. Что-то случится с моей семьей.

Мне необходимо с ними связаться и немедленно предупредить их об опасности.

Вышла из комнаты и направилась искать свободный телефон. В доме оказался только стационарный, но по нему не стоило звонить.

Отправилась прогуляться на улицу и применила силы виены. Теперь можно было спокойно пройтись по деревне в поисках доступного сотового телефона. Через десять минут я увидела парней, которые кучкой стояли у какого-то здания. Они о чем-то разговаривали, недовольно жестикулируя. У брюнета из кармана джинсов торчал телефон, и я направилась к нему.

Взяла мобильный, посылая парням иллюзию, что все по-прежнему, и ушла из деревни. Пройдя около пяти километров, стала звонить родителям, но никто из них не отвечал. Черт, выбора нет, придется звонить Алексею.

– Слушаю, – ответил парень.

– Где мои родители? – резко спросила я.

– Милая, как я рад тебя слышать. Любимая, где ты? Я приеду за тобой.

– Леша, я еще раз спрашиваю, где мои родители? – рявкнула я.

– Лена, понимаешь, я сражался с Пригольским за тебя…

Я скрипнула зубами от его манеры тянуть кота за хвост.

– И? – спросила я.

– Он меня почти разорвал, но не переживай…

– Леша-а-а, говори…

– Твой отец заступился за меня и выгнал Пригольского. Но получилось так, что твои родители и сестренка пропали… – ответил парень.

– Как пропали? Когда пропали? – с ужасом спросила я.

– Сегодня утром…

– Вы написали заявление о похищении? Вы обвинили Пригольского?

– Лена, не будь дурой! В его жестких руках – полиция, да что уж говорить, все органы власти. Он неприкосновенен. И только если хочешь лежать в могиле, в этом случае можешь жаловаться…

– То есть нет? – уточнила я, приходя в бешенство от его оправданий.

– Конечно нет! Мы же не идиоты! – с возмущением ответил парень.

– Конечно, вы не идиоты… Вы трусы! – прошипела я.

– Лена! Да я шкуру свою рвал ради тебя, а ты…

– Никогда не прощу тебе… – сказала я и отключилась.

Стояла посреди пшеничного поля, которое еще не успели убрать, и с ненавистью смотрела на прекрасные пейзажи.

Телефон затрезвонил, и я увидела номер из восьми цифр. Почувствовала, что это не парню звонят…

Поднесла к уху и ответила.

– Привет, моя милая девочка! – слащаво прошипел ненавистный голос.

– Где мои родители? – со злостью спросила я.

– Родители? Ах да, у меня… Ждем заблудившуюся овечку, которая некрасиво убежала от волка, – с иронией сказал этот ублюдок.

– Я приду, не трогай их…

– Конечно, придешь… и может быть, я проявлю доброту.

– Нет, я хочу, чтобы ты поклялся отпустить моих родителей и сестру, – жестко сказала я.

– Я не люблю, когда мне указывают! – зарычал волк.

– А что ты любишь? Насилие и жестокость?

– Ой, давай без этих розовых соплей. Насколько я понял, у тебя отличные мозги, так что тащи свою хорошенькую задницу на территорию любимой стаи.

– Куда именно?

– На поляну, где находится пасека.

– Ты отпустишь мою семью?

– Я отпущу их, конечно, отпущу. Обещаю, что привезу их на место встречи, а там пусть делают, что хотят… Сегодня в шесть часов вечера. Надеюсь, ты успеешь выбраться из той дыры, где сейчас находишься. До встречи, сладкая! – злорадно сказал мужчина и положил трубку.

Я кинула телефон на землю, понимая, что меня нашли благодаря Алексею. Они прекрасно знали, что я позвоню ему, если мои родители не будут отвечать. Алексей определил по звонку номер телефона и сдал меня. Мразь.

