Текст книги "Любовь за горизонтом"

Автор книги: Елена Максимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Елена Максимова
Любовь за горизонтом

Глава 1

Зуб ныл страшно. До тошноты, до головной боли. Это было более чем странно, поскольку обязательный поход к стоматологу два раза в год был обязательным правилом. Но факт оставался фактом, и проклятый зуб болел. Дашка перековыряла весь интернет с его народными советами. В результате чего оказалась с привязанным к запястью чесноком, заложенным за щёку куском несолёного сала, чудесным образом завалявшимся в полупустом холодильнике, с натертыми огненным чили подушечками пальцев на левой руке и намазанными горчицей ушными раковинами. Всё это невыносимо жгло, пахло холодцом и чесалось, но прохождению зубной боли никак не способствовало. Слава богу, хватило ума не пробовать остальные премудрости, позатейливее.

Промучившись так до полудня , она не выдержала и, высмотрев всё в том же интернете (а куда без него?) часы приёма своего врача, засобиралась. Солнце припекало совсем уж по-летнему хотя по календарю ещё числилась весна. Несмотря на изматывающую дёргающую боль, а может и назло ей, противной, хотелось соответствовать погоде, и Дашка полезла в шкаф за модным и ярким демисезонным плащиком. Доставая его из чехла, больно уколола палец обо что-то.

– Чёрт!

Она засунула палец в рот, слизывая выступившую капельку крови.

От перца-чили теперь горел и язык.

– Ну что за день-то такой?! – сказала чуть не плача. – Ну вот не задастся же с самого утра!

Дашка стала рассматривать плащ , пытаясь найти обо что же её угораздило уколоться. Это была маленькая брошка в виде серебряной лошадки, усеянной черными гематитами. Булавка застёжки расстегнулась и коварно торчала из воротничка.

– Вот ты где, моя дорогая, – Дарья вытащила брошку и любовно прижала к щеке, – а я тебя искала-искала.

Боль отступила и затаилась, ожидая продолжения.

Глава 2

Лошадка давно уже стала любимым талисманом “на счастье и удачу”. Подарил её Макс в первые дни их знакомства. И рассказал дивную историю, вспомнившуюся сейчас во всех подробностях.

– Таких лошадок в мире всего две, – начал он, прикалывая брошечку ей на плащ. – Когда-то давно мой отец служил в Германии. Там и познакомился с моей мамой. А дело было так. Давали “Волшебную флейту” Моцарта, в лучшем исполнении оркестра венской оперы, с лучшими солистами. Билеты достать было практически невозможно, но отцу повезло. Он вообще везучий по жизни, любит его судьба. Ему, как старшему офицеру лётной части, находившейся тогда в составе группы советских войск в Германии по соглашению с СССР, отдал единственный выделенный на часть билет командир, сославшись на тонкие семейные обстоятельства.

– Выделили, – размышлял вслух комдив, – значит обязательно надо пойти, а мне одному, без жены, идти неудобно – обидится, не поймёт и не поверит. Одни сложности.

На отца обижаться было некому и он с удовольствием принял редкий подарок. Давали оперу в Национальном театре Мюнхена, и отец оказался в одной ложе с мамой, в соседних креслах. А маме билет подарил на двадцатипятилетие дед – её отец. Дед у нас личность уникальная!

Потомственный немецкий барон, урождённый фон Вернер. Ульрих фон Вернер. Его предки попали в Россию ещё при Петре, но в 1914 году, из-за начавшейся Первой мировой, вернулись в Германию, в Мюнхен, в своё родовое гнездо, так сказать. Макс улыбнулся.

– Так ты у нас потомственный фон-барон? – рассмеялась Дарья, – а я – то гадаю откуда такая породистость в облике.

– Да, вот такой я фон-барон! – Макс горделиво выпятил грудь и радостно заржал, совсем не по-фонбаронски. – Так вот, – тут же продолжил он, – дед был женат на русской графине, Марии Александровне, моей бабушке и маминой маме, соответственно. Но бабушка умерла давно, я её и не помню, а с дедом мы были большие друзья. Он умер три года назад, завещав именно мне всё фамильное состояние, включая родовое гнездо в Мюнхене. Можно было бы всю оставшуюся жизнь не работать, жить исключительно для собственного удовольствия, но дед завещал преумножать, для потомков, – Макс смущённо улыбнулся, – вот и преумножаю. И получаю от этого огромное удовольствие. Собственно говоря, выстроенная мною бизнес-империя, по большому счёту, заслуга деда – созданная на его деньги и по его желанию. Магазинчики наши поэтому и назваются Ульрих, в его честь, а клубы, включая конный, в честь него же – Вернер. Правда, получается что это и моя родовая фамилия, – не мог не поскромничать Макс, – мама ведь тоже урождённая фон Вернер. Ну да я отвлёкся, – быстро сгладил он.

