Текст книги "Частная магическая практика. Сны и явь"
Автор книги: Елена Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Вашарий Дахкаш. – Итирус сел и с нескрываемым интересом смерил взглядом неразговорчивого собеседника с головы до ног и обратно. – Давно хотел с тобой познакомиться, но повода никак не подворачивалось.
– С кем имею честь?.. – хрипло поинтересовался приятель.
– В твоем мире меня знают как Итируса, бога мертвых, – после краткой заминки представился тот.
Я ожидала, что Вашарий рассмеется или разозлится, приняв происходящее за дурной розыгрыш. Но тот лишь склонил голову, приветствуя столь странного визитера.
– Ты ожидал нечто подобное? – А вот Итирус не сумел скрыть нотки невольного изумления в голосе.
– Да, – лаконично ответил Вашарий и замолчал, не желая давать больше никаких объяснений.
Я с удовлетворением наблюдала за целой гаммой эмоций, отразившейся на лице Итируса при этом признании – от крайнего удивления до непонятного раздражения. Забавно, такое чувство, будто он изо всех сил удерживается от закономерного вопроса, как Вашарий мог догадаться о его существовании. Ничего не понимаю! Ведь бог мертвых уже доказал мне, что с легкостью читает мысли смертных и ничто не в силах ему в этом помешать. Хотя… Наверняка у начальника учреждения по развитию и укреплению иномирных связей щит от сканирования должен быть куда лучше, чем у остальных. Все-таки положение обязывает, и даже в нашем мире встречаются прирожденные телепаты.
Итирус искоса глянул на меня и чуть заметно кивнул, подтверждая мои догадки.
– Ты ведь понимаешь, что мне не составит особого труда сломать твою хлипкую защиту от чтения мыслей? – с нескрываемой угрозой проговорил он, вновь обращаясь к обманчиво спокойному Вашарию.
– Рискни.
Я от напряжения принялась грызть ногти. Неужели мне не повезет стать свидетельницей схватки между Вашарием и богом мертвых? Но что задумал мой друг? Он обязан понимать, что против такого противника не сумеет выстоять.
Однако вопреки моим ожиданиям Итирус первым отвел взгляд, не выдержав своеобразной схватки. С преувеличенным вниманием принялся изучать что-то на противоположной стене поверх головы Вашария, сделав вид, будто происходящее его совершенно не касается. Чудно! Не думала, что стану свидетельницей проигрыша бога в состязании со смертным.
– Поаккуратнее в мыслях, – огрызнулся Итирус. – Киота, не лезь в те вещи, в которых ничего не смыслишь.
Вашарий посмотрел на меня, словно только вспомнил о моем присутствии, и опять накрыл мою руку своей ладонью. От его прикосновения веяло силой и уверенностью, поэтому малейший страх вызвать неудовольствие бога и нажить таким образом злейшего врага в его лице как-то сам собою улетучился. Брось, Киота. Эти игры тебя точно не касаются. Пусть мужчины тешат свое самолюбие, выясняя, кто из них круче. В конце концов, за прошедшую неделю Итирус показал себя только с лучшей стороны. Ну конечно, если не считать того происшествия с оживлением загадочной девушки на кладбище. Вряд ли он сумел бы скрывать свою подлую натуру столь долго. Наверняка просто прощупывает слабые места Вашария, желая взять того на испуг.
Мои сбивчивые рассуждения возымели неожиданное действие на бога мертвых. Он вдруг опомнился и расплылся в лживой приветливой улыбке.
– Ладно, Вашарий Дахкаш, будем считать, ты успешно прошел первую проверку, – проговорил он, вновь устремляя взор своих нечеловеческих черных глаз исключительно на моего приятеля. – Давай не будем начинать разговор с ссоры. Итак, ты знаешь, кто я. Я тем более в курсе, кем ты являешься. Что скрывать, ты уже давно привлек мое внимание. Да и не только мое. Быть может, ты удивишь меня еще сильнее и угадаешь, что меня к тебе привело?
– Хочешь через Киоту добраться до меня, а там и на Тициона получить рычаги влияния? – тут же ответил Вашарий, словно только и дожидался этого вопроса. – Не выйдет. Уверяю, я сумею защитить тех, кто мне дорог.