«Святая Жрица, умоляю тебя… если у меня получится освободить свою семью… клянусь, я буду терпеть все, что приготовил мне Пригольский. Главное, чтобы моя семья осталась жива.

Но почему же все органы скучивает в нервный комок? Почему так паршиво на душе, что хочется выть? Почему во рту стоит горечь и привкус железа? Почему моя сущность говорит мне о том, что ничего хорошего не будет?

Сейчас два часа дня… Отсюда до пасеки добираться около часа… Значит, нужно оставить записку Сергею Петровичу и ехать на попутках».

Через два часа я сходила с главной дороги, направляясь по тропинке через кукурузные поля к пасеке. Если бы я знала, что меня там ждет, то, возможно, что-нибудь придумала или предприняла бы… Но девчонка в восемнадцать лет свято верила обещаниям оборотней. Ведь у нас считалось позором и неуважением, если не соблюдались священные клятвы Святой Жрице.

Испокон веков в обществе были и есть мрази, которые плевали на порядки и законы. Они делали только то, что сами хотели, возвеличивая себя, причисляя ко всемогущим существам.

Но пока… я не верила этому… и шла на добровольное пожертвование ради своей семьи. Ведь ради них я готова на все!

Глава 3

Три месяца спустя после происшедших событий

Жариповский Николай Петрович – глава управления вневедомственной защиты ГУОПО по борьбе с преступностью в Новосибирской области ожидал прихода важных гостей из центрального управления.

Он очень нервничал, так как впервые будет общаться с руководством из ЦУВЗ. На данной должности он работал совсем немного, полтора года, желая и дальше продолжать военную службу на этом месте.

Секретарь постучала в дверь и пригласила двух мужчин. В кабинет вошли Шаранский Иннокентий Захарович, полковник ЦУВЗ, и Серепенский Артур Васильевич, подполковник.

Шаранский был огромным оборотнем и вел себя нагло, пренебрежительно, но тихо. Подполковник своим поведением показывал: он сделал одолжение, что сюда пришел. В Серепенском была душа выскочки, которая проявлялась в любой ситуации.

Через двадцать минут стандартных разговоров Артур Васильевич цыкнул зубами и сказал:

– В общем, так. Мне нужны из вашего подразделения два солдата. Они должны обладать аналитическим складом ума, боевыми навыками и… быть самыми лучшими в группе. Кого можете предложить?

– У меня очень хорошие солдаты, но самые лучшие это Оползень и Немезида.

– Слышал… слышал, что они отличные стратеги и настоящие профи. Отлично, тогда завтра направляете их в нашу группу…

– Оползень вам подойдет, но Немезиду нельзя брать в вашу боевую группу.

– Почему это? – недовольно рыкнул Артур Васильевич.

– Потому, что она нестабильна… для убийств…

– Тогда почему ты мне предлагаешь неуравновешенную психичку? И что она делает в твоем отряде? – заорал подполковник.

– Она лучшая! Даже лучше Оползня… но на боевые расправы в вашу группу ее нельзя пускать.

– Объясните! – зарычал полковник.

– Она к нам пришла три месяца назад. Не девушка, зомби. Она во всем лучше всех: физическая подготовка, выдержка, стратегия, различные боевые искусства на отличном уровне, но если в процессе захвата затрагиваются невинные люди, которых она не смогла спасти, то… она замыкается.

– Но задания выполняет? – прищурившись, спросил полковник.

– Да! – ответил Николай Петрович.

– Тогда нормально. Она солдат и должна молча переступать свои страхи и комплексы. У нас отряд первоклассных воинов, и ее место в этой группе. А проблемы с психикой… мы задавим их в корне… одной нашей боевой вылазкой, – скалясь хищной улыбкой, сказал Иннокентий Захарович.

– Но у вас же группа, которая выполняет самые опасные, невыполнимые операции, и они никогда не оставляют никого в живых, если кто-либо видит спецгруппу в деле.

– Мы постараемся не посылать ее на эти задания, – отмахнулся подполковник.

