Текст книги "От себя не убежишь (СИ)"

Автор книги: Елена Лесовских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 16.

– Меня там не было. – поднял руки Стрельцов. – По крайней мере сначала.

Я посмотрела на Ковальчика и Донского.

– Даш, ты когда ушла, – начал Федор. – Я места себе не находил, что отпустил тебя одну. Но ведь тебя не переубедишь. Хорошо, что меня с собой взяла, а то попёрлась бы одна туда. Это я позвонил всем, в том числе и скорую вызвал, когда выстрел услышал…

Получается, что Федор позвонил оборотням почти сразу, как только понял, что запахло жареным. Донской примчался первым с Богданом. Они нашли Федора и вместе (я так поняла там не обошлось без выяснения отношений) пошли меня спасать. Появились как раз вовремя. Это Донской во второй ипостаси сбил недаря и порвал его, как Тузик грелку. Мою сестру поймал Богдан, а Федор занялся мной. Это его силуэт я увидела прежде, чем потерять сознание. До приезда скорой он зажимал мои раны. Потом появился Стрельцов почти одновременно со скорой. Он забрал сестру, а меня увезли в больницу.

Стрельцов выбил из Ольги всю историю. Но в конце не сдержался и открутил ей голову. Потом он понял, что сестра специально его спровоцировала. Он мог жестоко отомстить и наказать, а так она умерла быстро.

Как оказалось, на Никитине она решила продолжить эксперименты по усовершенствованию зелья. Но сама не решилась. Нашла дурочку, которая была непрочь выйти за него замуж, и заверила ее, что все будет отлично. Ее будут любить, баловать, на руках носить... И так и было до определенного момента. Но нужно сказать, что у зелья был прогресс. Период до начала агрессии стал значительно больше. Когда девушка попала в больницу, она позвонила Ольге, и та заверила ее, что все решит. Сестра ночью забрала ее из больницы, не оставив следов для оборотней. Привезла в дом к Владимиру и отдала на растерзание недарю. Это была ещё одна жертва в копилку сестры.

Кстати, девушку в квартире родителей, она убила сама. Хладнокровно инсценировала нападение оборотня. Как так можно, я не могла уложить в своей голове, и ужасалась её действиям. Столько всего наворотить и ради чего? Ради силы? Что у нее было в голове?

Тронул ли меня рассказ Стрельцова о ее смерти? Я солгу, если скажу, что нет. Сердце все равно щемило, хотя умом я все прекрасно понимала. Стрельцова не осуждала. Я сама была готова убить, когда всё узнала.

Предательство Ольги я переживала тяжело, и если бы не Донской, который постоянно меня отвлекал и занимал, я бы постоянно была в своих мыслях. У нас с ним даже установилось подобие семейной жизни. Мы практически все делали вместе, и у меня это совершенно не вызывало отторжения. Наоборот мне было хорошо с ним. Оказалась, что с оборотнем может быть интересно и весело. А его забота обо мне граничащая с настойчивостью, напором и категоричностью заставляла ощущать себя особенной. Но, несмотря на все это, я чувствовала, что не могу до конца расслабиться и принять наши отношения. Словно что-то не давало мне это сделать.

Где-то через неделю Донскому пришлось уехать. Была необходимость его присутствия. Меня он звал с собой, но я наотрез отказалась. Разговор у нас вышел тяжёлым.

Я читала книгу, когда Донской зашёл в спальню. Он подошёл ко мне и чмокнул меня сзади в районе шеи. Оборотень постоянно меня целовал куда придется.

– Колючка, мы уезжаем. – заявил он, опустившись рядом со мной на кровать.

– Куда это? – посмотрела на него. – И с чего ты решил, что я еду с тобой? Ты меня даже не спросил.

– У меня возникли дела, требующие моего присутствия.

– Ну так ехай один. У меня тоже дела в Москве.

Я хотела продать родительскую квартиру, и у меня должна была быть встреча с покупателями.

– Нет, Колючка, ты не поняла. – помахал головой оборотень. – Ты едешь со мной и точка.

В общем мы с ним поругались. Он заявил, что я должна быть всегда с ним, а я не считала себя карманной собачкой, которая всегда при своем хозяине. У меня тоже есть личная жизнь и дела, которые нужно сделать. Донской настаивал, но я была непреклонна.