– Итак? – улыбнулась Дашка.

– Отец говорит, что влюбился в маму без памяти в ту самую секунду, как увидел. Во время всего действа смотрел не на сцену, а на неё. В антракте на чистейшем немецком галантно предложил ей бокал шампанского, разносимого в ложи, и вазочку конфет “Моцарт”. А мама посмотрела на него с лёгкой улыбкой и согласилась на хорошем русском, чем ввела отца в лёгкий ступор. Он был абсолютно уверен, что перед ним коренная немка.

Увидев его растерянность, мама засмеялась и сказала что в её доме все разговаривают на русском, так что практически с рождения она одинаково свободно общается и думает на двух языках. И что вот она-то нисколько не сомневалась что перед ней именно русский офицер, хоть и прекрасно говорящий по-немецки, и сменивший мундир на костюм. Безупречный правда, – добавила про себя. – Угадала? – спросила с лёгкой иронией. Он смущённо развёл руками и кивнул. Так и познакомились.

Глава 3

После спектакля отец проводил маму домой и на следующий день заявился с утра пораньше с огромным букетом. Букет был благосклонно принят, но дальше этого дело не пошло.

Через несколько дней он пригласил её на музыкальный спектакль в Амфитеатр Английского сада. Амфитеатр представлял собой зеленую открытую площадку в северной части сада, окружённую вековыми деревьями, со старинными каменными скамейками, заросшими мхом. Необыкновенно романтическое место, располагающее к отношениям.

Но после спектакля мама заспешила домой, разрешив себя проводить и наотрез отказавшись от продолжения прогулки. Так всё и шло.

Мама долго не отвечала на его ухаживания, а отец был влюблён без памяти, с первого взгляда и на всю оставшуюся жизнь.

– Это у нас семейное, – Макс многозначительно посмотрел на Дашку долгим взглядом, – если уж влюбляемся, то навсегда.

– Не отвлекайся, – улыбнулась она.

– Так вот. Однажды, когда мама в очередной раз отказала ему в свидании, отец пошёл гулять по городу в гордом одиночестве. Была у него там своя любимая улочка, утопающая в зелени парков, с уютными кондитерскими на один-два столика. И вдруг остановился как вкопанный около крошечной ювелирной мастерской на первом этаже жилого особнячка, каким-то чудом втиснувшейся между цветочным магазинчиком и крошечной кофеенкой с уличными столиками. Отец рассказывал, что ходил по этой улице много раз, но никогда не замечал этого чуть запылённого готического сводчатого окна с искусно выполненной резной деревянной вывеской, висящей на массивных цепях над крошечным, словно игрушечным крылечком, обставленным высокими деревянными ящиками с цветущими виолами. За стеклом, низко склонившись над рабочим столом, сидел старый мастер, с длинными седыми волосами, перехваченными кожаным ремнём, в фартуке грубой кожи и круглой лупой в глазу.

Увиденное напоминало старинную сказку, завораживало и, поддавшись неведомому порыву, отец вошёл в мастерскую. Вблизи старый мастер напоминал Санту, снявшего колпак. Он смотрел на отца добрыми смеющимися глазами в обрамлении мелких морщинок. Отец смущённо поздоровался, не зная чем объяснить хозяину свой приход, но тот поднёс палец к губам и сказал на непривычном старо-немецком языке :

– Тс-с-с. Не говори ничего, сынок, хорошо что пришёл. Сядь, подожди немного, я уже доделываю.

Отец очень удивился, подумав, что плохо понял фразу или старый мастер ошибся, спутав его с кем-то. Он попытался объясниться, но мастер снова жестом попросил его помолчать. Тогда отец сел на старинный витой стул в уголке мастерской и стал ждать неизвестно чего. Торопиться всё равно было некуда – мама отказывалась от свиданий, а до возвращения в часть оставалось ещё три часа. Ему было грустно – он никак не мог завоевать сердце любимой женщины и не знал что с этим делать. Служить в Германии оставалось всего полгода, а после нужно возвращаться на родину. Он так надеялся вернуться домой с молодой женой, но… А своей жизни без неё уже не представлял.

