Текст книги "Восьмидесятый градус"

Автор книги: Елена Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

26 Ноября

Как же надоело писать и думать про ужасных коллег! Но вот опять: старший швырнул стул в лаборатории (в сторону, не в меня), потому что я, видите ли, не убрала куртку с этого стула по его просьбе. Младший просто стоял рядом с ничего не выражающим лицом (вечером, когда мы все ненадолго собрались, мельком выразил сожаление насчёт того, что мы плохо функционируем как команда). Скоро они вышли оттуда, сразу же пришёл начальник – я дрожала после столь бурного выражения эмоций, но поняла, что стоит поделиться, тем более стул с курткой всё ещё валялся рядом. Он сказал, что подобных вспышек не замечал, но поговорит с ними. Не уверена, что это что-то изменит, но рассказывать людям надо!

Тем временем есть и хорошее: прислала человеку на суше кое-какие тексты, написанные здесь, – сама ему анонсировала, потом страшно было отправлять. Пришлось удалить два предложения, и уже от этого мне плохо, но, кажется, я перестраховалась. Он всё прекрасно воспринял, думаю, дам почитать целиком, когда вернусь. Смотрела «Тот самый Мюнхгаузен», и неожиданно слёзы накатывали на глаза, хотя вначале персонаж вызывал отвращение в контексте общения с коллегами – опять проблемы с эмпатией, капризы, неумение слышать людей, кидание вещами (в людей) как акт выражения эмоций. Понятно, что не надо так смотреть все фильмы, но я была в таком состоянии, что по-другому не могла.

27 Ноября

Сегодня день ежемесячной вечеринки, и наш главный отменил работу. Ещё и из-за того, что холодно работать (сейчас около –38 ℃). Мне, конечно, сложно смириться с переменой планов, ведь теперь следующий отбор материала будет не скоро. Но сегодняшним утром было какое-то новогоднее настроение, ощущение настоящего выходного (хотя я знала, что буду, например, одна чистить наш огромный грязный пробоотборник и ещё делать много всего). Я сознательно проспала завтрак и по традиции пошла в столовую, чтобы взять батон и что-нибудь из холодильника к кофе, который могу сварить и в лаборатории (это blessing[7]7
  блаженство (англ.).


[Закрыть], честное слово! Без кофе здесь никуда), но обнаружила, что дверь закрыта. Пошла в буфет ночной вахты – всё ещё не знаю, можно ли нам, науке, им пользоваться, но вроде бы все ходят туда и даже устраивают вечеринки, – но там были только сушки, я ушла ни с чем. Стало как-то тревожно – хочется иметь доступ хоть к какой-то еде в любое время (как бывает на других кораблях), а не только по расписанию. Надеюсь, что столовую закрыли только в праздничный день, может, готовят что-то. Правда, вчера на собрании как-то мельком упомянули, что мы слишком много едим, по словам команды, – возможно, это связанные явления. А на завтрак я съела яблоко (единственная еда в каюте) с витаминами и кофе.

Пришла на полдник: там прекрасный mille-feuille[8]8
  мильфей (фр.). По-русски чаще называют «наполеон».


[Закрыть], все добрые и расслабленные; в очереди за кофе ледовик поинтересовался, как там мой алоэ, – очень мило. С одной стороны, очень правильно такой день организовывать раз в месяц, отдыхать тоже нужно. Но к вечеру всё это превращается просто в пьянку, и на следующий день никто не может работать. К счастью, в прошлый раз я всё пропустила на станции, а в этот, видимо, придётся сидеть в каюте.

Дошла до того, что рисую акварелью плакат с надписью "Palais d'amour". Услышала эту песню на дорожке – не помню чья. Не то чтобы это особенно прекрасная песня, просто я решила создать себе напоминание о том, что живу во «дворце любви». Схожу с ума, наверное, – но весь негатив в этой экспедиции высасывает из меня жизнь, и нужно прилагать больше усилий, чтобы помнить о том, что вообще-то люди добрые и хорошие и моя жизнь не отвратительная, а совсем наоборот. Пока не знаю, куда повешу.

Вечером. Первая ушла с праздничного ужина: неловко и какое-то чувство вины, кажется, что я должна наслаждаться и сидеть там просто потому, что все сидят. Глупо. Помылась новым шампунем, сделала маску, досмотрела фильм Unmarried Woman 1978 года. Как же классно одевались в семидесятые! Хочется теперь так же (хотя я сейчас примерно так и одета – в расклешённые штаны и длинную рубашку). А вообще фильм понравился, какой-то добрый. Опять восхищаюсь своим умением подбирать фильмы под день. А плакат повесила над кроватью.

