Текст книги "Тосканский фьюжн"

Автор книги: Елена Ленёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Там недавно мне снился роскошный сон

Но… всегда ли я

Ради этих снов забывал твой стон,

О Италия!

Яков Полонский

Все проходит, как тень, но время

Остается, как прежде, мстящим,

И былое, темное бремя

Продолжает жить в настоящем.

Николай Гумилёв

Фьюжн (от англ. fusion – «сплав», «слияние») в широком смысле – сочетание несочетаемого, соединяющее в себе элементы и идеи из несовместимых стилей, однако не теряющее при этом целостности и гармонии.

Понедельник

Расположившись в салоне первого класса Боинга-737, Антон Тарасов с наслаждением откинул спинку кресла: самолет набрал высоту и взял курс на Рим. Антон летел в Италию. Любимую Италию. На этот раз – в Тоскану – удивительный регион, в котором прекрасно все: старинные городки, виноградные холмы, горные массивы, морское побережье, реки и озера, гастрономические изыски и древние развалины этрусков.

Летать Антон любил. После окончания школы он даже подумывал «пойти в летчики». Судьба распорядилась иначе – профессия у него оказалась самая что ни на есть земная, однако небо и облака манили его, а вид самолетов приводил в восторг. Во время полетов он расслаблялся и отдыхал, старался ни о чем серьезном не думать, освободив мозг от многочисленных дел, хлопот и обязанностей – в НИИ, на кафедре и в семье.

Антон с удовольствием пригубил кьянти (услужливая стюардесса после набора лайнером высоты тут же предложила пассажирам первого класса большой выбор напитков) и принялся разглядывать в окно иллюминатора земные ландшафты. Вид с высоты сквозь плывущие облака, как всегда, был восхитителен.

Сегодня вряд ли получится разгрузить голову. И все из-за Маринки. Жены. А, возможно, в скором времени – бывшей жены. Три месяца назад жена ушла от него. Он надеялся, что это временная блажь, и она вернется. Но три дня назад Марина объявила ему, что подала документы на развод.

Маринку он любил. И очень не хотел с ней расставаться. Она же решила по-другому. В том, что их семья распалась, была и его вина: он потерял бдительность. Шестнадцать лет они были счастливы в браке, родили замечательную и всеми любимую дочь Валерию. А теперь Маринка сообщила, что уходит к другому. Человеку простому, как она выразилась, без особенностей, с которым ей легко. А с Антоном, значит, ей трудно. И все из-за «особенностей».

Но разве он виноват, что иногда на него «накатывало» и его одолевали необычные видения?! В нем проявлялись какие-то диковинные способности: он вдруг начинал видеть то, чего не видят другие – картины прошлого, например; мог улавливать чужие мысли или предчувствовать, что произойдет в будущем. Хотя, надо признаться, что с предсказаниями будущего у Антона получалось слабовато. Пару раз только картинка, которую он уже видел в воображении (слово «видел» при объяснении этих непонятных явлений ему казалось не совсем уместным, но как иначе описать эти странные фантазии?), повторялась в реальности через несколько дней. А в остальном – накатывало! Особенно с чужими мыслями.

Такое случалось нечасто, поэтому Антон не беспокоился. Как человек, имеющий аналитический склад ума, он нашел объяснение этому феномену. Считал это даром свыше. Однако ни развивать, ни изучать его не хотел. Зная, что официальная наука считает подобные явления несуществующими (!) и объясняет такие способности мозга всего лишь игрой воображения или, что еще проще, примитивным обманом, он не вступал в спор с научным сообществом и редко кому рассказывал об этих своих особенностях, чтобы не прослыть чудаком, сумасбродом или сумасшедшим.

Дар этот помогал ему в научных исследованиях, в работе. Но мешал в обычной жизни.

В последний год он стал слишком часто улавливать женины мысли. Ничего крамольного в них не было. Обычный ворох скачущих женских размышлений: от уборки, на которую жаль тратить время, и до Лериных ухажеров, которых почему-то надо гнать – всех, особенно Гарика. Чем, интересно, Гарик ей не угодил? Как на его взгляд, замечательный парень! Да, о Лерке жена думала чаще всего.

