Текст книги "Два цвета реальности"
Автор книги: Елена Митягина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава четвертая
Очередное утро добрым не оказалось, как и большинство моих пробуждений за последний месяц. Не смотря на то, что на вечеринке я практически не пила, складывалось ощущение, что в меня насильно залили бочку пива. Кроме жуткой головной боли, внутри сидело неприятное чувство одиночества. Сегодня оно ужалило меня особенно сильно: парень, который мне понравился, ушел вчера, ничего не объяснив. Я не знала причины этого скороспешного бегства, но винила в этом себя. Что ж, обвинения могут быть сняты только в том случае, если черноглазый сосед объявится и все объяснит. Правда, надежды на это у меня практически не было. Наше с ним знакомство больше напоминало кадры из неудачной черной комедии.
Я спустилась вниз, чтобы посмотреть, в каком состоянии находится дом после вчерашней тусовки. К счастью, все было не так плачевно, как я себе могла представить. Сломанной мебели я не увидела, пятен крови на стенах или ковре – тоже. Это меня порадовало. Зато разбитых бокалов в мусорном ведре и грязной посуды в раковине – хоть отбавляй.
Пока Марина спала, я решила немного прибраться. Делать мне все равно было нечего, а вот привести дом в порядок было просто необходимо. Около часа мне потребовалось на то, чтобы помыть всю грязную посуду и подмести пол, собрав с него осколки стекла. По громкому храпу подруги, который доносился сверху, я поняла, что сегодня ее очередь проспать весь день. Разбужу ближе к вечеру, если сама не проснется.
Когда уборка была завершена, я присела на диван и вновь погрузилась в раздумья, с удивлением отметив, что сегодня ноющее в течение последних нескольких дней запястье перестало чесаться. Я развязала повязку, чтобы посмотреть, как обстоят дела под ней, но моему взору предстала очень необычная картина. Царапины, которые появились на коже из-за постоянных расчесов, образовали непонятный рисунок, у которого были вполне симметричные очертания. Не успела я восхититься своим мастерством художественной чески, как в дверь постучали. С удивлением рассматривая руку, я пошла открывать.
На пороге стоял Саша. Вообще-то, я не ждала никого, поэтому вид у меня был, мягко говоря, не слишком приглядный. После утренней уборки я даже не успела принять душ, поэтому выглядела сейчас не особо привлекательно. Увидеть Сашу я и вовсе не рассчитывала, поэтому смутилась вдвойне. На секунду я забыла о своей внешности и смущении, и попыталась прочесть в его черных глазах настроение их хозяина. Мой новый сосед оставался для меня загадкой, пока сам не рассекретил цель своего визита.
– Прости, если не вовремя, – поздоровавшись, сказал он. – Я пришел извиниться за вчерашнее.
– Что-то случилось?
– Не совсем, – неуверенно произнес он. – Давай просто будем считать, что мне стало нехорошо?
Саша улыбнулся, попытавшись убедить меня своим обаянием, но выглядели его объяснения все же странно. Почему он говорит со мной загадками? Я все еще держала его на пороге и молчала. Кто-то нажал невидимый выключатель и вырубил меня на несколько секунд из реального мира. Где я витала в этот момент, я и сама не знаю.
– Оксана, – произнес он мое имя, вернув к реальности. – Все в порядке?
– Пройдешь? – ответила я вопросом на вопрос, отойдя в сторону и пригласив соседа в гости. Он кивнул. – Марина еще спит, поэтому заранее извиняюсь, если услышишь, как она храпит. Она в этом деле профессионал.
– Не страшно, – ответил он с улыбкой. – В институте на первом курсе я жил в общежитии, и мой сосед храпел каждую ночь от звонка до звонка. Сначала я жутко на него злился, не мог заснуть и кидал в него всем, что попадалось под руку. Но через некоторое время привык. Когда стал жить один, поначалу ночью долго мучился бессонницей в тишине. А потом снова привык.
Как только Саша закончил рассказ, Марина напомнила о себе смачным храпом, и мы засмеялись.
– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросила я соседа, сделав акцент на последнем слове. – С твоим «нехорошо» теперь все в порядке?
– Более чем, – улыбнулся он. – Надеюсь, ты не обиделась? Я понимаю, как это выглядело, но мне, правда, нужно было срочно уйти.
– Все в порядке, – ответила я. – Хочешь чаю?
– С удовольствием.