Оборотень в конце концов уехал, оставив со мной Тимура. Как я поняла, несмотря на то, что Тимур меня тогда упустил, Донской оставил его, чтобы он был моим поваром в числе прочего. Меня наверно пытались откормить. Удавалось не очень, но оборотни по ходу не теряли надежды.

Прошло три дня. Я встретилась с покупателями, и на следующий день мы подписали бумаги о продаже. Так как Ольга уже больше года числилась умершей, квартира была полностью моей. Цену я поставила меньше рыночной, чтобы быстрее продать. В принципе я могла поставить нормальную цену и потерпеть, ее бы так и так купили. Но я не хотела ждать.

Эти три дня я была на нервах. Донской за все время ни разу не вышел на связь. Я остыла после нашей ссоры и отослала ему несколько сообщений, но они остались без ответа. При том случилось с ним что-то, или же он просто не хочет со мной разговаривать, я не знала. Сначала я заволновалась, но Тимур был абсолютно спокоен, а значит скорее всего всё было нормально. И тогда я обиделась и решила, больше не писать и не звонить. Если у него нет времени написать мне пару слов, то … мне не нужен такой мужчина, мне не нужны такие отношения.

Решение было трудным. За это время я привязалась к оборотню. Даже больше, чем привязалась. Я чувствовала, что он занял хороший такой кусочек моего сердца. Из-за этого настроение было на нуле. Но я не из тех, кто будет сидеть в своей норе, зализывая раны. Поэтому вечером третьего дня я позвонила Ковальчику и позвала его в клуб.

Черные кожаные штаны, белая рубашка с широким воротником и рукавами фонариками, черный кожаный корсет. Шпильки. Броский макияж. Красная помада. Черный клатч. Всё. Я готова.

Когда я вышла из спальни, Тимур удивлённо посмотрел на меня.

– Ты куда это? – спросил он.

– Отдыхать. – пожала я плечами.

– Даш, я не думаю, что это хорошая идея, Максим…

– А я тебя не спрашиваю. – перебила его. – Я просто ухожу.

С этими словами я подошла к входной двери, открыла ее и ушла. Уже спускаясь вниз, подумала о том, что была груба с оборотнем. Но не надо было напоминать мне о Донском. Мне кажется, его имя для меня сейчас, как сухие дрова на раскаленные угли. Стоит только бросить, и вспыхивает пламя.

Возле дома меня ожидало такси. Тимур догнал меня, когда я уже открыла дверь машины, чтобы сесть.

– Я с тобой. – сказал он мне и сел на переднее сидение к водителю.

Мне в принципе было без разницы. Едет он со мной или нет. Хочет, так и пусть.

Федор ждал меня возле клуба. Он увидел Тимура и усмехнулся.

– Привет. – поздоровался он. – Ты сегодня с охраной?

– Ага. – подтвердила и не дала другу углубиться в тему, подхватив его под руку. – Пошли.

Внутри громко играла музыка, и было уже полно народа. Мы с Федором прошли к бару. Я заказала коктейль, а друг бутылку виски. Где-то через час мне уже было хорошо. Я не собиралась напиваться до потери сознания, хотела только расслабиться, так что небольшое алкогольное опьянение вполне вписывалось в мои планы. Федор затерялся где-то в толпе, приметив себе девушку на этот вечер. Где был Тимур, я не знала и знать не хотела. У меня настало настроение "Даша жаждет танцевать".

Я вышла из-за барной стойки. Поняла, что кажется выпила больше, чем рассчитывала, или же меня банально развезло от того, что я не пила алкоголь уже больше года. Немного шатаясь вышла на танцпол и отдалась танцу.

Но через какое-то время ко мне сзади прижалось чьё-то большое тело, и чьи-то руки нагло легли на мой живот. Я почувствовала возбуждение стоящего позади мужчины, но в мои планы на сегодня не входила интрижка неизвестно с кем. Поэтому я с силой наступила каблуком на ногу нахалу и попыталась вырваться из его объятий. Сзади зашипели от боли, но держали крепко. И в следующее мгновение у меня над ухом раздался голос:

– Колючка, это я.

