Текст книги "Поводок для волка"

Автор книги: Елена Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я угрюмо молчала. Мне просто нечего было сказать. Потому как внезапно я с ужасом осознала, что понятия не имею, кто именно был со мной в ту ночь.

– Зачем ему это? – тоскливо протянула я. – Зачем ему понадобилась какая-то там кошка? Наличие иной ипостаси, пожалуй, единственное мое достоинство. Больше у меня нет никаких особых талантов.

– Наличие второго облика – уже огромное достоинство. – Вентор пожал плечами. – Впрочем, я не могу проникнуть в мысли Норберга и узнать его планы по вашему поводу. Пожалуй, это никому не дано. Одно очевидно. Он хочет, чтобы вы остались при нем. Поэтому приказал Винлану доставить вас в замок даже против вашего желания.

– И что будет дальше? – угрюмо спросила я.

– Понятия не имею. – Вентор сочувственно хмыкнул. – Как я уже сказал, никто не в состоянии предсказать дальнейшие действия Норберга Клинга. Позвольте мне озвучить известные факты. На вас его метка. Он приказал доставить вас к себе в замок. По всей видимости, он планирует заявить на вас свои права. И вы останетесь при нем. Скорее всего – как постельная игрушка.

Я сжала кулаки от подобного заявления. Я? Буду вынуждена стать чужой постельной игрушкой? Да не бывать этому!

– Впрочем, не беспокойтесь, – вкрадчиво прошелестел Вентор. – Не думаю, что вам придется долго мириться с подобным положением дел. Рано или поздно Норберг охладеет к вам. И, скорее всего, передаст кому-нибудь из членов стаи. Тому же Винлану, к примеру.

Я заскрежетала зубами от бешенства. Невероятно! И как Вентор смеет говорить мне такие гадости?

– Тогда я вернусь к тому вопросу, с которого начала беседу с вами, – проговорила подчеркнуто спокойно. – В чем заключается ваша выгода? Почему вы явились в мой дом и раскрываете мне планы своего дяди? Уж явно не из-за доброты душевной.

Вентор склонил голову, как будто безмолвно соглашаясь с моими словами. Задумчиво посмотрел на свои ногти, проверяя их на предмет заусенцев. Затем искоса глянул на меня.

– Прежде, чем я отвечу на ваш вопрос, ответьте и вы на мой, – негромко попросил он. – А вы согласны отправиться с Винланом в замок рода Клинг?

Нет, это было уже чересчур! Не выдержав вихря эмоций, я вскочила на ноги. Принялась нервно расхаживать по небольшой, в сущности, гостиной. Промелькнула мысль запустить в надоеду чем-нибудь тяжелым. Как он смеет вообще задавать мне настолько отвратительные вопросы?

– Вы издеваетесь, должно быть, – хрипло не сказала, а прорычала я, когда бешенство улеглось настолько, что ко мне вернулась способность говорить.

– Отнюдь. – Вентор печально улыбнулся. – Илария, мой дядя – очень привлекательный мужчина. Надеюсь, вы не собираетесь с этим спорить. И очень многие женщины посчитали бы подарком судьбы возможность разделить с ним постель…

– По всей видимости, вы хотели сказать: стать его имуществом? – гневно перебила я.

– Поверьте, заведомо подчиненное положение одной из сторон, связанных сексуальными отношениями, придает особую перчинку происходящему, – спокойно ответил Вентор. – К тому же Норберг – не садист. Он сумеет сделать так, чтобы вы были счастливы, оказавшись в паре с ним. Пусть и не на очень длинный срок.

В груди невольно защемило от рассуждений Вентора. Что скрывать очевидное, было в них что-то… постыдное и неправильное, но в то же время безумно притягательное. И опять вспомнилась та проклятая ночь в замке рода Клинг. О, никогда в жизни я не испытывала такого наслаждения, как тогда, в опытных и властных руках мужчины. А если представить, сколько еще таких ночей может быть у нас…

Я с силой прикусила губу, прогоняя болью истому, начавшую непрошенной волной распространяться по моему телу. Сделала это слишком сильно, потому что во рту поселился навязчивый солоноватый вкус. В воздухе запахло железом, и глаза Вентора опасно пожелтели.

