Текст книги "Я хорошо себя веду и дома, и в гостях. Как отучить ребенка от вредных привычек и научить хорошим манерам"

Автор книги: Елена Любимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Как бороться с привычкой грызть ногти?

Итак, исходная ситуация в случае с грызущим ногти ребенком, по мнению психологов, такова. Он уже точно знает, что такое потерпеть фиаско, столкнувшись с фактом полного поражения как минимум однажды. И в тот момент ему была нанесена обида очень глубокая, незабываемая даже при короткой на такие вещи детской памяти. Это событие было очень болезненным, и рана в его душе не зажила до сих пор. Причин такой долгой сознательной или подсознательной памяти может быть несколько.

Возможно, в тот момент победа означала для ребенка очень многое, то есть решался вопрос, для него принципиальный. Он поставил на карту победы все и, соответственно, проиграл непозволительно много для своего растущего, еще весьма неустойчивого «Я». Быть может, поражение сопровождалось слишком тяжелыми последствиями для него – ребенок был дополнительно унижен победителем или сильно напуган им.

Но вероятнее всего, что одно разгромное поражение не привело к исчерпанию конфликта, не поставило в нем точку. Иными словами, закреплению этой пагубной привычки идеально способствуют обстоятельства, в которые ребенок попытался активно вмешаться, потерпел поражение (скорее всего, с негативными последствиями для себя), но ситуация на этом разовом эпизоде не закончилась, а продолжает развиваться. Обычно после одного болезненного фола ребенок более не решается вмешиваться в этот же или аналогичный конфликт. Однако, если в нем не могут поставить точку и прямые участники, ребенок будет продолжать сам искать выход. Отстраниться он не сможет, ведь все это уже задело его напрямую, и продолжает задевать, так как, даже не вмешиваясь, он остается постоянным свидетелем происходящего.

Не секрет, что у вялотекущих конфликтов такого типа имеется тенденция к периодическим обострениям. Поэтому первоначальное болезненное ощущение у ребенка очень скоро начнет подкрепляться не менее травмирующей раздвоенностью мотивов. В частности, необходимостью вмешаться еще раз при растущем осознании собственного бессилия что-либо изменить. Как мы уже видим по описанию, конфликты такого рода наиболее характерны для семейных отношений, во всяком случае, применительно к детскому возрасту. В мире взрослых они легко возникают и между людьми, не связанными родством, просто как одна из форм личного общения. Но для детей все разнообразие людских взаимоотношений ограничено семейными узами. А с обществом в широком понимании этого слова они ничем пока не связаны.

С того момента малыш утратил львиную долю уверенности в себе. От нее осталась лишь небольшая искорка, а все прочее оказалось замещено осторожностью, робостью. За эту взявшуюся неведомо откуда робость ребенок себя корит, воспринимает ее как трусость. В его понимании, достоинств он не приобрел никаких и хотел бы избавиться от болезненных воспоминаний вместе с малодушием, которое они в нем воспитали, но не знает, как теперь это сделать. Страх потерпеть неудачу снова слишком велик, поскольку в прошлый раз он заплатил слишком высокую цену.

После таких потрясений дети обычно становятся не столько агрессивными, сколько скрытными, более замкнутыми. Иными словами, они грызут ногти (себя), но не окружающих – направляют всю агрессию, которую пробудил в них этот случай, внутрь, а не вовне. При этом новое качество характера быстро распространяется на всех – не только на тех, кто напрямую виновен в его появлении. Дело в том, что поражение, раз уж оно было столь катастрофическим, любому покажется постыдным, рассказывать о нем не захочется ни ребенку, ни взрослому. Поэтому свидетелей и виновников эпизода наше чадо начнет откровенно ненавидеть и бояться. А всех прочих окружающих оно всеми силами постарается не подпустить к своему болезненному секрету. Причем это касается даже случаев, когда о сути произошедшего полюбопытствует тот, кому ранее оно доверяло все свои тайны.

Возможно, именно столь неприятные основы привычки грызть ногти объясняют тот факт, что сильнее ей подвержены девочки. Правда, это касается только детского возраста, поскольку с переходом во взрослую жизнь она сохраняется у молодых мужчин в несколько раз чаще, чем у юных леди. Психология объясняет это давно известной закономерностью, согласно которой взрослые женщины обладают более устойчивой и высокой самооценкой, чем взрослые мужчины.