Сначала я застыла, а потом развернулась в мужских объятиях и с возмущением посмотрела в темно-серые глаза.

– Это не даёт тебе права так подкрадываться и лапать меня! – высказала ему.

Я была зла на него. Во мне говорила обида за молчание этих дней. Под воздействием алкоголя это все усилилось и, как говориться, Дашу понесло.

– Отпусти! – я попыталась оттолкнуть мужчину. – Донской, свали обратно в свои в неизвестные дали и дай мне потанцевать!

– Тебе уже достаточно и пить, и танцевать. – парировал оборотень.

– Нихрена. Я только начала. Свали сказала!

– Колючка, не зли меня. – в его голосе проскочило предупреждение, но мной это замечено не было.

– А то что? – качала я права. – Что ты мне сделаешь? Ещё раз говорю, свали куда-нибудь, лучше обратно в Сибирь, и не мешай мне!

– Ах так!

В следующий миг я оказалась висящей вниз головой на плече у оборотня. Его рука лежала на моей пятой точке, а сам мужчина двигался на выход из клуба.

– Пусти! – била я его по спине, но видя, что это бесполезно, и мне явно не вырваться, добавила. – Пусти, там моя сумка осталась где-то!

– Найди сумку. – бросил Донской куда-то в сторону, и мы вышли из клуба.

На ноги меня так и не поставили, донесли до машины и там сгрузили на заднее сидение. Сам Донской залез следом, сгреб меня в охапку и усадил к себе на колени. Вскоре на водительское сидение сел Богдан, а рядом с ним Тимур, и мы поехали.

Я не собиралась просто так сдаваться на милость победителя, тем более поведение оборотня меня не устраивало, поэтому всю дорогу, я старалась отвоевать свою свободу. Правда, кажется, этим я ещё больше его распаляла, но в пьяном угаре, мне было как-то всё равно. Я отвоевывала свое право! И точка!

Ко мне в дом меня также несли на плече, а я брыкалась и материлась. Зайдя в квартиру, Донской захлопнул дверь, а затем спустил меня до уровня своих глаз и, не отпуская меня на пол прижал к этой самой двери. Все это было проделано молча, а затем он меня поцеловал. Поцелуй был злой и напористый, но меня он завел, и я ответила. Сколько мы целовались, не знаю. Мои мозги вернулись ко мне, когда образовалась заминка, и мужчина пытался справиться с корсетом, чтобы иметь доступ к моей груди. Я вдруг вспомнила, что вообще-то меня тут ни во что не ставят. Хочу уеду и буду молчать, хочу приеду, и ты должна меня снова принять и тут же раздвинуть ноги. Ага, счаз!

Я оттолкнула оборотня. Донской не ожидал такого, поэтому у меня все получилось. Он непонимающе посмотрел на меня, но потом сделал шаг по направлению ко мне.

– Стой. Где стоишь. – вытянула руку, останавливая его.

– Даш, ты чего? – спросил мужчина.

Он опять хотел подойти ко мне, но я шустро, насколько позволяло мое состояние, отошла в сторону.

– Я хочу, чтобы ты ушел. – заявила ему. – И зачем ты забрал меня из клуба?

– А что ты там вообще забыла? Я приехал, тебя нет. Начинаю звонить, не отвечаешь. Тимур говорит, что вы в клубе. Приезжаю туда, а ты там… зажигаешь. Да так, что все мужики глаз не сводят!

Что? Какие мужики? Да и какая ему разница? У меня внутри вспыхнуло пламя. Как он вообще смеет мне что-то предъявлять?

– Слушай сюда, Донской. – я ткнула в него пальцем – Я – свободная женщина! Куда хочу, туда хожу! У тебя на меня нет прав! То, что у нас был секс, не дает тебе полномочия меня контролировать!..

Я видела, как начал сверкать глазами оборотень, но я только начала. Речь у меня была заготовлена большая, но договорить мне ее не дали.

– Нет прав, говоришь? – прошипел мужчина. – А как насчет статуса мужа, он подходит для того, чтобы я имел право тебя, как ты говоришь, контролировать?

– Ты смеешься? – возмущение выплескивалось из меня. – Очнись! Я не выйду за тебя замуж! Даже не мечтай!