– А потом он отдаст меня кому-нибудь из своих волков, особо отличившихся по службе, – ядовито проговорила я.

– Ну и что? – Вентор сухо усмехнулся. – По сути, такова участь любой самки в стае. Как бы то ни было, рано или поздно вам найдут пару. Вы просто заплатите свободой за благополучную сытую жизнь. Или желаете сказать, что вы никогда не попадали в опасные ситуации?

Я вспомнила Дика. Мой страх, когда я очнулась в темном сыром подвале, не понимая, что случилось и как я здесь оказалась. Мою твердую уверенность в том, что я умру страшно и мучительно, а убийца уйдет от возмездия.

Судя по всему, Вентор был в курсе моих недавних невеселых приключений. Это стало понятно по ухмылке, заигравшей на его губах.

– Вы должны понимать, что жизнь в стае оградит вас от любых подобных неприятностей, – проговорил он. – Никто никогда не посмеет даже косо взглянуть в вашу сторону. Безопасность – в обмен на свободу. По-моему, неплохое предложение.

– Не для меня, – сухо сказала я. – Я прекрасно жила все эти годы без вашего рода. Проживу и дальше. Ошейник для кошки остается ошейником, даже будь он из чистого золота и украшен бриллиантами. Просто не трогайте меня.

– А вот с последним, боюсь, возникнут проблемы. – Вентор нервно забарабанил пальцами по своему колену. – Илария, я уже сказал, что Норберг не оставит вас в покое. Визит Винлана в ваш дом и приказ доставить вас в столицу это четко показывают.

Я замычала от немого раздражения и принялась растирать виски. В голове билась лишь одна мысль: как, ну как мне выбраться из этой ситуации? Как вернуться к прежней спокойной и размеренной жизни, в которой никто не осмеливался принимать за меня никаких решений? Понесла же меня нелегкая в Гроштер! Ишь ты, котенка захотелось от равного себе. В конце концов, на детях свет клином не сошелся. В крайнем случае родила бы от Вэйда. И, честное слово, мое дитя никогда бы не увидело в глазах матери разочарования или сожаления из-за сделанного выбора! Потому что я слишком хорошо помню, как это больно – когда собственная мать стыдится тебя.

– Полагаю, ваш ответ – нет, – после недолгой паузы проговорил Вентор. – Вижу, что вам не по душе подобный расклад.

– Естественно, – глухо обронила я.

Вернулась к своему креслу, подхватив со стола бутылку, на донышке которой еще плескались остатки вина. Поднесла горлышко к губам, но в последний момент передумала пить. Нет, сейчас мне как никогда прежде необходимы трезвый ум и твердая память.

– Ну что же, в таком случае я поведаю вам о причине, которая привела меня в ваш дом. – Об улыбку Вентора, казалось, можно было порезаться – настолько она показалась острой и безжалостной.

Я помалкивала, заинтересованно ожидая продолжения и грея бутылку между ладонями.

– Как вы уже, наверное, поняли, я не в особых ладах с отцом, – продолжил Вентор. – Фелан Клинг… В общем, у нас много причин для взаимной нелюбви. А вот Норберг меня просто ненавидит. Ненавидит тайно, конечно, не показывая этого на людях. Но я знаю, каково его отношение ко мне. И осознаю, что при любом удобном случае он обязательно от меня отделается. Я жив только до тех пор, пока выгода от моего существования перевешивает выгоду от моей смерти.

– Сочувствую, – обронила я. – Нелегко, должно быть, знать, что ближайшие кровные родственники спят и видят вас в гробу.

– Я уже привык. – Вентор невесело хмыкнул. – Впрочем, речь сейчас не обо мне. Точнее, не только обо мне. Вы не желаете вливаться в стаю Норберга, но прекрасно осознаете, что он не оставит вас в покое. А я… Я ведь тоже кот. И я бы с радостью вышел из стаи, будь у меня такая возможность. Вы правы, ошейник для кошки останется ошейником в любом случае. Даже если усыпать его бриллиантами. Но это символ вечного унижения и подчинения. Другими словами, как вы уже поняли, мы с вами в некотором смысле находимся по одну сторону баррикад.