– Правда? – с издевательской усмешкой переспросил Итирус. – В высшей степени занимательно. Вроде бы Киота обмолвилась, что ты собираешься на долгий срок покинуть ее. Удалиться для приведения нервов в порядок, так сказать.
Вашарий метнул на меня гневный взгляд, вряд ли довольный, что я стала распространяться о нашем непростом любовном треугольнике постороннему.
– Не злись на нее, – миролюбиво протянул Итирус, явно не желая нагнетать обстановку. – Да, она универсал, но еще слишком неопытна, чтобы уметь защитить свои мысли, пусть даже самые потаенные, от внимания бога. И потом, за прошедшую неделю мы с ней познакомились настолько близко, что у нее при всем желании не осталось бы от меня никаких тайн.
И опять последняя фраза Итируса прозвучала с непозволительной вольностью. Я тихо ахнула от боли, поскольку приятель непроизвольно сжал мое запястье до опасного хруста. Впрочем, он тут же опомнился, расслабив пальцы, но было уже поздно. Секундная сценка не прошла мимо внимания бога мертвых, и он довольно заулыбался, получив желаемое доказательство чувств Вашария ко мне. Вот ведь гад! Странно, за прошедшую неделю он ни разу не позволял при мне подобных фокусов. Напротив, показался чрезвычайно милым и забавным. Получается, действительно ловко притворялся?
– Нет, не притворялся, – опять ответил на мои мысли Итирус. – Просто ты женщина, Киота, и в любом случае не соперница мне. А вот Вашарий… Он тянет на козырь, причем один из крупнейших в раскладе.
Я обиженно насупилась. Опять эти непонятные разговоры про какие-то карты! Но больше поражает, что Вашарий не выказывает ни малейшего удивления. Или знает, о чем идет речь, или искусно притворяется, надеясь, что собеседник выложит больше, чем собирался. Судя по его предыдущим словам, вероятнее всего первое. Но что все это значит, хотелось бы знать? Выходит, это я должна допрашивать Вашария, чтобы понять происходящее, а не наоборот.
– Так я прав? – негромко спросил приятель, и Итирус моментально потерял ко мне всяческий интерес. – Ты пытаешься добраться до Тициона?
Бог мертвых недовольно скривился, не желая отвечать на этот вопрос. Выжидательно посмотрел на меня, но я усердно повторяла в уме простенькую считалку, не позволяя себе ни на миг отвлечься на посторонние размышления. Кажется, он использует малейшую возможность, лишь бы увильнуть от ответа. И я не собираюсь облегчать ему жизнь своими сумбурными предположениями.
– В ближайших планах у меня этого нет, – наконец, тщательно подбирая слова, проговорил Итирус. – А в будущем… Я не люблю загадывать так надолго. Но в одном ты не ошибся: я хотел с тобой познакомиться. И Киота любезно предоставила мне удобный шанс. Однако это не означает, что она не нужна мне и для другого задания.
– Киота не будет участвовать в твоих интригах! – Вашарий сжал кулаки. – Даже не надейся. Я не позволю втянуть ее в эти дурные забавы.
– Опоздал. – Итирус негромко рассмеялся. – Она уже в игре. И ее согласие было получено по всем правилам и без малейшего принуждения.
Приятель зло глянул на меня, и я едва не рванула бежать куда подальше, сверкая голыми пятками. Испуганно забормотала, стремясь оправдаться:
– Но, Вашарий, я не могла поступить иначе. Итирус обещал помочь мне и с моими долгами, и с этим некстати объявившимся даром универсала.
– Киота! – яростно рыкнул он, обрывая мои жалкие лепетания. Я вцепилась в край одеяла с такой силой, что побелели костяшки, будто оно могло спасти меня от гнева Вашария, а тот, не заметив этого, продолжил: – Сколько раз говорить, что ты можешь забыть о своем долге по отношению ко мне? Да я в жизни не возьму от тебя ни ломаного хара! Как ты могла ради этого заключить договор с… с… – Вашарий в последний момент замялся, сдержав какое-то слово, так и рвущееся с уст, и с явным усилием завершил: – С богом мертвых?