– Уже. – Донской сразу как-то успокоился и сложил руки на груди.

– Что уже? – не поняла я.

– Мы с тобой УЖЕ женаты.

Что он такое сказал? Я понимала, что это невозможно, но с другой стороны Донской не будет просто так говорить.

– Ты что-то путаешь. – из меня вырвался нервный смех. – Я не была с тобой в ЗАГСе. Я не говорила тебе "да". Если бы это произошло, я бы такое точно не забыла. Но я не помню данного события в своей жизни.

– Даш... – Донской сделал шаг ко мне.

Но я отступила от него и предупреждающе подняла руку.

– Не подходи. С тобой мне не справиться, я знаю, но пару неприятных моментов я точно могу доставить.

– Колючка, ты чего? – недоуменно спросил мужчина. – Я вообще-то хотел подойти обнять. О чем ты вообще думаешь? Да я тебя пальцем не трону! Вернее трону, но не в том смысле.

– Не нужно! – категорично заявила я. – Ни в каких смыслах!

– Даш. – мужчина тяжело вздохнул. – Давай заканчивать, я соскучился.

Но я сдаваться была не намерена. Тем более как минимум один вопрос остался открытым.

– Ты что имел в виду под словом "женаты"? – спросила, чётко отслеживая его реакцию.

Донской опять вздохнул, но потом посмотрел мне в глаза и сказал:

– Мы с тобой женаты. Можешь посмотреть у себя в паспорте.

Я видела, что он говорил правду, но как такое возможно?

– И как давно?

Мужчина провел рукой по коротким волосам.

– Помнишь, когда мы собрались ехать на квартиру к твоим родителям и встретили Никитина с букетом цветов?

Я кивнула. Конечно я это помнила. А оборотень продолжал:

– Ты сказала, что я тебе никто, вот я и решил исправить это. – его взгляд стал жестким. – Ты – моя, Колючка. И ничего этого не исправит. Какая разница, когда узаконятся наши отношения?

Я не могла поверить своим ушам.

– Как ты это сделал? – спросила тихо.

– Послал парней в ЗАГС с твоим паспортом. Его взял из твоего рюкзака, когда ты его кинула у двери. Пока мы с тобой перебирали бумажки, они все сделали. Потом паспорт засунули обратно, ты ничего не заметила.

– Но как так возможно? – я была в шоке.

– Колючка, все возможно, когда есть деньги и связи.

Мне нужно было убедиться. Мне нужен был мой паспорт. Я молча развернулась и пошла в спальню. Донской было рыпнулся за мной, но я его остановила. Я не хотела, чтобы он шел за мной.

Зайдя в спальню, я нашла свой паспорт, который в клуб не брала, пролистала его и нашла печать с отметкой о замужестве. Это было… в стиле Донского. Без меня меня женили. Оборотень сделал все, не спросив меня. Его не волновало мое мнение. Устраивало ли меня это? Нет! И что теперь делать? Я бы сейчас же побежала разводиться, но кто ж мне даст? И что? Проглотить и молчать в тряпочку? Это не в моем характере.

Я сняла туфли, переоделась, смыла косметику и села думать. Через час у меня уже был готовый план действий. Это было дерзко, попахивало безумием, но других вариантов у меня не было. Я собиралась усыпить оборотней с помощью веточек пирилиуса. Это небольшой кустарник, который растет на юге. Если его веточки высушить, а потом поджечь, то получиться снотворное с почти моментальным эффектом. Снотворное действие имеет дым от тлеющего растения. Пирилиус не горит, а именно тлеет распространяя дым. Чтобы не уснуть самой, я решила сделать маску и смочить ее настойкой из листьев мирьямы. Она сводит на нет действие любого другого растения. Я планировала дышать воздухом, который будет очищать эта травка.

За окном стояла ночь, только сна не было ни в одном глазу. Он никак не хотел приходить ко мне. Алкоголь выветрился, но обида и решимость никуда не исчезли. Я приготовила все, что мне понадобиться, и начала ждать утра. Донской, видимо, решил оставить меня на некоторое время в покое и не тревожил меня. Ближе к утру я задремала, но ненадолго. Меня словно что-то толкнуло изнутри, я открыла глаза и поняла, что сейчас раннее утро. Просканировав квартиру на наличие живой энергии, убедилась, что все трое оборотней находятся в квартире. При этом один из них был совсем недалеко от двери в спальню. Что он там делал ума не приложу.