Было в ее голове место и какому-то Саше, но Антон старался не зацикливаться на этом. А еще Маринка беспокоилась из-за него – Антона. Она считала, что с ее мужем что-то не так. И не могла понять, что именно мешает их отношениям. Антон стал более внимательным, контролировал свое поведение и разговоры с женой. Он сам не понимал, отчего это в последнее время мысли жены влезали в его голову, он искренне гнал их и старался не фиксировать на этом внимание. Пару раз он чуть не прокололся: отреагировал на то, что предназначалось не для его ушей. Марина напряглась и забеспокоилась. Тогда Антон сумел перевести назревающий конфликт в шутку, лаской и нежностью погасил напряжение между ними.

А вот в тот раз, три месяца назад, что-то пошло не так, и он не уследил.

…Было воскресенье. Утро. Весна, за окном щебетали птицы. Антон и Марина завтракали, Лерунчик еще валялась в постели. Он расслабился, разгрузил голову (так он называл состояние пустоты, во время которого на него накатывало).

Маринка сказала:

– Надо переставить этот шкаф. Он мне действует на нервы. Закрывает часть окна.

Он ответил:

– А зачем его переставлять, Марин? Хорошо стоит. Если его уберем, место останется пустое. Может…

Он не договорил. Потому что она взорвалась:

– Я знала. Я чувствовала, что ты ненормальный. Я так больше не могу! Ты понимаешь, что с тобой невозможно жить!

Он слишком поздно догадался, что произошло. Фразу про шкаф она, на самом деле, не произнесла, а только подумала. А он, погруженный в свои думы, кофе и птичек за окном, не распознал, что это были только мысли.

– Я замечала… – она была на грани истерики. – Я ведь, дура, считала, что это со мной проблемы, что я свои мысли произношу вслух, думаю вслух. Но теперь-то я понимаю, – она закричала, – это не я, это ты ненормальный. Ты, оказывается, все время знаешь, о чем я думаю. Это неправильно! Это бесчестно, в конце концов. Мы не можем больше жить под одной крышей. Это не жизнь. Я уйду от тебя. Прямо сегодня соберу вещи и уйду.

– Марина… – он хотел объясниться. Взял ее за руку.

– Не трогай меня. Я просто не смогу жить с тобой в одном доме. Все. Точка.

На кухню вбежала Лера.

– Мам, ты чего? Что случилось? Ты кричишь на папу?

– Валерия, я ухожу от твоего отца.

Марина называла дочку полным именем в двух случаях: если была очень рассержена или очень взволнована.

– Как уходишь? – Лера удивленно посмотрела на мать и обратилась к отцу: – Пап, вы из-за чего поругались?

– Не имеет значения, из-за чего мы поругались, – ответила ей Марина, – важно то, что я ухожу. Пока побуду у бабушки с дедушкой. Ты можешь жить с отцом, если хочешь. Здесь школа. Закончишь год, потом посмотрим.

– Но я хочу жить с вами обоими.

– Вопрос решен.

Жена не терпела возражений. И Лера не решилась протестовать.

– Надеюсь, ты не будешь считывать свою дочь? – обратилась Марина к Антону, нехорошо улыбаясь.

– Марина… – он пытался возразить.

– Нет, ты ответь! Ответь! Или ты только на мне эксперименты проводишь?

– Чего-чего? Мам, пап, вы о чем? Что значит, считывать? Какие эксперименты? Родители, вы мне можете объяснить, что здесь происходит?

Марина заплакала и пошла собирать чемоданы. Антон обнял дочь и сказал, что дети не должны страдать из-за ссор взрослых, потому что дети – это самое главное. Банальность… Но ничего лучшего в тот момент он придумать не мог.

С тех пор прошло три месяца. Марина заходила в их дом только два раза: за оставшимися вещами. Потом у нее появился Саша. Тот ли это Саша, который иногда проскальзывал в ее мыслях, или другой, Антон не выяснял.