– Предположим, – уклончиво согласилась я. – И что из этого следует? Предлагаете вместе бежать подальше от Гроштера?

Кстати, а ведь это неплохая идея.

Он, как и я, кошачьей породы. Мы одной крови. Примерно одного возраста. А что, если нам составить пару? Фелан отказался делить со мной постель – вдруг его сын будет посговорчивее?

– Не смотрите на меня так оценивающе, – с иронией попросил Вентор. – Я понимаю, что вы желаете мне предложить. Но нет! Не буду скрывать, Илария, вы очень красивая девушка. И в любом другом случае я был бы счастлив разделить с вами ложе. Однако я поклялся, что никогда не заведу детей. И уж тем более не сделаю этого с той, которая имеет вторую ипостась. Ни в коем случае!

– Почему? – удивилась я, слегка обиженная пылом парня.

– Потому что я не хочу, чтобы оборотни размножались, – с усталым вздохом сообщил Вентор. – Двуликие должны вымереть, так вымерли некогда драконы, тролли и прочие мифические существа. Мы… Мы слишком опасны, чтобы оставлять нас в живых. Звериные инстинкты зачастую берут над нами верх, и тогда мы творим… всякое.

– Люди тоже порой поступают ужасно, – не согласилась я, невольно вспомнив Дика.

Как истово он был убежден в том, что поступает верно, похищая и насилуя девушек, а потом жестоко убивая их! До сих пор дрожь шла от мысли, что я могла пополнить скорбный список его жертв.

– Да, но зверь живет в каждом оборотне, тогда как среди людей убийцы и прочие мерзавцы встречаются намного реже, – возразил Вентор. – Понимаете, Илария, возможно, я говорю немного непонятно и сбивчиво. Но возьмите любого оборотня и проверьте его прошлое. И вы обязательно обнаружите в нем такой момент, когда он не сумел совладать с животной злостью и бешенством и натворил бед. То есть если среди людей чудовища встречаются лишь иногда, хотя порой чаще, чем хотелось бы, то оборотни – все без исключений чудовища.

Я неодобрительно покачала головой. Нет, я поняла, о чем пытался мне сказать Вентор. Но я не была согласна с его мнением. Все оборотни поголовно – чудовища? Ну уж нет! Я не такая…

Перед мысленным взором вдруг встало бледное, искаженное от муки лицо господина, которого я исполосовала в Гроштере. Как же его звали? Норберг ведь говорил. Впрочем, не важно. Я не считаю, что поступила неверно. Такой урод заслуживает наказания похлеще.

«Вот, – чуть слышно шепнул внутренний голос. – Вот о чем говорит кот. Оборотни слишком часто решают, что вправе вершить правосудие. Вспомни, Дик тоже был уверен в том, что творит благо».

Я раздраженно поставила на пол уже надоевшую бутылку, к которой так и не прикоснулась. Причем сделала это настолько неловко, что она упала на бок и покатилась, оставив на ковре тоненькую дорожку красных брызг. Зло зашипела себе под нос, увидев, какой беспорядок сотворила. Впрочем, ладно. Интуиция подсказывала, что совсем скоро я навсегда покину этот дом и вряд ли вернусь сюда когда-нибудь еще.

– Я поняла, каково ваше мнение, хоть и не одобряю его, – холодно сказала, с размаха бухнувшись в кресло.

– Не обижайтесь, Илария. – Вентор виновато улыбнулся. – Даже будь на вашем месте моя единственная истинная, и то я отказался бы. Провести всю жизнь в бегах… Шарахаться от каждого шороха, в каждой вороне подозревать соглядатая.

В вороне? Интересно, почему мой собеседник вдруг упомянул этих шумных бестолковых птиц? Кстати, помнится, благодаря одной из них не так давно я избежала гибели.

– Итак, бежать вы не желаете, – с любопытством протянула я. – В стаю Норберга возвращаться тоже не горите желанием. Но разве есть еще какой-то путь разрешения этой ситуации?