Я разлила по кружкам свежезаваренный зеленый чай. Когда я передавала его Саше, то заметила, что он с интересом разглядывает мой художественный расчес на запястье, но когда он почувствовал мой взгляд, сразу отвернулся. Что ж, шрамы украшают мужчин, а не женщин, и с этим трудно поспорить.
– Как тебе на новом месте? – спросил он меня.
– Очень даже неплохо, – улыбнулась я. – Теперь у меня есть своя комната, как в детстве. В общем, чувствую себя свободной и самостоятельной. А как ты? Ты ведь вообще новичок в наших краях.
– С каждым днем все лучше, – весело подмигнул он мне. – В этом районе такой чистый воздух, что пока не хочется уезжать.
– Уезжать? – я пыталась не показывать своего расстройства, но глаза выдавали меня. – Получатся, ты здесь проездом?
– Что-то вроде того. Я не думал задерживаться надолго, но все может измениться. Постоянно все меняется. В общем, в ближайших планах внезапный отъезд не предвидится.
Его слова меня немного успокоили. Расставаться с этим загадочным черноглазым незнакомцем, не узнав его поближе, мне не хотелось.
Внезапно сверху донесся голос Марины.
– Оксан, – прохрипела подруга из своей комнаты. – Принеси мне воды. Пожалуйста.
Мы с Сашей снова засмеялись. Марина была похоже на дальнобойщика не только по громкости и тональности своего храпа, но еще и по совершенно невероятному утреннему басу.
– Я, наверное, пойду, – сказал сосед. – Не буду вам мешать, передавай подруге привет.
– Хорошо, я провожу тебя, – ответила я.
У двери Саша неожиданно повернулся ко мне, и наши лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. В секунды этой случайной близости я отчетливо слышала, как бьется его сердце. Дыхание перехватило, словно на морозе, и я боялась пошевелиться. Черт, да у меня ноги подкашиваются, когда я рядом с ним.
– Можно я приглашу тебя куда-нибудь? – тихо спросил он, не увеличивая расстояние между нами.
– Можно, – прошептала я.
Он довольно улыбнулся, прищурив глаза, и ушел. Внутри меня вновь проснулись бабочки. Их яркие разноцветные крылья приятно щекотали живот в области солнечного сплетения.
– Ну, где ты? – вырвал меня из приятного забытья голос подруги. – Мне срочно нужен стакан воды, а лучше цистерна.
– Иду, – крикнула я. Кажется, подруга вчера повеселилась на славу.
Остаток дня мы провели с Мариной дома. Я отпаивала ее зеленым чаем и овощным супом. К вечеру голова подруги немного прояснилась, и она пообещала мне, что в ближайшие пару десятков лет не будет пить ничего крепче кефира. Я рассказала ей про визит Саши и про то, что он позвал меня на свидание. По крайней мере, я надеялась, что это будет именно свидание.
В конце ленивых выходных, которые мы посвятили ничегонеделанию, я решила лечь спать пораньше. Мой долгосрочный отпуск, предназначенный для зализывания ран, закончился, и утром меня ждала работа. Я успела соскучиться по больнице и по своим коллегам. Настало время взять себя в руки и начинать приносить пользу этому миру.
Проснулась я в приподнятом настроении, готовая к труду и обороне. Стоило мне открыть глаза, как в голову сразу же просочились мысли о Саше. Я уже забыла, как это приятно – влюбиться. Когда совсем не знаешь человека, и он для тебя остается загадкой, которую шаг за шагом так приятно разгадывать. Когда ты смотришь на него, и у тебя перехватывает дыхание. Когда ты не можешь заснуть, потому что его улыбка и глаза – это единственное, о чем можешь думать. Ну и, наконец, бабочки. Они наполняют твое сознание волшебной пыльцой, осыпающейся с крыльев, и ты ощущаешь каждой клеточкой своего сознания, что вот-вот воспаришь над телом. Наверное, это одна из самых прекрасных эмоций в мире.
Впервые за долгое время я не только пела, но еще и танцевала в душе. Когда я спустилась вниз, меня уже ждала Марина и завтрак. Не успела я удивиться, как она усадила меня за стол.
– Хочу, чтобы твой первый день после отпуска прошел отлично, – сказала она. – Вижу, ты проснулась в хорошем настроении, и очень надеюсь, что оно останется с тобой надолго. Вчера ты лечила меня от похмелья своей стряпней, сегодня я буду кормить тебя своей.