Глубоко задумавшись, отец не сразу услышал, как мастер окликнул его.

И только когда тот подошёл и потрогал за рукав, очнулся. Взглянул на старинные часы, висящие на стене, и с изумлением понял, что просидел в мастерской два с половиной часа. И что времени осталось только на то, чтобы бегом вернуться в часть. А мастер протягивал ему на ладони две маленькие, совершенно одинаковые брошечки в форме лошадок, из серебра, с чёрными камушками.

– Возьми, сынок, – сказал мастер, – это не простые лошадки. Они сделаны по старинной технологии, утерянной уже в этом мире. Таких больше нет и не будет. Они помогут тебе сейчас и станут помогать каждому следующему владельцу в твоём роду, но каждому по-своему. Подари вторую лошадку любимому человеку. А мне дай ту монетку, которая лежит в твоём кармане.

Он протянул отцу лошадок. Тот поблагодарил, полез в карман и достал юбилейную монетку в один рубль. Она всегда лежала в кармане его мундира, напоминая о Родине, и была своеобразным талисманом.

– Но откуда старик узнал об этом?! – запоздало подумал отец, пробежав уже два квартала по дороге к военному городку.

Он даже остановился, хотел повернуть обратно и задать вопрос старику. Но время подпирало и он решил оставить это на завтра. Лошадки уютно лежали в ладони и казалось, что от них исходит живое тепло.

На следующий день, как только выдалось свободное время, отец поспешил к мастеру. Вопросов было больше чем ответов и ситуация требовала немедленного объяснения. Добежав до той самой улицы, он медленно пошёл вдоль домов. Старик со своей мастерской исчез, как и не был.Не нашлось нигде ни старинного высокого сводчатого окна с вывеской, ни игрушечного крылечка с цветами. Отец прошёлся вдоль всей улицы несколько раз туда-обратно. Ни-че-го. И только лежащие в кармане лошадки позволяли верить, что офицер советской армии не сошёл с ума, и всё это не приснилось ему в волшебном сне.

Глава 4

Ноги сами несли к дому, где жила любимая. Очнулся он только тогда, когда палец настойчиво нажимал и нажимал кнопку звонка. Анна (так зовут маму) открыла дверь – такая же холодная и неприступная как обычно. А он вдруг быстро протянул ей лошадку, которую та взяла от неожиданности и, сам не ожидая, выпалил с ходу:

– Ани, выходи за меня замуж!

Напрягся и замер, ожидая пощёчины или, что хуже, холодной насмешки. Но Анна стояла, не отвечая ничего, внимательно и с интересом разглядывая брошечку.

– Знаешь, – вдруг сказала она, подняв на него глаза (и такого взгляда он не получал ещё от неё никогда), – я думала, ты никогда не решишься. Ты, Андрюша, оказался гораздо интереснее, чем виделось вначале. И эта очаровательная брошка вместо обручального кольца – это так… необычно и трогательно. Я согласна. Согласна стать твоей женой, – улыбаясь, медленно повторила она, видя, что отец ошалел от счастья и плохо воспринимает происходящее. – Теперь только надо спросить благословения у моих родителей. Но они уважают меня, мой выбор и возражать не будут. Тем более, папа с особым пиететом относится к русским офицерам.

Она с серьёзным видом протянула отцу руку для поцелуя. Тот опешил вконец. Что не помешало ему, однако, в тот же момент облобызать ручку и крепко прижать её к своему сердцу.

– Ани, родная моя, любимая, никуда никогда не отпущу! Люблю тебя больше жизни. Вместе навсегда, да?

– Да.

Через три месяца они зарегистрировали брак в советском посольстве (благодаря чему отец на Родине получил кучу неприятностей от всяких “компетентных органов” и чуть не вылетел со службы), тайно обвенчались в присутствии родителей невесты и в Россию возвратились вместе – мужем и женой. А через год родился я, – Макс радостно улыбнулся. – С того времени прошло тридцать шесть лет. А на моё тридцатипятилетие отец рассказал мне эту историю и передал лошадок со словами:

– Владей теперь ты, сын, мы с мамой так решили. Или кто-то за нас. Там, наверху. А то внуков так и не дождёмся. А пора бы уже.