28 Ноября

Сегодня день рождения папы. Продолжаю читать комикс Fun House, почти целиком посвящённый отношениям с отцом и вообще его фигуре – не как таковой, а конкретного отца. Но думаю не про это – интересно, каково это – иметь родителей-интеллигентов? Вырастаешь ли ты в лучшего человека? Почему-то кажется, что да. «Минусом» идёт осознанность родителей: например, появляются всякие депрессии, необходимость терапии, в то время как у условных деревенщин (мои родители скорее из таких) все проблемы материального плана и никогда не в голове. Хм, но, будучи ребёнком таких людей, ты вырастаешь и всё равно идёшь в терапию, не проще ли сразу с детства рефлексировать? Так что всё-таки у условных интеллигентов есть фора.

29 Ноября

Снился интересный сон, вызвавший чувство вины и стыда, как это часто бывает. Записала его в свой документ со снами, куда я уже давно ничего не записывала.

Вчера было Событие – в нашей льдине появилось много трещин. Первые – ночью, пришлось эвакуировать из домика на льду пьяного метеоролога, который этого совсем не желал (на собрании он извинялся за сопротивление). Вечером, около шести, появилось много широких трещин, одна их них – прямо у трапа. Вау! Некоторые видели, как они образовывались, но я работала в лаборатории в тот момент, у нас была станция. Всеобщее настроение сразу изменилось, конечно: тревога, хаос, нервозность, просто грусть – я их чувствовала в воздухе. А сама никак не реагировала – была занята колонкой осадков, а пока не разобралась с ней, не могла думать ни о чём другом. Тем более напрямую это на работу геологов не влияет. Но работы ни у тех, кто работает на льду, ни у нас в ближайшее время точно не будет – ждём стабилизации обстановки… Так что атмосфера царит интересная – отчаянный отдых? В коридоре, где я живу, вовсю пахнет спиртом. Позже вспомнила, что в момент раскола была короткая мысль где-то на периферии мозга: ура, всё раскололось, дрейф закончился, сейчас мы включим моторы и поедем домой! Очень интересно, неужели мне тут настолько плохо?

Но если что и вносит долю тревоги непосредственно в мою жизнь, так это вид из окна: раньше там светились домики, палатка, сновали человечки в светоотражающем, а теперь полная темнота – всю инфраструктуру обесточили, люди не разъезжают на снегоходах. Стоит немного ближе придвинуться к окну и посмотреть чуть левее – вот там светло! Прожектор судна направлен на сеть крупных трещин, где ещё вчера была вода, а сегодня тонкий слой льда и снега. В общем, даже из моего иллюминатора можно следить за обстановкой. Из плюсов ситуации (ха) – собака теперь временно живёт на борту, у трапа. Вчера удалось его погладить и немного поснимать.

Продолжаю читать комикс. Там фигурирует дневник героини, ведение дневника как таковое, что мне близко. Как и героиня комикса, я далеко не всегда была честна в дневнике, часто скрывала что-то или прямо врала. То, о чём врёшь, наверное, может многое сказать о тебе. Когда начинаю перечитывать дневники (иногда бывает настроение), глубоко погружаюсь в своё прежнее состояние, эмпатирую так, что мне часто становится очень плохо, а если и хорошо – то оттого, что сейчас всё не так. После этих болезненных перечитываний невольно делаю вывод о том, что моя жизнь становится лучше с каждым днём, такое видение мне нравится. Интересно, выйду ли на плато?

Получала задание от соседа-строителя: написать текст с фотографиями про работу геологов на борту для газеты верфей. Вот это да! Я обожаю пытаться просто и интересно рассказывать про свою работу, поэтому хочу сразу же приступить, но это кажется нечестным – есть ещё куча мелких дел, которые я и так часто отодвигаю. Но вообще время сейчас будет, так что… больше текстов мне!