Подруга приготовила вкусные сырники со сметаной и сварила кашу с тыквой. После завтрака я поехала на работу, а она, скорее всего, снова завалилась в кровать. Признаюсь, порой я завидовала ее графику, а, вернее, его отсутствию.
В больнице меня с улыбкой и распростертыми объятиями встретил Антон, мой коллега и хороший друг.
– Кого я вижу, – весело подбежал он ко мне. – Оксанка, мы по тебе соскучились, как ты? Все в порядке?
Я кивнула, и Антон обнял меня.
– Игорь Владимирович всем сказал, что ты заболела, но я знаю настоящую правду, почему тебя не было, – заговорщически произнес он. – Сочувствую тебе, держишься?
Я снова кивнула, поджав губы.
– Добро пожаловать в ряды разведенных, – Антон по-дружески похлопал меня по плечу. – Я уже прошел через это, как видишь – выжил. Смешно, да? Мы так молоды, а за нашими плечами уже по одному неудавшемуся браку. Но, знаешь что самое главное? Главное – не унывать. Все будет хорошо, вот увидишь.
– Спасибо тебе за поддержку, – поблагодарила я его.
Антон всегда умел найти нужные слова, в то же время он был очень тактичным. Мне очень повезло иметь такого хорошего коллегу и друга.
– Рассказывай, чего интересного произошло в мое отсутствие? – попросила я.
– Тишь да гладь, ты ничего не пропустила, – ответил он.
Первый рабочий день прошел на одном дыхании. Я познакомилась с новыми пациентами, поступившими в отделение в мое отсутствие, осмотрела уже знакомых мне тяжелых больных, с удовольствием отметив, что почти у каждого наметилась положительная тенденция к выздоровлению.
В институте работа врача казалась гораздо привлекательнее и проще, чем это оказалось в действительности. Я представляла, как буду с легкостью спасать жизни, и получать за это похвалы и признание. Однако мои амбиции постепенно сошли на нет, поскольку на деле работа оказалась очень тяжелой. Первое время мы с Антоном лишь присутствовали на операциях в качестве наблюдателей, внимательно изучая последовательность действий настоящих врачей. Во время первой операции Антона вырвало, а я упала в обморок. Тогда-то мы и поняли, что все не так просто. Через некоторое время рабочий процесс все же наладился, мы научились держать себя в руках и подходить к делу профессионально, оставляя за дверью страх, брезгливость и розовые очки.
После того, как на моих глазах впервые погиб пациент, я не спала неделю, и даже хотела уйти из больницы. Когда я пришла со своим решением к своему начальнику – заведующему ожоговым отделением, он усадил меня за свой рабочий стол и сказал: «Думаешь, я сейчас сидел бы на этом месте, если бы ушел после первой неудачи?». Со слезами на глазах я возразила ему, амбициозно заявив, что человеческая жизнь – это не игрушка, и не объект для оттачивания своего мастерства. Однако Игорь Владимирович смог переубедить меня. И только спустя год работы я поняла, что он был прав. Не все в наших силах, и, наверное, для всех нас уготована своя судьба. Но мы не должны сдаваться и отступать после первой же неудачи. Нашей команде врачей удавалось спасать настолько тяжелых больных, что иначе, как чудом, их выздоровление и назвать нельзя. Но, к сожалению, бывает и наоборот.
– О чем задумалась? – в ординаторскую вошел Антон, прервав мои мысли. – Рабочий день окончен, беги домой, пока на дежурство не оставили. Сегодня моя очередь нести ночную вахту.
Домой я ехала вдохновленная предстоящей встречей с Сашей. Вчера он пригласил меня на свидание, правда, ни о чем конкретном мы не договорились. Тем не менее, я надеялась, что он даст о себе знать в ближайшее время, может, зайдет на чай. Сердце колотилось под ритмы танцевальной музыки, звучавшей из колонок, когда я представляла нашу встречу. Однако в тот вечер меня ждало разочарование: Саша не зашел в гости и даже не позвонил.
От него не было известий и в следующие два дня. В четверг мое израненное самолюбие и печальные бабочки в животе, век которых оказался недолог, заставили меня сделать первый шаг. Я больше не могла сидеть на месте, слишком сильно хотелось увидеть соседа, от мыслей о котором голова шла кругом. Откровенно навязываться желания не было, поэтому я решила, что домашнее печенье, как дружеский жест не без намека, будет отличным вариантом для спонтанного визита.