Маринку он любил, да. И хотел бы ее вернуть. Но ничего не делал для этого. Лерунчик пользовалась ситуацией и неплохо себя чувствовала: жила на три дома – у бабушки с дедушкой, у мамы с Сашей и у папы. Все старались угодить девочке, чтобы смягчить психологическую травму – развод родителей. Ситуация, действительно, была непростая и неправильная. Валерии пятнадцать лет, трудный подростковый возраст, ей нужны внимание и любовь мамы и папы. Но Лера, как понял Антон, особо не переживала. Ее любили, и это было для нее главное.

Вот кого ему ни разу не удавалось «прочитать» – это свою дочь. Сколько он ни пытался – не получалось. Лера ускользала от его дара. Ему даже казалось, что это она угадывает его мысли. Иногда она так внимательно смотрела на него, прищурив глаза, что у него закрадывалось сомнение: а не передались ли ей – любимой дочери – эти необычные способности?

Антон много думал о жене. Это мешало работать, мешало жить. Все-таки они прожили вместе шестнадцать лет и забыть эти годы, вычеркнуть из памяти счастливые дни и страстные ночи он не мог. Но и оставаться в этом эмоциональном вакууме было невыносимо. За эти месяцы он написал несколько статей, участвовал в конференциях в Германии и Японии, однако научная работа только на время отвлекала его от мыслей о жене. Оставаясь в квартире, в которой не было Марины, он тосковал.

И, удивительно, его дар почти ни разу не посещал его за эти три месяца.

А вчера позвонил Витторио. Загадочным голосом и витиеватыми оборотами речи заинтриговал: в лесах Тосканы, в провинции Гроссето группа студентов-археологов обнаружила нетронутую гробницу этрусков. Так как Витторио финансировал раскопки, ему первому и доложили о находке. После осмотра гробницы тот сразу же позвонил Антону. Почему не итальянским специалистам? Почему не доложил в университет Сиены, где работают уникальные ученые, знатоки этрусской культуры и обычаев? Или в Туринский университет, который на протяжении нескольких лет проводит раскопки в Тоскане и Лацио? Почему сразу же не уведомил Управление по Охране Археологических Ценностей Этрурии?

О находке студентов пока никто из специалистов не знает. Витторио сразу же сообщил о ней только Антону. Почему? Вито на вопрос не ответил, лишь сказал, что студенты раскопали нечто необычное. И если профессору Тарасову интересно (а Тарасову, конечно же, было очень интересно!), то он должен срочно приехать. И добавил, что захоронение, определенно, заинтересует не только археологов, но и антропологов, палеогенетиков и даже палеопатологов.

– Витторио, ты не ошибаешься? Ты почему говоришь о палеопатологах? Что интересного им могут рассказать урны с прахом?

– А ты приезжай, сам увидишь.

– Или это поздняя эпоха? Необычные скелеты?

– Антонио, ты все сам увидишь!

– Ты заинтриговал меня, мой друг.

– А я на это и рассчитываю. Только поторопись. Когда этим захоронением займутся наши ученые, набегут журналисты, охочие до сенсаций. Зная репутацию стариков, – Витторио хихикнул (так он называл старшее поколение итальянских ученых), – они поначалу никому ничего не скажут, будут охранять любые сведения. Не допустят никого из иностранных специалистов. И тебя не пустят. Я уверен, что синьор Гвидиче или профессор Росси не будут спешить приглашать иностранцев. Ты же понимаешь – стариковская подозрительность. Так что, Антонио, если хочешь узнать и увидеть это захоронение до того, как им займутся наши мэтры, непременно приезжай завтра.

Антон улыбнулся, вспомнив смешного, вечно недовольного журналистской братией семидесятилетнего профессора Росси, – невысокого живчика с копной рыжих волос, которому удивительно подходила его фамилия (по-итальянски Росси означает «рыжий»), и уверенно ответил:

– Хорошо. Буду у тебя завтра. Сегодня согласую с начальством свой отъезд. Дочка вот только бесхозная. Боюсь ее одну оставлять. А жена, – он запнулся, – ну… Марина… уехала со своим Сашей куда-то…

– Переживаешь?