Что ж, и в самом деле, у женщин имеются некоторые особенности психики, которые заметно отличают их от мужчин. Среди них более развитая эмоциональность, более выраженные спосо-бности к так называемой «житейской дипломатии», дарующие особую уверенность в общении с другими людьми. Тем не менее немалую роль в быстром отучении девушек от детского «аппетита» на ногти может сыграть и совершенно необходимый каждой даме маникюр как почти обязательная часть женского ухода за собой.

Так что не будем спешить с выводами по поводу уверенности в себе взрослых или детей. Пока просто учтем, что грызущим ногти детям свойственна повышенная скрытность, робость, агрессивность. Эти качества не столь хороши, поскольку детям с такими чертами характера свойственно вырастать в несмелых, но расчетливых и злобных взрослых. Мы наверняка встречали людей, общение с которыми на дистанции производило впечатление самое положительное – очень легкое, деликатное и вообще просто великолепное. А затем нас ожидал неприятный сюрприз, поскольку едва индивид понимал, что мы к нему расположены, в нем внезапно просыпался хам, мелкий тиран и, быть может, безудержный лжец.

Знакомая картина, не правда ли?.. Но тут секрет прост: с детства боящийся нового оглушительного провала человек обычно тщательно скрывает все аспекты своего поведения, которые, по его мнению, могут создать негативное впечатление о нем у окружающих. Он сталкивался с отповедями более уверенных в себе и решительных людей ранее. Так что теперь он точно знает, чем ему грозит одно неосторожно брошенное слово. Однако близкое общение подразумевает, что мы готовы узнать о собеседнике побольше. И, следовательно, мы согласны примириться с некоторыми свойствами его характера, потому что они нам интересны. Оттого люди с подобными застарелыми нарушениями поведения меняются столь разительно, но исключительно после того, как мы сами позволим им это сделать, обманутые внешним лоском.

Так что, если теперь мы понимаем, сколь глубока и устойчива проблема, внешним проявлением которой становится обкусывание ногтей, и сколь далеко идут ее последствия, мы наверняка захотим исправить ее, пока не поздно. В этом смысле отучение от самой онихофагии выглядит лишь верхушкой айсберга, наименьшей неприятностью изо всех возможных. Тем не менее острота и постоянство основы привычки создают ее редкое упорство к попыткам искоренения. А стало быть, даже попытка отучить от нее ребенка может обе-рнуться отдельным поводом для головной боли, его и нашей. Что уж говорить о поисках случая, который лег в ее основу!

Тем не менее попробуем что-нибудь сделать, поскольку в детском возрасте между привычкой и ее причиной взаимосвязи наблюдаются очень тесные. Образно говоря, мы можем, как и в случае с сосанием пальца, попробовать воздействовать на неизвестное одно через известное другое. В данном случае – научить чадо «выпускать пар» правильными путями в надежде заодно подсказать ему искомое решение той, первичной ситуации.

Прежде всего разберемся именно с агрессивной составляющей как самой опасной для психики частью темы. Основной признак взаимосвязи между привычкой грызть ногти и скрытой агрессивностью ее обладателя – это очередное «обострение» после каждого возбуждающего агрессию эпизода любого рода. В обычной жизни речь может идти о ссорах с кем бы то ни было, просмотре фильмов, содержащих сцены насилия, участии в играх с аналогичным сюжетом. Возможно, вы замечали также, что ваш подрастающий «грызунчик» обожает играть в «войнушки», придумывает в процессе игры (если она не компьютерная, разумеется) эпизоды на удивление жестокие, например, с отрыванием отдельных частей тела куклам, взрывами, пожарами с многочисленными «жертвами» и т. д. Все это явно намекает на скрытую склонность чада к насилию, приверженность данной теме. Речь не идет о врожденных качествах ребенка. Увы, он просто вымещает на куклах агрессию, которую не может направить на истинный ее объект, – фактически «стравливает пар» через полную жестоких фантазий игру.

Больше всего в деле исправления данной ситуации поможет выяснение, с чего все началось. Агрессией, направленной против себя или другого участника того давнего эпизода, быстро становится обида от поражения. Проще говоря, ребенок злится на себя за то, что он был так глуп, слаб, нерасторопен, чтобы проиграть столь важный для него поединок – на словах или на деле. Он злится также и на победителя – тем сильнее, чем явственнее тот наслаждается своей победой у него на глазах. Припомните, не случалось ли вам торжествовать над собственным ребенком в период, когда он еще не грыз ногти?.. Как вам уже известно, семейные конфликты – первые «подозреваемые» при попытке выяснить причинный эпизод. И вместе с ними под подозрение подпадаем, прежде всего, мы, родители, – самые близкие, самые любимые малышом взрослые.