Я вскинула брови. Сдается, он собирался назвать нашего собеседника как-то иначе. Нет, не обругать, но дать другое определение. Что же получается? Мои предположения верны и на самом деле Итирус не является божеством? Но кем тогда?
– Не кричи на Киоту, – поспешил вмешаться Итирус, чуть заметно поморщившись. – Не люблю, когда при мне обижают женщин. Тем более она на самом деле не виновата. Вашарий Дахкаш, раньше надо было беспокоиться о безопасности своей любимой девушки. Она ведь не знает, какую опасную игру ты вместе с Дольшером затеял. И тебе еще повезло, что до нее первым добрался я, а не кто-нибудь другой. Сам знаешь, что среди остальных игроков я являюсь самым лояльным к смертным.
– Ты прав, – нехотя признал Вашарий. Легонько погладил меня по руке, извиняясь за свой выплеск ярости. – Прости, Киота. Это мое упущение. Я обязан был предусмотреть подобное развитие событий. Просто не думал, что все начнется так рано.
– Ничего и не заканчивалось, – как-то совсем непонятно отозвался Итирус. Встал – и стул за ним пропал, словно его никогда и не было.
Поднялся и Вашарий. Теперь оба мужчины стояли друг против друга, и на какой-то страшный миг мне показалось, что они готовы сцепиться в кровавом бою до смерти. Но Итирус лишь протянул руку на прощание – и Вашарий, к моему удивлению, ее пожал.
– Ты уже доказал, что являешься достойным противником, – проговорил Итирус, не отпуская его руку. Улыбнулся с нескрываемым предвкушением. – Партия намечается крайне интересная.
– Да уж, – тихо отозвался Вашарий, напряженно размышляя о чем-то ином. Помолчал немного и негромко добавил, кивнув на меня, застывшую в напряженном ожидании: – Спасибо, Итирус. Я ценю твое благородство. Рад, что Киота не пострадала.
– На твоем месте я бы сначала расспросил ее, чем мы занимались прошедшую неделю. Не все так радужно, как тебе представляется. – Итирус с сарказмом хмыкнул. И растворился в воздухе, не прощаясь.
Вашарий медленно обернулся ко мне и смерил меня крайне нехорошим изучающим взглядом. Я испуганно икнула и покосилась в сторону закрытого окна. Что, если разбить его, выпрыгнуть и убежать куда глаза глядят? Помнится, из магического департамента мне не так давно повезло выбраться подобным образом.
– Даже не мечтай, Киота, – с сухим смешком сообщил Вашарий, угадав мое постыдное желание смыться, лишь бы избежать допроса. После чего он опять опустился на стул, взял в руки блокнот и ручку и холодно сообщил: – Я тебя внимательно слушаю. Итак, какой договор ты имела глупость заключить с тем, кто желает захватить наш мир?
* * *
Я устала. Нет, не так: я очень, очень сильно устала. За прошедшие два или три часа я не сомкнула уста ни на миг, рассказывая, рассказывая и рассказывая Вашарию подробности моего недолгого похищения. Тот впился в меня словно клещ, заставлял повторять каждый разговор с богом мертвых по несколько раз, задавал сотни уточняющих вопросов. Особенно его заинтересовала наша с Итирусом беседа про загадочные флуктуации. А уж описание оживления Лилианы Ильянс я повторила, наверное, раз сто, не меньше. Вспомнила даже, какого цвета была клюка у той старушки, которую я чуть не сбила, торопясь поспеть за Итирусом.
– Вашарий, я больше не могу! – наконец взмолилась я. Провела языком по пересохшим губам. – Ну правда! Смилуйся! Если я преступила закон – то кинь меня в самую жуткую тюрьму. В каменный мешок, где я больше никогда не увижу солнца. Но я больше не могу. Ты выжал из меня все соки.
– По поводу флуктуаций, – невпопад проговорил тот, не обратив ни малейшего внимания на мою жалобу и яростно листая блокнот. – Еще раз повтори, как именно прозвучала та фраза.