– Нет, – сказал он равнодушно.

Вот именно сейчас! Именно в этот момент он совсем не переживал. И это была правда. Он почувствовал (накатило!), что его ждут очень интересные события.

Звонок Витторио его очень заинтриговал!

– Антонио, это важно. Жду тебя завтра. Я не могу больше двух дней держать в тайне эту находку. К тому же студенты жаждут славы и признания, – он засмеялся. – А тебе не помешает попрактиковаться в итальянском. Сколько мы не виделись?

– Почти год.

– Значит, ты приедешь?

– Я буду у тебя завтра, Вито. Лететь в Рим или Флоренцию?

– В Рим. Я тебя встречу и отвезу в Тарквинию. В свое поместье. А там недалеко и до места раскопок.

– Спасибо, мой друг. До завтра.

Антон перебрал в памяти все известные ему (доступные и широкой публике, и только специалистам) сведения о захоронениях этрусков, недавних находках-сенсациях и не мог разгадать, даже предположить, что же такое откопали (нужное словечко подобрал – и в прямом и в переносном смысле!) студенты Витторио, что вынудило его друга обратился за помощью к Тарасову? Ну, хорошо, допустим, нашли новые урны с прахом эпохи Вилланова или более поздние погребения. Возможно, хорошо сохранившиеся скелеты. И что? Что в этом необычного?

Надписи? Загадочные фрески на стенах? Изделия, амулеты? Но в Италии много археологов, антропологов, лингвистов, других специалистов, которые прекрасно знают свое дело и умеют расшифровывать необычные артефакты.

Тогда что?

Найти неразграбленные захоронения этрусков – само по себе уже сенсация. И любая подобная находка вызывает интерес археологов всего мира, потому что именно содержимое гробниц дает информацию о жизни, традициях и искусстве этрусков. Недавно археологи из Туринского университета во время раскопок в провинции Лацио обнаружили гробницу этрусского правителя – погребальное сооружение с двумя саркофагами, возраст которого относят к седьмому веку до нашей эры. Эта усыпальница была найдена в знаменитом этрусском некрополе, который вмещал в себя несколько тысяч гробниц.

В Тарквинии – древнем этрусском городе, в некрополе Доганачча, несколько лет назад обнаружили захоронение принцессы этрусков (так археологи нарекли останки), датируемое также седьмым веком до нашей эры с фресками и предметами, которые сопровождали в загробную жизнь загадочную этрусскую женщину. Это, действительно, редкая находка.

А вот одиночные гробницы можно найти или случайно (например, около города Читта-делла-Пьеве один итальянский фермер вспахивал землю и обнаружил под плугом пустоту. Приехавшие археологи сразу определили, что перед ними нетронутая гробница этрусков, внутри которой, вместе с разнообразной погребальной утварью, находились два саркофага – один использовался в качестве урны с прахом, а в другом был обнаружен скелет мужчины, имя которого, судя по надписи на саркофаге, было Ларис), или при раскопках, производимых археологами-любителями. Пару лет назад такие любители (студенческий «Союз Одиссея») обнаружили захоронение курганного типа в окрестностях городка Чивителла-Паганико, в котором находились тридцать урн с прахом, бронзовые монеты, ювелирные украшения, бронзовые зеркала, амулеты. Эта гробница была моложе «фермерской» на пять столетий.

Но что нашел Витторио? Может быть…

Антон вспомнил о недавней сенсационной находке в Популонии – портовом городе Этрурии. Руководитель раскопок – профессор археологии Миланского университета – найденное захоронение назвал «ненормальным» и удивительным. И было чему удивляться. Могила представляла собой простую яму, выкопанную в прибрежной песчаной почве. В ней лежал скелет молодого мужчины. Дух усопшего не был умилостивлен погребальными дарами, как это было принято у этрусков. Наоборот, мучения юноши хотели продлить и в загробной жизни – на ногах его были железные кандалы, а на шее – железный обруч. Почему юношу заковали в кандалы? Можно только предполагать. Фантазировать на темы жизни и смерти в загадочной Этрурии.