– Но… я… – стал мямлить глава управления.

– Я сказал отправлять, значит, отправляйте! Остальное – наши проблемы. И советую не открывать рот на мои приказы, если хотите здесь работать.

– Конечно. Простите.

– Отлично. Вопрос решен, – сказал Иннокентий Захарович и пошел на выход.

Артур Васильевич посмотрел презрительно на сердобольного оборотня и двинулся следом за полковником.

Жариповский молча наблюдал за уходом гостей. Когда они ушли, у него появилось отвратительное ощущение надвигающейся беды. Он чувствовал, что если Немезиду послать в горячую точку, в которую обычно посылали «Бесстрашный отряд», то она сломается окончательно. Сломается так, что в ней уничтожится все человеческое, которое осталось после той беды, которая, видно, с ней произошла. Психологов она прошла замечательно, знала, что и как говорить, реагировать. Но его не обманешь. Он видел таких людей, которые живут ради какой-то сумасшедшей цели. И эта девочка относилась к таким людям, что очень расстраивало его.

Четкая мысль закралась в его сознание: «Что-то будет… и будет очень плохое для всех…»

* * *

ЦУВЗ, столовая боевиков

Парень сидел за столом и рассматривал девушку, вошедшую в столовую. Красавица. Что говорить, он только взглянул на нее, и у него сразу встал. Шлюшки из боевых групп ему уже надоели, никакая девица не радовала его удальца. А эта малышка сойдет… Она только вчера прибыла, когда он был занят с подполковником. Но сегодня они познакомятся! Волчица идеально впишется в его большие грязные запросы.

Мысль об этом заставила его дружка принять боевую стойку и упереться в джинсы. И почему он должен ждать вечера? Все знали, что ему никто не отказывал, не зря он лучший боец-оборотень группы «Бесстрашный отряд».

Бабы сразу раздвигали ноги, чтобы он уделил им свое внимание. Иногда, конечно, такого не происходило, что заставляло его идти на крайние меры. Да, он злопамятный, поэтому сучку вылавливал где-нибудь в душе и, после того как он насиловал ее любимыми способами, передавал другим. Такое случалось редко, но для всех это было уроком. Теперь отказывающих мадам не было, он мог загнуть желанную девку, где хотел, и все молчали. Сейчас он хочет эту… желательно прямо сейчас.

Эльдар, конечно, слышал небылицы про Немезиду, но это сказки. И он сейчас это докажет.

Мужчина встал и направился к столу, где сидела девушка. Он подошел к ней, усмехаясь, так как все стали отсаживаться от нее, понимая намерения Эльдара. Красавица, как ни в чем не бывало, продолжала есть, глядя на всех с явным пренебрежением. Хотя, возможно, это ему показалось?

Движение, и он откинул в сторону ее поднос, схватил девушку за руку, кидая ее на стол. С довольным оскалом парень устроился сзади добычи и расстегнул ширинку, предвкушая слабое сопротивление, от чего его член заметно увеличился в размерах.

Эльдар был так уверен в своем превосходстве, что не смог предвидеть сильных ударов затылка девушки в лицо и локтя в его живот. Не дав ему возможности согнуться, красавица вывернулась из-под него и оказалась на спине, заваливая солдата на стол. Удар, треск, хруст… и лицо мужчины с огромной силой ударилось о деревянную столешницу. Кровь из носа непонимающего парня скопилась в маленькую лужицу.

Молниеносное движение, и нож приставлен к его шее, надрезая острым лезвием горло.

– Я Немезида! А значит, держи свой вонючий член подальше от моей персоны, ублюдок! Я предупреждаю только один раз. В следующий… ты будешь захлебываться в своей крови, – прошипела волчица, усиливая нажим на горло. – Ты понял?

– Да, – прохрипел Эльдар.