Я оделась, взяла собранный заранее рюкзак и одела его на спину. Затем открыла бутылочку с настойкой из листьев мирьямы, смочила ей марлю и повязала на лицо, закрыв нос и рот. Вытащила из моих запасов трав три веточки пирилиуса, достала зажигалку, подожгла пирилиус и вышла из спальни.

Прямо напротив двери я увидела Донского. Оборотень спал, прислонившись спиной к стене. Я посмотрела в его лицо, и где-то в глубине зашевелились сомнения, но обида была сильнее. Поэтому я затолкала их ещё глубже и приступила к реализации моего плана. Веточки пирилиуса тихонько тлели, распространяя сладковатый аромат. Я отделила одну веточку и тихо положила ее возле спящего мужчины. Теперь он будет спать ещё крепче и это даст мне хорошую фору. Я поднялась, кинула прощальный взгляд на оборотня и пошла дальше.

Мой путь лежал в гостиную. Именно там я ощущала остальную энергию, но зайти туда не успела. Из неё вышел Тимур и удивлённо посмотрел на меня. Я прямо читала в его глазах: " А что ты здесь делаешь в таком виде?" Оборотень открыл было рот спросить, но не успел. Я быстро сунула ему под нос тлеющие веточки, и он непроизвольно вздохнул их запах. Я четко уловила момент, когда оборотень отключился. Хорошо, что он упал плавно, а не завалился плашмя. Хотя ничего с ним не будет, а если и будет, быстро заживёт. Плохо было только одно. Шум. И если Донской уже вряд-ли что-то услышит, пока не догорит его веточка, то Богдан наверняка этого не пропустит.

И оборотень не заставил себя ждать. Он выскочил из гостиной, увидел своего брата на полу, потом посмотрел на меня и его глаза удивлённо расширились. Я, не долго думая, сунула ему под нос пирилиус. Оборотень вдохнул и упал, как подкошенный недалеко от брата. Я положила между ними дымящиеся веточки, прошла ко входной двери, надела кроссовки и покинула квартиру. В подъезде сняла импровизированный противогаз и выкинула его в ближайшую урну.

Мой план удался. Хоть я все немного не так планировала. И вообще мне очень сильно повезло. Я никогда бы не справилась с оборотнями, если бы не эффект неожиданности. Они не ожидали от меня такой подставы. Теперь же оборотни будут спать пока не истлеют веточки, и не выветрится дым. У меня была фора по крайней мере в несколько часов. Как-то некстати вспомнился Донской возле моей двери. В сердце защемило, и опять наружу вылезли сомнения, но я прогнала их. Я не смогу жить с тем, кто не считается с моим мнением. Я стерпела его самоуправство, когда дело касалось моего здоровья, но жениться на мне без моего согласия… Это явно перебор. Я ещё не простила ему его молчание все дни отсутствия, а тут и другой косяк подоспел. Не хочу так! Не могу так! И точка!

Первым делом я зашла в банкомат и сняла наличку. А затем такси, трасса, попутки. Я уезжала из Москвы, а получается, что опять бежала. Бежала от того, кто так или иначе оставался в моем сердце...

Эпилог.

Мне в руку уткнулся мокрый нос. Затем раздался тяжёлый вздох, и я поняла, что больше поспать не удастся. Рука поднялась и зарылась в шерсть, легонько ее теребя. Приоткрыла один глаз и посмотрела на безобразника, который не дал мне поспать.

–И что ты меня разбудил? – спросила пса. – Я уверена, Мария Николаевна тебя уже накормила. При том с лихвой. Посмотри, как ты раздобрел на ее харчах. Жалко ей видите ли тебя, только ожирение твое уже не за горами, и вы этого не понимаете.

Хвост Малыша заходил ходуном, а я вздохнула и решила вставать. Сто процентов Мария Николаевна уже приготовила что-то вкусненькое. Она решила откармливать меня. Только, видимо, не в коня корм. Но женщина не теряла надежды.