Собрание: все грустные, скучающие. Судя по устным отчётам, бездельничали, искали себе дела. Чувствуется некое падение духа, и неудивительно – кто-то потерял антенну (возможно, утонула), кто-то теряет данные из-за проблем со связью с инфраструктурой на льду. Сегодня всё-таки эвакуировали часть оборудования из некоторых домов. На завтра планов по работе нет. Я приличную часть дня писала письмо классной коллеге, которая пишет длинные письма – и сама написала длинное, четыре страницы! Когда задают хорошие вопросы и интересно пишут о своей жизни, отвечать и приятно, и полезно. Каждая искренняя переписка – как дневник. Письма, комиксы, записки, книги – жизнь превращается в текст, я создаю его и потребляю. Смотреть сейчас ничего не хочется.

Работой, правда, я себя обеспечила на ближайшие дни – отобрала материал на минералогический и петрографический состав, буду изучать. Тем не менее пока работается медленно – боюсь, что всё сделаю и буду страдать от безделья. Кажется, я уже писала, что на борту самое страшное – ничего не делать?

Наученная опытом, решила осознанно пропустить завтрак и запастись едой заранее (уже сегодня, когда будильник прервал мой сон, поняла, что скоро придётся проспать). Взяла лишнюю пиццу с полдника (очень жирную) и две шоколадные вафли – кофе с ними идёт просто прекрасно!

30 Ноября

Что ж, продолжаю вести хронику растрескивания – надо куда-то записывать, иначе забудется, исчезнет. Сегодня ночью послышались как будто бы звуки мотора, а когда я встала, поняла, что судно достаточно сильно накренилось. Ужасно жить в неведении, всё чаще в голове появляется мысль одеться нормально и выйти на какую-нибудь из верхних палуб, чтобы посмотреть на ситуацию, но я просто не могу собраться и сделать это! Думаю, сегодня после обеда – прекрасное время. Я встала и пошла в лабораторию за кофе – гидрологи как раз шли к корме. Я поняла, что происходит что-то интересное – и правда, они открыли крышку-дверь, и перед нами предстал отличный вид на трещины, задевшие майны – дыры во льду, океанологическую и геологическую. Я пока не знала, в чём суть работ, зачем они будут спускаться вниз, на этот слабый лёд. Слева, наполовину разрушив океанологическую дыру, зияла открытая вода, которая слегка рябила от ветра – мой глаз распознал это как что-то приятное. В самом деле, как давно мы в последний раз видели воду? Я быстро сходила за камерой и зафиксировала. Саму процедуру смотреть не стала, ушла пить кофе – слишком волнующе. Когда вернулась, увидела, что на борт подняли крышку геологической майны – огромный квадрат из фанеры, нужный, чтобы вода медленнее замерзала и мы могли регулярно работать. Я насладилась зрелищем и порадовалась тому, что сама увидела какие-то спасательные работы, обычно слышу только отголоски. Потом пришло осознание: кажется, работы встали на недели. Ведь, скорее всего, нам придётся искать новую льдину. Либо будем ждать заморозку этой – а это тоже долго. И потом придётся заново пилить дыры во льду и всё такое. Это настоящая проблема, касающаяся всех. Вау. Как-то резко ко мне это пришло. Правда, всё это не мешает мне предвкушать сегодняшнюю сауну, и хорошо.

Сходила погулять, как и запланировала – по левому борту, который и так видно из моего окна, всё достаточно плохо – куча трещин; у кормы огромное поле открытой воды, ну и с трапа не сойти – там тоже вода. По правому борту не заметила ничего – видимо, все трещины сошлись. Пофотографировала, что смогла, оперативно залила на сервер – я бы это оценила, если бы сама не вышла посмотреть, – хочется же знать, что происходит.

Сегодня собиралась активно поработать, но, кажется, отложу на потом, пойду помогать на камбузе – там опять что-то испортилось или почти испортилось, надо спасать остатки.

Что ж, я успела и на камбузе поработать, и пробы поизучать. Оказалось, что второе – не такая уж и времязатратная деятельность, так что скоро я легко могу оказаться без работы (о ужас). На самом деле наскребу, не стоит беспокоиться. На собрании опять какая-то гнетущая обстановка – мне не нравится, что почти ничего не говорят про текущую проблему, никакой конкретики – сами всё знаете, ждём. Кажется, боятся паники. Ледовики очень хотят выйти на лёд, а их не пускают – опасно. Намекнули, что информацию про трещины нельзя давать СМИ – кажется, кто-то уже слил её знакомому журналисту, который, конечно, всё переиначил.