Вентор опустил взгляд на свои руки, смирно лежавшие на коленях. Молчал так долго, что я совсем было испугалась, что ответа не последует. Но в тот миг, когда мое терпение было на исходе, сказал так тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы услышать имя, слетевшее с его уст.

– Гортензия, – выдохнул он.

Гортензия?

Ах да, это же тетя Фелана. Глава противоборствующей ветви рода Клингов, с которой стая Норберга вот-вот схватится в жестоком поединке.

– Вы предлагаете мне примкнуть к врагам Норберга? – недоверчиво переспросила я.

– Недаром говорят, что враг моего врага – мой друг, – заметил Вентор.

– Но Норберг – не мой враг. – Я опасливо покачала головой.

– О, так получается, вы солгали мне, когда сказали, что не желаете становиться его постельной игрушкой.

Вентор донельзя неприятно ухмыльнулся. Да так, что я едва не потянулась к упавшей бутылке, пожелав запустить ею в голову незваному гостю. Просто ради того, чтобы стереть эту невыносимо отвратительную усмешку с его лица.

Глубоко вздохнула, силясь взять разбушевавшиеся эмоции под контроль. Откинулась на спинку кресла, глядя на безмятежно улыбающегося Вентора.

Долго, однако, он подводил меня к итогу этой беседы. Хитер и осторожен. Истинный лесной кот, который никогда не атакует в лоб, а предпочитает до последнего сидеть в засаде, дожидаясь, когда потерявшая осторожность жертва подойдет на расстояние прыжка.

Много было сказано слов. Пожалуй, теперь пора делать выводы. А вывод может быть только один. Вентор предлагает мне влиться в стаю Гортензии, которая вот-вот начнет войну против Норберга. И вроде бы неплохая идея. Но есть одно более чем весомое «но». И это «но» мне очень не нравится.

– Вы сказали, что Норберг приказал доставить меня в Гроштер, потому что опасается за мою безопасность, – напомнила я. – Что, если Гортензия попытается шантажировать его моей персоной?

– Обязательно попытается, – заверил Вентор. – Но одно дело, если при этом она будет знать, что вы играете на ее стороне. Тогда шантаж с ее стороны превратится в чистую игру. А совсем другое, если вы попадете в ее стаю против воли. Тогда вместо союзницы вы станете для нее простым средством достижения цели.

– Но я вообще не хочу входить ни в одну стаю. – Я тоскливо поджала губы.

– Полагаю, это обсуждаемый вопрос. – Вентор пожал плечами. – Не думаю, что Гортензия будет сильно настаивать на том, чтобы вы остались у нее в подчинении, когда поставит Норберга на колени. Ваш выход из стаи может быть наградой за помощь в достижении этой цели.

С дивана, где до сего момента смиренно лежал Винлан, послышался какой-то шум. Вентор, не глядя в ту сторону, прищелкнул пальцами, и новая порция обездвиживающих чар сорвалась с его руки.

Я встала. Отошла к лежащему мужчине и посмотрела на его неподвижное лицо.

Глаза Винлана яростно сверкали, как будто он пребывал в бешенстве от услышанного. Впрочем, почему как будто? Наверняка оно так и было. Я чувствовала, в каком напряжении он сейчас находится. Чужая энергия волнами набегала на меня, показывая, как отчаянно Винлан пытается скинуть чары.

По коже побежали неприятные мурашки, и я торопливо отошла на пару шагов. Страшно представить, что будет, если Винлану удастся совладать с заклинанием. Как бы он не разорвал Вентора на множество маленьких окровавленных котят.

Кстати, а что племянник волка собирается сделать с невольным свидетелем нашего разговора? Он ведь понимает, что Винлан непременно передаст все услышанное Норбергу, как только найдет способ скинуть с себя заклятие. А он обязательно освободится, не вечно ведь в самом деле Вентор планирует держать его под чарами.

– То бишь вы приехали, чтобы предложить мне сыграть против Норберга, – задумчиво резюмировала я, подводя итог затянувшейся беседы.