Именно у нас было больше всего возможностей и поводов нанести когда-то сокрушительный удар по зачаткам инициативы и самолюбия, проявленным ребенком. Кто знает, что именно это было: возможно, ссора, в которую он попытался вмешаться, а мы осадили, или, скажем, случай, когда наше чадо решило похвастаться нашему собеседнику своими рисунками, а мы строго оборвали его, наказав убираться со своей «мазней», так как ребенок влез без спросу в «серьезный» и «срочный» разговор? Вариантов здесь немало. И самое общее, что мы можем сейчас предположить, состоит в том, что эпизод, скорее всего, был публичным, то есть произошел в присутствии нескольких посторонних взрослых, сверстников или даже друзей нашего ребенка. Но мы предполагаем наличие свидетелей лишь потому, что прилюдное оскорбление или унижение всегда выглядит более болезненным, чем «домашнее», не имеющее свидетелей. В остальном же речь не идет о моменте обязательном, только одном из наиболее распространенных.

Лучший «маркер», означающий, что вы вспомнили, наконец, именно нужный эпизод – чувство злорадного торжества (не надо врать самим себе!), которое наверняка охватило вас тогда. Победитель безошибочно чувствует миг, возносящий его на вершину Олимпа – отсюда и торжество. Что до злорадства, то это лишь еще одно предположение, связанное с самой сутью онихофагии. Как уже было сказано, речь идет о сильных ударах, а не пустячных огорчениях, которые дети тотчас и забывают. Поэтому есть все основания полагать, что в причинной ситуации мы уже не просто ссорились с ребенком. Наверняка он распалил нас тогда до желания задеть его побольнее, потому что сперва сам ненароком наступил нам «на больную мозоль». А это значит, что причину нужно искать среди сцен с такими свойствами:

• имевших место незадолго до появления у ребенка привычки грызть ногти;

• получившихся весьма напряженными;

• в том числе, и для нас – неожиданно громкими, вызвавшими у нас необычно сильный приступ ярости, намеренное желание «отыграться по полной»;

• вызвавших у нас отчетливое ощущение, что мы одержали победу оглушительную и радостную, как никогда.

Когда мы найдем искомое, предстоит самое трудное – подобрать оптимальное время, форму и место для того, чтобы извиниться за то, что вспомнили. Ребенок мигом поймет, о чем речь, даже если мы начнем извиняться неожиданно. Раз он грызет с тех пор ногти или пальцы (разновидность онихофагии – дермофагия, выражается в обкусывании ороговелостей или кутикулы вокруг ногтя), память на ту «точку невозвращения» у него куда лучше нашей. Тем не менее не стоит делать этого внезапно, не подумав как следует. Разговоры о столь травмирующих моментах часто приводят к истерикам, вспышкам ярости и другим неожиданным реакциям. Причем предугадать, чем кончится дело, невозможно, этого не в состоянии сделать даже психолог.

Поэтому будем осторожны: однажды уже нанеся ребенку глубокую травму, сейчас мы рискуем повторить в пылу нового скандала ту же самую ошибку. Выберем момент, когда чадо вновь начнет грызть ногти, однако не первый попавшийся (по мере укоренения привычки оно начнет грызть их по все большему числу поводов), а произошедший после очередной ссоры с кем-либо. Неважно, что это будет: выговор по поводу плохих оценок, драка с соседским Димкой, которую нам пришлось прекратить, или просто очередной приступ непослушания, капризов, особенно в общественном месте, где злящиеся на нас дети особенно любят идти «ва-банк». В данном случае важно, что малыш столкнулся (и мы это определенно видели) с очередной ситуацией, потребовавшей от него всплеска агрессии. А после нее он, как всегда, принялся за собственные ногти вдвое усерднее, чем за противника.

Сейчас самое время сказать: «Сынок/доченька, ты, наверное, грызешь ноготки, когда вспоминаешь, как я когда-то тебя обидел(-а)?» Затем следует напомнить о том эпизоде, его обстоятельствах. Сделать это нужно коротко, сказав лишь самое главное, потому что реакция последует незамедлительно, а значит, на длинную тираду у нас времени не будет. Кстати, именно высокая вероятность неконтролируемой вспышки гнева в ответ на попытку задеть «больное место» в его душе требуют соблюсти некоторые меры предосторожности.

