Текст книги "Там, где тебя нет"
Автор книги: Елена Левашова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 3
Данил.
Ярость пульсирует в висках, как отбойный молоток. Глубоко дышу, стремясь изгнать эмоции, мешающие мыслить трезво. С одной стороны, я понимаю Катю – предательница, шпионка, сдавшая меня с потрохами неизвестно кому, а с другой…
«Я так люблю тебя, Таир… Никогда не чувствовала ничего подобного».
Ее губы на моих губах, сладкие, как пахлава, терпкий, пропитанный ароматом костра горный воздух, серые глаза, так похожие на утренний туман в ущелье, журчащий ледяной ручей, словно поддакивающий нашим признаниям. Я ее любил… Видел в глазах неподдельную искренность, как и в осторожных, неуверенных словах. А она играла… Дерзко, вероломно, жестоко. Целовала меня, а потом бежала в единственный пункт связи аула и сдавала все, что могла узнать. Интересно, она и в постели лгала?
Мне нужно валить отсюда, вот какой я делаю вывод… Собирать вещи и налегке бежать, куда глаза глядят. Так почему ты раньше не сделал этого, спросите вы? Долгие годы я не мог спать и ходил, напряженно оглядываясь по сторонам. Мне стоило недюжинных усилий стать нормальным гражданским бизнесменом. Я женился на подходящей девушке – без особых чувств – нам просто было комфортно друг с другом, а в прошлом году впервые вышел в свет. Марина очень хотела похвастаться мужем перед подругами, я нехотя согласился… Конечно, она ничего не знает о моем прошлом. Надеюсь, что не знает. А вот я знаю о ней все: горький опыт отношений с Катей научил меня предусмотрительности.
Девочка гулит и сучит ножками, наблюдая за вертящимся мобилем, а я собираю вещи. Не представляю, куда ехать на ночь глядя и с грудным ребенком на руках? И женой, находящейся в отделении реанимации? У дочери пока и документов нет, как и имени…
Молния небольшой дорожной сумки протяжно взвизгивает, а на столе внезапно оживает кнопочный телефон. На него может позвонить только кто-то из своих…
– Да.
– Дан, это я, – произносит в динамик Ян. – Ты еще дома или свалил?
– Еще дома. Я не знаю, куда валить? Жена в тяжелом состоянии, крохотная дочка без имени… Я связан по рукам и ногам, Ян.
– Тебе надо держаться рядом с Катей, – неожиданно произносит он.
– Ты себя слышишь? Это равносильно тому, что я пойду в ФБР и сдамся, – восклицаю, расхаживая по кухне. – Или ты хочешь, чтобы я еще раз пережил этот позор?
– Я проверил кое-что, Дан. Салима выпустили.
– Его же… Он жив?! – захлёбываюсь возмущением. Запускаю пальцы в волосы и нервно отираю лицо ладонью.
– Жив. И вполне здоров. Ты меня взволновал своим звонком, брат. Я решил проверить по внутренней базе СВР и частных военных компаний всех фигурантов. Салим Бургалаев жив, а шестьдесят четыре человека из его группировки погибли по твоей вине. Угадай с трех раз, куда он поедет, как только откинется с зоны?
– Убивать меня, – вздыхаю, переводя взгляд на девочку. – Я угадал?
– Да, молодец. Угадал с первого раза. И… Убивать Катю.
– А ее-то за что? Если она работала на них! Эта маленькая лживая дрянь… На них – замаскированных под сотрудников госбезопасности, а на деле…
– А на деле никто не знает, кем они были. Советую поехать к ней и обо всем расспросить. И с сыном уже познакомиться.
– А как ты понял, что…
– Да тут не надо быть семи пядей во лбу. В СВР есть крыса. Они хотели сорвать операцию и ликвидировать тебя, как одного из самых влиятельных и авторитетных разведчиков.
– Нет, Ян. Они хотели получить сведения об оружии и боеприпасах Салима, а еще о наркотиках. Их у Салима было ой как много. Ты же не думаешь, что эти парни и девушки становились смертниками на трезвую голову?
– Дан, вам надо объединиться. Опасность угрожает и тебе, и ей. Может, она о чем-то тебе расскажет? – шурша оберткой, спрашивает Ян.