Я уже вторую неделю жила в доме мамы Донского. И уже три недели прошло с того момента, как я сбежала от моей головной боли в виде ее сына. На попутках автостопом в основном с дальнобойщиками я добралась до города, откуда когда-то меня забрал Стрельцов и позвонила Марие Николаевне. Стрельцов все же скинул мне ее номер, когда я его просила, и хоть позвонить мне тогда не довелось, он у меня остался. Звоня, я хотела разузнать обстановку. Но основная моя цель была – забрать Малыша. Я собиралась уезжать из страны и оставлять здесь своего питомца не хотела. Да и не имела морального права.

Мы поговорили с женщиной, и я попросила привезти мне пса. Она удивилась, но согласилась. Почему я решила довериться ей? Не знаю. Так говорила мне интуиция. И у меня больше не было вариантов. В поселок к оборотням мне не попасть незамеченной без помощи. Если ехать в наглую, то Донскому тут же доложат. И, тогда можно считать, я набегалась. Оставался только вариант, уговорить Марию Николаевну привезти самой или отправить с кем-то Малыша. Я была готова, что потом пришлось бы в экстренном порядке бежать, заметая следы, но повторюсь, Малыша я оставить не могла.

Мария Николаевна привезла мою собаку сама. Оказалось, она водит большой внедорожник, который ей подарил сын. Нужно было видеть радость Малыша от нашей встречи. И вот как я могла его бросить? Ради такого я и пошла на риск быть пойманной.

Женщина, увидев меня, все прекрасно поняла и прямо спросила, что натворил ее сын. Я не хотела рассказывать, но она настояла. Мария Николаевна выслушала и задала мне всего один вопрос: "Скажи, ты его любишь? " А я не смогла сказать ей "нет", но и "да" произнести была не готова. И тогда Мария Николаевна предложила мне не рубить с горяча, не делать шаг, о котором я могу пожалеть в будущем, а пожить у нее, успокоиться и все обдумать. Она заверила меня, что сына на порог не пустит, если я буду против. А захочу уехать, она не будет препятствовать. Мало того она предложила тайно доставить меня в поселок. Ее машину не досматривают, и Донской не узнает, по крайней мере быстро, что я там. Я согласилась, и Мария Николаевна отвезла меня к себе домой.

Ее старший сын ещё не знает, что я здесь. Он ни разу не приезжал к матери за это время и по слухам, которые доходили до нас, он ищет меня. Марию Николаевну почти никто не посещал, а если кто-то и приходил, то женщина не пускала их в дом. Там пахло мной. И любой оборотень догадался бы, что у хозяйки неучтенные гости. Младший сын Марии Николаевны, Даниил, которого я когда-то спасла, также жил в городе и к матери наведывался нечасто. Женщина заверила, что сейчас он уж точно не приедет. Донской поднял всех на ноги, и они ищут меня.

Мы жили все это время вдвоем, то есть втроем, если считать Малыша. Я немного остыла, все обдумала. И, если говорить честно, дико скучала по оборотню. Но мириться с таким поведением отказывалась. Я понимала, что нам нужно поговорить с Донским, но боялась. Чего? Наверно разочарования. Разочарования в мужчине, когда станет понятно, что он не готов меняться ради меня и идти на уступки. Поэтому я ему и не звонила. А ещё я поняла, что меня сдерживало в наших с Донским отношениях. Меня останавливало чувство, что все решили за нас. Что это не мой выбор, а сработал резонанс. Раз. И вот тебе мужчина. Люби. У меня взыграло чувство протеста и никак не хотело отпускать.

Я привела себя в порядок и спустилась на кухню. Дом у Марии Николаевны был большой двухэтажный. Его стоил отец Максима, который погиб. Там какая-то мутная история была, но, как я поняла, Донской все разрулил и наказал виновных. Мария Николаевна была на кухне. Женщина стояла возле плиты и что-то помешивала. Услышав меня, она повернулась ко мне и расплылась в улыбке:

– А, Дашенька, встала? Проходи. Я сейчас тебя покормлю.

Такая сцена была каждое утро. После моего лечения, женщина чувствовала себя превосходно. Она была благодарна мне и старалась угодить, но все было в меру. Мария Николаевна была на редкость умной женщиной. Она не навязывалась, не лезла в душу, не старалась обелить своего сына. Она давала мне право решать самой, как жить дальше. И за это я была ей очень признательна.

