Текст книги "Любовь без права выбора"

Автор книги: Елена Малиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Гарольд лежал так тихо и без малейшего движения, что несколько раз за ночь я просыпалась и с тревогой склонялась над ним, проверяя, дышит ли он. Потом поправляла сползшее одеяло и вновь погружалась в какое-то странное подобие дремы.

Мои сны этой ночью были наполнены кошмарами. В них я опять вызывала пожирателя душ, но на сей раз Гарольд не успевал прийти мне на помощь. В итоге я оказывалась погребенной под толщей шевелящихся и беспрестанно жалящих меня змей. В самом страшном сне я все-таки заключила договор с отродьем бога-пасынка, и тот слился со мной в страстном поцелуе, в самый пик которого я почувствовала, как мне в рот проникает его отвратительный, покрытый черными бородавками мясистый язык.

После этого я проснулась от собственного крика. Задыхаясь от пережитого ужаса, распахнула глаза и немного успокоилась, увидев, что небо за окном уже начало сереть. Близится рассвет. И это хорошо. Никакое отродье бога-пасынка не посмеет потревожить меня днем.

Затем я испуганно скосила глаза на Гарольда. Странно, что он не проснулся от моего крика. Жив ли он, или не перенес этой ночи без помощи целителя? И тут же вздрогнула, заметив, что он давно не спит. Оперся на локоть и с огромным интересом наблюдает за мной.

– Пожалуй, рядом с тобой я все-таки рискую заработать разрыв сердца, – проговорил он, увидев, что я смотрю на него. – Пробуждение у меня сегодня было просто незабываемым! Сначала я решил, будто яд пожирателя душ остановил мой метаболизм настолько, что меня сочли мертвым и погребли заживо, потому что никак не мог пошевелиться, а на глазах лежало что-то мокрое и противное. Ну точь-в-точь могильная мокрица. Признаюсь честно, никогда в жизни не пугался сильнее! Я едва не зарыдал, как ребенок, но потом сумел-таки выпутаться из этого треклятого одеяла и сдернул с глаз повязку. Стал думать, что бы это значило, и тут ты как заорешь! Честное слово, у меня сердце в пятки рухнуло!

И Гарольд укоризненно зацокал языком.

– Одеялом я тебя укрыла, – смущенно призналась я. – Боялась, что ты замерзнешь.

– Да ты меня не просто укрыла, ты меня в него завернула так, словно младенца запеленала, – пробурчал Гарольд. Обвиняюще ткнул в меня знакомой тряпкой с пятнами лечебной мази. – А этой гадостью зачем мне лицо укрыла?

– Испугалась, что ты можешь ослепнуть, – виновато ответила я. – Твои глаза были вчера такими воспаленными… Я подумала, что хуже не будет.

– Н-да, хорошо, что в этой мази нет люпина красноголового, – хмыкнул Гарольд. – Иначе я бы точно ослеп, хотя именно люпин чаще всего используют в качестве средства, которое вытягивает яд из ран.

Я прикусила губу. Н-да, похоже, я вряд ли дождусь от Гарольда благодарности за свою заботу. По всему видно, что он не особенно доволен всем, что я предприняла, пытаясь ему помочь.

– Простите, – покаянно протянула я, на всякий случай вспомнив о необходимой вежливости.

– А почему ты в платье? – ворчливо осведомился Гарольд и резким движением скинул одеяло на пол. – И почему я в одежде? Неужели так тяжело было меня вчера раздеть?

– Я сняла с тебя… с вас сапоги, – попыталась я оправдаться. – И вообще, я чуть не надорвалась, пока перетаскивала вас из кресла на кровать…

На последней фразе мой голос опасно задрожал и едва не сорвался. Наверное, смешно прозвучит, но меня действительно обидели все те претензии Гарольда, которые он без устали выдвигал.

Гарольда, по всей видимости, не особенно тронула моя смешная попытка оправдаться. Он сурово сдвинул брови и вдруг с приглушенным рыком ринулся на меня.

Я испуганно заверещала, когда он опрокинул меня на подушки. Что это с ним? А вдруг яд пожирателя душ подействовал столь необычным образом, и Гарольд сам превратился в кровожадное чудовище, желающее убивать и мучить всех подряд?

– Вот если бы ты сняла вчера с себя платье, а с меня штаны и рубашку, то сейчас бы не пришлось тратить время впустую, – вдруг прошептал он мне на ухо и на удивление нежно провел рукой по моему лицу, убирая растрепавшиеся волосы назад. – Я бы сразу приступил к делу, но да ладно. В процессе раздевания тоже есть своя прелесть.