Отошла к окну гостиной, за которым плескались теплые летние вечерние сумерки. Слепо уставилась на свой сад, скрытый за густеющей пеленой лиловой полутьмы.

Нет, я была отнюдь не в восторге от столь любезного приглашения поиграть в чужие интриги. Мне все это не нравилось. Очень не нравилось. И уж тем более я не хотела причинить вред Норбергу, не важно, действием или бездействием. Слишком влекло меня к этому человеку. Я даже не особенно злилась на него за тот обман в замке. Хотя, не скрою, это было нечестно с его стороны – провести со мной ночь, понимая, что я представляю рядом с собой другого.

«Не лукавь! – строго одернул меня внутренний голос. – Ты представляла рядом с собой именно Норберга. Наверняка он был весьма польщен этим обстоятельством».

Да, но нужен-то мне был Фелан! Интересно, как бы все повернулось, если бы я забеременела той ночью? Рано или поздно обман открылся бы. Ух, ну и удивилась бы я, когда через положенный срок родила бы не котенка, а симпатичного лохматого волчонка.

Ладно, смысла нет представлять, что было бы, если бы. Я не беременна. Так что эта тема закрыта. Сейчас мне надлежит дать ответ Вентору.

Самым верным представлялось послать его ко всем демонам. Пусть столичные оборотни грызутся, выясняя, кто из них самый сильный и могущественный. Некоторое время им будет явно не до меня, что даст мне необходимую фору. Полагаю, мой брак уже можно считать расторгнутым. Да и не настолько я прикипела душой к Вэйду, чтобы слишком переживать по этому поводу. Поэтому в Ультауне меня ничего не держит. Могу хоть сегодня собраться – и в путь. Ищи ветра в чистом поле, а кошку – в лесной чащобе.

«Да, но метка? – напомнил глас рассудка. – В первую очередь необходимо избавиться от нее. Норберг способен отыскать тебя за пару мгновений, пока метка на тебе. Это будет даже не игрой в кошки-мышки. Просто до поры до времени тебе разрешат побегать и насладиться мнимой свободой, слегка ослабив поводок».

А самое неприятное заключалось в том, что я по-прежнему не ощущала на себе этой загадочной метки. Следовательно, вряд ли сумею удалить ее самостоятельно. Конечно, в Лейтоне хватает достойных магов, которым под силу справиться с этой задачей. Но если я обращусь к ним за помощью, тем самым выдам себя. Если они увидят метку, увидят и мой второй облик. Нельзя, конечно, сказать, что оборотни вне закона. Грубо говоря, официально мы вообще не существуем, поэтому на нас и не охотятся. Но с моей так называемой удачей обязательно «повезет» нарваться на какого-нибудь ненормального, который увлекается уничтожением мне подобных. Помнится, моя мать так и сгинула. Хотя кто-кто, а она всегда на первое место ставила осторожность и безопасность.

Н-да, дилемма. От метки я самостоятельно избавиться не могу. Принять предложение Вентора – значит ввязаться в очень опасную игру. Отправиться на поклон к Норбергу? Ну уж нет! Тем самым я соглашусь с тем, что признаю его главенство надо мной. Мне как-то не улыбается участь постельной игрушки, пусть даже у столь властного красавчика.

А что, если попробовать сыграть самостоятельно?

Будь я в зверином облике, принялась бы нервно нахлестывать себя хвостом по бокам, обдумывая внезапно пришедшую мысль. Но сейчас я находилась в человеческой шкуре. Поэтому несколько раз переступила с носка на пятку и обратно.

Честно говоря, идея по доброй воле явиться к Гортензии была так себе. Точнее говоря, она меня не прельщала. Но, пожалуй, это единственный способ снять метку Норберга. А как только я избавлюсь от нее – поминай как звали. Сбегу, не попрощавшись. Потому как лично у меня нет ни малейшего желания увидеть, чем же завершится это противостояние. Любопытной кошке на базаре хвост оторвали. Я буду мудрее и постараюсь сохранить целой свою ненаглядную серую шкурку.

– Чувствую, ситуация, когда меня оставляют в покое и больше не тревожат, просто не рассматривается, – с грустным вздохом сказала я.