1 Декабря

От осознания факта, что уже первое декабря, поднимается настроение. Почему? Во-первых, прошёл ещё целый месяц. Если учесть, что я сменяюсь в конце марта, то для меня треть экспедиции точно прошла – это радует. Во-вторых, зима и Новый год! По инерции радуюсь – всё-таки никогда не была в более снежном, холодном, ледяном, северном месте в Новый год. Вчера увидела валенки и невольно вспомнила родину – маленький город, где достаточно снежно и Christmas всегда white, в отличие от Петербурга.

Для нас эта ночь отметилась тем, что мы прошли много миль на восток под действием мощного западного ветра – я даже не поверила, когда увидела трек с утра. При этом на удивление тепло –17 ℃. Дочитала Fun House – как всегда, грустно оттого, что это закончилось.

Весь день не покидает тревога. Откуда? Неужели из-за снов – опять снилось что-то, от чего я просыпалась, сжав челюсти. Но, скорее, сны – выражение мыслей и беспокойства. Как бы понять, в чём дело? Кажется, это то, о чём я тут не пишу. И никуда не пишу, а надо бы. Или просто гормоны скачут.

Ещё весь день занималась хозяйственными делами, в итоге руки и вообще весь плечевой пояс устали, что очень часто тут происходит, даже сидеть и печатать не хочется. В итоге пришла в каюту и просто легла смотреть длинный фильм, от которого не могу отлипнуть, – «Последняя дуэль». Кажется, скачала его, потому что обсуждала с человеком с суши. Я очень часто вспоминаю его и пытаюсь приблизиться, потребляя то, что он упоминал. Например, сейчас в письме он спросил, смотрела ли я «Семнадцать мгновений весны» – я иду скачивать. Это немного пугает, но, наверное, нормально, учитывая обстоятельства. Правда, тут дело не только в его рекомендации, он пишет, что там главный герой тоже находился среди людей с чуждыми взглядами и всё хотел домой.

По результатам собрания понятно, что не всё так плохо – люди сходили на льдину, кто-то уже собирается опять там работать. Всё продолжается – впрочем, это стало понятно чуть раньше, когда я вновь увидела из окна знакомые огни фонарей, освещающих домики. Нам, геологам, правда, придётся подождать, ведь кидать пробоотборники некуда. Но организовать это не так уж и сложно. Так что не стоит мне затягивать с выполнением всей камеральной работы, что уже накопилась.

2 Декабря

Случайно провела полтора часа в сауне – с паузами, конечно. Там нет часов, и всё располагает к длительному нахождению. Теперь забитые ранее руки висят как плети, я с трудом заставляю себя печатать (зачем заставляю?). Хотела написать, что удачно получилось – только я зафиксировала застой, как всё буквально потрескалось и изменилось. Я невольно рада – ведь я предоставлена сама себе, могу проводить время так, как хочется, а главное, без коллег. Приличную часть дня по-прежнему составляет работа, но это та часть работы, что мне приятна – анализ, корреляция колонок, попытки установить возраст осадков…

За ужином от химиков узнала, что по левому борту видели песца! Хорошо, хоть какое-то крупное животное. Медведя ждём.

3 Декабря

Дни проходят примерно одинаково, но это не тяготит. Сегодня на мытье заплесневелых яиц был доктор, сказал, что у нас были случаи простуд, что меня удивило – казалось, если заболеет один, то все заразятся. Значит, мне везло – недавно поняла, что на суше я бы уже много раз переболела чем-нибудь к этому времени. Ещё поговорили с техником – можно приносить ему музыку, фильмы, книги, чтобы он загрузил на сервер. Ура, я сделаю вклад в досуг всех последующих поколений дрейфующих! Уже собрала и рассортировала книги, сейчас скидываю на флешку песни – ох, это занятие надолго. Параллельно успеваю немного поработать. Химики, кажется, флиртуют друг с другом – мне противно. Ещё много говорят про свои амбиции, публикации, степени… Меня раздражает, наверное, потому, что если у меня и есть какие-то амбиции в науке, то я не знаю, как их реализовать, и практически ничего не делаю, отчего чувствую себя глупо. Ещё всё больше убеждаюсь, что в мире науки интриги, протекции и тому подобное играют не меньшую роль, чем везде, хотя, конечно, способным всё равно надо быть. В общем, посидела немного за микроскопом там с ними и ушла в каюту. Кажется, мне не угодишь, и это моё нежелание принимать людей ведёт к знакомой изоляции.