– Она ничего не скажет. Есть статья о разглашении гостайны. Катя хорошо осведомлена о правилах, – горько цежу.
– Поезжай. Тем более у нее ребенок от тебя. Наверняка она не знает, что Бургалаева выпустили.
– И все равно я не могу уехать. Не сейчас.
– Выйди на генерала Краева.
– С ума сошел! Где я, а где Краев?
– Ты ушел в отставку с почетом, Дан. Он может помочь. Если надо, я найду его контакты.
– Я их знаю. Единственное медийное и незашифрованное лицо в разведке – генерал Краев. Пока, Ян. Я буду звонить, если что. А где сидел Салим?
– До вас ехать неделю на поезде. Так что думай, что делать.
Яну можно доверять, хоть мы и виделись всего два раза. Ян был одним из студентов МГУ, отправленных в Лос-Анджелес по обмену. Он учился в Стэнфорде – сердце Кремниевой долины. Талантливый программист – на него быстро вышла служба внешней разведки. Сначала он взламывал сайты частных военных компаний, потом разработчиков инновационных технологий. Ну, или наоборот. «Мне платят, я выполняю заказ», – всегда говорил он. Наверное, пытался извинить себя или оправдать, успокаивал совесть? Интересно, чем оправдывает себя Катя?
Быстро одеваю девочку и запускаю двигатель автомобиля, используя специальное приложение на телефоне. Пока салон прогревается, готовлю молочную смесь и помещаю бутылку в термосумку. Сегодня мы с дочкой переночуем в гостинице, а завтра мне придется напрячь все свои связи, чтобы понять, какого хрена происходит?
Малышка засыпает в автолюльке, установленной на переднем сидении. Адрес Роксаны-Кати я нахожу быстро. У нее квартирка в спальном районе, вполне приличная, судя по внешнему виду дома – он кирпичный и новый. Звоню в домофон, прижимая кроху к груди и прикрывая ее от срывающейся ледяной мороси.
– Да, кто там? – звучит в динамике домофона ее голос.
– Абу-Таир, – отвечаю я.
Роксана.
Хозяин вышвыривает меня из теплого уютного дома, пахнущего детским питанием и костром, а ветреная ноябрьская ночь охотно принимает. Рычит, как оголодавший монстр и заглатывает в ледяные объятия. Ежусь от пробирающего до костей холода и бреду, с трудом разбирая дорогу от выступивших слез. Вот тебе, Рокси и новая куртка… Дождь усиливается. Ветер злится, играет с флюгерами и редкими листьями, одиноко висящими на ветвях. Под подошвами чавкают лужи, а шапка пропитывается водой почти насквозь. Только бы автобусы еще ходили, иначе не представляю, как доберусь домой! Прячусь от дождя под козырьком остановки, напряженно всматриваясь в темноту. Через двадцать минут вдалеке маячат фары автобуса, пронзают тусклую хмарь оранжевым светом. Сейчас ты согреешься, Рокси… Все будет хорошо, все наладится… Не понимаю одного, как СВР могли поселить двух спецагентов в одном городе? Плюхаюсь на теплое сидение, глубоко вдыхаю пыльный, пропитанный парами дизеля воздух и приваливаюсь к окну. Если бы я только могла все изменить… Не изменила бы ни за что! Вот так вот! Потому что таких, как Таир я не встречу никогда… И любви такой у меня больше не будет. Зажмуриваюсь, вспоминая, как он на меня смотрел – высоченный, мускулистый, черноволосый… чеченец. Данил-Таир никогда не рассказывал о своей семье, я была уверена, что он родом из того аула, куда меня направили, если бы не знала всей правды. Ну невозможно так хорошо говорить по-чеченски, молиться, знать обычаи, культуру, особенности быта… Малейшие тонкости, на незнании которых провалился бы любой шпион. Любой, но только не Таир…
«– Котенок, я… Я не тот, за кого себя принимаю. Меня зовут Данил Орлов и я шпион службы внешней разведки. Я не простой пастух. И я не отсюда родом. Ты… Катя, ты готова принять это? Поедешь со мной? Операция завершится, и нам надо будет бежать»
«– Что ты такое говоришь? Ерунда какая-то», – щебетала тогда я, доверчиво взирая в его глаза. Я с первого дня знала, кто он… Меня осведомили и приказали докладывать о его каждом шаге – с кем разговаривает, встречается. Я вынюхивала все, подслушивала разговоры, вскрывала ноутбук и сканировала документы. Предавала его каждый день и каждую минуту, а ночью жарко целовала и обжигала горючими слезами его широкую сильную грудь…
«– Почему ты все время плачешь, Котейка моя? Тебе плохо со мной? Ты боишься их, да?»