– Посмеешь неправильно посмотреть в мою сторону, я тебе яйца отрежу и на двери столовой прибью! – сказала Немезида и, окинув взглядом боевиков, присутствующих в столовой, которые, открыв рты, не верили своим глазам, громко выкрикнула: – Это касается всех! Я предупредила, а вам решать, как сдохнуть…

Девушка нажала на специальные точки на шее, и мужчина без чувств свалился на пол. Елена, как ни в чем не бывало, пошла на выход, и лишь ее шаги нарушали безмолвную тишину.

* * *

ЦУВЗ, кабинет подполковника

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – сказал Артур Васильевич.

В кабинет вошла доктор Митрушина Агафья Петровна. Женщина работала с анализами и проводила операции, если оборотням-солдатам была нужна хирургическая помощь, что случалось очень редко.

– Извините за беспокойство, Артур Васильевич, но я к вам по важному делу, – сказала доктор-лаборант.

– Я вас внимательно слушаю, – недовольно пробурчал мужчина.

– Дело касается солдата, который три дня назад поступил в боевую группу «Вервы».

– «Бесстрашный отряд»? И? О ком речь? – с нетерпением сказал он.

– Немезида. Понимаете, она беременна.

Мужчина в шоке открыл рот и с немым вопросом уставился на врача.

– Она сама догадалась только несколько дней назад и согласна на аборт. Даже требует его.

– Тогда все замечательно. Зачем вы ко мне приперлись? – зарычал оборотень.

– Понимаете, у нас с ней состоялся разговор, и она мне открылась, сказав, что ее зверски изнасиловали. Не будет ли это для нее психологической травмой, которая сломает ее? Может, после аборта ей нужен будет отдых?

– Срок?

– Одиннадцать-двенадцать недель.

– Так, и что вы от меня хотите? – прошипел Артур Васильевич.

– Я считаю, что ей нужен психолог и отдых.

– Так, Немезида. Немезида. Вы что мне тут треплете? Психолог, психотерапевт и невролог отметили ее, как здоровую и уравновешенную особу, которая сперва думает, а потом, как танк, движется вперед. Да такой оценкой психики никого не одаривали наши врачи. А вы мне тут сказки рассказываете.

– Понимаете, у меня слабый дар эмпата, я могу понять состояние оборотня. И я клянусь вам, что у нее в голове бомба, которая взорвется в стрессовой ситуации. Я…

– Слушайте меня, уважаемая Агафья Петровна. Вы свои способности засуньте туда, откуда они у вас вышли! Делайте то, что пожелала Немезида. И… самое важное, вы выполните мой приказ. Вы уберете ей все, что необходимо для того, чтобы забеременеть. Вы поняли меня?

– Артур Васильевич, что вы такое говорите!? Я не могу этого сделать без согласия… – женщину перебили, не дав договорить.

– Ты не только сможешь, но и сделаешь! – заорал мужчина.

– Простите, но я отказываюсь, – сказала женщина, сдерживая слезы от слов бездушного монстра.

– Хорошо, пойдем другим путем. Агафья Петровна, вы хотите, чтобы ваш сын вылечился от недуга?

– Я?! Конечно! А разве это возможно? Ведь у него опухоль головного мозга.

– В наших силах предоставить вашему сыну сильную лефину, но за все нужно платить.

– Я знаю, что их услуги очень дорого стоят. Нереальные деньги. Я не смогу за всю жизнь заработать такую огромную сумму.

– И не нужно…

– Как так? – не понимая, спросила женщина.

– А так… С вас – выполнение моей просьбы, а мы лечим ребенка. И… плюс мои просьбы никогда не должны подвергаться анализу и недовольству с вашей стороны. Вы согласны?

Женщина на минуту закусила губу, представляя веселую улыбку своего мальчика, и решение было принято.

– Да!

– Вот и отлично! Когда операция? И сколько времени она займет? – со свирепым оскалом улыбнулся подполковник.

– Сегодня в шесть часов вечера. Длительность процедуры при удалении матки составляет от одного до трех часов, – четко сказала женщина.