Я села за стол и передо мной появилась тарелка с оладьями и сметаной. Я поблагодарила хозяйку и приступила к еде. Женщина же села напротив меня и со свойственной ей прямотой сказала:

– Даш, тут это… Максим приехал.

От этих слов я чуть не уронила из рук оладушек. Я положила его на место, вытерла руки и посмотрела на женщину.

– Он знает, что я здесь? – спросила.

Мария Николаевна кивнула, а я продолжила:

– Он же из-за этого и приехал? Да?

Опять кивок.

– И что теперь?

Женщина нервно сложила руки на столе и сказала, смотря мне в глаза:

– Он приходил. Я его не пустила. Сказала, что тебя он увидит, только когда ты разрешишь.

– Спасибо. – выдохнула.

– Было бы за что. – невесело усмехнулась она.

Мария Николаевна немного помолчала, а потом осторожно спросила:

– А ты что собираешься делать, дочка? Ты, конечно, прости меня, что лезу не в свое дело, но… я вижу, ты меняешься, когда говоришь о моем сына.

Меняюсь? Возможно. Только развивать эту тему я была не готова.

– Не знаю. – ответила, но потом все же решила сказать, что меня беспокоит. – Знаете, меня очень смущает, что я должна подстраиваться под какой-то резонанс. По сути мы не владеем своей судьбой, а выбираем кого-то по указке.

Мария Николаевна задумалась на время, а потом улыбнулась уголками губ, посмотрела в окно и сказала:

– У меня есть мысли на этот счёт. Ну как мысли? Больше вековые наблюдения. Если ты позволишь, я расскажу.

– Было бы интересно послушать. – согласилась я.

Женщина встала, налила себе чаю и вернулась за стол. Затем отпила немного и заговорила:

– Ты знаешь, я считаю, что резонанс задуман природой не для нас, а для мужчин. Вот у них как раз почти и нет этого выбора. Про это ещё говорила моя мать. И я, прожив уже достаточно долгую жизнь, вынуждена с ней согласиться. – она сделала ещё глоток и продолжила. – В чем состоит женское предназначение? – спросила она и сама же ответила. – Женщина – прежде всего мать! То есть, все ее инстинкты направлены на обеспечение безопасности потомства. Женщины издавна выбирали себе мужчину среди лучших не просто так. Им так говорили инстинкты. Вся суть женщины направлена на то, чтобы найти того самого самого, с кем у нее будет здоровое и сильное потомство, потому что это гарантия того, что дети выживут. Но чем сильнее женщина, тем больше у нее запросы на мужчину. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я понимала. Мария Николаевна хотела сказать, что женщина делает выбор. Ее слова вызвали ассоциацию с другим разговором, который я запомнила. Мне вдруг вспомнилась теория Никитина-старшего, что женщина выбирает, а ее сила подстраивается, и происходит резонанс. Но… у меня с Донским такого не было…

– Вы хотите сказать, что я сама выбрала вашего сына, поэтому у нас произошел резонанс? – спросила женщину.

– Ну если говорить примитивно, то да. – кивнула она.

– Но… – я не знала, знает ли Мария Николаевна историю нашего с Донским знакомства и ранения ее младшего сына, поэтому решила не вдаваться в подробности. – У меня не было такого, чтобы Максим мне сразу понравился. Я его даже и не рассмотрела то полностью, но резонанс произошел.

Мария Николаевна покачала головой и сказала:

– Нашу женскую природу не обманешь. Нам хватает доли секунды, чтобы понять нравится мужчина или нет, подходит или нет. Это чувствуется на невербальном уровне. Подумай об этом.

Она встала и покинула кухню, а я задумалась. Мог ли мне понравиться Донской сразу, как только я его увидела? Я вспомнила тот момент. Вот Андрей отходит в сторону, и на пороге появляется Донской с братом на руках. Мои впечатления? Большой. Сильный. От него прямо фонило силой и властью. А ещё вспомнилось, как бабушка всегда говорила, что моя сила не приемлет слабости. Сила тянется к силе. Я не помнила, чтобы хоть раз испытывала отторжения или дискомфорт рядом с Донским. Да я терпела его выходки, хотя другим не позволяла подобное и жёстко пересекала. Это получается… Получается я сама его выбрала?