Этруски умели красиво жить. И они верили в загробную жизнь. Поэтому гробницы и аристократов, и людей попроще отражали земные радости своих владельцев – домашнее убранство, яркие фрески, рассказывающие об их жизни, личные вещи. Вполне себе жизнеутверждающие саркофаги! По верованиям этрусков, умершие должны были наслаждаться радостями загробного мира.

Однако в Популонии захоронен юноша в кандалах – без почестей и традиционного уютного убранства. Очень необычно! Невероятная удача для археологов!

Возможно, нечто подобное нашла команда Витторио. Тарасову, конечно, было бы интересно взглянуть на такую находку.

Раздумывая над этим весь вчерашний вечер, Антон решил, что студенты откопали, скорее всего, нечто необычное и даже загадочное, требующее нестандартного объяснения. Вито посчитал, что такие объяснения может предоставить профессор Тарасов, обладающий не только необходимыми знаниями, но тем самым sextus sensus, без которого разобраться в многовековых тайнах непросто. Но не слишком ли Вито надеется на эти его способности?

Антон Тарасов – антрополог. Еще несколько десятилетий назад антропологи занимались изучением человека исключительно как биологического вида, а сегодня не меньший интерес для ученых представляет человек как вид социальный. Тарасов исследует цивилизации, культурные традиции, этнические взаимосвязи, поведение групп и этносов в каждой культурной среде, их религию, развитие экономики, менталитет. Это же так интересно: понять суть противоречий между народами, социальными слоями, группами и этносами! Возникновение и гибель цивилизаций! Шумеры, хетты, ассирийцы… Ацтеки. Загадочная и величественная цивилизация майя… «Дети солнца» инки. Скифы. Этруски! Древняя Персия, Месопотамия, Вавилон! Что есть вымысел, философская сказка, а что – исторически доказанные факты и события? Удивительная у него профессия, и он отдается ей полностью.

Начав в студенческие годы изучать останки древних людей, Антон постепенно перенес интерес в общественную плоскость антропологии. Он является одним из крупнейших специалистов в области социальной антропологии. У него большие знания по психологии, педагогике, этнологии, палеогенетике. Антон участвует в этногенетических реконструкциях – исследованиях, проводимых на стыке археологии, физической антропологии и молекулярной генетики, целью которых является формирование комплексной картины генезиса населения различных регионов планеты, как с точки зрения формирования их генетического состава, так и с позиций становления и развития особенностей материальной и духовной культуры. Тарасов тесно сотрудничает с археологами, медиками, биохимиками, свободно говорит по-итальянски и по-французски, вполне сносно владеет английским и учится понимать китайские иероглифы. И, конечно же, его интересуют всякие необычности в археологических находках.

Витторио – адвокат. Археология, палеонтология – его хобби. Хотя Антон считает, что Витторио разбирается в истории Италии и археологии ничуть не меньше, чем в адвокатской деятельности. А самый главный его интерес – этруски – загадочный народ, живший на территории современной Тосканы, создавший уникальную цивилизацию на Аппенинском полуострове в I тысячелетии до нашей эры. Цивилизация эта оказала огромное влияние на римскую культуру. Почему она исчезла? Откуда пришли этруски? Откуда взялся их удивительный язык, который до сих пор не могут расшифровать лингвисты?

Витторио все свое свободное время, которого у него не так-то и много, посвящает изучению Этрурии – страны этрусков. Он финансирует раскопки, спонсирует археологические музеи и ведет за свои деньги научные исследования.

Но помыслить себя без адвокатской деятельности он также не может. Витторио Чезари Бенсо ди Ревель считается в Лацио и Тоскане (как, впрочем, и во всей Италии) одним из лучших адвокатов по уголовным делам.

Так получилось, что этруски и одно маленькое криминальное происшествие их однажды и познакомили.

Пять лет назад в Риме проходил форум, посвященный загадкам древних цивилизаций. У Антона тогда украли сумку с документами. С ним такое случилось впервые, и он растерялся, не знал, к кому обратиться. Витторио присутствовал на конференции и помог утрясти все формальности. (Документы полицейские потом нашли. И воришек тоже.) С тех пор Антон и Вито подружились. И это была настоящая дружба.