Весь вечер мы с Мариной пытались что-то соорудить из муки, яиц, сахара, лимона и духовки. К нашему общему удивлению печенье получилось очень вкусным. Я сложила его в небольшую корзинку, которую мы нашли в одном из кухонных ящиков, и направилась грудью на амбразуру моего нетерпеливого ожидания.
Саша жил в соседнем доме, и когда я шла по подъездной дорожке, заметила, что в его спальне горит свет. Дважды я пыталась повернуть назад, боясь нажать на кнопочку дверного звонка, но в результате все же пересилила себя. Сердце в горле мешало ровно дышать, но отступать было некуда. После первого звонка я простояла на пороге около минуты. Дверь никто не открыл, возможно, Саша спал. Назойливой быть не хотелось, тем более будить его, поэтому я развернулась и расстроено поплелась обратно.
– Оксана, – внезапно услышала я за спиной удивленный голос Саши. – Что ты тут делаешь?
– Привет, – от неожиданности я вздрогнула. – Да вот… в общем, мы с Мариной решили испечь печенье, и, кажется, переборщили с ингредиентами. Получилось слишком много, захотелось угостить тебя. Вышло довольно неплохо.
Пока я смущенно сочиняла текст, который изначально в моей голове звучал более правдоподобно, удивление в черных глазах сменялось любопытством. Легкий игривый взгляд, пронзавший меня насквозь, сообщал о том, что Саша все же рад меня видеть. Мне очень хотелось верить в это.
– Спасибо, – с улыбкой произнес он. – Как твои дела? Все хорошо?
Я кивнула, надеясь, что Саша пригласит меня войти в дом, но этого не произошло.
– Как твоя рука? – он бросил взгляд на мое разодранное запястье, и я удивилась, что он вспомнил о моем ранении.
– Еще не зажила. Прости, я, наверное, тебе мешаю, – смущенно сказала я.
Мне было так неловко, что хотелось закрыть глаза, отменить последние действия, как на компьютере, и оказаться в своей кровати. Мало того, что я навязываюсь, так еще и не вовремя.
– На самом деле я только что вернулся из командировки, – ответил он, словно читая мои мысли. – Извини, не могу тебя сейчас пригласить, дома страшный бардак.
– Все в порядке, я ведь зашла так, по-соседски. Соседи ведь так делают, да? Пекут всякие вкусности и угощают друг друга. Держи, – я протянула Саше корзинку с печеньем.
– Хочешь сказать, в следующий раз я должен удивить тебя своими кулинарными способностями?
– Нет. То есть, да.
Я нервничала.
– Я хотела сказать, что не отказалась бы испробовать твою стряпню, – я игриво вскинула бровь, и Саша ответил тем же жестом. – Ты умеешь готовить?
Он кивнул, с улыбой глядя на меня.
– Мое приглашение все еще в силе? – спросил он.
Стала бы я превращать свою кухню в поле мучного боя, и ломиться в твою дверь, как снег на голову, если бы твое приглашение было не в силе?
– Конечно, – улыбнулась я.
– Тогда завтра в семь? – это было скорее утверждение, чем вопрос.
– До завтра, – ответила я.
Я развернулась и направилась к своему дому, не в силах скрыть улыбку. Влюбленные бабочки снова вернулись, и теперь щекотали меня своими крыльями.
– Оксана, – услышала я его голос у себя за спиной. – Я очень рад, что ты пришла.
Я повернулась, продолжая улыбаться. Тем временем пульс участился, дыхание замедлилось, голова закружилось. Все сопутствующие влюбленным состояния в момент атаковали меня, едва не сбив с ног. Я чувствовала себя влюбленной дурочкой, и в тот момент мне это очень даже нравилось.
– Спокойной ночи, – ответила я, пытаясь не выдать себя. Судя по всему безуспешно. Я видела, как он провожает меня взглядом, не торопясь закрывать дверь.
Домой я вернулась в надежде все рассказать Марине, однако она предпочла мне общество Максима, и отправилась в свою комнату разговаривать с ним по телефону. Когда я поняла, что подруга пропала надолго, решила не ждать ее, и отправилась спать. Погрузилась в забытье я довольно быстро, прокручивая в голове нашу последнюю встречу с Сашей. Сколько я спала – не знаю. Когда я открыла глаза, за окном было по-прежнему темно, в комнату просачивался серебристый лунный свет.