4 Декабря

Отдала флешку с музыкой, книгами и фильмами (два больших не влезло) технику. Приятно одной из первых сделать вклад в культурную базу нового судна. Загрузила туда и квирные комиксы, чувствую себя немного героем. Ещё собрала всевозможные пэдээфы на ноутбуке – немного, но есть, например, Урсула Ле Гуин, Донна Харауэй, Бруно Латур – я их не читала даже, но, кажется, эти книги будут полезны местному сообществу. Загрузила пьесы Любимовки-2022 и несколько с предыдущего года – сама прочитала не все, но, думаю, тоже лишними не будут.

Зам продолжает следить за мной – сегодня случайно встретились в коридоре, и он сказал: «Я слежу за вами». Хоть не скрывает – я должна радоваться? На самом деле это давит на психику. Знаю, что если я с кем-то заговорю в общественном пространстве, полном людей, то меня будет слушать не только непосредственный собеседник, но и несколько свидетелей. Как я уже писала, главный геолог тоже следит, да ещё и нагло вмешивается. Даже не знаю, какую цель они преследуют: если просто беспокоятся обо мне, то результат будет только обратный – постоянная слежка утомляет и пугает. Понимаю, что не могу просто быть собой, когда вокруг много людей. Чтобы нормально поговорить с кем-то, нужно оказаться в маленьком замкнутом пространстве – но не приглашать же всех к себе в каюту… Я смотрела «Семнадцать мгновений весны», осознала тревогу и её причину и решила записать эти мысли сюда.

5 Декабря

Вчера долго засыпала из-за этих же мыслей, отсутствия чувства безопасности. На фоне короткого рабочего взаимодействия с А. подумала, что он, кажется, единственный человек, которому я доверяю здесь, хотя с ним я общаюсь не чаще, чем с другими. Вспоминала начало экспедиции, когда я ещё была собой с людьми, не была вечно грустной, тревожной и закрытой. Представляла, что разговариваю с ним (наедине, и никто не подслушивает!), искренне делюсь своими мыслями, жалуюсь на всё, а он понимает. Почему-то чувствую сейчас потребность объяснить себя, оправдаться, кажется, что нужно написать: «…Ну, все мы иногда разговариваем с людьми в голове».

Ура, мой текст для газеты верфей одобрили! Никаких правок, только комплименты. Приятно осознавать, что создал некий конечный продукт. По идее, вся научная работа должна заканчиваться статьями и подобным чувством, но у меня этого не происходит – я писала ранее и продолжаю недоумевать, откуда такой барьер.

Развлекалась за бинокуляром: снимала почти ASMR-видео того, как тыкаю иголкой песок в пробах. Осадок был мокрый, потом высох и слипся, поэтому приходилось ломать кусочки, пласты, чтобы посмотреть на отдельные частицы – в какой-то момент я поняла, что это очень приятный процесс.

6 Декабря

Наблюдаю в последнее время, что доктор в ходе личных взаимодействий наконец-то понял, о чём я говорила, когда жаловалась на коллег около месяца назад, – хочется злорадствовать, говорить: «Ага, теперь вы понимаете, что терпеть, как вы все советуете, невозможно! Это монстры».

Снился сон, где папа бил маму в сугробе около дома после ссоры – они собирались куда-то уехать, садились в машину. В итоге оба вернулись домой. Да-а, стоило почитать «Б.» на ночь. Там всё близится к концу – чувствую, что дочитаю её и начнётся другой этап, с другими книгами.

Ночью думала про то, что здесь я обречена не быть собой с людьми, потому что быть собой почему-то равно соблазнять, а соблазнять – плохо. Хочется найти лазейку, но тут всё очевидно – либо убрать негатив по отношению к соблазнению, либо убрать равенство – сделать так, чтобы У МЕНЯ не было ощущения, что я соблазняю местных мужиков, просто общаясь с ними; что они при этом чувствуют, я не могу знать. Но в то же время фильм «Последняя дуэль» навевает мысли – а что, если любое моё действие всегда рассматривается ими как соблазнение? Тогда неважно, как я себя веду, – результат один. Значит, можно смело быть собой. Это, конечно, прекрасное рассуждение, но у меня-то откуда возникает это ощущение? А что, если они демонстрируют своё соблазнение мной, в то время как я ничего такого не делаю, и от этого мне стыдно? О, кажется, я нашла! Теперь злюсь – какая абсурдная ситуация, а ведь я живу в этом. Вчера до полуночи читала, лёжа в двух креслах в конференц-зале, заместитель пришёл выключить свет, и в тот же момент я сама подошла к выключателю, собираясь уйти. Он немедленно сказал:

– Меня ждала? (Хотя при людях он ко мне на вы.)