– Отлично. И не забудьте все полностью удалить, чтобы она никогда не вздумала огорчать меня и полковника своей незапланированной беременностью. У нас тут боевая организация оборотней, а не родильный дом. Немезида нужна нам здоровой, сильной, но никак не беременной.

– Я поняла, – пролепетала доктор.

– Я буду у вас в девять часов вечера, чтобы узнать о проделанной работе.

– Хорошо, – промямлила женщина и вышла из кабинета.

* * *

Агафья Петровна стояла рядом с пациенткой, которая лежала на операционном столе. Девушка находилась в сознании, так как ей было сделано спинальное обезболивание.

Спинальная анестезия представляет собой метод местного обезболивания, при котором обезболивающее вещество вводится посредством поясничного прокола – «укола в спину». Она обеспечивает полное отсутствие восприятия болевых симптомов, но женщина при этом не спит (как при общем наркозе), а пребывает в сознании.

Агафья Петровна с ужасом смотрела на кровавые зажимы, пинцеты, ножницы, марлевые тупферы, кетгутовую лигатуру и корнцанги. Ее трясло от жестокости и несправедливости, которую она проявила, поставив во главе человечности и жизни других своего сына. Действительно, то, что сейчас они совершили с медсестрой, можно назвать зверством.

И девушка, которой была произведена операция, больше никогда не сможет забеременеть, хотя никаких предпосылок и показаний к этой чудовищной процедуре не было. Это жестоко.

Врач понимала это и проклинала себя, но ничего не могла с собой сделать. Ведь на кону стоял ее сыночек Родион, маленький пятилетний мальчик. У него рак мозга третьей стадии. Это предпоследняя степень развития злокачественного новообразования, представляющая серьезную опасность для здоровья малыша. Данный этап характеризуется быстрым темпом роста опухолевой массы и поражением окружающих здоровых тканей.

Состояние сына быстро ухудшалось, это обусловлено активным ростом опухоли, что приводило к повышению внутричерепного давления в отдаленных областях головного мозга. Родион жаловался на постоянные мигрени, частые головокружения, нарушение координации. Мать не могла слушать его постоянные просьбы помочь ему, ведь это не в ее силах. Каждую ночь она выла в подушку и рычала от бессилия. Ее ребенок умирал. А тут шанс…

– Что вы со мной сделали? – произнесла девушка.

Данный вопрос заставил женщину вздрогнуть и возненавидеть себя с еще большей силой.

– Я…

– Правду…

– У тебя открылось сильное кровотечение при повреждении крупных кровеносных сосудов во время операции, которое невозможно было остановить, поэтому я вынуждена была провести экстирпацию матки.

– Что… это… значит?

– Это удаление… удаление матки… – сказала Агафья Петровна, закусывая губу, чтобы не выдать своих эмоций.

– Как? Почему? Так не должно было произойти… со мной не может… – прошептала Елена, не обращая внимания на слезы, которые скатывались по щекам.

– Я сделала все, что можно… Прости, – с сожалением сказала доктор.

– Нет, я не понимаю… я ведь… малая сила должна была помочь. Вы обманываете меня, – обвиняюще сказала девушка.

– К сожалению, это был единственный вариант, чтобы ты жила.

– Жила… жила? – девушка истерически засмеялась, с силой сжимая боковины операционного стола. – Жить. А может, я не хочу жить, а вы влезли… А кто хочет, у того забирают жизнь. Ненавижу всех… ненавижу себя…

– Ну что ты, Немезида. Не говори глупости. Жизнь человека – самое важное, что есть на свете…

– Я не хочу вас слушать… Я хочу побыть одна.

– Хорошо, оставлю тебя. Буду в своем кабинете, а ты полежи. Лед не убирай, пожалуйста.

Девушка ничего не ответила, лишь непрерывно смотрела в потолок. Доктор покачала головой и, накрыв новой простыней ее тело, пошла в кабинет, куда скоро явится подполковник.