Внезапно я почувствовала запах гари, и попыталась встать, чтобы проверить, что случилось внизу, однако не смогла пошевелиться. Я лежала словно парализованная, осознавая, что происходит что-то ужасное, но не в силах что-либо сделать. Тем временем запах все усиливался. Постепенно дым начал просачиваться в мою комнату, на первом этаже что-то горело, и у меня началась паника. Ни рука, ни шея, не даже палец на ноге не двигались. Попытка закричать также не дала результата. Похоже, что Марина спала, звуков из ее спальни не доносилось, и если мой сонный паралич сейчас же не пройдет, мы можем сгореть. Эта мысль заставила тело содрогнуться, по спине пробежал холодок. От ужасных картин, разыгравшихся в моей голове, стало невероятно страшно, и я заплакала.
Через секунду я проснулась по-настоящему. Подушка была мокрой от слез, но все мои конечности, к счастью, работали, и голос оставался со мной. Не успела я подумать, что сон был чересчур реалистичным, как мой нос вновь почуял запах дыма. Я вскочила с кровати и на всякий случай ущипнула себя за руку. Не рассчитав, я дернула больное запястье, и вскрикнула от боли. Из незаживающей раны начала сочиться кровь, но думать о ней я не могла, поскольку мой сон, похоже, на глазах начинал сбываться.
Открыв дверь своей комнаты, я ужаснулась: первый этаж был заполнен дымом. Я бросилась в комнату к Марине и, разбудив ее, побежала вниз. Осмотрев задымленную кухню и гостиную, прижимая к лицу влажную тряпку, я поняла, что открытого горения нигде нет. В глаза бросился ковш, стоящий на плите. Еще вечером, когда мы готовили с подругой печенье, он был серебристым и блестящим, сейчас же перед моими глазами красовалась обугленная кастрюлька. Газ продолжал гореть, ковш продолжал коптиться, выделяя черный ядовитый дым. Я подбежала к плите, быстро выключив конфорку. Пришедшая на помощь Марина открыла все окна на первом этаже нараспашку, и мы, накинув куртки, вышли на улицу.
Несколько минут мы стояли молча, пытаясь прийти в себя. Обе понимали, что смогли избежать настоящего пожара и возможной трагедии только чудом. Я видела, как подругу трясло, поэтому решила отложить гневные ругательства до утра. Вместо этого я обняла ее и попыталась успокоить.
Первой заговорила она.
– Спасибо, – произнесла Марина. – Если бы не ты, я… я не знаю, что бы сейчас было.
Из глаз подруги ручейками по щекам текли слезы.
– Это я виновата, – продолжила она, всхлипывая. – Когда ты ушла, я решила сварить яйца для салата. Налила воду, поставила на огонь, и тут позвонил Максим. Пока мы болтали, я услышала, как в моей комнате распахнулось окно. Я пошла наверх, чтобы закрыть его, и совсем забыла о плите. Мы разговаривали очень долго и я, видимо, заснула. Прости, Оксана. Я очень испугалась.
– Я тоже, – ответила я. – Не переживай, теперь все в порядке, мы вовремя проснулись. Дым скоро выветрится, и можно будет вернуться в дом.
– Как ты смогла учуять запах? – спросила Марина, немного успокоившись. – Ты не спала?
Перед глазами возник образ моей комнаты, освещаемой ярким лунным светом, и просачивающийся внутрь дым. Я вновь ощутила то пугающее бессилие, паралич, сковавший мое тело во сне. Невероятно реалистичные ощущения.
– Он мне приснился, – ответила я.
– Кто? – непонимающе переспросила Марина.
– Запах дыма.
Несколько секунд подруга молчала, пытаясь осмыслить мои слова.
– Не поняла, – произнесла она.
Я и сама не знала, как это вышло, но все же попыталась рассказать ей о моем необычном видении.
– Это очень странно, но за несколько секунд до пробуждения мне снилось, что в нашем доме начался пожар, в кухне что-то горело, я ощущала дым, чувствовала его и видела, – на секунду я замолчала, переводя дыхание. Марина смотрела на меня с нескрываемым удивлением. – Только я не могла пошевелиться и позвать на помощь.
– Оксан, ты ясновидящая! – заворожено произнесла подруга. – С ума сойти, это был вещий сон. Нас спасло твое видение, невероятно! Это же настоящее чудо! Значит, все-таки есть на свете что-то такое…
Подруга схватилась за голову и уставилась в открытое окно своей комнаты, переваривая услышанное. Я молча наблюдала за ней, стараясь не думать о случившемся. Прошло больше часа, прежде чем мы смогли вернуться домой. На всякий случай, окна в наших комнатах мы оставили открытыми, и все форточки на первом этаже тоже.