Они доверяли друг другу настолько, что однажды Антон рассказал Витторио о своих «особенностях». Тот пришел в восторг, назвал его счастливчиком (да уж, счастливчик, жену потерял из-за этого!), счел дар Антона шестым чувством и непременно захотел увидеть, как это работает. Оценив откровенность Антона, Вито также стал делиться с русским другом своими секретами. Их было предостаточно: и семейные тайны клиентов, и криминальные истории из адвокатской практики, и секреты тосканских политиков, интересы которых защищал мэтр Чезари.

Витторио родился в Тарквинии – признанном центре древней Этрурии. Интерес к цивилизации этрусков возник у него с детства. Иначе и быть не могло, потому что его воспитанием занимались два деда: один (по матери) – хирург, лечивший, как он говорил, самого Муссолини, и второй (по отцу) – художник, участвовавший в реставрации этрусских некрополей. Маленького Вито водили на раскопки, показывали ему сокровища этрусков, рассказывали о загадочной цивилизации, жившей на этих землях более двух тысяч лет назад.

После окончания лицея Витторио хотел стать историком и посвятить свою жизнь изучению прошлого Италии. Но семья воспротивилась. Дедушка по маме к тому времени уже умер (он смог бы убедить свою дочь!), а второй дед был совсем стареньким: его ограждали от всяких семейных проблем, поэтому надеяться на его заступничество Вито не мог. А вот мама и тетя разыграли целый спектакль (трагикомедию!), в котором ему – Витторио – отводилась роль статиста. Как будто это не его жизнь! И не его судьба!

Отец Витторио, кстати, был не против выбора сына, но кто послушает отца? Баронесса Бенсо ди Ревель – мама – имела непререкаемый авторитет! А как иначе может быть в итальянских семьях?

Для юного Вито подобрали «подходящее занятие» – он должен учиться юриспруденции и стать адвокатом! И Витторио сдался. Мама – хранительница титула и любимая тетя, мамина сестра, одержали верх и уговорили «дорогого мальчика» поступить в университет на юридический факультет. У Витторио есть старшая сестра, и у тети – две дочери; он – единственный наследник мужского пола и обладатель титула барона Бенсо ди Ревель.

Однако, дав согласие стать адвокатом, юный Витторио Чезари Бенсо ди Ревель (Чезари – фамилия отца) настоял на собственном выборе специализации. Он заявил, что больше никого слушать не будет! Баронесса уступила («Beh, ragazzo mio, lascia che la tua strada»11
  ¹ Хорошо, мой мальчик, пусть будет по-твоему (ит.).


[Закрыть]1), не предполагая, что сын может оказаться настолько глуп, что выберет иное направление, кроме финансового. Что может быть престижнее, чем защита финансовых и экономических интересов клиентов! Адвокат, имеющий знания в области финансов, экономики, банковского дела, бухгалтерского учета и прочих важных вещей – это ведь так современно и так престижно! А со временем (почему нет?) ее сын может стать политиком! С таким багажом и связями это будет нетрудно.

Но сын оказался глуп (по маминым представлениям). Он стал «всего лишь» криминальным адвокатом. Баронское слово нарушать не принято, и, нравилось это или нет маме с тетей, Витторио стал адвокатом по уголовным делам. И, надо сказать, блестящим адвокатом!

Антон был рад звонку итальянского друга и без промедления откликнулся на его приглашение. И потому, что хотел отвлечься от дум о предстоящем разводе, и потому, что услышал в словах Витторио неподдельное волнение, вызванное, очевидно, сильным впечатлением от чего-то неожиданного и необычного.

Загадки Антон любил и любил их разгадывать. Из-за небольших странностей, обнаруженных при раскопках, Вито не стал бы его тревожить. Да, этруски – удивительная цивилизация, и тайн, связанных с ними, предостаточно. У науки до сих пор больше вопросов, чем ответов.