И он дернул за завязки моего платья.

Я напряглась было, уперлась ладонями в его плечи, но тут же заставила себя расслабиться. Нет, все верно. Я не имею права сопротивляться.

Однако Гарольд заметил мой невольный порыв. Он вдруг отстранился и нахмурился, нависнув надо мной на расстоянии вытянутой руки.

– В чем дело, Хельга? – резко спросил он. – Неужели ты по-прежнему продолжаешь дичиться меня?

– Хеда, – поправила я с болезненной усмешкой, вспомнив о погибшей жене Гарольда. – Меня зовут Хедаша, господин некромант.

Гарольд так резко переменился в лице, словно я наотмашь ударила его. Улыбка моментально исчезла с его губ, переносицу разломила глубокая вертикальная морщина. Он будто постарел сразу лет на десять, если не больше.

– Прости, – глухо проговорил он, избегая глядеть мне в глаза. – Прости, Хеда. Сам не понимаю, почему я назвал тебя другим именем. Видимо, яд пожирателя душ еще действует, мешая мне сосредоточиться.

Язык так и жгло от желания признаться, что я знаю, кто такая Хельга. Интересно, ответил бы мне Гарольд, если бы я напрямую спросила, как погибли его жена и сын? Ох, что-то сомневаюсь, что мне стоит тревожить эту рану. Вряд ли она затянулась в достаточной мере.

Гарольд устало откинулся на подушки. Вокруг рта залегли скорбные морщины. Он выглядел сейчас так, будто готов был заплакать.

Мне стало жалко его. Я легонько погладила Гарольда по плечу. Он никак не отреагировал на мою ласку, и я осмелилась положить голову ему на грудь в неожиданном даже для себя порыве нежности.

Я думала, что Гарольд в лучшем случае просто никак не отреагирует на мой поступок, а в худшем грубо оттолкнет. Вряд ли он сейчас был настроен на продолжение любовной игры. Но неожиданно он обнял меня, с такой силой притянув к себе, что из моей груди вырвался невольный вздох.

– Найра еще ничего не рассказывала тебе о моей бывшей семье? – негромко поинтересовался он. Тут же продолжил, не дожидаясь ответа: – Хельгой звали мою жену. Она… Она погибла.

Я благоразумно помалкивала, не желая подставить под удар служанку, которая была так добра ко мне. Вряд ли Гарольд обрадуется, услышав, что мы перемывали ему косточки. Впрочем, некромант и не ждал от меня никакого ответа. Он немного помолчал и вдруг продолжил до ужаса монотонным голосом, в котором не улавливалось никаких эмоций.

– Если бы ты знала, как сильно похожа на Хельгу, – сказал он. – Те же глаза, тот же голос. Даже характер такой же: упрямый, стойкий. Она была настоящим борцом, моя маленькая Хельга. Иногда мне казалось, что она вышла за меня замуж лишь по одной причине: потому что я некромант. Видишь ли, ее мать… Ее убили, когда Хельга была совсем маленькой. И она вбила себе в голову, что обязана раскрыть это преступление, а для этого необходимо вызвать душу матери из мира духов и заставить ее ответить на все вопросы.

Вопросы так и рвались с моих губ, но я лежала тихо и молча слушала, как отчаянно колотится сердце Гарольда, когда он изливал мне душу.

– Впервые Хельга завела об этом разговор сразу после первой брачной ночи, – продолжил некромант. – Сначала я решил, что это неудачная шутка, рассмеялся даже, но она была на удивление настойчива. И тогда я рассердился. Приказал ей навсегда забыть об этой идее. Нельзя тревожить мертвых! Особенно тех, кто умер насильственной смертью. Никто не знает, что происходит с душами в мире теней. Подчас при ритуале в облике хорошо знакомых нам людей возвращаются чудовища, порождения бога-пасынка. И они особенно опасны тем, что все знают о вызывающих, бьют в самые слабые места. Чем ближе к тебе был умерший – тем больше вероятность, что ритуал пойдет как-нибудь не так. Что ты не сумеешь устоять от искушения и пересечешь границу охранного круга. И тогда в наш мир ворвется самое настоящее зло, которое первым делом уничтожит то, что для тебя наиболее дорого, а потом убьет и тебя.

Гарольд выпалил это на одном дыхании, затем надолго замолчал. Когда он заговорил вновь, в его голосе прорезалось отчаяние.