– Простите, – спокойно отозвался Вентор, правда, при этом в его голосе не слышалось и тени сожаления.

– А Айша? – Я обернулась и устало посмотрела на него. – Что будет с Айшой?

Вентор, удобно развалившийся в кресле, неопределенно пожал плечами. Взглянул на девушку, мирно дремлющую напротив него.

– Айша примет мое предложение, – без тени сомнений заявил он. – Она ненавидит Норберга. И уверена, что Гортензия не причинит вреда Фелану. Как-никак тот ее племянник. Правда, самой Гортензии Айша ни к чему. Норберг лишил ее второго облика. Она ничего не знает про его планы. От внутренних дел стаи ее тоже старались держать подальше. Плюс дурной характер, истерики по любому удобному и неудобному случаю и твердая убежденность в том, что ей все должны. Но, думаю, Гортензия не станет отказываться от Айши. Это будет очередной удар по самолюбию Норберга и своего рода показательный пример для его стаи. Мол, смотрите, от вашего вожака даже родная сестра сбежала. Уверен, достаточно быстро Айша сообразит, насколько сильно сглупила. Норберг в действительности многое ей прощает из-за родства. А вот терпению Гортензии быстро придет конец, и парочка показательных наказаний дурынде обеспечена. – Вентор запнулся и покосился на Айшу, чье лицо сейчас было на редкость умиротворенным и красивым. Прошептал: – Жаль, конечно… Но свои мозги в чужую голову не вставишь.

– Винлана вы тоже убедите переметнуться к Гортензии? – с сарказмом осведомилась я.

Вентор поморщился, но почти сразу опять начал безмятежно улыбаться.

– Не переживайте, – заверил он меня. – Судьба Винлана – не ваша головная боль.

А вот теперь он стал мне по-настоящему омерзителен.

Нет, я не испытывала дурных чувств, когда он распинался в нелюбви ко всем оборотням в целом и к семье в частности. В конце концов, у него есть право на собственное мнение. И в некотором смысле я его даже понимала. Нелюбовь родителей – что может ранить больнее? Говоря откровенно, моя мать тоже не испытывала ко мне особо теплых чувств. Нет, она не била и не унижала меня. Напротив, я никогда не была голодной, а моим нарядам могли бы позавидовать отпрыски богатейших семейств. Но при всем этом внешнем благополучии я прекрасно осознавала, что она лишь откупается от меня. Великолепная хищница и тигрица невыносимо стыдилась того обстоятельства, что родила какую-то обычную кошку. Сожаление светилось в ее глазах каждый раз, когда я при ней перекидывалась. Помнится, в подростковом возрасте я взбунтовалась и целый год отказывалась менять облик. В облике лесной кошки облазила все окрестности Гроштера, питалась, воруя кур. И, наверное, никогда в жизни не была более счастлива, чем тогда.

Закончилось все весьма болезненно. Однажды я проснулась – и осознала, что разучилась говорить по-человечески. Я помнила буквы, могла воспроизвести какие-то простейшие слова. Но они наотрез отказывались складываться в осмысленные фразы.

Перепугавшись, я рванула домой так, что подушечки лап засверкали. Правда, обратный путь занял целую неделю. Слишком далеко на сей раз ушла от родных мест.

Я осознала, что произошло нечто страшное, сразу же, как только увидела родной дом. Окна были разбиты, незапертая входная дверь хлопала под порывами ветра.

Мне хватило осторожности дождаться ночи. Только небеса ведают, каких сил мне это стоило. Первые седые шерстинки на кончике моего хвоста появились именно в тот жуткий и до безумия длинный день, когда я лежала в кустарнике и молила солнце как можно быстрее покинуть небосклон.

И все-таки я не вытерпела. Отправилась на разведку еще до наступления полной темноты, надеясь, что моя серая шкура сольется с ранним вечерним сумраком.

Дом был пуст. Он опустел не вчера и даже не неделю назад, когда меня с такой непреодолимой силой потянуло сюда. Здесь никто не жил как минимум месяц, а скорее всего – гораздо, гораздо дольше. Я очень старалась, но не могла уловить запаха матери. Пахло лишь пылью и какой-то давней трагедией.