Тарасов чутьем своим уловил, что его друг нашел нечто особенное. И приглашая Антона, Витторио рассчитывал на то, что профессор антрополог поможет ему с этим нечто разобраться…

Командир воздушного судна объявил о снижении. Пассажиры послушно перевели кресла в вертикальное положение, задвинули столики, пристегнули ремни и с энтузиазмом принялись рассматривать в иллюминаторы великолепные земные ландшафты.

Антон допил бокал вина, настроился на новые впечатления.

Через пятнадцать минут самолет приземлится в международном аэропорту имени Леонардо да Винчи – Фьюмичино.

***

– Ciao, caro amico!

– Buon giorno, amico mio Antonio!22
  ¹ – Привет, дорогой друг.
  – Здравствуй, мой друг Антонио (ит.).


[Закрыть]1

Витторио и Антон обнялись. Почти ровесники (Тарасову – сорок два, Вито – сорок пять), одного роста, оба слегка небриты, они какое-то мгновение рассматривали друг друга, затем снова обнялись.

– Я так рад тебя видеть, Вито, – со всей искренностью произнес Антон, – ты не представляешь, как я рад. Даже если в твоем захоронении нет ничего необычного, я все равно благодарен тебе за приглашение.

– Есть-есть, – засмеялся Витторио, – кое-что интересное, кроме Тосканы и моего вина, я тебе приготовил. – И без перехода: – водку привез?

– Обижаешь… – Антон засмеялся, – и водку, и икру. Маме твоей везу ее любимый шоколад. Как она, кстати?

– Тяжело. – Вито немного смутился, – она в клинике.

– Извини. Я не знал.

– Понимаю… Такая болезнь странная… Мамочка моя ничего не помнит. Нас не узнает.

– Вито, как же так? Неужели так серьезно? Год назад баронесса мне рассказывала, как они с твоим отцом поженились. Каким непослушным ребенком ты рос, в отличии от Клаудии. То есть она прекрасно помнила даже давние события своей жизни.

– В том то и дело. За полгода ее состояние ухудшилось. Медицина здесь бессильна. Мама помнит детские годы, гимназию, а потом – провал в памяти. И ведь ничего сделать нельзя. Мы старались ухаживать за ней дома. Но пару месяцев назад она чуть пожар не устроила. Так что пришлось перевезти ее в клинику. Бываю у нее почти каждый день. Сестра приезжает реже. У нее внуки. Мама иногда принимает меня за Альберто. Это ее друг детства.

– Даже не знаю, что сказать, Вито. Я никогда с такой болезнью не сталкивался.

– Да что тут скажешь… – он немного помолчал. – Иногда мне кажется, что память к ней возвращается. На прошлой неделе она вдруг посмотрела на меня совершенно осмысленно и сказала: «Сынок… подойди ко мне». Я бросился к ней, обнял, думал, болезнь отступила, но ошибся. Это был просто какой-то проблеск. Страшный недуг. Тому, кто найдет лекарство от болезни Альцгеймера, человечество поставит прижизненный памятник… Но не будем о грустном. Расскажи о себе.

– Расскажу. Мне о многом нужно с тобой поговорить.

Они не могли наговориться. Рассказывали обо всем сразу.

Выехав на автостраду, Витторио спросил:

– Ты устал? Заедем домой?

– Нет, давай сразу на раскопки. Пока не стемнело.

– Я так и думал. Какой нетерпеливый! А выпить? Перекусить?

– Потом. В самолете прекрасно кормили. И кьянти, между прочим, давали. Так что не беспокойся. Ты меня так заинтриговал. Я чего только не передумал. Даже не представляю, что ты там обнаружил!

– Антонио, я тебе сейчас расскажу, но не все. Самое главное не скажу.

– Почему?

– Пока не скажу. Ты должен сам увидеть. Очень важным будет первое впечатление, когда ты увидишь гробницу своими глазами. И к тому же… вдруг… – он помолчал, – вдруг у тебя проснутся твои… le capacità insolite33
  ¹ Необычные способности (ит.).


[Закрыть]1. Скажу только, что такое я вижу впервые.