Он ни разу не спросил, как я там оказалась. Поверил моей легенде об отце, погибшем во вторую чеченскую. Возможно, Таир проверял меня, но ничего подозрительного не обнаружил. А российская прописка… Ну, с кем не бывает? Его глаза затмевала страсть с первой минуты, как он меня увидел…
Выпрыгиваю из автобуса и бегу по лужам домой. Дергаю ледяную ручку двери в подъезд, поднимаюсь в квартиру, тотчас встречаясь в прихожей с мамой.
– Роксаночка, боже мой, как ты промокла, детка! – мама всплескивает руками. – А почему так быстро? Я думала, ты подольше будешь в доме этих… нанимателей.
Как ни странно, мама быстро привыкла в новому имени. Мне всегда не нравилось мое простое имя Катя, а Роксана стала эдаким гештальтом, который я неожиданно для самой себя закрыла.
– Да… я им не подошла, мам, – бубню, снимая насквозь промокшие шапку и сапоги.
– Понимаю, – мама закатывает глаза. – Ты очень красивая. Не каждая хозяйка допустит появление такой в доме.
– Перестань, мам. Я в душ. Где Ярик, не вижу его?
– Уснул. У него температура поднялась, дочка. Ждал тебя, а потом не выдержал.
– Ох… Сейчас и я согреюсь и нырну к нему под одеяло. Устала страшно, – шлепаю по ламинату в ванную и включаю спасительный душ.
У меня есть необычная особенность – под душем я начинаю трезво мыслить. Не знаю, с чем это связано? Возможно, вода остужает голову или, наоборот, согревает, разгоняя мысли? Таир ведь не оставит меня в покое… Поднимет на уши разведку, чтобы узнать, по чьему приказу я здесь оказалась? А я что? Живу спокойно и никого не трогаю. Закон не нарушаю и пытаюсь забыть весь этот кошмар… Ну не станет же он меня убивать, в самом-то деле? Или… станет? Холодок пробегает по спине, как жучок с острыми лапками. Вмиг становится неуютно и зябко. Ступаю на цыпочках в кухню, включаю электрический чайник, намазываю маслом купленный мамой свежий батон. А потом слышу то, что так боялась услышать – звонок домофона.
– Да, кто там? – спрашиваю, на все двести процентов зная, кого ко мне принесло.
– Абу-Таир, – отвечает он.
Дрожащими пальцами жму кнопку, впуская Таира. Плотнее запахиваю на груди полы застиранного банного халата и ерошу влажные после душа волосы.
– Кто там, Роксана? – сонно спрашивает мама из другой комнаты.
– Это ко мне, мам. Отдыхай.
Открываю дверь, не дожидаясь стука или куда хуже, звонка. Прищуриваюсь в темноту, слыша, как скрипит лифт, поднимая на этаж Таира. Двери лифта шумно разъезжаются, свет тусклой пыльной лампочки выхватывает его образ в темноте – высоченный рост, широкий разворот плеч, заросшее темной бородой лицо. Я вся превращаюсь в зрение и обоняние, в чувствительный нерв, цепляющий каждую мелочь – сверкающие на его плечах капли дождя, хныкающего в руках ребёнка…
– Проходи, Таир.
– Я не отниму у тебя много времени, Катя.
– Я теперь Роксана.
– Знаю, видел паспорт. Почему? – Таир наступает на задники и стаскивает обувь. Наполняет мою прихожую ароматом мужского парфюма и грудного малыша.
– Мне никогда не нравилось мое имя. Захотела выпендриться. Таир, я… Давай я его подержу, сними куртку.
– Его? Это девочка. Нет, пожалуй, я не выпущу ее из рук. Не доверяю врагам, – цедит он сквозь зубы.
– Брось, Таир, я…
– Я теперь Данил Апраксин.