Понятное дело, я не посмела перекинуться и заявиться к соседям для разговора по душам. Им пришлось бы каким-либо образом объяснять мое долгое отсутствие. К тому же не исключено, что кто-нибудь из них имел отношение к загадочному исчезновению моей матери.

Но я еще долго скользила ночами по пустынным улицам городка. Проникала в палисадники, до нервного тика пугая собак, беззастенчиво подслушивала под окнами, пытаясь понять, что же случилось здесь во время моего столь продолжительного отсутствия.

Не могу сказать, что это не принесло пользы. По крайней мере, мои ночные вылазки оказались очень познавательными. Так я узнала, что лучшая подруга виры Нормы, громогласная и пышнотелая дама в возрасте, спит с ее мужем при любой удобной возможности. Это было тем более удивительно, что сам вир Ейрин, неверный супруг несчастной Нормы, не раз во всеуслышание заявлял, что женщине просто неприлично весить больше барана. И тем самым довел свою жену до такого полупрозрачного состояния, что при сильном ветре та всерьез опасалась выходить из дома – а то вдруг унесет куда подальше.

Это было бы, наверное, очень смешно, если бы не было так печально. Потому как через пару дней после этого знаменательного открытия я незримо присутствовала при семейной ссоре, во время которой вир Ейрин сообщил своей жене, что уходит от нее. Мол, он полностью разочаровался в ней как в женщине и не испытывает никакого влечения к скелету, обтянутому кожей, в который она превратилась.

Да, грешна, но после этого я немного похозяйничала в доме изменника и мерзавца. В мелкие осколки перебила его хваленую коллекцию старинного фарфора, изорвала в клочья ручные гобелены, которыми он так хвалился. Естественно, при этом я выбрала такой день, когда Норма ну никак не могла попасть под подозрение.

Впрочем, это всё мелочи. Главным остается то, что я так и не сумела разгадать тайну исчезновения матери. Жители городка говорили о чем угодно, но только не о поимке опасной нечисти, долгие годы жившей с ними по соседству. А я не сомневалась, что если бы мать угодила в лапы охотника, то это происшествие еще долго обсуждали бы на все лады не только здесь, но и по всей округе. Создавалось впечатление, будто все просто забыли о скромной вдове Шаянаре Асшени и ее дочурке Иларии. Это было странно. И совершенно непонятно. Через некоторое время, отчаявшись узнать правду, я навсегда покинула эти края.

Недовольно качнула головой, осознав, что в своих воспоминаниях ушла слишком далеко от животрепещущей темы. Пусть прошлое остается прошлым. Сейчас не время и не место ворошить пепел былых разочарований и трагедий.

Итак, вернемся к Вентору. Да, этот молодой человек, который сначала показался мне весьма милым и обходительным, сейчас стал по-настоящему омерзителен. И совсем не из-за желания переметнуться в чужую стаю и предать своих родичей. Прежде всего из-за того, что он был готов убить беззащитного человека. А я не сомневалась в том, что он уготовил Винлану. Тот слишком много узнал из нашего разговора.

А ведь Вентору ничего не стоило решить эту проблему иначе. Интересно, почему он вдобавок к обездвиживающим чарам не воспользовался еще и оглушающим заклинанием? Причем не при разговоре, а раньше – в момент нападения. Это сохранило бы Винлану жизнь.

«Да, но тогда, скорее всего, Норберг быстро догадался бы, кто помог мне исчезнуть, – мысленно возразила я себе. – Вентор мог бы напасть на Винлана без предупреждения. Вот правда оборотни полагаются не только на зрение, а куда чаще – на нюх и слух. То есть даже неожиданная атака не стала бы гарантией того, что Вентор сохранил бы в тайне свое участие в предстоящей схватке. Если оставить Винлана в живых, вся игра Гортензии с самого начала будет испорчена».

И все-таки это не являлось оправданием. Получается, участь Винлана с самого начала была предрешена. Но из этого следовал еще один ну очень неприятный вывод.

Предрешена и моя судьба.