Я застонала и натянула одеяло на голову. Хватит! Пусть Вашарий меня хоть пытает – но я не произнесу больше ни слова. В конце концов, по закону даже преступников нельзя допрашивать более двух часов. А мне еще не предъявили никакого обвинения.
– Лучше убей меня, – глухо попросила я из-под одеяла. – Вашарий, что я тебе такого дурного сделала? За что ты меня настолько ненавидишь?
Воцарилась долгожданная тишина. Приятель, услышав наконец-то мой крик отчаяния, не торопился возобновлять допрос, а я лежала в прохладной темной тишине и наслаждалась краткими моментами отдыха.
– Киота. – Я почувствовала, как кровать прогнулась под его весом, когда он пересел со стула на краешек постели. Ощутила, как он невесомо погладил меня поверх одеяла. – Ты очень устала?
– Да! – выдохнула я. – Вашарий, я ничего не понимаю. У меня уже голова раскалывается от твоих вопросов. Что происходит? Почему ты так злишься на меня? Быть может, мне не стоило принимать предложение Итируса, но почему? Знаешь, когда он представился богом мертвых и пообещал решить большую часть моих проблем…
– Глупышка, – оборвал меня Вашарий.
Я чуть расслабилась, уловив в его голосе знакомую иронию. Значит, не так дурно обстоят мои дела. По крайней мере, хотелось бы в это верить.
Одеяло медленно поползло вниз. Я сделала слабую попытку его остановить, но безуспешно: спустя несколько секунд мое временное хлипкое убежище было разрушено. Я опять оказалась лицом к лицу с Вашарием.
– Я ничего не понимаю, – жалобно повторила я, глядя ему в глаза. – Все эти джокеры, козыри, смертные и боги… Самое главное – боги! Они действительно существуют?
– Не думаю, – лаконично отозвался Вашарий, в кои-то веки решив ответить на мои вопросы, а не мучить меня своими. Замялся на неуловимый миг, но все же неохотно продолжил: – Киота… Возможно, боги и существуют, но Итирус явно не относится к их числу. Точнее, я даже не уверен, что его действительно так зовут. Скорее, он просто выбрал наиболее подходящую для себя легенду из наших мифов.
– Но кто он тогда? – удивленно прошептала я, опять вспомнив свои сомнения по этому поводу. – Если не бог, то?..
– Пришелец, – кратко рубанул Вашарий. – Мы с Дольшером склонны полагать, что все эти так называемые боги, которые любят именовать себя игроками, прибыли к нам из другого мира. Наверняка намного превосходящего известные нам планеты по уровню развития техники и магической науки. Чтобы подчеркнуть наш якобы более низкий статус, они именуют нас смертными. Но на самом деле их тоже можно убить.
– О да, – пробормотала я, вспомнив, что в ближайшее время мне надлежит проверить это утверждение в отношении священной змеи Варрия. – Но что за игру они ведут?
Вместо ответа приятель лишь пожал плечами и отвел взгляд, явно не считая меня достойной этой тайны.
– Вашарий! – взмолилась я, хватая его за руки. – Ну пожалуйста! Я уже погрязла во всем этом с головой. Должна ведь я знать, к чему готовиться!
– Лично тебе это незачем, – бескомпромиссно заявил тот. – Итирус поймал тебя на живца. Он хочет, чтобы ты убила священную змею Варрия. Ну что ж, пусть будет так. По крайней мере, это действительно решит одну из главных твоих проблем. Но больше ты в этих играх не будешь участвовать. Нет, нет и еще раз нет! Дольшеру хватит сил и умений, чтобы обезопасить свою невесту от подобного. Да, мы сглупили, не приняв заранее меры предосторожности. Но теперь стало ясно, что наши противники не побрезгуют и самыми подлыми ловушками.
– Вашарий! – препротивно взвизгнула я, понимая, что столь желанная разгадка тайны вот-вот проплывет мимо меня. – Ну пожалуйста! Кто знает, чего вы не учтете в следующий момент? Тем более ты собираешься покинуть меня на долгие годы, а Дольшер не обладает твоей прозорливостью и мудростью.
– На месте Дольшера я бы обиделся на такие слова, – с некоторым изумлением произнес Вашарий, однако в его глазах мелькнул и тут же погас лучик удовольствия.