– Знаю. Я не съем твою девочку. Давай мне ее, – протягиваю руки и забираю малышку. Она легко одета и, судя по запаху, покакала. – У тебя есть подгузники? Она покакала. Ты сам подмоешь свою дочь или я могу?
Данил испытующе на меня смотрит. Хмурится, сводя к переносице густые вразлет брови, сверлит меня взглядом, переводя его попеременно с меня на дочь и произносит со вздохом:
– Давай ты, Рокси… Я еще… Черт, не особо еще привык к ней.
– Хорошо. Проходи на кухню.
– Возвращайся быстрее, есть разговор.
Глава 4
Данил.
От уместности картинки больно щемит в груди. Черт… Мне хочется согнуться пополам, вырвать сердце и заменить его железным мотором. Когда-то я мечтал об этом – миниатюрная Катя с моим ребёнком в руках. Наверное, Вселенная не совсем правильно отразила гребаную визуализацию и исполнила мечту по-своему. Катя стоит передо мной – растрепанная, сероглазая, в старом огромном халате и держит девочку на руках.
– Возвращайся скорее, есть разговор, – бросаю хрипло, не желая продлевать эту муку. Я никчемный шпион. Слизень, растекшийся лужей от вида девки. Даже не девки, а предательницы, Иуды! И плевать, какие она найдет доводы, чтобы себя оправдать.
– Мы помылись, – журчит голосок Кати. Дочка любопытно водит глазками, сосредоточивая их на ярких потолочных светильниках. Белый высокий потолок, белый блестящий гарнитур из дешевого пластика вдоль стены, пол из бежевой кафельной плитки – вот и все, за что может зацепиться глаз. Еще, пожалуй, полотенца в красную клеточку и пузатый белый чайник в красный горошек. Мда… Никогда не отучусь цеплять нужные и не очень мелочи.
– Спасибо, Роксана, – киваю, протягивая к дочери руки.
– Не торопись, папаша, – улыбается она. – Теперь ее надо хорошо покормить и одеть потеплее. Покажи свою сумку. И как ее зовут?
– Не знаю… Просто девочка, – бурчу, расстегивая молнию сумки, которая шла в комплекте с коляской.
– Ей бы подошло имя Евдокия. Дуняша… – протягивает Рокси-Катя, нежно взирая на девочку. – Евдокия Апраксина – прямо-таки дворянское сочетание.
– Это будем решать мы с женой, Катя. И… я не спрашивал твоего мнения, – отрезаю, нервно насыпая в бутылку детское питание. – Мой сын здесь?
– Ты… Ну, конечно, я даже спрашивать не буду, как ты узнал? – фыркает она, поглаживая девочку по затылку, покрытому черным пушком. – Ты так уверен, что он твой?
– Даты совпадают, – выдавливаю хрипло. – Катя, дай кипяченой воды.
– Таир, а где ее мама? – Катя резко меняет тему. – Не подумай, что я просто… из любопытства, я…
– Так я Таир или Данил? Ничего не понимаю?
– А я и Катя, и Рокси. Давай уже остановимся на чем-то одном. И скажи мне уже, чего ты хочешь?
Малышка хнычет и тыкает носом в шею Кати-Рокси, я болтаю бутылку со смесью, ловя себя на мысли, что глупее никогда и не выглядел.
– Давай я покормлю дочь, Роксана, и все расскажу. Мой сын спит?
Подхожу к ней так близко, что чувствую аромат шампуня, теплоту тела и волнение, искрящееся, как ток. Кажется, занимаю своей массивной фигурой всю кухню. Вмиг становится тесно и душно.
– Его… Его зовут Ярослав. И он спит. Мама сказала, у него поднялась температура, – отвечает Рокси, передавая мне девочку. Ну точно Дуняша – она и губки поджимает, как истинная графиня.
– Рокси, может, нужно вызвать врача? И ты так спокойно об этом говоришь? – качаю головой, прикладывая соску к губам дочери. Та начинает жадно сосать, наполняя кухню характерными звуками.