В частности, не следует затевать этот разговор, если вы с ребенком находитесь на открытом пространстве. Неважно, насколько оно безопасно – достаточно вероятности, что ребенок в слезах бросится бежать, а мы не сумеем вовремя его остановить. Кроме того, само собой разумеется, что такие беседы не предназначены для чужих ушей. Потому их нельзя проводить при посторонних, пусть даже речь идет о сверстниках чада, продолжающих свою возню в песочнице рядом.

Смысл устраивать этот очень важный разговор как раз в момент, когда ребенок и так «на взводе», ждет очередного выговора за свою выходку, очень прост. Он состоит в том, что каждый такой эпизод воскрешает в нем подавляемую за счет онихофагии агрессию и пробуждает в душе нашего чада воспоминания, о которых мы как раз и говорим. То есть именно сейчас оно испытывает все те же чувства, что и тогда, с новой силой. А это значит, что именно сейчас взаимосвязи между одним и другим наиболее очевидны для него и не требуют пояснений с нашей стороны. Кроме того, как раз в данную минуту ребенок даже при всем желании не сможет отвлечься на что-то другое. Старая рана, так сказать, опять открылась и кровоточит, хотя уже через полчаса ему опять станет значительно проще «не понять», о чем это мы вообще «разглагольствуем»… Кроме того, нам необходимо еще и привязать эту ситуацию к самой привычке грызть ногти – ведь нужно отучить его и от нее в том числе.

А между тем столь опосредованные взаимосвязи (насилие над собственными ногтями и давняя громкая ссора с мамой) в обычном состоянии детям, что называется, не по уму – это слишком для них сложно. Поэтому непредсказуемая реакция (вплоть до самой бурной) при таких разговорах очень вероятна всегда. Начинать их в период сразу после другого похожего случая разумнее вовсе не потому, что в это время взрыва эмоций не будет – будет или нет, и в чем он проявится, нам никто никогда заранее не скажет. Просто этот момент – чуть ли не единственный, когда ребенок сам сможет осознать, увидеть, как одно связано с другим. А значит, наши извинения, принесенные именно сейчас, не прозвучат для него пустым звуком и почти не потребуют усилий, чтобы их принять.

Но на извинениях и признании своей неправоты в этом запустившем онихофагию случае наша работа с агрессией чада не исчерпывается. Во-первых, первичную травму малышу могли нанести и не мы – такое случается значительно реже, но тем не менее. А это значит, что мы, возможно, так и не сумеем «организовать» эпизод с извинениями, по крайней мере, наши возможности здесь разом снижаются до минимальных. Во-вторых, есть и другой нюанс, состоящий в том, что наш малыш, возможно, просто не знает, как правильно выражать агрессию или обиду. Понятно, что этому «правильному» выражению всех нас учит природа – если угодно, инстинкт. Однако человеческое общество – это отнюдь не джунгли, в которых господствуют законы животного царства. И своими неоднократными запретами в духе «Нельзя драться и кусаться!», «Не бей Машеньку!» мы наверняка уже успели изрядно нарушить естественную программу действий, которую диктует каждому ребенку заложенный в нем инстинкт дикого предка. Но, нарушив эту программу, мы, скорее всего, не озаботились тем, чтобы дать взамен нее другую – правильную, с точки зрения современного социума.

Эта ошибка весьма распространена среди родителей, так что не нужно ее стесняться. Согласимся, что мы не устаем запрещать и наказывать за детские драки, но пытаемся убедить детей заменить рукоприкладство на разрешение конфликта на словах. Правда, при этом мы совершенно забываем, что кулаками и зубами ребенок учится владеть значительно быстрее, чем словом как таковым и дипломатией тем более! Потому-то дети частенько оказываются жертвами ловушки, в которой им запрещено прибегать к физической силе (вполне понятный им инструмент получения своего). А другими методами они при этом элементарно не владеют и не могут овладеть в силу возраста. Мы же не понимаем, почему чадо неустанно грызет себя (напомним, мы уже договорились, что именно таково значение привычки грызть ногти), хотя внешне не выглядит ни капризным, ни агрессивным… И нам, хоть мы и взрослые, невдомек, что ребенок просто подменяет доступное ему, но запрещенное родителями действие тем, что еще ему осталось делать в подобных условиях!