– Пожалуйста, – повторила я, прижимая его руки к своей груди.
Да, это было нечестно, но я специально опустила его ладони чуть ниже положенного, чтобы он через тонкую материю рубашки ощутил своими пальцами отчаянное биение моего сердца. В конце концов, я женщина, а значит, имею право использовать некоторые подлые штучки, компенсируя тем самым недостаток силы.
Зрачки Вашария чуть расширились то ли от удивления, то ли от возбуждения. Он пристально посмотрел на меня, ожидая, наверное, что я как обычно смущусь и отведу глаза. Но я с вызовом ответила ему, порывисто подавшись вперед так, что наши губы почти соприкоснулись.
– Что ты делаешь со мной, Киота? – хрипло пробормотал он. С некоторым усилием освободился от моей отчаянной хватки и тыльной стороной ладони провел по моей щеке, убирая назад разметавшиеся волосы.
– Расскажи мне все, – прошептала я, почти касаясь его губ и отчаянно страдая от желания впиться в них поцелуем. – Кроме тебя, меня никто не защитит. А Итирус всерьез полагает, что я твое слабое место.
– И он прав, – горячо выдохнул Вашарий.
Он с такой страстью привлек меня к себе, что выдавил невольный вздох из легких. Но боль тут же ушла, сменившись наслаждением. Он языком очертил абрис моих губ, заставив застонать от предчувствия небывалого удовольствия. Сжал мои плечи, спустившись короткими влажными поцелуями по шее к ложбинке между грудей… Да, я затеяла слишком опасную игру. И сейчас понимала, что мы занимаемся непозволительными вещами, но была не в силах остановить это.
– Киота… – прошептал Вашарий. Нащупал край моей больничной рубахи и с треском рванул ее вверх, освобождая меня от плена ненужной ткани. Вокруг запоздало взметнулись крупные хлопья блокирующего заклинания. – Ты действительно хочешь этого?
– Вашарий, – ответила ему я. Откинулась на подушку, увлекая его за собой. – Прошу, только не останавливайся!
И он не остановился. Небо, я даже не предполагала, что способна испытать подобное! Кожу жгло огнем от ласк Вашария, его губы и пальцы медленно и вдумчиво исследовали каждый дюйм моего тела. Я уже ничего не соображала. Только одна мысль стучала в голове: лишь бы это никогда не заканчивалось!
Когда он одним рывком вошел в меня, я широко распахнула глаза. В мыслях слабой тенью мелькнуло сожаление о только что совершенном предательстве по отношению к Дольшеру. Но в следующую секунду Вашарий начал двигаться, ритмично вбивая меня в смятые, влажные от пота подушки и простыни. И все посторонние мысли окончательно покинули мой разум.
* * *
Я удобно устроила голову на плече Вашария и смотрела в потолок. Он тоже молчал, задумавшись о чем-то своем и свободной рукой легонько поглаживая мою обнаженную грудь. Я понимала, что надо что-то сказать, каким-то образом начать разговор, но язык словно прирос к нёбу. Меня терзали раскаяние и стыд. Как я могла так поступить с Дольшером? Помню, как мне было больно, когда я застала Марьяна в постели с лучшей подругой. Но в данной ситуации я поступила еще хуже: изменила жениху с его двоюродным братом! Наверное, даже Вашарий сейчас ненавидит меня, поняв, в какую подлую гадину имел несчастье влюбиться. Ведь в произошедшем моя вина определяющая. Эта я принялась играть в столь опасные игры, прекрасно зная, как он ко мне относится. Соблазнительница выискалась! Думала, что лишь подразню Вашария, а в итоге сама потеряла голову и всяческий стыд.
– О чем ты думаешь? – наконец поборов смущение, негромко спросила я, ожидая, что вместо ответа он встанет и примется одеваться. А затем, уже у порога, презрительно кинет, что я сполна отработала все денежные долги перед ним.
– Я размышляю о том, что надлежит сделать в моем доме хорошую звукоизоляцию, – проговорил он после томительной паузы.
– Что? – Я недоуменно нахмурилась и посмотрела на него. – При чем тут звукоизоляция?