– Моя мама врач, Данил. Педиатр. Никогда не поверю, что ты и это не проверил. Так зачем ты сюда явился? Пожалел, что выгнал женщину под дождь и решил извиниться? – Рокси прищуривает серые глазищи и складывает руки на груди. – Или… приехал убивать, а я…
– Уймись, Рокс. И сядь. Ты знаешь, что Салим жив? – произношу, вставая с места и покачивая малышку. У Рокси в квартире тепло, но маленькой и правда неуютно в тонком комбинезоне. Под пристальным взглядом Рокси вынимаю из сумки трикотажную кофточку и неловко пытаюсь одеть малышку. Серьезные разговоры никак не вяжутся с домашней атмосферой дома Роксаны, ее уютным халатом и ярким чайником. Я ехал выяснять отношения, ругаться, пугать, требовать объяснений, а вместо этого мило беседую, не испытывая к Роксане… ничего… Наверное, мне удалось справиться с обуревающими душу чувствами, обидой и болью? То, над чем долгое время работал психолог.
– Что ты сказал? – Рокси вмиг бледнеет и бессильно оседает на стул. – Зачем тебя поместили в одном городе со мной? Ничего не понимаю, Данил. Чтобы Салиму было удобнее с нами расправиться? Не тратить время, так сказать, на поиски и разъезды.
– Ты должна все мне рассказать, слышишь? – произношу, испытующе смотря в ее глаза.
– Черта с два! Ты знаешь инструкции, Абу-Таир Ибрагимов! Я не хочу сесть в тюрьму или погибнуть. У меня растет сын.
В кармане пиликает телефон. Укладываю дочку на предплечье одной руки, а другой открываю сообщение от Яна:
«Верни Катю в свой дом. Я не могу понять, кто ее вербовал? Но это точно не СВР. Если она враг, держи ее на виду», – пишет Ян.
«Ты уверен?»
«Да, переписку сейчас сотру начисто. Делай, как я говорю. Будем разбираться по ходу пьесы. Салим купил билет на поезд, Даня. Мне очень жаль. Пока он поедет в Чечню, но до вас ему недалеко. Будьте осторожны. Отбой».
– Что там, Данил? Инструкции? – хмыкает Рокси.
– Роксана, тебе надо вернуться в мой дом. Будешь работать няней моей… девочки? – перевожу взгляд на засыпающую малышку.
– А ее мать? – взволнованно произносит Рокси.
– Она в тяжелом состоянии. Роды прошли с осложнениями, так что я пока один.
– Хорошо. Но ты мне будешь платить, согласно договору. Я устраивалась няней…
– Из-за денег, понимаю. Хорошо, будь, по-твоему. Завтра в восемь утра жду тебя у нас.
Роксана.
Сегодня потрясающий день… За окном падает сонный снег. Он неспешно покрывает вчерашнюю слякоть воздушным белым покрывалом, будто маскирует прошлое – маслянисто-грязное и зловонное, как болото. Ступаю в прохудившихся сапогах по широким удобным тропинкам загородного поселка, радуясь неожиданной мысли – мы ведь общались не как враги… Я столько раз представляла нашу с Даней встречу, вы не представляете! Думала, лицо ему расцарапаю или плюну в красивую холеную морду. А когда увидела, не решилась… Улыбалась и не могла надышаться запахом его малышки. Ярик выглядел точно так же, когда родился – черноволосый, большеглазый, пухлый. Звоню в домофон и облегченно толкаю подмерзшую калитку, заслышав в динамике голос Данила.
Бесшумно вхожу, окунаясь в приятную атмосферу дома, и сталкиваюсь в прихожей с Данилом. Как же сложно мне его так называть… Любила-то я Таира. И ему нравилось, как я протягиваю его имя на рваном вздохе: Та-и-ир… Любимый мой, Та-и-ир… Мой дикий необузданный кавказец – сильный, смелый, мужественный… А с крошечной малышкой на руках он выглядит по-особенному трогательно…
– Привет, Та… Данил, – поправляюсь я, стаскивая с плеч куртку и без стеснения снимая обувь. Мокрые носки тоже снимаю… Спешно сую их в карман и вынимаю из пакета новые, купленные по пути домашние тапочки.
– Проходи, Рокс. Мой руки и принимай смену. Признаться честно, я плохо спал… Вернее, почти и не спал. Все маленькие дети не спят по ночам?