И мама подключилась:

– Да, вон все друзья уже по одному-двум нарожали! И только вы с Олежкой как неприкаянные – два сапога пара! Лошадки эти нам с отцом помогли прожить счастливую совместную жизнь, дай бог и тебе помогут образумиться.

– Вот такая у нас семейная легенда нарисовалась! – весело закончил он, погладив пальцами пристёгнутую уже к её плащу лошадку. – А вот и вторая. Он отвернул лацкан своей куртки и показал точно такую же.

– Так что теперь и ты в круге нашей семейной магии. Макс вроде как шутил, но смотрел на Дашку более чем внимательно. – Вырваться не удастся, я тебя к себе пристегнул.

– Если сейчас ты сделаешь мне предложение – я откажу, – засмеялась она, – легенда красивая, но магия пока ещё не подействовала.

– А ты носи, не снимая, поможет наверняка , – он тихонько прижал её к себе, – обещаешь?

– Обещаю!

Получилось торжественно.

– А кто такой этот Олег, с которым ты два сапога?

– О, это мой лепший кореш. Нас все зовут близнецы-братья, хотя внешне мы с ним полная противоположность. Мы с детского сада вместе. В одну группу ходили, потом в одну школу, и даже в один институт вместе поступили. Вот и бизнес этот вместе открыли.Скоро тебя с ним познакомлю. Олежка в командировке на Кубе, договаривается о новых поставках рома и сигар. А мы с тобой тут так неожиданно познакомились… и в его отсутствие… он этого не переживёт.

Макс снова заржал, представив, видимо, лицо друга, которому в скором времени будет пересказывать все подробности их действительно слишком уж неожиданного знакомства. Или вспомнив сам его факт.

Глава 5

А вспомнить было чего. В тот день Дарью как владелицу престижного в Москве ателье-салона пригласили на очередное полусветское мероприятие с пристойной официальной частью “для прессы” и последующим банкетом “ как получится ” для своих. “Своих “, то есть владельцев всевозможного бизнеса, объединённого лишь вывеской “Малый бизнес Москвы” да его успешностью, оказалось на банкете не менее ста человек. Далеко не все знакомы друг с другом – слишком уж разные сферы награждались сегодня столичной премией и званием “Бизнес-леди года“ и “Бизнес-открытие года”. Её номинировали на “бизнес-леди”. Да и не мудрено – три Дашиных салона обшивали почти всю московскую элиту. Все хотели платья для торжеств и важных будней исключительно от Дарьи Стрельбицкой – это уже стало считаться хорошим тоном. Отбоя от заказчиц не было. Даже самые капризные готовы были ждать только чтобы разместить заказ у неё. Дашка давно уже могла себе позволить оплачивать работу дорогого и талантливого дизайнера – Марины Гаевой, за которую в своё время сражались два престижных парижских Дома, но Марина почему-то предпочитала творить исключительно на родине и отказывалась выезжать из России кроме как в редкий отпуск. А уж квалификации её швей могли позавидовать белошвейки английской королевы.

Началось всё давно и смешно. В те самые нулевые, которые сегодня больше ругают, а ведь это были последние годы реализации возможностей – делай, не ленись. Дарья, волей случая, успела в последний вагон. Оставшись после закрытия крупной фирмы, где несколько лет проработала директором по связям с общественностью, без работы просматривала вакансии в сетях и на разных сайтах. Сама за три месяца “безработицы” успела закончить курсы дизайнеров по интерьеру и курсы поваров мировой кухни – так, на всякий случай, готовить и творить она всегда умела и любила. Не умела только не заниматься ничем. И вдруг взгляд зацепился за необычное объявление: “Две профессиональные швеи, ничего не смыслящие в бизнесе, но отлично разбирающиеся во всем, касающимся пошива, ищут грамотного администратора для организации совместного бизнеса”. Заинтересовалась, позвонила. Девчонки и впрямь оказались мастерицами, а она со всем своим пылом взялась за обязанности администратора. Помогали и наработанные ранее связи с различными СМИ, чиновниками всех рангов и мастей, московскими элитами, бомондом и бизнесом.