Думать так, определенно было легче. Все же у меня было внутреннее сопротивление, когда я считала, что кто-то или что-то решил за меня с кем мне быть. Но если я сама его выбрала, то это совсем другое дело. Только это все равно не умаляло того, что оборотень сделал…

Завтракать не было уже настроения. Решила подняться к себе…

Весь день я ждала. Ждала, что Донской наплюет на все запреты и зайдет в дом. Это было в его характере. Он пёр, как танк, когда дело касалось его интересов. Но я прождала до поздна, а оборотень так и не появился. И даже не знаю, чего было во мне больше, когда я ложилась спать. Облегчения или разочарования.

Утро началось с лёгких прикосновений к моему лицу. Кто-то нежно обвел контур моего лица, погладил губы, прошёлся по щеками, начал спускаться к шее. Я распахнула глаза и наткнулась на темно-серые глаза, которые словно впитывали меня.

– Прости, Колючка, что разбудил. Не удержался. – сказал мужчина.

Он по всей видимости стоял на коленях возле кровати, так как его лицо было почти на одном уровне с моим.

Я посмотрела за спину оборотня и увидела настеж открытое окно. Он что, попал ко мне через него? Очень похоже на это.

– Ты что здесь делаешь? – спросила его.

– Хотел поговорить.

– А что у нас уже нет дверей для таких случаев?

Донской тяжело вздохнул и сказал:

– Боялся, ты откажешься со мной разговаривать.

Я смотрела на мужчину и понимала, как ему туго пришлось за это время. Оборотень сильно осунулся. У него были круги под глазами. Но как бы то ни было, он был гладко выбрит. Готовился к встрече что ли?

– Говори. – сказала.

Донской нервно сжал и разжал кулак, а потом ухмыльнулся:

– А я все забыл, что хотел сказать. Увидел тебя и забыл. – оборотень растерянно посмотрел на меня. – В голове только одна мысль – поцеловать тебя. – тяжёлый вздох, мужчина отвёл взгляд и вернул его мне. – Даш, я так соскучился… Знаю, что дурак, но с тобой у меня напрочь мозги отшибает. Особенно, когда понимаю, что я тебе не нужен. И… Знаю, что с ЗАГСом я перегнул, но… я боялся потерять тебя. Как подумаю, что тебя нет рядом…

Он замолчал, встал на ноги. А потом миг, и из глаз ушла растерянность, и появилась твердость. Донской серьезно посмотрел на меня.

– Когда я понял, что ты сбежала, и я не могу тебя найти, я много чего передумал. Знаешь, мне твой дружок в морду дал, а я и не сопротивлялся, потому что понимал, что заслужил. И даже Сашка мозги промыл. Но это все мелочи, главное – я не готов тебя терять. Ты преподала мне отличный урок. И… – он смотрел мне в глаза. – Колючка, я люблю тебя. Готов идти на любые компромиссы, обещаю прислушиваться к тебе, только… Если тебе плохо со мной… если ты не хочешь… я отпущу тебя, только скажи.

Оборотень замолчал, а я смотрела, как ему тяжело даются эти сумбурные от волнения слова. Донской буквально переступал через себя, произнося их. И это было ценно. Стоило ли ещё унижать мужчину? Не думаю. Тем более я сама, когда увидела его, поняла, что осталась тут из-за него. И это не Мария Николаевна меня уговорила. Я САМА хотела остаться. И нужно признать это. Я подсознательно не хотела быть далеко от него, поэтому приняла предложение его матери. А ещё я чувствовала, что он боялся. Боялся, моей реакции, боялся отказа…

Кажется, пришло время мне сделать первый шаг.

Я сначала села на кровати, а затем и встала на нее ногами. Сделала шаг и оказалась прямо напротив оборотня. Из-за разницы в росте, я оказалась лишь на немного выше Донского, но это было то, что нужно. Я провела руками по его груди, медленно пробираясь наверх. Я видела, как он оторопел, а я обхватила его лицо руками, проверила большими пальцами гладкость щёк и поцеловала его… в лоб. Затем спустилась губами к глазам, скулам, носу…