– Если бы я знал, Хеда, что замыслила моя жена! – воскликнул он. – Если бы я только догадывался! Я бы навсегда бросил свою профессию, уничтожил бы все книги по магическому искусству, которые хранил в кабинете. Но я честно верил, что она забыла о своей сумасшедшей идее. У нас родился сын, и Хельга полностью погрузилась в материнство. Никогда прежде и никогда после этого я не чувствовал себя настолько счастливым и умиротворенным. Когда я возвращался домой и видел Хельгу, кормящую грудью Кирклана, то моя душа словно отрывалась от тела и воспаряла к небесам. Сын рос здоровым и прелестным ребенком. Когда случилась трагедия, ему исполнилось семь. Чудесный возраст! Возраст первых серьезных открытий, первых попыток самоутвердиться, первых рассуждений об устройстве мира.

Гарольд мягко отстранил меня и сел. Поставил на пол ноги, грустно опустил промеж коленей руки, уставившись отсутствующим взглядом в окно.

Я тоже приподнялась, с тревогой глядя на него. Пожалуй, я уже не хочу слышать окончание этой истории. И без того понятно, что все закончится хуже некуда.

– Друг позвал меня на охоту, – хрипло сказал Гарольд. – Я словно предчувствовал неладное, поэтому собрался отказаться. К тому же Найра уехала домой, получив известие о болезни матери, и я не хотел оставлять жену и сына одних. Но Хельга… Она убедила меня, что краткая поездка пойдет мне на пользу. Мол, развеюсь, отдохну от быта и повседневной суеты. А с ней ничего страшного за это время не произойдет. Уж как-нибудь справится с Киркланом без посторонней помощи. И я… Я согласился, хотя на сердце было почему-то неспокойно. Но я списал это на усталость. Тот год выдался особенно тяжелым для меня. К тому же я собирался провести вне дома всего одну ночь, пообещав Хельге, что вернусь следующим вечером.

Гарольд сделал паузу, странно кривя губы, словно из последних сил сдерживал рыдания. Я потянулась было погладить его по плечу, но в последний миг моя рука замерла в воздухе, так и не достигнув цели, потому что некромант опять заговорил.

– И я исполнил обещание, – обронил он. – Беда заключалась лишь в том, что по возвращении я не застал дома никого живого. Хельга, по всей видимости, тоже обладала слабой искрой магического таланта, как у тебя. И она решила, что этого хватит, чтобы вызвать душу матери. К тому же впервые за долгое время дом был совершенно пуст. Служанка в отъезде, я на охоте. А Кирклан слишком мал, чтобы помешать матери. Вряд ли он понимал, что происходит. Полагаю, Хельга уложила его спать, после чего принялась осуществлять задуманное. Отыскала соответствующую книгу, нарисовала круг и прочитала соответствующее заклинание. И на ее зов действительно откликнулись…

На последнем слове его голос все-таки сорвался. Гарольд поднял ладонь ко рту, сдерживая стон. Его глаза опять покраснели, но пока ни слезинки не пролилось из них.

– Видишь ли, Хеда, мы слишком мало знаем о мире духов, – после утомительно долгой паузы сказал он. – Одно очевидно: те твари, которые скрываются за гранью, очень хотят вырваться из мира теней в наш мир, где есть солнце и свежий ветер. Поэтому когда проводится ритуал вызова мертвых, то всегда надлежит помнить о том, что далеко не всегда перед вопрошающим может оказаться тот, кого звали. Иногда в облике дорогого тебе человека приходит чудовище, которое ждет малейшей твоей оплошности, лишь бы вырваться за грань охранного круга. По всей видимости, так и произошло с моей женой. Она так хотела увидеть мать, так мечтала услышать ее голос, что не устояла от искушения обнять ее, нарушив ход ритуала. И эта тварь вырвалась на свободу. Сначала она убила Кирклана, заставив Хельгу наблюдать за этим. Меня немного утешает лишь одна мысль: почти наверняка мой сын еще не проснулся, поэтому не успел ничего почувствовать и испугаться. Я нашел его тело в кровати. На его лице не было гримасы боли или ужаса. Он словно очень крепко спал. А потом тварь принялась за Хельгу. Ей повезло намного меньше, если, конечно, так можно выразиться в подобном случае.

При этом воспоминании Гарольд побледнел, точнее, даже посерел, поскольку в его лице и без того не оставалось ни кровинки. Гулко сглотнул и посмотрел на меня. Его глаза сейчас казались совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков.

– Я нашел ее в своем кабинете, – почти прошептал он. – Все в комнате было красным от крови. До самой смерти я обречен вспоминать эту картину в самых страшных своих кошмарах, Хеда. Я не хочу, не могу думать о том, через какие муки прошла Хельга перед смертью, но постоянно возвращаюсь мыслями к этому.

– А чудовище? – спросила я. – Что стало с чудовищем?