– Нет.

– Жаль, я так надеялся!

И ещё всячески добивал свою гениальную шутку.

Такие мелкие, казалось бы, моменты и создают местную атмосферу, для меня уж точно. Вообще неудивительно, что с людьми не хочется общаться – сил бороться в каждом маленьком разговоре нет. Думаю, теперь стоит расслабиться и посмотреть, что будет, как я буду себя чувствовать. Просто дам себе установку не закрываться.

Поняла, что здесь, на борту, в моей голове или в этом тексте часто всплывает слово «мужик». Оно никогда мне не нравилось, я его совсем не употребляла… А здесь меня вдруг окружают не люди, а именно мужики.

После собрания стало немного уныло. Во-первых, и так весь вечер какое-то сонное состояние. Сказали, что очень быстро поднялось атмосферное давление – может, связано с этим. Во-вторых, появилась новая трещина, она отделила мачту метеорологов от остального ледяного поля. Мне не понравилось, что я узнала об этом только на собрании – и всё из-за своей изоляции. В-третьих, выяснила, и тоже только сейчас, что на корме, где должны быть дыры для пробоотборников, всё плохо со льдом: он заехал под корму, а ещё появилась очередная трещина. С одной стороны, хорошо, что работы пока не будет – можно камералить сколько влезет. Мы как раз успели изучить хребет Ломоносова, вполне цельный набор данных получается. С другой, мы же здесь, чтобы отобрать материал, без работы всё-таки скучно. Ладно, вообще, может, это странное настроение появилось ещё и на фоне того, что я дочитала «Б.».

Зато получила письмо! Как всегда, настроение улучшается, хоть сегодня эта сонливость и притупляет все чувства.

Ну вот, только решила быть собой с людьми – и вообще ни с кем не разговаривала…

Пока лежала в салоне и читала, услышала из коридора про новые трещины по правому борту – их я не могу так просто увидеть, но изменение крена уже чувствую. Когда мылась, думала про всё, – я паникёр и сейчас ловлю самые пессимистичные мысли – что, если геологии больше вообще не будет? Может, тот материал, что мы отобрали, это весь материал из экспедиции? Он неплохой, но всё равно мало. Я уже думаю, что будем делать, если геология совсем закроется – наверное, буду проситься в какую-нибудь другую научную группу.

Ещё вспоминаю скепсис авторитетного немецкого коллеги по поводу вмораживаний судов в лёд (дело было перед одним международным дрейфом, включавшим вмораживание ледового судна) – якобы судно слишком сильно влияет на льдину (например, двигатель надо включать, да и вообще это огромный объект), и она неизбежно будет ломаться. Сейчас кажется, что был он абсолютно прав. Но что в том дрейфе, что сейчас, мы успели как-то поработать, собрать некоторый ценный материал – может, это и есть норма для дрейфующих станций? Ещё думаю про пафос этой экспедиции – понятно, что новости про нас меркнут на фоне всего остального, но тем не менее. Многие отряды работают вполне полноценно, гидрологи даже ходят в свою палатку зондировать. Обидно, что мы, с нашей независимостью от льдины, работать не можем вообще. Опять возникла мысль, что мы раньше запланированного времени закончим дрейф и все поедем по домам. Ещё, в контексте того, что мы покинули хребет Ломоносова, думаю: а что, если мы очень рано приплывём в Гренландское море, где наш дрейф должен закончиться? Может, тогда никакой ротации и не будет, скажут всем ждать окончания? Но сейчас посмотрела на карту – до этого моря ещё далеко. В общем, на ночь записала сюда примерно всё, что меня беспокоит, все паникёрские мысли, над которыми, надеюсь, скоро буду смеяться.

Озадачена вопросом натуры для акварели: что рисовать? Сделала композицию из нитриловых перчаток, голубой тряпки, пустой бутылки и синей книги и думаю – неужели я обречена рисовать предметы своего быта? В голове возникла идея проекта – рисовать предметы, которые мне принесут люди, этакое рисование на заказ. Интересно, что они захотят зафиксировать, почему? Записываю, потому что опять сомневаюсь, что осуществлю.