Начинали, переделав под мастерскую одну комнату в её трёшке на Тишинке, оставшуюся от родителей. Первые фасоны придумывали сами, Дашка перешерстила всю Москву и близлежащие области в поисках оригинальных тканей. Нашла действительно необычные, привезённые контрабандой из арабских стран – для светских мероприятий, и добротные кашемир и лён для женских деловых костюмов. Образцы отшивали на неё – на стройной фигурке всё смотрелось отлично. Сфотографировали, выставили сначала в соцсетях, потом соорудили очаровательный женский сайт, разместив ссылки на самых посещаемых страницах, потом… Но сие, впрочем, уже является коммерческой тайной.

Через десять лет имели то, что имели. Связи по закупкам тканей, оборудования, фурнитуры налажены и отлажены, со сбытом и заказчиками проблем и вовсе нет. В салонах – грамотный персонал и администраторы, способные решать любые вопросы самостоятельно. С необходимыми на развитие финансами разбирались быстро – под её бизнес банки давно и с удовольствием давали кредиты. Он, этот самый бизнес, мог работать теперь и без её присутствия – вместо неё работало имя, ставшее настоящим брендом.

Сеть столичных салонов-ателье Дарьи Стрельбицкой. Сегодняшняя престижная премия и звание “Бизнес-леди года” досталось ей по праву.

Глава 6

Фирма Макса номинировалась на звание “Бизнес-открытие года”. Всего за три коротких года никому не известные ребята сотворили невозможное – открыли несколько магазинов в престижном центре Москвы по продаже элитного алкоголя и сигар, с достойным дорогим дизайном и ассортиментом, и два закрытых клуба с сигарными, бильярдными и дегустационными залами. Это действительно были Клубы – с большой буквы, наподобие английских, “не для всех” – с членством, изысканным дресс-кодом, собственными загородными конюшнями, лошадьми, манежами, игровыми полями и закрытыми турнирами по бильярду, поло и гольфу. В общем, с собственным уставом и непростым образом жизни для непростых людей. Вложения, как прикинула Дашка, были немалыми. Но она никогда не была дамой завистливой и просто порадовалась за ребят. Один из владельцев, поднявшийся за дипломом и призом на сцену, оказался ещё и очень интересным внешне – высокий, стройный импозантный блондин лет тридцати пяти. Стильный во всем – от стрижки и очков в тонкой оправе до авантажного костюма и кончиков дорогих кожаных туфель индивидуального пошива. При взгляде на него на ум приходило единственное слово “порода”. Ну а как ещё выглядеть владельцу столь непростого и недешёвого столичного бизнеса?

– Фон-барон готовый, – улыбнулась про себя Дарья, – истиный ариец.

Сама мадемуазель Стрельбицкая была одета в необыкновенной красоты алое платье: со стекающей, спиральной, словно сотканной из струй и языков пламени, узкой юбкой “в пол” , с высоким боковым разрезом и необычно скроенным лифом на широких бретелях, выгодно подчёркивающим все достоинства почти что идеальной фигуры. Туфли на высокой шпильке, клатч и газовый шарф – всё единого цвета, на несколько тонов светлее платья, с редкими искрами искусно продёрнутых тонких золотых нитей. Струящиеся длинные золотые серьги, лёгкое, почти девичье, золотое колье и густые, в крупных кудрях натуральные волосы цвета меди, тщательно уложенные в подобие небрежной причёски, довершали образ. Женщина-праздник, женщина-Лето, мифическая саламандра, притягивающая и зажигающая взгляды.

И женщины, и мужчины подолгу смотрели ей вслед, каждый по своей причине. Многочисленные знакомые здоровались, восхищённо прицокивали языками, высказывали комплименты, поздравляли. Две дамы тут же попытались сделать заказ на платья подобного фасона. Одно светло-бирюзовое – образ Афродиты, выходящей из пены – для юбилея самой дамы средних лет, а второе – кипенно-белое – для бракосочетания юной дочери заказчицы. Дашка назначила им встречи с дизайнером на завтрашний день, обещав сохранить индивидуальность каждому наряду.

Макс выцепил её взглядом когда Дарья поднялась на сцену для получения награды. И больше не отпускал. Она этот взгляд поймала и всё время чувствовала его присутствие. На банкете Макс постарался оказаться рядом и приземлился за её столик, поменявшись с кем-то заранее определёнными местами.