Боже мой… К такому разведчиков точно не готовят! Детские грязные подгузники, бессонные ночи… Службе разведки и пыток никаких придумывать не нужно – пара таких ночей и все – шпион расколется, как орех!
– В следующий раз положи ее рядом с собой, Данил. Малышка согреется и уснет. Мы с Яриком и сейчас вместе спим, – добавляю, не в силах отвести взора от залипательной картинки: босой высоченный мужчина и смешная малышка в его руках…
– Держи… девочку, – неловко произносит Данил и подходит ближе. – Пойду, умоюсь и поеду на работу. Дела-то никто не отменял.
– Иди. Приготовить завтрак? – спрашиваю с искренним участием. Даня выглядит и вправду жалко – грозный шпион, которого «укатала» крохотная девочка.
– Не стоит. Ты… няня для девочки. И все.
Ну и… Не больно-то и хотелось… Я, например, очень голодная, что бы там Данил ни думал. Чтобы вовремя сюда приехать, мне пришлось подниматься с петухами.
Кухня в стиле прованс напичкана современной техникой, хорошей посудой и красивыми мелочами для уюта – статуэтками, полотенчиками, подсвечниками… Чего тут только нет – кофемашина, электромясорубка, кухонный комбайн, широкий двухдверный холодильник… В общем, мечта хозяйки! Провожу пальцами по светло-зеленым деревянным фасадам, а потом бесстыдно всюду заглядываю. В холодильнике тоскливо покоятся яйца, остатки батона, бутылка молока, помидоры. Укладываю девочку в электрокачели и ставлю на плиту сковороду. Будет тебе, Абу-Таир, горячий кофе, гренки с сыром и омлет с помидорами.
Малышке нравится наблюдать за двигающимся мобилем. Она активно сучит ножками и довольно гулит. Развожу молочную смесь и кормлю девочку. Играю с ней, рассказывая потешки и скороговорки, не сразу замечая внезапно выросшего в дверях Данила.
– Ой, – вздрагиваю, отворачиваясь от его пристального взгляда. – Извини, я тебя не заметила.
– А мне понравилось, Рокс. У тебя приятный голос. А чем это так вкусно пахнет? – хозяин уверенно ступает к столу, наполняя пространство ароматами геля для душа и цитрусового парфюма. Другой Данил, не мой… Мой Таир ходил в простой одежде и обуви, а это важный мужчина предпочитает дорогие костюмы и белоснежные сорочки.
– Омлет с помидорами и гренки. Тебе надо купить продукты, Данил. Не забудь сегодня заехать в магазин. И… Садись уже завтракать.
– Спасибо, Рокс. Я тебе доплачу. А ты…
– Могу и уборку сделать. У тебя пыльно. А чем ты занимаешься, Данил? – раскладывая еду по тарелкам, спрашиваю я.
– Установка системы домашней автоматизации, так называемый «умный дом», внутренняя безопасность жилища – камеры видеонаблюдения, пожарная сигнализация. Я открыл фирму, как только… Как только ушел в отставку, – сдержанно добавляет он. – Рокс, а почему ты взяла ипотеку? Почему тянешь на себе все это? Прости… Мне пришлось все про тебя раскопать.
– Брат тяжело болен, – нервно сглатывая, отвечаю я. – Он страдает системной красной волчанкой – тяжелым аутоимунным заболеванием с поражением нервной системы, почек и кожи. Сережа работает, но ему… У него порой такие боли, Дань. Ну как я могла не помочь? Его жена ребеночка ждет. Он и так себя жутко виноватым чувствует. Работает, насколько позволяет здоровье…
– Понимаю, – отпивая глоток, протягивает Данил. – Частые больничные, так? На работе таких сотрудников не очень жалуют.
– Да, именно так, – киваю, потирая чашку вмиг замерзшими пальцами. – Вот я и взяла ипотеку. Ну а что… Тружусь, кручусь, как могу.
Данил пристально на меня смотрит. Благодарит за завтрак, поднимается с места и вытягивает из нагрудного кармана бумажник.
– Держи, Рокс. Купи себе нормальную обувь и теплую одежду.
– Да не надо, Таир. Я только сегодня вышла и я…
– Считай это запоздалыми алиментами, – отрезает он, вкладывая в мою ладошку деньги.