Таким образом, агрессия, которая отражается на ноготках нашего чада столь плачевным образом, может быть связана не с одним, зато очень болезненным, эпизодом, а с целым рядом эпизодов. В данном случае – целой серии ситуаций, когда ему было запрещено проявлять агрессию правильно и одновременно не дано никакой альтернативы. Показателем, что в нашем случае это именно так, служат следующие признаки:

• ребенок, в общем, не агрессивен и даже пассивен, ему не стоит особого труда удерживаться от проявлений агрессии, и вообще мы полагаем, что он к ней не склонен;

• при такой модели поведения он остается неудачником, поскольку не умеет обратить ситуацию в свою пользу другими путями, помимо «рукоприкладства» или спора;

• он капризничает, «канючит» значительно чаще, чем просит или требует;

• нашего «грызунчика» интересуют игры и телепередачи с элементами насилия, агрессии, динамичным сюжетом, однако в его играх они не прослеживаются;

• ему часто снятся кошмары, его сон беспокоен, он боится классических выдуманных персонажей наподобие «буки», бабы Яги и проч. Возможно даже, что он отказывается спать (засыпать) один или в темноте, без включенного ночника.

Если у ребенка заметно выражена хотя бы половина перечисленных особенностей поведения, он, несомненно, нуждается в нашей помощи, хотя по-настоящему глубоких проблем у него пока, к счастью, нет.

В данном случае, ребенок использует онихофагию как способ успокоиться после «запретной» вспышки. Кстати, кинофильмы и игры, полные насилия и динамики, служат ему в том же качестве, так что само пристрастие к ним нас беспокоить не должно… Нам лучше сосредоточиться на том, как научить его доступным и в то же время эффективным методам выплескивания агрессии.

Универсальных рецептов здесь не так уж много.

Каждому ребенку лучше всего подходит что-то одно, и родители находят этот способ зачастую случайно, путем длительных наблюдений за чадом. Так или иначе, самые распространенные варианты здесь таковы.

1. Дети своими эмоциями почти не управляют. Поэтому уже найденный способ самоуспокоения (в данном случае – в процессе обгрызания ногтей) говорит о незаурядном таланте нашего «бурундучка» в деле контроля над собой. А значит, мы можем начать с простого – предложить ему вымещать свою злобу, к примеру, на одной определенной подушке, то есть лупить ее изо всех сил каждый раз, когда от ярости уже просто «распирает». Если ребенку меньше пяти лет, подушка вполне подойдет, однако он может не сразу понять, что мы имеем в виду. Оттого пару раз нам придется показать ему, о чем речь. Допустим, сказать после очередного «напряженного момента» что-нибудь вроде: «Ух, как ты меня разозлил, не могу!», а затем пойти и лично «отметелить» подушку, только от души, без притворства… Если ребенку больше пяти лет, как мальчику, так и девочке этого возраста можно организовать, так сказать, подход уже «совсем взрослый»: купить боксерскую грушу и пару перчаток, чтобы не пострадали руки.

2. Безусловно, аргументы в виде ударов кулаком в обществе не приветствуются. Тем не менее давно и широко известен тот факт, что у человека, уверенного в своей победе в драке, больше шансов ее избежать. Эту закономерность можно выразить иначе: тот, кто может предсказать исход кулачного боя, меньше нервничает в предшествующей ему фазе – не переживает, что словесные угрозы могут перейти в физическую плоскость. Кроме того, он меньше заинтересован в переходе от слов к делу просто потому, что заранее знает, что победит. В этом и состоит причина, по которой мастера по контактным видам спорта становятся участниками уличных конфликтов реже других людей. Дело вовсе не в том, что их репутация известна всей округе – округой наша жизнь уже давно не исчерпывается. Просто человек, которого невозможно напугать угрозой поединка, больше уверен в себе в период, когда еще остается шанс решить спор на словах. Естественно, мы тоже можем попробовать улучшить общую уверенность чада в исходе затрагивающих его конфликтов, отправив его в секцию рукопашного боя в любом стиле, – от айкидо и самбо до классического бокса.