– Интриган! Вито, я в нетерпении.

– Подожди. Нам ехать часа полтора.

– Сообщи хотя бы, как нашли гробницу?

– Это – пожалуйста. Полгода назад пришли ко мне студенты археологического факультета. Рассказали, что один из них изобрел прибор, который может помочь найти глубокие захоронения. Что-то наподобие миноискателя. Они хотели заняться поисками неизвестных гробниц этрусков. Я в приборах ничего не понимаю и в такие возможности их изобретения не поверил. Этруски хоронили в урнах. Или в каменных гробницах. А прибор, по их словам, реагирует на человеческие останки. Короче, они меня заверили, что это какое-то уникальное приспособление. Обещали показать, как он работает. Через пару дней мы поехали на современное кладбище и, надо тебе сказать, прибор реагировал и на могилы, и на урны с прахом в стенах.

– Как реагировал?

– Пищал. В наушниках был слышен сигнал.

– И что они от тебя хотели? Денег?

– Не только. Хотели, чтобы я помог им в поиске новых гробниц. И финансово, и своим авторитетом. У них есть идеи, есть план местности, где они собирались копать, но нужно разрешение. Университетское начальство самоустранилось. Я не верил, что в Тоскане и Лацио можно найти что-то новое. У нас предостаточно захоронений. Целые погребальные комплексы! Уникальные памятники древней цивилизации, по которым человечество судит о повседневной жизни этрусков, об их мифологии, обрядах…

Антон засмеялся.

– Ты чего?

– Забываешь, что я не студент.

– Забываю. Стоит мне только начать рассказывать об этрусках и пошло-поехало… Это как в суде, – он повернул смеющееся лицо к Антону.

– За дорогой следи, потомок этрусков…

– Ты не иронизируй. Вполне может быть…

– Может быть что?

– Еще мой дед говорил, что цивилизация этрусков исчезла, но потомки их остались. Ассимилировались с римлянами. Между прочим, – он хитро подмигнул Антону, – тут мне сестра недавно сообщила, что вполне…

Витторио враз залился смехом, закашлялся, чуть притормозил автомобиль, и продолжил:

– Нет, ты только послушай… – он продолжал смеяться.

– Да я слушаю, слушаю, – глядя на смеющегося друга, и Антон не сдержался, захохотал.

– Сестрица моя на старости лет…

– Ты зря сестру в старухи записываешь. Я один раз ее видел… Ээх! Красавица! Пятьдесят лет – разве это возраст?!

– Во-первых, пятьдесят пять. А во-вторых, не перебивай. Так вот сестрица моя объявила, что составила наше генеалогическое древо и дошла до царя Тарквиния.

– Тарквиния Гордого?

– Еще дальше. Тарквиния Древнего. Папаши его.

Он продолжал смеяться.

– И что тебя не устраивает? Ты не хочешь вести свой род от сих царственных сеньоров?

– Антонио, – Вито веселился, – это шестой век до нашей эры! Я ей предложил найти в корнях нашего дерева неандертальца или, чтоб уж наверняка не ошибиться, хомо эректюса44
  ¹ Homo erectus – человек прямоходящий.


[Закрыть]1. Она почему-то обиделась.

– Злой ты, Вито. Зачем сестру обидел?

– Так она еще сказала, что для меня старалась!

– Для тебя? Это как?

– Я ж барон, Антонио.

– А сестра разве не баронесса?

– Сестра – нет.

– Почему?

– С этими титулами так просто не разобраться. Особенно иностранцу. Мама – хранительница титула – баронесса. Титул передается по мужской линии. Вот Клаудиа и решила, что я непременно должен знать, насколько древний наш род. Но, Антонио, – он снова захохотал, – зачем искать в нашей родословной этрусских царей Тарквиниев? Зачем придумывать, что предки Бенсо жили две с половиной тысячи лет назад? Я ей сказал, что мне, как главе рода, вполне хватит и двухсотлетней истории. Официально идет наш род от одного феодала, сеньора Бенсо. Из Турина. Зачем что-то менять? Не буду тебе и голову морочить.