– При том, что блокирующее заклинание каждый раз ставить энергозатрат но, а мои соседи уже достаточно пожилые и степенные люди. Не хочется волновать их твоими постоянными криками. – Вашарий улыбнулся и привлек меня ближе. Мурлыкнул на ухо: – Я и не предполагал, что в постели ты такая шумная.
Я вспыхнула от насмешки, прозвучавшей в его голосе. Ну вот, издеваться начал. Сам, между прочим, виноват: даже Дольшер никогда не доводил меня ласками до подобного состояния, когда возможно лишь стонать в голос, умоляя о продолжении.
Вашарий тихо рассмеялся, заметив мой румянец. Без особого труда опрокинул меня на спину, словно не заметив слабого сопротивления, и его руки вновь неторопливо отправились в упоительное путешествие по моему телу.
– Постой! – с трудом выдохнула я, понимая, что пройдет совсем немного времени – и меня опять надолго покинет возможность здраво рассуждать. – Подожди, Вашарий! Ведь мы поступаем неправильно!
– Почему это? – искренне возмутился он, даже не думая прекращать свои ласки, которые становились все более и более откровенными. – Киота, милая, надеюсь, ты не думаешь, что после всего произошедшего я позволю тебе вернуться к Дольшеру? Мы были не правы лишь в одном: сначала надлежало разорвать помолвку. Ну что ж, сделаешь это сегодня вечером. Моему кузену совершенно не обязательно знать, что именно послужило причиной твоего поспешного решения. Он, конечно, и сам догадается, но позже, когда получит приглашение на нашу свадьбу.
– На нашу свадьбу? – ошарашенно переспросила я. С определенными усилиями выбралась из объятий Вашария и заглянула в его смеющиеся глаза, гадая, не ослышалась ли.
– На нашу свадьбу, – повторил он. Поднял мою правую руку и осторожно снял кольцо с безымянного пальца. Крутанул его, разглядывая россыпь бриллиантов, складывающихся в фамильный герб рода Барайс в виде четырехлепестного листа клевера, после чего продолжил: – Ты сегодня же вернешь его Дольшеру. А после возвращения в Нерий примеришь другое кольцо. И уверяю тебя, оно ни в чем не будет уступать этому.
– Подожди! – взмолилась я, чувствуя, как тону в этом потоке информации. – Ты что, предлагаешь мне выйти за тебя замуж?
– Конечно, Киота! – возмутился он моей недогадливостью. Помолчал немного и с неожиданным страхом поинтересовался: – А что, ты против?
– Ну я даже не знаю, – растерянно забормотала я. – Знаешь, вообще-то предложение принято делать несколько иначе. Прозвучало все так, будто ты меня просто информируешь.
– Я тебя действительно просто информирую. – Вашарий с иронией вздернул бровь и вернулся к прерванному разговором приятному занятию, небрежно заметив напоследок: – Киота, на этот раз я не отступлюсь. И не приму твоего отказа.
– Да неужели? – вредно осведомилась я, из последних сил сдерживая стон, так и рвущийся с губ. – И как ты меня заставишь согласиться, хотелось бы знать?
Вашарий промолчал, благоразумно решив не отвлекаться на пустые споры. И уже совсем скоро я осознала, в чем заключался его план: коварный искуситель раз за разом доводил меня до самой грани наслаждения, но в последний момент отступал, давая мне отдохнуть и немного остыть. Это напоминало самую настоящую пытку: поманить удовольствием, но не дать его вкусить. Стоит ли удивляться, что на третий или четвертый раз я едва не расплакалась, умоляя его не останавливаться.
– Киота Дайчер, – в ответ шепнул он мне на ухо, – ты станешь моей женой?
– Да. – Я выгнулась дугой в его таких ласковых и умелых руках. – Да, только, пожалуйста, продолжай!
– Ну вот, я же предупреждал, что ты обязательно дашь мне свое согласие, – с плохо скрытым торжеством заявил он.
И наконец-то я получила желаемое.
* * *
Я нервничала. Больничная палата казалась мне пропитанной запахом порока и низменных желаний. Дольшер обязательно поймет, что тут произошло! Мне не удастся сохранить факт измены в тайне, и после этого он возненавидит меня.