– Я бы хотел сказать тебе, что храбро сразился с ним и изгнал обратно в мир духов. – Гарольд печально хмыкнул. – Но, увы, не буду тебя обманывать. Тварь сбежала до моего приезда. И я понятия не имею, где она сейчас. Надеюсь только, что она покинула Хельон. Однако все те убийства, что она совершит, невыносимым грузом лягут на мои плечи. Пока я не слышал ни о каких странных происшествиях, но не сомневаюсь, что рано или поздно тварь заявит о себе. Отродья бога-пасынка не в силах долго сдерживать желание убивать. Они могут выглядеть, как обычные люди, но у них нет души. Вместо души в них клубится мрак.

Последнее слово Гарольд даже не сказал – выдохнул.

Я невольно поежилась. Сейчас было утро, через окна, покрытые морозным узором, широкой рекой вливался яркий солнечный свет. Но неожиданно вспомнилась тьма, которая царила вчера в кабинете некроманта. И те создания, которые жили в ней.

– Вот, в общем-то, и все. – Голос Гарольда окреп, когда он признался в самом страшном. Некромант попытался улыбнуться, но вместо этого у него вышел какой-то мученический оскал. И он тихо завершил свою исповедь: – С тех пор прошло три года, Хеда. Каждый день я вспоминаю о том, кого потерял по собственной глупости и неосмотрительности. Я пытался топить горе в вине, пытался забыться в объятиях других женщин. Даже не смогу сосчитать, сколько их было за эти годы. Я бы мог жениться вновь и завести другого ребенка. Но почему-то мне кажется, что тварь никуда не ушла. Она где-то здесь. Кружит рядом со мной, выбирает удобный момент для нового нападения.

Гарольд перевел дыхание и вдруг с настоящей мукой в голосе признался:

– И я верю, что виноват во всем случившемся. Я должен был, обязан догадаться, что Хельга не оставила свою идею поговорить с матерью. Я мог бы помочь ей с ритуалом. Тварь вряд ли бы сумела обмануть меня, и я не позволил бы жене пересечь пределы круга. Ударил бы, избил до полусмерти, хотя ни разу не поднимал на нее руку, – но не позволил бы. Но вместо этого долгие годы я предпочитал закрывать глаза на очевидное. Не желал видеть, как отчаянно Хельга пытается узнать правду. И даже в этом ты до безумия похожа на нее!

Я опять передернула плечами. Теперь по моей спине промаршировал целый отряд ледяных мурашек. Ох, если Гарольд рассказал мне правду, а врать ему вроде бы особого смысла нет, то я уже не считаю идею провести самый холодный месяц в году под крышей его дома такой уж замечательной. Пожалуй, в свете новых обстоятельств моя жалкая лачуга начинает привлекать меня больше, нежели необходимость оставаться в этом жилище, где некогда разыгралась настолько жуткая трагедия.

«И кто знает, что еще здесь может случиться», – мысленно добавила я, не рискнув озвучить свои опасения Гарольду.

Тот уже повернулся ко мне и с кривой ухмылкой наблюдал за выражением моего лица. Опомнившись, я постаралась принять как можно более отстраненный вид.

– Боишься, – скорее утвердительно, чем вопросительно протянул он. Положил руку мне на затылок, заставляя глядеть ему прямо в глаза. – Боишься, Хеда, что можешь стать следующей. И правильно делаешь, кстати. Я тоже боюсь за тебя. Когда я увидел тебя на пороге дома, то невольно решил, будто это вернулась Хельга. Ее лицо было настолько обезображенным, что где-то в глубине души я до сих пор сомневаюсь, действительно ли предал очищающему огню тело своей жены. А вдруг это было лишь жестоким спектаклем, разыгранным для меня тварью из мира духов? Вдруг Хельга до сих пор жива и ждет, когда я спасу ее? Но потом я понял, что вы – совершенно разные женщины, пусть боги ради насмешки и дали вам настолько похожую внешность и даже повторили некоторые повороты судьбы. Право слово, Хеда, я не знаю, что мне делать дальше. Я не верю, что ты просто так появилась в моей жизни. Для чего-то мне дано это испытание. Понять бы еще для чего, пока не стало слишком поздно.

Завершив свою прочувственную речь, Гарольд впился напряженным взглядом в мое лицо, явно ожидая какой-либо реакции от меня на свои откровения.

Стыдно признаться, но в этот момент я как раз раздумывала, как бы незаметно сбежать из его дома, прихватив с собой Дирка. Если честно, я не предполагала, что история примет настолько дурно пахнущий оборот. И мне не нравилось все происходящее. Очень не нравилось! Лучше умереть от холода и голода, чем погибнуть в лапах отродья бога-пасынка. По крайней мере, первая смерть явно будет быстрее и милосерднее, чем вторая.