Теперь я не сомневалась в том, что Вентор не рассматривал даже малейшей вероятности моего отказа от роли подсадной утки, на которую будут ловить Норберга. Нет, я, безусловно, могла послать противного мальчишку ко всем демонам. Но тогда меня сопроводили бы в стаю Гортензии насильно.

– Вы слишком долго рассуждаете, – с неудовольствием сказал кот. – По-моему, я ясно обрисовал все плюсы и минусы ситуации, в которую вы угодили. А также возможные пути выхода из нее.

Я должна согласиться. Должна надеть маску преданного союзника Гортензии. Вентор ждал от меня именно этого. Более того, это было единственным приемлемым решением. Если я откажусь – лишусь того призрачного преимущества, что у меня имеется.

Но если я соглашусь – Винлан тотчас же погибнет.

Здравый смысл и чувство самосохранения кричали во весь голос – ну и демоны с ним! Право слово, я почти не знала этого мужчину. С чего вдруг мне переживать о нем?

Но перед мысленным взором внезапно встала недавняя случайно увиденная картина: Винлан копается в земле, бережно пропалывая розы от сорняков. А на его лице сияет абсолютно счастливая безмятежная улыбка. Да, и что насчет той страшной ночи, когда я очнулась в подвале и увидела Дика? Кто поручится, что это не Винлан был тем невидимым спасителем, который выручил меня, а потом благородно удалился, не показавшись на глаза? Это логичное предположение, если учесть, что именно его Норберг приставил присматривать за мной.

А затем я представила Винлана мертвым. Остекленевшие глаза смотрят в никуда, губы скривились в последней гневной гримасе…

Н-да, хорошо же я отблагодарю его за свое спасение, если сейчас просто отойду в сторону!

«Но еще не факт, что именно он был в том проклятом доме», – сделал последнюю попытку переубедить меня глас рассудка. А вернее сказать – инстинкт самосохранения дал о себе знать таким образом.

Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Кончики пальцев потеплели от магической энергии, которую я поспешно принялась собирать.

– Илария? – вновь окликнул Вентор. В его голосе пока не слышалось напряжения, лишь скрытое раздражение.

Я обернулась к нему. Растянула губы в широкой улыбке – и он тоже ухмыльнулся, должно быть, решил, что мой ответ очевиден.

– Вы не оставили мне выбора, – сладко не сказала, а почти пропела я.

– Ну почему же? – не согласился он со мной. – Выбор есть всегда. И я обрисовал вам разные возможности. Однако я надеялся, что благоразумный человек, коим вы, без сомнения, являетесь, поймет…

Он не договорил фразу. Весь его монолог я неторопливо приближалась, сокращая расстояние шаг за шагом. Потому как прекрасно понимала: если он отразит мой удар, на второй у меня не останется ни сил, ни времени. Увы, Вентор намного превосходил меня в магическом плане. Поэтому бить надо было наверняка.

Сейчас нас разделял лишь столик с напитками. Вентор слегка замешкался, видимо, почувствовал неладное. А в следующий миг кроваво-алое заклинание сорвалось с моей руки.

Чары угодили ему прямо в середину груди. Вентор так и застыл с открытым ртом, не договорив, что именно я должна была понять из затянувшегося разговора. Его глаза округлились от удивления, на дне зрачков промелькнул желтый всполох кошачьей бессильной ярости.

А затем он безвольно обмяк в кресле.

Теперь надо было спешить. Я понятия не имела, как долго продлится эффект заклятия. Как ни прискорбно осознавать, колдовала я, мягко говоря, средне.

Правда, в комнате присутствовал человек, который разбирался в магии куда лучше, чем я.

И я стремглав ринулась к Винлану. Принялась хлопотливо распутывать кокон обездвиживающего заклинания.

Стоило мне снять первый слой, как чужая энергия ударила по ладоням. Да так сильно, что я невольно вскрикнула. Затрясла в воздухе обожженными руками. И отступила на шаг, с немалым изумлением наблюдая за тем, как заклинание на Винлане само собой распадается на отдельные тонкие ниточки, которые затем исчезают без следа.