Я уныло вздохнула и еще раз провела рукой по кровати, разглаживая несуществующие складки на покрывале. Вашарий покинул меня совсем недавно, сказав, что желает встретить Дольшера в здании пространственных перемещений. После этого я развила просто-таки сумасшедшую деятельность. Первым делом попросила сменить у себя постель, пристально наблюдая за лицом сиделки – не мелькнет ли на нем презрительная усмешка в мой адрес. Однако та лишь вежливо склонила голову и отправилась выполнять мое поручение. А я в свою очередь заперлась в ванной комнате, где долго растирала кожу жесткой губкой, словно пытаясь стереть поцелуи Вашария. Тот убеждал меня, что о произошедшем никто и никогда не узнает, что не стоит корить и винить себя. Мол, всякое в жизни случается. Но я все равно не могла простить себя. Какая же я дрянь! Сама всегда ратовала за честность в отношениях и недопустимость любви на стороне, а при первой же удобной возможности…
Я застонала от отвращения к себе и несколько раз размеренно ударилась затылком о холодный кафель. Ладно, Киота, Вашарий прав, самое главное теперь – чтобы Дольшер не узнал о твоей измене. Сегодня же вечером ты вернешь ему кольцо и пожелаешь всего наилучшего в жизни.
Решив так, я закрутила краны и выбралась из душа. Накинула на себя длинный банный халат, подпоясалась и вышла. В комнате несколько минут бездумно смотрела на безупречно заправленную постель, которая словно еще хранила на себе отпечаток наших с Вашарием переплетенных тел. Затем отвернулась и забралась с ногами в ближайшее кресло, развернув его в сторону окна, лишь бы не видеть эту проклятую кровать. Интересно, Дольшер уже прибыл в Микарон? И если да, то о чем он сейчас разговаривает с Вашарием? Вдруг тот выложил ему все как на духу, желая похвастаться победой надо мной? Нет, не сходи с ума, Киота. Вашарий будет молчать. Ему самому невыгодно ссориться с двоюродным братом, а после подобного признания хорошего мордобоя точно не избежать.
– Киота! – неожиданно раздался позади глухой, наполненный затаенной болью крик.
Я вздрогнула и изо всех сил вцепилась в подлокотники, боясь обернуться к разгневанному Дольшеру. Неужели все мои рассуждения пошли прахом и Вашарий действительно все ему рассказал? Но почему? Или они договорились таким образом проверить меня перед свадьбой?
– Киота! – вторил Дольшеру голос моей тети.
И внезапно тишину больничной палаты разорвал исполненный тоски и отчаяния волчий вой. Она что, собирается меня растерзать, узнав, в какую бездну порока я пала? Да нет, сейчас же не ночь, а день. Да и полнолунием вроде бы и не пахнет. Или от потрясения Зальфия забыла, в каком теле находится?
Я медленно, очень медленно встала и обернулась, готовая в любой момент кинуться к широко распахнутому окну и выпрыгнуть, если дела пойдут совсем плохо для меня. Мало ли, вдруг Дольшер решит собственноручно покарать подлую изменницу и воспользуется смертельной магией для этого. Но все посторонние мысли моментально вылетели у меня из головы, когда я лицезрела следующую картину.
Зальфия стояла на коленях посреди комнаты и ритмично билась головой об пол в непонятном припадке самоуничижения. Дольшер возвышался над ней, горестно заломив руки и, по-моему, собираясь разрыдаться в голос. Из всей этой троицы только Вашарий казался нормальным. Он сам оторопел от поведения своих спутников и застыл каменным изваянием на пороге, забыв даже о раскрытой настежь двери. Из-за его спины выглядывал донельзя удивленный целитель, который обследовал меня утром, и еще несколько незнакомых людей, которых, видимо, привлекли непонятные крики.
Впрочем, Вашарий через миг опомнился и невежливо захлопнул перед любопытствующими дверь. Не удовлетворившись этим, прищелкнул пальцами, окутывая комнату плотным туманом блокирующих чар, не пропускающих лишних звуков.