– Одно я знаю точно: я не отпущу тебя, – с легкой ноткой угрозы добавил Гарольд, видимо, догадавшись, какие мысли бродили в моей голове после его тяжелого рассказа. И потянулся к моим губам.

Если наша первая ночь была наполнена лаской и бесконечным терпением, то теперь некромант действовал намного резче и грубее, словно пытался таким образом наказать меня за совершенное. Его поцелуй нельзя было назвать нежным, более того, он едва не укусил меня, лишь в последний миг опомнившись и сбавив напор.

Послышался треск разорванного платья – это тонкая ткань не выдержала порывистого движения Гарольда. Он почти сорвал с меня одежду, не соизмеряя при этом силу.

Наверное, стоило запротестовать или попросить его умерить пыл. Но я боялась перечить некроманту. Его лицо сейчас напоминало маску жестокого кровожадного демона. Сомневаюсь, что он вообще осознавал, что делает и кто перед ним. Прошлое и настоящее – все перепуталось в голове виера.

– Зачем ты так поступила со мной, Хельга? – прорычал Гарольд, опрокинув меня на подушку. – Зачем?

Я не удержалась и приглушенно вскрикнула, почувствовав его в себе. Нет, не от боли: в последний миг некромант неимоверным усилием воли все-таки заставил себя сдержаться и вошел в меня мягко. Скорее, все это происходило слишком быстро и слишком неожиданно.

Удивительно, но Гарольд услышал мое восклицание. Вдруг отстранился и взглянул мне в глаза, правда, еще оставаясь во мне.

– Хель… Хеда, – исправился он, едва вновь не назвав меня именем погибшей жены. – Прости, Хеда.

После чего осыпал быстрыми поцелуями лицо, шею. И лишь затем, убедившись, что я немного расслабилась, принялся двигаться.

Увы, в этот раз я все равно не получила наслаждения. Гарольду было не до меня. Прежде всего он старался удовлетворить себя, видимо, таким образом силясь отогнать от себя страшные воспоминания прошлого, порожденные его исповедью.

Но и больно мне не было. Я лежала на спине и покорно ожидала, когда Гарольд изольет свое семя. И в нужный момент негромко застонала, столь незамысловатым образом пытаясь показать, что он опять был на высоте. Говорят, мужчины любят такую нехитрую лесть.

Однако мой обман тут же оказался раскрыт. Гарольд, все еще тяжело дыша, откинулся на подушки рядом со мной. Кинул на меня быстрый понимающий взгляд и негромко спросил:

– По всей видимости, тебе не понравилось. Так?

– Нет, почему? – запротестовала было я и тут же осеклась, заметив, как его лицо исказила быстрая злая гримаса.

– Никогда не лги мне, Хеда! – прошипел он. – Никогда!

Я открыла было рот, желая что-нибудь сказать в свое оправдание, но не успела. Одним быстрым, неуловимым движением Гарольд опять оказался сверху, придавив меня к кровати всей тяжестью своего тела. И я ахнула, ощутив его пальцы внутри себя.

С невообразимой легкостью, доказывающей немалый опыт некроманта в подобного рода делах, Гарольд довел меня до высшей точки наслаждения и не успокоился, пока я не забилась в его объятиях, чувствуя, как мое тело вновь и вновь пронзает судорога удовольствия.

– Так-то лучше, – пробурчал он и резко отпрянул от меня, будто испугавшись того, что натворил.

Почти минуту мы лежали молча. Я приходила в себя после полученного оргазма, силясь восстановить дыхание. А он… Впрочем, понятия не имею, о чем в эти секунды думал Гарольд и думал ли о чем-нибудь вообще.

Внезапно он вскочил. Правда, почти сразу опасно покачнулся, едва не рухнув обратно, видимо, слишком сильно нагрузив пострадавшую после вчерашнего поединка ногу. Но в последний момент удержался-таки в вертикальном положении.

– Я прикажу Найре нагреть воды и приготовить тебе новый наряд, – проговорил он, старательно не глядя в мою сторону, словно стыдился произошедшей сцены и проявленной несдержанности. – Приведи себя в порядок, Хеда. Только молю: не трать время понапрасну. И отправимся к виру Абальду. В феврале темнеет рано. Если продолжим заниматься пустяками, то наш визит придется отложить еще на сутки. Не хотелось бы, если честно.

После чего, сильно припадая на левую ногу, он со всей возможной скоростью покинул комнату.