* * *

Агафья Петровна сидела за столом и старалась успокоиться. Взгляд ее остановился на рамочке с фотографией. Ее любимое счастье улыбалось ей со снимка, и она закрыла рот ладонью, чтобы не разреветься.

Дверь распахнулась, и в кабинет врача зашел Серепенский с недовольным выражением лица и в грязной обуви, сильно хлопая дверью.

Два дня на улице шел дождь, поэтому невозможно было пройти, чтобы не запачкать ботинки. Но это не значит, что нужно вваливаться к ней в кабинет, где все чисто и стерильно, в своей грязной обуви.

– Артур Васильевич, я попрошу вас надеть бахилы в медицинском отделении. У вас на обуви грязь, которой не место в стерильных помещениях.

– Мне некогда слушать ваши нравоучения. Вы выполнили приказ?

– Да, – сказала женщина, от чего ей стало противно.

– То есть солдат Немезида не будет огорчать нас в будущем своей беременностью? – громко сказал мужчина.

– Говорите, пожалуйста, тише. Пациентка после тяжелой операции находится в операционном зале и может слышать ваши крики.

– А почему она не спит? – с искренним удивлением спросил подполковник.

Дверь отошла назад, открывая вид в операционный зал. Доктор встала и прошла к двери, плотно закрыв ее. Потом вернулась к рабочему столу.

– Она настояла на региональном методе, то есть потребовала спинальное обезболивание.

– Понятно. Мне это ничего не говорит, и я не хочу об этом знать. Для меня главное, чтобы она не могла больше беременеть и отлично работала в боевой группе. Таких одаренных боевиков, как она, нельзя терять. Немезида повзрослеет и сможет сама проводить тяжелые оперативные операции. Ладно, я вами доволен. Но мне некогда, – сказав это, он направился к двери.

Агафья Петровна, не ожидая такого поспешного ухода, растерялась и с возмущением сказала:

– А как же мой сын?

– Не понял, при чем тут ваш сын?

– Когда я смогу показать своего сына вашей лефине, чтобы она вылечила его?

– Какой еще лефине? – с бешенством процедил мужчина. – У нас нет никаких лефин, поэтому перестаньте говорить глупости.

Женщина всхлипнула, на глазах выступили слезы.

– Как же так? Ведь я согласилась на эту жестокую операцию только ради своего сына, который умирает!

– Я что могу сделать? Как в нашем штате будет лефина, так обязательно поможем вашему ребенку, но на данный момент ее нет, и я вам ничем не могу помочь.

– Но вы обещали! – закричала женщина, глотая слезы.

– Вы, женщины, очень глупы… – недовольно сказал оборотень и, взявшись за ручку двери, прошипел: – И еще я вам советую держать свой рот на замке, а то завтра же вылетите с работы, будете жить со своим сыном на улице. Вы меня поняли?

– Да… – пролепетала женщина, сползая по стенке на пол.

– Вот и отлично, – с ухмылкой сказал Серепенский и вышел из комнаты.

Трагедия и ужас сотрясали женщину в беззвучном плаче. Но это не могло сравниться с той болью, которую испытывала невидимая девушка, стоявшая у шкафа на нетвердых ногах после операции. Лена с ненавистью смотрела на женщину, которая посмела лишить ее будущих желанных детей. Ее сковывал ужас, и подначивала злость от совершенной подлости и безнаказанности. А еще больше она ненавидела ту мразь, которая только что покинула кабинет.

Мгновение, и Немезида убрала невидимость, со злостью опрокидывая какие-то вещи на столике рядом с собой.

Агафья Петровна очнулась от своей трагедии, когда послышался грохот. Она подняла глаза и увидела пациентку, которая с ненавистью и злостью смотрела на нее.

– Немезида… – прошептал доктор, понимая, что наказание за ее эгоизм стоит перед ней, сжимая в руке ампутационный нож.