– Ч-что происходит? – немного запинаясь, спросила я.
Тетя от моего вопроса взвыла еще отчаяннее и с такой силой ударилась головой об пол, что едва его не проломила. А Дольшер вцепился себе в волосы и выдрал изрядный клок.
– Без понятия, – ответил Вашарий, изумленно наблюдая за этой сценой. – Я встретил их в здании пространственных перемещений. Немного удивился, что Дольшер захватил с собой и твою тетю, но мало ли… В дороге они вели себя на удивление смирно. Даже не ругались.
Не ругались? Я с нехорошим интересом уставилась на Дольшера, весь вид которого говорил о крайней степени раскаяния. Сдается мне, я уже понимаю, что произошло между ними за недолгое время моего вынужденного отсутствия.
– Это я виноват, – подтвердил он мои догадки, робко посмотрев в глаза. – Киота, это все моя дурная неисправимая натура. Не вини Зальфию, она ни при чем.
– Нет, это я виновата! – перебила его она и наконец-то осмелилась взглянуть на меня. – Киота, милая, я не знаю, что на меня нашло. Но… Это произошло как-то само собой. Я была в таком горе, когда ты исчезла. Не могла заснуть, бродила по саду до самой поздней ночи. Встретила его там, мы опять поссорились и… и…
На этом месте она запнулась и расплакалась. Дольшер тоже жалобно вздохнул. А вот Вашарий кусал губы, отчаянно пытаясь не расхохотаться в голос. Да уж, ситуация как в плохом анекдоте: я так переживала, что изменила Дольшеру, а оказалось, что он успел наставить мне рога прежде.
– Я уйду в монастырь! – перемежая слова с отчаянными завываниями, вдруг заявила тетя. – Киота, не переживай, ты меня больше не увидишь! Я запрусь в самой темной и маленькой келье и до скончания своих дней буду молиться, лишь бы получить прощение за свой отвратительный поступок.
– А я, я… – Дольшер запнулся, не в силах придумать себе достаточного наказания. На его лице отразилась сложная работа мысли. Все понятно, в монастырь ему явно не хочется, а вызвать во мне жалость каким-нибудь образом надо.
– Я вижу только один выход из сложившейся ситуации, – зловеще проговорила я, избавив его от необходимости что-нибудь придумывать.
Дольшер и Зальфия с нескрываемым ужасом уставились на меня во все глаза. Даже Вашарий с ироничным интересом вздернул бровь, не понимая, что я задумала. А я шагнула к прикроватному столику и подняла кольцо, которое так и не надела после ухода Вашария. Протянула его своему уже бывшему жениху и спокойно сказала:
– Как честный человек, после всего случившегося ты обязан жениться на моей тете. Думаю, ты уже понял, что был у нее первым мужчиной.
– Первым? – удивленно выдохнул Дольшер и потрясенно уставился на Зальфию, которая все еще стояла на коленях. – Да быть такого не может! Поверь мне, уж я бы обязательно заметил подобное!
– Ну… – Она внезапно зарделась от всеобщего внимания и нехотя призналась: – Киота, на самом деле у меня было несколько романов в прошлом. Я не рассказывала тебе о них, поскольку… В общем, не хотела подавать тебе дурного примера.
Я закрыла глаза и с приглушенным вздохом принялась массировать виски. О небо, что за безумный день сегодня?
– Как бы то ни было, ваша помолвка все равно расторгается, – поспешил прийти мне на помощь Вашарий. Скользнул вперед и собственнически обнял меня за талию. – Дольшер, надеюсь, без обид, но я даже рад, что так произошло. Не кори себя за эту измену, поскольку…
Я не успела опомниться, как он развернул меня к себе и самым наглым образом поцеловал на глазах у опешившего кузена. Раздался слабый стук – это тетя, поднявшаяся было с пола, вновь села, пораженная нашим недопустимым поведением.
– Вот как… – Дольшер зло прищурился, без особых проблем поняв, что все это означает. – Братец, смотрю, ты зря времени не терял. И давно вы с Киотой крутите шашни за моей спиной? То-то я заметил, что у меня голова в последнее время часто болит. Оказывается, это мне рога давят.