3. Спорт хорош тем, что он даст нашему сорванцу возможность «выплеснуть накопившееся» во время тренировок, и не искать новых проблем, поскольку его уверенность в своих силах сильно возрастет. Кроме того, спортсменов-бойцов обязательно обучают одному главному (особенно для нас) правилу, согласно которому поединок можно спланировать и выиграть исключительно с холодной головой. Иными словами, именно там детей учат владеть своими эмоциями в ситуациях, наиболее критичных для всплесков агрессии, а именно это нам и нужно.

4. Девочки традиционно осваивают «дипломатические» методы решения конфликтов раньше и лучше мальчиков. Поэтому девочку, конечно, тоже не помешает обучить парочке приемов, с помощью которых она перестанет опасаться угрожающе выставленных вперед ноготков лучшей подружки (на тот момент, считай, бывшей), например, нескольким остроумным выпадам, они помогут ей, и не только в детстве, изящно побеждать в словесном споре.

Успокаиваться можно и не только через выплескивание агрессии на какой-либо внешний объект. Естественно, в первое время, пока в ребенке столько злобы, что ее хватит на пятерых взрослых, ничто другое просто не подойдет. Иначе говоря, уже имеющийся объем агрессии в его душе можно излить исключительно ударами кулаков… (вполне можно по подушке, валику дивана и т. д.) Однако когда этот этап будет пройден, малыш станет явно поспокойнее. А стало быть, мы сможем показать ему способы больше не накапливать подобные эмоции, не раздражаться по пустякам настолько, чтобы после требовалось колотить грушу.

Уговаривать себя в духе нетленной классики: «Спокойно, Ипполит!» – дети не умеют и не научатся аж до окончания подросткового периода. Поэтому ребенку лучше предложить вызывать в памяти безмятежные и успокаивающие его образы и состояния. Например, многим деткам очень помогают воспоминания о море и солнышке, молодой траве на лугу. Такие образы индивидуальны для каждого – мы должны знать это по себе. И все же возьмите на заметку холодные цвета: бирюзовый, синий, зеленый (один из наиболее успокаивающих – цвет листвы). Обязательно упомяните о них в процессе подбора нужных ассоциаций, избегая цветов алых, багровых и подобных, поскольку они связываются у взрослых и детей с образами активными, опасными.

Ругать ребенка за то, что он грызет ногти, недопустимо. По поводу других привычек – сколько угодно, коль вы все еще пребываете в заблуждении, будто это подействует… Но дети грызут ногти из-за уже имеющихся нерешенных конфликтов, споров, в которых они потерпели фиаско. И если мы примемся напоминать малышу об этой «предыстории» вдвое чаще, чем раньше, на быстрый результат решения проблемы можно не рассчитывать. Так что отучать в любом случае придется без угроз, избегая их тщательнейшим образом!

Приверженность играм, телепередачам и другим развлечениям с явными элементами насилия здесь выступает одним из симптомов, а не причиной всех наших бед. Иными словами, понятно, что ребенок, грызущий ногти после того, как мама в очередной раз доказала, что она здесь главная, будет грызть их и во время просмотра боевиков. Однако боевик здесь не при чем – он служит лишь одним из найденных ребенком самостоятельно способов излить агрессию вовне. Поэтому запрещать его просмотр не нужно по тем же причинам, что и запрещать грызть ногти. А что нужно, так это помочь ребенку стравить агрессию без помощи ногтей и телевизора. Если нам удастся сделать это, его интерес к соответствующим жанрам кинематографа снизится сам собой.

Как уже было сказано выше, среди девочек процент отучившихся грызть ногти значительно выше, чем среди мальчиков. Другими словами, если в детском возрасте девочки подвержены этой привычке больше мальчиков, уже в подростковом периоде расстановка сил меняется с точностью до наоборот. В итоге, большинство взрослых «грызунов» образуется представителями сильного пола, а не слабого. При этом очевидно, что немалую роль в самостоятельном отказе от этой привычки играет женская приверженность к маникюру и уходу за руками.

Естественно, не стоит слишком надеяться, что совсем еще юная кокетка сразу же проникнется уверениями в том, что маникюр нужен каждой красивой леди, независимо от возраста. Главная проблема с маникюром у детей состоит в том, что длинные ногти – это неудобно, мешает хватать различные предметы как раз в период, когда проба на ощупь и на вкус служит ребенку единственным способом знакомства с ними. Поэтому даже очень опрятные и нарядные девочки сплошь хотят сережки «как у мамы», но уговорить их заботиться о ногтях практически невозможно.

Можно попробовать сыграть на желании дочери подражать маме: сводить ее в парикмахерскую и сделать детский маникюр. Просто ставить на успех этой затеи имеет смысл, только если мамин маникюр всегда великолепен и вызывает искреннее восхищение всех, кто его увидит. Тогда можно не сомневаться, что ребенок, даже не разделяя восторга окружающих, захочет привлечь внимание к себе тем же способом… Однако если сама дочка или кто-то в ее присутствии никогда не выражали подобных чувств, мы должны быть готовы к провалу этой затеи вплоть до момента, когда нашей красавице исполнится 12–13 лет.

В качестве более радикального средства отучения от привычки грызть ногти может стать их регулярное (1 раз в 2 дня – ногти у детей растут очень быстро) обстригание «под корень». Логика метода предельно проста: и грызть нечего, и грязь не скапливается… Тем не менее у него имеется один серьезный недостаток, хотя он сказывается нечасто. Заключается он в том, что часто и неаккуратно подстригаемые (а так и будет, поскольку ребенок едва ли станет облегчать нам задачу) ногти начинают расти медленнее. Повторимся, что в случае с детьми это не столь заметно. К тому же, спустя несколько месяцев, проведенных в попытках отрастить ногтевые пластины, скорость их роста восстанавливается. Поэтому, в общем, это вариант – вне всяких сомнений, один из наиболее удачных и безболезненных.

Во многом аналогичный предыдущему метод борьбы состоит в маникюре специальным горьким лаком для ногтей, уже упомянутым в разговоре о сосании пальцев. Эффективность его применения не так уж высока, но и отнюдь не мала. Благодаря ему от различных манипуляций с пальцами отучается около половины детей, имеющих такие привычки. Но здесь есть и одно «но». А именно: если лак не подействует в течение первой пары недель, дальнейшее его использование лишено смысла – чуда уже не случится. Потому, если мы видим, что ребенок сперва заботливо очищает зубками край ногтя от лака, а потом сгрызает сам ноготь, как прежде, значит, пора переходить к другим вариантам.

У онихофагии может иметься и физиологическая основа – гельминтоз. В случае глистной инвазии дети грызут ногти почти исключительно во сне, а в период бодрствования они могут даже вовсе не помнить о наличии у себя этой привычки. В целом, для глистной инвазии такая симптоматика нехарактерна – в отличие от бруксизма (скрежета зубами во сне у детей, который почти всегда объясняется гельминтами). И все же иногда случается и такое, тем более что длительное и частое пребывание грязных пальцев во рту само может стать причиной гельминтоза. В любом случае стоит сдать анализы и проверить. Особенно это актуально в случае, когда ребенок не проявляет замкнутости, агрессивности, других признаков напряженной, так сказать, внутренней обстановки.

Не следует забывать и о таком старом, однако достаточно эффективном методе воспитания подрастающих поколений, как «сказкотерапия», то есть приведение литературных, образных, но весьма наглядных примеров той мысли, которую мы хотели бы донести до чада. Язык художественного произведения воздействует как на взрослого, так и на ребенка своим, особым способом – он взывает к ресурсам воображения читателя. Иными словами, он обращается как раз к той пока единственной форме мышления, которой так хорошо владеют дети. Взрослые лишь разнообразят подобным образом активность коры головного мозга, поскольку в реальной жизни основным для нас образом мышления является логика. А вот малышам до логики еще расти и расти. Оттого литература, можно сказать, ориентирована на детское восприятие мира больше, чем на взрослое.

Поэтому будет весьма разумно подобрать несколько уже готовых произведений или сочинить собственную сказку на заданную тему. Ее сюжет должен повествовать о неряхе с постоянно обкусанными ноготками, который попал из-за них в крупные неприятности или, по крайней мере, растерял из-за этой привычки всех своих друзей. Как альтернатива, в сказке должен иметься персонаж положительный – с аккуратными ногтями, опрятный.

Мы, родители, можем позволить себе относиться к столь примитивным «иллюстрациям» не без иронии. Взрослому разуму подавай сложных персонажей и лихо закрученный сюжет. Однако ребенок этого почувствовать не должен – современные технологии и так воспитывают из наших чад закоренелых циников слишком рано. Так что наш скепсис тут ни к чему, и если мы уж вынуждены составлять нужные сказки самостоятельно, это нужно делать убедительно, с учетом канонов жанра.